Чертог

      Было ветрено и зябко, ветер гнал по морю от горизонта до горизонта барашки и пел в снастях вставшего на якорь судна. Солнце уже село за горизонт, и виднелись первые звезды, но все еще было достаточно светло, и сумерки только-только стали опускаться.       Вся команда сейчас находилась внизу, в кубрике, и наслаждалась не только ужином, но и тем, что их развлекал рыжий здоровяк, которому раздобыли гитару. Звуки струн и отголоски песен доносились приглушенные перекрытиями, но были вполне различимы.       Константин стоял у грот-мачты, накинув тяжелый непродуваемый бушлат, а рядом с ним, как приросший, — Маата.       Пространство перед ним замерцало, и из прорехи буквально вывалились двое, девушка полетела на доски с высоты пары метров и успела сгруппироваться и просто приземлиться в присядь, а вот ее спутник выпал чуть в стороне, однако реакции проклятого эльфа хватило, чтобы метнуться и поймать его до того, как тот свалится мимо борта.       — Вторая встреча, а ты уже у меня в руках, — весело оскалился Маата и поставил Зейна на палубу.       — Добро пожаловать, — просиял улыбкой Константин, протягивая Сальвии руку и помогая встать. — Как ты и просила, другие не в курсе вашего прибытия.       Громов не спешил отстраняться, прильнув к эльфу всем телом. Он неспеша прошелся руками по плечам и широкой груди, осязая под ладонями крепкие мышцы.       — По классике жанра на третье свидание мы должны оказаться голыми в постели, — вздернул бровями Громов, тело отреагировало на контакт, и в районе паха образовался бугор. Чтобы не переходить черту, вор все же отошел от мужчины на пару шагов, и пришлось сильно постараться, чтобы перенаправить взгляд с Мааты на капитана, — привет, Костик, где Зак? Мне он сейчас прям очень срочно нужен, — глаза невольно опять остановились на телохранителе, и он потряс край горловины футболки, — очень срочно… Что ж так жарко-то… Где он?       — Иди на звук, он там в кают-кампании развлекает команду, — благодушно улыбнулся капитан и показал в нужную сторону.       Сам он, когда Сальвия поднялась, задержал ее в руках определенно дольше, чем того требовали простые дружеские объятья.       — Я провожу, идем, — Ма похлопал его по плечу и направился к двери на нижние ярусы.       — Огонёк, я тебя очень прошу, держи свое пламя при себе, — Зейн посмотрел на Маату, сглотнув, — у меня так долго секса не было, что они вызывают непроизвольный стояк. А я теперь мужчина занятой.       Он спрятал руки в карманы, глубоко вдохнув, в голове возник Зак, и широко улыбнувшись, вор увеличил скорость в нетерпении его увидеть.       — В нашей культуре, если ты даешь кому-то имя, это значит, что признаешь его членом семьи, — негромким рокочущим басом проговорил Маата, — пожалуйста, не стоит играть с этим.       Он открыл перед Зейном дверь, и теперь стали отчетливо слышны звуки струн и голос Зака, поющего какую-то пахабную шанти.       — Ты сказал это таким серьёзным тоном, что у меня аж приопустился, — хохотнул вор, но, услышав голос Зака, сердце забилось сильнее, а дыхание сбилось, — ну вот, все поднялось на круги своя.       Он счастливо оглянулся и почти побежал на голос.       Кают-кампания представляла собой достаточно просторное помещение с низким потолком, полностью обшитое деревом. Тут стояли в два ряда длинные столы, за которыми без проблем размещалась вся команда, многих Зейн уже видел, пусть и мельком.       Зак сидел на стуле в дальнем углу и пел, прикрыв глаза, а толпа нестройно подпевала. Кто-то ел и пил, а кто-то уже закончил трапезу и развлекался игрой в карты.       Как только Зейн появился в дверях, Зак будто почуял и открыл глаза, глядя прямо на вора, и продолжил играть.       — Привет, Солнце, — глаза Громова засветились. — Надеюсь, я не слишком помешал твоей оргии?       Зак поднялся ему навстречу, оставив гитару, подошел в несколько широких шагов и сгреб в объятья, приподнимая над полом, и замкнул поцелуй. Вокруг послышались свист, смех и улюлюканье, но его это волновало мало, он целовал и держал на руках своего возлюбленного, за которого так волновался, по которому безумно соскучился. Зейн обвил шею руками, с жадностью отвечая на поцелуй. Его всего скрутило от волны возбуждения. Он ногами обнял талию, прильнув всем телом.       — Солнце, если ты не хочешь взять меня прямо тут, то неси отсюда.       — У меня тут есть местечко, — он прошептал негромко и, перехватив Зейна поудобнее, понес обратно вверх по лестнице. Маата посторонился, проводив парочку взглядом фиолетовых глаз.       Зак вынес любовника на палубу, прошел под мостик и открыл дверь в просторный кабинет, через который был проход в спальню с обширной кроватью.       — Константин отдал мне свою каюту, потому что в кровати в остальных я просто не помещаюсь, — пояснил драконыш.       — Мне все равно где, — прошептал вор, пошло глядя на драконыша и совершенно не обращая внимания на интерьер, — я так соскучился, хочу тебя сейчас же.       — Я тоже соскучился, безумно просто, — Зак уперся коленом в матрас и опустил любовника в постель, снова целуя его.       Жадные руки стали шарить по телу, забираясь под одежду, а короткая бородка щекотала вместе с поцелуями влажных горячих губ.       Он спустился ниже и, стащив с Зейна майку, стал целовать шею и плечи, оставляя одну за одной яркие отметины засосов, проводя языком по бархатной коже и прихватывая зубами стройное чувствительное существо.       Тело отозвалось еще с первым поцелуем, и теперь он только сильнее заводился.       Зейн в нетерпении скинул с себя брюки, с обожанием глядя, как Зак оставляет на нем следы, он зарыл руку в дред и оторвал от своего тела, впившись в губы.       Перевернув драконыша на спину, торопливо снимал с него афгани и, когда перед его лицом поднялся огромный член, застонал от вожделения, на него глядя.       — Я смотрю, ты тоже рад меня видеть, — прошептал вор, облизав сочившися орган, и насадился на него ртом, закатив глаза от удовольствия.       Ржавый положил руки ему на голову и подался бедрами вверх, он просто не мог сдержаться, слишком хотелось, слишком сладким был этот умелый рот.       Он подавался вперед и прижимал к себе голову Зейна, заставляя его брать до самого основания, шалея от того, как податливое горло сжимает член, и тех булькающих звуков, что издавал любовник, когда член перекрывал ему дыхание.       Вор взвыл от наслаждения, задевая носом низ живота, он водил головой, чтобы драконыш прочувствовал, насколько он глубоко.       Когда Зак натягивал его голову на свой орган, то его собственный член сочился и подрагивал в предвкушении. Это чертовски заводило.       Его терзали сомнения, чего он хотел больше: самому отсосать этот великолепный член или чтобы драконыш жёстко трахнул его рот.       Выбора в этот раз ему Зак не оставил, он двигался сам, сжав меж пальцев белые волосы, он тихо порыкивал от заполняющего его чувства, но не дал ни себе, ни Зейну закончить и потащил любовника выше, тут же впиваясь в губы.       «Такой горячий, такой нежный…», —послышалось отголоском шёпота.       Громов широко улыбнулся, посмотрев Ржавому в глаза, и тут же вновь впился в губы. Он руками ласкал тело своего мужчины, уже готовый кончить в любую минуту. Вор завел руку назад и провел вдоль ствола.       — Не томи… Трахни меня уже… Не могу больше терпеть, хочу тебя, очень…       — Я весь твой, — он провел ладолями по телу, по бёдрам и обхватил ягодицы, растягивая в стороны и насаживая любовника на серебристый орган: узкая, смазанная слюной головка скользнула внутрь.       Зейн, прикрыв глаза, задрал голову вверх.       — Мха-а-а… — застонал он, задрожав всем телом, еле сдержавшись, чтобы сразу не выплеснуть сперму. Как он скучал по этим рукам, крепко сжимающим его ягодицы. Глазам, смотрящим с вожделением. Губам, чувственно целующим каждый миллиметр тела. По каждому действию, словам, как не хватало его всего. Самый желанный мужчина, его мужчина… — сильнее…       — Так сильно, как ты захочешь… — он резко насадил его до основания, так что Зейн со шлепком приземлился на Зака, и начал двигаться резко и быстро, вбиваясь в любовника.       Вор вскрикнул от боли и, не сдержавшись, кончил. Тут же расплылся в пьянящей улыбке. Член не успел упасть, как Зак его поставил обратно жёстким проникновением.       Зак прижал его к себе. Поджал ноги и продолжил двигаться, дразня самые потаенные нежные места рёбрами члена. Так тесно и жарко, он чувствовал, как дрожит его Ангел в его руках, как сжимает бока коленями, как полностью отдается… Вор приподнимался на члене и насаживался в такт движениям драконыша. Он взял руку Зака и, облизав пальцы, запихал их в рот, обсасывая их.       Они сменили позу, и Зейн оказался снизу, и снова, когда лодыжки вора легли на широкие плечи его любовника. Они упивались друг другом, пока не забылись сном уже в серых рассветных сумерках.       Уже лежа в обнимку под одеялом, Цепкому шептали что-то рядом с ухом любимые губы, но полусонное сознание так и не уловило слов.

***

      Зак приобнимал Зейна за талию, нашептывая пошлости на ухо. Вор расплылся в улыбке и, повернув голову, впился в губы. Было так хорошо, спокойно. Хотелось сделать драконышу что-то приятное — удивить…       Он заметил в дальнем углу официанта. Тонкий, изящный — попадает во вкусы рыжего гиганта. Сказав, что ненадолго отойдёт, выпил из своей рюмки и отошел. Зак проводил его взглядом и вернулся к своему напитку.       Зейн подошёл к официанту, завязал разговор. Слово за слово, парень осмотрел вора и покосился на Зака, невинно улыбнулся и робко кивнул. Громов вернулся к Заку и предложил ему через полчасика свалить…       Через оговоренное время, пока драконыш расплачивался, вор пошел на улицу. Зак вышел на тёмную улицу, но не увидел Зейна. Осмотрелся и, почувствовав запах, пошёл по нему. Свернул за угол и увидел, как Громов целуется с симпатичным темноволосым парнем на полголовы ниже себя. Зак нахмурился, но тут двое перестают целоваться и поворачиваются к гиганту. На лице вора играет пошлая улыбка, и он призывным жестом приглашает Зака присоединиться…       — Ты не дождался и сам снял мне мальчика? — улыбнулся драконыш и, подойдя, впился в губы.       — Нам, — поправил Громов, поставив парня перед собой, проведя руками вдоль тела, — он ведь попадает под твой вкус, — вор наклонился и поцеловал официанта в шею. Зак навис над парнями и взял пальцами подбородок Зейна, который затаил дыхание, как обычно всегда происходило, когда драконыш так делал, и Ржавый легко поцеловал Громова, перевёл взгляд на нового знакомого.       — Как тебя звать, стесняшка? — спросил Зак, глядя в глаза. Парень назвал имя, но вор его не услышал. Драконыш улыбнулся и прильнул к пухлым губкам…       Парень отказался заняться сексом прямо около бара, где работает, и предложил поехать к нему домой. Дом оказался у окраины города…       В спальню они ввалились, облизывая и целуя официанта. Громов поспешно раздевал парня, пока Зак снимал тряпки с себя и Зейна. Добравшись до кровати, вор свалился, потянул за собой парня. Раздался весёлый смех, официант развернулся и стал покрывать шею Громова бесконечными поцелуями, пока тот подставлялся ласкам. Зак пристроился сзади и, обслюнявив пальцы, помассировал звёздочку и проник внутрь. Парень застонал. От всего происходящего член вора давно стоял и упирался в живот официанта. Почувствовав его, темноволосый чуть покраснел и спустился ниже, взяв в рот возбужденную плоть. Зейн запрокинул назад голову, прикрыл глаза и застонал, опустив пальцы в волосы официанту и сжав их, вторил движениям головы, пока драконыш растягивал парня сзади. Провел рукой вдоль своего огромного члена, помассировал им нежное место и проник внутрь головкой. Глаза у парня расширились, и он невольно выпустил изо рта орган вора.       — Какой большой… — проскулил официант.       — Стесняшка, я зашёл только головкой, — усмехнулся Зак. Вор, улыбнувшись, приподнял лицо и впился в губы парня.       — Всё будет хорошо, — развернувшись, он сам взял в рот плоть нового знакомого, наблюдая, как член Зака проникает в парня и лаская при этом его мошонку…       На утро Зейн проснулся и вышел на улицу, запреметил горы и удивленно вскинул брови. Парень, увидев заинтересованность, предложил им остаться. Зак подошёл позади и, обняв, тоже сказал, что, если тот хочет, чуть задержимся. С сомнением, но вор согласился.       Пару дней они с Заком вместе ходили в горы, но недалеко. Возвращаясь, их ждал новый знакомый и ужин. Он хотел на пару дней сгонять в горы, но Зак повредил ногу. Зак и парень уговорили пойти, а Зак пока останется…       Это напрягло, но вор все же согласился. Он ходил в горы, Зак оставался с темноволосым. Нога прошла, и Зейн удовлетворил любопытство с горами. Сказал, что им пора сваливать, но в удивление Зак предложил ещё задержаться.       — Та дэ ни, — Зейн округлил глаза, смотря на мимику и поведение драконыша, — ты влюбился…       Стало больно в районе сердца. Громов, сглотнув, отвернулся и встрехнул себе волосы. Зак затаил дыхание и в два шага приблизился к вору.       — Это ничего не значит, — он обнял Зейна со спины, даже не отрицая. Вор вырвался.       — Оставайся, — рыкнул он и направился к выходу. Драконыш встал на пути и взял его за руки.       — Ангел, не надо так, — голос дрогнул, — не останемся, мы уйдем вместе. Это пройдёт и ничего не значит…       — Не зови меня больше так, — вор вырвал руки, — Солнце… — он замолчал, прикрыв глаза, сердце заболело еще сильнее. Он открыл глаза, — Зак, значит… Ещё как значит. Это значит, что меня ты рядом больше не увидишь. Я говорил, что мы можем трахаться хоть с кем вместе, но сердце я делить с другим ублюдком не собираюсь… Мы расстаёмся.       — Так просто? — было видно, что Зак запаниковал, — ты так просто от меня откажешься из-за этой ерунды?       — Ерунды? — вор истерически хохотнул, — Зак, ты влюбился. Это не ерунда, — он закусил губу, дышать становилось всё сложнее, — я понимаю, что ты считаешь такое ерундой. Это такая же ерунда, как и твои чувства ко мне. Но я не такой, — вор пристально посмотрел на Зака, — душа и сердце должны принадлежать только мне и никак по-другому. Я эгоист и собственник… Понимаю, что у тебя по-другому и для тебя нормально любить нескольких… Я этого дать не смогу…       — Мне и не надо. Мне нужен только ты…       — Нет, ты только что доказал обратное. Меня тебе мало. — Зейн обошел Зака и открыл входную дверь. — Не ходи за мной.       Громов пошёл в сторону гор, чувствуя, как сердце разрывается как клочки, дышать с каждым шагом становилось всё сильнее. Не в силах больше тут оставаться, он сделал прореху в неизвестный мир и сделал шаг. Но услышал за спиной шорох, обернулся, перед лицом оказался дробовик.       — Ты… — он не успел договорить, как ему в лицо выстрелили, он упал в прореху, которая автоматически закрылась.

***

      Зейн вспотев резко открыл глаза. Сердце бешено колотилось. Он схватился за шею и проверил лицо. Затем пришла боль в сердце и опасения, из-за которых стало нехорошо. Вор посмотрел рядом, где Зак по-прежнему спал, обнимая его за талию и сложив на него ногу.       «Сон… Это только сон…»       Он протер руками лицо и глубоко вздохнул. Аккуратно выбравшись из объятий, натянул штаны. Пошарил по карманам драконыша, найдя сигареты и зажигалку.       «Пожалуй, надо уже свои раздобыть…» — чуть сморщившись посмотрел он на тонкие сигарилы и вздохнув, все равно взял их и пошёл босиком на палубу курить.       На палубе в серых рассветных сумерках уже ходили матросы. Двое человек готовили снасти и проверяли канаты, готовя корабль в путь, под грот-мачтой играли в кости трое дежурных, коротая конец смены, а на корме, на мостике недалеко от штурвала под огромным фонарем стоял, опершись локтями на перила, уже знакомый Громову красноволосый здоровяк.       Зейн подзавис на Маате с сигаретой во рту, встряхнул головой, очнувшись. Всё-таки он очень попадал под вкусы вора, хотя раньше сильно на рыжих не вёлся, и он знал того, кто это изменил. Вор улыбнулся на одну сторону и прикурил.       Спрятав зажигалку и пачку, прошёл немного вперёд, почувствовав под ногами прохладу и обнаружив, что не обулся. Пошевелив пальцами ног, затянулся и выпустив едкий дым, прошёл дальше. Возвращаться он пока не собирался. Этот сон вывел из равновесия, и надо было привести мысли в порядок и убрать ту ерунду из головы. Найдя уединённое место с хорошим обзором на шикарных накаченных мужчин на палубе, уселся на пол, согнув ногу в коленке и облокотив на неё руку с сигаретой.       Единственным таким местом был тот же мостик, только с противоположного борта. Один Зейн просидел недолго, вскоре послышались мягкие шаги, а вместо лёгкого прохладного ветерка кожи коснулось тепло, исходившее от тела старпома. Он присел на корточки рядом и проследил за взглядом Громова, который рассматривал, как извиваются узоры на обнаженной спине одного из его собратьев.       — Плохой сон? — он заговорил почти шёпотом, в утренней тишине звуки казались слишком громкими, — от тебя тянет адреналином, а вовсе не тем, что должно быть после воссоединения возлюбленных.       — Гай , — вор покрылся мурашками и облизал губы, — хороший нюх, ещё и шёпот у уха. — он прищуренно посмотрел на Маату, — возбуждает… — Зейн затянулся, продолжив глазеть на работающих мужчин, — ну да, сон… всего лишь сон. Ничего серьёзного… только страхи и желания подсознания… Не более, это не важно…       — Разве у тебя не бывает вещих снов? — проклятый выглядел удивленным, но только пожал плечами.       — Можно мне? — он указал на сигарету.       Громов достал сигареты и протянул их старпому.       — Вещие? — удивлённо хохотнул вор. Он в такое не верил, но в голове возник сон в тюрьме и как после также его нашёл Зак, но тут же выкинул это из головы, посчитав совпадением, но посмеиваться перестал, — не замечал за собой. Да и при чём тут это?       — У таких как ты они должны быть, вы живёте вне времени и можете посмотреть по нему вперёд, так же как мы смотрим на горизонт.       Он уселся рядом. Скрестив ноги, взял сигарету и прикурил от зажигалки, вернув её в пачку.       — Может ты ещё просто не разобрался, — предположил красноволосый, — я вот тоже не сразу разобрался с тем, что получил после проклятия.       — Страдать и мучиться от того, что приходится быть рядом с тем, кто никогда не ответит взаимностью, — взболтнул Зейн и прикусил себе губы, проматерившись про себя, — прости… язык мой — враг мой, и поверь, я из-за него немало огреб… — Громов затянулся, хмыкнув посмотрел на сигарету в руках, — Заку так нравится такие тонкие, а я их даже нормально в руке держать не могу. Мне нравится что-то побольше…       — Не, это проклятие я отхватил гораздо позже, всего каких-то несколько лет назад, и знаешь… Я не знаю, каково бы мне было, будь я человеком, но я не человек и никогда им не был. — Ма клыкасто улыбнулся. — Баб Константин меняет как перчатки, а хранитель у него один, видя, как он обращается с любовницами, я не уверен, что хотел бы быть среди них. Я хочу быть кем-то единственным, так же как стал единственным, кого Десятник допустил в семью.       — Интересная позиция, — Громов облизнул губы, покосившись на старпома, — но мне было бы этого мало… Мне через чур нравится трахаться… — вздернул он бровями и подмигнул, — я бы свалил, смотреть бы не смог… — он, затянувшись, засмеялся, — но тут, похоже, все готовы страдать, но быть рядом… Этого никак не могу понять… Только не начинай, что ты не страдаешь от этого. Значит, чувства не такие уж глубокие…       — Я собака, Цепкий, — Ма чуть сощурился, — даже пахну как пес. Я пес, которого настоящий хозяин подарил своему сыну. Было бы странно, если б мы трахались, не находишь? — он насмешливо всхрапнул. — Хотя вот тебя пощупать я бы не отказался, правда, уверен, что в таком случае Ржавый откажется от своей извечной миролюбивости и вытащит из меня позвоночник.       — Оу… — проскулил Громов, прикрыв глаза, представив руки Мааты на себе, облизнувшись, в паху потеплело. Он встряхнул головой и открыл глаза, — я бы не возражал, чтобы ты меня пощупал… — мечтательно проговорил он, — но да, только с согласия Солнца. Я и так дел натворил, не хочу его ещё больше расстраивать… — вор захихикал, поглядев на здоровяка, — а значит, меня трахнуть было бы не странно? Интересно…       — Ты же не мой хозяин, — тот пожал плечами и характерно затянулся, вытолкнув дым изо рта и втянул его носом, а сам сел чуть более расслабленно, опершись на руку и глядя на матросов.       Вдруг он встрепенулся и несколько раз мелодично свистнул, один из людей на носу отреагировал, подскочил и вернулся к работе.       — Гай , возбуждает, — посмотрел вор на собеседника, как тот свистом поставил матроса на место, вернув его к работе. Громов понемногу забывал дурной сон, и настроение становилось лучше, особенно рассматривая накаченных мужчин за работой и расслабленно беседуя с красноволосым проклятым. Затушив окурок, Зейн закурил новую, задумавшись, — ты говорил, что Кай был твоим хозяином. Как так произошло? — вдруг поинтересовался он, глубоко затянувшись.       — Не «был», он им остается. Меня и нашу дюжину прокляли быть с нашим богом даже после его забвения. Вот и все. Это произошло, когда Десятник решил дезертировать из легионов дна миров. У нас был выбор — идти за Пожирателем или против него, тот единственный, кто не хотел за ним идти, был слишком труслив, чтоб выступить против… Но нас догнали. Догнали, пытали и казнили, прокляв перед смертью. — Он обвел окружение руками. — И вот мы здесь, Десятник обещал, что позаботится о нас и вернет в море, теперь так оно и есть, правда, ждать пришлось долго.       — Вас убили? А как же вы находитесь в реальном мире? — вылупился Громов на старпома и вновь на команду. Заметив, что лица некоторых кажутся немного размытыми. Вначале он думал, что его зрение подводит, но тут заметил, что у нескольких лица чёткие, как и у Мааты рядом, — почему у некоторых лица размыты?       — Потому что Кай жив, хотя возрождаться неприятно, последний раз, когда меня размазало ядром, я почти три месяца добирался к остальным, — Ма нахмурился и потер живот, — Хм… Когда Десятник объяснял это Калисто, он использовал слово «бэкап», если тебе это что-то скажет. Просто мы существует одновременно и там и здесь.       — Бекап?.. Да, это говорит, и становится намного понятнее, кто бы ни был этот Калисто, — Громов, оставив сигарету в зубах, хотел положить руку на Маату, но вовремя одернул себя и вновь взял сигарету, — а тебе если за ухом почесать понравится? — улыбнулся вор, тут он вспомнил один момент, — ммм, от меня чем-то странным пахнет? Мне раньше Кай говорил и Сальви тоже, и что из-за этого на меня животные кидаются… Тебе меня укусить не хочется? — вздернул бровями вор, закусив губу.       — Ты его знаешь как Эндрю, он был старпомом при капитане Васко и поменял имя для вступления в мореходную гильдию.       Он снова посмотрел на Зейна, затушил пальцами и выбросил за борт маленький окурок.       — У тебя пряный запах, как будто перец или что-то острое, но не особенно ясно. Я бы не против укусить, но так, чтобы понравилось, и да, мне нравится, когда чешут за ухом или под волосами.       — Ти ни , я сам себя дразню, — хохотнул Громов, затянувшись и вновь оставив сигарету в зубах, встрехнул волосы, — Эндрю и Васко… Да, их знаю… Мужчины Кая, — вор глубоко затянулся, прикрыв глаза и подняв голову, выпустил дым, — я ни разу на морском транспорте не был, — сменил он тему разговора.       — А я вырос в море, еще тогда, до легионов… У нас были плавучие города, которые никогда не приставали к берегу, — фиолетовые глаза направили взор в сторону горизонта, — тяжело было в Пустыне после этого, но пришлось идти… — он передернул плечами. Я знал, что не вернусь, конечно, но все равно скучал.       — Я вырос в городе, хотя это больше деревня была, — Громов открыл глаза и, улыбнувшись глазами, посмотрел на Маату, — тропическая планета. Но не сказал бы, что меня там что-то сильно держало или воспоминания были очень хорошими, чтобы я скучал.       — У меня была долгая счастливая жизнь, — тот весело улыбнулся, скаля клыки, — много всего… Хотя на самом деле я помню только чувство, но не помню лиц и событий, слишком давно все это было, в другой жизни как будто.       — Так в другой жизни и было, — засмеялся Зейн, тут же грустно вздохнув, — я когда был жив, то долгую и счастливую жизнь мне смог подарить только Кай… Но это тоже было в прошлой жизни… А пока я не разобрался, но Зак определённо делает моё посмертие на много, на много, на много лучше…       — Вот и радуйся. Не всякому случается поймать свою удачу дважды.       Постепенно откуда-то появился запах свежей выпечки. Матросы закончили свою работу и по одному стали уходить в дверь, ведущую с палубы вниз.       Спустя еще пару минут выскочил щуплый паренек лет 15 на вид и несколько раз ударил в висящий около двери колокол, огласив окрестности звоном.       — Пора завтракать, — констатировал Маа. — Иди буди свое Солнце. — Он поднялся и потянулся. Было слышно, как хрустнули позвонки, а после, может быть, Константин позволит тебе подержать штурвал.       — Я бы предпочёл посмотреть механическую часть этого… брига? Кажется, Сальви так его называла, — он поднялся на ноги и посмотрел снизу вверх на крепкого красноволосого мужчину, глубоко вдохнув и вытерев выделившуюся слюнку, и выкинув окурок. Не сдержавшись, он потрогал острые ушки, почесав, — прелесть какая… — улыбнулся вор, направившись в каюту.       Вслед ему донеслось низкое урчание, и он почти почувствовал преследующий его взгляд.