A Gallows Marriage | Свадьба под виселицей

«Королевский герб», где-то вблизи Лондона, полночь

      Оливер Флетчер толкнул дверь паба ногой и придержал её ботинком, выходя на задний двор. Тяжёлые мешки ничуть не помогали. Выбросив мусор, он поспешил вернуться за стойку. Свежие заголовки о нападениях призывали остерегаться переулков. В свои двадцать девять лет Оливер не выглядел уж совсем слабаком, но и не был уверен, что сможет отбиться от нападавшего.              Вечер в «Королевском гербе» выдался насыщенным. Прекрасная погода завлекла местных, и в воздухе, должно быть, витала любовь, потому что Оливер не знал, когда в последний раз видел столько парочек, обжимающихся по углам паба.              — Олли, дружище, ещё пинту! — Леонард, завсегдатай бара, двинул пустым стаканом по стойке. — И ещё одну моему приятелю!              Оливер присмотрелся к тому, кто сидел рядом со стариком. Белые волосы посетителя были коротко подстрижены и чуть ли не сияли под старыми лампами. На нём была дорогая одежда, но помятая, как будто он в ней спал. По воротнику у него, кажется, была размазана помада, и Оливер мог поклясться, что чувствует слабый запах женских духов. На предплечье виднелась неудачная татуировка: чёрные линии размылись и чуть выцвели, но всё же можно было различить что-то похожее на змею и череп. Контраст между его прямой спиной и халтурной татуировкой был разительным.              Оливеру уже доводилось встречать ему подобных. Рождённых с серебряной ложкой во рту.              Мамочка и папочка покупали таким все немыслимые роскошества, предоставляли кучу возможностей, и всё равно этого было недостаточно. Детки бунтовали против рук, которые их кормили, и шлялись по пабам. Этот бедняга сделал дерьмовую татуировку, лишь бы позлить родителей.              За время работы барменом Оливер не раз сталкивался с подобными личностями, и они вечно выбивали его из колеи. Оливеру никогда не удавалось достичь высот в жизни. Отец ушёл ещё до его рождения, его воспитывала женщина из рабочего класса — парикмахерша. Он начал работать разносчиком газет, как только научился держать равновесие на велосипеде, и продолжал работать до сих пор. Учёба в школе давалась легко. Оливер любил читать, потому что у него не было телевизора и денег на развлечения, а книги, которые он брал в школе, помогали ему сбегать: он пускался в приключения по Средиземью, плавал вокруг света и отправлялся в космос. Получив среднее образование, Оливер хотел поступить в университет. Он мечтал учиться в больших лекционных залах и читать новые книги, но приходилось пахать в две смены, так что он продолжал подрабатывать то тут, то там, пока не устроился в «Королевский герб». Спустя почти шесть лет Оливер почувствовал, что лучшие годы жизни прошли, а он так и не достиг пика. Наблюдение за людьми, которые воротят нос от всех любезно предоставленных им возможностей, приводило его в ярость.              Оливер налил две пинты и ловко пододвинул их к уже опьяневшим посетителям.              Пусть этот блондин тратит своё время впустую, деньги есть деньги.              — Мой юный друг недавно женился, так ведь? Мы празднуем, — Леонард небрежно чокнулся с блондином, и пиво выплеснулось через край.              Оливер заметил отсутствие кольца на пальце. Налицо все признаки женских прикосновений, и он пил с незнакомцем в пабе поздно вечером — либо свадьба выдумана, либо этот ублюдок уже изменяет своей жене.              Оливер не любил изменщиков.              Шарлотта ушла от него ровно пятьдесят дней назад. В том, что считает дни, он ни за что не признался бы, если бы спросили. Шарлотта назвала одной из причин ухода то, что он «эмоционально холоден». Среди других причин — скука и нехватка свиданий.              Всё это было полной правдой. Хотя Оливер и не был счастлив, жил он вполне обыденно. Работа была лёгкой, однообразной, но достаточно увлекательной, чтобы не казаться совсем уж нудной. Честно, в единственный выходной ему меньше всего хотелось проводить время в каком-то другом пабе. С его графиком у Шарлотты было достаточно времени, чтобы начать встречаться с парнем, знакомым ещё со средней школы. Шарлотта сказала об этом, когда он пришёл с работы и увидел, что её вещи упакованы и она готова к переезду в новую квартиру, которую снимает вместе с Томом, своим новым бойфрендом.              Оливер улыбнулся блондину и поднял свой стакан:              — За тебя, приятель. — Он отхлебнул холодной воды и решил до конца вечера игнорировать этого ублюдка и Леонарда, насколько это только возможно.              План удался.              Эти двое выпили ещё две пинты, громко смеясь и хлопая друг друга по спине. Бедный блондинчик так напился, что рассказывал про полёты на мётлах. Закончив, они вместе пошатываясь вышли на улицу. На миг Оливер подумал, не предупредить ли их о серии нападений, но они исчезли до того, как он вышел из-за стойки. Он пожал плечами и через несколько минут забыл о них.              Ночь текла, как и обычно, пока последний посетитель не покинул паб. Ритуал Оливера состоял из протирания столов, мытья липкого пола и подсчёта кассы. Наконец настало время вынести мусор в контейнеры на заднем дворе. Как и всегда, Оливер пнул дверь ногой, успел придержать её до того, как она обратно захлопнется, и вышел. Ночь почему-то стала темнее, но высоко над головой светил уличный фонарь.              — Это ты.              Оливер обернулся, мешки с мусором по-прежнему были в руках.              На скамейке, которая обычно предназначалась для курящих, сидел блондин.              — Ты меня до смерти напугал, приятель, что за игры?              Парень рассмеялся.              — Прости-прости. Забыл, какие вы все дёрганые.              — Что значит «вы все»? — Оливер разозлился. Он никогда не признался бы, что ему часто бывает стыдно за недостаток образования (и за подсчёт дней с момента ухода Шарлотты). Знать, что у тебя есть всё необходимое для успешного обучения, это не то же самое, что учиться. Хотя он по-прежнему читал в свободное время, это ни за что не сравнится с посещением лекций или получением диплома.              — О, не обижайся так. В этом нет ничего плохого. Честно говоря, я скорее завидую простоте твоей жизни. Каково это — просто просыпаться и идти на работу в паб, ничего не делать, просто разливать напитки? — блондин снова рассмеялся, потирая лицо. — Я бы променял это на поместье и всё золото.              Оливер бросил мешки с мусором. Он устал, и ему было одиноко, а этот богач выводил его из себя.              — Поместье и золото? Твоя жизнь не так уж плоха.              Блондин вскинул голову.              — О, задел за живое? — Его остекленевшие глаза пробежались по телу Оливера. — Да, похоже.              Оливер провёл ладонью по своей несвежей рубашке и рваным джинсам и почувствовал жжение на шее и на лице. От него исходил слабый запах ячменя и моющего средства.              — Заткнись.              — Я же не сказал неправду, так? Ты очень раздражительный. Неудивительно, что девчонка тебя бросила. — Оливер сжал кулаки. — Леонард много болтает после стольких пинт пива. Щедрый мужик, однако: не дал мне заплатить, раз уж я недавно женился. — Парень будто опомнился, нахмурив светлые брови: — Извини, я должен тактичнее болтать о своём счастливом браке. Твоя же переехала к новому парню, да?              — Не знаю, в чём твоя проблема, придурок, но лучше замолчи, — Оливер чувствовал, как слюна вылетает у него изо рта.              — Не заводись так, Оливер. Леонард сказал мне и то, что это не твоя сильная сторона. — Блондин достал стеклянный флакон, отдалённо напоминающий Оливеру то, что он однажды видел в книге о старых аптеках.              — Что это за хрень? — Оливер занервничал. Он слышал истории, как люди принимали наркотики и обретали сверхчеловеческую силу.              — А, ничего такого. Это только поможет мне протрезветь. Я хочу быть уверенным, что всё почувствую. — Парень откупорил флакон и, осушив, бросил — стекло разбилось о землю.              — Слушай, я не знаю, что за чертовщину ты затеял, но я не хочу ни участвовать в твоих играх, ни иметь дел с наркотиками.              — Это не игра. Даже не уверен, что ты смог бы со мной сыграть. Дорогой Леонард упомянул, что ты и в университете не учился никогда. Он не думает, что ты очень-то умён. Я слышал, Том твоей Шарлотты — бухгалтер?              Это стало последней каплей.              Оливер направился к парню. Тот мигом стал выше, а его лицо утратило румянец. Вцепившись в его белую мягкую рубашку, Оливер задумался, что же такого этот блондин принял: он будто и правда трезвел на глазах — невозможно. Хотя Оливер не слишком хорошо разбирался в доступных сейчас наркотиках. Он просто надеялся, что парень ударит его до того, как наберётся сил от выпитого из флакона.              Первый удар отозвался оглушительным эхом. Челюсть у этого ублюдка была острой, так что Оливер почувствовал, как саднит костяшки пальцев. Он ожидал, что блондин закроет лицо или хоть поморщится, но тот только опустил руки. Отсутствие ответной реакции пугало. Оливер ослабил хватку.              — Только не говори, что ты вдобавок к тому, что неуклюжий осёл, ещё и бьёшь плохо. — Голос у блондина был хриплым, но не лишённым «высоко аристократического» акцента.              Оливер даже не заметил боли в руках, когда зарядил ему в нос. От услышанного хруста едва не стошнило, но ему было всё равно. Блондин сполз на землю, и Оливер пнул его ногой в живот. Он злился на свою жизнь, на отношения, на долбаную работу — нога двигалась сама по себе, ударяя снова и снова. Богатенький парень лежал в позе эмбриона, обхватив голову руками, и хрипел. Замахнувшись последний раз, Оливер сплюнул на землю.              — Пошёл в жопу! — прохрипел он и подумал, не кричал ли всё это время. Оливер не помнил. Он посмотрел вниз и увидел, как грудь парня поднимается и опускается, а сам он тихо стонет. Убедившись, что блондинчик не собирается умирать, Оливер развернулся, собрал мусор и сложил его в контейнеры, а затем оставил незнакомца там же, где и встретил.              Он закрыл дверь паба, проверив, что никто за ним не идёт. В маленьком туалете Оливер вымыл руки — разодранная кожа ныла под струёй воды.              Грустный голосок в глубине души кричал, что он уже несколько месяцев не чувствовал себя таким живым. Радуясь, что грязь от мусора не попала на раны, Оливер вернулся в паб, чтобы закончить работу. Он пополнял запасы алкоголя, когда услышал звон колокольчика над дверью.              Отлично, забыл запереться.              Сбитый с толку, Оливер оторвал взгляд от бутылок. Он мог поклясться, что поворачивал замок.              Он выключил почти весь свет — не считая того, что освещал дальнюю часть бара, — чтобы люди с улицы не стучали в окна после закрытия, поэтому смог разглядеть лишь силуэт человека. Сердце громко забилось.              — Эй, мы закрыты на ночь. На дверях же большими буквами написано «Закрыто»!              Некто молчал.              — Не знаю, чего ты… — Оливер Флетчер увидел вспышку зелёного света, и его последней в жизни мыслью стало: «Красиво».