Сердце в серебряных цепях.

      Элирия стояла у окна своей комнаты, надевая тёплый плащ. На улице было прохладно, лёгкий морозец подкрадывался к вечеру. Она собиралась в гости к Мелиссе и уже мысленно представляла, как они проведут этот вечер за разговорами, смехом и, возможно, новыми планами на ближайшие проказы.       Закрепив тёплый шарф, Элирия взяла палочку, обвела взглядом комнату, чтобы убедиться, что ничего не забыла, и трансгрессировала.        В следующее мгновение она оказалась на небольшой поляне недалеко от деревушки, где жила Мелисса. Холодный воздух обжёг щёки, но она с удовольствием вдохнула его полной грудью, шагая по укатанной тропинке в сторону деревни. Через несколько минут прогулки её внимание привлекла знакомая фигура, и Элирия остановилась.       Навстречу ей шла Камилла, ссутулив плечи и держа руки в карманах своего плаща.       — Камилла? Одна? — удивилась Элирия, подойдя ближе. — А где Отто?       Камилла подняла глаза, в её взгляде мелькнула усталость.       — Мы расстались, — коротко бросила она, будто это было что-то привычное.       Элирия фыркнула, качая головой.       — В который раз? Вы же вечно расстаетесь и миритесь. На этот раз что? Он оставил мокрые следы в гостиной?       Камилла не сдержала лёгкой усмешки, но тут же с серьёзным видом отмахнулась:       — Нет, всё немного сложнее.       — Ну, сложнее — это тоже для вас обычное, — заметила Элирия, подмигнув. — Ладно, не буду лезть. Всё равно к утру вы, скорее всего, снова будете держаться за руки.       — Нет, — грубо отреагировала девушка и пошла вперед.       Элирия лишь пожала плечами и пошла в след за ней.       Дом Мелиссы был небольшим, уютным, и всегда пахло свежей выпечкой. Когда Камилла и Элирия подошли к двери, та оказалась приоткрытой, что означало только одно — Мелисса была дома и ждала гостей.       — Привет! — радостно воскликнула Мелисса, когда девушки вошли.       Она была на кухне, нарезая хлеб для ужина. На столе уже стояли миски с ароматным супом и несколько тарелок с закусками. — Вы как раз вовремя. На полу неподалёку бегала маленькая серая кошечка. Завидев новых гостей, она замерла, а потом резво побежала к Камилле.       — О боже, это кто такая? — Камилла тут же подхватила котёнка на руки и прижала к себе. — Такая крошка!       — Это Миса, — с улыбкой пояснила Мелисса. — Четырёхмесячная шкодница. Родители увидели её на рынке и не смогли пройти мимо.       — Она такая мягкая, — Камилла не могла оторваться от котёнка, но тот вдруг начал вырываться из её рук и прыгнул вниз.       Элирия как раз стягивала плащ, когда Миса бросилась к её ногам, обвивая лапами её сапоги.       — Ну вот, — сказала Камилла с притворным разочарованием, — кошка нашла себе любимицу.       Элирия опустилась на колени и протянула руку, чтобы погладить Мису.       — Может, это потому что от меня пахнет Саймоном, — предположила она.       — Скорее всего, — сказала Мелисса.       — Может, они как-то друг друга чувствуют.       — Кошачья солидарность? — пошутила Мелисса, и все рассмеялись.       К вечеру гости стали подходить один за другим. Первым появился Джексон, за ним Джордж и Виктория.       — Эй, помощники, — приветствовала их Мелисса, вытирая руки о полотенце, — вы как раз вовремя.       — Ага, как всегда, — подмигнул Джордж. — Что делать?       — Поставьте стол в гостиной, — распорядилась Мелисса.       Пока парни расставляли стол и стулья, девушки накрывали на стол. Камилла разливала напитки, Виктория резала сыр, а Элирия расставляла тарелки.       — Он точно не развалится? — спросила Виктория, глядя, как Джексон пытается закрепить одну из ножек стола.       — Всё под контролем, — усмехнулся Джексон.       На столе стояло множество блюд: горячий суп, картофельное пюре, мясные шарики, овощные салаты, домашний хлеб. В центре красовалась запечённая курица, приготовленная Мелиссой. Она гордо вытерла руки о фартук, глядя на свою работу.       — Ну, всё, — сказала она, усаживаясь за стол. — Теперь можно спокойно есть.       — Спокойно? — переспросил Джордж, уже тянувшийся за куском курицы. — Это не про наш стол, Мелисса. Особенно если я тут.       — Это точно, — усмехнулась Виктория, усаживаясь рядом с ним. — Даже рот на минуту не закрываешь. Может, тебе выделить отдельное место для монологов?       — Ой, хватит, — фыркнул Джордж, кладя кусок мяса себе на тарелку. — Что я, по-твоему, Шекспир?       — Ну, драму ты точно любишь, — заметила Виктория с улыбкой, подавая картошку Камилле.       Все рассмеялись, но разговоры плавно перешли в истории из жизни. Джордж, как всегда, стал основным рассказчиком. Он начал говорить, держа в руках стакан с тыквенным соком:       — А вы слышали, как я однажды напугал Филча так, что он подумал, что призраки решили обосноваться у него в чулане?       — Опять твои приколы, — покачала головой Элирия, бросая взгляд на Мису, которая уютно устроилась у её ног.       — Слушай, это гениально было! — продолжал Джордж, воодушевляясь. — Я привязал к дверной ручке леску, за ней спрятал свечу, которую заколдовал, чтобы она то гасла, то зажигалась. И когда он зашёл…       — Он упал в обморок, — хором закончили остальные.       — Да, да, — подтвердил Джексон, даже не отрываясь от журнала.       — Ты это уже рассказывал. Раз двадцать.       — Джексон, ну ты как всегда, — наигранно возмутился Джордж. — Ты тут сидишь, как будто вообще не с нами.       — Угу, — пробормотал Джексон, перелистывая страницу.       Камилла тем временем наклонилась к Элирии, пытаясь вытащить Мису из-под стола.       — Ну, давай ко мне, малышка, — прошептала она. Но кошка лишь плотнее прижалась к ногам Элирии.       — Камилла, сдавайся, — сказала та, мельком улыбнувшись. — Она выбрала меня.       — Наверное, из-за твоего мистического обаяния, — пробормотала Камилла с легкой обидой, но тут же рассмеялась, откидываясь на спинку стула.       Разговоры шли легко, с шутками и смехом, но постепенно за столом стало тише. Джордж, как обычно, не мог удержаться от новых тем, и одна из них неожиданно завела их всех в серьёзное русло.       — Знаете, а ведь мы взрослеем, — сказал он, подливая себе сока. — Раньше мы только и думали, как бы устроить очередной розыгрыш. А теперь… всё больше задумываюсь о жизни без родителей. О том, что когда-нибудь придётся всё делать самому.       — Ты только это понял? — усмехнулась Виктория, но в её голосе не было обычной насмешки, скорее грустная нотка. — Мы четыре месяца живем одни. Это… не так уж весело, как кажется.       Элирия задумчиво посмотрела на свечи, танцующие на столе.       — Жить одной — это, конечно, испытание. Но иногда оно даже полезно. Ты учишься быть сильнее.       — Или понимаешь, насколько слаб, — тихо добавила Камилла. — Когда нет рядом родителей… никто не скажет тебе, что всё будет хорошо.       Джексон наконец отложил журнал и посмотрел на друзей.       — А кто вообще сказал, что взрослеть — это весело? Это… сложно. Взрослые просто не любят в этом признаваться.       — Знаете, — начал Джордж, ломая кусок хлеба, — но ведь мы с этим справимся. Мы всегда справлялись.       — До этого всё было проще, — заметила Элирия. — Школа, учёба, да даже наши проказы… всё это казалось таким важным. А теперь ты смотришь на жизнь и понимаешь: всё гораздо сложнее. Болезни, ответственность…       — Ладно, хватит о грустном, — встрепенулась Мелисса, поднимая руки. — Давайте лучше подумаем, как весело провести завтрашний день.       — Да, может, ещё один ужин? — предложил Джордж.       — Ты только о еде и думаешь, — поддела его Виктория.       Джордж сделал вид, что обиделся, и всем снова стало легче. Смеясь, они продолжили обсуждать планы, и вечер вновь наполнился теплом.

***

      Теплый свет из гостиной упал на порог, когда в дверь вошла мама Мелиссы. Её присутствие всегда напоминало о доме: тепло, строгость и уверенность. Она окинула взглядом собравшихся за столом, где царил уютный беспорядок: недопитое сливочное пиво, остатки ужина и разрозненные разговоры.       — Добрый вечер, ребята, — улыбнулась она. — Как у вас тут весело. Мелисса, ты снова на высоте. Ужин потрясающе пахнет.       — Мам, ну правда, — смущённо отмахнулась Мелисса, поправляя выбившийся локон.       Мама Мелиссы присела за стол, поддерживая несколько минут нейтральный разговор о школе и новостях. Но атмосфера её присутствия словно стягивала всех в рамки.       — Ну что, дети, я оставлю вас, — наконец сказала она, вставая. — Не слишком шумите, Мелисса, следи за порядком.       Когда дверь за ней закрылась, тишина длилась всего несколько секунд, прежде чем Камилла хмыкнула:       — Ну, теперь можно и по-настоящему расслабиться!       Камилла встала и направилась в кухню. Через пару минут она вернулась, неся бутылки сливочного пива.       — Держите! — она с азартом разлила напитки.       Все расслабились: начали шутить, обсуждать шутки Джорджа, споры Виктории и повседневные мелочи. Но вскоре Джексон, допив пиво, вдруг спросил, глядя на Камиллу:       — Ты так и не рассказала, что у вас с Отто.       Комната притихла.       Камилла тяжело вздохнула, её взгляд потемнел, и она, не дожидаясь уточнений, начала говорить:       — Мы расстались. Всё. Конец истории.       Но в её голосе послышались нотки надрыва. Джордж, Мелисса и Виктория тут же повернулись к ней.       — Почему? Что случилось? — спросила Виктория.       Камилла поставила бутылку на стол с такой силой, что пена вылилась через край.       — Почему? — она нервно засмеялась. — Почему?! Потому что он хладнокровный придурок, который думает только о себе!       Словно открыв запертую дверцу, Камилла начала срывать всё, что копилось внутри. Её голос дрожал, переходя то в крик, то в нервный смех.       — Ему плевать на меня! Ему всегда было плевать! — кричала она, размахивая руками. — Его интересуют только его книги, его планы, его «важные дела». А я? Я была для него просто… дополнением, чтобы показать, какой он «идеальный парень».       — Ты же говорила, что он заботится о тебе, — осторожно вставила Мелисса, но Камилла перебила её.       — Заботится? Ха! Да он просто унижал меня этим! Постоянно тыкал в лицо: «Я заплатил за тебя в кафе», «Я купил тебе подарок». Да кто просил? Я сама могу за себя заплатить!       Джордж попытался вставить шутку, чтобы разрядить обстановку:       — Ну, не так уж плохо, когда парень оплачивает обеды…       — О, конечно! — сорвалась Камилла. — Но не когда он потом напомнит тебе об этом десять раз!       Она схватила бутылку вина, которая стояла на столе, и, не спросив, открыла её, разливая по бокалам.       — А ещё, — продолжила она, её голос стал истеричным. — Он всегда такой холодный, такой… рациональный. У него нет эмоций! Я могла плакать, могла злиться — а он просто смотрел на меня, как на сумасшедшую!       Элирия сидела, сжав губы, а Джексон отодвинулся от стола, глядя в пол.       — Может, ты слишком строга к нему? — робко спросила Виктория, но Камилла тут же вылила на неё поток слов.       — Я?! Строга? Да я ради него всё делала! Всё! А он? Он только и мог указывать, что я делаю не так!       Слово за слово, Камилла скатилась к откровениям, которые были слишком личными. Она говорила о ссорах, об интимных деталях, обидно передёргивала слова Отто, смакуя их. Джордж непонимающе смотрел на нее, Мелисса и Виктория кивали, но Элирия и Джексон, переглянувшись, встали.       — Нам нужно проветриться, — коротко бросила Элирия, кивая на дверь.       Они вышли на улицу, закуривая. Ночь была прохладной, воздух казался свежим после накалённой атмосферы в доме. Но расслабиться не удалось. Прямо напротив них, в свете фонаря, стоял Отто.       — Что ты тут делаешь? — ошарашенно спросила Элирия.       — Пришёл поговорить, — спокойно ответил он, засунув руки в карманы.       — Зря, — хмыкнул Джексон. — Камилла только что тебя здесь буквально закопала.       — Да, — кивнула Элирия, выпуская струйку дыма. — Она там устроила целое шоу. С подробностями.       Отто тяжело вздохнул.       — Понятно, — тихо сказал он.       И, обойдя их, направился к дому.       Когда Отто вошёл в гостиную, в комнате воцарилась напряжённая тишина. Камилла замерла, сжимая бокал вина.       — Ты? — она нахмурилась. — Что ты здесь делаешь?       — Пришёл услышать всё это в лицо, — спокойно сказал он, глядя на неё.       — Уходи, — вмешалась Мелисса, подойдя к нему. — Тебя тут никто не звал.       — Не трогай меня, Мелисса, — отстранил её Отто. — Камилла, говори. Всё, что ты только что рассказывала.       — А что, правда задела? — взвизгнула Камилла, её лицо вспыхнуло от злости. — Да, ты холодный и равнодушный. Да, ты унижал меня своей «заботой». И знаешь что? Ты ужасный человек, Отто!       Отто выслушал её молча. Когда она замолчала, переводя дыхание, он тихо спросил:       — Всё?       — Всё, — выпалила она.       — Хорошо, — он оглядел собравшихся. — Спасибо за поддержку. Очень мило. Он развернулся и направился к выходу.       — Подожди! — вскрикнула Мелисса, но Отто лишь махнул рукой и вышел.       Дверь захлопнулась, оставляя всех в гнетущей тишине.       Элирия и Джексон, закутавшись в свои куртки, выбежали следом за Отто. Холодный ночной воздух щипал лицо, а тишина улицы усиливала напряжение. Они догнали его у ворот, где он остановился, скрестив руки на груди.       — Ты куда? — выпалила Элирия, догоняя его. — Ты даже не дал себе шанса нормально поговорить.       — А смысл? — спокойно ответил Отто, глядя вдаль. — Я знал, что так будет.       Джексон нахмурился, прислонившись к фонарному столбу.       — Знал? — уточнил он.       — Конечно, знал, — вздохнул Отто. — Камилла… Она всегда знала, как выставить себя жертвой.       Элирия закурила ещё одну сигарету, задумчиво глядя на Отто.       — Ты думаешь, что всё, что она сказала — это ложь? — её голос прозвучал почти как обвинение.       Отто повернулся к ней, его лицо было спокойным, но глаза блестели от подавляемых эмоций.       — Я не думаю, — ответил он сдержанно. — Я знаю.       Джексон усмехнулся и хлопнул себя по лбу.       — Честно, Отто, я уже потерялся, кто из вас врет.       Отто проигнорировал его сарказм и продолжил:       — Камилла всегда любила внимание. Её устраивало, что она может быть центром любой компании. Даже если ради этого нужно было врать.       — Но зачем? — спросила Элирия, выпуская клуб дыма.       — Чтобы быть правой, — коротко ответил он. — Чтобы оставить за собой последнее слово.       — И ты знал, что она будет тебя очернять? — удивился Джексон.       — Знал, — подтвердил Отто. — Поэтому и пришёл. Я хотел услышать всё это лично. Хотел понять, насколько далеко она зайдёт.       Элирия вздохнула, растирая руки, чтобы согреться.       — Ладно. Холодно тут. Пошли обратно.       Отто помедлил, качая головой:       — Домой я не пойду.       — Пойдёшь, — строго сказала Элирия. — Мы не оставим это так.       Джексон хмыкнул:       — Ну, если они нас сожрут, будем знать, что это из-за тебя.       Когда они втроём вернулись в гостиную, тишина была гнетущей. Мелисса, которая как раз несла ещё бокалы на кухню, остановилась, увидев Отто.       — Ты опять? — воскликнула она, поставив посуду на ближайшую поверхность.       Отто молчал, но Элирия быстро встала между ними.       — Он пришёл объясниться, — твёрдо сказала она.       — А мы уже всё услышали, — огрызнулась Мелисса.       — Ты вообще слышала только одну сторону, — добавил Джексон.       Мелисса нахмурилась, её голос стал раздражённым:       — Вы на его стороне? Серьёзно? После всего, что сказала Камилла?       — Мы просто хотим услышать правду, — ответила Элирия, скрещивая руки на груди.       Мелисса устало выдохнула, но всё-таки махнула рукой:       — Ладно, объясняйся.       Они устроились прямо в коридоре: Мелисса села на край лестницы, Отто прислонился к стене, а Элирия и Джексон уселись на полу, изредка переглядываясь.       — Камилла сказала, что ты постоянно упрекал её в деньгах, — начала Мелисса, скептически глядя на Отто. — Это правда?       — Нет, — уверенно ответил Отто. — Она сама предлагала, чтобы я платил. Я никогда не настаивал.       — А твоя «холодность»? — добавила Элирия.       — Я не холодный, — возразил он. — Я просто не делаю драмы из каждой мелочи. Камилле это не нравилось. Она хотела сцен, ярких эмоций. А я… я другой.       Джексон фыркнул, но ничего не сказал. Мелисса закатила глаза:       — Ты это говоришь, но Камилла утверждала обратное.       — Потому что ей удобно было это говорить, — спокойно ответил Отто. — Она привыкла быть жертвой. Так проще.       Элирия вдруг засмеялась, привлекая внимание всех.       — Простите, но это такая ерунда, — сказала она, утирая глаза. — Сидим здесь, обсуждаем чьи-то отношения, как будто это жизненно важно.       — Это важно, — отрезал Отто. — Для меня важно защитить своё имя.       Джексон покачал головой:       — Ну, брат, ты вряд ли убедишь тех, кто уже сделал выбор.       — У меня нет цели всех убедить, — отозвался Отто. — Мне важно, чтобы те, кто меня знает, знали правду.       Мелисса устало облокотилась на перила лестницы:       — Ладно, допустим, ты прав. А что ты собираешься делать?       Отто помолчал, опустив взгляд.       — Жить дальше. Без неё.       Элирия посмотрела на него с лёгкой улыбкой.       — Это правильный ответ.       Разговор затянулся на час, обсуждения сменялись паузами, но атмосфера постепенно разряжалась. Даже Мелисса перестала защищать Камиллу, лишь изредка кивая. А Джексон и Элирия продолжали переглядываться, находя ситуацию абсурдной и одновременно важной для Отто.       Элирия услышала громкий стук в дверь, от которого все в коридоре буквально подпрыгнули.       — Кто это ещё в такое время? — тихо выдохнула Мелисса, нахмурившись.       — Без понятия, — отозвался Джексон, уже вставая.       — Разбегаемся, — шепнула Элирия.       Трое тут же бросились в разные стороны. Элирия направилась в гостиную, где сидели Джордж, Виктория и Камилла. Открыв дверь, она быстро начала собирать бокалы и бутылки с вином, которые стояли на столе.       — Что происходит? — спросила Виктория, следя за её действиями.       — Кто-то пришёл, — коротко бросила Элирия, протирая стол. Джордж в этот момент тоже приподнялся, но не спешил что-либо убирать, лениво наблюдая за суетой.       — И что? Мы просто скажем, что это сок, — предложил он с усмешкой.       Элирия одарила его строгим взглядом:       — Сок в бутылке из-под вина, да? Отличная идея, Джордж.       Виктория приподняла бровь и кивнула в сторону Камиллы:       — Ты это видишь?       Элирия мельком взглянула на Камиллу, которая сидела на диване, утирая лицо руками. Чёрные разводы потёкшей туши чётко выделялись на её бледной коже.       — Она что, плакала? — тихо спросила Элирия.       — Да, — ответила Виктория, пожимая плечами.       Не успели они ничего сказать, как в комнату вошла Мелисса с напряжённым лицом.       — Это мои братья, — резко сообщила она. — Оба. И они пьяные.       Когда вся компания собралась в прихожей, атмосфера была накалённой. На пороге стояли два мужчины — оба выше Мелиссы на голову, с растрёпанными волосами и покрасневшими от алкоголя лицами. Один из них держал в руке почти пустую бутылку огневиски.       — А вот и наш маленький цветочек, — произнёс старший, ухмыляясь. Его голос был громким и резким.       — Что вы здесь делаете? — строго спросила Мелисса, скрестив руки на груди.       — Мы? — переспросил младший брат, качнувшись в сторону. — Пришли проверить, как ты тут. Гулянка у тебя, да?       Он огляделся, и его взгляд упал на Камиллу, которая стояла ближе всех к двери.       — Здравствуйте, леди, — ухмыльнулся он, помахав Камилле.       — Здравствуйте, кивнула Камилла и прошла в гостиную.       — Хватит, — строго сказала Мелисса, пытаясь отодвинуть его. — Вы оба пьяны. Уходите.       — Пьяны? — хмыкнул старший брат. — Да мы просто чуть-чуть выпили. Ты чего такая серьёзная?       Элирия, стоявшая рядом с Джексоном, переглянулась с ним.       — Может, нам стоит вмешаться? — тихо спросил он.       — Пока нет, — прошептала она. — Пускай.       Братья Мелиссы прошли в гостиную, зовя всех к себе. Мелисса принесла им горячей картошки, а Виктория разговаривала с одним из них. Братья все звали парней выпить, но те тактично отказывались. Все — кроме Отто.       Они задержались ненадолго и вскоре ушли. После того как братья Мелиссы ушли, все начали убираться. Все, кроме Отто и Элирии.       Они вдвоём успели выпить слишком много, рассевшись на диване. Смех и беззаботность взяли верх: они пели песни, фальшиво, но громко, насмехаясь над всеми, кто проходил мимо с тряпками и мусорными пакетами.       — Посмотри на Джексона! — хохотала Элирия, указывая на друга, который старательно собирал обрывки обёрток. — Он сейчас сам в мусор превратится!       Отто подхватил её смех, но вдруг резко замолк. Элирия заметила, что его весёлый взгляд стал каким-то пустым. В его голубых глазах, обычно ярких и насмешливых, застыли слёзы.       — Отто? Всё нормально? — спросила Элирия, склонившись ближе к нему.       Но парень ничего не ответил. Он молча лёг, прижавшись лицом к её коленям. Элирия почувствовала, как её джинсы намокли от его слёз.       — Эй, Отто… — прошептала она, нервно сглотнув.       Внутри начала зарождаться паника. Элирия беспомощно оглядывалась вокруг. Никто из их друзей не был рядом — все были заняты уборкой. Ей стало страшно. Она совершенно не знала, как реагировать на слёзы лучшего друга.       — Всё будет хорошо… Всё будет хорошо, — повторяла она, поглаживая его по спине.       Её голос дрожал. Она чувствовала, как к горлу подступает комок. Её ладони стали влажными от пота, и дышать становилось всё сложнее. В этот момент в комнату вошли Джексон, Мелисса и Виктория, и их взгляды мгновенно остановились на сидящих на диване.       — Что здесь происходит? — спросил Джексон, хмурясь.       Элирия взглянула на них с отчаянием, её губы дрожали.       — Помогите, я не знаю, что с ним, — прошептала она одними губами.       Ребята подошли ближе, начав успокаивать Отто. Элирия почувствовала, как страх накрывает её с головой. Сердце колотилось так сильно, что она услышала его в ушах. Её ноги словно перестали слушаться. Она резко встала и выбежала из комнаты, едва не сбив Мелиссу с ног.       В соседней комнате Элирия опёрлась о стену и, чувствуя, как нарастает паническая атака, сползла вниз.       «Дыши, дыши, Элирия», — повторяла она про себя, пытаясь восстановить дыхание.       Но вместо этого оно становилось всё более рваным. Её руки дрожали, пальцы ощущались словно чужими. Голова закружилась, перед глазами замелькали пятна.       — Почему это происходит? Почему я не могу ему помочь? Почему мне так страшно? — шептала она, пытаясь справиться с ощущением беспомощности.       Она обхватила себя за плечи, стараясь удержать своё тело от дрожи, но это не помогало. Паника будто захватила её полностью. В этот момент в комнату вошёл Джексон. Он сразу заметил её состояние и опустился рядом.       — Элирия, с тобой то что? — его голос был мягким, но твёрдым.       — Все хорошо, — Элирия посмотрела на него, её глаза блестели от невыплаканных слёз, но она наконец смогла выдавить слабую улыбку.       — Забей, — махнул Джексон, забрал пустой бокал и вышел.       Когда уборка наконец закончилась, все начали готовиться ко сну. Мелисса, устало зевая, расстелила диван в гостиной для девочек, набросив сверху большое одеяло. Парни ушли в зал, прихватив несколько подушек. Комнаты постепенно погружались в тишину, лишь изредка нарушаемую шёпотом или смехом.       Элирия и Виктория устроились на краю дивана. Мелисса уже свернулась калачиком и почти моментально уснула, но эти двое никак не могли успокоиться.       — Это… было слишком, — пробормотала Виктория, осторожно глядя на Элирию.       — Слишком? Это было катастрофой, — сдавленно ответила Элирия, зарывшись лицом в подушку.       Виктория тихо рассмеялась, хотя в её взгляде читалась тревога.       — Отто… ты видела его? Я такого раньше не видела, — продолжила она.       Элирия замерла на секунду, вспомнив, как он прижался к её ногам, как дрожало его тело, как слёзы пропитывали её джинсы.       — Видела, — прошептала она, и её голос задрожал. — Вики, я… я совсем не знала, что делать.       — Ты справилась, Элли, — твёрдо сказала Виктория, обнимая подругу за плечи. — Ты молодец. Но… мне кажется, нам нужно поговорить с ним утром.       Элирия ничего не ответила. Её веки стали тяжелыми, а мысли путались, оставляя за собой только усталость. Спустя несколько минут она почувствовала, как сон накрывает её с головой, унося в долгожданную темноту.

***

      Утром Элирия проснулась раньше всех. Яркий солнечный свет пробивался через шторы, а в комнате царил странный покой. Но вместо облегчения она чувствовала только стыд. Образы прошлой ночи, Отто, его слёзы, собственная паника — всё это не давало ей покоя.       Тихо собрав свои вещи, она встала, стараясь не разбудить Викторию и Мелиссу.       — Уже уходишь? — сонным голосом спросила Виктория, открывая глаза.       — Да, — коротко ответила Элирия, натягивая плащ. — У нас дома гости, мама просила помочь.       — Ладно… пиши, если что, — пробормотала Виктория, снова укладываясь на подушку.       Элирия кивнула, хотя Виктория этого уже не увидела, и поспешила уйти.       Дома действительно собралась вся семья. Младшая сестра Элирии, чьё день рождения праздновали с опозданием, сияла от радости, принимая поздравления и подарки. Но Элирии было не до веселья. Она чувствовала себя ужасно, словно в её груди поселился тяжёлый камень. Попытавшись скрыть своё состояние, девушка помогала с сервировкой стола и раздавала угощения, но каждая улыбка давалась ей с трудом. В какой-то момент она поняла, что больше не выдержит.       «Мне нужно выбраться отсюда», — подумала она, откладывая в сторону тарелку.       Элирия тихо вышла из дома и трансгрессировала на Косую аллею. Взгляд её сразу остановился на знакомой вывеске «Всевозможные Волшебные Вредилки». Она прошла к магазину, ощущая лёгкую дрожь в коленях.       «Фред… он точно сможет меня выслушать», — подумала она, на мгновение закрывая глаза и делая глубокий вдох. После чего, решительно переступив порог, она начала искать его среди полок с магическими шутками.       Элирия шагала по магазину, рассеянно оглядывая полки с товарами. Покупателей было немного, а шумные голоса сотрудников раздавались где-то в глубине. Она быстро прошла мимо ярких упаковок с заклинаниями-шутками, но Фреда нигде не было.       Поднявшись на второй этаж, она остановилась перед закрытой дверью кабинета. Изнутри доносился скрип пера и тихий шелест бумаги. Элирия на секунду замялась, но всё же толкнула дверь. Фред сидел за столом, склонившись над каким-то списком. Услышав звук, он поднял голову и замер, заметив её.       — Элирия? Что ты тут делаешь? — удивлённо спросил он, отложив перо.       Но она ничего не сказала. Вместо ответа она молча подбежала к нему и обняла.       Её руки крепко обвили его шею, а лицо уткнулось в плечо. В тот же миг Элирия разрыдалась, будто прорвав плотину. Фред замер от неожиданности, но быстро обхватил её за талию и прижал к себе.       — Эй… Лира, что случилось? — тихо спросил он, поглаживая её по спине. — Всё будет хорошо. Дыши, ладно?       Элирия не могла ответить — слёзы сотрясали её тело, и от этого казалось, что слова просто застревают где-то внутри. Фред терпеливо ждал, шепча ей что-то успокаивающее и легко покачивая из стороны в сторону, пока её рыдания не утихли. Спустя несколько минут Элирия наконец подняла голову. Её глаза были красными, а голос слегка осип.       — Прости, — выдохнула она, опуская взгляд. — Я не должна была так на тебя накидываться.       — Перестань, — мягко сказал Фред, отодвигая прядь её волос с лица. — Рассказывай, что случилось.       Элирия сглотнула, собравшись с мыслями.       — Ночью… Камилла и Отто устроили какой-то ужасный скандал, — начала она, опускаясь на стул напротив. — Я даже не знаю, из-за чего. Отто потом… он просто… сломался, понимаешь? Он рыдал у меня на коленях, а я…       Фред внимательно слушал, не перебивая, только чуть нахмурил брови.       — Я запаниковала, — продолжила она, сжимая руки так сильно, что костяшки побелели. — Я не знала, что делать. Я только и делаю, что слушаю их проблемы, помогаю им. Они всё время говорят, а я просто слушаю. И знаешь что? Никто. Никто из них ни разу не спросил, как я.       Её голос задрожал, а в глазах снова появились слёзы.       — Мне… Мне просто так надоело быть ушами для всех, Фред. Я устала чувствовать себя пустой. Устала от того, что никто меня не слышит, — прошептала она, глядя куда-то в сторону.       Фред поднялся, обошёл стол и присел перед ней на корточки, заглядывая ей в глаза.       — Лира, ты сейчас со мной. Я тебя слышу. И всегда услышу, — сказал он, сжимая её руки. — Ты не одна.       Его слова заставили её поднять на него взгляд. На лице Фреда была тёплая улыбка.       — Правда? — слабо спросила она, словно боялась поверить.       — Абсолютно, — кивнул он. — И всегда буду рядом, когда тебе это нужно.       Элирия закрыла глаза, чувствуя, как камень в её груди становится чуть легче. Она глубоко вдохнула, позволяя его словам осесть в её сознании.       — Почему ты не пришел?       — Не видел в этом смысла, — коротко ответил Фред, опустив взгляд.       Его ответ заставил Элирию нахмуриться, но она решила не давить. Вместо этого они остались вместе на весь день. Сначала гуляли по Косой аллее, заглядывая в разные лавки, потом вернулись в магазин, где просто сидели в его кабинете, обсуждая всё и ничего.       Постепенно она снова начала чувствовать то, что всегда притягивало её к нему: тепло, лёгкость и спокойствие, словно рядом с Фредом всё встает на свои места. Но эта гармония продлилась недолго.       В последующие дни Элирия заметила, что что-то меняется. В один момент Фред буквально носил её на руках, говорил ей тёплые слова, был внимательным и заботливым. А на следующий день — отдалённый, хмурый и холодный, отвечая на её «привет» сухим кивком или равнодушным «привет».       Элирия пыталась понять, что происходит, но чем больше времени проходило, тем сильнее её злость и обида нарастали. В итоге она прекратила заходить в магазин вовсе. Вместо этого она проводила время с Отто и Джексоном, которые, как всегда, умели отвлечь её от тяжёлых мыслей.       Через неделю Джексон, Виктория, Джордж и Мелисса уехали. Элирия снова плакала. Но теперь её слёзы были другими. Она понимала, что справилась с разлукой в августе, а значит, сможет справиться и сейчас. Однако её мысли о Фреде не давали покоя. Она знала, что что-то нужно менять, что разговор неизбежен.       Собравшись с духом, Элирия трансгрессировала к магазину. Фред был в кабинете, как обычно. Она зашла, и он сразу заметил её.       — Ты опять? — спросил он с лёгкой улыбкой, но в его голосе была усталость.       Элирия набралась смелости.       — Нам нужно поговорить, — сказала она твёрдо.       Он поднял брови, жестом предложив ей сесть.       — Хорошо. О чём?       Элирия долго собиралась с мыслями, но наконец выдохнула:       — Ты нужен мне, Фред. Но я не уверена, что нужна тебе. В последнее время… Ты то близок, то словно уходишь куда-то далеко. Я больше не понимаю, что для тебя значу.       Фред на мгновение замер, словно взвешивал свои слова.       — Элирия… всё сложно, — начал он.       — Сложно? — горько повторила она. — Что именно? Сложно сказать мне, что я тебе не нужна? Сложно быть честным?       — Ты не понимаешь, — перебил он, но его голос был мягким. — Всё не так радужно, как тебе кажется.       Элирия замолчала, ошеломлённая его словами.       — Что ты имеешь в виду? — спросила она, чувствуя, как в груди начинает нарастать беспокойство.       И тогда он рассказал ей всё. Как его отношения с Джорджем и Викторией стали натянутыми, как в нём копятся сомнения и неуверенность. Фред говорил о том, как тяжело ему давались некоторые моменты в их семье, как он часто чувствует себя потерянным, хотя все видят только его улыбку.       Элирия снова стала для него ушами. Она молчала, слушая, как он изливает весь спектр своих эмоций. И даже несмотря на усталость и внутреннее раздражение, она не могла не сочувствовать ему.       — Ты не один, Фред, — тихо сказала она, когда он наконец умолк. — Но ты должен понять: я тоже не хочу быть одна. И я не могу тянуть всё это на себе.       Фред посмотрел на неё, и в его глазах мелькнула тень сожаления.       — Я знаю, — прошептал он. — Прости меня, Лира.       Элирия устало прикрыла глаза. Она хотела верить, что этот разговор что-то изменит. Но где-то глубоко внутри оставалась тревога: а не начнутся ли эти качели снова?       

***

      Последние дни Элирия часто переписывалась с Софией, подругой из Франции, которая, казалось, видела ситуацию с Фредом куда яснее, чем сама Элирия. София писала прямо:

Элли, он просто мудак. Ты должна это понять. Если бы он был тем человеком, который тебе нужен, он бы уже давно сделал первый шаг. Мужчина, который любит, не заставляет сомневаться. Он рядом. А этот? Он играет твоими чувствами.

      Элирия смотрела на письмо, чувствуя, как каждая фраза Софии отзывается в её душе болезненным уколом.       София говорила правду.       Но принять эту правду оказалось куда сложнее. Она убрала письмо и закрыла лицо руками.       Чёрт, как же это больно.       Она не могла просто так взять и вычеркнуть Фреда из своей жизни. Слишком много воспоминаний, слишком много эмоций. Она слишком сильно привязалась к нему. И всё же слова Софии не прошли бесследно.       Постепенно, почти незаметно для самой себя, Элирия начала отдаляться. Она всё реже заходила в магазин и отвечала на его редкие письма с сухостью, которой прежде в её тоне не было.       Когда Фред всё же пытался заговорить с ней или вернуть их прежний ритм общения, она находила отговорки, чтобы быстрее закончить разговор. Но внутри неё всё было иначе.       Каждый раз, проходя мимо знакомого здания на Косой аллее, её сердце сжималось. Каждое письмо от Фреда заставляло её сражаться с искушением ответить тепло и открыто, как раньше. Она чувствовала себя на грани. Отдаление приносило ей боль, но и дальнейшие эмоциональные качели с ним казались невыносимыми. Элирия пыталась убедить себя, что так будет лучше, но пока её сердце не соглашалось с этим решением.

***

      Фред чувствовал, что что-то меняется. Элирия стала отдаляться, и это начинало его беспокоить. Она больше не заходила в магазин, перестала писать первой, а её ответы, когда он всё же пытался выйти на связь, были холодными и короткими. Он сидел в своём кабинете, рассеянно вертя в руках перо.       Мысли о ней не давали покоя.       Почему всё стало так? Что он сделал не так? Или наоборот — чего не сделал?       Фред отлично понимал, что причина в нём. В его нерешительности, в тех днях, когда он отталкивал её своим холодным поведением, боясь собственных чувств. Но он не знал, как объяснить это Элирии. Он вспомнил её взгляд в тот день, когда она пришла поговорить. Тот момент, когда она открылась ему, а он, вместо того чтобы успокоить и обнять, вновь наговорил ей о своих проблемах, переложив на неё свою эмоциональную тяжесть. Это было неправильно, но он только теперь осознал, насколько.       «Она ведь просто хотела, чтобы я был рядом. А я?» — думал он, нервно барабаня пальцами по столу.       Фред не мог понять, почему так сложно действовать. С Элирией он чувствовал себя по-другому. Она не была как другие девушки. Она видела его настоящего — не того весёлого балагура, которого знали все, а человека с его страхами и слабостями. Ему казалось, что она всегда поймёт, всегда примет его таким, какой он есть. И, возможно, именно это его пугало.       В глубине души он боялся, что если сделает шаг вперёд, то больше не сможет притворяться, что всё в его жизни идеально. Что придётся быть уязвимым, что это будет по-настоящему.       «А может, она устала от меня? Может, я просто мешаю ей жить?» — такие мысли одолевали его всё чаще.       Когда он видел её письма, холодные и формальные, Фред чувствовал, как внутри всё сжимается. Он понимал, что теряет её, но не знал, как исправить ситуацию. Несколько раз он порывался написать ей длинное письмо, объяснить всё: и свои чувства, и свои страхи, и почему он вёл себя так, как вёл. Но каждый раз что-то останавливало его.       «Вдруг она уже приняла решение? Вдруг я только наврежу?»       Фред всё больше времени проводил в одиночестве. Он понял, что, возможно, действительно сдаётся. Но было ли это из страха перед отказом или из страха перед тем, что всё изменится, он не мог понять. Каждый вечер он надеялся, что Элирия зайдёт в магазин. Что её появление развеет все сомнения и напряжение. Но дни шли, а она не приходила. И Фред начинал понимать, что если он не сделает первый шаг, она может уйти окончательно.

***

      Февраль начался с того, что всё перевернулось с ног на голову. Теперь уже Фред был тем, кто пытался настичь Элирию, а она делала всё, чтобы держать его на расстоянии. Фред не понимал, что с ним происходит. Он просыпался с мыслями о ней и засыпал с её образом в голове.       Он искал её везде: в толпе на Косой аллее, в знакомых местах, где они раньше встречались, а если находил — пытался завязать разговор, но каждый раз натыкался на холодное «Привет» и отведённый взгляд.       «Почему она так себя ведёт? Почему избегает меня?» — мучительно думал Фред, пока сжимал пергамент с неотправленным письмом.       Ему казалось, что всё рушится, но он был уверен: это нельзя так оставить. Он стал чаще искать её компанию, хотя чувствовал её напряжение.       — Элирия, — как-то раз окликнул он её, когда та уже собиралась уйти из «Дырявого котла».       — Ты ведь не можешь меня всё время избегать.       Она оглянулась, нахмурившись:       — Я не избегаю тебя.       — Избегаешь, — он шагнул ближе, пристально глядя в её лисьи зелёные глаза, в которых теперь не было прежнего тепла. — Я не могу понять, что я сделал не так.       — Может, это не всегда о том, что ты сделал, — тихо ответила она, опуская взгляд, прежде чем снова бросить через плечо: — Мне пора.       Фред остался стоять в дверях, чувствуя, как внутри всё кипит от её отстранённости. Но он не сдавался.       На следующий день он появился возле её дома, трансгрессировав прямо к калитке.       — Что ты здесь делаешь? — удивлённо спросила Элирия, выходя во двор.       — Разговариваю с тобой, — с вызовом ответил он, преграждая ей путь. — Ты ведь мне даже не даёшь этого сделать.       Она фыркнула:       — Разговаривать? О чём?       Фред не знал, как это объяснить, но он чувствовал, что должен быть рядом с ней.       — Просто хочу понять… Что случилось с нами?       Элирия горько усмехнулась, глядя ему в глаза:       — А было ли что-то?       Её слова кольнули его в самое сердце. Но он не мог просто так отпустить её. В течение следующих недель Фред делал всё, чтобы доказать, что ему не всё равно. Он оставлял записки, случайно пересекался с ней в Хогсмиде, даже приносил ей её любимый пирог в попытке хотя бы увидеть улыбку на её лице.       — Ты слишком настойчив, — сказала она однажды, когда он вновь появился у её дома.       — А ты слишком упрямая, — отозвался он с мягкой усмешкой, но в его голосе звучала обида.       Элирия пыталась скрыть свою борьбу. Она отчаянно держала дистанцию, ведь боялась, что Фред просто играет.       «А что, если он передумает? Что, если она опять окажется просто его ушами, а не кем-то значимым?»       Но с каждым его поступком было всё труднее сдерживать свои чувства. И это буквально разрушало изнутри.

***

      Февральский вечер выдался на удивление спокойным. Холодный воздух обнимал Лондон, заставляя прохожих зябко кутаться в шарфы и спешить по своим делам.       Элирия сидела у окна, задумчиво глядя на тёмное небо, когда в дверь постучали. Она открыла и увидела на пороге улыбающегося Фреда Уизли, замотанного в красный шарф и держащего в руках небольшой букет белых тюльпанов.       — Пойдём погуляем, — предложил он, протягивая цветы.       — В такую погоду? — Элирия скептически прищурилась, но улыбка, появившаяся на её губах, выдала радость.       — Тем более! — Фред сделал театральный жест, приглашая её выйти. — А ещё у меня есть план: мы найдём самый уютный уголок Лондона, где согреемся.       Элирия покачала головой, но, укутываясь в пальто, всё же согласилась.       Город жил своей размеренной жизнью: шумели автомобили, неоновые вывески светились на тёмных фасадах зданий, а уличные музыканты играли джазовые мелодии на углу. Ребята не раз гуляли по магловскому городу, поэтому не удивлялись всем этим технологиям.       Фред что-то увлечённо рассказывал, сопровождая свои слова энергичными жестами. Элирия, идя рядом, тихо смеялась его шуткам.       — Я думала, ты ненавидишь февраль, — сказала она, пряча руки в карманы.       — Ненавижу. Но, гуляя с тобой, я даже готов пересмотреть своё отношение.       Они шли дальше, пока не наткнулись на уютную кофейню с большим стеклянным окном, за которым виднелись столики, мягкие кресла и полки с книгами.       — Давай зайдём? — предложил Фред.       — Давай. Только предупреждаю, кофе заказываю я, — строго заявила Элирия.       — Без проблем, — сказал Фред, придерживая для нее дверь.       Внутри оказалось тепло и приятно. Аромат свежезаваренного кофе витал в воздухе, перемешиваясь с запахом ванильной выпечки. Подойдя к стойке, Элирия бросила взгляд на меню.       — Латте и чизкейк с клубникой, — уверенно сказала она, поворачиваясь к Фреду. — А ты что будешь?       — То же самое, — улыбнулся он.       Когда она начала доставать кошелёк, чтобы расплатиться, её рука замерла. Фред, не говоря ни слова, уже положил на кассу несколько магловских купюр.       — Ты… откуда у тебя магловские деньги? — прошептала Элирия и удивлённо посмотрела на него.       — Есть свои источники, — загадочно ответил он, не глядя на неё.       Она покачала головой, но возражать не стала. Они забрали свои подносы и сели за небольшой столик у окна.       — Ты всё-таки хитрец, Уизли, — заметила Элирия, беря ложечку и отрезая кусочек чизкейка.       — Разве это плохо? — Фред отпил глоток кофе и наклонился ближе. — К тому же, нельзя же позволять даме платить за всё самой.       Элирия не нашлась, что ответить. Её обычно острый язык отказывал, когда Фред позволял себе такие маленькие, но приятные жесты.       Когда они вышли из кофейни, улицы немного опустели. Они не спеша шли к дому Элирии, как вдруг из-за угла показался Отто, обмотанный серым шарфом и явно куда-то спешивший.       — Элирия? Фред? Вы что тут делаете? — удивился он, останавливаясь.       — Гуляем, — ответила Элирия. — А ты что тут забыл?       — Думал, зайду к тебе, а ты уже тут как тут. Какое совпадение!       — Отлично, пойдём вместе, — подмигнул Фред.       Дома Элирия сразу поставила чайник, а Отто помог расставить чашки на столе. Фред уселся на стул, с интересом оглядывая уютную кухню.       — У тебя тут мило, — заметил он.       — А я думал, ты привык к большим шумным местам, — добавил Отто.       — Иногда приятно побыть в тишине, — сказал Фред, бросая взгляд на Элирию.       Чай заварился, и трое друзей расположились за столом. Разговоры лились легко, словно сами собой.       — Отто, ты помнишь, как в прошлом году мы чуть не попали в неприятности из-за твоей «гениальной» идеи? — с усмешкой вспомнила Элирия.       — Эй, это была не идея, а эксперимент! — притворно возмутился он.       — Эксперимент, который чуть не превратил нас в кучку недовольных профессоров, — добавил Фред.       Все рассмеялись.       Чай дымился в кружках, наполняя воздух ароматом бергамота. Элирия поставила на стол вазочку с мандаринами и, усевшись между Фредом и Отто, взяла один из фруктов, протягивая его каждому.       — Берите, — сказала она, кивая на вазу.       — У тебя всегда есть мандарины, — с улыбкой заметил Фред, разворачивая кожуру. — Традиция?       — Скорее привычка, — ответила Элирия, отламывая первую дольку. — Они поднимают настроение.       — Тогда понятно, почему ты такая, — подхватил Отто с хитрой усмешкой.       — Какая? — прищурилась она, подозрительно глядя на друга.       — Ну, всегда веселая, — ответил он, пряча улыбку.       — Скажи спасибо, что ты ещё жив, — фыркнула Элирия, но уголки её губ дрогнули в улыбке.       Фред, наблюдая за их привычными перепалками, сдержанно усмехнулся.       — А что, ты мандарины ешь, чтобы оставаться весёлой? — спросил он.       — Ем, чтобы не превращаться в такого циничного болтуна, как вы оба, — ответила Элирия и быстро съела первую дольку.       — Эй, я не циничный, — притворно обиделся Отто, откидываясь на спинку стула. — Я реалист. Кстати, помните, как я однажды…       Отто начал рассказывать какую-то очередную историю из их детства, и Элирия, доев свой мандарин, слушала его с интересом. Вдруг она почувствовала легкий стук по руке. Повернув голову, она увидела, как Фред протянул ей пару долек своего мандарина.       — Что? — удивлённо спросила она, не понимая, зачем он это делает.       — Ты свой уже съела, — спокойно ответил он.       — Ты мне свой отдаёшь? — Элирия нахмурилась, но всё же взяла предложенное и съела. — У тебя странные способы заботы.       — Зато эффективные, — усмехнулся Фред.       — Если что, я тоже готов предложить дольки! — вмешался Отто, поднимая руки. — Но не отдам, — добавил он, защищая свой мандарин.       — Отто, ты неисправим, — хмыкнула Элирия, покачав головой.       После небольшой паузы все разом заговорили о школьных проделках.       — Помните, как на третьем курсе мы устроили «случайный» дождь в библиотеке? — хохотнул Отто, потягивая чай.       — Ты что, думаешь, это забудешь? — с недоверием спросила Элирия. — Меня чуть не исключили тогда!       — А я предупреждал, что это плохая идея, — вмешался Фред. — Но вы же не слушаете умных людей.       — Умных? — Элирия подняла бровь. — Напомнить, кто на пятом курсе пытался приклеить профессору Бинсу шляпу к голове?       — Это был социальный эксперимент, — ответил Фред, придавая себе важный вид.       Все разом рассмеялись, и на какое-то время разговоры перешли на шутки и воспоминания.       — Вы знаете, — задумчиво сказал Фред, когда смех немного утих, — мне кажется, что мы втроём могли бы открыть лучшее место для розыгрышей.       — Не втроём, а вчетвером, — поправил Отто. — Не забывай про Джексона.       — О, точно, — поддержала Элирия, потянувшись за ещё одним мандарином.       — Тогда еще и Джордж, — с улыбкой протянул Фред, глядя на Элирию.       Время за разговорами и смехом пролетело незаметно. Трое друзей наслаждались моментом, забывая о холодной февральской ночи за окном.       После того как они допили чай и съели последние дольки мандаринов, троица решила выйти на улицу, чтобы проводить Фреда. Лёгкий мороз пробирал до костей, дыхание превращалось в белый пар, а под ногами похрустывал ледок, оставшийся после дневной слякоти.       — Ну что, провожать меня до самого конца города не собираетесь? — с усмешкой спросил Фред, засунув руки в карманы пальто.       — Ты и так забрал у меня все мои мандарины, так что будь благодарен, что мы вообще тебя выносим, — отозвался Отто с притворной строгостью, хотя в его голосе звучала явная дружелюбная нотка.       Элирия, шедшая чуть впереди, оглянулась на них и хмыкнула:       — Ты должен быть рад, что мы хотя бы до угла тебя провожаем.       Когда они дошли до условленного места, Фред остановился и повернулся к ним.       — Ну, спасибо за компанию, — сказал он, бросив взгляд на Элирию. — Особенно тебе.       Её губы дрогнули, но она быстро вернула себе спокойное выражение лица:       — Да, пожалуйста. Надеюсь, в следующий раз не придёшь с таким странным поведением.       Фред только улыбнулся, как будто что-то задумал, махнул рукой и через мгновение исчез, оставив за собой едва заметное мерцание. \       — Что-то он сегодня какой-то… — начала Элирия, но Отто перебил её:       — Подозрительно милый? Или ты про его загадочную заботу?       — Оба варианта, — вздохнула она. — Он будто специально заставляет меня нервничать.       — Это Фред. Он всегда заставляет всех нервничать, но по-своему, — Отто пожал плечами, засунув руки в карманы. — Ты не обращай внимания.       Они дошли до дома Элирии, где она остановилась у двери и бросила на друга задумчивый взгляд:       — Спасибо, что проводил.       — Да не за что, ты же знаешь, я всегда рядом, — Отто ухмыльнулся. — Если что, кричи, я появлюсь быстрее, чем Уизли успеет придумать очередную выходку.       — Хорошо. Спокойной ночи, Отто.       — Спокойной, Элирия.       Когда он ушёл, девушка открыла дверь и вошла в дом.       Взяв перо и лист пергамента, Элирия устроилась за письменным столом в своей комнате. Она включила мягкий свет настольной лампы, бросив тёплый отблеск на светлый лист.

«Дорогая Анастасия, привет! Сегодня был странный день, и мне просто необходимо всё тебе рассказать, пока воспоминания свежи. Во-первых, я понятия не имею, что с Фредом. Он пришёл ко мне сегодня вечером, предложил прогуляться по Лондону, а потом… был таким странным! Мы зашли в кофейню, и он, представь себе, расплатился магловскими деньгами. МАГЛОВСКИМИ! Откуда они у него? Я была в шоке, но он ничего не объяснил, как будто это само собой разумеется.

А потом… Ну, это совсем меня выбило из колеи. Мы ели мандарины на кухне с Отто, и когда я доела свой, он вдруг дал мне пару долек из своего. Просто так. Почему он это сделал? Что это вообще значит? Ты же знаешь, я не из тех, кто раздувает что-то из ничего, но его поведение сегодня было настолько… необычным.

Я не могу понять, что у него на уме. С одной стороны, это трогательно, с другой — сбивает с толку. А ещё… почему-то он заставляет меня чувствовать себя странно. Как будто от него исходит какое-то тепло, которое я не могу проигнорировать.

Ладно, хватит о Фреде. Мы с Отто потом долго сидели, вспоминали школьные проделки, и я поняла, как сильно скучаю по старым временам. Надеюсь, мы как-нибудь все соберёмся, чтобы снова почувствовать ту атмосферу.»

      Элирия поставила точку, перечитала письмо и, слегка нахмурившись, отложила его в сторону. Её мысли всё ещё крутились вокруг Фреда, но вряд ли кто-то, даже Анастасия, мог дать ей ответы. Она вздохнула, погасила лампу и легла в постель, надеясь, что утро принесёт ясность.

***

      Элирия вошла в «Всевозможные Волшебные Вредилки» чуть раньше времени. Магазин был тих и пуст — до открытия оставались считаные минуты. Улыбнувшись своим мыслям, она сняла плащ и закинула его на вешалку, бросив взгляд на полки, ломящиеся от ярких коробок и мерцающих упаковок.       — Ну, здравствуй, хаос, — пробормотала она себе под нос, закатывая рукава.       Рабочий день начался с лёгкой суеты. Клиенты появлялись один за другим: кто-то приходил с восторженными глазами, наполняя корзины забавными мелочами, кто-то осторожно поглядывал на товары, будто опасаясь подвоха. Элирия помогала всем. Она объясняла, как работают «Леденцы-громовержцы», предостерегала от слишком частого использования «Дневных галлюцинаторов» и даже убеждала одного особо настойчивого покупателя, что «Писклявые пуговицы» — не лучший подарок на годовщину.       В течение дня она почти не садилась, лишь иногда позволяла себе перекусить на бегу. Магазин жил своей жизнью, наполняясь шумом, смехом и иногда редкими выкриками тех, кто активировал что-то прямо у кассы. Когда стрелки часов наконец достигли конца рабочего времени, Элирия с облегчением закрыла дверь, повесила табличку «Закрыто» и прошлась по залу, проверяя порядок. Всё, как всегда, было слегка хаотично, но именно это ей нравилось.       — Отличный день, — пробормотала она и, собрав свои вещи, направилась к выходу.       Она решила зайти в квартиру перед тем, как отправиться домой, чтобы выпить чашку чая. Войдя, она скинула обувь и направилась на кухню, но в комнате уже сидел Фред, развалившись в кресле.       — А ты чего тут? — удивлённо спросила она, поднимая бровь.       — Ну, вообще, я тут живу, — ответил он с характерной ухмылкой, хотя взгляд был слегка насторожен.       — Ну и живи, — она пожала плечами и засмеялась.       Она налила себе чай и устроилась напротив.       — Знаешь, Джинни мне сегодня писала, — сказала Элирия, склонив голову набок.       — И что на этот раз? — лениво бросил Фред, но его взгляд оживился.       — У её подруги есть старший брат. Он хочет познакомиться со мной.       — Что? — Фред слегка выпрямился в кресле, но быстро вернул себе расслабленный вид, скрывая раздражение. — И зачем ему это?       — Ну… Джинни говорит, что он давно хотел, но только сейчас решился. Мол, я ему нравлюсь, — Элирия пожала плечами, совершенно не замечая, как лицо Фреда ожесточилось.       — А я тебе нравлюсь? — резко выпалил он, но тут же перешёл в шутливый тон. — То есть… Разве тебе нужно ещё какое-то внимание?       Элирия усмехнулась, не принимая его слова всерьёз.       — Это просто встреча, Фред. Что такого? Завтра я с ним увижусь. Да и мне льстит, что со мной хотят знакомиться.       Фред нахмурился, его пальцы сжались в кулак на подлокотнике кресла.       — Ну и пошли его куда подальше. Он тебе не нужен, — бросил он, стараясь говорить сдержанно, но голос всё равно выдал его раздражение.       Элирия расхохоталась, откинув голову назад.       — Фред, ты забавный. Почему я должна его посылать? Ты же даже не знаешь его.       — Я и знать не хочу, — проворчал он.       Она лишь покачала головой, не замечая его ревности.       — Ну, ничего. Завтра всё узнаю сама, — сказала она с улыбкой, подняв чашку чая.       Фред фыркнул и резко сменил тему:       — Ладно, неважно. Сегодня в магазине один парень попытался съесть «Огнедышащую жвачку». Он почти поджёг себе брови.       Элирия засмеялась, продолжая разговор, даже не догадываясь, как внутри Фред кипит от ревности.       Через время девушка начала собираться домой. Элирия стояла у двери, уже накидывая плащ на плечи.       — Ладно, Фред, мне пора. Спасибо за чай, — сказала она, поворачивая ручку.       — Постой, Лира! — вдруг окликнул он, подскочив с кресла.       Она обернулась, слегка нахмурившись, но всё же с интересом посмотрела на него.       — Что опять?       — Эм… ты точно не забыла ничего? — спросил он, оглядывая комнату с таким видом, будто искал её потерянные вещи.       Элирия хмыкнула, посмотрела вокруг и пожала плечами.       — Нет, вроде всё.       — А, ну, мало ли. Может, шарф или… варежки? На улице холодно, знаешь ли, — продолжал он, нервно теребя рукав своей рубашки.       Она закатила глаза.       — У меня есть всё, не волнуйся, — ответила она, снова взявшись за дверную ручку.       — Подожди, — Фред шагнул к ней, изо всех сил стараясь найти новую причину её задержать. — Ты уверена, что не хочешь взять немного сладостей с собой? У нас же в кладовке ещё полно всякой ерунды. Помнишь, ты любила эту карамель с марципаном?       Элирия остановилась, прищурившись.       — Ты серьезно?       — Ну, конечно, — Фред усмехнулся, хотя выглядел слегка растерянным.       — Я могу дать тебе немного, вдруг тебе по пути захочется? Она рассмеялась, облокотившись о дверной косяк.       — Фред, я не в первый раз иду домой, — сказала она. — У меня там полно сладостей, я не голодная.       — Ох, ну ладно… но подожди, а ты уверена, что не хочешь посмотреть ещё одну штуку, которую мы с Джорджем придумали? — быстро добавил он, явно импровизируя.       — Ещё одну? — Элирия приподняла бровь, сложив руки на груди.       — Да! Это будет хит! Но, знаешь, она такая… странная. Может, тебе лучше сказать, что думаешь, пока она ещё в разработке?       Элирия тяжело вздохнула и опустила голову, чтобы скрыть улыбку.       — Фред, ты просто не хочешь, чтобы я уходила, да?       Его лицо на мгновение вытянулось, но он тут же изобразил небрежную улыбку.       — Ну… это не так уж и важно, уходишь или нет. Просто ты всегда так спешишь, а я думал, может, ты хочешь ещё чаю?       Она рассмеялась снова, но на этот раз её смех был мягче, теплее.       — У тебя точно всё в порядке, Уизли? — спросила она, слегка склонив голову набок.       — Абсолютно, — быстро ответил он, делая шаг назад. — Просто, понимаешь… тут стало как-то пусто без тебя.       Элирия смотрела на него несколько секунд, словно что-то обдумывая. Потом глубоко вздохнула и улыбнулась.       — Ты неисправим, — сказала она, направляясь к двери.       — Я стараюсь, — тихо бросил Фред, глядя ей вслед.

***

      Элирия сидела в тишине своей маленькой комнаты, глядя на окно, за которым тихо падал снег. Она держала в руках чашку с остывшим чаем, но ей не было холодно — мысли внутри неё бурлили сильнее, чем любая метель.       Она снова вспомнила его взгляд. Тот самый, которым Фред смотрел на неё, когда она собралась уходить. В этом взгляде было что-то, от чего её сердце сжалось. Там была искренность, которую она так боялась увидеть.       «Это всё кажется мне неправильным… Или, наоборот, слишком правильным?» — думала она, прикусывая губу.       С каждым разом, когда они виделись, её чувства к нему становились всё сильнее, всё ощутимее. И от этого она злилась. На себя, на него, на эту странную связь, которая, казалось, захватила её в плен. Она ведь знала, что это началось не сейчас. Ещё тогда, когда она жила в квартире вместе с ним, Фред заполнял её мир своим смехом, шутками, лёгкостью. Тогда она считала это обычной привязанностью, но сейчас…       Сейчас это стало чем-то большим. И это пугало её.       «Я не могу снова привязаться», твердила она себе снова и снова, сжимая чашку так, что её пальцы побелели.       Она уже однажды позволила себе быть рядом с ним, позволила привыкнуть к его присутствию, к тому, как он касался её плеча, как смеялся над её шутками. Но всё это закончилось, когда она решила уйти.       Она думала, что тогда разорвала этот круг. Но теперь всё вернулось. И Фред… Он будто чувствовал её колебания. В последние дни он всё чаще смотрел на неё так, что у неё перехватывало дыхание. В его словах и действиях было больше заботы, больше тепла, чем раньше.       «Неужели он чувствует то же самое?»       Элирия вздрогнула от этой мысли, словно её обжёг огонь.       Нет, она не могла дать этому случиться.       Это будет больно.       Снова.       Слишком много риска, слишком много шансов всё разрушить. И потому она решила убегать.       Она стала избегать его взгляда, меньше смеяться над его шутками, находить отговорки, чтобы не оставаться с ним наедине. Если он звал её куда-то, она находила тысячи причин отказаться. Она отгораживалась, строила стены. Каждый раз, уходя, она убеждала себя, что это правильно. Что так будет лучше для них обоих. Но, оставшись наедине, она всё чаще ощущала ту пустоту, которая появлялась без него.       Она не могла дать шанса тому, что, возможно, могло бы быть. И вместе с этим не могла избавиться от мучительного чувства, что отталкивает не только его, но и саму себя.       Любовь похожа на закат над бескрайним океаном — она вспыхивает тысячей оттенков, каждый из которых кажется чудом. Она греет, как последние лучи уходящего солнца, проникая в самые тёмные уголки души, обещая надежду и покой. Это мягкое прикосновение вечности, которое хочется удержать, зная, что всё прекрасное эфемерно.       Но в то же время любовь — это буря. Она подобна грозовому облаку, которое внезапно закрывает ясное небо. Это холодный ветер, срывающий всё на своём пути. Она хлещет, как дождь, не щадя ни домов, ни деревьев, ни души, оставляя за собой хаос и разрушение. И даже когда шторм уходит, его эхо всё ещё звучит в сердцах, напоминая, что любовь умеет не только согревать, но и опустошать.       Для Элирии Тефии Морвенн эмоции — это слабость, ошибка, которую человечество никогда не сумело исправить. Она видит их как мешающий шум в голове, как рваный хоровод чувств, где страх сменяет радость, а боль приходит вместо любви. Для неё эмоции — это капкан, который уводит с правильного пути, ослепляет разум и заставляет делать глупости. Это туман, скрывающий истину, и цепи, удерживающие человека от свободы. Она предпочитает холодный рассудок, чёткие решения и трезвое сердце, считая, что только так можно прожить достойно и без сожалений.       Для Фреда Уизли эмоции — это искра жизни, лучшее, что человечество могло обрести. Они делают каждый день ярче, каждую минуту насыщеннее. Радость заставляет его смеяться до слёз, а даже горе напоминает о том, что он живой, что он способен чувствовать глубже, сильнее, настоящей грудью. Эмоции — это как разноцветные краски на холсте мира, где каждый цвет — новая возможность. Они вдохновляют на поступки, создают незабываемые воспоминания и дарят ту теплоту, ради которой стоит идти вперёд, даже если дорога трудна.       Что может произойти, если столкнуть свет и тень? Если свести того, кто видит в любви лекарство, и ту, кто считает её смертельным ядом? Может ли их путь пересечься случайно, или же это всегда рок, чья невидимая рука ткёт судьбу тончайшими нитями?       Фред мог бы стоять на пороге разрушенного дома, пытаясь удержать тепло в сердце, когда мир вокруг рушится. А Элирия могла бы пройти мимо, холодная, как зимний ветер, и в её глазах — равнодушие к боли, которая, как ей кажется, никогда её не коснётся. Они не обращают внимания друг на друга, будто и не должны были встретиться вовсе.       Но судьба часто обманывает. Их жизни соединяет одно мгновение: её жёсткий, логичный совет, сказанный, чтобы обрубить страдание, и его тихая, отчаянная попытка доказать, что боль — это не конец. Разве может ледяная стена не треснуть под напором тепла, которое не знает преград? И разве может огонь не ослабнуть, встретившись с холодом, который, вместо того чтобы гасить, заставляет пламя плясать ещё ярче?       Может быть, их столкновение — это не ошибка, а необходимость. Может быть, лишь тот, кто считает чувства слабостью, способен понять их силу, встретив того, кто живёт ими.

***

      Элирия стояла у входа в «Три метлы», нервно постукивая каблуком о каменную мостовую. Чейз, невысокий, темноволосый парень с улыбкой, которая, казалось, никогда не исчезала, подошёл вовремя. Он приветствовал её лёгким наклоном головы и предложил зайти внутрь.       Они заняли столик у окна. Чейз заказал два сливочных пива, поддерживая беседу легкими шутками. Но Элирия молчала, только кивала в ответ.       — Так, Элирия, — начал он, откинувшись на спинку стула. — Расскажи, чем ты занимаешься?       — Работаю, — коротко ответила она, делая вид, что её вдруг очень заинтересовал узор на кружке.       — О, а где?       — В «Всевозможных волшебных вредилках», — добавила она без выражения.       — Ух ты, должно быть весело работать там! — воскликнул Чейз, но Элирия лишь слегка пожала плечами.       — Иногда, — сказала она, стараясь не встретиться с ним взглядом.       Чейз попытался оживить беседу:       — А что ты любишь делать в свободное время? Хобби какие-нибудь?       Элирия задумалась на мгновение, но лишь ответила:       — Читаю.       — И что же читаешь?       — Всё подряд, — холодно бросила она, отводя взгляд в сторону.       С каждым вопросом Чейза её раздражение росло. В голове крутилась одна мысль:       «Почему я вообще согласилась на это?»       Она смотрела на часы, отсчитывая минуты до того, как можно будет уйти, не показавшись грубой.       — Ты всегда такая загадочная? — спросил он, улыбнувшись, но Элирия только слегка усмехнулась.       — Может быть, — коротко ответила она, поднимаясь с места. Когда она наконец-то извинилась и сказала, что ей пора, Чейз выглядел слегка растерянным, но всё же попрощался с ней.       Выйдя из «Трёх метел», Элирия глубоко вдохнула морозный воздух и почувствовала облегчение.       Она быстро зашагала по заснеженным улицам Хогсмида, не замечая прохожих и игнорируя мороз, который покалывал её лицо. В груди всё сжалось от вины и отчаяния. Слёзы стояли в её глазах, горькие и горячие, готовые сорваться в любой момент.       «Зачем я вообще пошла на эту встречу? Как я могла дать ему надежду?» — мысли кружились вихрем, пока она спешила туда, где знала, что сможет найти Фреда.       Она почти влетела в небольшую точку «Всевозможных волшебных вредилок».       За прилавком стоял Фред, оживлённо объясняющий какому-то покупателю, как работает один из их новых товаров. Увидев её, он удивлённо поднял брови, но не успел сказать ни слова, как Элирия схватила его за руку.       — Мне нужно поговорить, — выдохнула она, не глядя ему в глаза, и потянула его к двери, ведущей на склад.       Когда дверь закрылась за ними, Элирия обхватила лицо руками, и слёзы, которые она так старательно сдерживала, наконец-то хлынули по её щекам.       — Лира, что случилось? — обеспокоенно спросил Фред, глядя на неё. Он шагнул ближе, но она только покачала головой.       — Я не могу… Я больше не могу, Фред! Этот Чейз… Я не хочу с ним общаться! Я не знаю, зачем вообще согласилась… Это была ошибка, огромная ошибка, — голос её дрожал, и она пыталась вытереть слёзы, но их становилось только больше. — Помоги мне, пожалуйста. Помоги как-то отвязаться от него!       Фред замер. На секунду его лицо было переполнено какой-то борьбой. Но затем выражение стало другим — холодным, почти отстранённым. Он фыркнул и усмехнулся, хотя в его глазах сверкнула странная боль.       — Разбирайся сама, — сказал он с неожиданной прохладой.       Элирия подняла на него растерянный взгляд.       — Что…?       — Ты ведь взрослая, не так ли? — продолжил он с тем же отстранённым тоном. — Значит, сама решай свои проблемы. Зачем тебе моя помощь?       Её сердце сжалось от его слов. Она шагнула назад, будто он только что её оттолкнул.       — Фред, я думала, ты… — начала она, но её голос сломался.       Он лишь пожал плечами, стараясь не смотреть ей в глаза.       — Зачем ты вообще согласилась, если не хочешь с ним общаться? Может, тебе стоит это объяснить ему, а не мне?       Элирия стояла в полном замешательстве, чувствуя, как его холодные слова проникают в её душу, заставляя её замереть. Она не ожидала такой реакции, не ожидала, что Фред, который всегда поддерживал её, сейчас откажется помочь.       — Знаешь что, забудь, — сказала она тихо, не в силах сдержать горечь в голосе. И прежде чем он успел что-то ответить, она развернулась и выбежала со склада, оставив его в одиночестве.       Фред остался стоять на месте. Его сжатые кулаки выдавали, что он боролся с собственными чувствами.       «Почему она всегда приходит ко мне, чтобы говорить о других? Почему она не видит, что мне больно?» — думал он, глядя на закрытую дверь.