Контракт на сердцах

— Эм… Блиц? А ты что делаешь?.. Столас спустился вниз сразу после того, как заметил странный шум. Его напрягали не сами звуки, доносившиеся оттуда, а их продолжительность. Звон и лязгание не прекращались в течение пятнадцати минут. Бесы, отвечающие за столовую, не могли позволить себе такого разгильдяйства во время готовки, поэтому оставалось лишь выдвигать предположения. Например, о том, что где-то в этой зоне чинят кран или перебирают посуду. Было бы вполне логично остановиться на одном из подобных вариантов, но демон всё-таки решает узнать наверняка. — Твою мать! Блиц дёргается от неожиданности и теряет равновесие на двух стульях, которые нагромоздил друг на друга несколькими минутами ранее, чтобы достать с верхних полок серванта тарелки. Одной рукой он прижимает к груди посуду, а другой пытается ухватится за широкие стеклянные дверцы. Столас подаётся вперёд и успевает поймать беса, прежде чем тот шлёпнулся бы на пол. — Ты чё меня пугаешь?! — восклицает в шоке Блиц и непонятно дёргается, скидывая тарелки на ближайшую доступную поверхность. — Больше не подкрадывайся так, а то я тебе на шею колокольчик прицеплю! — Аккуратнее… — единственное, что может выдавить демон, глядя в жёлтые глаза напротив. Их лица находятся так близко, что соприкосновение лбами казалось неизбежным событием. Столас сжимает пальцами колени и плечи беса, забывая зачем вообще пришёл сюда. — Кхм… пусти меня. — Блиц сползает немного ниже и замирает, как дождевая капля на окне. — Ах да, прости! Принц ставит его на пол и только сейчас обращает внимание на запах, заполнивший всё помещение. — Так… чем, говоришь, ты занят?.. — он заходит в небольшую зону для готовки, не упуская из вида ускользающего беса — Делаю лучшие вафли в твоей жизни! Блиц ставит на небольшой столик две тарелки, доставшиеся ему весьма не лёгким путём, и подходит к небольшой конструкции на другой стороне. Это была керамическая вафельница с округлыми краями и двумя отсеками для теста. Столас так давно ей не пользовался, что уже и не помнил, какой внутри был рисунок. Но вот бес поднимает крышку, и на одной из тарелок оказываются два мучных цветка, смахивающих чем-то на человеческие ромашки. Он по-хозяйски шарит по полкам, доставая оттуда сахарную пудру, какие-то ягоды и кусочки шоколада. — Не понял, а у тебя что, топпингов никаких нет? — Блиц сваливает всё рядом с вафельницей и выжидающе смотрит на принца. — Нет, отец считает, что… — Хорошо, всё, не продолжай. — бес хочет вернуть внимание к вафлям, но в последний момент замечает то, как быстро поник демон. — Я… Фраза вертится на языке. Она хочет слететь с него, но не может, без конца цепляясь за раздвоенный кончик и возвращаясь обратно. Блиц хочет ударить себя по щекам, чтобы привести мысли в порядок. Он должен говорить своим ртом, двигать губами, складывать буквы в слова, а слова в здравые предложения. Раз-два, раз-два. Никаких умалчиваний, лишь искренность и правда. Даже если стыдно, даже если дурацкая гордость. — Я не хотел тебя обидеть своими словами, Столас. — бес наливает в вафельницу новую порцию теста и закрывает крышку. — Просто меня раздражает Паймон. Ты же понимаешь, что не должен уже зависеть от него? Хочешь есть топпинги — ешь топпинги. В любое время, когда захочешь! Не переживай за свою фигуру или что там тебе внушают. Ты знаешь всему меру, поэтому твоё обличье всегда будет оставаться прекрасным. Что бы ни случилось! — Блиц взволнованно машет хвостом. — Для меня уж точно… — добавляет чуть тише. Столас краснеет, неконтролируемо щёлкая клювом. Он ещё не привык слышать такое от Блица. Бес замечает замешательство принца, поэтому тут же начинает выталкивать его в столовую. — Иди давай, садись. Я сейчас всё принесу! Принц не успевает опомниться, как оказывается перед обеденным столом. Он смотрит на него хмуро, а в мыслях возникает быстрый поток ассоциаций. Многострадальный элемент особняка связывает в себе слишком много разных моментов, большинство из которых произошли всего за последние пару недель. Столас отодвигает стул, но сесть за стол не может. Ноги приросли к полу, мышцы не хотят двигаться по наработанной схеме. Он жмурит алые глаза и отходит к окну. Если сейчас всё вроде как хорошо, тогда почему на душе остаётся так неспокойно? В голову приходит мысль позвонить отцу и рассказать о недавнем происшествии с магической практикой, но реализацию она так и не находит. — Ты чего тут стоишь?.. Принц мягко обводит взглядом супруга, останавливаясь на его лице. Глаза смотрят в ответ виновато, даже слегка забито. Блиц не спешит возвращать былую напускную дерзость, которая предлагает свои услуги в любой непонятной ситуации. Он стоит сгорбившись, от чего их и так очевидная разница в росте становится ещё более явственной. Блиц знает, о чём думает демон. — Может поедим на улице? — тихо предлагает Столас, чувствуя напряжение в воздухе, которое почему-то больно пытаться как-то снять здесь и сейчас. — Хорошая погода для пикника… — А, да, конечно! — бес неловко улыбается, невзначай пытаясь распознать эмоции принца. — Как я мог сам до этого не додуматься, вот балда! — он хлопает себя по лбу и нервно ждёт реакции. Сам не знает, какой именно. — Не говори так про себя. — Столас пытается сказать это строгим тоном, склонным к приказу, но выдавить из себя может лишь хмурую просьбу. Принц отворачивается к двери, не успевая заметить удивление беса, и обнимает себя за плечи. Ему нужно открыть портал, но перспектива получить новую порцию боли не радует, от слова совсем. Тело не слушается, не хочет пускать по себе магию, но демон не собирается придавать этому значение. Он разрезает пальцами пространство и впускает в помещение естественный уличный свет. — Хорошо, больше не буду. — Блиц не даёт солнцу коснуться своего лица, выставляя вперёд руку. — А мы… Столас заходит внутрь, не дав ему возможности договорить. Демон уже предугадал вопрос и сразу дал на него ответ, который можно понять и без слов: «сам всё увидишь, когда зайдёшь». Времени, чтобы выучить этот приём, оказалось достаточно. Блиц возвращается в кухонную зону и выуживает из шкафа поднос. Конечно, корзинка смотрелась бы намного эстетичнее, но он понятия не имел, где её искать, поэтому выбирать не приходилось. В небольшой съедобной кучке скоро оказываются всё те же вафли, ягоды в разноцветных пиалочках, варенье, а ещё сок, печенье и фрукты, которые сегодня утром Блиц успел собрать в саду. Только сейчас он задумался о том, что впервые за много лет готовит завтрак не на одного себя. Для кого это было в то время? Для мамы. И лишь для неё. В расчёт, конечно, юноша берёт исключительно готовку еды по собственной инициативе. То, что он там делал на подработках в кафешках, вообще не считается. Одним словом, Блиц давно забыл, что значит фраза «заботиться о ком-то». Он не считал нужным жертвовать чем-то ради благополучия окружающих, никогда не интересовался чужим настроением, не хотел разделить с кем-то счастливый момент. А сейчас он стоит на крыше королевского особняка и смотрит на то, как его хозяин расстилает на небольшом выступе плед для пикника. Необычно. Блиц подходит к импровизированному островку и ставит на него поднос, вдыхая остатки знакомого разряженного воздуха. Вместе с принцем они равномерно расставляют по поверхности всё, что смог принести бес, и сами усаживаются на пушистое полотно. Поздний завтрак лишает возможности полюбоваться прекрасным восходом адского солнца, которое уже близилось к зениту. Оставалось только любоваться статичным пейзажем территории особняка и ближайших окрестностей. Столас взмахивает рукой, и рядом появляется длинный пляжный зонтик. Зимой солнечные лучи не такие горячие, как летом, но перестраховаться всё же стоило. — Интересный выбор для демона, который располагает кучей более подходящих мест для пикников. — Блиц хмыкает и устраивается поудобнее, складывая ноги по-турецки и опираясь на них локтями. — Почему именно тут? — Просто так. Мне нравится недоступность этого пространства. Сюда не так-то уж и легко попасть без использования магии. — юноша откидывается назад на прямых руках. — А ещё — это самая высокая точка, поэтому здесь неплохая смотровая площадка. Гоэтия опускает к себе на колени тарелку с вафлями. На них причудливым рисунком разложены нарезанные ягоды: голубика полностью покрывает лепесточки цветка, клубника — серединку, а две крупные смородины образуют глаза. Сверху всё это безумное ягодное творение было искусно полито вишнёвым вареньем. Улыбка сама растекается по лицу. — Вот это да… — принц любуется разноцветным вафлями, как самым настоящим шедевром. Тепло зарождается и пульсирует в груди. Его маленькие частички чувствуются по всему телу, даже на кончиках ледяных пальцев. — Ты у нас на все руки мастер, как я вижу. Что ещё умеешь? Он отламывает кусочек от блюда и пробует. Сама по себе вафля очень нежная, в меру сладкая, а в сочетании с ягодами и вареньем становится ещё вкуснее. Демону всегда нравились подобные десерты. Возможно, на этом сказалось детство, утыканное различными диетами. — Столас, что тебя беспокоит? — неожиданно спрашивает Блиц, игнорируя последнюю фразу демона. Принц слышит вопрос, но ответ дать не может. Всё, что он мог сказать, было озвучено ещё вчера. Ситуация разрешилась, пробелов никаких нет. Но что же до сих пор продолжает скрести его внутренности? — С чего ты это взял? — он убирает с колен тарелку и поворачивается к юноше. — Мы это уже обсуждали. — Но я же вижу, что что-то не так… — Блиц снова чувствует себя подавленно. Его аккуратно склеенная душа начала давать новые трещины. Потому что Столас, видимо, потерял к нему всякое доверие. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне обо всём на свете? Я готов со вниманием слушать о твоих любимых книгах, о твоих мыслях и переживаниях, о твоём конченном отце, в конце концов. Да хоть обо мне! Если ты все эти дни держал в себе слова о том, какой я урод, подонок и вообще мразь бесчувственная, то вперёд! Ты можешь мне об этом сказать и я не вставлю ни одного возражения! Я заслужил… — Ну просил же тебя не отзываться плохо о себе… — принц вздыхает и кладёт ладонь поверх руки Блица. Так же, как и вчера. Бес прячет взгляд. — Всё правда в порядке, милый. Я никогда не нуждался в том, чтобы оскорблять тебя. Пойми, мне просто нужно немного времени. Сложно уложить всё в голове. — Столас наклоняется, чтобы посмотреть в лицо бесу, но тот не даёт. — Знаешь, у пингвинов хорошая визуальная память, поэтому лучше бы тебе не сидеть как засохшая креветка, а то в таком виде на всю жизнь и запомню! Блиц пару секунд сидит в ступоре, а потом недоверчиво косится на принца, который вдруг решил резко сменить течение диалога. — По-моему, в прошлый раз мы выяснили, что ты не пингвин. — А ещё в период ухаживаний самцы приносят самкам гладкие камни в качестве предложения. — Столас руками изображает небольшой округлый предмет на подставке. — Если она принимает подарок, то они становятся парой. — принц прижимает к себе невидимую вещицу, и Блиц узнаёт в ней отсылку на свой ночник. Он тут же утыкается лицом в согнутые колени, чтобы хоть как-то скрыть своё неконтролируемое смущение. — Всё, Столас! Замолчи! — бес дёргается от прикосновений пальцев принца, но руку из их плена не высвобождает. — Заебал со своими пингвинами… Гоэтия смеётся, а Блиц понимает, что рад слышать эту прекрасную мелодию вновь. За столько дней мрачной тишины он изголодался по чужому смеху. Что может быть ещё страннее? — Ты хочешь сказать… — бес запинается. — Что мы типо… ну… — Пара? — Столас немного сползает вниз и устраивает голову на плече супруга. — Д-да… — Блиц весь на мгновение сжимается. По спине бегут мурашки. — Не думаешь, что странно говорить такое, когда вы уже состоите в браке? — с иронией в голосе говорит принц и жмётся ближе, от чего его перья легонько щекочут Блицу шею. — Совсем нет. — ровно отвечает он и немного успокаивается. Всё-таки эти слащавые фильмы о любви не врали, показывая весь спектр ощущений главных героев. Сейчас Баксо чувствует себя какой-то пубертатной девочкой, у которой сердце в горло поднимается от одной лишь мысли о предмете воздыхания. Но стыдиться подобного уже почему-то не хочется. Хочется подробно, во всех красках описать то, что творится внутри, чтобы Столас знал об этом, чтобы не имел повода усомниться в его искренности, чтобы знал о его чувствах. — Но нельзя быть парой просто так. — произносит принц таким тоном, будто он ученик начальной школы, отвечающий на вопрос учителя. — Знаешь, что для этого нужно? — Да. Гладкие камни. Погодь, пойду найду. — Ну Блиц! Столас сжимает его запястье свободной рукой и смотрит прямо в глаза. — Скажи это. Не отлынивай. — Что сказать? — Блиц глядит в алые омуты, похожие на две цветущие розы, и нежно улыбается. — Ты сам знаешь, милый. — Ну… Бес укладывает вторую ладонь поверх руки принца, складывая из них своеобразный «бутерброд». Дыхание сбивается. Он тянется к земеревшему Столасу и быстро целует его в уголок клюва, но отстраниться не спешит. — Нравишься мне… — шепчет Блиц и пытается услышать напротив звук бьющегося сердца. Оно правда стучит в унисон с его собственным? — Это… — принц, который столь наглым для королевской особы образом пытался вывести юношу на нормальное признание, казалось, был им же и ошарашен. Его хвост распушился и заметался из стороны в сторону. — Это взаимно… И уже давно… Блиц получает желанный ответ Столаса и не может поверить. То есть как это «давно»? Всего на пару секунд его охватывает вихрь радостных эмоций, который быстро задавливает возникнувшее осознание. — Ты поэтому меня тогда не оттолкнул?.. Столас странно смотрит на него. Он улыбается не печально, не болезненно, а со своим привычным, заботливым пониманием. В каждой мимической складочке принц всегда хранит по несколько капелек тепла, которые потом собираются в более крупные капли и стекают по бледному лицу, оказываясь у того, кто правда в этом нуждается. Кажется, что у Столаса этот запас никогда не иссякнет. Только, если его не уничтожить искусственно. — Ты прав. — принц опускает взгляд, обремененный поднятой темой. — Конечно, я не хотел ранить тебя магией, но причина немного в другом. Я долгое время не мог понять твою натуру. Ты был то добр ко мне, то холоден настолько, что казалось, будто бы мы с тобой вовсе не знакомы. Я знал, на что иду, когда проявил бездействие, но даже при ином исходе не стал бы тебя останавливать. Хочешь услышать почему? — Блиц неуверенно кивает. — Потому что я решил поставить всё на кон. Все твои действия, слова, поступки — абсолютно всё, чтобы суметь понять тебя и твои ориентиры. Возможно, с моей стороны это глупо и неправильно. Как можно судить по одной ситуации? Но я поверил в то, что подсказывает мне чутьё, и не ошибся. У тебя был выбор, Блиц. И ты его сделал. — Столас замолкает, чтобы перевести дыхание. — Если бы ты тогда не остановился, то уголочек на этой крыше уже никогда бы не увидел нас вместе. Блиц забывает все навыки устной речи. Его утренняя техника «раз-два, раз-два» дала сбой. Пауза затягивается. Чтобы не заставлять принца додумывать себе что-то нехорошее, он протягивает руки вперёд к нему и крепко обнимает, утыкаясь носом в мягкое плечо. Запах вишни заполняет лёгкие. Только теперь это был не спелый соблазняющий плод, а сладкий пирог, который уже несёт не одно только эстетическое удовольствие. Это аромат, который стал для Блица родным, приятным, ассоциирующимся с домом, которым является для него особняк принца Гоэтии. Несколько гончих выходят в сад, чтобы подкорректировать секаторами декоративные кусты у дороги. Они не замечают две фигуры, замеревшие на краю крыши. Или же просто не обращают внимания. Столас незаметно проталкивает руку между их с бесом телами и кладёт себе на грудь. Боль в течение дня проявляется скачками. Она играет с ним, не даёт забыть о себе. Принц тихо вздыхает, надеясь, что приступ всё-таки решит помучать его чуть позже. — Ваше Высочество! Юноши отскакивают друг от друга и переводят взгляд на территорию возле фонтана, со стороны которой донёсся крик. — Извините за беспокойство, но ваш отец желает поговорить с вами! — дворецкий складывает ладони у рта, чтобы сделать свой голос громче, но выходит плохо. Со стороны его потуги выглядят очень забавно, поэтому Блиц коротко смеётся и оборачивается на на принца. Вот только Столасу совершенно не смешно. «Просто так» он разговаривал с родителем совсем недавно, время до следующего звонка ещё не прошло. В чем дело? — Поторопитесь, пожалуйста! Ваше Величество настаивал, что это срочно!