Цветение

Он очнулся и первым делом потянул рукой вниз: грудь, живот, член — всё на месте. И как минимум одна рука. Затем он приоткрыл один глаз. И испугался. Прошло минуты две, сука, пока он не догадался повернуть голову — сраная безлунная ночь. Затем последовало колено — оно двинулось вверх, поднимая ногу в ботинке — на пятку. Отлично! Итак, он лежал на спине. Одна ладонь была неловко подвёрнута под тело, но теперь уже прижалась к животу, доподлинно ощущая наполняющее его движение воздуха. О да, он, блядь, был чертовски жив! Всё, что он сейчас помнил: его армия мертвецов была уничтожена, его детище, фабрика Хайзенбергов — разрушена, но сука-матерь... Он ощущал, он чувствовал это тем, что досталось ему вместо сердца — была мертва... И теперь.. Теперь, получается, он был... свободен? Хотелось встать. Неожиданным препятствием стал собственный плащ, что неплохо вмёрз в землю – ткань трещала, пока он отрывал себя от земной коры. Больно не было. Скорее забавно. Шатаясь, Карл поднялся во весь свой немаленький рост. Ноги казались ему слишком длинными, руки будто и вовсе чужими, голова пьяно кружилась. Так он чувствовал себя, когда хорошенько напивался, а делать это он любил: напиться в полном одиночестве, заснуть на рабочем столе и напускать слюней на чертежи. Раньше это было чертовски нужно и больно хорошо — потому что здесь было чертовски плохо. Карл гордо выпрямился и всё ещё шатаясь принялся осматривать открывшиеся ему «прекрасные» виды: грязь, разруха и снова грязь. Больше всего представшая его взгляду картина разрушений походила на одно большое последствие гигантской ударной волны: земля и старый хлам с полусгнившей древесиной вперемешку — впрочем, всё, как говорится, до боли знакомо и ностальгии не вызвало. Деревня тогда и теперь — что ж, найдите с десяток различий. И прежде на нее смотреть не хотелось, ибо вот она где — да поперёк горла! Однако оборачиваться всё же не стоило: знал же, что там, за спиной — разрушенное дело всей его паскудной жизни. Единственное наследие и родной дом заодно.... Металл, зовущий из-под земли. Дрожь, призывно катящаяся вверх по позвоночнику. Ха, да он и не надеялся вновь стать человеком! Хайзенберг сжал руку в кулак. Знакомо откликнулся только металл на шее. Зато резко заломило тело и моментально потемнело в глазах. Ясно, отставить: пока — без силовых упражнений. Он одёрнул рукава грязного плаща и принял решение — спускаться в деревню. Точнее, в то, что от нее, возможно, осталось. Впереди маячила неизвестность с отличной этакой приставкой «не». Карл Хайзенберг ещё раз глубоко вздохнул холодный ночной воздух: наконец-то — один. Без ёбнутой семейки монстров. Его мир может стать прекрасным, не так ли?