Чертог

      Солнце отражалось от снега и казалось будто светит со всех сторон, но несмотря на это, было холодно. Зейн продрог одетый в тонкую одежду и лёгкие ботинки, единственное, что хоть немного грело это пальто, которое всучил ему Бастиан.       Цепкий в очередной раз посмотрел на шкатулку, которую трепетно прижимал к груди блондинчик и, не выдержав, все же поинтересовался.       — Зачем тебе это надо? Ты ведь продолжаешь к нему что-то чувствовать, а он нет. Я могу понять то, почему ты меня вывел, чтобы я свалил, но не понимаю зачем ты пытаешься с ним «подружиться»? Это же фей хуя какая-то, а не дружба.       — Сам ты фей хуя, что бы это не значило, — буркнул Бастиан, — я это делаю потому что могу, хочу и считаю правильным. То, что я не лягу больше с ним в постель, не обесценивает того, что мы друг для друга сделали и близости в целом. — Он тяжело вздохнул, — и вывел я тебя не чтоб ты свалил, а посмотреть на реакцию… Но перегнул. Прости за это. Тебе в любом случае стоило узнать, что я его бывший, но не так.       — «Фей хуя» — это херня, — хмыкнул Громов, покосившись на спутника, — и то, что ты говоришь тоже херня. Ты это делаешь не потому, что считаешь правильным, а потому, что не хочешь отпускать и надеешься, что вернётся. А он ша би, — на секунду замолчав, вор пояснил не понятное для Бастиана слово, — идиот, не видит, что своим поведением даёт тебе надежду и в целом делает плохо. Или хочешь сказать, что ты в восторге слушал обо мне?       Громов всхрапнул, однако вставить слова Бастиану не дал.       — И не надо мне тут говорить, что вывел — реакцию посмотреть. Ты хотел, чтобы я свалил, просто не ожидал, что Зак тебя прогонит. Поэтому засунь свои извинения знаешь куда? Туда, где Зака больше не будет, — Зейн усмехнулся, поглядев вперёд, — и да, я хуанчьоу… ублюдок.       — Если уж мне за те двести лет не обломилось, прошедшие с тех пор как он в тебя втрескался, то сейчас уж и подавно. — Вампирчик сердито глянул на вора. — и отпускает, даже находил с кем познакомить. — Он поджал губы и замолчал.        Зейн действительно казался сейчас ублюдком и это не клеилось с тем, что рассказывал про него Ржавый. Блондин решил, что дело в ревности и тихо сглотнул. Снова стало стыдно за их первую встречу.       — Двести лет? — вылупил глаза Громов, — Да уж… Один втрескался в идеализированную картинку и перестал трахаться с другими, а другой продолжает за ним бегать… — хохотнул вор. — Я такого не понимаю. Если расстались, значит, расстались… Постоянно видеть и притворяться друзьями — только себе сердце рвать…       Зейн замолчал, вновь вспомнив Кая, и даже был рад, что хоть он и находился в его чертоге, но его самого тут не было. Видеть его было бы все еще тяжело… Он поймал себя на мысли, что впервые в самом деле был рад, что Серый собрал свой кластер. И радость эту он смог почувствовать благодаря тому, что в его сердце пробрался рыжий гигант, за которого сейчас очень волновался и по которому чертовски скучал.       Он чуть иначе посмотрел на вампира.       — Спасибо, что помогаешь.       Бастиан, уже готовый взорваться от слов Зейна, прикрыл рот и тихо выдохнул. Он много что хотел бы сказать про то, что если Зейну что-то кажется неправильным, то это не значит, что оно не подойдет другим, что испытывать привязанность можно по-разному, но… Понял, что это не важно сейчас.       — Спасибо, что ценишь. А когда все закончится и принц будет в безопасности, я исчезну и не буду досаждать вам своим присутствием.        Он поджал губы так, чтоб Громов не увидел, что на самом деле говорить такое было больно. И да, он хотел быть рядом, пусть они не были больше любовниками, но Зак был его лучшим и единственным другом, терять которого не хотелось. Но, если его не хотят видеть рядом, то он не будет навязываться.       — Вот и правильно, — прищурился Громов. — Би фей вам видеться. И если ты думаешь, что я тут расчувствуюсь и скажу что-то типа: «да, конечно, вы будете видеться», то ошибаешься — не скажу. Это Зак насчёт меня ошибается — я плохой человек.       Бастиан промолчал и только сильнее стиснул в тонких пальцах резную шкатулку.

***

      Идти пришлось не особенно долго, около получаса, и уже на подходе стало понятно, что на сей раз они попали.       Перед небольшим охотничьим домиком было натоптано, и стоял человек в пуховике, посматривая по сторонам, а кроме человеческих на снегу были огромные звериные отпечатки.       — Нужно обойти, там есть вариант пробраться через погреб, — вполголоса проговорил вампир и двинулся в сторону.       — Хорошо, жди здесь.       Спорить Бастиан не стал, присел на корточки, опершись спиной на дерево, и посмотрел в небо, прикидывая, сколько времени осталось до заката. Солнце не жгло его, только лишало сил, и как назло именно здесь и сейчас был день и толку от него было мало.       Громов тихонько обошёл трехэтажное поместье, сразу за ним располагалось еще несколько построек. Громов про себя выругался: надо было уточнить, из какого строения можно пробраться внутрь домика.       Висящие замки сложностей не доставили, и по-быстрому пробежав амбар и мастерскую, Зейн вошел в конюшню. Громов открыл рот, он впервые увидел лошадей и невольно улыбнулся.       Стараясь не шуметь, вор прошел вдоль стойл к люку, под которым оказался спуск в погреб, от которого вел узкий низкий переход. Неосвещенный коридор вывел Цепкого к приставной лестнице, а по ней и в кухонную кладовую. Как мог тихо, Громов юркнул к неплотно прикрытой двери, заглядывая в узкую щель.       На кухне пара человек готовили еду, и в это время зашел мужчина в годах, одетый в рубаху из грубой кожи, широкие штаны и сапоги.       — Дай мне еще бутылку пойла, если эта тварь проснется, нам пизда тут всем.       — Там возьми, — повар бросил, не отрываясь от своего занятия.       — Схера мы дракона держим, нам же его потроха обещаны?       — Обещаны, но сначала надо дело доделать, — проворчал старик в рубахе, цапнул с полки рядом с дверкой в кладовую бутыль со змеями внутри и пошел на выход.       Зейн осторожно открыл дверь и, прячась за столами, выскользнул из кухни и пошёл за мужчиной.       На первом этаже коттеджа была большая гостиная с камином, где бездельничало человек семь, играли в карты, разговаривали, пили, еще двое были на лестнице на второй этаж, они перекинулись парой слов с надсмотрщиком о том, что их пленник слишком быстро трезвеет, и пропустили его наверх.       Громов замер, прижавшись к стене, осмотрелся и нырнул в незапертую комнату. Это было похоже на детскую игровую — игрушки, деревянное оружие, портреты на стенах смотрели ласково. Мельком осмотревшись, вор увидел ту картину, о которой говорил Бастиан, изображавшую полтора десятка братьев и сестер с матерью. Все блондины и один рыжий.       В комнате было окно с широким подоконником, откуда можно было без труда забраться выше. С подоконника вор дотянулся до карниза, а оттуда зацепился за подоконник второго этажа и забрался на него. Это оказалась пустующая спальня с аккуратно заправленной кроватью, окно было закрыто, но, поддев сартой крепление между ставней, Зейн открыл его и забрался внутрь.       Выглянув за дверь, Зейн успел увидеть, как мужчина с бутылкой зашел в дверь дальше по коридору. Оттуда послышалась возня и приглушенная ругань, а спустя несколько минут надсмотрщик вышел и поставил на небольшой комод ополовиненную бутылку пойла. Выругавшись под нос на нелюдь, охотник пошел обратно на первый этаж.       Дождавшись, пока мужчина скроется из виду, Зейн выглянул снова и, убедившись, что в коридоре пусто, мелкими перебежками добрался до бутылки и так же быстро метнулся обратно в спальню, благо там была ванная. Он приоткрыл бутылку и, прикрывая горлышко пробкой, слил настойку, заменив ее простой водой из-под крана, ровно столько, сколько было проклятого пойла.       Было нетрудно догадаться, что «быстро трезвеющей тварью» назвали Зака и что его спаивают, чтобы не брыкался.       Вернув бутылку на место, Громов вернулся в спальню и выбрался на подоконник и прошел по нему до соседней комнаты, где держали Ржавого. Он заглянул в комнату, ругая себя на чем свет стоит за что, что в торопях и беспокойстве не взял даже элементарного звукового аригантра.       В комнате был погром, раскиданы вещи, часть мебели разбита в щепки, но эти куски смели в один угол. Драконыш был один. Зак лежал на боку спиной к Зейну на широкой смятой кровати, связанный, в той же одежде, что был на гонках. Судя по всему, его пытались привязать к стойкам кровати, но их Ржавый сломал.       Окно было немного приоткрыто, а в комнате стоял сильный запах алкоголя. Зейн тихонько влез внутрь, подошёл к Заку и склонился к нему, коснувшись ладонью щеки, и погладил ее большим пальцем.       — Солнце, неужели я тебя всё же довёл и ты убежал от меня с мужиками? А теперь и нажрался в хламину…       Драконыш был без сознания или так глубоко спал, что не отреагировал. Под заросшей челюстью был натянут обхватывающий шею трос с небольшими лезвиями из золотистого металла. Он крепился за дреды на затылке, чтоб не сползал. Сейчас достаточно свободный, но если Зак попытается увеличиться в размерах, то ему просто снимет голову. Или не просто? Когда Громов попробовал дотронуться до тросика, его пальцы ужалило болью.       — Бичи, — осмотрев устройство, Зейн сделал из сарты нож с фотонным лезвием и поднес к рыжим волосам, — прости, солнце, я потом высосу прощение за то, что обкромсал тебя, — срезал дреды, за которые крепитесь устройство, и бросил его на пол. Немного запахло паленым, но из-за открытого окна запах быстро выветрился.       Штуковина заискрила, обратилась змеей и зашипела, бросившись на вора. Она метила в щиколотку, но короткие зубы воткнулись в плотный ботинок, зверюшка не сумела его прокусить и застряла. Она принялась шипеть и потешно дергаться.       — Как это? — удивился Громов, вскинув бровь.       Он ухватил змейку за голову и потянул, но она не отпустила. Осмотревшись по сторонам, дернул с силой так, что в ботинке остался зуб. А саму змею выкинул в окно. Зуб в ботинке оказался обломком золотистого лезвия.       Зак завозился, промычал что-то неразборчивое, но связанные руки и ноги не давали повернуться. Он с трудом открыл глаза и шумно втянул носом воздух.       — Ангел? О-о… Ангел… — он кое-как повернулся, поймав Зейна в поле зрения, — Знаешь, ты такой красивый, просто безумно…       — У тебя пьяный бред, — нервно хихикнул вор, сейчас, видя перед собой Зака, на сердце стало чуть спокойнее, и, не удержавшись, он схватился за рыжую голову и поцеловал в губы, почувствовав алкогольный привкус. — Знаешь, если тебе нравится, чтобы тебя связывали, стоило только сказать, а не сбегать с другими мужиками. — он полез развязывать любовника.       — Я не сбега-а-ал… — протянул драконыш и, как только ему освободили руки, сгреб Зейна в медвежьи объятья и стал покрывать поцелуями шею, — я бы никогда даже не подумал от тебя сбегать, ты-ы же мой…ты мой возлюбленный.       Глаза Зейна расширились так, что казалось, сейчас выскочат. Сердце забилось как бешеное.       — Вот… как я и сказал. Пьяный бред, — наигранно хохотнул вор, — давай убираться отсюда?       — Тс-с. — пьяный Зак сделал заговорщицкое лицо, — кажется, я ног не чувствую. Только тихо… Если он узнает, то будет очень-очень плохо… — он указал взглядом в потолок и разжал объятья, перевернувшись на спину, и раскидал руки. — Ну-ужно дождаться… дождаться пока он уйдет. Иначе он сожжет тут всё. — в голосе зазвучала обида, — Знаешь, что он сделал? Он сжег мой любимый домик, его мне подарила сестра…       — Придумаешь себе новый. Главное сам не сильно пострадал, — Зейн стал развязывать ноги, — и ждать я твоего поклонника не намерен. Поэтому валим… Ты как себя чувствуешь? По карнизу спустишься?       Договорив, Громов взглянул на странно притихшего парня и понял, что драконыш снова уснул. Широкая грудь равномерно вздымалась, а красноватые ресницы лишь слегка подрагивали. Попытка разбудить рыжего ни к чему не привела, тот разве что во сне снова попытался сгрести его в охапку, и Зейн насилу вывернулся. Оставалось только ждать, пока парень хоть немного проспится.       — Мада… вовремя, конечно, — вздохнул вор и, посмотрев на мирно спавшего драконыша, невольно улыбнулся.       Он снова осмотрелся и прищуренно посмотрел на дверь. Надо было как-то заблокировать её…       Громов подошёл к двери: обычный цилиндрический замок, довольно простой, и вор спокойно его открыл, выглянув наружу. Снизу слышался шум, проверять, что там такое, не стал, убедившись только, что на втором этаже пока никого. Зейн закрыл дверь, при этом заблокировав несколько пинов внутри замка, чтобы дверь сразу открыть не смогли и у него была возможность спрятаться.       А пока уселся рядом со спящим, поглаживая его по обрезанным дредам.

***

      Время шло, Бастиан так и сидел там, где его оставил Громов, разве что нашел укрытие с хорошим обзором. Но ничего не происходило, и парни не возвращались, и вампирчик уже начинал переживать.

***

      Через пару часов вернулся тот же мужчина, которого Зейн уже видел с бутылкой, когда замок на двери не поддался, он выругался и большим широким ножом выломал небольшой участок в дверном проёме, куда уходил язычок замка.       Пока он возился, Зейн успел спрятаться.       Старик вошёл и, увидев, что пленник как-то развязался, недовольно ругнулся и снова накинул путы, туго связав запястья, а затем и лодыжки. От прикосновений драконыш проснулся. Он попытался вывернуться, но его грубо сгребли за затылок и влили в горло винтом содержимое бутылки, которое Громов успел подменить, а затем чётким отработанным ударом отправили в нокдаун. Драконыш осел и обмяк, а охотник доделал своё дело и вышел, чем-то подперев дверь снаружи.       Никаких разговоров, ничего, просто чётко, жёстко и холодно.       У Громова перекосилось от злости лицо от увиденного, но лезть сейчас было нельзя. Только когда шаги охотника стихли, он вышел из-за укрытия и подошёл к драконышу, осмотрел место удара и, нежно погладив по щеке, легко поцеловал.       — Я уж было подумал, что ты мне привиделся… — едва слышно произнёс Зак и приоткрыл глаза. Порция воды, заменившая порцию спирта со змеиным ядом, если не приводила Ржавого в чувство, то точно состояние его немного облегчила.       Он тут же зажмурился, болезненно хмурясь, и провёл языком по зубам под губой и тихо застонал.       — У меня руки немеют…       — Ещё бы, эта фей ву тинь е тебе руку так связал, что кровоток нарушил… Сейчас, — вор разрезал верёвки на руках и ногах, — подожди, сейчас лучше станет…       — Спасибо, — Зак попробовал сесть, но его замутило, и он снова откинулся на спину. Голова была тяжёлая, и он уже чувствовал, как подступает жестокое похмелье. — Ну, по правде сказать, конечности ему мои ни к чему. Это охотники на нелюдь, таким как они нужны когти, зубы, шкура, внутренние органы ценятся, а остальное — неинтересно. Ты видел Антареса?       — Нет, с твоим поклонником я пока не успел познакомиться, — Громов, усевшись рядом, стал разминать места Ржавому запястья, поглядывая время от времени на дверь. — И как-то сильно желания с ним видеться тоже не большое. Что я ему противопоставить смогу? Пошлую шутку? — хихикнул он, — ты как? Идти сможешь?       — Это не поклонник, а злой брат-близнец, как в паршивом чтиве… И хорошо, что не видел. Фух… — парень потёр лицо руками и снова предпринял попытку сесть, медленно и осторожно.       Снова замутило, и желудок поднялся к горлу, Зак резко наклонился вперёд, и его вырвало зелёной пенящейся слизью, под которой дерево пола стало быстро чернеть.       — Прости, я… Я пока недвижимость… Пить хочу.       — Понял, — вор погладил по спине Зака и, поднявшись, потянул его на себя, — ну-ка недвижимость, придётся тебе побыть немного движимостью. Потерпи.       Зак, сделав над собой усилие, поднялся, и, цепляясь за Зейна, они побрели в ванную.       Ржавый старался идти сам, но всё равно тяжело опирался на любовника, а после просто сел на край ванны и пустил воду. Он много пил, а после вызывал у себя рвоту, прочищая желудок, и зелёная слизь уходила в сток. Драконыш плескался не меньше получаса и в конце концов, умывшись, понял, что он вполне в состоянии соображать, хотя голова болела кошмарно, его пошатывало, по пищеводу саднило.       — Как ты меня нашёл?       Но не успел вор ответить, как с нижнего этажа стали доноситься звуки глухих ударов, крики и топот ног.       Вслед за криками послышались одиночные выстрелы и снова крики на языке, которого Громов не знал. Приказы перемежались с криками ужаса и боли, и звуки эти быстро приближались.       — Валим, — Громов нахмурился.       Когда они вышли из ванной, звуки боя были уже совсем рядом, кто-то закричал, и крик сменился хорошо знакомым Зейну булькающим звуком, в дверь что-то ударило, и раздался животный рык, а потом дверь просто вышибли, и она, сорвавшись с петель, пролетела через комнату, а вместе с ней тот мужик, что поил Зака, его использовали как таран.       В дверном проеме показалась стройная фигурка в рваной одежде с дырами от пуль, нижняя половина лица, грудь и живот были залиты кровью, так же как и руки с длинными, как ножи, чуть загнутыми когтями.       Громову на секунду показалось, что за ними явился сам Кай, но эту иллюзию разбил Ржавый.       — Бэсси?       Громов, чуть нахмурившись, глянул на Зака, а потом на Бастиана.       «Бэсси?», — он проглотил неприятное чувство. После взгляд упал на лежащего мужика, и в глазах мелькнула злость.       — Не зови меня Бесси! — рыкнул вампир.       — Бери Зака и уходите, — холодно рявкнул вор, посмотрев на вампира. — Я догоню.       Блондинчик кивнул Громову, подскочил на месте, мгновенно перекидываясь в гигантского нетопыря, он взмахнул кожистыми крыльями, налетел на Зака и, схватив его под руки, вылетел наружу, высадив окно вместе с рамой. С улицы подул ледяной ветер.       Охотник на нелюдь тряхнул головой и попытался подняться, грязно ругаясь под нос о том, что за вампира ему не доплачивают, а где-то там наверху в наступившей тишине громко хлопнула дверь.       Зейн понимал, что сейчас надо уходить. Он бы как раз успел скрыться, пока никто не ворвался в комнату, но тут стояла хайдан, которая поймала и мучила его парня.       Вор, хищно сощурился и сжал зубы. Он вытащил сарту, использовав как фотонный нож, и воткнул его в глаз старика. Мужчина закричал, запахло паленым мясом. Следующим ударом Зейн про резал сердце и прорезал вверх, да самого горла. Охотник мезко забулькал и затих.       Громов поднялся было, чтоб выбраться в окно за остальными, но услышал за спиной знакомый голос.       — А ну стоять!        Да, именно такое холодный и властный тон Ржавый использовал в их играх, с той лишь разницей, что тогда Зейн слушался с удовольствием, а сейчас тело остановилось, как будто он перестал его контролировать.       — Обернись.       Зейн развернулся и увидел перед собой Антареса. Да, действительно, почти копия Зака. Почти.       То же лицо, та же фигура, может быть, лишь чуть изящнее, тот же рост. Только зеленые глаза смотрели с презрением из-под черных ресниц, он хмурил черные же брови без пирсинга, а почти белые волосы были стянуты в гладкий хвост, и ни единого волоска не торчало в сторону.       Такой же раздвоенный подбородок и полные губы, но сейчас они сжаты в тонкую линию.       — Ко мне.       Ноги сами понесли вора к Антаресу, его дар к контролю был явно сильнее, чем у оригинала, но Зейн сопротивлялся, и, почуяв это, дракон и сам шагнул вперед, развернул и заломил Громову руки, прижав к себе.       — Может хоть познакомимся? — начал подначивать Громов, хоть и понимал, что сейчас это делать не стоит, но не смог себя перебороть. — А то никакого тебе «привет, а ты симпатичный». Сразу прям ко мне и сзади пристраиваешься… Ха-ха… Какой ты легкомысленный…       — Не интересно. Ты ведь его новая шлюха? — блондин шумно втянул носом воздух. — Давай попробуем их догнать.       Антарес поволок Громова к окну и выпрыгнул наружу.       И обратился. Это было не так, как обращается Зак или Кай, которые, пусть и быстро, но перетекали из одной оболочки в другую, а тут это было как как будто смена кадра. Секунда, и Громова уже сжимали когтистые, как будто огромные птичьи лапы в жесткой чешуе.       Золотой дракон слабо светился в темноте, он был намного меньше Ржавого в длину, но гораздо мощнее, и летел на огромных перепончатых крыльях.       Зейн почти не мог шевелиться, но у него получилось достать сарту и фотонным ножом прожечь между пальцев.       — Ах ты ж, маленький! — Антарес чуть не выронил вредную козявку и перехватил Громова за ноги, подвесив вниз головой.       Золотой издал высокую трель, переливчатый звук лишь отдаленно напоминал язык, однако каким-то шестым чувством Зейн понял, что это был зов, но на него никто не откликнулся, а несколько секунд спустя прямо в острую драконью морду влетел черный нетопырь. Тот мотнул башкой, но нетопырь не отставал, продолжая атаковать. Антарес недовольно зарычал и выдохнул струю пламени, такую горячую, что Громов почувствовал тепло в нескольких метрах в стороне. Нетопырь увернулся и снова налетел, целя в глаза.       Громов потянулся и ещё раз ударил по лапе, оставив лезвие внутри. Антарес взвыл и разжал лапу, опустив свою ношу. Однако сломать себе шею сегодня вору была не судьба, на полпути к мерзлой земле его подхватили мягкие лапы, и нетопырь, бесшумно хлопая крыльями, понесся над лесом, унося Громова прочь от поместья. Позади полыхнуло зарево — дракон погнался следом, поливая пламенем окрестности.       — Открывай прореху! — запыхавшись, выдохнул вампир. — К Сальвии!       — Где Зак? — рявкнул Громов в ответ, даже не подумав уходить без рыжего.       — Он уже там! Ты что, думал, я его в таком состоянии в снегу оставлю?! Ты охуел?! — в голосе звенела неподдельная злость.       Новый плевок пламени прошел достаточно близко, чтоб остро завоняло паленой шерстью.       — Открывай, блять! Если он меня сожжет, я тебя всю оставшуюся вечность буду преследовать духом мщения и потрахушки обламывать!       Зейн усмехнулся последней угрозе и, подумав о Сальви, открыл брешь. На выходе из портала их нагнало еще облако пламени, Бастиан вскрикнул, выпустил пассажира, а сам кубарем покатился по базальтовой тропинке в сторону и свалился с невысокого обрыва, Зейн же плюхнулся в траву.       Когда вор поднял голову, он увидел сидящего, привалившись спиной к камню, Зака и бегущую к вору Сальвию.       Громов уселся, тяжело глубоко дыша. Он мог вздохнуть с облегчением и только указал подбежавшей Маленькой в сторону.       — Если Зак в порядке, помоги этому ши гъуэй.       Девушка кивнула и, перескочив через тропинку, легко сиганула вниз, как раз вовремя, чтоб не дать бесчувственному тельцу нетопыря быть смытым волной. Бастиан ударился о камни и отключился. Сальвия вытащила его поближе к отвесной стене и попыталась привести в чувство, тот дёрнулся и принял человеческий облик, но так и не очнулся. Одна рука, половина спины и затылок были обожжены драконьим пламенем.       Сальвия подняла парня, который был выше её на голову, на руки и, переступая по выпирающим шестигранным призмам как по ступенькам, выбралась обратно на дорожку, принеся с собой запах палёных волос и мяса.       — Как очухаетесь, заходите, я пока с этим клыкастым шашлычком разберусь, — и направилась к своему домику.       — Не надо с ним так, — Ржавый проводил их взглядом.       — Да я шучу же, всё с ним будет хорошо, ну, кроме внешности разве что.       Зак тёр ладонями лицо, осоловело озираясь по сторонам. Случившееся с момента выхода из ванной произошло слишком быстро, и он всё ещё не успел сориентироваться.       У Громова все болело, но не так сильно, как могло бы. Возможно, потому, что адреналин ещё не схлынул. Он увидел, что Зак зашевелился, и улыбнулся ему, попытался встать, но тут же шлёпнулся обратно. К нему подлетел пёс и стал крутиться вокруг, тыкаясь мордой под руки, требуя внимания и размахивая хвостом.       — Ну всё, всё, — Зейн, улыбнувшись, стал гладить щенка. — Успокойся, Черепундель… — посмотрел на Зака и сглотнул, — я в порядке. Иди посмотри, как он. Всё же он тебя спас.       — Я уже понял, что ты наступил на горло своей неприязни и связался с ним, — Ржавый сглотнул, — я подойду, но не сейчас. После того как мы поругались, я не то чтобы понимаю, как с ним теперь. Да и… Я не хочу тебя расстраивать поддержанием этого контакта. А сказать «Спасибо, что помог спасти мою жопу, а теперь поди прочь с глаз» я не смогу.       — Не еби мне мозг, — рявкнул Громов, сглотнув, продолжая улыбаться песелю и трепать его за уши, — иди, я сказал.       — Он и тебя из огня вынес, хотя мог бы этого не делать, — фыркнул Ржавый, хотя и без особых эмоций.       Драконыш отчётливо понимал, что после такого прогнать Бастиана снова не сможет, ему и так было тяжело от того, что так получилось между ними, а теперь ещё и это.       Зак знал, что драконье пламя вампира изуродует навсегда, оставалось только надеяться, что он не пострадал слишком сильно. И как с этим быть? Насколько Зак знал Зейна, тот не потерпит рядом бывшего, даже несмотря на то, что сексуального напряжения там давно уже нет и прошлая близость давно стала поводом для шуток, не больше. Во всяком случае для самого Ржавого.       — А я и не просил это делать, — рыкнул Громов, прищурено глянув на Зака, — и если ты думаешь, я к нему потеплел, то ошибаешься. — Вор замолчал, сжав зубы, — мне надо побыть одному и подумать. Пока я не вспылил, лучше уйди.       — Ладно...       Зак тяжко поднялся и, держась одной рукой за голову, побрел туда же, куда ушла Сальвия.       Пес все крутился рядом, пытаясь устроиться у Зейна на коленках, но тот оттолкнул щелка, поджал ноги и сложил голову на руки.       Он тоже не знал, что делать…       Вампир и правда спас Зака, и они долго были вместе, намного дольше, чем они с его Солнцем знают друг друга... И какое он имеет право решать, с кем Заку видеться, а с кем нет? Но и принять такое? Как он может принять якобы дружбу двух бывших любовников, один из которых по-прежнему желает другого… Желает во всех смыслах, и физически, и духовно…       Никакой радости от того, что все разрешилось, не было.       Сейчас хотелось просто исчезнуть…

***

      Сальвия уложила белобрысого вампира в кровать на живот и срезала верхнюю одежду, когда пришел Зак. Она выгнала его в гостиную и велела ждать, пока не закончит.       Несколько раз Сальви выбегала за мазями и перевязкой, а когда закончила, Зак уже спал, поджав ноги, в кресле.