Сердце в серебряных цепях.

      Ожидание — это мучительный яд, который просачивается в кровь медленно, но неизбежно. Оно засасывает в себя, не оставляя шансов на побег. Оно — пытка, замаскированная под надежду, сладкое безумие, от которого невозможно отказаться. Ожидание похоже на наркотик: сначала кажется, что ты можешь контролировать его, но вскоре понимаешь, что оно контролирует тебя. Ты ждёшь и ждёшь, не зная, когда это закончится, но продолжаешь держаться за призрачную надежду, как за последнюю нить, связывающую тебя с жизнью.       Оно связано с тоской — глубокой, всеобъемлющей, заполняющей каждую клеточку тела. С болью — глухой, ноющей, от которой никуда не деться. Ожидание забирает силы, превращает дни в монотонную череду, в которой неважно, утро сейчас или вечер. Оно приносит страх — а вдруг то, чего ты ждёшь, никогда не случится?       Но в конце концов, если терпеть достаточно долго, приходит облегчение. Когда ожидание оправдывается, всё прожитое ради этого мгновения обретает смысл. Оно приносит радость, такую ослепительную, что кажется, будто все мучения были лишь бледной тенью перед этим светом. И тогда ты понимаешь: да, ожидание убивает, но его награда способна вернуть к жизни.       Недавно Элирия получила письмо от Джексона, в котором он писал, что приедет после Рождества. Она перечитывала его несколько раз, мысленно представляя их встречу, и каждый раз сердце сжималось от нетерпения. Сегодня у неё был выходной, но у Фреда — нет, поэтому квартира казалась непривычно тихой.       До Рождества оставалось всего три дня. Элирия неторопливо ходила по квартире, погружённая в мысли о том, как в этом году её семья будет справлять праздник. Она думала о маме, о сестре, о традициях, которые всегда казались неизменными, но в этот раз ощущались иначе.       Неожиданно снизу послышались странные звуки. Элирия нахмурилась, замерла, прислушиваясь. Магазин внизу должен был быть пустым — в конце концов, сегодня выходной. Однако механизм некоторых хлопушек иногда срабатывал сам по себе, поэтому девушка решила проверить.       Спустившись, она осмотрелась: внутри никого не было, только в углу что-то громко хлопнуло, разбрасывая блёстки. Элирия уже собиралась вернуться наверх, когда услышала стук в дверь.       — Ну какой идиот не может прочитать табличку «Закрыто»? — пробормотала она, раздражённо направляясь к входу.       Через окно никого не было видно, но стук повторился.       — Сегодня выходной! — громко крикнула Элирия, не торопясь открывать.       И тут она услышала голос.       Всего одно слово, но оно заставило её ноги подкоситься.       Сердце бешено заколотилось, дыхание сбилось, пальцы задрожали, когда она лихорадочно открывала замок. Дверь распахнулась, и Элирия кинулась в объятия стоявшего перед ней человека.       — Отто… — прошептала она, не сдерживая слёз.       — Ты чего? Всё хорошо, Элли, — с улыбкой отозвался Отто, трепля её волосы. — В гости можно? Элирия судорожно вытерла слёзы тыльной стороной ладони и кивнула.       — Пошли…       Наверху она быстро поставила чайник и достала свою домашнюю выпечку. Они сидели за столом, смеялись, делились новостями, и время пролетало незаметно. Отто рассказывал про свою новую учёбу, а Элирия — про работу, обсуждали знакомых, погружались в воспоминания о Хогвартсе. С каждой минутой её сердце успокаивалось. Всё становилось на свои места. Отто был рядом — и этого было достаточно.       — Ты бы видела этого типа, — хмыкнул Отто, откидываясь на спинку стула. — Профессор Лесли. Думает, что если у него два десятка учеников, то он может их построить в стройную армию и командовать, как на поле боя. Я случайно обозвал его «капитаном» — и теперь он меня терпеть не может.       Элирия рассмеялась, утыкаясь лбом в ладонь.       — О, Отто… Когда-нибудь ты окажешься в месте, где тебе не придётся ссориться с преподавателями?       — Да, в гробу, — с философским видом заключил он.       Она покачала головой и отпила глоток чая.       — А как твоя работа? — спросил он, внимательно наблюдая за ней.       Элирия неопределённо повела плечами.       — Работаешь, страдаешь, а потом опять работаешь. Замкнутый круг.       — Фред хотя бы помогает? — Отто приподнял бровь.       Элирия усмехнулась, вытирая крошки со стола.       — Фред помогает. Но он тоже устает. Магазин приносит хороший доход, но ты бы видел, сколько у нас заказов… Иногда кажется, что всё это съест нас заживо.       — Если хочешь, могу помочь, пока буду в городе, — предложил Отто, но Элирия сразу замахала руками.       — Не стоит, Отто, спасибо.       — А я думал, что ты будешь рада поиздеваться надо мной, — ухмыльнулся он.       — Ну, может, немного, — честно призналась она, и они рассмеялись.       Хлопнула входная дверь.       — Я дома! — раздался голос Фреда.       Отто и Элирия переглянулись.       — Сейчас будет весело, — с ухмылкой заметил Отто.       Элирия тяжело вздохнула.       — Пожалуйста, веди себя прилично…       Фред зашёл в кухню, бросив куртку на спинку стула. Он тут же заметил Отто, который, разумеется, не мог удержаться от ехидной улыбки.       — О, Отто, здорово, — Фред протянул руку ему. — Давно приехал?       — Да вчера, вот решил заскочить, повидать вас.       — Ну, высокоуважаемый гость, чего изволите? — Фред нелепо споклонился.       — Я бы сказал, что это не совсем гость, а важная персона, — поправил его Отто, с невозмутимым видом допивая чай.       — А я бы сказал, что ты вечно появляешься, когда тебя не ждут, — поддел его Фред.       — Я всегда появляюсь вовремя, — парировал Отто, откидываясь на спинку стула.       Элирия закатила глаза.       — Вы когда-нибудь перестанете мериться своими остротами?       — Нет, — одновременно ответили оба.       — Вот и прекрасно, — вздохнула она, наливая Фреду чаю.       — В любом случае, рад тебя видеть, Отто, — чуть мягче добавил Фред. — Надолго в городе?       — Пока не решил, — пожал плечами Отто. — Посмотрим, насколько ты мне надоешь.       — Тогда у тебя есть максимум неделя, — усмехнулся Фред.       Они снова переглянулись, и, к удивлению Элирии, одновременно рассмеялись. В конце концов, сколько бы они ни пикировались, они всё равно были частью одной семьи.       «Семьи».       Семья — это когда рядом. Когда поддерживают. Когда остаются, несмотря ни на что. Но если между вами километры? Если письма приходят всё реже, а звонки звучат всё холоднее? Если чужие голоса становятся ближе, чем те, что когда-то казались родными?       Тогда это всё ещё семья? Или просто тень того, что было? Иллюзия, в которую хочется верить, потому что иначе станет слишком пусто?       Семья. Слово, которое должно согревать. Но иногда оно лишь холодный звук, в котором слишком много вопросов и слишком мало ответов.

***

      Элирия готовилась к Рождеству с особым трепетом. Ей хотелось, чтобы этот вечер стал по-настоящему особенным — всё-таки соберутся почти все, кто ей дорог. Поэтому вопрос платья был крайне важен, и она не упустила возможности устроить Фреду настоящую пытку.       Она появлялась перед ним в очередном наряде, крутилась перед зеркалом, делая вид, что ей нужна именно объективная оценка, но на самом деле украдкой наблюдала за его реакцией. Хотелось поймать момент, когда его взгляд задержится на ней чуть дольше, когда он выдаст себя хотя бы лёгким жестом. Но Фред, словно чувствуя её намерения, держался непробиваемо.       — Ну? — спросила Элирия, появляясь в серебристом платье в пол с разрезом на ноге.       Фред взглянул на неё, облокотившись на спинку кресла.       — Хм… похоже на костюм для балета.       — Ужасный ты человек, — вздохнула она и скрылась в комнате.       Через пару минут вернулась в тёмно-зелёном бархатном платье с длинными рукавами.       — Это что-то… знаешь, как у какой-нибудь викторианской дамы, — задумчиво сказал он.       — Фредерик! — простонала Элирия.       И так продолжалось ещё долго. Красное платье он назвал «слишком рождественским», чёрное — «слишком траурным», нежно-голубое — «слишком кукольным».       — Ты вообще хочешь, чтобы я выбрала что-то? — возмутилась она, сложив руки на груди.       Фред усмехнулся:       — Я просто наслаждаюсь процессом.       Но в конце концов выбор пал на идеальное платье — тёмно-синее, словно ночное небо. Оно облегало фигуру, подчёркивая осиную талию, а мягкая ткань ниспадала плавными складками. Линия декольте была элегантной, не слишком откровенной, но достаточно эффектной. Фред некоторое время молчал, разглядывая её.       — Ну? — снова спросила Элирия, надеясь, что наконец-то услышит хоть что-то более эмоциональное.       Фред ухмыльнулся и кивнул:       — Вот это уже ближе к делу.       — Ближе к делу? — недоверчиво повторила она.       — Ты в нём шикарна, — наконец выдал он, но тут же добавил с хитрой улыбкой: — Не переживай, затмить меня всё равно не сможешь.       Элирия закатила глаза, но внутри у неё всё-таки что-то приятно затрепетало.       Рождество выдалось по-настоящему грандиозным. Поттеры собрали у себя чуть ли не половину волшебного мира. В просторных залах их особняка собрались практически все Уизли, за исключением Чарли и Джорджа. Джеймс Поттер и его жена Лили, сам Гарри, Гермиона, множество друзей семьи.       Элирия чувствовала себя счастливой. А ещё она чувствовала на себе взгляды — не всех, конечно, но одного в особенности. Даже если Фред и старался скрывать эмоции, в какой-то момент она всё же поймала его взгляд.       Вечер начался с лёгкого хаоса, неизбежного при таком количестве гостей. Молли Уизли и Лили Поттер сновали между столами, разнося блюда, подправляя скатерти и следя за тем, чтобы у каждого было достаточно еды. В воздухе витали ароматы запечённого мяса, пряных пирогов и горячего сидра. Огни свечей отбрасывали тёплый свет на нарядных гостей, наполняя комнату уютом и оживлёнными разговорами.       В углу, слегка отгородившись от общей суеты, Гарри, Гермиона и Рон оживлённо беседовали, смеясь над чем-то, что понимали только они.       Элирию отвлекла Джинни, внезапно оказавшаяся рядом.       — Ты выглядишь потрясающе, — восхищённо сказала она, оглядывая её с ног до головы. — Где ты достала такие украшения?       Элирия усмехнулась, поправляя серьгу.       — Ах, ну, знаешь… аристократические корни дают о себе знать.       И это была правда. Что бы ни говорили о ней в Хогвартсе, что бы ни шептали за её спиной, аристократизм в Элирии ощущался во всём. В манерах — выверенных, точных, иногда излишне холодных. В осанке — безупречно ровной, словно бы она несла на голове невидимую корону. В жестах — лёгких, элегантных, но всегда продуманных. В речи — поставленной, без суеты, с той лёгкой небрежностью, которая свойственна тем, кто привык к вниманию.       Но главное — в её взгляде. В лисьих зелёных глазах таилась не просто хитрость, а какая-то врождённая горделивая уверенность. Та, что не нуждается в подтверждении. Та, что передаётся по крови.       — Думаю, если бы ты родилась в семье Блэков, тебя бы называли идеальной наследницей, — усмехнулась Джинни.       — Возможно, — ответила Элирия с загадочной улыбкой.       Но прежде чем разговор мог продолжиться, кто-то позвал их за стол.       Вечер обещал быть долгим.       За столом царила настоящая рождественская атмосфера — шумная, тёплая, полная смеха и оживлённых разговоров. Все переговаривались друг с другом, кто-то шутил, кто-то рассказывал истории, а кто-то уже наполнял бокалы заново.       Мягкий свет свечей отражался в стекле, серебряные приборы тихо звенели о фарфоровые тарелки, а в воздухе витал аромат пряного глинтвейна и запечённого мяса.       Элирия заняла место напротив Фреда — чтобы быть у него в поле зрения. Не специально, конечно. Ну, или почти не специально. Он взглянул на неё на мгновение, но тут же переключился на разговор с Биллом, будто и не заметил её манёвра. Разговоры постепенно стихли, когда Джеймс Поттер поднялся со своего места, привлекая к себе внимание.       — Друзья, сегодня действительно особенный вечер! Мы все здесь, вместе, и это уже само по себе повод для радости. Так давайте поднимем бокалы за Рождество, за семью и за тех, кого с нами нет, но кто всегда будет жить в наших сердцах.       Некоторые кивнули, кто-то с улыбкой, а кто-то с лёгкой тенью грусти в глазах. Но как только все чокнулись — кто с вином, кто с огневиски — атмосфера снова оживилась, и разговоры продолжились.       — Значит, вы будете праздновать Новый год в «Норе»? — спросила Джинни, откусывая кусочек пирога.       — Да, — кивнула Гермиона. — В этом году всё получилось немного спонтанно, но миссис Уизли была так рада, что нас не смогли уговорить поехать куда-то ещё.       — Это называется «не смогли отказать», — хмыкнул Фред, подливая себе огневиски. — Она мастер давления через заботу.       — Я бы не назвала это давлением, — покачала головой Гермиона.       — Ты ещё не жила с ней, Грейнджер, — усмехнулся он, кидая на неё хитрый взгляд.       — Мне кажется, я могу представить, — поддержала Джинни.       — А ты, Элирия, где будешь встречать Новый год?       — Пока не знаю, — честно призналась она. — Может быть, у себя, может, у вас в «Норе», если, конечно, меня не выгонят.       — О, не переживай, место для тебя найдётся, — подмигнула Джинни. — Особенно если ты снова напечёшь своих знаменитых пирожных.       — Так вот зачем меня приглашают, — притворно вздохнула Элирия.       — Конечно, — хохотнул Фред. — Вообще-то мы с Джорджем даже думали нанять тебя в «Всевозможные волшебные вредилки» в качестве пекаря. Представь: «Сладости от Элирии — никогда не знаешь, отравишься ты или просто влюбишься».       Элирия закатила глаза, а Джинни прыснула от смеха.       — Не слушай его, он просто влюблён в твою выпечку, но признавать это не хочет.       — Я не… — начал Фред, но Элирия, усмехнувшись, перебила:       — Ну, если бы он так не скрывал эмоции, возможно, я бы поверила.       Фред прищурился, но ничего не сказал, а Элирия только довольно улыбнулась.       Гарри невольно задержал взгляд на Элирии. Что-то в ней казалось ему странно знакомым — осанка, лёгкая высокомерная улыбка, тот способ, каким она чуть прищуривала глаза, словно оценивая окружающих. Это было… знакомо, но откуда?       — Гарри, ты так смотришь, будто собираешься пригласить её на танец, — внезапно встрял Фред, ухмыляясь.       Гарри вздрогнул и отвёл взгляд, смутившись.       — Нет, просто… — он задумчиво нахмурился. — Она кого-то мне очень сильно напоминает, но я не могу понять, кого.       Джинни и Гермиона заинтересованно переглянулись, а Фред, склонив голову набок, чуть сузил глаза, будто и сам пытался найти ответ.       — Надеюсь, не Снейпа, — хмыкнул он.       — Фред! — возмутилась Гермиона.       — Ну мало ли! У неё тот же прищур! — попытался оправдаться он, откинувшись на спинку стула.       — Не смеши, Фредерик, — с лёгкой усмешкой отмахнулась Элирия. — Если бы я была хоть каплю похожа на Снейпа, я бы уже ушла с этого праздника в чёрном плаще и с гневным выражением лица.       — Кстати, было бы неплохим зрелищем, — рассмеялась Джинни.       — И всё же, — Гарри снова взглянул на неё, но теперь уже менее пристально. — Мне кажется, я видел что-то похожее раньше…       — Может, это просто совпадение? — пожала плечами Элирия, явно не желая зацикливаться на этом. — Или же я так хороша, что врезаюсь в память.       Фред фыркнул, но ничего не сказал, а Гарри лишь усмехнулся.       — О, несомненно, — подыграл ей он.       — Ладно, хватит гадать, — вмешалась Джинни. — Давайте лучше обсудим планы на завтра! Кто-нибудь вообще собирается кататься на мётлах, или все слишком ленивые?       — Я в деле, — тут же сказал Фред.       — Ты в деле всегда, — заметила Гермиона.       — Вот поэтому со мной не бывает скучно! — гордо заявил он.       Элирия с улыбкой наблюдала за этой перепалкой, но ощущение лёгкого дежавю всё же осталось. Что-то подсказывало ей, что Гарри действительно мог зацепиться за знакомые черты не просто так…       Разговоры за столом продолжались, кто-то уже во всю смеялся над шутками Фреда, кто-то втянулся в обсуждение планов на следующие дни, и казалось, ничто не могло прервать эту тёплую атмосферу. Но вдруг в комнату кто-то резко ворвался, словно вихрь.       Сначала никто даже не обратил на это особого внимания, если бы не громкие голоса Джеймса Поттера и Римуса Люпина, которые радостно поприветствовали своего друга.       Элирия вытянула шею, пытаясь разглядеть, кто же это был. Мужчина с длинными, слегка растрёпанными кудрявыми волосами и едва заметным прищуром в глазах с лёгкой улыбкой здоровался со старыми друзьями.       — Кто это? — спросила Элирия, не сводя с него взгляда.       — Ты не знаешь? — удивлённо подняла брови Джинни.       — Если спрашиваю, значит, нет, — фыркнула девушка.       — Это Сириус Блэк, — пояснила Гермиона. — Он крёстный Гарри.       В этот момент мужчина шагнул ближе к своему крестнику и крепко его обнял, похлопав по спине.       — Привет, молодёжь! — усмехнулся он, пожимая руку Фреду и кивая девушкам.       Элирия чуть прищурилась, внимательно рассматривая Сириуса. В ней словно что-то щёлкнуло, но она пока не могла понять, что именно.       — Intéressant… — тихо пробормотала она, не спуская глаз с Блэка.       Сириус задержал взгляд на Элирии, чуть прищурившись. Он внимательно осмотрел её — задранная голова, холодный взгляд, прямая спина, и, конечно же, французский…       — Аристократический сброд видно за милю, — хмыкнул он, скрестив руки на груди.       Элирия не дрогнула, но её взгляд стал ещё более острым.       — J’ose dire que vous êtes dans la même catégorie. N’ose pas insulter mon origine, — отчеканила она и, не дожидаясь ответа, повернулась к друзьям, которые смотрели на неё в полном недоумении. — Что? — невинно пожала она плечами. — Мне было скучно, ну я и начала учить французский.       Джинни приподняла брови:       — Вот уж чего я не ожидала…       — Элирия, ты только что без запинки ответила Сириусу Блэку на французском, а ты вообще понимаешь, кто он?! — изумлённо воскликнула Гермиона.       — Конечно, понимаю. Крёстный Гарри, — флегматично перечислила Элирия.       — Ты невероятная, — хохотнул Фред. — Как ты вообще этому научилась?       — Сказала же, скучно было, — пожала она плечами.       Тем временем Сириус отошёл к Римусу, всё ещё бросая на девушку задумчивые взгляды.       — Что это за… интересная молодая леди? — тихо спросил он, опершись о стену.       Римус улыбнулся:       — Элирия Тефия Морвенн. Училась у меня. Отличница, умна, амбициозна. Не глупа, но вот характер… не самый простой.       — Что-то в ней… чересчур знакомое, — пробормотал Сириус, прищуриваясь.       Римус удивлённо посмотрел на него, но ничего не сказал.

***

      Тем временем за столом разговор зашёл о происхождении Элирии.       — А кто твой отец? — первой спросила Гермиона.       — Понятия не имею, — спокойно ответила Элирия, без малейших ноток грусти в голосе.       — Ты хотя бы имя знаешь? — уточнила Джинни.       — Нет, — пожала она плечами, как будто говорила о чём-то незначительном.       Наступило молчание.       Ребята переглянулись, а затем начали буквально допрашивать Элирию, пытаясь докопаться до истины.       — Ну, послушай, если ты чистокровная, — начал Рон, что недавно подошел, — твой отец наверняка тоже был из какого-то известного рода!       — Но я ношу девичью фамилию матери, моего деда, который тоже был аристократом, — лениво протянула Элирия.       — Да, но это только половина истории! — воскликнула Гермиона. — Сириус прав, у тебя слишком… породистые черты, чтобы игнорировать это.       — Это же интересно! — поддержала Джинни. — Мы можем попробовать разобраться, кто он был!       — Скажите мне, почему я должна в этом копаться? — фыркнула Элирия.       — Потому что это часть тебя, — серьёзно ответил Гарри.       Фред усмехнулся:       — А ещё потому, что мы не успокоимся, пока не узнаем.       Элирия вздохнула, закатив глаза.       — Ну уж ладно… только не думайте, что я начну носиться с этим как с величайшей тайной моей жизни.       Но ребята уже были полны энтузиазма. Разговор об истории её семьи только начинался.       — Значит так, — Гермиона наклонилась вперёд, её глаза горели интересом. — Если твоя мать происходила из аристократического рода, значит, наверняка есть архивы или хотя бы документы, которые помогут нам разобраться.       — А ты уверена, что это вообще кому-то нужно? — лениво протянула Элирия, покручивая в пальцах бокал.       — Нам нужно, — уверенно заявила Джинни. — Да и тебе, я уверена, тоже немного интересно.       — Совсем чуть-чуть, — пожала плечами Элирия, но уголки её губ дрогнули.       — Ладно, допустим, мы захотим это выяснить, — заговорил Гарри, — с чего начнём?       — Должны быть какие-то официальные записи, — задумчиво сказала Гермиона. — Или семейные реликвии. Может быть, в доме твоего деда что-то осталось?       — В теории — возможно, — согласилась Элирия.       Фред усмехнулся: — А может, всё проще, и у неё отец — какой-нибудь великий маг, а она просто об этом не знает?       — Очень вряд ли, — скептически заметил Рон.       — А вдруг? — усмехнулся Фред.       В этот момент к их компании снова подошёл Сириус, опустившись на свободный стул. Он обвёл взглядом Элирию, словно снова приглядывался к ней, но на этот раз его взгляд был менее насмешливым и более задумчивым.       — О чём шепчетесь? — поинтересовался он.       — Расследуем происхождение Элирии, — с энтузиазмом ответила Джинни.       — Хм, — Сириус склонил голову набок, будто взвешивая что-то в мыслях. — И что уже выяснили?       — Что я, возможно, происходила из старых магических родов, но мне, честно говоря, плевать, — пожала плечами Элирия.       Сириус хмыкнул:       — Напоминает кое-кого.       — О, только не говорите, что я похожа на вас, — закатила глаза Элирия.       — Нет, на меня ты точно не похожа, — усмехнулся он, но его взгляд оставался задумчивым.       В этот момент Джеймс Поттер снова поднялся, привлекая внимание гостей.       — Ну что, друзья! Я считаю, что пора поднимать ещё один тост! — он поднял бокал с огневиски. — За старых друзей, за новых друзей и за то, что этот вечер запомнится нам надолго!       Все дружно чокнулись бокалами. Гул разговоров заполнил комнату, но Элирия заметила, что Сириус продолжает украдкой на неё смотреть, будто пытаясь сложить в голове некую головоломку. Она сделала вид, что не замечает. Но внутри неё уже начала зарождаться мысль — может, всё-таки стоит узнать, кто её отец?       Элирия отвела взгляд, сделала глоток вина и обратилась к Джинни, намеренно переключая внимание на другую тему:       — Так, Джинни, ты мне так и не рассказала, где ты нашла эти серьги. Они идеально дополняют твой образ.       — О, это подарок от мамы, — Джинни поднесла руку к уху, касаясь золотого украшения. — Семейная реликвия, передаётся по женской линии.       — Как мило, — протянула Элирия, но в её голосе скользнула лёгкая зависть. Она никогда не имела подобных традиций.       — Элирия, — внезапно вмешалась Гермиона, понижая голос. — Если у тебя в роду действительно были чистокровные маги, то, возможно, у тебя тоже есть подобные вещи. Ты просто о них не знаешь.       — Мерлин, милая Грейнджер, пойми, что у меня куча семейных реликвий от бабушки, но от бабушки по линии матери! — Элирия сжала переносицу, тяжело выдыхая. — Мне никак не передастся что-то от семьи отца.       Фред, наблюдавший за разговором, вдруг встрял:       — Если хочешь, можешь считать семейной реликвией меня. Правда, передавать по наследству меня будет сложно, но как артефакт я, думаю, подойду.       Джинни прыснула со смеху, Гермиона закатила глаза, а Элирия одарила его насмешливым взглядом:       — Спасибо, но мне не нужны артефакты сомнительного качества.       — Эй, я между прочим эксклюзив! — возмутился Фред, складывая руки на груди. — Всего один экземпляр во всём мире.       — Да-да, — отмахнулась Элирия, но на её губах играла лёгкая улыбка. — Джорджа уже забыл?       — Он копия, для подстраховки, вдруг кто-то на меня нападет? так мы его подставим!       — Фредерик, не неси ерунды.        Элирия снова повернулась к Гермионе и Джинни, которые о чём-то взволнованно шептались.       — Ладно, — решительно сказала Джинни, — если ты не хочешь копаться в своей истории, я тебя заставлю.       — Ох, только не начинай, — закатила глаза Элирия.       — Я серьёзно, — Джинни хитро улыбнулась. — Дай мне неделю, и я найду тебе родственников.       — Если мне через неделю начнут писать сомнительные личности, утверждающие, что мы давно потерянные кузены, знай — я тебя прокляну.       — Внесу это в планы, — ухмыльнулась Джинни.       — Джинни, если ты не перестанешь так быстро есть, я подумаю, что ты неделю голодала, — поддразнила Элирия, наблюдая, как девушка отправляет в рот очередной кусок пирога.       — Ты просто не понимаешь, насколько он вкусный! — возмутилась Джинни, защитно обнимая тарелку.       — Джин, мне кажется, твой будущий муж должен быть миллионером, иначе он просто не потянет твой аппетит, — с улыбкой добавил Фред.       — Зато он не будет таким занудой, как ты, — хмыкнула она в ответ.       Элирия рассмеялась, но тут её внимание привлекли Рон и Гарри, которые что-то увлечённо обсуждали, склонившись к Гермионе.       — О чём заговор? — поинтересовалась она.       — Мы спорим, кто кого выиграет в шахматы, — пояснил Рон, прищурившись. — Гарри считает, что у него есть шансы.       — Ну, не такие уж и плохие, — возмутился Гарри.       — Гарри, твои шансы против Рона в шахматах такие же, как у Невилла в зельеварении, — отозвалась Гермиона.       Фред, услышав это, прыснул со смеху.       — Ох, Грейнджер, да ты жестока, — покачал он головой.       — Просто реалистична, — невозмутимо ответила Гермиона.       Элирия с улыбкой наблюдала за ними, потягивая вино. Она чувствовала себя расслабленно, уютно. В этот вечер не было разговоров о прошлом, не было тревог о будущем. Просто тёплая компания, добрые шутки и ощущение, что, может быть, она действительно нашла своё место среди этих людей.       Сириус, уже порядком развеселившийся, рассказывал какой-то захватывающий случай из своих школьных лет, активно жестикулируя. Рядом с ним сидел Римус, покачивая головой с легкой усмешкой.       — И вот, представьте, Снейп заходит, а мы стоим в полной невинности, такие хорошие, — продолжал рассказывать Блэк, широко улыбаясь. — И тут Поттер — бац! — случайно задевает шкаф. А там… целая куча взрывных конфет!       За столом раздался дружный смех.       — Ваши проделки — это легенда, — прокомментировал Фред, с восхищением глядя на Сириуса.       — Мы с Джорджем только мечтать могли о таком.       — Ну так у нас была целая банда, а вас всего двое, — ухмыльнулся Блэк.       — А нас трое! — вмешалась Элирия, приподняв бровь.       Фред посмотрел на неё с хитрой улыбкой.       — Ах, да, как же я мог забыть, — усмехнулся он. — Наша дорогая леди хаоса.       — Именно, — с гордостью подтвердила Элирия.       Джинни, кивнув, добавила:       — Вы трое действительно опасное сочетание.       — Конечно, — с достоинством заявила Элирия. — И чем больше вы это признаёте, тем быстрее смиритесь с неизбежным.       — И что же это? — с интересом спросил Гарри.       — То, что мир ещё не видел худшего трио, чем мы, — хмыкнул Фред.       — Дай бог этого не слышали Джексон и Отто… — вздохнула Элирия, прикрыв глаза. — Растерзали бы тебя уже.       Компания снова рассмеялась. В этот момент Элирия почувствовала, как кто-то накрывает её руку своей. Она перевела взгляд и встретилась с насмешливыми, но тёплыми глазами Фреда.       — Безусловно ты с ними, но теперь еще и со мной, а значит и с Джорджем, — он сказал это шепотом, чтобы услышала только она, а после подмигнул.       — Вот это заявление, Фредерик… — Морвенн усмехнулась. — Самоуверенно.       Элирия не могла понять, действительно ли между ней и Фредом что-то есть, или же она просто сама себе что-то выдумывает. Вечер проходил в привычном для них формате — подколы, подшучивания, лёгкие касания, но вдруг всё это стало казаться чем-то большим. Может, это было влияние волшебного уюта дома Поттеров, может, вина, а может, действительно…       Откинув все эти мысли, она просто взяла сигареты и, обернувшись к Фреду, спросила:       — Пойдёшь со мной?       Фред усмехнулся, прекрасно зная, что она хочет выкурить, и, покачав головой, последовал за ней на задний двор.       Ночной воздух оказался неожиданно холодным, но Элирия это только радовало. Она закурила, делая затяжку, и уставилась в темноту.       — Ну, говори, — выдохнул Фред, прислонившись спиной к стене.       Элирия усмехнулась:       — Ты что, мысли читаешь?       — Нет, просто ты слишком задумчива.       Она глубоко вздохнула и выпустила дым.       — Через пару дней Джексон приедет, потом вся наша компания соберётся. Я не знаю… вдруг что-то пойдёт не так? — она взглянула на него, надеясь, что он её поймёт.       — В смысле «не так»?       — Ну, вдруг что-то изменилось? Мы давно не виделись всей троицей. Вдруг мы стали… слишком разными?       Фред хмыкнул:       — Глупости. Дружба так не работает.       — Ну, не знаю, — протянула она, задумчиво играя сигаретой. — Люди меняются.       — Может, и меняются, но ваши узы не такие хлипкие, чтобы развалиться за пару месяцев.       Элирия кивнула, хотя тревога никуда не делась.       — А ты? — вдруг спросила она, пристально глядя на Фреда.       — Что — я?       — Тебе ведь тоже предстоит увидеться с братом, — подметила она.       Фред на мгновение задержал взгляд на ней, затем пожал плечами.       — Да, но я не парюсь.       — Врёшь, — без тени сомнения заявила она.       Он ухмыльнулся:       — И что, тебе от этого легче?       — Да, — рассмеялась Элирия.       Они ещё немного постояли в тишине, прежде чем Фред сказал:       — Ладно, нам пора возвращаться.       — Не хочу, — протянула она, выпуская остатки дыма.       — Не спрашивал.       Прежде чем Элирия успела что-либо возразить, он схватил её под локоть и потянул внутрь.       — Фред! — возмутилась она, пытаясь вырваться.       Он даже не обратил внимания на её сопротивление.       — Ты в разы сильнее, это нечестно! — огрызнулась она, продолжая изворачиваться, как могла.       Фред закатил глаза, и в следующий момент просто поднял её на руки.       — Эй! — возмутилась она, забарахтавшись. — Опусти меня, ты что, ненормальный?!       — Прекрати извиваться, а то уроню, — ухмыльнулся он, не обращая внимания на её протесты.       Он донёс её до входа, поставил на ноги и, придерживая за спину, завёл внутрь.       — И ещё одно, — добавил он. — Больше не пей.       Элирия возмущённо распахнула глаза.       — Что ты сказал?!       — Ты слышала.       — Ты не смеешь мне приказывать! — заявила она, начиная закипать.       — А ты не веди себя как ребёнок, — фыркнул он.       — Какой же ты самоуверенный идиот!       — Ну, хоть не упрямая заносчивая аристократка.       — Ты!.. — Элирия уже повысила голос, но Фред не собирался отступать, он перекрикивал её с той же силой.       На шум прибежали Лили и Молли.       — Что здесь происходит?! — строго спросила миссис Уизли.       Лили мягко положила руку на плечо Элирии.       — Давай, пойдём, успокоимся, выпьем воды, — предложила она.       Элирии даже не пришлось долго приходить в себя. Уже через пару минут она снова была спокойной, а когда вернулась за стол, никто бы и не догадался, что несколько минут назад она кричала на Фреда. Тем временем все уже танцевали, наслаждаясь вечером.

***

      Фред не был тем, кто привык извиняться, но он всё же подошёл к Элирии, когда танцы уже шли полным ходом. Она стояла у стола, задумчиво водя пальцем по краю бокала с вином, и, кажется, наслаждалась небольшим одиночеством среди всей этой суеты.       — Эй, — негромко окликнул он.       Она лениво подняла взгляд, явно не сразу осознавая, что перед ней стоит именно он.       — Что?       Фред вздохнул, не зная, как лучше подойти к вопросу.       — Я… наверное, был слишком груб.       Элирия удивлённо изогнула бровь, затем хмыкнула:       — Серьёзно? Ты пришёл извиняться?       — Ага, — буркнул он, потирая затылок.       Она оценивающе посмотрела на него, словно проверяя искренность.       — Ну, раз так, то я великодушно тебя прощаю, — наконец сказала она с притворно надменным видом.       Фред закатил глаза, но усмехнулся:       — Ты невыносима.       — Знаю, — самодовольно кивнула она.       — А еще знай, что мне до жути нравится выводить тебя из себя, — гордо заявил парень, смотря на нее.       — Фредерик… — Элирия вздохнула. — Идиот.       Он задержался рядом с ней ещё на пару минут, прежде чем его снова утащили на танцпол — на этот раз его схватила Джинни, решившая, что её брат слишком мало двигается.       Гости продолжали веселиться. Лили Поттер и Молли Уизли уже перестали суетиться и присоединились к остальным, наконец-то позволив себе расслабиться. Гарри, Гермиона и Рон всё ещё что-то бурно обсуждали в углу, и их диалог периодически прерывался то громким смехом, то возмущёнными возгласами Гермионы. Римус и Сириус стояли у камина, беседуя в полголоса, и, судя по всему, обсуждали что-то личное, но их разговор периодически прерывался: то кто-то подходил поболтать, то Сириус вдруг отвлекался, то Римус мог отойти.       Кто-то уже вовсю пытался вытащить Джеймса Поттера на танец, но он упирался, пока Лили не взяла ситуацию в свои руки — после этого выбора у него не осталось. Элирия наблюдала за всем этим, слабо улыбаясь. В такие моменты можно было на секунду забыть обо всех тревогах, просто позволить себе раствориться в этой атмосфере уюта и беззаботности.       В какой-то момент кто-то всё-таки вытащил её на танец, но она даже не успела понять кто — передавали из рук в руки, постоянно меняя партнёров. Смех, веселье, музыка, тепло — вечер действительно получился особенным. Но время шло, и праздник постепенно подходил к концу.       Гости начали разъезжаться, тепло прощаясь друг с другом. Дом Поттеров медленно погружался в тишину. Когда все наконец разошлись, Лили с усталой улыбкой присела в кресло, а Молли одобрительно кивнула:       — Всё прошло просто великолепно.       Гарри оглядел опустевшую гостиную, где ещё пару часов назад звучали смех и музыка, и улыбнулся:       — Определённо стоит повторить.       Фред в этот момент задержался у выхода, наблюдая, как Элирия медленно застёгивает свое пальто. Она заметила его взгляд и слегка ухмыльнулась.       — Ты сегодня вел себя прилично, Фредерик.       — Не привыкать, — ухмыльнулся он в ответ.       — Но вот приказывать мне больше не смей, — добавила она, вскидывая бровь.       Фред лишь рассмеялся, качая головой.       — Спокойной ночи, Лира.       Элирия на секунду замерла, услышав прозвище, но ничего не сказала, только усмехнулась, повернулась на каблуках и трансгрессировала к своему дому.

***

      Прошло два дня. Жизнь постепенно возвращалась в привычное русло, и, казалось бы, всё снова стало обыденным: работа, хлопоты, обычные разговоры с коллегами и клиентами.       Элирия, стоя за прилавком, скучающе перебиравшая товар, вдруг почувствовала странное, почти интуитивное ощущение — словно среди толпы затерялось что-то родное. Она подняла взгляд, пробежалась глазами по покупателям и… замерла.       Среди них, рассматривая какую-то безделушку, стоял Джексон. Элирия почувствовала, как у неё ёкнуло в груди, и тут же направилась к нему.       — Ты чего здесь забыл, герой? — спросила она, ухмыляясь, но голос её предательски дрогнул от радости.       Джексон резко повернулся на звук её голоса, а затем его лицо осветилось широкой улыбкой.       — Ну, привет, Элли.       Они не сговариваясь шагнули друг к другу, и Джексон тут же крепко обнял её, чуть покачав на месте.       — Да ты совсем не изменилась, — усмехнулся он, отстраняясь, но не убирая рук с её плеч.       — А ты вырос, — прищурилась Элирия, оглядывая его.       — Льстишь мне, — хохотнул он.       Будто и не было нескольких месяцев разлуки, будто они только вчера болтали о глупостях и строили новые проделки. Всё было по-прежнему — тепло, легко, без лишних вопросов. Пока Элирия дорабатывала смену, Джексон не отходил от неё, шутил, рассказывал что-то из последних новостей, делился впечатлениями от поездок.       Они словно ни на секунду не расставались, а этот перерыв в несколько месяцев был всего лишь каким-то странным сном. Когда её рабочий день закончился, они решили, что было бы преступлением не вытянуть Отто и не отправиться гулять по Лондону, как в старые добрые времена.

***

      Отто, конечно же, пытался сначала отказаться — у него якобы были дела, учёба, куча важных вопросов. Но, зная, как работают уговоры со стороны Элирии и Джексона, он быстро сдался и появился на месте встречи.       — Вот так бы сразу, — фыркнула Элирия, толкнув его в бок.       — Вы вообще понимаете, что мне приходится жертвовать ради вас? — трагично вздохнул Отто, но по его улыбке было понятно, что он счастлив.       — Ты нас любишь, — с ухмылкой ответил Джексон.       — Вот ещё, — фыркнул Отто, но не стал возражать.       Они гуляли по улицам Лондона, по очереди выбирая места, куда заглянуть. Посмеялись над уличными музыкантами, заплутали в незнакомом районе, а потом просто остановились где-то в центре, купив горячий кофе и наблюдая за людьми. Элирия смотрела на своих друзей и чувствовала, как в ней разливается приятное тепло. Всё наконец-то встало на свои места. Они снова вместе. И если счастье можно было бы описать одним моментом, то, наверное, он выглядел бы именно так.

***

      Элирия вернулась домой уставшая, но довольная. День выдался приятным, и прогулка с Джексоном и Отто помогла ей окончательно почувствовать, что всё действительно снова хорошо. Однако стоило ей открыть дверь квартиры, как она тут же уловила шум и чьи-то голоса.       Она нахмурилась. Обычно дома было тихо.       Зайдя в гостиную, она увидела троих человек.       Джордж, Виктория и Мелисса.       Виктория тут же вскрикнула от радости и, не раздумывая, кинулась к Элирии, обнимая её так крепко, будто они не виделись целую вечность.       — Наконец-то! — просияла она, потом игриво щипнула Элирию за нос. — Вот кого давно не было видно!       Мелисса, более сдержанная, лишь с тёплой улыбкой поприветствовала подругу, перекинувшись парой фраз. А затем к ней подошёл Джордж. Он осмотрел её с каким-то странным выражением лица, а потом усмехнулся, но в его голосе чувствовалось что-то… жёсткое:       — Что, теперь с моим братом живёшь?       Элирия сжала челюсти.       — Из-за работы, — ровно ответила она, удерживая его взгляд.       Из комнаты вышел Фред. Он мельком взглянул на всех, затем махнул Элирии и спокойно сказал:       — Нам нужно поговорить.       Она почувствовала, как что-то неприятно сжало грудь. Внутреннее напряжение нарастало, но она не стала перечить, лишь кивнула и последовала за ним в его комнату. Фред закрыл за ними дверь и выдохнул, словно подбирая слова.       — Послушай… — начал он, но на секунду замялся. — Я хочу, чтобы ты на время переехала обратно к себе.       Элирия вскинула брови.       — Что?       — Джордж вернулся. Он хочет остаться здесь, — продолжил Фред, избегая её взгляда. — Ты можешь не выходить на работу, возьми перерыв, но лучше вернись домой. Джордж пообещал не трогать твои вещи.       Элирия молча смотрела на него, осознавая смысл этих слов. Её просят уйти. Она не знала, чего ждала от Фреда, но явно не этого. Где-то глубоко внутри всё оборвалось.       Она не сказала ни слова, просто вышла из его комнаты, молча собрала в сумку несколько вещей и, не оглядываясь, вышла на улицу. Трансгрессировав домой, она вошла в дом. Её мать удивлённо посмотрела на неё.       — Ты так рано… Что-то случилось?       Элирия не ответила.       Она прошла в свою комнату и закрыла дверь. А потом, когда осталась одна, слёзы сами потекли по щекам.       Предали.      

***

      Предательство — это холодное осознание того, что тебе больше нет места там, где ты верил, что тебя примут. Это не просто удар в спину, не просто обман — это разрушение доверия, основ, на которых строились отношения, будь то дружба, любовь или семья.       Предательство — это тёплый голос, который внезапно становится чужим, взгляд, в котором больше нет прежней искренности. Это слова, которые ранят не громкостью, а своим смыслом.       Это пустота, которая остаётся после того, как человек, казавшийся близким, отворачивается от тебя. Иногда предательство громкое — резкие слова, действия, от которых перехватывает дыхание. А иногда оно тихое — незаметное, ползущее, впивающееся в душу медленно, пока однажды ты не осознаешь: всё изменилось.       Предательство оставляет после себя осадок. Оно заставляет пересматривать прошлое, задаваться вопросом: «А было ли это настоящим?» Оно учит осторожности, но отбирает способность доверять.       Но самое страшное в предательстве — это то, что оно никогда не приходит от врагов.       Элирия лежала в своей комнате, глядя в потолок, пока слёзы тихо стекали по вискам. Сердце болезненно сжималось, словно в груди что-то сломалось, но крик застрял в горле.       Её предали.       Она повторяла эти слова про себя снова и снова, пытаясь принять новую реальность, но всё внутри протестовало. Вчера она смеялась, вчера она была счастлива, вчера казалось, что всё становится на свои места. А сегодня — холодная пустота и чувство, будто почва ушла из-под ног.       Как с этим справляться?       Первой мыслью было просто исчезнуть.       Закрыться, уйти, чтобы никто больше не мог причинить ей боль. Она могла бы снова выстроить стены, оттолкнуть тех, кто был рядом. Привычный защитный механизм, который срабатывал годами.       Но неужели всё зря?       Она резко села, смахнув слёзы.       Нет, она не позволит этому сломить её.       Она справится.       Она поднимется, даже если для этого придётся заставлять себя делать шаг вперёд, когда хочется свернуться клубком.       — Они не стоят моих слёз, — прошептала она самой себе, глядя на своё отражение в зеркале.       Ей придётся научиться жить с этим. Найти в себе силы не сдаваться, не позволить боли управлять ей. Возможно, ей понадобится время, чтобы восстановить дыхание, чтобы снова почувствовать себя сильной, но одно она знала точно — она не даст предательству уничтожить её.

***

      Элирия решила, что для того чтобы хоть немного понять, кто её отец, она должна поговорить с теми, кто знал его, и, несмотря на то, что её мать продолжала молчать, она надеялась, что бабушка и дедушка смогут рассказать что-то важное. Когда она пришла к ним в дом, бабушка встретила её с тёплым взглядом и мягким объятием.       — Элли, как ты? — спросила бабушка, гладила её по плечу, приглашая присесть за стол. — Как там работа?       — Всё нормально, — Элирия села и посмотрела на бабушку. — Я хотела поговорить о папе. Ты ведь помнишь его, не так ли?       Бабушка застыла на мгновение. Элирия заметила, как она на несколько секунд отвела взгляд, будто пытаясь подобрать слова.       — Конечно, я помню, — ответила она наконец, пытаясь улыбнуться, но в её глазах была тень. — Твой отец был… замечательным человеком. Но многое произошло, и, возможно, тебе не стоит это сейчас знать.       Дедушка, сидящий рядом в кресле, тихо покашлял, словно поддерживая её слова. Он был тем, кто, похоже, всегда оставался в тени, но теперь, когда Элирия спросила, он заговорил.       — Он был хорошим человеком, Элли. Но ты должна понимать, что всё было не так просто. Некоторые вещи, которые случились, оставили следы. Твоя мать, мы — все мы — не могли всё понять тогда. Но я уверен, что ты достойна знать правду. Может быть, сейчас не время, но если хочешь, я расскажу тебе немного больше.       Элирия чувствовала, как в её груди сжимается комок. Несмотря на доброту и заботу, с которой её окружали бабушка и дедушка, ощущение пустоты от того, что никто не готов раскрыть всю правду, оставалось. Она поняла, что в их рассказах было нечто скрытое, как будто они пытались оберегать её от боли.       — Я не против узнать больше, — сказала она тихо, — но если вы не готовы рассказать мне всё, я не буду настаивать.       Дедушка вздохнул, но молчал, его взгляд был отстранённым. Бабушка, заметив, как Элирия выглядит разочарованной, взяла её руку.       — Ты всегда можешь поговорить с нами. Мы всегда будем рядом, — сказала она, пытаясь успокоить внучку. Элирия кивнула и поблагодарила их, но в душе ощущала тяжесть. Она не получила того, что искала, но знала, что время, возможно, ещё не пришло.       Когда она покинула их дом, вопрос остался висеть в воздухе: кто был её отец, и почему о нём никто не говорил? Тяжёлое молчание продолжало тянуться за ней, как тень.       Элирия не могла больше ждать. Она подошла к матери, решив, что если нужно, она будет стоять на своём до конца, пока не получит ответы.       — Мама, — начала она, — я хочу знать правду. Кто был мой отец?       Мать, сидя за столом, осторожно отложила чашку, но в её глазах уже появилась привычная уклончивость.       — Элирия, я уже говорила тебе, не стоит этого копать. Ты ведь прекрасно знаешь, что всё это прошло давно.       Но Элирия не собиралась останавливаться.       — Я не прошу подробностей. Я просто хочу знать, кто он, и почему ты не говоришь о нём. Почему все молчат?       Мать попыталась скрыть раздражение, но Элирия увидела, как её глаза затуманились.       — Ты слишком похожа на него, — сказала она наконец, сжимаясь. — Понимаешь? Это его уперство. И всё.       Элирия была готова уже уйти, когда её мать произнесла что-то тихо, будто сама себе.       — Это их уперство семейное…       Слово «семейное» прозвучало словно отголоском, а дальше что-то смутно произнесённое, возможно фамилия. Элирия попыталась уловить, но слова прозвучали так тихо, что она не успела разглядеть их смысл. Она застыла, пытаясь вникнуть, но всё, что она смогла понять, это фамилия, которую её мать произнесла почти неслышно.       — Что? — спросила она, подходя ближе.       Мать быстро подняла взгляд и замолчала.       — Ничего, — ответила она коротко. — Это не важно.       Но для Элирии это было важно. Она почувствовала, что эта фамилия — ключ к разгадке. В её голове зажглась искра.       «Хорошо, значит, упёртая я по отцу…», — подумала она, не могущая поверить, что получила хоть какую-то подсказку.       Она кивнула и вышла из комнаты, чувствуя в себе новый прилив решимости. Необычная фамилия, которую она не смогла разобрать, теперь стала для неё зацепкой. Она решила, что обязательно узнает, о ком шла речь. И на этот раз её упорство, без сомнения, возьмёт верх.       Теперь Элирия жила как бы в двух мирах. Первый был её отец. Каждый новый день она чувствовала, как его отсутствие тянет её всё глубже в неизвестность. Загадочная фамилия, которую она едва разобрала, стала её единственной зацепкой, и мысли об этом не покидали её. Она не могла понять, как его найти и почему мать так упорно отказывалась раскрывать его имя. С каждым днём эта загадка становилась всё более мучительной.       Но не менее тяжёлой была ситуация с Фредом. Всё казалось запутанным: то ли между ними есть что-то настоящее, то ли это просто очередная игра, в которую она сама вовлечена. Фред молчал, закрываясь от неё, и это беспокойство не отпускало Элирию. Он продолжал быть для неё важным, но его поведение в последние дни заставляло её сомневаться. Ведь если бы он хотел что-то изменить, разве не сказал бы ей об этом? Но молчание не было ответом.       Скоро Элирия должна была снова поехать к Мелиссе. Ночь у неё была не так уж плохой возможностью отвлечься, побыть с друзьями и хоть ненадолго забыть обо всех проблемах. Мелисса всегда могла найти способ развеселить её, да и сама атмосфера в их доме, хоть и была шумной, приносила какую-то лёгкость. Элирия не знала, стоит ли надеяться, что на этот раз всё будет иначе. Может быть, она даже сможет немного расслабиться, забыв о своём отце и Фреде, хотя в глубине души понимала, что это лишь временная передышка.