Чертог

      Сальвия перескочила ступеньку и сунулась внутрь, но долго искать не понадобилось — крышка саркофага была сдвинута и стояла на полу, частично расколотая.       — Они украли труп… — проговорила она, выйдя наружу. — В целом… Тут такое бывает, и не то чтоб очень редко. Давай посмотрим, может ли Тан найти расхитителей.       — Я извиняюсь, с какой целью тут часто трупы крадут? — вздернул бровь вор, прежде чем сам сообразил. — Точно, продажа органов, всё достаточно невинно…       Тан порыскал носом по полу, тяфкнул и потянул за поводок. Пес взял след, и они побежали дальше через кладбище, и вышли с его территории с другой стороны через дыру в заборе.       — Не органов, а тел целиком, их покупают медики. По местным законам на стол для изучения может попасть только бомж или смертник, но их не хватает на всех студентов, потому свежие могилы раскапывают, а вещи покойных идут в ломбард. — Она бежала рядом, уже теряя дыхалку. — Но я что-то сомневаюсь, что ключ в ломбарде…              — Мне почему-то думается, что эти стервятники должны находиться не очень далеко от кладбища…       — По нашим меркам тут всё недалеко, да и город не столица цивилизации, а средней руки поселение, — она хмыкнула. — Тут живет миллионов пять всего.       — Аха-ха-ха, — засмеялся Громов, он видел, что Сальви устала, поэтому придерживал пса, чтобы тот не разгонялся. — Всего… На планете, где я родился и прожил первые двадцать лет, не больше шестидесяти тысяч человек. Не в одном городе, а на всей планете…       — Ну, значит, планета такая, на полтора землекопа. — Она хихикнула. — У меня дома был маленький город-миллионник, плюс предместья еще пару раз по столько.       — Ага, типа того, — весело посмотрел на девушку вор. — У нас физически города не вмещали в себя больше. Ну, это такая планета просто, обычно, конечно, больше.       Они прошли несколько поворотов рядом, щенок свернул в трущобы, и пошли мимо радов уродливых самостроев, подпертых кое-как и долелываемых, кажется, из всего что попадалось под руку.       Тан вывел их к неказистого вида деревянному сараю, трупный запах стал различим уже и для людей.       Ворота в сарай были приоткрыты, и оттуда доносились грубые мужские голоса. Люди торговались, пытаясь выбить цену повыше за «заказ».       Сальвия прижалась к стене и заглянула в щелку между досками, глядя, как пара мужчин за сорок, в грязных сюртуках, стояли рядом со столом, на котором лежало несколько полуголых тел, и спорили с человеком в плаще с капюшоном.       Зейн приблизился к девушке, тоже заглянув в щель, пришлось дернуть за поводок, удерживая пса, рвущегося внутрь.       — Сможешь заставить Тана принять настоящий облик и изобразить карающего демона, чтоб перепугать этих утырков до усрачки, или будешь действовать уговорами и подкупом? — прошептала Сальвия.       — А он так может? — приподнял в удивлении брови Зейн и посмотрел на щенка.       — Не знаю, — так же шепотом       проговорила Сальви. — Он же белый, черт его знает, что он может вообще.       Один из мужчин посмотрел в их сторону, хотя за досками стены их точно не было видно, и она зажала себе рот.       Тан посмотрел вначале на Сальви, потом на Громова и, будто поняв их, стал меняться. Щенок стал крупнее, и, стоя на четырех лапах, он доставал головой до плеч Зейна. Сама голова лишилась плоти, показав белые кости черепа, глаза ввалилсь, а на их месте зажглись огни, оставлявшие длинный светящийся шлейф. Хеллхаунд замогильно взыл и вой этот перерос в низкий рокочущий рык, он рванулся и вышиб хлипкую дверь сарая, та разлетелась в щепу. Он ввалился внутрь, потащив за собой хозяина, новый раскат рыка уже почти в лица осоловевшим грабителям могил.       Человек в капюшоне взвизгнул и дал деру, выскочив через заднюю дверь, а один из мужчин в сюртуке плюхнулся на задницу и стал неистово креститься, начитывая молитву, второй же схватился за кирку.       Тан повернул голову в его сторону и, лязглув влажными от слюны зубами, рыкнул.       — Если жить хочешь, отбрось кирку, — рявкнул вор, наматыыая поводок на кулак.       Мужчина разжал ладони, и кирка со стуком упала на пол.       Сальвия оказалась у Громова за плечом.       — Спрашивай ты, — она сказала негромко. — Тут с бабой разговаривать не будут, порядки не те.       — У нас есть пара вопросов, — добродушно улыбнулся Громов, Тан сел рядом, и вор погладил его по черепу, оказавшемуся у него на уровне плеча. — Если ответы меня удовлетворят, то мы просто уйдем, а если нет… — Зейн изменился в лице, и глаза злобно сверкнули. — То я спущу этого милого песика с поводка. Уяснили? — он вновь мило улыбнулся, продолжая гладить щенка. — Склеп Эдриана Лесли. Куда дели все его вещи?       — Кого? — не понял тот, что крестился. — Ты думаешь, мы их по именам знаем?       — Дурнина! Это тот пэр из склепа, много склепов что ли? — рявкнул на него второй. — Нет у нас ничего, забрали всё, тело оставили.       — Кто забрал? — спросил Зейн первого и прищуренно глянул на второго. Ему не понравилось, как гробокопатель огрызнулся, и вор шагнул к нему, Тан тоже поднялся, но Цепкий придержал его за ошейник. — И лучше вспомнить, а то мало ли… Сорвётся пёсик с поводка…       — Господь милосердный, спаси и сохрани, — отшатнулся мародер. — Мы всё отдали. Отнесли на Мэддинг-стрит к старой церкви, там у нас это забрал какой-то китаец.       — Хорошо… — Громов с Таном подошли вначале к одному. Вор поймал его за руку, притянув к гончей и дал обнюхать, потом то же самое сделал со вторым. Казалось, что мародеры на глазах поседели. — Если мы выясним, что вы наврали или не договорили, то вернемся и поговорим по-другому, и даже не надейтесь, что получится спрятаться. — Он посмотрел на Тана и погладил. — Он вас даже в преисподней найдёт.       Громов развернулся и вышел в пролом вместе с псом, Сальвия, все время стоявшая у стенки молча, шмыгнула следом.       

***

      — Тебе это что-то говорит?       — Надо по карте посмотреть…       Она вынула из внутреннего кармана сложенный гармошкой лист бумаги и развернула карту Лондона.       — Видел такие?       Пришлось ориентироваться по указателю, но вскоре они нашли нужную улицу, на которой стояла единственная церковь.       — Не совсем такую… — хмыкнул Громов, остановившись с псом около церкви. — У отца много бумажной нима было, но я тогда в них не всматривался, мелкий совсем был… — Он посмотрел на девушку и улыбнулся глазами. — По тому же сценарию? Будем церковных служителей пугать?       — Я что-то сомневаюсь, что они тут причастны… Надо осмотреться.       Маленькая церковь стояла в бедном, заваленном ящиками и мусором районе, примыкающем к складам. Где-то неподалеку громыхали колеса тяжелых грузовых повозок, пахло дымом и разложением, под ногами неприятно хлюпало.       Тан шел носом в землю, по запаху мародеров, и сейчас потащил Зейна в захламленный тупик и залаял на стену.       — Либо тут тайный вход, — проговорил вор, — в чем я сомневаюсь, либо вход в другой мир.       — Хеллхаунды ценятся тем, что пойдут по следу куда угодно… — проговорила Сальви, — дай ему ключ еще раз понюхать, и держи поводок крепче.       Она подошла и ощупала стенку, чувствуя, как от касаний она отдается рябью.       Тан рванул за поводок и утащил за собой сначала Громова, а потом и едва успевшую зацепиться за него Винд.       Их вынесло в светлый, прошитый солнечными лучами сосновый лес на усыпанную сухой хвоей колею, поднимающуюся на холм.       Пели птицы, кислород на вдохе ударил в голову, а пес, приняв начальный облик, потащил хозяина вперед, оставляя тлеющие следы от лап.       — Какое милое местечко… — заметил Зейн, вдохнув полной грудью, — как минимум воздух тут лучше, чем-то похож на лес на горе… Тебе место знакомо?       — Ну… Так… — она осмотрелась, все еще держа Зейна за локоть, — это дом семейства Дарси. Однажды Антарес похитил Леандра Дарси. Серый, после того как пристукнул эту тварь, возвращал парня домой.       Дорожка вывела их к домику, перед которым была разбита клумба с пряными травами.       — Да, точно он…       — У него какой-то пунктик с похищением, что ли? — хохотнул Громов, покачав головой. Он посмотрел на домик, — кто такой Леандар Дарси? И зачем он был нужен злому брату-близнецу?       — Он просто берет, что хочет, не спрашивая. Даже если это человек, черт…       Хлопнула дверь за домом, и послышались голоса, Сильвия замолкла, глядя в сторону источника звука, а потом бросила вопросительный взгляд на Зейна.       — Что будем делать? — она заговорила шёпотом.       — Знаешь, а этот Антарес не такой уж идеальный образец, которого хотел отец Зака, — прыснул вор, — учитывая, что он тяготеет к мужикам, ведь ворует только их. — Он склонил голову, всматриваясь в домик, — можно было бы также Тана на них пустить, но, думаю, лучше вначале узнать, сколько там человек. Нельзя, чтобы хоть кто-то ушёл, ведь могут эту сумасшедшую блондинку предупредить. А этого не хотелось бы…       — Ничего не хочу знать ни о их пристрастиях, ни о том, чего там хотел этот лицемерный папашка, — фыркнула девушка, — надо было брать стволы с дротиками для усыпления животных…       Она пригнулась и быстрой рысью подбежала к дому, прижавшись к стене под окном.       Громов знаком показал Тану вести себя тихо, надеясь, что пёсик поймёт, и тихо подошёл к девушке, оставив щенка у дерева. Он хмуро посмотрел на Сальви, сжав губы в тонкую линию.       Ему не понравилось, что она вначале спросила, что будем делать, но при этом, не обсудив план, убежала вперёд. Он не успел предупредить, что у него есть торсер и расщепитель. Хотелось недовольно тыкнуть её в бок и возмутиться, что тогда могла бы и не спрашивать, если обсуждать ничего не собиралась, но сейчас надо было вести себя тихо.       Зейн отвернулся и пошёл обходить дом, чтобы оказаться с другой стороны дома.       Она восприняла то, что надо узнать, сколько в доме человек, как руководство к действию. У дверей оказалось двое, еще один был в доме, дремал на диване. Маленькая, прижимаясь к стене, обошла дом и незамеченной юркнула за сарай, откуда помахала Зейну и показала 3 на пальцах.       Тан пошёл за Зейном хвостиком, но молчал.       Громов на ходу приготовил расщепитель, взяв в руки. Торсер положил в карман. Сартой тихонько открыл дверь и вошёл внутрь.       Он успел добраться по коридору в комнату, где на диване дремал парень, тонкий и стройный, накинул плед, из-под которого торчала задница, обтянутая кожаными штанами со шнуровкой по бокам. Рядом с ним на обеденном столе стояли стаканы и бутылки, лежали карты и несколько безделушек, среди которых внимание привлекала брошь для галстука в виде наконечника стрелы, увитого лозой.       Послышалась возня, и что-то ударило в парадную дверь, у которой стояли остальные двое.       Громов быстро приблизился к спящему и прежде, чем тот проснулся, прикрепил к нему торсер, вырубив на несколько часов. Убрав устройство, тут же спрятался за спинку дивана.       Дверь тихонечко открылась, а потом послышалось шуршание, как будто по полу волокли что-то тяжелое, а следом цокот собачьих когтей по доскам, и в комнату выскочил Тан, тут же кинувшийся к столу и сел рядом с ним, глядя на брошь.       — Тан, непослушный пёсик, — улыбнулся вор, выйдя из-за дивана, понимая, скрываться сейчас бессмысленно. Он подошёл к щенку и взял брошь, положив в карман, — молодец, черепундель.       В проходе появилась Сальвия, волочившая за шиворот по полу двоих остальных, выглянула и, оставив несчастных парней, подошла к Громову.       — Оно? — она взглянула на брошь, вопрос был риторический, — хорошо. Валим? Или ты хочешь утолить свою кровожадность?       Зейн прищуренно посмотрел на парня без сознания на диване и двоих, которых кинула на пол девушка. В голове возникли кадры, как мучали Зака, уничтожили его чертог и как ему из-за всего этого просить помощи и сотрудничать с Бастианом, который по-прежнему любит Зака и который, якобы пошутив, разозлил вора, и тот свалил, не разобравшись. Решив, что предал один из бывших Солнца. Гнев охватил всего Громова: «Как они могли? Как посмели?» Но поняв, что бывшие не причём, то выплеснуть свою ярость было не на кого. И вот теперь перед ним трое из-за кого его парень пострадал…       — Я бы хотел, чтобы ты меня тут одного оставила, милая, — он достал из кармана ключ и кинул Сальви, — забери Тана и подождите подальше от этого дома или лучше вернитесь в твой чертог.       — Всё настолько серьезно… — она подняла брови, — ладно. Только домик не порти, это хорошее место.       Она не стала ничего больше спрашивать, цапнула щенка за ошейник и вышла наружу. Зейн видел в окно, как она уходит мимо клумбы к дорожке, по которой они пришли.       Убедившись, что девушка с щенком ушли, Громов развернулся, спокойно посмотрев на бессознательных мужчин. Прислонив торсер к валяющимся на полу, чтобы те не очнулись раньше времени…

***

      Молодой парень стал приходить в себя. Хотел зевнуть, прикрыв рот, но обнаружил, что руки связаны, а во рту кляп. Глаза расширились, и он стал озираться по сторонам.       — Пришёл в себя? — недалеко стоял парень на вид двадцати трех — двадцати пяти лет, с желтым цветом глаз. Он стоял, облокотившись на кухонный гарнитур, и курил. Присмотревшись, глаза расширились. Желтоглазый был измазан в крови и, судя по всему, не своей крови. Привязанный лежал на столе и вновь озираясь, на полу валялись искалеченные тела его товарищей. Он попытался закричать, но кляп не дал звуку разнестись по округе.       — У меня от громкого визга уши болят, — пояснил Громов, затянувшись и оставив в зубах сигарету, взял кухонное полотенце и вытер окровавленные руки. Положив тряпку, взял пальцами сигарету и, подняв голову вверх, выпустил дым. Вновь посмотрел на свою жертву, — тебе не терпится, наверно, прокричать. За что? Почему? Как же так получилось? — он хохотнул и подошёл к парню, затянувшись и выдохнув дым в испуганное лицо. Положил свободную руку на стол, сжимая в ладони небольшой топорик, — я поясню… — лицо озарила зловещая улыбка, — посмели покуситься на моего парня…       Зейн взял парня за привязанную руку и отрезал кисть. Жертва заорала, и даже через кляп было слышно, из глаз потекли слезы. Из раны хлынула кровь. Парень попытался дёргаться и выбраться, но ничего не получилось.       — Ты даже не представляешь, как я зол, — он вытащил изо рта сигарету и выдохнул. Взял расщепитель и опалил край раны, быстро убивать вор не собирался, — когда я сюда попал, то был в таком раздрае… но встретил Зака. Он был… таким открытым и добрым, — Громов подошел с другой стороны стола и отрубил вторую кисть, вновь раздался крик, связанный учащенно дышал, пытаясь что-то сказать, однако кляп ему не давал. При этом вор продолжал говорить, повторив процедуру с расщепителем, — я таким никогда не стану… Думаю, это одна из причин, почему я повёлся… Ну, кроме того, что он охрененно трахает, — хмыкнул Громов, затянувшись, — он не заслужил, чтобы с ним так обращались, — Громов тяжело вздохнул, сходил положить топорик и взял бутылку джина. Сделал глоток, подошел, взболтав бутылкой. — Если ты думаешь, что быстро умрешь, то ошибаешься. Я всадил тебе адреналин, чтобы ты сознание от боли не терял, и сильные кровопотоки буду прижигать.       Громов наклонился чуть ниже, веселого прищура не стало, и на лице было зловещее выражение.       — Ты очень пожалеешь о том, что Заку пришлось пережить…                               ***       Громов подошёл к домику Сальви. Все лицо было в крови, так же как и руки с одеждой. Часть уже начала подсыхать, и было дискомфортно, но что-то заходить в дом пока не стал. Вор развернулся и уселся на крыльце, закурив. Сейчас, когда злоба отступила, его немного воротило от того, что сделал. Хотя не жалел ни капли. Он глубоко затянулся и, прикрыв глаза, выдохнул дым.       Долго одному просидеть ему не дали, Тан почуял возвращение хозяина и стал скрестись в дверь, Сальви его выпустила и так и осталась на пороге, недоуменно осмотрев курящего на небольшом отдалении вора.       Громов улыбнулся щенку и погладил по голове, сам пытаясь уворачивать лицо от того, чтобы тот его облизывал.       — Замараешься, черепундель, — засмеялся вор, взлохматив его, и покосился на Сальви, затянулся, выпустив дым, — привет, девочка. Ну как уничтожила ключ?       — Он тебя отмыть пытается, — она хихикнула, — раз уж сам не хочешь. А предметы потеряли свойства, но ломать красивые вещи я не люблю. Если не хочешь взять, я верну Заку или себе оставлю.       — Я не люблю ломать практичные вещи, — хохотнул Громов и вновь затянулся, сглотнув, — верни Заку, это же его… Хотя, если честно, не хочется, чтобы он их оставлял… Но это не мне решать, — он поднялся и, последний раз затянувшись, выкинул бычок, — я пачкать тебе дом не хотел, но, кажется, помыться надо… — он подошел к девушке, чтобы пройти внутрь, остановившись около неё, — милая… не рассказывай про это Заку… Не хочу его разочаровать.       — Не буду, — она коснулась его подбородка, — хотя я не уверена, что это его разочарует, Ржавенький у нас малость отбитый. — Она заглянула Громову в глаза с интересом, — иди, я придумаю тебе чистую одежку, пока будешь приводить себя в порядок.       — Может… Но рисковать не хочу, — он посмотрел в серые глаза, увидев в них Кая, и отвёл взгляд. Его бы действия вора тоже не обрадовали, Зейн вздохнул и вновь посмотрел в глаза. — Спасибо.       Он зашёл в дом и сразу направился в душ. Смыл с себя всю кровь и освежился. Скомкав всю одежду в комок, обвязал себя полотенцем, чтобы не смущать Сальви, и вышел из душа, прошёл в гостиную.       — Куда это можно выкинуть? — он показал на грязный свёрток.       — В печь, — она выглянула с кухни, — твоя одежда на диване на подлокотнике. Пошли сожрём что-нибудь.       Закинув вещи в огонь, Зейн натянул штаны и футболку. После присоединился к Сальви на кухне.       — И что же мы будем жрать, — присел на стул вор, тут же поднявшись, — мне тебе помочь?       — Я еще не решила, можешь приготовить, если хочешь, — она поставила чайник и достала сладости. — Красный все еще куролесит по охоте, так что у нас есть вариант подождать тут или найти себе развлечений где-то еще.       — Не хочу никуда идти, — потянулся Громов, чуть зевнув. Напряжение этих дней сказалось. Он подошел к кухонному столу и посмотрел на девушку, — может, бефстроганов с толчонкой?       — Кухня в твоем распоряжении, — Сальви отступила на шаг, давая ему место, — мое коронное блюдо — это омлет, так что или сам, или руководи.       Она заулыбалась, поглядывая на Зейна.       — Ну а если ты никуда не хочешь идти, то можно сплавать.       — Тогда с тебя крепкий чай, — подмигнул вор и полез в холодильник за продуктами. Достав все необходимое, принялся за готовку, — сплавать? Куда?       Винд полезла за коробочками с чаем и совала нос в разные, выбирая нужный.       — Ну не знаю, где там сейчас Костик проебывается, он вроде как карты сейчас составляет на своем паруснике.       — К нему, — вор затаил дыхание и еле заметно улыбнулся, — я очень по Заку соскучился, — он вновь развернулся, продолжив чистить картофель, — да, давай к ним.       — Мне потребуется немного времени, чтоб организовать мост, его гнать сюда не будем, сами прыгнем. — Она хихикнула, — главное не промахнуться.       — Мост? — Сложив очищенный картофель в кастрюлю, залил водой, посолил и поставил на плиту, — как ты его делать будешь?       — Это похоже на наладку канала радосвязи, который после ответного сигнала становится материальным, — попробовала объяснить она, бросила заварку в стеклянный чайничек и убрала коробочки, — но на ответный сигнал нужно время, он почувствует, но должен сосредоточиться и чтоб его не отвлекали.       — О-о-о… Так серьёзно, — Зейн уже резал мясо тонкими длинными кусочками, — то есть, если ты захочешь ему сюрприз сделать, то у тебя не получится?       — Получится только при условии, что он решит наведаться в гости к своим трем папикам, ну или они к нему.       Чайник вскипел, и девушка залила кипятком заварку и переставила чайничек на стол.       — Он частично синхронизирован с ними, поэтому становится гораздо проще.       — Понятно, — Громов поставил сковороду греться, — другими словами, если чего хочешь, то брать надо сразу, иначе уже с корабля метнуться не получится. — Он задумался, добавил масла и, дождавшись, когда оно нагреется, закинул мясо. В комнате вкусно запахло жареным мясом. Вор его стал перемешивать, — интересно, как этот мост выглядеть будет. Долго его делать?       — Нет, пока я там, метаться туда-сюда можно сколько угодно, а вот если я тут, то уже проблема.       Она мягко подошла к вору со спины и приобняла за пояс, встав на цыпочки, и положила подбородок на плечо.       — Ты что-то задумал?       — Нет, — он погладил по руке девушку, — просто мы с Заком так долго не виделись… Вдруг захотим пошалить и притащить какие-то игрушки, — хохотнул вор, добавив в мясо лучок, накрыл крышкой и посмотрел из-за плеча на Сальви, — но вообще узнаю все варианты и возможности, чтобы лишний раз не вляпаться и не навредить.       — С «вляпаться» у тебя талант, — она хихикнула, не собираясь от него отлипать, — знаешь, у нас говорили, что если ты в этой жизни постоянно влипаешь в неприятности, значит, серьезно напортачил в прошлой.       — Ты же тоже видишь глазами Кая, — хохотнул Громов, открыв крышку и добавив сметану, — тогда вопросов быть не должно… Хотя тут я бы переделал: если грешил при жизни, то и от смерти не жди спокойствия.       — Я вижу своими глазами, и надо быть слепым, чтоб этого не заметить, — она провела пальцами вдоль его ребер и отступила, разжав объятья, — а после смерти ты исчезаешь. Ну, в обычных обстоятельствах, конечно, если не связываешься со всякими там с Дна миров.       — Дна миров? — не совсем понял вор, выключив плиту, и оставил настаиваться. Слил воду с картофеля и стал её толочь, добавляя масло, молоко и яйцо. — Это с Ягодкой что ли? В смысле, Красным?       — Нет, с Каем. — Она полезла за кружками. — Кай создан на дне миров, известны даже даты и имя творца, известно много что еще, записано и спрятано, но не суть… Так или иначе, впервые глаза он открыл именно там.       — Я никогда не перестану ему удивляться, — вор глубоко вдохнул, вспоминая их жизнь. Тут же прикрыл глаза, встряхнув головой и выкинув ненужные мысли, — он потрясающий. — Взял тарелки и стал накладывать, причём себе положил вполовину меньше. Поставил еду на стол и уселся. — Садитесь жрать, пожалуйста.       — Как чудовище из сказки, — она покачала головой и передала ему вилку, — но в любом случае не нам жаловаться.       Сальви попробовала и довольно замычала, подняв брови.       — Слушай, а вкусно.       — У меня был тот, кто любил хорошо покушать, — проговорил он и тоже начал есть, — поэтому был стимул научиться…       — Это очень вкусно! Знаешь, в этом плане я тебе завидую. У меня никогда не было никого, ни с кем не жила, и вот это всё. — Она продолжала говорить весело, — хотя и подставить меня никто не успел.       — Ты достаточно умная, чтобы так не вляпаться, — засмеялся вор, — где мой крепкий чай?       — Мне было четырнадцать, когда все закончилось, в это время даже ты не успел девственности лишиться. Или успел? — Она игриво поиграла бровями.       Сальви привстала, покачала чайничек и разлила по чашкам исходящий паром ароматный настой.       — Успел, — подмигнул Громов, — хотя хотелось намного раньше. Как только пубертат начался, но я был очень стеснительный тогда… недолго, — хихикнул он и, взяв кружку, выпил, от удовольствия прикрыв глаза, — мне кажется, из нас замечательный дуэт получился. Великолепно.       — Посмотрим, пока вроде действительно неплохо, — она невесомо коснулась его ноги под столом и продолжила уплетать еду с довольной физиономией.       Тан кружился вокруг и просил подачку, но Сальви его стоически игнорировала.