Хватит думать

      Конев спешил в медпункт. Хотя, наверное, ему уже не так сильно жгло и пекло, ведь он умылся сразу же и смыл с лица эти химические элементы, Юрка все равно фантазировал, что ему разъедает лицо, что ресницы опалены, на щеках останутся вечные шрамы, и чуть ли не скулил, спускаясь с третьего этажа на первый. Интересно, а его реально не пустят на урок? Володя был ужасно злым, когда собирал за Коневым осколки от лопнувшей пробирки…              Наверняка он Юрке это еще припомнит.              В целом ведь сам виноват. Нельзя отвлекаться во время подобных работ! А какие же лица были у его одноклассников. Юрка даже подумал, что они за него и не переживают. Просто интересно было посмотреть, как Конев пробирку лопнул. Еще потом это в каналы себе выставят, Юра же их знал!              — О, Юрец, — послышалось со стороны, и Юрка остановился, недоуменно оглядываясь.              По коридору к нему от мужского туалета шел Вишневский. Ох, Юрка его знал. Это был ужасно противный парень, пришедший в его музыкальную школу с прошлого года. Вишневский вообще ничего не делал — прогуливал занятия, не старался и вовсе по факту считался худшим, но из-за того, что его отец был кем-то там очень важным, ему все с рук спускали. Юра терпеть не мог Вишневского — мало того, что все экзамены ему почти автоматом ставили, так Вишневский еще и играть не умел! У Юрки уши в трубочку сворачивались, стоило этому типу сесть за инструмент. Юрка даже имени Вишневского не помнил и, если честно, и знать не хотел.              Учился Вишневский в параллели Конева. Выпускался, естественно, тоже вместе с ним и метил на консерваторию также как и Юра. И последний ужасно переживал, что с таким отцом Вишневского просто возьмут даже без формального прослушивания. От этого ненавидел его еще больше.              — Чего за лицо держишься? — Вишневский, кажется, не отличался добродушием в сторону Юры. Подошел так спокойно, руки на груди сложил и улыбнулся, разглядывая растерянный вид парня напротив.              — Какая разница? Иди куда шел. — Юра нахмурился, но руку с лица не убрал. Он не знал, как его кожа отреагировала на кислоту, поэтому боялся показать Вишневскому то, чего не стоит демонстрировать врагам.              — А я никуда не шел. Злой ты какой-то, Конев. — Вишневский хихикнул и прошел мимо Юрки, напоследок бросив ему, — ладно, скачи, давай.              Юрку аж перекосило. Если бы не его проблема с рожей, он бы уже, как следует, навалял бы этому идиоту! Юра терпеть не мог издёвки по поводу своей фамилии, а Вишневский каким-то образом это просек и теперь не оставлял момента его подстегнуть.              — Выродок. — Буркнул Конев себе под нос и поспешил к медсестре.              Интересный график работы медпункта божился, что работает эта штука весь школьный день до восьмого урока, но Юра часто думал о том, что медсестра — это одно из тех явлений, которое появляется, только если потереть лампу или три раза закинуть в воду невод. Конев бы переписал расписание, чтоб оно было более честным: рабочий день начинается с девяти и три четверти, на границе между обеденным перерывом и помощью умирающим проверяют паспорт, а этот самый перерыв начинается в тот момент, когда к кабинету приближается что-либо живое. И вообще, Юрка не думал, что ему хоть как-то помогут. Максимум — вот, активированный уголь. На самом деле в таких местах как школьный медпункт не существует понятия «болит», а существует: «зачем тогда в школу приходить, меня тут заражать?».              Юрка очень удивился, когда увидел, что медсестра на посте, и попытался сосчитать, сколько вообще раз за 11 лет обучения здесь ее увидел.              — Батюшки! — Услышав рассказ Конева о том, что случилось и по какой причине его пути привели его сюда, Лариса Сергеевна засуетилась и забегала в поисках какой-то мази. — Это ж как так неаккуратно?! А я так и знала, что нечего вам этой химией мозги пудрить! Теперь домой тебя отправить что ли?              Юркину щеку помазали какой-то странной мазью, которая пахла почему-то подъездом и облезлыми кошками, а затем Лариса Сергеевна позвонила Юркиной классухе. Прибежала запыхавшаяся Ирина Петровна, отчитала Юру за такую неосторожность.              — Иди домой, Конев. А с Владимиром Львовичем я сама разберусь — почему это он не следит за своими учениками!              Юрка подумал, что так ему и надо, и нечего Володе его валить каждый раз. Юра не злопамятный, у него просто память хорошая, и про халат, и про первый урок он будет помнить еще очень долго. Выходя из школы, Конев уже почти не чувствовал ожогов на лице. Медсестра советовала мазать каждый день какой-то специальной мазью, чтоб уж наверняка предотвратить воспаления или другие последствия.              Теперь Юрка понимал, зачем на химию халат.              

***

      

      Володе всегда нравился интерьер его кабинета. Химия… наука, которой он посветил себя, и собственный школьный кабинет с настоящей подсобкой, где хранились его — специально для его уроков купленные школой — реагенты, колбы, щипцы. Все парты стоят аккуратно — так, как Володя сам захотел и их расставил. Шкафы — их всего два в кабинете — и в них ничего лишнего. Тетради — для каждого класса отдельная стопка, учебники — лежат по порядку от десятого до одиннадцатого обе части и по несколько штук. Какие-то принесенные откуда-то фигурки, скелет в углу возле раковины с зеркалом. Володя знал, что школа еще до него прозвала скелета Игнатом, но сначала он стоял в кабинете биологии. Потом его притащили сюда, потому что биологичке привезли новый, цветной и с органами.              Володин стол — все аккуратно, красиво разложено, в ящиках порядок, карандаши наточены, маленький горшок с растением, которое всегда поливают.              Володя еще учился. Работал он потому, что жить на что-то было нужно. Он заочно заканчивал курс в университете и был лучшим в своем потоке. Володя всегда был лучшим, ну или хотя бы старался им быть. Единственный нюанс, который крылся за его тонкими очками и исправно поглаженным галстуком не давал ему права называть себя идеальным.              Но это пока секрет.              Володя сидел на мягком удобном стуле и разглядывал мебель вокруг. Уроки закончились, ему, нужно было лишь проверить тетради, и можно было идти домой. Из головы весь остаток дня не вылезал этот Конев! Как же так он умудрился разбить пробирку?! Элементарное глупое правило по технике безопасности, о котором и в восьмом классе говорили, и на листке с работой было так написано — не крутиться, смотреть на свое дело, а не по сторонам и не держать пробирку слишком долго над спиртовкой, но нет же! Юрка все равно, все равно сделал по своему, как и в первый день их знакомства. Эти черты характера — рассеянность и упрямство — ужасно напрягали Володю. А теперь еще этот случай с пробиркой… нет, теперь Давыдов точно не пустит Юрку на урок, пока Конев не расскажет ему правила! Не нужно Володе еще больше нервов, он не для того пришел в школу, чтоб оказаться в суде или в тюрьме из-за нерадивого ученика-обалдуя.              — Володя, — в дверь вдруг постучали, заставив Давыдова вынырнуть из омута своих беспокойных размышлений.              В кабинет зашла Ира Петровна — классная руководительница Юркиного класса, пришедшая к ним в прошлом году, тоже молоденькая, но на несколько лет постарше Володи, уже закончившая вуз — а за ней Ольга Леонидовна. Володя дрогнул. Ольга Леонидовна была директором — ужасно грозным, властным и предвзятым. Она плохо относилась ко всем зеленым преподавателям, а Володю вообще сначала брать не хотела. Его пропихнули буквально из-за того, что он отлично учился. Помогли найти работу, но не обрадовали Леонидовну. Вот и сейчас, если Ирина ей рассказала о том, что произошло на уроке, Леонидовна пришла по его душу.              — Володь, — по интонации сразу стало понятно, что Володины ожидания оправданы. Но сказала Леонидовна другое. — Я хочу попросить, чтобы ты помог Ирине и Лене организовать новогоднее представление от одиннадцатых классов. Я еще Сережу попросила, диджея нашего и световика, и этим еще займется Алина, которая у нас худрук, но теперь и тебя прошу.              Володя вскинул брови, но потом тут же нахмурился. Это что еще такое? Почему он? Нет, Володя, конечно, ответственный, но почему он?!              Взглянув на Ольгу Леонидовну повнимательнее, он понял — это, скорее всего, месть за то, что произошло на сегодняшнем уроке. Ира настучала на него? Или мать этого злосчастного Конева позвонила? Так или иначе, теперь он встрял. Но и Ира, кажется, была не рада. Нет, не компанией Володи, а подготовкой к этому дурацкому представлению.              — Но у меня учеба, а еще много дел по работе, — Володя с надеждой подумал, что получится отвертеться. — Я и не знаю даже, что делать…              — Алина тебе расскажет. — Улыбнулась Леонидовна. Кажется, у нее были другие планы на счет Володи. — А ты как раз покажешь свои профессиональные качества работы с подростками и ораторское мастерство, о котором мне рассказывал твой куратор. Я просто подумала, что девочки еще молодые, вам будет легче найти общий язык, да и мужчины не хватает для строгости на сцене. В общем, я надеюсь на тебя, Володь. Не подведи! Давай не будем расстраивать твоих профессоров из университета, хорошо?              Леонидовна улыбнулась, но как показалось Володе, злобно, и вышла, не дождавшись ответа от Давыдова. А тот был готов просто рвать и метать. Из-за Конева на него повесили совершенно не его род деятельности! Он химик, какое, к черту, выступление, какая сцена?! И ведь очевидно же, что его туда запихнули просто из-за того, что провинился. Провинился, так еще и Леонидовне с самого начала не понравился! А все еще этот Конев!              — Володь, — Ира Петровна подошла к его столу и вздохнула так, как будто сама во всем виновата. — Прости, я не хотела, чтобы вот так случилось, сама только сегодня узнала о проекте. Я думала, что Ольга тебе просто выговор сделает, а так вот получилось…              — Что с твоим Коневым? — Спросил Володя, нахмурившись. — Ни-че-го! Он все смыл, все помазал. Живой и здоровый. Зачем же ты так, Ир? Со мной бы сначала поговорила, а не с этой мегерой!              — Прости. — Ира вздохнула и поджала губы. — Иногда, работая с этими детьми, сама забываю, как проблемы решать по-взрослому.              — Это точно.              Володя вздохнул и отвернулся к тетрадкам. Ира еще некоторое время постояла возле его стола, переминаясь с ноги на ногу, как неготовая к ответу ученица, а потом тоже вздохнула и вышла из кабинета, оставив Володю одного.              Подняв взгляд на закрывшуюся дверь, Володя потер переносицу двумя пальцами, поправил очки и поднялся, что б собраться и уйти домой. Теперь у него еще и проблемы с начальством, как же замечательно все складывалось! Давыдов пообещал себе, что припомнит это Коневу, когда они в следующий раз встретятся. А этот раз будет в пятницу.