Чертог

      Зейн сидел на скале, свесив одну ногу с края, а другую согнув в коленке, и смотрел, как садится оранжевое солнце, освещая своими лучами небо, из-за преломления света оно было ярко-фиолетового цвета. Сколько уже прошло времени, Громов не знал, да ему и было все равно.       Он никуда не торопился и ни от кого не скрывался.       Однако, со временем стало как-то одиноко, и он вспомнил время, проведенное с Заком, и приглашение в гости. Усмехнувшись, вор поднялся и, пройдя по выступу, вышел на небольшую площадку, где стоял скромный одноэтажный домик, какие обычно были у шахтёров на его родном Аргусе.       Подойдя к двери, Зейн задумался, вспоминая, как Зак от него выходил. Подумал о мужчине и его чертоге… Открыл дверь и увидел за дверью озеро.       — О как… — хмыкнув, Зейн зашёл внутрь и закрыл дверь.       В лицо дохнуло освежающим холодком, Громов вышел ближе к воде, и из-за высоких прямых сосен показалось начало горного хребта, закрывавшего горизонт, снежные шапки поднимались над облаками, да и сейчас он был достаточно высоко, судя по ярко-синему небу, сквозь которое, несмотря на светлое время суток, немного проглядывали звезды.       По воде шли волны ряби, изредка плескались рыбки, галечный пляж переходил в мягкую клеверную подстилку, сквозь которую от неокрашенного мостка шла выложенная камнями тропка к зияющей в высокой, почти вертикальной скале пещере.       — Ланг ши, — усмехнулся Громов, глядя на пещеру.       Он с энтузиазмом направился туда. Пройдя по мостику, разглядывая чьи радужные спинки поблескивали под водной гладью, стал подниматься по узкой тропке. Подумалось, что неплохо было бы сюда прийти со снаряжением и забраться наверх без тропы. Ему всегда нравились горы и скалы, правда, при жизни, в силу обстоятельств, бывал на них не так часто, как хотел бы, а сейчас он вдоволь может покорять любые горы, а также заниматься ремонтом техники и не обязательно даже воровать. Теперь это не было необходимостью… Ну, может, только иногда, развлечься…       Пока обдумывал планы на будущее, Громов поднялся наверх к пещере. Подошел к ангарным воротам, задумался на секунду: «Может, просто зайти?..».       Но все же постучал.       Из-за двери доносился густой аромат благовоний и звуки шагов босых ног по отполированному каменному полу.       — Красный, если ты пришел за копьем, то оно еще не готово, — донесся изнутри голос Ржавого, — я закончу через пару дней, имей терпение.       Дверь распахнулась.       Перед Громовым предстал Зак, глядящий куда-то вверх, драконыш определенно ожидал кого-то намного выше себя. На парне не было ничего, кроме нескольких крупных колец на пальцах, десятка браслетов на запястьях и над локтями, и еще и на щиколотках было по нескольку. Подкаченное, разрисованное татуировкой тело предстало во всей красе. Чешуйки, просвечивавшие сквозь кожу на груди, плечах и бедрах, блеснули на свету.       Он моргнул и опустил взгляд, расплываясь в улыбке.       — О, Зейн, рад тебя видеть. Заходи. — драконыш сделал шаг назад, впуская гостя.       Внутри помещение было огромным: два десятка метров в высоту и добрых полсотни в длину, стены от входного портала расходились под большим углом, и точную форму пещеры определить было сложно.       В дальнем, терявшемся в темноте конце, было небольшое возвышение с чем-то, напоминавшим гнездо исполинской птицы, по правую сторону, примерно до середины, пространство пустовало, а вот справа было вполне обжитым.       Каменный пол устилали ковры с высоким ворсом, стояла мебель, деревянным простенком была отгорожена спальня, скрывая происходящее в ней от глаз входящего. Ближе всего ко входу располагались несколько рабочих зон, где хозяин жилища занимался своим ремеслом, в сторону от верстака уходил тоннель. Всё было просто в идеальном порядке, инструмент развешан по размеру, ящички задвинуты и подписаны, несколько находящихся в процессе работы вещей лежали на подставках, в том числе длинное копье с зазубренным наконечником и кольцом на пятке.       В середине оставшегося пространства стояла чаша с живым огнем, от нее вверх и в стену уходила вытяжка, тут же организована небольшая кухня, несколько стеллажей с бумажными книгами, предметы искусства, стену украшало несколько экземпляров парадного холодного оружия в замысловатых орнаментах.       Рядом с чашей огня стоял большой топчан в форме буквы П, заваленный подушками, над которым гроздью висели декоративные светильники, их подвесы с системой оттяжек уходили к самому потолку. По центру топчана стоял столик, судя по всему, Зейн оторвал Зака от чая, поскольку на столике рядом с небольшим чайником исходила паром полупрозрачная чашка, рядом с ней лежал маленький томик с закладкой из птичьего пера.       Громов на автомате прошел внутрь, не замечая ничего вокруг. Его пожирающий взгляд был направлен на обнаженного рыжего мужчину, он непроизвольно сглотнул и вытер губы, чувствуя как потекли слюнки.       — Солнце, — проговорил Зейн, продолжая пялиться, — я определенно зря не заходил в гости раньше. — приблизившись вплотную к Заку, он с большим трудом поднял взгляд, чтоб посмотреть в зеленые глаза, — надо было предупредить, какой дресс-код тут у тебя, я бы тогда подготовился.       Вор, стянув с себя футболку, отшвырнул ее в сторону, встал на цыпочки и, потянув на себя голову мужчины, жадно впился в губы. Дверь за вором закрылась, глухо ударив, пока парочка самозабвенно целовалась. Как только их губы сомкнулись, на обнаженную спину Зейна легли горячие ладони и принялись, мягко надавливая, двигаться, остановившись на заднице.       — Это не дресскод, а просто я не люблю таскать тряпки без необходимости, ты не обязан так же разоблачаться, хотя, если ты составишь мне компанию обнаженным, это будет очень приятно, — он оскалился в улыбке, лизнул мужчину в нос и отпустил. — Проходи, осмотрись пока.       Громов скинул штаны, оставив их на полу, и вновь приблизился к мужчине.       — Ага, — проговорил вор, положив руки на талию Зака, — только не возражаешь, если я вначале перекушу? — Зейн провел языком по вытатуированной на груди драконьей морде, губами опускаясь ниже и ниже, — а то так аппетит разыгрался.       Рука скользнула вниз и опустилась на крупный член, массируя. Вор поднял желтые глаза, продолжая поцелуями опускаться вниз, он смотрел любовнику в лицо.       — Угощайся, — Зак поймал его за подбородок, останавливая ласки властным жестом, и так повел вглубь своего дома без лишних слов.       Он уронил Громова на топчан и навис над ним, уперев одно колено рядом с Зейном, а локтем облокотился на спинку, успевший подняться и затвердеть орган был совсем рядом с его лицом. Драконыш неосознанно облизнулся, глядя на любовника.       По телу вора прошла едва заметная дрожь от того как с ним обращались, и, ухмыляясь, он, глядя в глаза Заку, вытащил язык и прошелся им от основания к головке.       — Какой радушный хозяин, — помурлыкал Зейн, — уже блюдо подал, — обхватив губами головку, всосал в себя и поиграл внутри язычком с уретрой.       Длинные красноватые ресницы задрожали, и Ржавый прикрыл веки, рот приоткрылся с томным рваным выдохом, и он чуть подался бедрами навстречу таким сладким губам. За время, пока Зейн размышлял, Зак успел тоже привести в порядок некоторые мысли, и у него сформировались вполне конкретные намерения относительно этого человека.       Громов положил руки на бедра и провел их к паху, оставив одну на заднице мужчины, а другую на яйцах, нежно их массируя. Голова стала ходить вперёд и назад, поглощая горячий большой член, возбуждение волной прошлось по телу, и его собственный орган выделил прозрачную вязкую капельку секрета.       Свободную руку Зак опустил ему на макушку, запуская пальцы в темно-русые пряди, он схватился так, что чувствовалось тянущее напряжение, вторящее движениям головы и вынуждавшее чуть дольше задерживаться в пиковых точках, делая короткие акценты.       Ржавый задышал чаще, с губ сорвался первый хрипловатый стон и он стал двигаться навстречу, погружаясь резче и глубже, похотливый взгляд зеленых глаз впился в вора, не отпуская ни на секунду. Драконыш обожал оральные ласки и уже воображал, как этот любовник будет подолгу ублажать его, сидя под столом… Но это позже. А сейчас он внимательно отслеживал его реакции, нащупывая границы и возможности нового партнера, и то, что он видел, нравилось безумно.       Умелый рот доставлял просто неописуемое наслаждение, Зейн уже знал его чувствительные точки, надо было только показать некоторые нюансы, и мужчина так быстро учился… Зак расплылся в улыбке и закусил губу.       Нежная плоть двигалась по небу и языку, проходила глубже в глотку, заполняя её. Зейн всегда возбуждался, когда в его рот погружался член, какое он мог доставить наслаждение. Он продолжал себе дрочить синхронно движениям своей головы и готов был кончить в любую секунду.       Ещё и ещё. Проведя рукой к основанию органа, вор, застонав, кончил. При этом член Зака он изо рта не выпустил и продолжил чуть быстрее, а освободившейся рукой обхватил бедро мужчины.       Под усилившимся напором Зак догнал его через пару минут. Он вынул член, велел Зейну открыть рот и спустил ему на язык, заполнив все вязкой горячей жидкостью так, что едва поместилось. В голову немного дало приятным легким чувством расслабленности, и драконыш отпустил волосы партнера и плюхнулся рядом на топчан.       Что-то все равно потекло по уголкам губ, и Зейн, довольный, пальцами подлавливал сперму.       — В этот раз решил дать почувствовать вкус? — вор покосился на мужчину и облизал пальцы, — вкусно.       — Мне захотелось увидеть, как ты это выпьешь, — его голос был ниже, чем обычно, с рокочущими нотами.       Ржавый закинул руки на спинку и развалился полулежа в фривольной позе, поглядывая на Зейна и постепенно восстанавливая дыхание. Он протянул руку и поманил вора к себе.       — Что такое, Солнце, — подсел ближе Зейн, положив руку на член Зака, — хочешь еще? Я только за.       — Одного раза мне всегда мало, — рыжий потащил любовника к себе на руки, усаживая верхом, и заурчал, — надо хотя бы пару, чтобы я смог отвлечься от того, насколько ты сексуален, и на время совладал с этим голодом, — он закусил клыком кончик языка.       — Как мне повезло, — Зейн отвел руку назад, обхватил член Зака и, поводив вдоль ствола, стал насаживаться, — Мха-а-а, вот только если вопрос ставить таким образом, то двух раз мне будет мало. Еу рэн да... Мх-хмм...       Широкие ладони легли вору на плечи, мягко поглаживая большими пальцами шею, все тем же низким возбужденным голосом, негромко, драконыш заговорил, глядя на Зейна с похотливой жадностью:       — Богу равным кажется мне по счастью       Человек, который так близко-близко       Пред тобой сидит, твой слушает голос,       Но немеет тотчас язык, под кожей       Быстро легкий жар пробегает, смотрят,       Ничего не видя, глаза, в ушах же —       Звон непрерывный…       Он затаил дыхание и шумно выдохнул, когда Зейн вобрал его в себя полностью и потянул его к себе, замыкая горячий поцелуй.       — Даже твой голос меня возбуждает, — на выдохе произнес Зейн, оторвавшись от соблазнительных губ, и улыбнулся, — боюсь, что и пять раз подряд будет мало, чтобы утолить мой голод.       Орган проникал глубоко внутрь, и, опустив взгляд на свой живот, вор видел, как приподнимается живот. Это зрелище только сильнее возбуждало, Громов резко выдохнул и вновь замкнул поцелуй...

***

      Когда пара любовников закончила с их первыми приветствиями, Зак потянулся и достал салфетки с полки под столешницей. Так же, как в прошлый раз, даже не спрашивая, но осторожно вытер разомлевшего Зейна от потеков спермы, развел ему ноги, провел мягкой тканью и, удостоверившись, что все в порядке, встал и вытерся сам. Он бросил испачканные салфетки в огонь и поставил на железную пластину над чашей греться воду в небольшом котелке.       — Полагаю, что мне лучше одеться, иначе мы вообще не остановимся, — он обернулся к Зейну, вопросительно подняв бровь, — Я хотел бы пригласить тебя со мной поужинать, если нет других планов. Тут недалеко есть очень красивое место, и я буду рад твоей компании.       — Я не хочу вынуждать тебя изменять своей привычке ходить дома, — проговорил Зейн, закусив губу, с наслаждением разглядывая тело мужчины, — я только заметил, какая у тебя татуировка, оказывается, большая. Красивая… И я с удовольствием с тобой схожу в красивое место и, может, даже поем.       — И не хочешь лишать себя зрелища? — Зак поиграл бровями и повел плечами, красуясь, — спасибо. Я ценю такое отношение. — Он коснулся кончиками пальцев морды дракона на груди, — это автопортрет. Однажды я наткнулся на очень искусного мастера и несколько раз являлся ему, пока он не начал рисовать свои «видения», а потом пришел как клиент и заказал рисунок.       Драконыш вылил остывший чай из чайничка, ополоснул его и, перебрав ряд одинаковых баночек, выбрал нужную и насыпал заварку. Он неспеша заварил чай, достал вторую чашку и принес, поставив на столик у топчана, а сам присел рядом с еще расслабленно лежащим в подушках любовником и уложил его головой себе на бедро.       Зейн повернул голову и поцеловал Зака в живот. Улыбнувшись, поднял руку и стал пальцами водить по рисунку.       — Автопортрет, значит, — ещё раз легко поцеловал мужчину и посмотрел в лицо, вздернув бровями, — йоугоу джа шьеа. — Вновь посмотрел на тату, — Ты и в этом облике красивый. Если захочешь показаться в таком виде, я не буду возражать.       — Я в таком виде прокачу тебя до места, держу пари, ты никогда не летал верхом, — Зак опустил глаза, взгляд скользил по лицу мужчины, изучая черты.       Широкая ладонь легла ему на грудь, согревая, кончики пальцев нежно поглаживали кожу.       — Вообще это называется ржавым драконом, — добавил он негромко.       — Почему ржавый? — удивился Зейн, взял руку мужчины и поднес к своему лицу, поцеловал и опустил обратно к себе на грудь, — на рисунке он ведь зеленый… — хихикнул, — ты зеленый. И нет, верхом я точно не летал и не ездил. Для этого всегда был транспорт.       — Чешуя железная, ржавеет, если не ухаживать как следует, да и даже если ухаживать, все равно ржавеет, — драконыш вздохнул с мягкой усмешкой, — Будешь чай? Уже должен был завариться. Он не сладкий.       Он потянулся за чайником и налил в первую чашку, оставляя Громову выбор — подняться или продолжить валяться и нежиться в подушках. Такой расслабленный и ласковый Зейн ему нравился, внутри к нему просыпалось нежное трепетное чувство, хотелось оставаться рядом.       — Если не сладкий — давай, — вор сел и потянулся, выгнув спину, — пить охота.       Зак наполнил вторую чашку и передал ее Громову, свою взял в ладонь и пригубил. Он снова откинулся на спинку, смакуя напиток. Чай оказался терпким, с легкой горчинкой и едва заметными освежающими мятными нотками, темного рубинового цвета настой ощутимо бодрил.       — Напитки не только утоляют жажду, они должны приносить удовольствие, как и вообще все в жизни… ну, я так думаю.       — Все так думают, но у большинства не получается, — улыбнулся Зейн, отпил чай и сразу вспомнив, как Кай угощал его похожим. Грустно хмыкнул, посмотрев на чашку, и перевел взгляд на Зака, уже улыбаясь, — вкусно. И я бы рад получать больше удовольствия и от напитков, и от еды, но что поделаешь.       — Далеко не все, поверь мне, — он задумчиво посмотрел перед собой, — а некоторые даже считают такой подход противоестественным. Тебе повезло, ты вырос в мире, утерявшем концепцию греха и религиозные иллюзии. — Он повернул голову, как будто почувствовал и поймал взгляд Зейна, — А в остальном… Не надо охуевать от счастья. Просто не пить, не жрать всякое дерьмо ради сохранения жизни, если есть такая возможность.       — Аха-ха-ха, — прищуренно засмеялся Громов, вновь отпив чай, — ну с этим я справлялся. Хотя в моем случае — это скорее не забывать вообще есть, пока не свалился. С жидкостями лучше, кстати. Особенно со спиртными, — Зейн допил чай и потянулся, — пожалуй, надо возобновить физические упражнения. Мм… — Вор повернулся к Заку, — ты не будешь возражать, если я как-нибудь на твою скалу вскарабкаюсь… Я имею в виду не только член, но и то место где ты живешь и не по тропинке, а со снаряжением?       — Да сколько угодно, можешь даже крюков наставлять, мне не жалко, — заулыбался рыжий. Для него это означало, что как минимум мужчина будет появляться чуть чаще. — Не знал, что тебе нравится скалолазание, — он немного поднял брови, — хм… Расскажи, что ты вообще считаешь интересным, ну, кроме секса и движков, это очевидно.       — Эм… Никогда не задумывался, — Громов немного растерялся, — движки… Они заводят, — Вор посмотрел на мужчину и подмигнул, — для этого и созданы. Но мне нравится копаться в любой технике. Нравятся горы и взбираться на них, но при жизни у меня было мало возможностей этим заниматься. — Он взъерошил волосы рукой, пытаясь вспомнить что-то еще, — я даже не знаю… Интересно, когда придумываешь план, как что-то выкрасть, особенно когда это происходит под носом у хозяина, и исполняешь этот план. Думаю, это из-за адреналина. — Зейн, хихикнув, посмотрел на Зака, — я довольно скучный.       — Да не сказал бы, — Ржавый протянул руку и зачесал ему челку назад. Волосы ссыпались немного на сторону, — это интересные направления, там есть места и для работы головой, и для импровизации. Не говори про себя, что ты плохой или скучный, это не так.       — Солнце, я трезво оцениваю себя, — улыбнулся вор и сбоку облокотился на мужчину, — но я не буду этого больше говорить. А ты что считаешь интересным?       — Ты субъективен. Мы все субъективны, — он приобнял Зейна, теплая ладонь легла на бок, — Я архаичен в этом плане, люблю стихи и музыку, гулять по местам, где нет людей, изредка под настроение и в города забираюсь, еще всякая ювелирка, но в основном это небольшие камни, хотя это скорее связано с врожденными талантами. Вообще люблю делать вещи, правда, не всегда получается что-то функциональное…       — Ну… Зная нашего общего знакомого — ты это делаешь для души, поэтому какая разница, функциональна вещь или нет, — Громов улыбнулся, — если тебе от этого хорошо, то они того стоят.       — Ну это сейчас, а, как ты выразился, при жизни, я, после того как меня погнали из дому, работал кузнецом, и там, знаешь ли, было важно, чтобы все это дело правильно и надежно функционировало, — он фыркнул, закатив глаза, и отставил опустевшую чашку.       — Ух ты, — Зейн приподнял голову и посмотрел на Зака, — ты работал кузнецом? Ланг ши. — Он вновь опустил голову на мужчину, — я же не говорил, что при этом ты не должен уметь зарабатывать себе на хлеб. Если, к сожалению, не получается зарабатывать тем, чем тебе нравится заниматься, значит, нужен запасной план, но бросать это из-за этого нельзя. И как, научился или поперли?       — Ну, вроде начало получаться, но начались погромы нелюди, и пришлось быстро съебывать, а дом и кузню сожгли, спасти успел только совсем немного, — он вздохнул, запрокинув голову, и посмотрел в потолок, — но я не могу этим не заниматься, это природная потребность… камни, металлы… поэтому тут есть вот это все, — лежавшая на плечах Зейна рука поднялась и указала на рабочую зону рядом со входом, которую Зейн проглядел, слишком увлеченный драконышем.       — Ой, — Громов поднялся, широко раскрыв глаза, и посмотрел на мужчину, — не заметил. Я посмотрю?       — Смотри, конечно, — Ржавый глухо усмехнулся, стараясь не расхохотаться в голос, — там в тоннеле свет сам включается, и он ведет к горну.       Ближе всего ко входу располагались несколько рабочих зон, где хозяин жилища занимался своим ремеслом, в сторону от верстака уходил тоннель. Все было просто в идеальном порядке, инструмент развешан по размеру, ящички задвинуты и подписаны, несколько находящихся в процессе работы вещей лежали на подставках, в том числе длинное копье с зазубренным наконечником и кольцом на пятке.       Зак проводил его взглядом, а сам поднялся и направился заниматься ужином, нужно было сходить проверить поставленную утром сеть, и для этого все же придется влезть в штаны и обуть высокие сапоги, просто чтоб не замерзнуть. Он скрылся за загородкой спальни.       Громов подошел к столу и начал осматривать инструменты, брал их в руки и рассматривал со всех сторон, после ложил обратно точно так же, как они лежали. Такой порядок он встречал не у всех. Приблизился к копью, осматривая его, хмыкнул и стал разглядывать каждую вещь, находящуюся тут. Даже не заметил, сколько времени прошло.       Рядом хлопнула дверь, когда Зак покинул пещеру, пройдя мимо. Он прекрасно понимал, сколько интереса может вызвать мастерская у того, кто сам что-то делает, и не хотел мешать.       Вскоре дверь стукнула снова, драконыш проверил сети и вернулся с несколькими некрупными форельками. На двоих таких, как он, этого бы не хватило, но для них с Зейном вполне. Прежде чем вернуться, он выпотрошил и промыл рыбу прямо на берегу и теперь принес ее на деревянном подносе, уперев его в бок. Тушки все еще иногда трепыхались.       Зейна он обнаружил у рабочего стола для ювелирных работ, перебирающего миниатюрные инструменты.       — Нашел что-нибудь интересное? — он выглянул у вора из-за плеча.       Громов, рассмотрев коллекцию пилок, посмотрел на круглогубцы и, взяв в руки, крутил их.       — Та дэ ни, — он был так поглощен, что не заметил, когда сзади оказался Зак, и выронил инструмент, спохватился и быстро подобрал, — кажется, за последние сотни лет в виде призрака я расслабился. Надо быть внимательней, — он облокотился на стол и посмотрел на мужчину снизу вверх, — они все интересные, а некоторые даже похожи на те, с какими мне приходилось работать… ну, когда с мелкими механизмами, тем же галовизором, например… хотя по большей части очень необычные.       — Мне редко даются механизмы, особенно мелкие, — Ржавый покачал головой и провел кончиками среднего и указательного пальцев Зейну вдоль ключицы, — какие плечи у тебя, Зейн, я просто не могу удержаться… — он прикрыл глаза и тряхнул головой, собираясь с мыслями, — ты был призраком не сотни, а всего тридцать два года личного времени, — уточнил Ржавый и послал ему поцелуйчик, — это для нашего общего друга прошло почти сто сорок, в разных мирах время течет по-разному, не забывай, — он показал взглядом на свою добычу, — ты рыбу ешь?       От прикосновения прошла дрожь, и Зейн сглотнул, прикрыв ненадолго глаза.       — Йоугоу джа , — вновь сглотнул Зейн, задышав глубже и посмотрев на мужчину, прищурившись, — ну округлил я слегка, — покосился на рыбу, — ем. Я на самом деле почти всё ем. Без особого желания, но ем всё.       — Только слегка? — он мягко улыбнулся, как будто намекая на что-то, и отступил, направляясь к кухне.       В отличие от первой встречи, сейчас штаны на нем были узкие, пусть и не облегающие, из кожи цвета желтой охры, и с очень низкой посадкой, что подчеркивало то, насколько его бедра уже талии, а гульфик на подвязках вместо привычной Зейну застежки, вор вообще видел впервые.       Громов наклонил голову и, закусив губу, пялился на задницу.       — Мне тебе раздеться помочь? — вор пошел следом, — а то руки заняты, ещё и в рыбе.       — Чуть позже, как только я закончу возиться с ножом, — это звучало как обещание, — пожалуйста, возьми из-за загородки плетеную корзину с крышкой, там под зеркалом стоит несколько штук, скидаем туда перекус, и можно выдвигаться.       — Корзина — это, я так предполагаю, что-то, в чем можно что-то таскать? — Громов без особого желания оторвал свой взгляд от задницы мужчины и скрылся за перегородкой.       В отгороженной стенкой спальне стояла огромная высокая кровать, застеленная черным шелковым бельем, вдоль стены шкаф со сдвижными дверками из плетенки, а ровно напротив - большое зеркало и длинный низкий комод под ним на котором в ряд стояли квадратные корзины с крышками, с краю была пара пустых. Вор хищно улыбнулся, глядя на роскошную постель сто стойками и балдахином, а после развернулся к зеркалу и посмотрел вниз… и вновь на свое отражение.       — Да мне же не больше 25, — потрогал свое лицо Зейн, — я думал, мне лет сорок… Ма да, я теперь выгляжу как малолетка.       Чуть скривившись, Зейн взял корзину, поняв, что это она, потому что только у них были крышки, и вернулся обратно.       — Это оно?       — Да, оно, спасибо. — Он поставил корзинку на столешницу и стал укладывать туда снедь и деревянную посуду, — И нет, ты не выглядишь как малолетка. На самом деле ты выглядишь так, как себя ощущаешь, или, возможно, так, как ты себе больше всего нравился, чувствовал себя лучше и так далее. Что-то не сделал, кого-то не встретил или там не успел что-то засрать, — драконыш отвернулся, посмотрев ему в лицо, — подумай об этом.       — Подслушиваем, — хихикнул Громов, смотря, как мужчина складывает вещи в корзину, — я себя даже толком не помню в этом возрасте. Ничего такого не было. Ты потрясающе смотришься и с ножом, и с корзиной.       — Может, в этом и дело? — Зак обернулся, вытирая руки полотенцем, и оперся спиной на столешницу, скрестив ноги, — Чистый лист? Новая жизнь? Я не настаиваю, конечно, но мне помогло в определенном роде. — Он отложил полотенце и уперся ладонями в стойку у себя за спиной, — Что скажешь?       — Скажу, что романтик, — улыбнулся Громов, раздевая Зака взглядом, — ты как, готов? А то я растерялся и не знаю, что делать, то ли тебя раздеть, то ли самому одеться.       Ржавый мягко улыбнулся, поймав взгляд.       — Оденься, по пути будет прохладно, — он закрыл корзинку, про себя что-то посчитал, бегая глазами, и, удостоверившись, что ничего не забыл, направился к выходу, — Я буду ждать тебя снаружи.       Подхватив поклажу, в которой звякнуло что-то стеклянное, но Зак и ухом не повел, мягко ступая в сапожках на тонкой подошве, на себя накидывать больше ничего Ржавый не стал. После того, как парень вышел за дверь, оттуда раздался достаточно громкий скрепуче-шестящий звук, сменившийся скрежетом металла по камню.       Громов, усмехнувшись, оделся, но поняв, что сам без куртки, вспомнил, как драконыш доставал бутылку… Сосредоточился и очутился у себя, взял из шкафа кожанку, вновь сосредоточился на доме Зака и появился там же.       — А это удобно, — усмехнулся вор и, обелиск ботинки, вышел на улицу.       Первое, что он увидел, это был отливающий на солнце полированный бок, чешуйка к чешуйке, сталь была такой гладкой, что он увидел свое отражение. Однако кое-где были потемнения и ржавые пятна, а с хребта вниз шли поперечные полосы зеленых оттенков побежалости. Змей стоял на шести лапах, коротких и тонких, неясно, как они его держали вообще.       Дракон начал двигаться, перетекая и свиваясь кольцами, и напротив Зейна оказалась трехметровая башка, нависая сверху.       — Пару минут, и можно взлетать, — голос у ржавого остался тот же.       Зейн стоял, открыв рот и широко открыв глаза. Он подошёл и положил руку на морду и широко улыбнулся.       — Это самое ланг ши, что я видел, — вор чувствовал под прохладу под ладонью, — ты холодный и твёрдый. Ты просто невероятен.       Немного подержав руку, Зейн почувствовал тепло, исходящее от дракона. Такое огромное существо просто не могло быть холодным, а внешнее покрытие тела работало на охлаждение. Гребень существа состоял из натянутой на шипы тонкой полупрозрачной перепонки и у головы отходил в стороны, формируя что-то похожее на нелепые уши.       Зак лег головой на землю.       — Забирайся.       — И я даже понял, что ты ни на что не намекаешь, — хихикнул Громов, взобравшись на нос, полез дальше, — потому что с такими размерами забраться на твой член я не смогу, — вор устроился на гладкой голове, поглаживая её руками, — ммм… ты у меня между ног. Это очень лиьен си хон.       — Ты прелесть… Столько комплиментов и ни одной шутки про то, что сидишь у меня на лице? — он хихикнул.       Ржавый поднялся, как змея в стойке, и прянул ушами, осязая ветер, дождавшись, пока мужчина усядет поудобнее и найдет, за что держаться, он подобрался и выстрелил в небо серебрянной лентой, быстро набирая высоту.       Вдоль всего тела под позвоночником он имел воздушные мешки, которые заполнял газ, вырабатываемый специальным органом, и дракон для полета становился очень легким, после чего мог передвигаться в воздушной массе почти как змея в воде.       Он заложил круг над озером, давая Громову насладиться видом, и полетел дальше вдоль своей скалы к площадке в паре километров от нее, он давно разведал это место и успел обустроить. Высоко, на уступе, так что можно попасть туда только с воздуха, но очень с красивым видом на горы и долину внизу, защищенное с трех сторон от ветра.       Громов вначале прижался к голове, а когда привык, приподнялся, глядя на на пейзаж с высоты. Он поднял ладонь, ловя ветер, и широкая улыбка коснулась губ. Он прикрыл глаза и глубоко вдохнул. Открыв, наклонился, чтобы посмотреть, что внизу.       — Это потрясающе! — с воодушевлением прокричал вор, оторвал вторую руку от дракона, и...       Не удержавшись, сорвался вниз.       Будем честны, он не первый, кто вот так падал по опыту Зака, и тот даже был к этому готов, намного более готов, чем надевать седло, как это делала его сводная сестра. Дракон метнулся вниз и поймал Зейна передней парой лап, похожих на птичьи. Ржавый прижал мужчину к себе, мягко удерживая.       Зейн рассмеялся в голос, и вновь стал рассматривать окружение, держась за лапки. Места поражали, а наблюдать их с такой высоты и не в стальной коробке корабля было захватывающе.       Вор ещё раз посмотрел на лапы и стало интересно… Зейн пролез руками к подушечкам пальцев и начал их щекотать.       Лапы непроизвольно сжались, чувствительно сдавив вора.       — А-а-а-а! Ну ты нашел время, конечно, — драконыш смешливо фыркнул, — дай мне приземлиться, а потом уже тыкай во всякое.       Громов со звуком выдохнул, когда его сдавили, а после вновь рассмеялся во все горло.       — Какие чувствительные, — из-за сдавливания он не мог больше шевелиться. Зейн, чуть надувшись, расслабился и просто рассматривал пейзаж.       Драконыш заложил еще один круг уже над своей импровизированной смотровой и мягко приземлился.       Он поставил припасы, которые нес в средней паре лап, и выпустил Зейна, а сам пока остался как есть, давая себя рассмотреть и свесив длинный хвост вниз с обрыва. Уже вечерело, и рыжеватые блики играли на чешуе.       На площадке был небольшой навес, обустроенное кострище с подставками для готовки и еще один топчан со столом, но на сей раз просто деревянный, и стойки для тента, все, что могло намокнуть и испортиться, было спрятано в сундуки под навесом, оставалось только достать. Внизу, вплоть до самого горизонта, простиралась долина в чаше гор, через которую протекала извилистая речка.              Громов двигался вдоль длинного тела, рассматривая, как блестит чешуя на солнце.       — Ты смотришься завораживающе, — вор подошёл к дракону и прижался к нему, расставив руки в разные стороны и потерся щекой, — и очень приятный на ощупь.       Постояв так какое-то время, оторвался от Зака и, осмотревшись, подошёл к краю скалы, уселся, свесив ноги.       — Красиво.       Зак перекинулся обратно за спиной у Громова и уселся рядом, приобняв его за талию, и положил голову на плечо.       — Красиво… Но я вижу что-то, что мне нравится больше, — теплое дыхание коснулось уха вора.       Громов прикрыл глаза и глубоко вздохнул, закусив губу.       — Секс на природе, — проговорил вор, положив руку на бедро и проведя ею до паха любовника, — что может быть романтичнее?       — Только секс под звездами, — низко проурчал ему на ухо Ржавый, член под рукой вора дёрнулся и стал увеличиваться, — но прежде чем ты меня разогреешь настолько, что я не смогу соображать… — он коснулся губами уха, — я бы хотел подготовить место, где мы сможем предаваться удовольствиям с комфортом… И если ты мне поможешь, то это будет быстрее.       Зейн прищурился и, развернувшись, уселся сверху на мужчину. Обхватив руками шею, впился в губы, проникая языком внутрь.       — Комфорт — это хорошо, — еле оторвавшись от губ, проговорил вор и поёрзал задницей, дразня, — но вовсе не обязательное условие.       — О-ох… Какой же ты сладкий… — Зак облизал губы и погладил мужчину по щекам, глядя на его рот, а потом перехватил его поудобнее и поднялся, унося любовника от опасного края, — совсем не хочешь немного потерпеть, да?       — Терпение в сексе — не самая моя сильная сторона, — Громов вновь впился в пухлые губы и, обхватив ногами прильнул всем телом.       Зак оторвал его от себя и поставил на ноги сбоку от топчана, грубо развернул, заведя руку за спину, и провёл длинным языком по шее, второй рукой расстёгнул и сдёрнул с мужчины штаны, обнажая задницу.       — Если ты так жаждешь… Как я могу отказать? Моя радость… Мне так нравится то, насколько ты меня хочешь… М-м-м… — он наклонил любовника, давая опереться на деревянную спинку, всё ещё удерживая у него одну руку за спиной.       По телу прошла тёплая волна и собралась ниже живота, на члене выделилась вязкая капля. Зейн выгнулся и оттопырил задницу.       — Не заставляй меня ждать, — простонал вор, сфинктер нетерпеливо пульсировал в желании, — у меня всё зудит, и только в твоих силах это исправить.       — Чуть позже я как следует натру тебя маслом… — проурчал Зак себе под нос, поглаживая поджарую задницу. Звонкий шлепок. Он растянул шнуровку и провёл рукой по своему члену, направляя его в тугое розовое колечко, и медленно ввел, давая Зейну прочувствовать каждую неровность своего органа.       Вор застонал, выгибаясь сильнее, сам насаживаясь на орган. Горячая плоть проходила по стеночкам, задевая все самые чувствительные точки, дополнительно стимулируя их рёбрами, и тело пробила дрожь.       — Святой Ньютон, как же хорошо, — Зейн сжал член Зака и начал двигаться.       Ржавый пару минут дал привыкнуть телу любовника, перехватился и взял злой быстрый темп, вбиваясь в тело. При каждом проникновении раздавался звонкий шлепок, и Зак перехватился поудобнее, рывками дергая мужчину каждый раз себе навстречу.       Под горлом кипел рокочущий рык… Столько удовольствия, сколько Зейн ему доставлял, мало кто.       И он предвкушал, что это только начало…       Но и сейчас…       Такой податливый, такой жаждущий…        И столько отдачи…        Боги, какое тело…       Он идеален… И с ним действительно приятно и во всем остальном…       Зейн с силой вцепился в спинку. Тело покрылось мурашками, прикрыв глаза, он хватал воздух ртом, который при каждом толчке из него выбивали с громким стоном. Член сочился, и хотелось обхватить его рукой и подрочить, но он не представлял, как это сделать, и изнемогал из-за этого, от чего всё тело становилось ещё чувствительней.       Ржавый шлепнул его по заднице, чувствуя, как мышцы непроизвольно сжимаются, затем еще раз. Перстни на пальцах остро кусали при каждом ударе. Хотелось вцепиться любовнику зубами в загривок, но плотная кожанка защищала его спину, потому драконыш взял мужчину за волосы и потянул назад, заставляя поднять голову и сильнее выгнуться.       От этого Зейн ещё сильнее сжал задницу. Его вело всё сильнее, и голова совсем перестала соображать. Вор был на пределе, готовый кончить в любую секунду.       — Укуси, — взвыл Зейн, дрожа в руках партнёра.       Драконыш не укусил, он только сильнее сжал его волосы и заломил руку, продолжая трахать узкую задницу, удар за ударом, всё быстрее…       Он зарычал громче и кончил, несколько раз вбившись особенно сильно.       — Мха-а-а, — взвыл Зейн, закатив глаза. Боль обострила чувства, после тело прошибло током, и это переросло в мощный оргазм. Сперма вырвалась на землю. Вор закусил губу, блаженно улыбаясь, и продолжал тихо вздрагивать в руках рыжего. — Гай , Солнце, если бы все трахали, как ты, то во вселенной была бы утопия.       — Твоя личная, разве что. — Зак отпустил его, проследив, чтоб вор не завалился на бок, и тряхнул головой.       Тянуло сгрести любовника в объятья и поваляться, греясь его теплом, но было негде. Именно поэтому он хотел сначала все подготовить, а то теперь дрожали руки. Ржавый сделал вдох-выдох, усилием воли собираясь, подвязал шнуровку на штанах и потопал к навесу.       — Может и моя личная, но, думаю, оценили бы все, — хихикнул Зейн, собираясь натянуть штаны, но когда выпрямился, почувствовал как по ноге потекло. — А ты салфетки случайно не брал?       — Брал, всё в корзине, — ответил Зак. — Найдёшь или принести?       Он уже дошел до навеса, открыл сундук и нес собранный стопку больших плоских подушек, которыми предполагалось выстелить топчан, и пару длинных мягких валиком, чтоб разложить их вдоль спинки.       — Ну… — протянул Зейн, глядя на спущенные штаны на щиколотках. — Я, конечно, могу допрыгать и даже предполагаю, что тебя это позабавит, но всё же попрошу принести. Я даже пошевелиться не могу, сразу течь начинает.       — Ну да… Я сейчас.       Драконыш смутился, зная, сколько из него изливается. Он донес свою поклажу и быстро добрался до корзины и притащил ее к маленькому столику. Большая пачка салфеток перекочевала Громову в руки, а Зак вернулся к своему занятию.

***

      Прошло совсем немного времени, и стоянка преобразилась: появился защищавший от ветра растяг, на топчан легли подушки и пестротканые пледы, среди которых Зак между делом бросил маленький гитарный чехол.       В кострище горел огонь, а на столик извлекли еду и несколько бутылок, пара которых была наполнена алкоголем, а остальные просто соком.       Зак закурил, глядя, как Зейн развлекается, закидывая веточки в костер.       — Ты этот мир придумал, — спросил Громов, посмотрев на Зака, взяв палку подлиннее, стал ковырять ей в костре, — или он из твоего прошлого?       — Это компиляция нескольких мест, — Зак бросил взгляд на пейзаж, — с учетом того, что тут нет ни людей, ни вообще кого бы это ни было, кроме всякого зверья, но зверье меня не трогает, в отличие от людей и им подобных.       Он вскрыл бутылку с белым крепким вином, налил в стакан на пару пальцев и поднес к Зейну.       — Попробуй, оно не сладкое.       — Необязательно было это уточнять, — захихикал Громов, вставая и взяв бокал, прищурено посмотрел на Зака, — но спасибо, — отвернувшись, посмотрел на горизонт, где потихоньку садило солнце, — у меня и зверья нет. Они меня никогда не долюбливали, — хмыкнув, опустил голову, — пожалуй, Хали был исключением.       — Да, я помню Хали, — Зак улыбнулся, — Я всё думал про пса, но хочу конкретную породу гончих и так, чтоб привезти щенка и воспитать, мне несколько раз снилось, что у меня такой… Но это надо лезть в родные миры Красного, а я, откровенно говоря, пасую и перед ним, и вообще тащиться туда в одиночку.       Зейн посмотрел на Зака и ухмыльнулся, перевёл взгляд на бокал. Напиток янтарного цвета красиво светился в лучах почти спрятавшегося солнца. Пригубил. Вкус был довольно насыщенный и сложный, с легкой кислинкой. Громов ни разу не пробовал ничего подобного, улыбнулся.       — Приятное… — замолк вор, поняв, что не знает название напитка, — чтобы это ни было. — Вновь посмотрел на мужчину снизу вверх. Ему нравился Зак: заниматься сексом, проводить время. Громов поймал себя на мысли, что было бы неплохо чаще с ним видеться. От чего настораживался, отогнав эту мысль, и вновь посмотрел на закат, выпив, — а почему ты пасуешь?       — Я до этого один раз туда пришел, да так там и остался... по частям. — он хмыкнул и наполнил Зейну бокал, как и себе, — я вообще хуевый вояка, большой, но хрупкий… Ну и не самый смелый. Умереть не умру… Но есть вещи, которые очень не хотелось бы снова испытывать. — Он посмотрел в сторону.       На самом деле, чтоб объяснить это, хватило бы одного слова — ржавому было страшно. Страшно туда лезть, страшно вспоминать конец своей жизни и страшно это повторить или просто вляпаться, потому что такого, как он, там могли попросту забить, как дичь на охоте, и сожрать.       Громов, посмотрев в глаза мужчине, положил руку на щеку, погладил большим пальцем, прищурившись.       — Все чего-то бояться, а тебя можно понять, — закусил губу вор, отвел взгляд и вновь направив взгляд на последние скрывающие лучи солнца, — и не надо говорить, что ты не самый смелый. Ты один из самых смелых людей… — Зейн чуть замолчал, — драконов… Что я знаю. Ты отдал свою жизнь ради любимого человека… морфа. Ма да , с вами запутаться можно, — хихикнул вор, — но сути не меняет. На такое очень далеко не каждый пойдёт, особенно когда заранее знаешь свою судьбу, а ты даже не пытаясь её изменить. Для подобного нужна недюженная смелость.       — Мне без разницы, как ты нас называешь… — Ржавый вздохнул, — и в этом нет смелости, только отчаяние. Не надо меня хвалить за то, чего не было… Просто я не хотел, чтобы он перестал существовать, а еще я до паники боялся того, что было бы, решись я что-то изменить. В этом не было благородства.       Он отвернулся, опрокинул в себя стакан и ушел к столу, чтобы заняться ужином. На душе стало тоскливо, были некоторые вещи, которые он в себе не любил, и это была одна из них, и, увы, тут уж ничего не попишешь.       Громов посмотрел вслед и развернулся, усмехнувшись. Уселся на край пропасти и залпом осушил бокал.       — Не льсти себе, — крикнул вор, — я не хвалю. А говорю, что вижу, и это твоё право со мной не соглашаться. Ты субъективен, — Зейн повторил фразу за Заком, подвинулся ближе к краю, взглянул вниз и хихикнул, — мы все субъективны.       Последнее парня определенно повеселило.       — Да-да-да. Встретились два одиночества: трус и ужасный человек. Или как ты там себя называешь?       Тем временем он достал рыбу, набил чесноком и зеленью и уложил ее печься на стойки рядом с огнем.       — Ну чаще всего цха ньян, — хихикнул Зейн, облокотившись на руки, стал болтать ногами, — но ты можешь звать как душе угодно.       — Ну это я при себе придержу, но разрешение запомню, — драконыш ухмыльнулся в усы.       Несколько минут висела тишина, а после вор услышал тихие звуки струн. Зак проверял строй, но подстраивать маленький инструмент не потребовалось. Еще несколько разрозненных нот, и перебором полилась простая мелодия.       Громов развернулся на звук и улыбнулся. Вновь посмотрев вперёд. Солнце уже село, и вокруг стало темно, и мириады ярчайших звезд светилось в бездонном небе, которое перечеркивал галактический рукав, давая столько света, как будто бы на небе была полная луна.       Зейн завалился назад, заложив руки за голову, а также вытащив одну ногу с пропасти, поставил её на край. Глубоко вздохнул.       Голову вновь посетил Кай, как он играл, как обычно включал фоном музыку, а также день, когда они вместе смотрели на звезды. Бесполезные мысли... Сердце защемило, и Громов просто грустно улыбнулся, отбросив воспоминания.       Хоть и стало грустно, все же было хорошо. Невероятно хорошо. В его жизни было не много тех, с кем было приятно проводить время, и Зак оказался среди них. — Солнце, ты очень красиво играешь, — прикрыв глаза, проговорил вор, — что это за музыка?       Драконыш бросил на него взгляд и снова улыбнулся. Ему было хорошо просто оттого, что Зейн рядом, даже если он просто сидел спиной и смотрел на горизонт… Когда этот человек оказывался поблизости, как будто становилось теплее.       Ржавый и раньше пытался находить себе компанию среди тех, кто жил в этой маленькой вселенной Пожирателя, среди воплощений живущих душ или воспоминаний, но ему как-то не особенно везло, возможно, потому что Серому редко приходилось пожинать кого-то, кто был бы его другом или мог бы им стать, а вкусы на людей у них с Каем были схожи. У драконыша бывали и интрижки и те, кого он считал другом, но все же такое тепло... Так или иначе, в этой компании хотелось побыть подольше.       Вместо ответа на вопрос он запел, ударив по струнам громче, и голос полился над горой:       — Забудем дорогу длиною в года,       Тяжёлые лиги пути,       Мы всё это время стремились сюда,       Сквозь беды и время дойти.       Он пел нехитрые стихи, перебирая струны и смотрел на огонь.       — Солнце, — проговорил Зейн, дослушав песню, — я понимаю, что убиваю всю романтику, но от твоего голоса у меня стоит.       — Я считаю секс логичным завершением романтической линии, — промурлыкал Зак, продолжая перебирать струны в вольной импровизации, — но сначала ужин, потому что я уже голоден, а если мы с тобой начнем развлекаться сейчас, то еда сгорит намного раньше, чем мы закончим… Выпьешь еще?       — Да, — проговорил Громов, поднявшись и подойдя к мужчине, — а неплохо пахнет.       — Еще несколько минут и будет готово, — зеленые глаза в темноте немного светились из-за отблесков огня, хотя звездный свет был таким ярким, что все было прекрасно видно, и темнота была очень относительной, — там еще осталось то вино, у него нет названия.       Зак показал взглядом на бутылку. Укулеле в его руках смотрелась совсем игрушечной, не верилось, что это настоящий инструмент. Драконыш снова заиграл, выбрав на сей раз мелодию повеселее, откинувшись на спинку, он запрокинул голову к небу:       — Отключите мне свет       Я наполнен тобой до краев       Мне не нужен рассвет,       Ветерану сердечных боев       Мне ненужное «да»       Я опошлен лимонной луной       Пусть во сне иногда       Ты все так же играешь со мной,       Мой Ангел…       Зейн подошёл к вину и, ругнувшись про себя, вернулся к краю пропасти за бокалом. После взял ещё бокал Зака и наполнил оба и, усевшись рядом, поставил перед собой, выжидая, когда он закончит петь, чтобы подать бокал. Он смотрел прищуренно, улыбаясь, наслаждаясь моментом.       Песня, закончившаяся щемящим припевом, закончилась с резким ударом по струнам. Ржавый прервал их звук, прижав ладонью, и отложил инструмент, невольно потерев кадык. Он скосил взгляд на сидящего рядом мужчину и криво усмехнулся, сверкнув клыком.       — Хочешь предложить тост?       — Ой нет, — проговорил Громов, подав бокал, — я в этом не силен, да и эта показуха не по мне. Мне просто захотелось выпить вместе, и я рад, что ты сейчас рядом.       — Я тоже рад, — Зак взял бокал и почти беззвучно коснулся им бокала Зейна. — Вообще рад, что ты тут оказался, как бы это ни было эгоистично с моей стороны, — он сделал несколько глотков и поставил вино для того, чтобы подняться и пойти проверять их ужин на готовность.       Рыба достаточно пропеклась, и небольшие тушки перекочевали в тарелки, Зейну досталась всего пара, а Заку все остальные, Ржавый знал, что мужчина много не съест.       — Если тебе не хватит, то я поделюсь, — он улыбнулся, передавая вору его порцию.       — Ты что, — смотрел на порцию Громов, посмотрев на мужчину, — это даже много. Спасибо.       — Они почти невесомые на самом деле, и то, чем они набиты, есть не нужно.       Парень уселся рядом и передал Зейну вилку, хотя для себя подвинул ближе салфетки и стал есть руками, просто отламывая небольшие кусочки. Громов посмотрел на Зака, улыбнувшись, отложил вилку и взял рыбу руками.       — Будешь говорить, что есть не надо, — оторвав кусочек, положил в рот, — а то я такое впервые ем. А ничего так. Вкусно.       — Осторожно, там могут попадаться кости в тонких местах, — он продемонстрировал рыбе ребрышко.       Они неспеша ели, запивая рыбу с лепешками вином, драконыш снова поймал себя на мысли о приятной кампании.       — Может, как-нибудь угостишь меня тем, что тебе нравится?       Зейн поперхнулся и прищуренно посмотрел на Зака.       — На тебя моя выпивка не действует, — засмеялся заметил вор и вновь принялся за рыбу, — а по поводу еды… — он замолк ненадолго, опустив взгляд, — я же уже говорил, что равнодушен к еде… Тут меня скорее интересует, кто готовил и в какой компании есть, нежели что есть. Вот сейчас мне эта рыба кажется очень вкусной, — Зейн вновь замолчал, — …Это не то, чтобы я специально. Я и раньше-то ел в основном миксэрэм, не потому, что это моя любимая еда, как думал Кая, а потому, что так проще, быстрее и сытно.       — То, что меня не вырубает спиртом, вовсе не означает, что я не могу оценить вкуса напитка, — он легонько пихнул вора плечом. — И не надо оправдываться за свои потребности и вкусы, ну или их отсутствие.       — Я не то, чтобы оправдывался… — проговорил Громов и, запив рыбу вином, хихикнул, — хотя намэнзы, будем честны — ты прав, я оправдываюсь. Просто обычно все пытаются меня накормить… Хотя тот, кто не пытался накормить, меня почти убил. Поэтому, может, не так уж это и плохо… Разболтался я не по делу, — выпив, взмахнул волосы руками и покачал головой, засмеявшись, — вуан дан ти.       — Да все хорошо, — примирительно улыбнулся Ржавый, вытер руки салфеткой, цапнул свежую и несколько раз провел Зейну по волосам, убирая жирные следы, — если оно слетает с языка, значит, должно быть сказано.       — Не люблю этого, — прищуренно улыбаясь, проговорил Зейн, — предпочитаю, чтобы мой язык был занят членом.              — Ну, тут такое… — Зак взял новую салфетку, закончил с волосами и протянул ее Зейну, чтоб тот вытер руки, — мы животные социальные, только трахаться. Конечно, приятно, но трахаться с тем, с кем есть о чем поговорить и кому можно душу излить, как ни банально, но намного приятнее. Ну и вообще, если поболтать… Можно договориться о стоп-слове, например?       — Стоп-слове? — закусил Зейн губу, вздернув бровями и расплывшись в улыбке, протянул руки ладонями вверх.       — Я уверен, что ты понял, о чем я, — Зак хитро заулыбался и стал вытирать мужчине пальцы, глядя ему в глаза, — в том числе и о том, что разговаривать полезно. Ты же не из тех, кто простому обещанию предпочтет устроить обыск с пристрастием, чтобы мой дом рассказал все, что нужно, в мое отсутствие?       — Я из тех, кто простому общению предпочитает прыгать на члене, — хмыкнул Громов, отведя взгляд, — я не то, чтобы хорошо в людях разбирался, чтобы стараться по душам говорить. Последствия обычно разочаровывают, — Зейн посмотрел на Зака из-под лобья, — непонятно, почему с тобой так разговорчив.       — Да, давай, расскажи мне про «не разбираюсь в людях», — Зак показал ему язык, — я просто-таки буквально готов померяться уровнем проблемы.       Драконыш закончил оттирать любовнику лапки, взял их в руки, притянул к себе и прижался к ним губами. От неожиданности глаза Зейна округлились, а рот приоткрылся. Он отвел взгляд и тихонько крякнул.       — Нас что-то не в ту сторону понесло, — вор вновь посмотрел на мужчину, улыбаясь глазами, при этом свои руки из его рук убирать не стал, — ты хотел придумать стоп-слово. По этому случаю хотелось бы узнать твои планы на эту ночь?       — Я предложил. Но каких-то конкретных планов у меня не было, на самом деле, — признался Ржавый, — я не знал, как пойдет, и не хотел загадывать ничего, кроме приятного ужина в твоей компании.       Он опустил руки, все еще держа Зейна за ладони, поглаживая ему костяшки большими пальцами.       — А это как-то… само выскочило… У меня такой же длинный язык, как у тебя, и периодически я говорю то, что не собирался. Ну и… для планов… мне надо знать, что тебе нравится и чего ты бы хотел. Для меня очень важно это знать, прежде чем пускаться во всякие практики… и это определенно не здесь. Если ты согласишься, то это будет дома. Чтобы я мог сосредоточиться и при мне было все, что нужно, и только самое лучшее.       — Ты невероятно вуан дан ти кай да, — улыбнулся Громов, развернувшись, уселся перед Заком и, освободив свои руки, положил их ему на грудь, — ну а у меня были планы… — проговорил вор, снимая с мужчины одежду и придвинувшись ещё ближе, стал целовать, — как минимум снять все эти тряпки и упасть к тебе на член, ну а чем конкретно ты хочешь, чтобы я упал. Решай.       — У тебя в любом случае больше одного подхода, но я бы хотел начать с твоего восхитительного рта, — драконыш обнял его лицо ладонями, а взгляд остановился на губах, и рыжий облизнулся и пососал нижнюю губу, после чего припал к вору поцелуем, проникая языком в его рот.       — Замечательный выбор, — ненадолго оторвавшись, проговорил вор и вновь впился в губы. Пытаясь снять штаны, но возникла заминка… гульфик. Громов вновь оторвался от губ, посмотрев на пах, — как это снять?       Зак просто потянул за концы шнурков, развязав узелки, и привстал, стаскивая с себя штаны, и помог себя раздеть, мягкие сапожки соскользнули легко, а белья драконыш не носил в принципе.       Зейн завороженно смотрел на член мужчины, облизнувшись.       — Моя прелесть, — прошептал вор и опустился ртом на орган.       Ржавый устроился, опершись поясницей о валик на топчане, и поджал одну ногу, уложив локоть на колено. Он с удовольствием принимал преклонение любовника и то, с каким явным удовольствием он ласкал затвердевший орган.       Пройдет еще немало времени, прежде чем Зак перестанет по-хорошему удивляться тому, насколько умел и нежен этот мужчина и как увлеченно он занимается физической любовью. Одно дело наблюдать это со стороны, а совсем другое — прочувствовать на себе.       Громов на минуту отвлекся и скинул с себя одежду, вернувшись к своему занятию. Он с упоением облизывал и целовал огромный член, руками массируя внутреннюю часть бедра. Удержав одной рукой ногу, Зейн поглотил орган до основания и остановился, слегка подвигал головой, чувствуя, как ещё сильнее его горло распирает. Это заводило. Собственный член выделил секрет. Продолжил двигать головой вперёд и назад.       Зак застонал на выдохе и прикрыл веки, любуясь зрелищем, пламя костра отбрасывало на фигуру любовника красные блики, очерчивающие рельеф мышц и мягко светящиеся в волосах. — Ты очень красиво это делаешь, — произнес он негромко. Дыхание сбилось от ритмично прокатывавшихся по телу волн удовольствия.       Зейн поднял взгляд и улыбнулся глазами. Комментировать он ничего не стал, рот занят. Он продолжил ходить вдоль всего ствола ртом, иногда около края играл языком с головкой, проводя вокруг, и вновь проглатывал до самого основания.       Ему нравилось, как откликается на ласки тело мужчины. Как сильно стал напряжен член во рту, чувствовались все венки, которые пульсировали, и от этого сам вор возбуждался все сильнее. Подчиняясь ритму движений любовника, он мягко извивался, подаваясь бедрами вверх, совсем немного, мягко.       Рука легла Зейну на запястье, поглаживая кожу кончиками пальцев. Ржавый медленно плыл, он позволил себе расслабиться и получать удовольствие, замкнув все мысли на нынешнем моменте. Он наблюдал, как раз за разом его член исчезал у Зейна во рту, и кусал губы.       По телу прошли мурашки, когда Зак прикоснулся к руке и стал поглаживать. Вор вновь приподнял взгляд, посмотрев, и сглотнул, сжав сильнее член. Все мысли из головы ушли, осталось только сильное возбуждение от скользящего члена в глотке. Зейн заерзал задницей и крепче зажал ноги мужчины, чтобы держать себя, хотелось уже почувствовать этого горячего гиганта внутри. Вор ускорился.       Парень утробно застонал, запрокинув голову, и сжал руку Громова сильнее. Тело изогнулось, скованное сладкой дрожью.       Голова Зейна ходила вверх, при этом член почти полностью выходил наружу, тут же голова опускалась вниз до самого основания, носом задевая живот мужчины. Слюни стекали по краям губ, дыхание становилось все тяжелей. Вор готов был уже кончить, несмотря на то, что даже сам к себе не прикасался. Он взвыл, сжав орган горлом ещё сильнее, и, потянувшись рукой, все же обхватил свою плоть.       Сдерживаться было все сложнее, хотя так хотелось растянуть удовольствие, но Зейн не оставил ни малейшего шанса. Тело залило обжигающим жаром, сдавленно рыкнул и, затаив дыхание, кончил, изо всех сил стараясь не сжимать Громову руку слишком сильно.       Вор продолжил дрочить себе и, пройдя рукой ещё несколько раз, спустил на топчан. Зейн проглотил все, что дал ему Зак, не оставив ни капли. И в этот раз он сам не отпускал член изо рта, пока он слегка не обмяк.       — Волшебное лакомство, — улыбнулся Громов, ещё лизнув орган мужчины.       — Иди сюда… — мягко на выдохе прошептал Ржавый и затащил любовника к себе на грудь, обнимая поперек спины, и потянулся губами к поцелую.       Зейн уперся одной рукой в грудь Зака, другую положил на челюсть и наклонился, впиваясь в соблазнительные губы, позволяя язычку мужчины проникнуть к себе в рот.       Руки драконыша ласкали стройное тело, скользя по спине и ягодицам, дразняще холодя многочисленными браслетами и кольцами. Он целовал любовника, прикрыв глаза, а ладони ощупывали его, и, проведя по упругим булочкам, драконыш запустил пальцы промеж них, массируя и дразня проход, но не проникая внутрь.       От губ вор не мог оторваться и жалостно постанывал, потому что он двигал своей задницей, пытаясь насадиться на пальцы, но ничего не получалось, Зак убирал пальцы и вновь начинал массировать.       Уже не выдержав, Зейн, рыкнув, схватил руку мужчины, удержав её, и насадился, блаженно застонав. Пальцы проникли глубже, пара сразу, по самые кольца, и драконыш стал играть ими, сгибая и разводя в стороны, прислушиваясь к реакциям податливого тела и пытаясь нащупать самую чувствительную точку. Второй рукой он придерживал Громова за пояс, не давая ему вывернуться, даже если бы тот захотел.       Зейн задницей сжимал пальцы и крепко обнял мужчину руками за шею. Тело горело от любого касания, дыхание стало прерывистым, он терся о грудь мужчины, уткнувшись в шею, и тихонько стонал над ухом.       Ржавый повернул голову, едва касаясь губами шеи Зейна, и потерся щекой.       — М-м-м… нежное создание, ты такой сладкий… А если я попробую вот так?       Пальцы стали описывать широкие круги, проводя по тонким нежным стеночкам внутри.       — Мха-а-а, — вор начал извиваться и, приподняв голову, впился в губы. Всё тело напряглось, хотелось ещё, хотелось глубже… Оторвавшись от губ, посмотрел затуманенным взглядом, ухмыляясь, проговорил: — Тебе пальчиками играться не надоело? Может, уже свой член подключишь? Уверен, он сейчас скучает и ждёт свой час. Давай не будем его расстраивать.       — Не надоело. Я люблю поиграться… — он повернул руку и, нащупав простату, стал водить подушечкой пальца, драконыш низко возбужденно заурчал, глядя Зейну в глаза: — Чтоб ты ныл и извивался в моих руках… Чтоб умолял тебя трахнуть, чтоб кончил только от ласк.       — Ах… — вор сильнее выгнулся, закатив глаза, внутри всё пульсировало. Зейн весь изнемогал от нетерпения и желания. Тело покрылось испариной и дрожало в крепких руках, простонал: — Умоляю, вставь.       — Еще… Я хочу слышать твои стоны, Ангел, и как ты меня хочешь, — он ввел третий палец и развел их в стороны, растягивая проход, погружая и почти вытаскивая, второй рукой он так же крепко держал любовника, прижимая к своей груди. — Ты просто сосуд удовольствий…       Драконыш потянулся, и клыки сомкнулись у основания шеи вора, сжимая и удерживая.       Это было неописуемо приятно, чувствовать, как трепещет тело этого великолепного мужчины в руках, держать, не давая вывернуться, чувствовать, как пульсируют мышцы, слышать, как срывается дыхание, как он захлебывается стонами…       — Мха-а-а… — тело всё сильнее извивалось, Зейн с силой вцепился в спинку. Все тело прошибло током, который накатывает снова и снова. Член стоял колом, и из него секрет стекал струйкой. Зак давал невероятное удовольствие, но вместе с этим и мучение от невозможности получить желанное, вор полушепотом произнес на ухо: — Солнце… Умоляю тебя, трахни меня… Трахни, как ты этого хочешь…       — Еще… — Ржавый ненадолго разжал хватку и снова укусил, уже ближе к горлу, и сжал сильнее.       Он продолжал играть рукой, водя пальцами, сгибая и нажимая на заветное место, что стимулировало выделение большего количества секрета.       — Святой Хокинг, я сделаю что угодно, — еле выговаривая, прошептал Зейн, тело все сильнее содрогалось, вор был на грани. Он впился в губы мужчины и, оторвавшись, посмотрел умоляющим взглядом: — Хочу кончить от твоего члена.       Зак так и не выпустил Зейна, держа его поперек спины, второй рукой он подхватил вора под бедро и вошел в мужчину снизу, поджал ноги, уперевшись стопами, и стал быстро и грубо двигаться, вбиваясь в хорошо растянутый зад, пока любовник извивался на нем и стонал.       Парень сжал зубы, низко рыча. Тело любовника стало таким мягким и одновременно сжимало его, не желая отпускать. «Кажется, я понял, почему за ним все так бегали», — проскочило в голове: «Это же просто что-то невероятное».       Несколько таких атак, и Зейн, сильно сжав руками шею мужчины, громко застонав, кончил, размазав сперму по телам и сотрясаясь всем телом.       В голове стало немного проясняться, но он не отпустил Зака, а, улыбнувшись, впился в его губы, продолжая двигать тазом навстречу толчкам. Его нутро продолжало вбирать в себя желанный член пульсирующими стенками.       Ржавый ответил на поцелуй не сразу, голова закружилась от недостатка воздуха, и он поплыл, легкая асфиксия усилила ощущения, и он как будто провалился в колодец. Колодец по имени Зейн. Он продолжал двигаться, хоть и не так быстро, и убрал прижимавшую любовника руку, давая тому возможность свободнее двигаться. Он прижал его руки своей к шее, показывая, чтоб тот продолжал, пока их языки сплетались в долгом агрессивном поцелуе.       Как только руки оказались на шее, Зейн сжал их и оторвался от губ. Вновь посмотрел затуманенным взглядом и улыбнулся одной стороной. Он усилил напор и добавил круговые движения. Его собственный член оживился, и вор сжал горло чуть сильнее.       Зак хрипло выдохнул и закатил глаза, горячие ладони легли на бедра оседлавшего его Зейна. Стороны пытались вырваться, но пережавшие шею руки не давали им… Драконыш поплыл еще сильнее, опьяняющая слабость пропитала тело, приправленная остринкой опасности, но ему нравилось. Громов делал всё как нужно.       Зейн высоко приподнимался, почти освобождая член, и резко на него опускался до основания со стоном. Он задрал голову, прикрыв глаза и приоткрыв рот, руки он не разжал, но и сильнее сдавливать не стал. Волна удовольствия прокатилась по телу.       Снова и снова.       Мысли исчезли, всё, что осталось, это пьянящее удушающее ощущение рук на шее, волны удовольствия, проходящие по телу, и образ любовника, объезжающего его.       Драконыш балансировал на грани, но никак не мог кончить, не мог и не хотел, хотелось, чтобы это продолжалось.       Вор продолжал скакать на Заке, не сбавляя скорости. Сколько прошло времени, он не знал, да ему и было все равно, но это точно было самое долгое обкатывание. Зейн был в восторге.       — Солнце, ты бесподобен, — посмотрел опьяняющим взглядом Громов.       Ржавый с трудом сфокусировал на нем взгляд и только хищно улыбнулся, оскалив клыки и сморщив нос, что-то сказать в ответ он был просто не в состоянии, однако то, что выносливость Зейна достаточная, чтоб его выдержать, было прекрасно.       Он выгнул спину, приподняв вора на себе, и сжал пальцы, впиваясь ему в бедра.       Зейн снова кончил, но не остановился, а продолжил скакать на любовнике, их ночь только началась...