Brandy Aziraphale

— Блядь, — только и смог сказать Кроули. И притом это была уже глубоко отцензуренная версия того, что пронеслось у него в голове, когда он открыл дверь на настойчивый стук. — Доброе утро! — радостно возвестил судья Хэмм, протягивая бармену стаканчик с кофе и бумажный пакет с эмблемой «Райских булочек». Кроули воззрился на него со скептическим изумлением такой силы, что проняло, видимо, даже непрошибаемого Гавриила: он кашлянул, как-то воровато оглянулся по сторонам и фирменным громовым шепотом поинтересовался: — Я могу войти? Бармену очень, очень хотелось ответить, что нет. Что на часах долбаная половина девятого, и это в первый рабочий день. Что он вообще не имеет привычки принимать у себя в гостях шишек из администрации и заводить такую привычку вовсе не желает. Но посмотрел на пакет, на почти человеческое выражение на лице судьи, глянул ему через плечо на вывеску через дорогу — и со вздохом потянулся за ключами: еще не хватало приглашать незваного гостя к себе домой. — Лучше спустимся в бар, — буркнул он. Гавриил послушно последовал за ним, не задавая никаких дополнительных вопросов. Поведение было настолько для него нехарактерным, что Кроули невольно оглянулся пару раз, убеждаясь, что ему не привиделось спросонок: это в самом деле судья, и он правда идет за ним. Отпирая бар, хозяин помедлил секунду — в его всклокоченную со сна голову только сейчас пришло, что он точно не рассказывал Гавриилу, где живет. И вряд ли это могла сделать Вельзевул, она умная девушка, зато вот… — Ангел, — вздохнул Кроули себе под нос. Получилось почему-то не осуждающе, как хотелось, а почти ласково. Стоило явно поупражняться в возмущенном тоне, прежде чем идти через дорогу ругаться. В любом случае, сейчас разборки откладывались. Кроули прошел за стойку, плеснул себе в лицо прохладной воды из-под крана, протер очки и бросил взгляд на радионяню: экранчик показывал, что пленник-пациент спокойно дрыхнет в комнате и вряд ли сможет доставить какие-либо проблемы в ближайшее время. Отлично. Он обернулся к Гавриилу, и тот снова протянул ему кофе и выпечку — на этот раз пришлось взять. — И что же привело судью магистрата в мой скромный дом в такой ранний час? — язвительно поинтересовался бармен, делая глоток. В стакане оказалась какая-то псевдокофейная бурда вроде слабенького латте, причем, судя по горьковатому привкусу, еще и на растительном молоке. Гавриил снова огляделся, словно ожидал, что кто-то может подслушать их разговор, и, трагически сдвинув брови, наконец ответил: — Я пришел за помощью. Сарказма в тоне бармена он, видимо, не уловил. — И какого же рода? — осторожно спросил Кроули. Вот уж помогать какому-нибудь расследованию местных ищеек он точно не нанимался. — Венди, — печально проронил судья. — Вы же с ней хорошо знакомы? Бармен напрягся еще больше. — Предположим. И что с того? — Что ей нравится? — В каком смысле? Гавриил наконец сел и сгорбился над стойкой, разом став похожим на уныло нахохлившегося грифа. — Я попытался пригласить ее на встречу. — И она отказала? — удивился Кроули. Он полагал, что далеко идущие планы Вельзевул только выиграют от пары условных свиданий с судьей. — И она согласилась! — трагически возвестил тот. — Так, — бармен помотал головой. — И в чем тогда проблема? — Я пригласил ее в зоопарк. — Куда?! Гавриил воззрился на Кроули таким несчастным взглядом, что тому пришлось мысленно досчитать до десяти, чтобы не ляпнуть что-нибудь совсем неуместное. — Ладно, — выдохнул бармен. — Ладно. Объясните мне только, почему именно туда? — Я подумал, раз у нее такое… необычное прозвище, значит, она оценит инсектарий. Кроули с громадным трудом сдержал несколько нервный смех. Вот уж чего он точно не мог представить, так это что он станет консультантом по личным делам у надутого законника и самой известной сутенерши района. Любопытно, кстати, что она назвала ему свое прозвище. Интересно, что еще она сочла нужным озвучить Гавриилу — версия о том, кто сдал ему точное место жительства Кроули, уже не казалась столь однозначной. — А какие-нибудь еще варианты у вас были? — наконец спросил Кроули. Судья снова вздохнул. Бармен понял, что подругу надо спасать. — Вообще-то зоопарк — не самая плохая идея, — задумчиво сказал он. — Но насчет насекомых я бы не был так уверен. Скорее стоит начать с хищников, на крайний случай заглянуть в серпентарий. И посвятить прогулке не слишком много времени — возможно, час или полтора. Потом заказать столик в каком-нибудь приятном месте, желательно не в Сохо… «Потому что здесь слишком велик шанс наткнуться на кого-нибудь из прежних или даже нынешних клиентов. Они, конечно, вряд ли станут закатывать скандал, но ситуация может выйти довольно неловкая». — Не в Сохо, — Гавриил достал телефон и сосредоточенно, кивая после каждого совета, записывал в него все, что прозвучало. — Она любит несладкие коктейли и острые блюда, а лучший десерт для нее — это попкорн, — Кроули усмехнулся, почти улыбнулся. — Кстати, вот вам идея на следующий раз: просто сводите ее в кино. Только не на романтическую комедию! — быстро добавил он. — А на что? — судья поднял наивно-вопросительный взгляд, будто только что вообще узнал о существовании каких-либо других жанров. Бармен пожал плечами. — Да что угодно. Боевик, драма, ужастик какой-нибудь, — Кроули был совершенно уверен, что из этой парочки именно Гавриил будет тем, кто на сцене с неожиданно выпрыгивающим монстром будет зажмуриваться и хвататься за маленькую ладошку Вельзевул. Пожалуй, он бы даже на это посмотрел. — И купить ей там попкорн? — сообразил судья. — Именно, — строго подтвердил бармен. — Самое большое ведро. Гавриил серьезно кивнул. — Теперь все ясно? Судья внимательно просмотрел свои записи: их оказалось на удивление много, он довольно долго проматывал получившуюся заметку. Казалось, он умудрился записать все дословно, а может, прибавить еще что-то от себя. Наконец он поднялся и торжественно подал Кроули руку. — Спасибо! — он широко улыбнулся. — Спасибо за содействие, вы мне очень помогли. Бармен, коротко пожимая широкую ладонь, мысленно закатил глаза: превращение Гавриила обратно в надутого чиновника, разговаривающего исключительно канцеляритами, моментально напомнило, почему ему изначально совсем не были здесь рады. Одну из причин. — Удачи, — хмыкнул он и недвусмысленно указал на дверь, этак ненавязчиво напоминая, где она. Судья как обычно не распознал иронии, громогласно поблагодарил еще раз и наконец удалился. Кроули снял очки и потер зудящие после внезапной побудки глаза. Потом не глядя вылил содержимое стаканчика в раковину, выкинул его и раскрыл наконец пакет — внутри был круассан, причем, кажется, без начинки, прекрасно. Он обернулся было к кофемашине, намереваясь сварить себе нормальный черный кофе, но потом остановился, несколько секунд размышлял, а затем кивнул сам себе и тоже пошел к выходу. Ему пришла в голову идея получше.

***

— А ты кто еще такая и что здесь делаешь? — Приехала по велению древнего семейного пророчества, чтобы применить всю мудрость и магию, которыми располагаю, дабы проникнуть в сердце тьмы и приложить все усилия для её уничтожения, пока она не уничтожила весь мир, — невозмутимо оттарабанила девушка на прилавком и только после этого подняла глаза. Кроули недоуменно моргнул. — Что? — Я говорю, что вам предложить: чай, кофе? У нас сегодня великолепная лимонная меренга, кроме того, действует скидка двадцать процентов на вчерашнюю выпечку, — она указала на небольшую корзину, в которой вперемешку лежали круассаны. Прямо как тот, что остался лежать на стойке в баре. — Эспрессо. Шесть порций в один стакан. Девушка все так же спокойно кивнула и выстучала на кассе заказ. — Что-нибудь еще? — Да, где хозяин этого… кхм… кафе? — В данный момент занят, вероятно, сливочной помадкой, — она протянула ему терминал, и Кроули рассеянно приложил к нему телефон, расплачиваясь. — Одну минуту. Она неторопливо, но и не медля, с четкостью движений, выдающей профессионала, поставила сразу три рожка в кофемашину и заглянула в служебную дверь за прилавком. — Босс? Вас тут спрашивают, какой-то рыжий хмырь, — сказала она, и не подумав понизить голос. Потом обернулась, окинула Кроули внимательным взглядом и снова сунулась в дверь. — Да, в очках. Окей, сейчас. Она дождалась, пока приготовится эспрессо, слила все порции в один стакан и выдала его Кроули. — Сахар, салфетки и трубочки на стойке в конце зала, хозяин ждет вас в кухне, спасибо за ваш заказ, приходите к нам еще, — с одинаковой ровной интонацией выдала она и тут же потеряла всяческий интерес к бармену. Тот одобрительно хмыкнул — эта девица начинала ему нравиться — и отправился в служебную часть. Зажмурился, остановившись на пороге: слишком уж яркий свет горел в категорически светлой кухне. Затем очень осторожно разлепил глаза и все же вошел внутрь. Азирафель обнаружился воодушевленно что-то помешивающим в большой кастрюле. При виде Кроули он самым натуральным образом просиял, но от плиты не отошел и даже руки гостю не подал. — Прости, никак нельзя оставить ее сейчас без присмотра, — торопливо пояснил он. — Самый ответственный момент. — Я подожду. Бармен огляделся, пытаясь определить, где не будет мешаться, и осторожно прислонился к стене рядом с плитой, цедя горячий и очень крепкий кофе. Наблюдать за Азирафелем было занятно: тот колдовал над своей кастрюлей с видом вдохновенного художника, чуть ли не пританцовывая на месте под одному ему слышную музыку. Поварская шапочка, почти скрывающая волосы, чуть съехала на лоб, и светлые кудри на затылке казались в местном свете почти птичьим пухом. А еще — бармен только сейчас осознал — на нем не было вечной жилетки или пиджака, только неизменная белая рубашка. И… — Подтяжки, ангел, в самом деле? Кондитер вздрогнул, словно успел забыть, что в кухне есть кто-то еще, потом бросил быстрый взгляд вниз, на свою одежду, и едва заметно покраснел. — Это удобно, — коротко ответил он, выключая огонь под кастрюлей и подхватывая ее, чтобы разлить содержимое по формам для застывания. — Знаешь, раньше были еще подобные для носков, — хмыкнул Кроули. И по яростно заалевшим ушам Азирафеля понял: да, он знает, причем очень, очень хорошо. На личном, так сказать, опыте. Мысль оказалась внезапно интригующей, и Кроули невольно уставился на ноги кондитера, гадая, не надел ли он такие сегодня утром. Свободные брюки как назло оставляли слишком широкий простор для воображения, и бармен в деталях представил тонкие эластичные ремни, охватывающие крепкие икры, наверняка еще и с какими-нибудь вычурными застежками, и красноватые полоски, которые останутся на коже, если кто-нибудь решит их снять. Или нет, не снимать, оставить, и… Он мотнул головой, с некоторым трудом заставив себе поднять взгляд, и тут же залип на узоре тех подтяжек, что были прекрасно видны: тартан в светлых тонах, ну конечно. Кроули усилием воли закрыл глаза, на всякий случай еще отвернулся в другую строну и сделал большой глоток кофе. Кто бы мог подумать, что такая старомодная деталь может оказаться настолько волнующей? — Готово! — преувеличенно бодро провозгласил Азирафель, осторожно сгружая заполненные помадкой формы в холодильник. Бармен искоса на него взглянул: кондитер аккуратно снял и повесил шапочку, провел рукой по волосам и подошел ближе. — Я могу сделать перерыв примерно на полчаса, если ты согласишься составить мне компанию, — он улыбнулся, увидев ответный кивок, и выглянул в зал. — Анафема, дорогая, я отлучусь ненадолго. Девушка в ответ пробурчала что-то невнятное, но Азирафеля ответ, видимо, устроил, потому что он закрыл дверь и приглашающе махнул Кроули рукой в сторону лестницы. — Где ты ее откопал, с таким-то имечком? — поинтересовался бармен, поднимаясь вслед за хозяином и старательно не глядя (не глядя, я сказал!) на мелькающие между светлыми штанинами и ботинками носки. — Я подумал, с учетом моего мы точно должны сработаться, — пожал плечами Азирафель. — Входи. Дом кондитера пах. Не специями и дрожжами, как можно было бы подумать, а особым теплым и мирным запахом, рождающимся совершенно самостоятельно в помещениях, где кому-то хорошо. Его не приманишь нарочно, не создашь по одному только желанию и не закупоришь во флакон, и у каждого он будет немножко своим. Кроули различал некоторые отдельные ноты: корицы и горячих сливок, терпкого мокрого дерева, старой бумаги, каких-то цветов, но все это смешивалось в неясных пропорциях и щедро разбавлялось чем-то совсем неопределимым, на выходе становясь просто запахом уюта. Бармен невольно вдохнул глубже, делая несколько шагов вперед: квартира оказалась крошечной, с небольшой кухней-гостиной, сплошь уставленной книжными стеллажами, да такой же спаленкой, дверь в которую Азирафель поспешно прикрыл. — Кстати, она была моей первой клиенткой, — продолжил он. — Кто? — рассеянно переспросил Кроули, несколько озадаченный собственными ощущениями и оттого потерявший нить разговора. — Анафема. Помнишь, в тот первый день, когда ты еще зашел до открытия? Бармен пожал плечами: такие незначительные детали быстро выветривались из его памяти. Азирафель махнул рукой. — В общем, важно то, что она хорошо знает ассортимент и умеет обращаться с кофемашиной, — он указал гостю на кресло, сам сел напротив и с видимым удовольствием поерзал, устраиваясь удобнее. — Она поначалу несла мне какую-то чушь про магию и победу над тьмой, — припомнил Кроули. — А, это… — кондитер слегка смутился. — Понимаешь, девочка немножко увлекается оккультизмом и еще чуть-чуть современным фэнтези. — Хочешь сказать, она реально считает себя каким-нибудь светлым эльфом, пришедшим, чтобы спасти мир от зла? — фыркнул бармен. — Не эльфом, а ведьмой, — вздохнул Азирафель. — И еще, кажется, провидицей, но в этом я еще не разобрался. Но ты не думай, она вполне здраво мыслит и с кассой работает лучше, чем я. Кроули только головой покачал. — В любом случае я рад, что ты нашел помощницу. — Я тоже, — улыбнулся кондитер. — Тебе тоже не помешал бы кто-нибудь на подхвате. — Ага, — кивнул бармен. — Особенно если меня будут продолжать будить с утра пораньше. И он прищурился, разглядывая постепенно проступающее на лице Азирафеля недоумение и оценивая, насколько можно ему верить. — Твой мудацкий судья сегодня заглядывал на завтрак. Принес мне вчерашний круассан. Кондитер нахмурился. — Он не мой! — он недовольно поджал губы, а потом шире распахнул глаза в осознании. — Подожди, он что, прямо домой к тебе заявился? Ну да, и ты подумал, что именно я рассказал ему, где ты живешь, разумеется, — он потер лоб, явно пытаясь справиться с эмоциями. — Вариантов так-то немного, ангел, — негромко сказал бармен. — Не переживай, — резко оборвал его Азирафель. — Я уже понял то, что ты так настойчиво мне вдалбливал: ты — часть криминального мира, зло во плоти и вообще… — Азирафель глубоко вдохнул и выдохнул. — В общем, я не сдам тебя и не потревожу, можешь не волноваться и спокойно идти заниматься своими незаконными делами. Он стремительно встал, отошел к окну и там замер, внимательно разглядывая ничем не примечательный двор. Кроули помедлил всего секунду, потом поднялся следом и подошел ближе, остановившись в шаге. Протянул руку, легко коснулся плеча, осторожно разворачивая Азирафеля к себе лицом. — Думаю, мне нужно извиниться, — мягко сказал он. Пальцы медленно скользнули по ткани рубашки, по шее, зарылись в волосы на затылке («и правда пух», — мысленно улыбнулся Кроули), а в следующий миг он наклонился и невесомо коснулся губ. И тут же отстранился, внимательно следя за реакцией. — Извинения приняты? — почти шепотом поинтересовался он. Азирафель, потянувшийся было следом, отрицательно мотнул головой. Кашлянул, прочищая горло, и так же негромко ответил: — Не хватает очень важной составляющей. И очень аккуратно, обеими руками снял с бармена очки. Тот зажмурился, но протестовать не стал, и Азирафель поспешно приставил ладони к его вискам так, чтобы загораживать свет. В получившейся полутьме Кроули вполне мог открыть глаза. — Теперь можешь попробовать снова, — Азирафель чуть улыбнулся и первым потянулся вперед. Бармен поймал на себя на нелепом желании мысленно перекреститься, вместо этого обозвал себя идиотом и снова наклонился, чуть плотнее обхватывая ладонью мягкий кудрявый затылок. Поцелуй вышел почти целомудренным — просто касание сжатых губ, растянувшееся на несколько долгих секунд, но сердце колотнулось под ребрами так мощно, что отдалось ударом под самой челюстью — и оба практически синхронно отступили назад, отпуская друг друга, не решаясь настаивать на каком-либо продолжении. Кроули молча протянул вперед руку, и кондитер вложил ему в ладонь очки. — Значит остается единственный вариант, — проговорил бармен, надвигая их глубже на переносицу и незаметно, как он надеялся, переводя дыхание. — И мне нужно серьезно обсудить с Вельзевул темы, на которые ей можно общаться с любовниками. — Надеюсь, для нее у тебя припасен другой стиль разговора, — пробормотал Азирафель. Кроули фыркнул. — Мы с ней давно и навсегда прояснили этот вопрос. Кондитер продолжал выжидающе смотреть, и Кроули пришлось договорить. — Мне тогда долго пришлось ее убеждать, что я не интересуюсь не конкретно ей, а всем ее полом вообще. Почему-то это считается менее обидным, — и он ухмыльнулся, снова понижая голос и выразительно приподнимая брови. — А что, ангел, уже ревнуешь? — Просто пытаюсь понять, на скольких людях ты проверял свой способ извиняться. Довольно необычный, знаешь ли, — спокойно ответил Азирафель. — А он, кстати, сработал? — невинно поинтересовался бармен. Он ожидал однозначного «да», но надеялся на игривое «нужно проверить еще раз». Уже представил, как в следующий раз подцепит соседа за эти его долбаные подтяжки и притянет к себе в настоящий, полноценный поцелуй. — Мне нужно подумать, — спокойно ответил Азирафель. Слишком, черт бы его побрал, спокойно. Кроули моментально подобрался, отступая назад, но кондитер жестом его остановил. — Думаю, я мог бы ответить тебе точно в какой-нибудь из ближайших вечеров, за бокалом, скажем, рислинга, — он едва заметно улыбнулся. — Ты забываешь, что все вечера у меня рабочие, — качнул головой бармен. — Отнюдь. Я просто вынуждаю тебя заодно найти уже другого помощника. — Ради того, чтобы прийти на встречу с тобой и услышать «нет»? — Кроули скептически вскинул бровь. — Ради себя самого. И вероятности услышать «да», разумеется. Бармен едва слышно зашипел себе поднос. Азирафель наконец улыбнулся и подошел ближе, поднимая голову и пытаясь взглянуть сквозь очки. — И место выбираю я. Кроули потер глаза, мысленно досчитал до десяти и вздохнул. — Черт с тобой, ангел. Я сообщу, когда буду свободен. — Договорились, — покладисто кивнул кондитер. И гость, не желая продолжать дальше этот заведший незнамо куда разговор, развернулся на пятках и вышел так быстро, что Азирафеля обдало сквозняком. Кроули неоткуда было узнать, что как только захлопнулась дверь, с кондитера разом стекла улыбка, он сделал пару нетвердых шагов вперед и медленно опустился в кресло, прижимая дрожащие пальцы к губам.