Сердце в серебряных цепях.

      Зима окутала Хогвартс мягким снежным покрывалом, придав замку сказочный вид. В последний день перед каникулами вся школа жила в предвкушении праздника: в Большом зале стояли украшенные до блеска ёлки, под потолком парили волшебные снежинки, а запах корицы, имбиря и горячего шоколада витал в воздухе. Ученики суетились, запихивая последние вещи в чемоданы, переговаривались о том, кто как проведёт Рождество, и доедали остатки праздничных пирогов.       Элирия, Отто и Джексон, как обычно, шли вместе, проверяя, не забыли ли чего важного.       — Ты точно все забрал? — спросила Элирия, бросив хитрый взгляд на Отто.       — Абсолютно точно. В этот раз я всё проверил, — ответил Отто с лёгкой усмешкой, хотя явно вспоминал, не оставил ли чего.       — А ты, Элли? Всё собрала? — спросил Джексон, поправляя свой шарф.       — Конечно, — с уверенностью заявила она, хлопнув по своей сумке. — В отличие от вас, я умею собираться заранее.       Они выбрались на заснеженный двор, где их ждали сани, которые должны были довезти студентов до Хогсмида. Лёгкий снег кружился в воздухе, ложась на волосы и шарфы. Студенты шумно садились в сани, перекрикивая друг друга.       — Садись быстрее, а то займут места! — поторопил Джексон, взяв Элирию за руку и помогая забраться в сани.       Отто устроился рядом, стряхивая снег с рукавов. Сани тронулись, и ребята заметили, как замок остаётся позади.       Башни Хогвартса скрывались за снежной дымкой, и Элирия почувствовала лёгкую грусть: ей всегда казалось, что покидать школу перед каникулами немного странно, как будто оставляешь что-то важное позади.       В Хогсмиде стоял настоящий переполох: толпы студентов бегали по станции, занимая места в поезде. Вокруг слышались смех, прощания и шум двигателей. Пар от локомотива завесой окутывал платформу.       — Вот наш вагон, — сказал Отто, показывая рукой на открытую дверь. — Надеюсь, в этот раз без сюрпризов…       — Конечно, без сюрпризов, — хмыкнула Элирия. — Пока Фред и Джордж далеко, можно расслабиться.       Они устроились в купе, которое оказалось почти пустым. Джексон тут же достал коробку шоколадных лягушек и предложил друзьям.       — Уизли оставили пару прощальных «подарков»? — спросил он, протягивая одну Элирии.       — На этот раз — нет, но, думаю, дома они всё равно что-нибудь придумают, — ответила она, улыбнувшись.       Дорога в поезде была спокойной, если не считать нескольких громких визитов младших учеников, которые искали своих друзей. Элирия с Отто спорили о том, какой подарок лучше для Джексона, пока сам Джексон не уснул, опершись головой на окно.       Когда поезд остановился на вокзале, ребята уже знали, что их путь домой будет длинным. Пока другие ученики ждали родителей или садились в зачарованные кареты, Элирия, Отто и Джексон обнялись с остальными друзьями, которые ехали к дому Уизли.       — У вас всё с собой? — спросила миссис Уизли, заботливо поправляя шарф Элирии.       — Да, миссис Уизли, не беспокойтесь, — улыбнулась девушка.       — Только, пожалуйста, будьте осторожны, — добавила она, бросая обеспокоенный взгляд на Джексона, который уже надел перчатки. — Зима в этом году суровая, а путь долгий.       — Мы справимся, — заверил её Отто.       — Да-да, с Отто точно не пропадём, — усмехнулся Джексон.       Ребята помахали друзьям и направились в сторону магловского вокзала, где начинался их путь домой.       Плотный снегопад немного затруднял движение, но они уже привыкли к таким прогулкам. Джексон, как всегда, шёл впереди, рассказывая какую-то историю.       — Так вот, представляете, Лавгуд на полном серьёзе утверждала, что видела рождественского тролля. Я подумал, что это шутка, но она…       — …но она никогда не шутит, — закончила Элирия, смеясь.       Через некоторое время они дошли до дома Джексона. Уютные огоньки виднелись из окон, а на крыльце стоял его отец.       — Ну, до скорого, ребята, — сказал Джексон, обняв обоих. — Постарайтесь не потеряться, пока доберётесь.       — Ты первый потеряешься, — усмехнулся Отто, а Джексон хлопнул того по плечу и пошел в дом.       Когда он скрылся за дверью, Элирия и Отто продолжили путь. Снегопад усилился, а мороз начал щипать щеки.       — Надо было трансгрессировать… — пожаловалась Элирия, притопывая ногами, чтобы согреться.       — Можно, но скучно, — ответил Отто, пряча руки в карманы. — В этом всё веселье.       — Веселье? Ты серьёзно? — она бросила на него возмущённый взгляд, но не смогла удержаться от смеха. — Тебе, наверное, весело только потому, что ты подготовился лучше всех.       — Ну, признаю, у меня есть небольшой план, — сказал он, доставая из сумки термос.       — Горячий шоколад?! — удивилась Элирия, глядя на Отто, как на спасителя.       — Знал, что ты оценишь, — усмехнулся он, протягивая ей кружку.       Они шли молча, наслаждаясь горячим напитком и тишиной зимнего леса. Вдали виднелись огоньки их домов, и Элирия вдруг поняла, как сильно ждёт дома, где её встретят тепло и уют.       — Элли, — тихо сказал Отто, нарушив молчание. — Как думаешь, Рождество в этом году будет лучше, чем в прошлом?       — Думаю, да, — ответила она, взглянув на него. — Главное — с кем ты его проводишь.

***

      Рождественский вечер в доме Элирии был наполнен теплом и смехом. Гостиная, хоть и редко украшалась, в этот раз казалась особенно уютной.       Елка в углу, украшенная скромно, но со вкусом, мерцала мягким светом гирлянд. На столе, покрытом красной скатертью с золотистыми узорами, стояли традиционные блюда — индейка, пироги, картофель и множество сладостей, которые так любила младшая сестра Элирии.       За столом собралась вся семья: бабушка с дедушкой, что рассказывали истории о своем молодом возрасте, родители, которые оживленно обсуждали новости, и тетя Натали с дядей Аррином, непрестанно подшучивающие друг над другом.       Младшая сестра Элирии прыгала вокруг стола, взахлеб рассказывая всем о своих новогодних желаниях. Смех, звон бокалов и радостные голоса наполняли дом, создавая особую атмосферу праздника.       Элирия, выпив пару бокалов вина, незаметно ускользнула из этого веселья. В своей комнате, погрузившись в мягкие подушки, она лежала, наслаждаясь тишиной и уютом. Ее тонкие пальцы лениво пролистывали книгу, но мысли были далеко — о том, что будет после полуночи.       Когда часы пробили двенадцать, Элирия накинула теплое пальто и отправилась на площадь Лондона вместе с Анастасией.       Ночная столица встречала их яркими огнями, разноцветными гирляндами и гулом множества голосов. Воздух был пропитан запахами горячего шоколада, пряного глинтвейна и жареных каштанов, которые продавались на каждом углу. Площадь была похожа на ярмарочную сказку. В центре возвышалась огромная рождественская елка, украшенная сверкающими золотыми и серебряными шарами, звездами и ленточками.       Повсюду раздавалась музыка — живой оркестр играл рождественские мелодии, а рядом танцевали счастливые пары. Дети смеялись, пробегая мимо с сахарной ватой, а на катке неподалеку звучал звонкий смех тех, кто учился стоять на коньках. Элирия и Анастасия пробирались сквозь толпу, останавливаясь то у одного киоска с сувенирами, то у другого, где продавались имбирные пряники в форме звезд и снежинок.       Элирия, улыбнувшись своей подруге, купила какао и кофе, и они устроились на скамейке у елки. Время словно остановилось: вокруг царило счастье, восторг и беззаботность. Огни на елке мигали в такт музыке, снег мягко ложился на плечи прохожих, и в этом мгновении даже Элирия почувствовала себя частью чего-то большого и прекрасного.       Элирия взяла кружку горячего какао, отпила глоток и поморщилась: — Слишком сладко. Это явно для детей, а не для меня.       Анастасия рассмеялась, сдувая прядь темных волос с лица:       — Ты же знала, что это какао. Хотела горький кофе — надо было брать у меня.       Она вытянула свою кружку вперёд.       — Держи, можешь попробовать.       Элирия скептически взглянула на кружку, но всё же взяла и сделала осторожный глоток.       — Омерзительно горько. Как ты это пьёшь? Она вернула кружку и скрестила руки на груди, делая вид, что обижена.       Анастасия лишь пожала плечами:       — А ты, как всегда, недовольна всем подряд. Если бы я предложила тебе глинтвейн, ты бы сказала, что он слишком пряный.       Элирия усмехнулась, глядя на нарядную ёлку перед ними:       — Слущай, вот не надо мне тут, — махнула рукой девушка. — Вообще, мы недавно тут над Слизнортом поиздевались. На спину повесили колокольчик, а он так и не понимал, почему его спина издает звуки.       Анастасия едва не выплеснула кофе от смеха:       — Вы идиоты, вас отчислят.       Элирия закатила глаза:       — Так будет даже лучше, поверь.       Они обе замолчали на секунду, разглядывая толпу, кружившуюся на катке неподалёку. Из громкоговорителей доносилась весёлая рождественская мелодия.       — Анастасия, — тихо сказала Элирия.       — Что?       — Ты пакостница.       — Сама такая, — Анастасия легонько толкнула Элирию в бок и захихикала.       — Слушай… отстань, я вообще-то культурно просвещаюсь! — Морвенн задрала голову и сделала вид, что наслаждается высшей музыкой.       — Да-да, конечно, святоша.       — Чего прицепилась как собака? Не оторвать… — Элирия покачала головой.       Девушки посмотрели друг на друга и засмеялись, чуть ли не выплескивая свои напитки на холодный снег.

***

      На следующее утро после гуляний на площади Элирия проснулась поздно. Её комната наполнял мягкий свет зимнего утра, а на подоконнике, как всегда, лежал тонкий слой инея. В воздухе ощущался запах свежезаваренного чая и пирога, доносящийся с кухни. Она лениво потянулась, ощущая приятную усталость от ночных прогулок. Элирия оделась и спустилась вниз, где её семья уже была в сборе. Под ёлкой ждали подарки, и хотя Элирия всегда утверждала, что она уже слишком взрослая для таких вещей, внутри она всё равно испытывала детский восторг. После завтрака и раздачи семейных подарков Элирия вернулась в свою комнату, чтобы рассмотреть подарки от друзей.       — Книги, кольца, цепочки… — Элирия разматывала каждый пакет. — Ну, ничего необычного, но и на этом спасибо.       — Отдай мне! — вдруг резко появилась Стейси, её младшая сестра, выхватывая цепочку от Отто.       — Отвали, это моё, — строго сказала Элирия, забирая у девочки цепочку. — Не смей заходить ко мне, говорила же.       Морвенн спустилась в гостиную и легла на диван. Стейси за ней, копируя каждое движение.       — Стейси, хватит повторять за мной! — раздражённо бросила Элирия, обернувшись к младшей сестре.       Стейси, не обращая внимания, повторила за ней точь-в-точь:       — Стейси, хватит повторять за мной!       — Серьёзно? — Элирия сложила руки на груди, её зелёные глаза сузились. — Ты не можешь придумать что-то своё?       Младшая девочка усмехнулась, будто это была её маленькая победа. Она продолжала:       — Ты не можешь придумать что-то своё?       Элирия резко встала со дивана, её терпение уже было на пределе:       — Мам, сделай что-нибудь!       Мать, сидящая за кухонным столом, уже третий раз за утро пыталась их успокоить. Она посмотрела на Стейси строго, но, как всегда, безуспешно:       — Стейси, прекрати дразнить сестру.       — Но я просто играю! — невинно ответила девочка, хотя в глазах читалось совершенно иное.       — Играешь? — язвительно повторила Элирия. — Тогда играй в другом месте, а не рядом со мной.       Надин тяжело вздохнула. Её попытки уладить конфликт не приносили результата, и ей пришлось позвать на помощь Витаса.       — Венсон, разберись, пожалуйста, с девочками! — крикнула она в сторону гостиной.       Отец, появившийся в дверях с чашкой чая, внимательно посмотрел на обеих сестёр.       — Так, что тут у нас?       Элирия тут же ретировалась в свою комнату, даже не взглянув на отца, в принципе, он тоже не сильно обратил на неё внимание.       — Элирия обалдела! — выпалила младшая сестра.       — Я тебе сейчас… — Элирия тут же вернулась, направляя на нее волшебную палочку.       — Быстро убрала, — крикнула мать.       Элирия вздохнула и пошла к себе. Отец же, пытался переключить внимание Стейси на себя.       Кажется, самое время, чтобы рассказать больше об этой семье.       Семья Элирии состоит из четырёх человек: матери Надин, отца Венсона, самой Элирии и её младшей сестры Стейси. На первый взгляд всё кажется вполне обычным, но за этой картиной скрываются сложные семейные истории и взаимоотношения.       До шести лет Элирия жила с матерью в доме бабушки и дедушки. Её родной отец покинул семью, когда она была младенцем. О нём говорили редко, и даже сама Элирия, найдя однажды старую колдографию, где отец был запечатлён высоким, с длинными кудрявыми волосами, не испытывала к нему никакого интереса. Для неё он стал лишь именем из прошлого, которое не имеет значения.       Надин, её мать, долгое время была одинока, пока не встретила Венсона — обыкновенного магла, который покорил её искренностью и добротой. Венсон оказался человеком надёжным, и вскоре они поженились. Через два года родилась Стейси — младшая сестра Элирии, у которой уже начали проявляться магические способности. Стейси отчаянно ждёт своего письма из Хогвартса и мечтает пойти по стопам старшей сестры.       Думаю, важно упомянуть, что Элирия, в отличие от сестры, чистокровная волшебница, когда та полукровка. Они были полными противоположностями.       Элирия воспитывалась по большей мере бабушкой. Она холодна и закрыта, а Стейси же наоборот. Да и по внешности они разные. У Элирии острые черты лица, темные волосы, а вот Стейси блондинка с голубыми глазами и единственное, что их объединяло — кудри, что достались от матери.       Несмотря на постоянные мелкие ссоры, иногда они находили общий язык. Например, в те редкие дни, когда Элирия показывала ей заклинания или рассказывала о Хогвартсе, глаза младшей сестры загорались от восхищения. Но эти моменты были редкостью, ведь Стейси часто доводила Элирию до раздражения своей чрезмерной навязчивостью и игривостью. Элирия не была идеальной старшей сестрой, но в глубине души всё же старалась защищать Стейси. Она понимала, что перед младшей ещё долгий путь взросления, и время покажет, как сложатся их отношения.       Элирия и Венсон не разговаривали уже больше полугода. Их дом, казавшийся уютным и тёплым снаружи, внутри больше напоминал холодный фронт. Они жили под одной крышей, но словно в параллельных мирах. Проще было не замечать друг друга, чем пытаться наладить отношения, которые, казалось, никогда не имели шансов на успех.       Для Элирии это был лучший исход. С каждой попыткой найти общий язык с отчимом она лишь сильнее убеждалась в том, что это бесполезно. Венсон был ей чужим человеком, и любой их разговор, даже самый безобидный, оборачивался раздражением и напряжением.       Она часто думала, что лучше так — как соседи, которые пересекаются только на кухне или в коридоре, и даже тогда стараются держаться подальше друг от друга. Иногда это выглядело абсурдно: когда Венсон входил в комнату, Элирия выходила, и наоборот. Никто из них не делал замечаний, не пытался что-то исправить. Им обоим было проще так. Надин пыталась вмешиваться, но безуспешно. Её просьбы «попробовать поладить» или хотя бы «поговорить нормально» заканчивались лишь отстранённым взглядом Элирии и коротким ответом:       — Мам, всё нормально.       Нормально ли? Для Элирии — да. Потому что иначе она бы уже сошла с ума. Она слишком устала от попыток чувствовать себя частью семьи, которой никогда не было. Венсон всегда оставался где-то на периферии её жизни, и она никогда не могла принять его, даже номинально. Слишком много он сделал.       Не простит, как бы не пыталась.       Да, привязанность к нему есть, она зовет его отцом, но зная, что в любом случае их ждет очередной конфликт… Лучше закрыться и молчать.       Молчание тонет в глубинах, где погибель находит свое отражение.

***

      Зима наконец вступила в свои права, и заснеженные земли вокруг Хогвартса превратились в сказку. Первая учебная неделя после каникул пролетела быстро, хоть и не без трудностей. Все немного устали от лекций и домашних заданий, но с приходом выходных настроение заметно улучшилось.       Идея покататься на коньках на Чёрном озере возникла спонтанно, когда Фред, шутя, предложил проверить, сможет ли Виктория устоять на льду. К удивлению всех, компания дружно согласилась, и уже к обеду субботы они стояли у замёрзшего озера с коньками в руках.       — Ну что, кто первый упадёт? — смеясь, спросил Фред, зашнуровывая свои коньки.       — Думаю, это будешь ты, — с хитрым прищуром заметила Элирия, вставая на лёд. Её кудрявые волосы выбивались из-под шапки, а лисьи зелёные глаза блестели на зимнем солнце.       — Хочешь поспорить? — Фред склонил голову на бок, его озорная улыбка обещала только одно — неприятности.       — Нет, я уверена.       Компания рассыпалась по льду, каждый выбирал свой ритм.       Элирия двигалась легко и уверенно, словно была на льду не впервые. Её длинный шарф развевался за спиной, а шаги были такими же чёткими и уверенными, как и всегда.       Джексон, не отставая, подкатил к ней:       — Выглядит так, будто ты тут профессионал.       — Может, и так, — ответила она, не оборачиваясь, но уголки её губ дрогнули в едва заметной улыбке.       Тем временем Виктория с трудом удерживала равновесие. Отто ехал рядом с ней, готовый в любой момент подхватить, если она потеряет контроль.       — Почему ты держишься за меня, а не за Фреда или Джорджа? — фыркнул он.       — Потому что я хотя бы доверяю тебе, — огрызнулась Виктория, но тут же засмеялась, едва не упав.       На другом конце озера Мелисса и Джордж соревновались, кто быстрее проедет к центру и обратно. Лёд блестел на солнце, а воздух звенел от смеха и весёлых выкриков.       — Давайте устроим гонку! — предложил Джексон, когда вся компания вновь собралась ближе к берегу.       — Плохая идея, — покачала головой Элирия, но Виктория тут же поддержала:       — Плохая? Значит, отличная!       Все стали на лёд в одну линию, готовые стартовать. Джордж отсчитал:       — Три… два… один!       Коньки заскользили по льду, поднимая лёгкий снежный порошок. Фред, конечно, вырвался вперёд, но Мелисса и Джексон упорно держались за ним. Элирия ехала чуть позади, наслаждаясь видом друзей, которые соревновались друг с другом как дети.       Когда гонка закончилась, и все, запыхавшиеся, вернулись на берег, Виктория, тяжело дыша, упала прямо в снег.       — Больше никогда! — воскликнула она, широко улыбаясь.       — Конечно, до следующего раза, — подмигнул ей Отто, а Джексон тут же плюхнулся рядом.       Элирия, усевшись на деревянный ящик, где лежали их вещи, сняла коньки и посмотрела на друзей.       Лёд, покрытый блеском, зимнее солнце, запах снега и звенящий смех — всё это было по-своему идеальным моментом, который хотелось сохранить в памяти.       — Ну что, как думаешь, кто всё-таки первый упал? — тихо спросил Фред, подсаживаясь рядом.       — Ты, конечно, — ответила Элирия с улыбкой, но не удержалась и добавила: — По крайней мере, в моих глазах.       Фред рассмеялся, и этот смех смешался с голосами друзей, которые уже строили планы на продолжение вечера.       — Может, ночевка? — Мелисса игриво заиграла бровями.       — Ага, где? — покачал головой Отто.       — Выручай-комната? — предложила Трэвис и посмотрела на друзей.       — Ну, если я буду спать с Отто, то конечно, — Джексон похлопал его по спине и начал активно подмигивать.       — Да иди ты, — фыркнул Беверли и накинулся на Салливана.       — Так, будем или нет? — Мелисса посмотрела на Элирию.       — Если пьем, то да, — заулыбалась Морвенн.       — Одни спать друг с другом хотят, эта пить, вы издеваетесь?       — Да, — хором сказали Элирия, Джексон и Отто.       — Это без нас, мы будем работать над проектом, — сказал Фред, а Джордж кивнул.       Всех хватил шок. Близнецы Уизли отказываются от посиделки.

***

      Выручай-комната предстала перед ребятами в виде просторной и уютной комнаты с мягкими диванами, креслами и небольшими пуфами, разбросанными по полу. Пол был устлан пушистым ковром, а стены украшали гобелены с теплыми узорами, создавая атмосферу уюта и уединения. В углу стоял длинный стол, уставленный угощениями — бутылки огневиски, тыквенный сок, сладости из лавки медовых сот. В камине горел огонь, отбрасывая теплый свет на всех, кто собрался здесь.       Сначала ребята весело шутили и смеялись. Джексон рассказывал смешную историю о том, как в прошлый раз он и Отто чуть не попались Филчу, пряча в туалете Живоглота, а Элирия вставляла едкие комментарии, вызывая у всех еще больше смеха. Огневиски добавлял раскованности, и комната была наполнена легкостью и радостью. Но в какой-то момент что-то изменилось. Настроение резко стало тяжелее, когда Джексон и Отто, переглянувшись, начали говорить о том, как неприятно им стало, когда в компанию пришли Мелисса и Виктория.       — Они же прекрасно знали, что нам это не нравится! — вырвалось у Джексона. — Но нет, мы же с Отто тут как лишние!       Отто поддержал его, добавляя, как близнецы внезапно начали меньше времени проводить с ними и больше с новенькими. Джексон не сдерживался в выражениях, в его голосе звучала явная обида.       Элирия, сидя в кресле, молча слушала, смотря на говорящих с неподвижным лицом. Мелисса сидела чуть поодаль, отчаянно стараясь не показать, как сильно ее задели эти слова. Но в какой-то момент она не выдержала и, стиснув зубы, чтобы сдержать слезы, отвернулась.       — Мне это все так надоело, — вдруг сказала она, обхватив руками колени. Голос дрожал. — Почему мы просто не можем быть нормальной, дружной компанией?       Отто, видя состояние Мелиссы, обнял ее за плечи, а рядом сидящая Камилла, которую он пригласил сюда, нерешительно положила руку ей на спину. Джексон, хотя и выглядел слегка смущенным из-за ее слез, не сдержал своего недовольства.       — Дружной? — скептически бросил он. — Да мы всегда были разделены. И ты это знаешь.       Элирия смотрела на происходящее со стороны.       Она знала это.       Знала, что как бы они ни пытались держаться вместе, их компания была расколота пополам. Джексон, Отто и она сама — одна сторона. Фред, Джордж, Мелисса и Виктория — другая. Они могли смеяться вместе, проводить время в Выручай-комнате, но в глубине души между ними была пропасть, которую никто не хотел признавать. Разговор плавно перешел на более серьезные темы.       Ребята начали делиться своими личными переживаниями. Мелисса, утирая остатки слез, рассказала, как тяжело ей дома — родители постоянно давят на нее, ожидая, что она будет идеальной.       — Они не видят меня, — тихо сказала она, глядя в огонь.       Джексон поддержал ее, говоря о своем отце, который никогда не был доволен ни его оценками, ни его увлечениями.       — Как будто я вообще не человек, а какой-то проект, — вырвалось у него.       Элирия сидела молча, слушая. Она не вмешивалась, как обычно. Просто смотрела на Мелиссу и Джексона с сочувствием, но не пыталась сказать ничего, что могло бы утешить их. Элирия понимала, что некоторые проблемы слишком глубоки, чтобы их можно было решить словами.       Ближе к утру, когда огонь в камине уже почти догорел, ребята начали укладываться спать. Выручай-комната изменилась под их настроение: появилась широкая кровать, несколько мягких диванов и горы подушек, которые были разбросаны повсюду. Мелисса и Джексон, до этого сидевшие на полу, разговорились. Их плечи едва заметно соприкасались, и они выглядели как-то особенно близкими. На кровати уже лежал Отто. Элирия устроилась рядом, положив голову на его руку, а Камилла, подавив зевок, удобно устроилась на его животе, словно это было самым естественным для нее.       — Сдавишь меня, Камилла, — усмехнулся Отто.       — Не сдавлю, — буркнула она, щурясь, но все же перелегла чуть поудобнее.       — Лежите уже спокойно, — тихо сказала Элирия, но в ее голосе слышались скрытые смешки.       Ребята перекидывались редкими фразами, иногда хихикая, как будто и не было тяжелого разговора ранее. Атмосфера немного смягчилась, хотя каждый все равно оставался погружен в свои мысли. Спустя время Мелисса поднялась, чтобы перебраться на кровать. Ее глаза больше не были заплаканными, но она явно устала. Камилла потянулась и поднялась вслед за ней.       — Пойду воды выпью, — бросила она и, зевая, пошла к столу.       Элирия повернулась к Отто, который лежал рядом, лениво глядя в потолок. Несколько секунд она молчала, потом тихо спросила:       — Ты мой друг?       Он удивленно посмотрел на нее, приподняв бровь. Но потом, увидев в ее взгляде что-то необычное, ответил:       — Я в этом месте кроме тебя и Джексона больше никого не считаю друзьями.       Слова Отто разлились внутри Элирии приятным, теплым чувством, которого она не испытывала давно. Она впервые за долгое время почувствовала себя не просто частью их шумной компании, но по-настоящему важной для кого-то. Она улыбнулась, тихо и немного смущенно, и снова опустила голову на подушки. Когда свечи были потушены, а свет в комнате погашен, все погрузилось в полумрак.       Элирия, Отто и Камилла лежали на одном широком диване, а Джексон и Мелисса устроились на кровати в дальнем углу комнаты, подальше от всех взглядов. Комната наполнилась тихим дыханием, иногда прерываемым редкими шепотами или тихим смехом. Но вскоре все затихло, уступив место сонному покою.       Комната утопала в тишине, которую лишь изредка нарушали редкие вздохи и шорохи. Элирия открыла глаза, когда что-то привлекло ее внимание. Сначала она не поняла, что именно, но спустя мгновение увидела, что происходит.       — Господь… — прошептала она себе под нос, не веря своим глазам.       Отто, пьяный и явно потерявший контроль, откровенно лез к Камилле. Его движения были неуклюжими, а голос сдавленным и бессвязным. Камилла, кажется, сначала пыталась его остановить, но потом будто бы замерла, будто поддалась его давлению. Элирия почувствовала, как внутри нее все переворачивается.       Мерзость.       Словно не Отто был рядом с Камиллой, а какая-то отвратительная сущность, которая затуманила его разум и заставляла вести себя так отвратительно. Элирия почувствовала, как волна отвращения захлестнула ее с головой. Ей стало невыносимо оставаться рядом, как будто вся комната пропиталась чем-то грязным и липким.       Она поднялась с дивана и ушла в дальний угол комнаты, усевшись на холодный пол. Возвращаться обратно к дивану она не хотела. Отвращение ко всем, странное и внезапное, разрослось внутри нее, будто заполнило каждую клеточку ее существа. Она обняла свои колени, пытаясь согреться, но тепло больше не находило ее. Через некоторое время к ней подошла Камилла.       Девушка выглядела виноватой, будто пыталась оправдаться или убедить Элирию, что ничего страшного не произошло.       — Элли, пойдем. Ты не можешь так сидеть. Вернись, поспишь нормально, — говорила она, мягко тянув Элирию за руку. Но Элирия только мотала головой.       — Я останусь здесь.       Камилла еще какое-то время стояла рядом, убеждая, но Элирия осталась непреклонной. Наконец, Камилла сдалась и ушла, оставив ее в одиночестве. Позже Джексон начал звать Элирию к себе и Мелиссе.       — Элли, ну ты чего? Ты не можешь так всю ночь сидеть. Иди сюда, — его голос был мягким, но настойчивым.       — Нет, спасибо, — коротко ответила она, не сдвинувшись с места.       Элирия упрямо оставалась там, где была. Чувство одиночества нарастало в ней с каждым часом.       Лишняя.       С этой мыслью она сидела в тишине. Они парами. У каждого есть кто-то, кроме нее.       Она не нужна.       Не нужна и никогда не будет нужна.       Так Элирия и провела остаток ночи, свернувшись в дальнем углу комнаты, на холодном полу. Никто больше не пытался ее звать. Она замерзла до костей, но даже это ощущение было ей безразлично.

***

      Утро застало Выручай-комнату в непривычной тишине. Лишь редкие смешки Джексона и Отто нарушали покой. Они что-то шептали друг другу, посмеиваясь, словно ночные события не оставили никакого следа на их настроении. Элирия не могла этого выносить. Атмосфера была ей чуждой, невыносимо душной.       Она молча встала, переоделась и быстро покинула комнату, избегая взглядов и слов. На весь день она погрузилась в свои дела, не показывая, что внутри все еще чувствовала холод и отстраненность. Вечером, как обычно, она отправилась на тренировку Джексона по квиддичу. Это было для нее рутиной — тихо наблюдать за другом издалека, не привлекая к себе внимания.       На тренировочном поле царил привычный шум. Метлы рассекали воздух, игроки перекрикивались, тренер выкрикивал команды, пытаясь собрать всех воедино. Элирия стояла чуть в стороне, прислонившись к дереву, скрестив руки на груди. В одной руке она держала сигарету, которую изредка подносила к губам, едва заметно затягиваясь.       Сигаретный дым лениво вился вверх, смешиваясь с холодным зимним воздухом. Она наблюдала за Джексоном, который, как всегда, выделялся своим мастерством. Ловкий, сильный, уверенный в себе — он был душой команды. Иногда ее взгляд блуждал к другим игрокам, но вскоре возвращался к нему.       Когда тренировка закончилась, команда разбрелась по сторонам, обсуждая ошибки и удачи. Джексон, вытерев лицо полотенцем, подошел к Элирии.       — Ты как всегда в своей стихии, — бросила она, глядя на него с легкой улыбкой.       — Ну, стараюсь, — ответил он, подмигнув. Затем его взгляд стал серьезным. Он оглянулся по сторонам, словно проверяя, слышит ли их кто-то, и жестом пригласил Элирию отойти немного в сторону.       — Что-то случилось? — настороженно спросила она, внимательно глядя ему в лицо.       — Элирия, в общем, дело такое, — начал он, понизив голос.       — Что же? — прищурилась она, гадая, о чем он может говорить. Джексон чуть помедлил, но затем выдохнул:       — Я начал встречаться с Мелиссой.       Элирия замерла, переваривая услышанное. Но через пару секунд ее лицо осветилось такой искренней радостью, что Джексон не удержался от улыбки.       — Ты серьезно?! — почти выкрикнула она, глаза ее заблестели. Он кивнул, немного смутившись. — Это же замечательно! Я так рада за вас! Вы идеально подходите друг другу! — она схватила его за руки, чуть ли не подпрыгивая на месте от переполнявших эмоций.       Джексон тихо рассмеялся, глядя на ее реакцию.       — Спасибо, Элли. Ты всегда была лучшей.       Элирия улыбнулась, а внутри почувствовала облегчение. Радость за друга затопила ее, прогоняя остатки ночной тоски и одиночества. Она чувствовала себя частью чего-то большего, зная, что счастье Джексона — это и ее счастье тоже.

***

      День начался привычно. Компания встретилась на завтраке в Большом зале, как обычно, занимая уголок стола, где всегда было шумно и оживленно.       Джексон, сидя рядом с Мелиссой, что-то увлеченно рассказывал ей, жестикулируя так активно, что чуть не перевернул тарелку с тыквенным соком.       — Ты совсем слепой да, — фыркнул Отто, спасая свой завтрак.       — Да ладно тебе, Отто, — усмехнулась Элирия, разрезая тост. — Мы давно поняли, что Джексон — это природное бедствие, особенно рядом с едой.       — Ага, так и записывай: «опасен в радиусе метра от любого стола», — поддержал ее Отто, подмигнув.       Мелисса тихо хихикнула, слегка толкнув Джексона в плечо.       — Вот суки… — отозвался тот, улыбаясь. — Ты давай говори поменьше, — сказал Джексон Отто.       — Да ты вообще рот завали, — прыснул Беверли.       — Вы идиоты, хватит, — резко сказала Элирия, но парням было все равно, хотя, это в порядке вещей.       Днем компания собралась в холле у библиотеки. Мелисса с Джексоном решили сбежать на прогулку вдвоем, и Элирия только усмехнулась, глядя, как они скрываются за дверью.       — Ну вот, остались только мы, — сказал Отто, бросая рюкзак на пол.       — Как же мы теперь без Джексона? — с наигранным ужасом протянула Элирия, схватившись за сердце.       — Да кому он нужен? — Отто усмехнулся. — Куда пойдем?       — Может, в Запретный лес? Или в совятню? — предложила она, усаживаясь на перила лестницы.       — В совятню? Это ж скучно, — Отто задумался, а потом хитро прищурился. — А если… в Выручай-комнату?       — Ты же знаешь, как я люблю эту комнату, — Элирия улыбнулась.       Спустя десять минут они уже стояли перед дверью, которая открылась в уютное пространство, заполненное мягкими креслами, низким столом с угощениями и огромным окном, выходящим на воображаемый лес.       — Идеально, — заключил Отто, плюхнувшись на кресло.       Элирия достала из кармана блокнот и принялась рисовать, в то время как Отто рассказывал какие-то смешные истории из их детства. Они чувствовали себя легко и непринужденно, как будто весь остальной мир исчез.       Позже, вечером, Элирия встретилась с Викторией. Они сидели во внутреннем саду Хогвартса, непринужденно болтая.       — Я недовольна, Мелисса забрала моего брата, — фыркнула Элирия, отрываясь от блокнота.       — А Джексон забрал у меня подругу, — хихикнула Вики, наматывая прядь волос Морвенн. — Кудряшка.       Элирия смутилась и опустила голову, едва заметно улыбаясь. Она не привыкла к проявлении нежности и тому подобного, поэтому каждые слова Виктории заставляли её краснеть.       Однажды Элирия заявила ей, что Виктория — первый человек, что заставил её покраснеть.       — Элира… — Вики заулыбалась, смотря на нее.       — Не пугай меня, — хмыкнула девушка.       ТекКорт молча подставила ей свою голову. Элирия даже не удивилась. После Фреда, Виктория тоже вечно просит почесать ей голову или спину ногтями. В крайних случаях эти двое не могут её поделить, что начинают ссориться.       Элирия задумчиво что-то писала в блокноте, пока левой рукой чесала голову Вики.       — Это моё место, — послышался голос издалека.       — Фредерик… — прошептала Морвенн, не поднимая взгляда.       — Эй, поставь! — Виктория замахала руками, когда Фред без усилий поднял её, чтобы убрать от Элирии. — Она только меня чешет.       — Я сейчас никого чесать не буду, — с ноткой раздражения сказала Элирия, как Фред показал ей пачку сигарет. — Ладно, но чуть-чуть.       — Спасибо, Лира, — он улыбнулся ей и посмотрел на Викторию, что пыталась сдвинуть этого кабана с места. — Не лезь.       Виктория не растерялась. Она села на колени Уизли и положила голову ему на плечо, чтобы Элирия чесала и её.       — Да вы совсем охренели, — гаркнула Элирия и, встав со скамьи, пошла в свою гостиную.       Ревность.       Смотреть, как она беспрепятственно сидит на его коленях убийственно.       «Она, а не я».       Другая.       Всегда будет другая.

***

      Время — хитрая штука. Оно не идет, а бежит, обгоняя мысли, воспоминания и мечты. Только вчера кажется, что ты смеялся в солнечном утре, а сегодня уже погружаешься в ночь, полную сомнений. Время не ждет и не замедляется, оно будто играет с нами, заставляя дни слипаться в недели, а недели — исчезать без следа. Особенно быстро оно летит тогда, когда тебе хорошо, и мучительно долго тянется, когда больно.       Февраль в Хогвартсе был суровым и холодным. Снежные сугробы укрывали землю, хрустя под ногами студентов, а морозный воздух проникал даже сквозь толстые мантии. Каменные коридоры замка казались еще холоднее, несмотря на теплый свет факелов. Однако в этих зимних сумерках была своя магия: заснеженные башни Хогвартса выглядели словно кадры из сказки, а дымящиеся чашки горячего тыквенного сока в Большом зале становились настоящим спасением.       14 февраля всегда был особенным. Большой зал утопал в розовых и красных декорациях. Сотни крошечных сердечек, заколдованных левитировать, плавно кружились над столами. Гигантские гирлянды из цветов висели вдоль стен, а посреди зала громоздились огромные шоколадные скульптуры. Студенты шептались, передавая друг другу валентинки, шоколадки и мягкие игрушки. Даже суровые преподаватели, казалось, смягчались в этот день.       Джексон в преддверии праздника не знал покоя, каждую свободную минуту тратя на обсуждение с Элирией, что подарить Мелиссе.       — Я вот думаю подарить клубнику в шоколаде и розы, может еще что-то? — спросил он однажды, нервно крутя в руках перо.       Элирия усмехнулась.       — В самый раз, Джексон.       В это же время Мелисса также прибегала к помощи Элирии, сомневаясь в своем выборе.       — Думаешь, ему понравится плащ? — спросила она, держа в руках образец ткани.       — Плащ? Не стоит, футболку, либо типа того.       — Ты гений! — радостно выдохнула Мелисса, обнимая Элирию.       Элирия улыбалась, но внутри чувствовала нарастающую тяжесть. Все вокруг казались счастливыми, и этот праздник влюбленных лишь напоминал ей о том, как сильно она отличалась от других.       Однако самым тяжелым ударом для нее стал день, когда Отто и Камилла стали парой.       Элирия всегда испытывала странное отвращение к Камилле. Ее манеры, поведение, сама ее сущность вызывали раздражение. Но теперь Камилла заняла место рядом с Отто, и это стало последней каплей. Элирии казалось, что весь мир перевернулся. Раньше внимание Джексона и Отто всегда было на ней. Они были ее людьми, ее поддержкой. А теперь они были поглощены своими отношениями, проводя все свободное время с девушками.       Элирия чувствовала, как апатия и ревность смешались в ее душе. Внутри поселилась пустота. Каждую ночь она засыпала с комом в горле, а днем пыталась улыбаться, но это давалось все труднее.       Она чувствовала себя одной.       Совсем одной.       Компания Фреда, Джорджа и Виктории ей не подходила. Там Виктория всегда находилась в центре внимания, а Анастасия была слишком занята своими делами. Никто не замечал, что с Элирией что-то не так. С каждой неделей становилось хуже.       Она спрашивала себя: «Почему у всех есть кто-то, а у меня нет? Может, это я какая-то не такая?»       Февраль стал самым темным периодом в ее жизни. Ей казалось, что никто этого не заметит и никому нет до нее дела.        Третье марта стало единственным светлым днем за долгие недели. Элирия, Джексон и Отто наконец выбрались втроем на прогулку вокруг Хогвартса. Это был холодный, но ясный вечер. Небо над замком светилось закатными красками, а ледяной ветер, казалось, уносил с собой накопившуюся тяжесть. Они смеялись, подшучивали друг над другом, словно старые времена вернулись.       — Элли, мне холодно, — Джексон посмотрел на нее щенячьим взглядом.       — И что ты мне предлагаешь сделать? — она посмотрела на него, как Джексон стал кидать взгляды на её шарф. — Мерлин, возьми…       — Завяжи его, я не могу!       Элирия вздохнула, но помогла. Ей пришлось подпрыгнуть, чтобы перебросить шарф через его голову, а после завязала его. В этот же момент Отто бросил в него снежок, попав точно в плечо, а затем началась снежная битва, в которой никто не жалел друг друга. Элирия смеялась так, как не смеялась уже давно. В тот вечер ей удалось забыть о своей тревоге, отложить тяжесть одиночества. Но, как она знала, это было лишь на один вечер.       На следующий день все вернулось на свои места.       Во время уроков было более или менее нормально. Элирия погружалась в учебу, стараясь не замечать того, что ее мысли все чаще уходили в пустоту. Но стоило урокам закончиться, как одиночество снова окутывало ее.       Одна.       Одна шла на ужин.       Одна шла в гостиную или библиотеку.       Одна ложилась спать.       Друзья были рядом, но в то же время их не было. Джексон всегда был с Мелиссой, а Отто — с Камиллой. Компания Виктории, Фреда и Джорджа тоже казалась чужой, ведь там Элирии не находилось места.       Скоро приближались пасхальные каникулы, а вместе с ними — день рождения Мелиссы, который выпадал на 26 марта.       Элирия возлагала на этот день огромные надежды. Ей казалось, что в этот день все будет иначе, что они вновь соберутся вместе, как когда-то. Возможно, это станет шансом восстановить связь.       Но она даже не подозревала, что именно произойдет в тот день.