Brandy Aziraphale

— Кроули, ты кретин, — констатировала Вельзевул и сокрушенно покачала головой. — Как убеждать меня, что твоему булочнику не стоит знать больше необходимого, чтобы не подвергаться дополнительной опасности — это ты можешь. А как сообразить, что звонить со своего собственного, блядь, телефона пацану, с которого вообще началась вся эта поебень, за которым вообще-то следят день и ночь, — значит почти гарантированно спалиться, — это недоступное нам интеллектуальное усилие. Вот объясни мне, какого хера? Бармен лениво отсалютовал ей початой бутылкой и сделал еще один солидный глоток. — А ты предлагаешь оставить все как есть? — осведомился он. — И пусть его просто перехватят где-нибудь по дороге из школы, запихнут в машину и увезут к Люциферу под заботливое отцовское крылышко. И да начнется апокалипсис! — Его и так могут перехватить, предупреди его хоть полсотни раз, будто ты не знаешь подростков. Можно подумать, ты сам так уж слушался родителей, когда они говорили с тобой о незнакомцах. — Вот только их сюда не приплетай, — Кроули поморщился. — Думаешь, я не понимаю, что у мальчишки больше шансов бесследно исчезнуть, чем у меня — допить эту бутылку? Но хоть что-то для него я могу сделать? — Помимо спонсирования очередной немаленькой суммой, ты хочешь сказать? К примеру, выживи, — буркнула Вельзевул. — И прекрати обвинять себя во всех грехах человечества. — Не ты ли сама только что уличила меня в сыновьей непочтительности, — хмыкнул бармен. — И между прочим, не такой уж я кретин, как ты до сих пор отчего-то думаешь. — Уверен? — подозрительно поинтересовалась девушка. Вместо ответа Кроули вынул из кармана телефон и повернул его тыльной стороной к подруге. Пониже камеры, обхватывая аппарат на манер странного чехла и подсоединяясь к разъему для наушников, висела плоская черная коробочка. — Кретин и долбоеб, — подытожила Вельзевул, выдыхая и заметно расслабляясь. — Не мог сразу сказать, что звонил через глушилку? — Мне было приятно смотреть, как ты за меня переживаешь, — мурлыкнул бармен. — И заодно трачу время, которого и так нет! — рявкнула девушка. — Блядь, Кроули, соберись, Метатрон сам себя за решетку не упечет. — Уверена? — он в точности скопировал интонацию ее собственного недавнего вопроса, но в следующий миг все же посерьезнел. — От Дагон ничего не слышно? Вельзевул передернула плечами. — Мне она не отвечает. Позвонил бы ей сам да узнал, что нового. Кроули в красках представил потенциальный разговор, поднял руку, словно отгораживаясь от такой перспективы, и даже сел прямее. — Ну нет, — твердо сказал он. — Хватит с меня, пусть найдет себе видеочат и наслаждается обществом таких же психов сколько влезет. — Насчет влезет — это ты в точку, — фыркнула девушка. — Но сомневаюсь, что… — она вдруг умолкла, уставившись на зажегшийся экран своего телефона. — Что? — бармен вытянул шею и чуть прищурился, пытаясь со своего кресла разобрать номер. Вельзевул нерешительно положила телефон на стол, не сводя взгляда с иконки продолжавшего идти вызова. «Дагон», — одними губами произнесла она. Кроули нахмурился: номер был незнакомым, он был уверен, что набирал совсем другой, когда хотел связаться с озабоченной хакершей. С другой стороны, если даже он сам худо-бедно разбирался во всевозможной разведывательной и шифровальной технике, то уж такой специалист как она должна была знать в сотню раз больше. И все же… Вызов прекратился, телефон снова превратился в темный молчаливый прямоугольник из пластика и стекла. Приятели посидели несколько секунд, гипнотизируя его взглядами, потом бармен вполголоса, с опаской поинтересовался: — Почему ты считаешь, что… Экран опять вспыхнул, разворачивая новое сообщение: «оглохла, блядва?». — А, — коротко сказал Кроули. — Теперь понятно. Вельзевул молча закатила глаза и, переглянувшись с барменом еще раз, провела пальцем по экрану, принимая новый вызов и тут же переводя его на громкую связь. — Здравствуй, Дагон, — как можно более мирно сказала она. — Только увидела твой прошлый звонок… — Пиздишь, — с ленцой припечатала хакер. В ее пришепетывающем исполнении это прозвучало как «пивдишь», но забавным отчего-то вовсе не казалось. — Кроули, объясни мне наконец, нахера она тебе сдалась? Бармен округлил глаза, помотал головой и скрестил перед собой руки. — Кроули здесь нет, — отозвалась Вельзевул, неотрывно глядя на его активную жестикуляцию. — Давай поговорим, а он перезвонит тебе позже. На том конце послышался громкий нетерпеливый вздох, затем глухой дробный стук — кажется, клавиш, — и в следующую секунду засветился экран телефона самого Кроули. Он коротко на него глянул, затем затравленно осмотрелся по сторонам, остановив взгляд на полке у входной двери, — и прикрыл глаза. Вельзевул нетерпеливо потянулась посмотреть, что его так взволновало. «я тебя вижу», — гласило сообщение от анонимного абонента. Кроули физически чувствовал, как кровь отливает от лица, а кончики пальцев леденеют, с трудом удерживая разом потяжелевшую бутылку. Вот и первый крупный просчет. Устанавливая камеры в квартире Азирафеля, он совершенно не подумал о том, что среди его знакомых есть сбрендившая хакерша, которая ни за что не упустит шанса подсмотреть за их жизнью. — Твою мать, — беззвучно выдохнул он, лихорадочно пытаясь прикинуть, сколько всего она успела увидеть, и постепенно приходя к выводу, что наверняка все. И что им еще очень повезет, если это хоумвидео не осело у нее в коллекции на одном из многочисленных серверов. — Так вот, что касается нашего общего приятеля Метатрона, — как ни в чем не бывало прозвучало из трубки. — Мне, как ты понимаешь, обычно похер, кто правит балом, но этот мудоеб недавно снова попытался меня подставить, и это уже начинает надоедать. Так что ответ на твой вопрос — да, я возьмусь выкачать его данные, если ты обещаешь мне полностью убрать его с радаров. — И? — хрипло спросил Кроули, уверенный, что это не весь список условий. — И не говорить твоему ангелочку про съемку, разумеется, — бармен словно воочию увидел, как Дагон показывает свои мелкие и острые, будто рыбьи, зубы в пробирающей дрожью улыбке. — Это тебе не реалити-шоу! — рявкнул он, подрываясь с кресла и спустя секунду стискивая магнит с камерой в ладони. — Так и я не благотворительный фонд, — хмыкнула хакер. — Так что в следующий раз, когда вам приспичит пообжиматься, не смей активировать свой генератор помех. Кроули прищурился, пристально глядя на стеллаж со следующей камерой. — То есть его ты обойти так и не смогла? Последовала пауза, в течение которой Дагон явно пыталась подобрать слова, а бармен со всей доступной его экстренно протрезвевшему мозгу скоростью соображал, что происходит. На его счастье, у хакерши было слишком мало опыта общения с реальными людьми, чтобы играть в такие игры, и сейчас она явно проговорилась о том, чего ему знать было не положено. Зато теперь у него был козырь в виде того самого генератора помех… пусть он и не имел ни малейшего представления, о чем она говорит. Разобраться можно и в процессе. — На звук его действие не распространяется! — наконец ответила Дагон, откровенно пытаясь вернуться к прежнему лениво-развязному тону и так очевидно с этим не справляясь, что Кроули лишь громадным усилием воли подавил торжествующую ухмылку. — Что ж, в таком случае вот мое контрпредложение, — небрежно объявил он, возвращаясь в кресло и снова вытягивая ноги на полкомнаты. — Ты сливаешь нам данные, а я проверяю, насколько они нам полезны, и после этого даю тебе код для дешифровки всех видео, какие ты успеешь заснять до того момента. Ты ведь непременно сохранишь их даже со всеми помехами, верно? Но учти, — добавил он, сообразив, что едва не совершил еще один промах. — Этот договор в силе только до конца месяца. Вельзевул напротив облегченно выдохнула и украдкой, прикрывая руку полой пиджака, показала ему большой палец. На том конце линии что-то зашуршало, словно Дагон раздирала пачку чипсов непосредственно перед трубкой. Кроули поморщился и поспешил убавить громкость динамика. — Идет, — наконец отозвалась хакер. — Но свидание ты мне все еще должен. — Само собой, — бармен ухмыльнулся и показательно отсалютовал стеллажной камере бутылкой. — Как только выберусь из этой задницы. — Ничего, в этой конкретной я вполне готова тебя потерпеть, — бесстыдно хохотнула Дагон. — Считай, что вы обрели первого фаната. Твой ангел так сладко под тобой сто… Связь оборвалась. Кроули с некоторым удивлением взглянул на Вельзевул, ткнувшую в иконку отбоя. По его скромному мнению, напрягаться из них двоих стоило именно ему, но после сообщения о том, что видеть хакер ничего толком не могла, ему стало легко и даже смешно от всей ситуации. — Достали флиртовать, — буркнула девушка, отводя глаза. — Не думал, что у меня найдется, чем смутить даже тебя, — фыркнул бармен, поднимаясь и пристраивая сорванный с холодильника магнит на прежнее место. — Идем, — он закинул на плечо плед и ухватил пару подушек, — твой трон тебя заждался, о герцогиня Ада. — Какой-то он слишком белоснежный для Ада, — вздохнула Вельзевул, с явной неохотой отправляясь следом за приятелем в ванную. — Ничего, зато по неудобству в самый раз, — легкомысленно отмахнулся Кроули, распахивая перед ней дверь а затем аккуратно прикрывая ее следом. Оба телефона остались лежать на столе, тщательно завернутые в край белоснежной скатерти.

***

По Лондону растекся туман. Тяжелый и рыхлый, пахнущий острым плесневым духом, будто старое отсыревшее одеяло, много лет пролежавшее в дальнем шкафу, он неопрятными клочьями перекатывался по улицам, приникая к окнам и залепляя дверные глазки. Лучи фар бессильно увязали в его клубах, бесследно рассеиваясь в нескольких метрах перед еле-еле ползущими машинами. Немногочисленные прохожие смутными тенями мелькали в тусклом фонарном свете, вдруг выныривая из очередного мглистого облака прямо перед носом другого такого же несчастливца, шарахались в сторону, в последний момент пытаясь увернуться от столкновения, а разошедшись, через мгновение снова исчезали, будто стертые из реальности громадным туманным языком. По Кокспер-стрит неторопливо, останавливаясь чуть ли не через каждую дюжину метров, шла девушка. Причина ее неспешности была проста, хотя в такую погоду ее было довольно трудно сразу разглядеть: на поводке, небрежно намотанном на запястье, она вела рыжего ирландского терьера. Тот, совершенно не смущаясь окружающей неуютной атмосферой, деловито обнюхивал каждый попадающийся по дороге фонарный столб, каждый гидрант и колеса каждого припаркованного автомобиля, а изучив их, тут же перебегал к следующему, позволяя хозяйке сделать еще несколько шагов вперед. Та не торопила своего любимца, и если бы кому-нибудь удалось подойти к ней достаточно близко, чтобы рассмотреть выражение лица, он бы изрядно удивился, увидев не сходившую с ее губ слегка насмешливую, слегка мечтательную улыбку. Обогнув всегда многолюдный вход в подземку, парочка свернула на Мэлл и ускорила шаг: впереди показался Сент-Джеймс парк, и пес оживился, предвкушая возможность пробежаться по нему без поводка. Как только дорожка зашуршала под ногами, девушка остановилась, отщелкнула карабин, и переполненный эмоциями терьер унесся куда-то вперед, моментально исчезнув из виду. Впрочем, почти сразу откуда-то слева раздался его радостный лай, и хозяйка, пожав плечами, тоже направилась в ту сторону. — Простите, это у вас дратхаар? — прозвучал негромкий баритон за ее спиной, и девушка закатила глаза, моментально переставая улыбаться. — Нет, волкодав, только болел в детстве, — сварливо ответила она. И тут же поинтересовалась: — Вот интересно, какой идиот придумывал пароль и отзыв? Он вообще собак когда-нибудь видел? Еще бы заставил сказать, что это чихуахуа. — Пароль и не должен быть логичным, иначе велик шанс ошибиться в собеседнике. — А если наш разговор кто-нибудь услышал бы? — Сочли бы за дурную шутку. Говоривший наконец нагнал ее и пошел рядом. На руках он держал мопса, весьма довольного таким своим положением: морда у собаки была совершенно блаженная, и никакого желания спуститься на землю он не проявлял. Самого же мужчину при всем желании было бы сложно и описать, и запомнить: темно-серый капюшон толстовки оставлял видимым только нижнюю половину лица, такую же невыразительную, как одежда, руки, рост и даже походка. Пожалуй, примечательным в нем был только голос, мягкий и с такими гладкими интонациями, что на ум сразу приходила расплавленная шоколадная глазурь. — Итак? — почти ласково поторопил он. Девушка вздохнула, потом коротко свистнула, подзывая пса, и через несколько секунд тот примчался откуда-то из сумеречной мглы, едва не врезался в хозяйку, но все же успел вовремя затормозить и послушно пошел рядом, то и дело поддевая ее ладонь влажной от тумана головой. — Итак… — выдохнула та, собираясь с мыслями. — Судя по тому, как с ними общается эта их хакерша, ей в самом деле будет не слишком сложно обойти местную систему безопасности. Думаю, они должны получить нужные данные в течение недели. Наши, кстати, просмотрели ее работу по взлому полицейской системы — знаешь, я бы сама не отказалась от такого сотрудника, только где ж взять финансирование на такие кадры. — Не отвлекайся. — Я и не отвлекаюсь, — огрызнулась девушка. — Поверь, тебе стоит увидеть самому, и пусть народ из отдела кибербезопасности разъяснит тебе, что к чему. Очень изящное решение, а главное, незаметное: вошла и вышла, ничего не повредив, словно так и надо. Эту дыру ребята, конечно, уже залатали, но ставлю что угодно, что ей не составит труда найти еще дюжину подобных. — Мне начинать ревновать? — хмыкнул мужчина. — Или беспокоиться, что ты переметнешься на ее сторону? — Поздно, я уже ее поклонница. Ну, в определенном смысле. Ты вообще, кстати, узнал, кто она такая? Кто клепает такие таланты? — MIT, кто ж еще, — он почесал заворчавшего было мопса между ушами, и тот снова угомонился, позволяя своему человеку просто делать ему хорошо. — Что в таком случае она забыла у нас на острове? Мужчина пожал плечами. — Спросишь у нее сама, когда закроем дело. Но для этого нужно, чтобы ты все же соизволила отчитаться мне о новостях. — Спрошу, — задумчиво кивнула девушка. — Новости, да. Если вкратце, то связь налажена, видеофиксация тоже, шифрование работает. Документы ждем в течение недели, максимум десяти дней. Как они собираются работать с ними дальше, мне пока неясно, но на крайний случай я сама подкину им пару вариантов. — Это того стоит? — голос впервые утратил свою бесконечную, начавшую даже уже раздражать гладкость, и прозвучал с долей хмурой резкости. — А что остается, — она передернула плечами. — Есть у меня нехорошее подозрение, что если не задать им верный вектор, рано или поздно у одного из них просто сдадут нервы, и он сам полезет на рожон. А второй тут же отправится за ним, потому что… — она вздохнула почти мечтательно, — … потому что два по уши влюбленных идиота мало соображают, что творят, и при всей своей якобы осторожности регулярно подставляются. А случайные жертвы чреваты уймой бумажной волокиты. Они помолчали, пропуская ритмично прошуршавшего кроссовками по гравию бегуна, и остановились у берега пруда, сейчас почти сливавшегося с поглотившим землю небом. Девушка жестом отпустила пса, и тот с самым деловитым видом отправился исследовать прибрежные заросли в поисках уток. — Между прочим, что по наружному наблюдению? — наконец нарушила тишину она, не отрывая взгляда от своего любимца: позволять ему заходить в воду глубже, чем по брюхо, она не собиралась, все же на дворе была почти зима. — Засекли троих. Двух уже успели вывести с позиций. — Надеюсь, аккуратно? — Я бы даже сказал, бережно, — хмыкнул мужчина. Мопс на руках согласно хрюкнул, явно поддерживая хозяина. — Не подкопаешься и никак не свяжешь между собой. — Третьего оставьте, — чуть подумав, попросила девушка. — Два случая — совпадение, но третий точно привлечет ненужное внимание. Пусть лучше следит, как следил. Пока не лезет внутрь, меня все устраивает. — Ишь, раскомандовалась, — с улыбкой протянул ее собеседник. — Это моя операция, — твердо сказала она, поджав губы. — Не ты убил на ее подготовку два года, так что не надо шутить над тем, насколько она для меня важна. — Скажи мне только вот что, — все еще улыбаясь, попросил он. — От первоначального плана осталось хоть что-то? Девушка молча бросила на него сердитый взгляд, и он тихо рассмеялся, а потом коротко хлопнул ее по плечу. — Поверь, так всегда и бывает, — почти шепнул он. А потом развернулся на пятках и неторопливо зашагал прочь, и не подумав попрощаться с собеседницей. Она некоторое время смотрела ему вслед, словно пытаясь решить, стоит ли его догнать, но позади раздался сначала громкий лай, потом всплеск, воинственный рык, чей-то придушенный вопль — и она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее пес в красивом высоком прыжке взлетает из воды, уже держа в пасти отчаянно трепыхающуюся птицу. — Ньют! — почти взвизгнула она. — Ньют, выплюнь утку! Фу! Ньют, ко мне! Да что ж за непослушный пес! Терьер и не думал выпускать добычу, только сильнее стискивая челюсти и мотая совершенно мокрой уже головой. Невидимые в сумраке утки заполошно гоготали и высоко вскрикивали, оплакивая еще живого, но не имеющего ни малейшего шанса выбраться сородича. Туман все так же равнодушно и неотвратимо растекался по Лондону, коварно пряча следы малых и больших беззаконий.