Хватит думать

      Вернувшись домой, Юрка первым делом подошел к зеркалу и долго разглядывал свое лицо на наличие раздражения или любой другой непонятной ерунды от реактивов. К счастью ничего такого он не обнаружил, на щеках ничего не было, и парень смог, наконец, спокойно выдохнуть. Вспомнив про химию, Конев сейчас же вспомнил о Володе. Ох, и припомнит же ему эту выходку бедный Давыдов.              В комнате было слишком жарко из-за отопления и закрытого окна. Распахнув форточку, Конев огляделся и подумал, что сейчас дома как-то не так. Его всегда преследовало это чувство сбитой стабильности, когда он возвращался из дома слишком рано. Как будто время остановилось, и он остался одним единственным на земле. На улице прохожих почти не видно, мама на работе, чувство усталости, как после долгого учебного дня тоже не ощущается. Непривычно и как будто так не должно быть.              Такие временные отрезки Юрка очень любил посвящать игре на фортепиано. Сегодня у него как раз музыкальная школа, как раз успеет повторить домашнее и поиграть что-нибудь для себя, для удовольствия.              Пианино у Юры было красивое. Клавиши помнили прикосновения его пальцев, пахли любовью и теплым кофе, а дышал инструмент общим с Юркой воздухом. Знал его. Юрка очень любил думать о том, что пианино принадлежит только ему. В музыкалке, даже и в любых других местах инструменты были общими, играли по-другому, звучали иначе. Юрка никому бы не смог объяснить, в чем разница его собственного инструмента и любого другого. Это нужно было чувствовать и понимать самостоятельно. Надо было быть музыкантом, чтоб это осознать.              Усевшись за пианино, Юрка положил руки на клавиатуру. Мягко коснулся «до» первой октавы, затем «си» второй. Тишину его квартиры разрезал приятный нежный звук, заставил сердце Юрки биться чаще и забыть о химии, о Вишневском, о Володе. Мир замер теперь уже точно. Теперь Юрка полностью владеет временем. Пальцы запорхали над клавишами, заиграли простенькую мелодию из Гарри Поттера, которую Конев разучил за несколько минут уже давно и просто так. Красиво. Юра снова может дышать.              

***

      

      — Юра! — В коридоре раздался материнский голос, заставив Конева отвлечься от домашнего задания.              Был вечер. Конев уже вернулся из музыкальной школы и сейчас выполнял уроки на завтра. И вот теперь и мама вернулась домой и, кажется, была недовольна снова.              — Да, мам? — Юрка вышел в коридор, оставив свои дела. — Привет.              — Привет, сын. Объясни мне, почему у тебя по химии стоит «два»?              Юрка опешил. Два? Ну, вполне ожидаемо, но ведь не настолько! Юра уже успел забыть об этой химии, а теперь, блин, вспомнил, и это воспоминание совсем не сделало его жизнь проще или приятнее. Этот дурак-Володя поставил ему неуд! Эта оценка и еще к тому же прошлая красная «Н» совершенно испортили ему картину в триместре. У Юрки и так было оценок всего ничего — две четверки до этого, а теперь там наверняка все вообще на грани с двойкой получается.              — Да у нас лабораторная была! — Воскликнул возмущенный Конев, нахмурив брови и захлебнувшись собственным негодованием.              — И что? — Мама сняла пальто и повесила его на вешалку, потом принялась расстегивать ботинки. — Все? Лафа с приходом нового педагога закончилась?              В голосе женщины зазвучали стальные ноки. Скоро еще и отец вернется, и если мать ему обо всем расскажет, то Юрке будет не очень хорошо. Какой же Володя мудак!              — Да нет! У меня взорвалась в руке пробирка! — Юрка понадеялся, что сейчас мама его пожалеет, но не тут-то было.              — Ой, не придумывай мне. Лучше скажи, как исправлять собираешься?              Юрка сжал зубы. Как исправлять? Да он сам не знает! Он ничего не понимает по химии, да ему и не нужно ее понимать! Он будущий музыкант, какая еще химия?! Но оценки… они нужны ему хорошими, пускай не «пять», но хоть четыре!              — Не знаю. — Честно ответил Конев и тяжело вздохнул, побрел за мамой на кухню. — Как-нибудь.              — Смотри, Юр. Если у тебя за этот триместр выйдет, не дай бог, два, то ты забудешь о своей музыкалке, пока не исправишь. Делай что угодно: подходи к учителю, извиняйся, бери дополнительные занятия, чтоб он видел, как ты стараешься. Иначе я отцу расскажу, и он с тобой по-другому будет разговаривать.              Мама сжала губы и поставила чайник, а Юрка чуть ногой не топнул — ушел и закрыл в своей комнате дверь. Ну, Володя, пиздец. Если из-за него Юрка завалит триместр, то… но самое обидное, что Володя ведь прав! Признавать это Юрке совершенно не хотелось, и он сжимал зубы, не зная, куда себя деть, чтоб только не в окно.              

***

      

      В коридоре было шумно. Сейчас перемена, Володи в классе еще нет, и «А» класс стоит и ждет, когда учитель придет и откроет закрытый на ключ кабинета. Юрка стоит в сторонке возле Алеши Матвеева и Митьки Баранова. Ваня и Миша сегодня как по команде оба не пришли — один заболел, другой уехал на соревнования по хоккею.              — Что у вас за лабораторку? — Юрка прислонился к стене и скрестил руки на груди, оглядывая двоих приятелей. Рыжий Алешка улыбнулся и почесал затылок.              — Три. — Сказал он и пожал плечами. — Я вообще не понял, что надо было писать.              — У меня четыре. — Митя хмыкнул, оглядывая Юркино лицо так, как будто пытался что-то на нем найти. — А у тебя пробирка лопнула. После этого ничего не болело?              — Нет. А этот гад мне два поставил! — Юрка вскинул брови, надеясь, что хотя бы друзья его поддержат, раз дома на сосульку посадили.              — Оу, — Алеша поджал губы, оправдывая своим внешним видом Юркины ожидания. — Неприятно. А ты будешь к нему подходить, чтоб он исправил?              — Конечно, буду. — Конев раздраженно закатил глаза. — Иначе мне дома пиздец, мать вчера по шее и так дала.              — А ты спросил, что у Толяна? — Митя посмотрел в сторону называемого объекта, но его взгляд сейчас же как-то случайно зацепился за Ульяну. — Ты же вроде бы с ним в тот раз сидел.              — Да у него наверняка все замечательно. — Конев звонко фыркнул, даже не желая говорить о чьем-то успехе.              Вчера он весь день думал о том, как же ему исправить ситуацию. Было очень не круто бояться потерять свое любимое занятие, и хоть пианино бы из дома у него не увезли, но выпасть из экзаменов за долгое отсутствие Юрка мог вполне. Он придумал гениальный план: просто попробовать подлизаться к химику, взять какой-нибудь проект, который он бы смог написать с помощью нейросети, и все — двойка была бы закрыта какой-нибудь четверкой или пятеркой, и ему было бы легче, и душа бы очистилась. И хоть извиняться перед Володей желания особо не было, лучше уж так, чем мучиться в ожидании непонятно каких задач и угроз.              Прозвенел звонок. Ребята засуетились, столпились у двери, ожидая, когда им откроют. Остальные дети и подростки уже разошлись по своим кабинетам. Скоро и Володя появился в коридоре, одетый сегодня в черную водолазку и серые вельветовые брюки. Он отпер дверь, и толпа школьников завалилась в кабинет. Юрка тоже вместе с остальными поплыл в класс, но его вдруг кто-то схватил за ручку на рюкзаке.              — А ты куда, Конев? — Раздался сзади недовольный негромкий голос учителя.              Юрка удивился и вынужденно развернулся лицом к Давыдову, чтобы тот его отпустил. Володя посмотрел в карие глаза сверху вниз и изогнул бровь, а его губы скривились в легкой усмешке. Юрка как всегда был растрепан, а две верхние пуговки его рубашки расстегнуты.              — Как это? — Не понял шатен, складывая на груди руки. — На урок.              — А я тебе говори, что не впущу тебя в свой кабинет, пока ты не расскажешь мне наизусть правила по технике безопасности?              Юрка вскинул брови и вытаращил глаза. Володя что, шутит? Но учитель не спешил смеяться, наоборот, он вдруг нахмурился и посмотрел на Юрку недовольно. Конев оторопело поджал губы. Какие еще правила наизусть, а как же исправление двойки?              — Вы мне на прошлом уроке два поставили!              — Да, я в курсе.              — Я сегодня хотел исправить!              Володя саркастически усмехнулся и оглядел усевшийся класс. Некоторые подростки с интересом и непониманием смотрели на их разговор в дверях.              — Когда правила расскажешь, тогда и приходи исправлять.              Не зная, что ему делать, Юрка остался стоять в дверном проеме. Володя же подошел к своему столу, взял от туда скрепленные степлером три листа А4 и вернулся к Юре, протягивая ему «свод правил по технике безопасности в кабинете химии и биологии».              Юра хотел сказать, что все это бред. Что он собирается вот этим заниматься, что Володя просто не имеет права не пустить его на урок! Но вместо этого под тяжелым взглядом серых глаз он взял протянутые ему листы и осмотрел их мельком. Около тридцати пунктов…              — Вы серьезно? Вы хотите, чтоб я все это выучил? — Юрка не знал, что сейчас чувствует — злость, обиду или ахуй. — Это же невозможно!              — Почему? Возможно, ты же учишь стихотворения по литературе. А я больше не хочу брать на себя такую небезопасную ответственность. Поэтому, да, когда выучишь — тогда и будешь учиться с остальными.              И Володя зашел в класс, оставив Юрку в коридоре и закрыв за собой дверь. Конев так и стоял перед ней, втыкая в табличку «кабинет химии», а в голове пробежала единственная строчка: пиздец нахуй блять.              

***

      

      Юрка стоял на месте, не зная, что теперь делать. Кажется, что ситуация дурацкая, и что попасть в нечто подобное способен только лох, но получается, что Юра, не считавший до этого себя лохом, теперь им стал. Володя, конечно, хорош — ничего не скажешь. Но ведь Конев до конца не верил, что его действительно поставят перед фактом. «Учи, иначе не зайдешь в кабинет». Но Юрке нужно исправить оценку! Домой с двойкой ему вообще нельзя, ультиматум матери работал отлично. А теперь его и на сосульку посадят, и раком поставят.              Разозлившись, Юрка взял и стукнул кулаком по двери. Понял, что сделал, уже через секунду после произошедшего и рванул наутек по коридору к лестнице. Может быть, это уже играло с ним его воображение, но сзади Коневу слышались шаги и голос химика.              Юрка бежал, не оборачиваясь, не останавливаясь до столовой. Как он туда попал, Юрка потом не вспомнил. Но погони не было, а бабки-поварихи почти не удивились такому резкому появлению старшеклассника — продолжили дальше пить свой чай. Юрка же плюхнулся за стол и только тогда выдохнул. После такого марафона с экстримом злость улетучилась, осталась лишь отдышка.              И листок с правилами в руках.              Юрка уже знал, что с ними сделает, но пока что решил отдохнуть. Неужели этот гад-Володя реально ждал от Конева послушного заучивания правил? Нет, конечно! Юрка и не собирался их учить. Он сходил за чашечкой чая и булочкой, уселся и принялся с удовольствием рвать листок на кусочки. Слыша треск бумаги, Юрка получал какой-то моральный экстаз. Будто на части он рвал не листок, а самого Владимира Львовича.              Дождавшись окончания урока, Юрка собрал огрызки бумажек и потопал на нужный ему этаж. Со звонком он уже был возле двери в кабинет химии, из которой минутой позже посыпались «Ашки».              — Юр, — Конев остановился, увидев рядом Алешу, — Что как?              — Путем. — Коротко ответил Юрка и улыбнулся приятелю. — Месть сладка, почти готова.              Алешка с улыбкой кивнул: «ждем в коридоре», и ушел вместе с остальным потоком, а Юрка остался. Это крыло школы всегда было какое-то менее заполненное, поэтому вскоре здесь осталось совсем мало людей. Как только дверь кабинет химии закрылась за последним человеком, оставив Володю внутри, Юрка высыпал кусочки бумажек на порог и тихонечко смылся с места преступления к Леше и Мите.              

***

      

      Володя стоял возле стола и складывал в ровную стопку сданные на проверку тетради одиннадцатого «А». его мысли где-то далеко за пределами кабинета. В своей голове Володя находился в учительской и слушал голос Ирины Петровны…              — Дорогие коллеги, — обращалась она вчера, собрав, наконец, всех участвующих педагогов в организации в новогоднем мероприятии для одиннадцатых классов. Там, за столом перед Ирой, сидел не только Володя, а еще классная руководительница одиннадцатого «Б», Лена, худрук Алина, диджей Сережа и световик Саша. Все они выглядели уставшими и как будто обреченными. Володя тогда еще понял, что это и правда все очень не просто. — Я… — она нервничала. — Я думаю, вы знаете, что мы должны сделать. Время есть, но оно также работает против нас, поэтому я предлагаю начать уже с понедельника. Хотя бы рассказать и показать то, что от них требуется.              — Правильно, Ир, — Алина улыбнулась ободрительно и кивнула. — Я уже посоветовалась с Ольгой Леонидовной. Я предлагаю поставить обычный новогодний танец. Вальс, может быть, и еще, допустим, небольшую сценку.              — Чтоб они стихи читали? — Усмехнулся Саша. Володя фыркнул: ему-то несложно, он всего лишь световик.              — Нет, зачем же стихи? Ребята уже взрослые, можно какую-нибудь обычную постановку. Например что-то из школьной литературы. Лен, что они сейчас проходят?              — Мастера и Маргариту можно… или Шестую палату.              — Вот! — Алина взмахнула рукой, которой держала блокнот с заметками. — Мастер и Маргарита. Там и героев много, и сценарий можно будет составить быстро. Не обязательно ведь полное произведение ставить. Можно какой-то отрывок, всего парочку сцен. Или очень-очень сократить, чтобы примерно на сорок минут. Я так понимаю, что показывать это будут старшей параллели на предпраздничной неделе. Но если что, я еще у Леонидовны спрошу.              Володя улыбнулся одним уголком губ. Мастер и Маргарита… интересно, а они ставят туда его любимую цитату — «человек смертен, но это еще полбеды. Важно то, что он иногда внезапно смертен. Вот в чем фокус»? Володя всегда любил смысл этой цитаты…              — Владимир Львович. — Робкий голос заставил Володю вздрогнуть — он не ожидал, что кто-то остался в классе. Но, подняв голову, мужчина увидел скромную Машу. Он запомнил ее еще с самого первого дня, она показалась Володе ужасно застенчивой девушкой, но еще очень красивой. Поэтому Давыдов относился к ней снисходительно, не то, что к Юре.              — Да?              — Вы мне поставили три за лабораторную работу, можно я посмотрю, что не так? — Маша заправила за ухо прядь волос и неуверенно поджала губы. Володя машинально кивнул ей.              — Да, конечно.              Он достал из ящика в столе стопку тетрадей и поставил ее перед Машей. Девушка все поняла и принялась аккуратно перебирать тетради тонкими пальцами. Володя молча наблюдал за тем, как она достает свою и открывает.              — А что вот тут неправильно? — Спросила девушка, посмотрев на Володю.              — Формула не та, реакции записаны неверно, — Володя заглянул в ее тетрадь и показал перечеркнутое уравнение реакций. — А еще на рисунке не указано, что за процесс происходит.              Маша понимающе кивнула несколько раз и отвела взгляд в сторону, а потом очень смущенно проговорила:              — Знаете, я совсем не понимаю, что нужно писать. У нас почти не было нормальных уроков, а самостоятельно изучать химию… можно я как-нибудь приду после занятий, и вы мне объясните?              Володя посмотрел на Машу и столкнулся с голубыми проницательными глазами под веером черных ресниц. Он помолчал некоторое время, переваривая мысли, и потом положительно кивнул.              — Да, приходи, конечно. Можешь сегодня подойти, я тебе объясню. А сейчас беги на урок, а то перемена скоро закончится.              Девушка, кажется, воодушевилась. Она вскинула брови, обрадовано улыбнулась и закивала, поспешно поправляя сумку на плече и возвращая тетрадь на место.              — Спасибо. Да, хорошо. До свидания.              — До свидания.              Володя проводил ее взглядом до двери, садясь за стол. Маша нажала на ручку, открыла дверь и остановилась на пороге, а потом присела и подняла листок бумаги с пола.              — Владимир Львович, у вас тут кто-то бумажки рассыпал… — Она повертела огрызок в руках и повернулась к мужчине, а затем прочитала то, что было написано на клочке. — Прави… мне позвать уборщицу?              Володя нахмурился, сразу же соображая, что за идиот решился на подобный поступок. Ну конечно, кто же еще? В голове сейчас же всплыл образ кудлатого мальчишки, которого он выпроводил со звонком из кабинета. Ну естественно!              — Да, позови, пожалуйста. — Пробормотал он девушке, и Маша сейчас же убежала за уборщицей. Когда она скрылась в коридоре, Володя стукнул кулаком по столу, сжимая зубы. — Ну, Конев, если хочешь войны, я тебе ее устрою.