Error

Начало мая для всех лордов долины было отличным временем. Сальваторе Моро был рад, что его водохранилище полностью оттаяло, вода немного прогрелась, вернулась некоторая рыба, и теперь можно было ждать недалёких рыбаков с других деревень. А особенно был рад тому, что от снега наконец не осталось ни следа. По сугробам передвигаться ему было крайне неудобно, да и чувствительность к температуре слабая, но была. Донна Беневьенто уже смело выходила на улицу и сидела в беседке в давно запущенном саду за особняком. В это время её цветы набухали и некоторые, ранние пташки, уже могли служить по назначению. Ещё прошлой весной она могла занять себя любопытными детьми, что иногда забегали на её территорию, но сейчас за два месяца ни одного человека не было. Наверное на их отдалённость от её владений повлияло недавнее событие в деревне, поэтому Беневьенто и Энджи играли с животными. Мучили галлюцинациями и наслаждались их смертью, забирая трупы домой и делая для Хеди игрушки. Для Альсины Димитреску весна тоже была хорошим временем по нескольким причинам. Первая — её девочки наконец могли выходить на улицу и охотиться. Вторая — весенняя поставка вина во внешний мир и предстоящий от этого звон монет, и последняя, третья — набор служанок. После столь долгой и суровой зимы ряды персонала сильно поредели. Настроение Леди Димитреску омрачал только ребёнок. Прошло целых два месяца, а она ещё не добилась от Миранды и слова в её пользу. Да, она всё ещё вела с богиней споры, но пока ничего не выходило. Альсине не нравилось то, что её слова ни во что не ставились. Все разговоры о плохом уходе за девочкой, о неподобающей обстановке и угрозе жизни проходили мимо её ушей. Димитреску быстро поняла, что не договорится с ней. Вместо этого старалась ходить к Карлу как можно чаще, минимум один раз в неделю. Если Миранда на неё не реагировала, она будет действовать через ребёнка. Хеди привыкнет к ней, полюбит и обязательно захочет быть к ней ближе, чем Леди и воспользуется. Если богине не безразлична судьба ей же и принесённого ребёнка, она прислушается к его мнению. Только у Карла облегчения с приходом мая не наблюдалось. С каждым днём прибавлялось по несколько проблем. Первым делом он хотел что-то сделать с визитами на свою территорию. Лорд видел старшую сестрицу чаще, чем своё рабочее место внизу, Моро тоже зачем-то приходил и полностью выедал ему мозг, благо, хотя бы Донна была всё так же далека от Хеди и заходила лишь отдать новую одежду. Гейзенберг надумывал создать график посещений и объявить об этом на следующем собрании. В основном, опять же, из-за Димитреску. Она свой лимит истратила ещё в апреле. Долго терпеть наплыв родственников никаких нервов не хватит. Потом Карл хотел разобраться с комнатой для ребёнка. Хеди росла, стала просить больше внимания и больше еды, а спала меньше. Поведение тоже изменилось. Девочка начала издавать звуки помимо оров, больше двигаться и ярче реагировать на происходящее вокруг. Сказать, что Гейзенберг был к этому не готов, не сказать ничего. Первый в жизни ушиб этот ребёнок заработал в апреле. Хеди с какого-то хрена начала активно вертеться и один раз упала с кровати. Тогда лорд, как обычно, вернулся в спальню под вечер и обнаружил девочку на полу, пытающуюся выпутаться из покрывала. Что он испытал в этот момент не передать словами. Шок, страх, онемение конечностей, затем дрожь и холодный пот. Карл поднял её и внимательно осмотрел. Только когда он убедился, что серьёзных повреждений нет и покрывало смягчило падение, от сердца отлегло. Она отделалась небольшим синяком на плече. Только спустя время Карл разобрал ситуацию и понял, что не услышал крика, да и девочка вроде как не плакала, лицо не было красным. Тогда закрались первые подозрения. Неужели не чувствовала боли? Маленьким детям положено орать при любом неудобном для них прикосновении, а эта наебнулась с кровати и ни звука. Но Гейзенберг не собирался проверять теорию, тем более, не собирался рассказывать об этом Миранде. Для Альсины, которая оборалась на него из-за лилового пятна на её плече, придумал отмазку, мол, сам виноват, уронил на неё полную молока бутылку. Примерно в те моменты лорд подумал о том, что Хеди пора бы переселить в свою собственную, безопасную комнату. Пространство, в котором Карл бы её оставил со спокойной душой и не волновался о том, что она вдруг снова упадёт. Лишних маленьких помещений на фабрике не было, а селить её на нижних этажах опасно. Поскольку конвейер уже работал, а чертежи новых роботов были готовы, в конце апреля он серьёзно занялся именно этим. Тем более, после доставки вещей, коих оказалось слишком много, его спальня превратилась в склад с ребёнком посередине. Нужно срочно исправлять. Гейзенберг несколько раз обошёл первый этаж фабрики и выбрал две относительно безопасные комнаты. Маленькая каморка около кухни, которую он никак не использовал, и раздевалка для персонала рядом с душем. Во всех остальных помещениях был риск нарваться на ликана, задохнуться пылью или получить какой-нибудь неровно стоящей хренью в лоб. Лорд не пожалел времени на комнату для Хеди. Он выбрал раздевалку по нескольким причинам. Она была достаточно близко от его спальни, и единственная не воняла старым хламом. Убрать все шкафчики и скамейки, содрать прогнившее напольное покрытие и перекрасить стены заняло ровно день. Следующие два он занимался мебелью. Гейзенберг не поленился присобачить металлические детали на все доступные предметы. Как мог вшил внутрь мягких игрушек мелкие железки, на кроватке заменил деревянные болты на алюминиевые, к пластмассовым погремушкам и соскам просто приклеил большие тонкие детали, чтобы Хеди не дай бог не оторвала и не съела. К концу апреля была готова детская. Да, для той комнаты, что он сделал детская слишком громкое слово, но зато он её сделал. Не забил и сделал. Стены теперь имели тёплый бежевый оттенок, пол он временно покрыл старыми коврами, чтобы ребёнок больше не набивал шишек, детскую мебель распихал по углам, а игрушки свалил в одну кучу. И конечно пристроил ко всем острым углам куски полотенец. Насчёт камеры в комнате он ещё думал. Среди игрушек было что-то типа детской рации, что Гейзенберг пока считал достаточным. Все равно Хеди большую часть времени находилась в кроватке. Вот когда она начнёт ползать, тогда он и призадумается над видеонаблюдением. К маю он уже приспособился делить свою жизнь с ребёнком и даже… привык. Хеди всё так же злила его, доставляла проблемы и собирала вокруг себя нелюбимых им персон, но в тоже время с ней становилось легче. Лорд начинал понимать её хотелки, почти подстроился к её расписанию и слезам. Гейзенберг уже на постоянной основе спал в своей кровати, а на ночь просто оставлял в комнате Хеди рацию. Она была на удивление спокойной и ночью редко закатывала истерики. Например, когда из её рук пропадала игрушка или изо рта выскальзывала соска, девочка не спешила орать на всю фабрику, а хныкала и сопела. Карл понимал её язык и спешил исправить неудобства. Слезами девочка обливалась только когда лорд её переодевал. Это было неизменно. И всё бы ничего, они и дальше бы так жили, если бы не было приставучей Димитреску. За эти два месяца она успела встроиться в быт Карла настолько, что иногда проскальзывали мысли, что её постоянное нахождение на фабрике нормально. Но как только с её уст зазвучали претензии по поводу того, что ребёнку не хватает свежего воздуха, всё вернулось в начало. Девочка правда не отличалась здоровым цветом кожи, но и недостатка в солнце не испытывала. Ну, Карл так думал. Он вроде как решил вопрос и специально поставил кроватку около окна, так что ей всегда светило. Он считал это нормальным, а огромной суке этого, конечно, было мало. Гейзенбергу было некогда гулять с ней, он работал и желал как можно быстрее завершить давний проект, а оставить ребёнка с сестрицей один на один ещё боялся, так что да, он сдался и сейчас стоял на улице с малышкой на руках и щурился от солнца. Герцог был у него уже несколько раз и новые очки он купил, но всё ещё боялся вызвать у ребёнка плач и почти не носил их. Издалека послышалось лошадиное ржание и противный скрип дерева. К воротам подъезжала карета. Хеди уже остро реагировала на громкие звуки, а особенно на неизвестные громкие звуки, поэтому стук копыт и удары колёс о неровности дороги вызвали у неё удивление. Девочка открыла рот, широко раскрыла глаза и ритмично затрясла ручками и ножками. — Кто это, Хеди? — Карл приподнял её на руках и указал пальцем на перешагивающую порог его территории Димитреску, — Что за огромная тётка? — Хеди издала пару отрывистых звуков, которые Гейзенберг пока не понимал, но поддержал их усмешкой. Малышка всегда реагировала на Альсину очень странно, то ли боялась, то ли уссыкалась от восторга. И если взять за факт то, что в первую встречу его исполинская сестрица не вызвала у неё никакой реакции, то скорее всего второе. — Тебя не признали, можешь ехать домой. — Карл как обычно не спешил отдавать ребёнка, поэтому Леди всегда приходилось самой наклоняться и брать Хеди на руки. — Хеди меня знает, правда? — Она поздоровалась с девочкой её излюбленным жестом, провела кончиком пальца по румяным щёчкам и маленькому носику. Девочка снова открыла рот в восторге. — Конечно знает, она тебя чаще своих игрушек видит. — Карл отошёл от них и занялся своими делами. Он не вышел бы на улицу просто так, Гейзенбергу надо было проверить новый реактор для роботов, а Альсина как раз хотела занять себя ребёнком. Получается, все при делах. — Зайка, — Димитреску достала из кармана бежевого пиджака маленький цветочек. Теперь она старалась одеваться в одной цветовой гамме, а шляпу с перчатками оставляла в карете, — Смотри, что тебе передали твои сёстры, — Леди осторожно вложила растение в руку девочки и наблюдала за её реакцией. Хеди опять впала в шок, не понимая, что держит в руках. Альсина тепло улыбнулась, — Нравится? — Девочка ответила по своему, по привычке дёрнув ножками и задев грудь Леди. — Ты ещё какую-нибудь хрень ей в лицо пихни и сильнее получишь. — Сказал Карл, наблюдая за ними и скривившись от этой картины. Иногда у него складывалось впечатление, что Альсине всего лишь нужна новая кровь, ведь всё свободное время она проводила с ребёнком, а не с дочерьми, которые, видимо, ей уже надоели. Стоит появиться чему-то новому, и от Хеди она отстанет. — Как бы она не пихалась, синяков не получит, не волнуйся. — Да, теперь сестрица часто припоминала ему синяк на плече Хеди, но Гейзенберг был не против. Всё-таки, он придумал хорошую отмазку, раз сестрица спешит напомнить, значит, верит. Лорд наконец отвёл взгляд и отошёл в сторону. Ему хотелось как можно быстрее приступить к созданию нового поколения роботов убийц, новый реактор он собрал буквально за неделю и если бы не было Хеди, то он и не проводил бы тест, засунул бы так, но сейчас, во имя безопасности ребёнка, исключения пожара, и взлёта большей части фабрики на воздух, вышел на улицу. В принципе ничего взорваться не должно, но если это и произойдёт, то ахуеет хотя бы он один. А пока Гейзенберг готовил реактор к запуску, Альсина плавно развернулась и двинулась прочь с территории брата. У неё тоже были подозрения насчёт малышки и при Карле она ничего выяснять не собиралась. Леди настаивала на свежем воздухе для Хеди не только из-за того, что она в принципе никогда на нём не была. Лорд конечно заметил, как огромная фигура сестры куда-то понесла девочку, но препятствовать не стал. Вместо этого он гадко ухмыльнулся и продолжил работу, Альсина вряд ли знает о камере над воротами, но если что-то сделает, то получит неожиданный сюрприз в лицо. Димитреску же вовсе не собиралась далеко уходить, ей нужно было лишь выйти из поля зрения младшего брата. Она не спеша прогуливалась вдоль железной стены, укачивая Хеди и почти незаметно вертя головой. Со стороны казалось, что Леди решила последовать примеру Миранды и нагло спереть ребёнка, но она всего лишь спустилась немного вниз, к реке, и остановилась. Хорошее место. Небольшой обрыв, высотой с неё саму, и деревья вокруг надёжно прикрывают от чужих глаз. Сначала Альсина посмотрела на ровную гладь воды. Яркие лучи солнца переливались на маленьких волнах, а приятный шум немного успокоил отчего-то волнующуюся малышку. Леди опустила взгляд на свои руки, девочка доверчиво сжимала ткань её пиджака и во все глаза смотрела за быстро сменяющимися эмоциями на её лице. Альсина поджала губы. Малышка не могла предположить, что всего в два месяца с ней уже что-то не так, зато уже два лорда из её окружения это заметили. И скорее всего этим изменениям обрадовалась бы только Миранда. Дело в том, что после мутаций человеческие показатели Альсины многократно увеличились. Из всех лордов она единственная могла похвастаться таким результатом. Она слышала больше, чем положено, чувствовала больше, чем положено и видела тоже. От всех и всего всегда исходил какой-то запах. Её дочери, к примеру, пахли кровью, свежей плотью и дорогим парфюмом. Когда наступала зима, они могли пахнуть пылью, если долго находились в библиотеке, ежели было лето, то от них исходил аромат утренней росы, трав, леса или воды. Служанки зачастую пахли страхом, потом и мылом. В зависимости от их работы могли добавляться запахи человеческой еды, пыли или моющих средств. Ещё каждая из них источала сладкий аромат крови, что порой сводил Леди с ума. Именно так она безошибочно выбирала жертв для вина, решала, кому стоит умереть сегодня, а кого можно держать до следующего дня. Знакомясь с малышкой, Димитреску предполагала уловить тонкий аромат той крови, который ей ещё не довелось испробовать. Самой чистой в мире, крови невинного младенца. Но Хеди почему-то не пахла. Сначала Альсина списывала это на обилие других ароматов вокруг неё, ведь у Гейзенберга чистота редко водится и на фабрике преобладает запах псины, машинного масла, железа и сухой грязи. Но когда она наконец взяла её на руки, то не почувствовала ничего. У Хеди не было даже её природного запаха, не то, что крови. Нет, Альсина ни в коем случае не собиралась резать малышку, с неё достаточно и одного синяка, но убедиться в своих догадках хотела. Леди осторожно приподняла её на уровень своего лица и поймала губами протянутую ручку. — Ничего не бойся, зайка, — Альсина нежно улыбнулась, видя, как Хеди хорошо реагирует на её голос, — Я не причиню тебе боли. Никогда не причиню. — Димитреску чувствовала вину заранее. Она не могла противиться своим инстинктам охотника, во всех первым делом видела лишь качество крови. Хеди не стала исключением. И поскольку она не пахла, её внутренний хищник возмущался и требовал ответы на вопросы. Альсина прижалась носом к артерии на запястье девочки и глубоко вдохнула. Почувствовала она много. Аромат свежей воды, листвы, земли, смеси для питания, чистой одежды, даже слабый запах цветка, зажатый в её ручке. Но не крови. Димитреску тут же отстранилась, снова переведя озадаченный взгляд на реку. Хеди издала что-то отдалённо напоминающее смех и снова вцепилась в неё ручками. От осознания того, что она не обижается, на душе Альсины стало тепло. Говорить о своей находке она не собиралась. Ни Карлу, ни Миранде. В идеале взять бы немного крови и изучить её, ведь просто так отсутствие запаха не объяснить, но делать ребёнку больно она не станет. Не сейчас. Пока это останется тайной. — Смотри, Хеди, — Димитреску посадила её на своё предплечье, голову опуская на свою грудь, — Смотри как красиво. — Вряд ли девочка могла оценить красоту весенней природы так же, как и Альсина, но она улыбалась и это доставляло Леди удовольствие. Она простояла так, с Хеди на руках, бездумно вглядываясь в очертания деревьев и кустов на воде, где-то полчаса. За это время девочке стал неинтересен цветок, и Альсина сорвала для неё зелёный листочек. В таком маленьком возрасте её можно было удивить чем угодно. В свежий дубовый лист Хеди вцепилась со всей своей силой, внимательно рассматривая и издавая счастливые звуки. Когда же чуткий слух Димитреску уловил громкие ругательства с территории фабрики, она развернулась и медленно направилась обратно. Золотой взгляд всё ещё был слегка растерянным, а нос будто сам по себе до сих пор старался уловить хоть какой-то напоминающий кровь запах. На памяти Леди ещё не было человека, который не пах кровью и это не могло не волновать. А вдруг у Хеди серьёзные проблемы, а не пробуждающиеся способности? Вдруг у неё та же болезнь, что была и у неё при жизни? Наверное впервые в жизни Альсина жалела, что никогда не интересовалась медициной, хоть такая возможность и была. Тогда она могла бы разобраться в ситуации более детально, а не строить догадки, которые по итогу ни к чему не приведут. — Какого хера?! — Возмутился Гейзенберг как только Леди показалась в воротах. Карл с паникой понял, что его сестрица ушла очень далеко где-то десять минут назад. Он грубо отобрал у неё Хеди и отошёл. На то, чтобы поверхностно осмотреть недовольную девочку и понять, что Альсина вроде ничего не сделала ушло несколько мгновений, — Совсем страх потеряла? — Угомонись, — холодно ответила Димитреску. Казалось, с каждым днём поведение братца становилось всё хуже, он слишком ревностно оберегал ребёнка, — Мы просто гуляли. — Я не разрешал уносить её хер знает куда! — Карлу хватило нескольких секунд, чтобы опять завестись и его совершенно не волновало, что Хеди его громкие возгласы пугали. — Мне плевать на твои разрешения, - Леди, сама не ожидая от себя такого, быстро подхватила запал брата, — Я думала, что беря ответственность за ребёнка, ты хоть чуть-чуть повзрослеешь. — Альсина достала из кармана пиджака мундштук и подожгла сигарету. Настроение портилось скачками. Если братец продолжит орать так же громко, как и Хеди, то она может не сдержаться. — Возможно в твоих глазах я стану взрослее, когда ты получишь между них молотом, ясно?! — Карл левитировал за собой полностью работающий реактор и ушёл вглубь фабрики. Альсина пошла за ним. Лорд пару раз недовольно обернулся, но Димитреску по-прежнему не отставала. Она смотрела по сторонам, лишь иногда переводя незаинтересованный взгляд на ребёнка. Карл думал над тем, что могло произойти всего за сорок минут, которые он занимался своими делами. Может сестрица как-то узнала о том, что Хеди не чувствует боли? Нет, без применения силы это сделать трудно, а на девочке следов нет. Что тогда случилось? Карл отправил реактор и всё прочее оборудование в свой кабинет, а девочку уложил в кроватку в её комнате. Альсина, как обычно, оттолкнула его массивным бедром и начала ворковать что-то себе под нос, наглаживая Хеди по лицу. Лорд фыркнул и прислонился спиной к стене. Осталось только ждать, когда она пойдёт домой. Леди Димитреску положила в руки девочке игрушку в виде мягкой синей рыбки и медленно раскачала кроватку. Постепенно Хеди закрыла глаза и вроде бы уснула. Альсина не спешила отходить. Внимательно рассматривая мягкие черты лица девочки, в её голове всё ещё вертелись мысли о крови. Если не имеет запаха, то какая на вкус? Самая сладкая на свете или похожа на воду? — Время много уже, — Карл лениво растягивал слова, скрывая раздражение и нетерпение, — Домой бы тебе ехать. Твои родные дочери наверное жутко соскучились. — Лорд специально выделил последнее предложение, намекая на то, что Альсина конкретно заебала. Леди закатила глаза и выпрямилась, тихо отступая от кроватки. Хеди крепко заснула, сжимая руками игрушку. Карл отлепился от стены и вышел первый, за ним последовала Димитреску. — Ненавижу тебя, братец. — Разочарованно выплюнула Альсина, обходя Карла, когда он остановился у спальни, и направляясь к выходу. Её шаги громом отражались от бетонных стен фабрики. — Хоть что-то нас объединяет. — Крикнул на прощание Гейзенберг и усмехнулся. Что-то вывело Альсину из себя и видеть её такой раздражённой одно удовольствие. Правда, в такой ситуации удовольствия было мало. Как только дверь захлопнулась, поднимая столбы пыли по коридору, ухмылка сменилась поджатием губ. Карл всё же беспокоился о том, что могло случиться с Димитреску. Если она узнала, то непременно побежит лизать Миранде, чтобы получить пару одобрительных хлопков по чёрным кудрям. Эта сучка была полностью зависима от богини, что могло выйти боком не только Хеди, но и ему. Нет, за ребёнка волнение было не таким сильным, да, возможно, если Миранда и узнает, то тут же проведёт ряд экспериментов, но точно не убьёт. Всё же она была слишком маленькой для чего-то стоящего. А вот если вскроется то, чем он занимался всё это время, если Миранда увидит то, что скрывается на нижних этажах фабрики, то надежда на отмщение моментально рассыпится в труху. Ему ещё и сильно влетит за это. Поэтому Карл предпочитал не привлекать внимания ни к себе, ни к Хеди. Лорд наконец вылез и своих мыслей и вошёл в спальню. Кареты за воротами уже не было, и он поспешил закрыть свою территорию. После лорд подошёл к столу и наспех забил руки чертежами и мелкими деталями. Новый реактор превзошёл все ожидания и можно было не терять времени зря. Этот проект лежал у него долгие годы, и только пару лет назад удостоился внимания. В то время, когда он только взошёл на пост лорда, Миранда выжимала его как половую тряпку, требуя всё больше экспериментов во благо единой цели. У него было время только на наброски и записывание своих мыслей в дневник. Сейчас же, когда богиню наконец перестали интересовать роботы, в которых она наверняка мало понимала, Карл вздохнул спокойно и полностью посвятил себя планам. Ради этих созданий он несколько лет убил на то, чтобы подготовить почву в виде роботов, ради этого даже запустил конвейер. На создание идеального реактора, который был способен выдержать Каду, ушёл ещё год. Было сделано много перерасчётов, использованно уйма бумаги, утрачено куча нервов, и сегодня лорд надеялся на то, что его замысел обретёт жизнь. Идеальный механический солдат с силой неубиваемого Каду внутри. Уже внизу, в своём самом любимом и функциональном кабинете, Карл расположил все принесённые вещи по удобным местам, в том числе и рацию, и в предвкушении удачи приступил к работе. Пристроить в реактор кусок Каду, потом вставить его в сердце робота и тут же запустить заняло где-то три часа. За это время Гейзенберг постоянно прерывался и внимательно вслушивался в шумы от рации. Пару раз Хеди кряхтела и завывала, но не просыпалась. Лорд работал на износ ещё пару часов, пока солнце не зашло за горизонт и на долину не опустилась непроглядная тьма. Когда Карл закончил работу, вглядываясь в искусно сделанного механического человека, в идеально спаянные между собой швы, в горящий красным реактор, и думая, что это творение станет жемчужиной его армии, по мутным стёклам фабрики застучали первые капли дождя. Когда он повёл истукана по коридорам в набитый прячущимися от непогоды ликанами полигон, небо заволокли тучи. Когда по нижнему этажу фабрики раздался скулёж, стены окрасили брызги свежей крови, робот внезапно задымился и тут же реактор взорвался, разбрасывая по углам остатки железа, дождь пошёл настоящей стеной, а на горизонте засияли первые молнии. В тот же момент по рации передался плач. Буря на улице идеально передавала настроение Карла. Постоянно работающие двигатели заглушали громкие крики, бетонные стены выдерживали удары кулаками, а ликаны бегали по помещению, уворачиваясь от неконтролируемых кусков металла. Помещение наполнил запах собачьей крови, горелых проводов и едкого дыма. Годы работы всего за несколько минут ушли в никуда. Гейзенберг впадал в такое сильное бешенство только несколько раз в своей новой жизни. Странно, что сейчас причиной являлась не Миранда. Он не понял, что произошло, но гнев захватил нутро за секунды. Возможно ошибка в расчётах, может быть надо было дольше поработать с Каду. Лорд не думал об этом, вымещая злость на попадающие под руку объекты. Когда же гнев сменило разочарование, он наконец ушёл в кабинет. На вопящую рацию внимания не обратил. Карл понимал, что непогода напугала Хеди и возможно успокаивать её придётся всю ночь, поэтому не собирался к ней подходить. На фоне произошедшего только орущего ребёнка не хватает. Спустя время Гейзенберг всё же поднялся наверх. Теперь взыграла тотальная усталость и обида. Желания что-то делать пропало. Лорд открыл дверь детской и остановился на пороге. Хеди кричала в панике, подняв руки высоко над собой. Игрушка валялась на полу, по окну били тяжёлые капли воды. Карл потянул кроватку за болты и переставил её в другой угол, подальше от окна, а рыбку вернул хозяйке. Погремушка поднялась в воздух, потряхивая звонким содержимым у самого лица Хеди. — Давай, ребёнок, успокаивайся, — устало проговорил Гейзенберг, одновременно с отвлечением качая кроватку, — Позволь Карлу передышку. — Его тяжёлая голова опустилась на косяк двери. Хеди вроде бы немного утихла, но звуки на улице не давали ей заснуть. Он простоял в дверях ещё какое-то время, пока игрушки полностью не угомонили ребёнка. Засыпать она не собиралась, Карл тоже не собирался её укладывать, поэтому левитировал ещё несколько мягких животных в её кроватку и ушёл. Рацию выключил. В этот раз Хеди обойдётся без него.