Заря Эребора

В этой красоте, проникаясь увиденным, не разбирая, во сне или яви, видя будущее или прошлое, Аврора провела много времени. Когда она проснулась, отряд сидел все там же и, судя по тому, как они медленно занимались делами, которых на стоянке тут было и без того не очень много, было ясно, что они не спешат никуда идти, настроившись провести здесь еще немало времени. - Который сейчас час? – прошептала девушка, встретившись взглядом с сидящим рядом с ней Элрохиром, не сразу сообразив, что под горой, скорее всего, это невозможно определить с такой точностью. - Около полудня, - тем не менее отозвался тот, подтверждая, что эльфам не нужно смотреть на солнце для этого. – Тебе лучше? - Почему вы не разбудили меня?! – попыталась сесть Аврора, несмотря на слабость. – Нам… нам надо идти! Столько времени потеряно! И… и вообще, сколько дней прошло? Я одну ночь спала так долго или… - Одну, - успокоил ее Элрохир. - Тогда нам пора… - сделала новую попытку подняться девушка. - Нет. Торин сказал, что мы будем отдыхать тут, - эльф перехватил ее за плечи, уложил обратно на ложе. – Заодно дадим возможность Митрандиру нас догнать – он, конечно, не умеет читать следы, как дунаданы, но разобраться в ситуации может. Вряд ли мы пересечемся тут, скорее где-то на поверхности по ту сторону гор. - Ладно, вы… мы выжидали время, - приняла объяснение Аврора, хоть и не во всем ему веря, - вы давали Гэндальфу возможность нас догнать, а я еще и много спала. Но теперь я проснулась, мне лучше – мы можем идти… - Ты еще слаба, - мягко возразил Элрохир на очередное упрямство девушки. – Тебе нужно несколько дней, чтобы поправить здоровье: в горах тяжело, тебе нужны все силы, чтобы идти дальше – и лучше это сделать сейчас, а не свалиться с болезнью после. Мы подождем еще какое-то время, ты окрепнешь. - Несколько дней – это много, - снова попыталась настоять на своем Аврора. – И Гэндальф нас совсем потеряет! - Люди так быстро не выздоравливают, - в который раз напомнил эльф. – И не крепнут, тебе надо много лежать, даже с твоими лекарствами. Не спорь, Подгорный король – не тот, кто станет тратить время зазря, если бы он считал, что не может ждать, он отправился бы дальше. Прими это и отдыхай. - Угу, ладно, да… но сейчас мне надо… Элрохир больше не стал ей мешать подняться, сообразив, в чем нуждается девушка (даже удивительно, памятуя о том, насколько эльфы не задумываются о бытовых трудностях) – только указал, в какую сторону идти, где тут в горе было устроено все, чтобы уединиться и умыться. Аврора привела себя в порядок, на этот раз вернувшись в лагерь в очках – ну если отряд пока будет отдыхать, не сходя с места, то ей и так сойдет, пить таблетки и чай можно вообще без очков, даже ничего не видя, мимо рта не пронесет. Можно было бы все-таки сделать попытку убедить Торина выступить, однако, как верно заметил Элрохир, если тот уже настроился отдыхать и все с этим согласны, зачем мешать? Дубощит не станет тратить дни попусту, он знает, когда ему надо быть у Эребора, знает, какое сейчас число (в отличие от нее, кстати), значит, он принимает решение осознанно. По правде говоря, слабость никуда не делась, девушка, в противовес своим бравадам, на деле прекрасно понимала, что лишний день отлежаться – самое верное решение, потому и поддалась этому желанию. И доводу о том, что лучше это сделать сейчас, а не свалиться где-то после, доставив еще больше забот гномам. Они все пока отдыхают. Не несколько дней, конечно, что бы там ни говорил Элрохир и ни думал Торин, но этот один еще можно отдохнуть, активно попивая таблетки и все те чаи, которые будут делать эльфы. Тем более, что это время можно было провести неплохо, с максимальной пользой не только для тела… Когда она вернулась, Дори уже поджидал ее с кружкой чая, рядом еще устроился Ори со своим блокнотом – переминаясь с ноги на ногу, но, ловя поощрительные взгляды парней, не собирался отступать. - Я подумал, - смущаясь заявил молодой гном, заметив вопрос в глазах девушки и немного вдохновленный ее улыбкой, - я… да, я подумал, что, если ты хорошо рисуешь, ты могла бы изобразить что-то из своего мира. Я пытался рисовать по твоим рассказам, но не уверен, что вышло похоже… Аврора приняла чай, отхлебнула горячий напиток, признательно кивнув Дори, задумалась лишь на миг. - Нет, - объявила она. – Ори, прости, я понимаю, что тебе интересно… Наверное, вам всем… У меня есть несколько фото… Но я не хочу их смотреть, я буду грустить, вспоминая дом. Извини… - Да, я понимаю, - уверил ее гном. – Ну тогда просто скажешь, я… у меня получилось хотя бы похоже? Отказываться было уже неудобно, девушка протянула руку к блокноту-альбому, подумав, что пить чай, рассматривая изображения – это почти что смотреть телевизор, только гораздо приятнее. Изображения, конечно, не были похожи, зато Аврора в полной мере оценила фантазию молодого гнома: дома-небоскребы представляли из себя горы со множеством балконов и окон, а дома поменьше, видимо, были вдохновлены фахверковыми постройками, только в них было больше этажей, правда, каждый все равно нависал немного над предыдущим, представляя забавную перевернутую пирамиду; по брусчатке между этими строениями ездили повозки, схожие с каретами, но без лошадей, с сидящими на облучке шоферами; а в воздухе парили такие же кареты, только длинные… - Я угадал? – с надеждой спросил юный гном. - А знаешь, да, - определила для себя «провидица». – То есть все это выглядит не совсем так, но… мне кажется, те, кто у нас когда-то все это придумывали, тоже видели будущее именно таким. - Ну, я хотел… - Ты здорово рисуешь, - похвалила путница. – Я думаю, когда-нибудь эти картины можно будет использовать для постройки чего-то подобного. - Правда? – зарделся от похвалы собеседник. - Я почти уверена в этом! – проглотила девушка воспоминания о будущей смерти гнома. – А скажи, у тебя есть рисунки Эред Луин? Можешь показать? - Конечно, - согласился Ори. Этот день так и прошел. Аврора рассматривала изображения Синих гор (рисовал Ори и вправду очень талантливо, путница ничуть не лукавила), пила чай, который Дори делал по рецепту эльфов (и в котором пока разобрала только привкус каких-то кислых ягод), обсуждала с Бомбуром ту кашу, которую он готовил (хвалила, но старательно отнекивалась от добавки), одобряла попытки Бофура наиграть «В пещере горного короля» на флейте (очень романтично и сказочно выходило), пыталась общаться с Бифуром (больше знаками, но все равно они понимали друг друга), выслушивала советы Нори по метанию ножей и ворчание Оина о том, что гномья медицина не хуже эльфийской, потому он бы и сам смог вылечить девушку, но добавляла, что в этом отношении вообще доверяет своим лекарствам. И, само собой, она постоянно болтала о чем-то то с близнецами, то с Фили и Кили, на этот раз, в основном, с подачи Аврора, сравнивали архитектуру и скульптуру разных народов, споры были не очень бурными, искусство все-таки не то, что может кого-то поссорить (ну если только каких-нибудь искусствоведов). К вечеру, перед сном, путница чувствовала себя почти выздоровевшей: жар больше не поднимался, горло тоже не так скребло, глаза почти не слезились. Все это позволяло Авроре настраивать себя на главное – завтра они выступают дальше, лучше идти с частыми остановками, чем сидеть на месте, а после торопиться, такой темп она вынесет с трудом, даже если все ее вещи понесет кто-то другой. С этими словами она и подошла к Торину, решив умолчать только о вещах, потому что вовсе не желала, чтобы за нее что-то делали. Но изложила она разве что треть своих аргументов… - Мы после это решим, - несколько грубо буркнул гном, прервав ее фактически на полуслове. Девушка сжала зубы, заставив себя не обращать внимания на тон Подгорного короля и его резкость, с которой он заговорил, даже не дослушав ее до конца. Наверное, напомнила себе «провидица», он слишком зол из-за их остановки, хоть и не желает этого показывать, а значит, надо ей настаивать на продолжении похода (и неважно уже, как она будет себя чувствовать завтра, продержится и дальше на таблетках). - Я не хочу никого задерживать, - снова решительно произнесла Аврора. – Я согласна, что была не права до этого – я поторопилась, решив, что болезнь не так сильна. Но теперь я уверена, я чувствую себя лучше, я смогу идти завтра. Давай не станем терять время, этого не хочешь ни ты, ни я, давай отправимся в дорогу! Дубощит глянул на нее с какой-то яростью и не произнес больше ни слова, только мрачно кивнул, соглашаясь. Ну вот что она не так сказала?! Она же просто предложила то, чего он и сам хочет – на что он так сердит? Просто злится на уже потерянное время? Так надо было будить ее, это он позволил ей спать до полудня… Но дискутировать она не решилась, просто побрела к своему ложу – теперь ей и вправду надо хорошенько выспаться.   *** Подгорный король был и вправду очень зол, тут Аврора угадала верно (да и угадать было легко, гномы не умели прятать эмоции), но эта злость была направлена исключительно на него самого. Его отношение к их спутнице было очень странным: он все больше привязывался к ней, он почти постоянно поглядывал на нее, думал о ней все чаще (без страсти, что бы там ни пытался до того утверждать Балин, но с долей восторга и любования), а когда стало ясно, что Аврора заболела, Торин взволновался не на шутку. Люди очень слабы телами, многие из них, как говорили, умирали от того, что промокли под дождем или просто попили холодной воды, у них тоже поднимался жар, как это было с девушкой – затем эта лихорадка быстро сводила их в могилу. В те времена, когда Дубощит скитался по людским деревням, ему доводилось часто видеть подобное, особенно со слабыми детьми и женщинами. Разумеется, в таких условиях и речи не могло быть о том, чтобы идти дальше: девушке необходим был отдых и лечение, потому Король-под-Горой скомандовал остановку – на тот срок, который понадобится, чтобы эльфы и Оин смогли поставить ее на ноги. Ну, он надеялся, что поставят, все-таки их медицина, а также знания остроухих должны были помочь! И еще есть какие-то средства у самой «провидицы», она уверяла, что это быстро лечит – возможно, поэтому она не волновалась из-за лихорадки? Среди ночи Дубощит себе позволил то, чего так хотел, то есть сидеть рядом, рассказывать что-то, о чем спрашивала Аврора (и было особенно приятно, что она расспрашивает про гномьи царства, а не про историю эльфов или своего… ну не совсем своего, но людского народа), и просто прислушиваться к ее дыханию. Король-под-Горой редко пел, для этого было нужно особое состояние души, но в этот раз, помня о просьбе девушки рассказать о Кхазад-Думе, не удержался, хотя, кажется, Аврора его не слышала, спала. - Banâdezel nithuldairân Bâwah ainilûnu khenân Bâ bīth aiborbizar khayân Durin kuyân ka`iryadân Durin kuyan kaifarz yawân irangamil nahul bithan Banâdezel nithuldairân Bâ thig ainilûnu khenân Durin nakhân kabith yawân Aithûn babithân badukân Durin ayazanûl nakhân gimbân zarâmu kabithân Durin bithân bhanaddubân kazukân buznu bakaibân kaikheledzarmu kalubân Durin gimilrigu khenân Kibilligul kazimirul Uwazanu aibundu hûl*. В любом случае, Аврора не могла знать кхуздул, так что, даже если слышала, то вряд ли понимала, хотя гном надеялся почему-то, что она может прочувствовать каждое его слово. Торину отчего-то хотелось петь именно на родном языке, может быть, так ближе становясь к столь давнему прошлому? Когда-то именно эта речь звучала тут, в пещерах и коридорах царства Кхазад-Дум (он никогда не примет название Мория!). Слова о Дурине, о его далеком предке и том величии, которое когда-то сопровождало его народ, вызывали гордость и, одновременно тоску. Вернется ли это время однажды? Смогут ли они вновь войти в залы Кхазад-Дума? Он верит, знает – благодаря Авроре, – что Эребор снова будет принадлежать гномам, но какой будет цена? Чего им будет стоить мир с Трандуилом, с людьми? Каких уступок пожелают соседи, чтобы как-то торговать и вести дела с ними? Эти мысли посещали его все чаще, особенно после того, как мистер Бэггинс сбежал. Хоббит был труслив, Торин не собирался его жалеть и не беспокоился, что тот их бросил, не намерен был его искать и возвращать, однако лидер отряда знал, что многие видели в этом «взломщике» залог их успеха в походе, своего рода талисман – потому что на нем настоял Гэндальф, а к магам принято прислушиваться. Аврора тоже пыталась настоять, что полурослик должен идти с ними, еще и ради него надо повстречаться с гоблинами, толком не объясняя ничего, но уверяя, что именно мистер Бэггинс может помочь с пауками и с остроухими. Дубощит спал чутко, это была привычка военного и лидера отряда, он слышал все происходящее в лагере, поэтому, когда мистер Бэггинс поднялся, Подгорный король это заметил, как видел и то, что девушка зачем-то пошла за ним. Что задумал «взломщик», было ясно, но что было нужно Авроре? Она пыталась его уговорить остаться? Будет говорить, что он нужен для похода? Или хочет тоже… хотя нет, она не взяла свои вещи, а без них она точно никуда не уйдет, да и некуда ей – по ту сторону гор, усилиями эльфийской колдуньи, у «провидицы» есть шанс вернуться домой, а лорд Элронд уже дал понять, что ничем не в силах помочь, только предложить приют. Девушка вернулась очень скоро. Одна. Значит, что бы она ни сказала, это было бесполезно. Странно немного: гном считал упрямым себя, но никак не полурослика, тот вроде казался очень подверженным чужому мнению, а «прорицательница» несколько раз повторяла, что присутствие мистера Бэггинса в отряде необходимо для всего мира. Кажется, на этот раз Аврора оказалась не столь убедительна. Торин не стал расспрашивать ни ее, ни Бофура, который дежурил в то время и должен был видеть уход хоббита, ни, тем более, эльфов, хотя те вряд ли крепко спали. Здесь не о чем было говорить, потому он прервал все вопросы утром: мистер Бэггинс струсил и сбежал, верно истолковав слова гнома, что его не желают видеть в отряде. Так ли разумно было ему идти сейчас назад, а не остаться раньше, когда это ему предлагали, или не отправиться после с остроухими, ведь близнецы, после Лориэна, все равно направятся к себе, с ними точно будет безопаснее, Дубощиту не было интересно, он был склонен радоваться, что хоббит не будет путаться под ногами. Насколько изменилось будущее сейчас, когда не случилось всего того, о чем говорила Аврора, то есть их пленение и обретение полуросликом чего-то там важного? У Дубощита было достаточно упрямства, чтобы не уступать и поступать по-своему, тем более что он отлично знал, что из себя представляют гоблины – он не мог так рисковать девушкой! Но это не значило, что он ничего не опасался в будущем, не понимал, что впоследствии это может создать им проблемы. Торин предпочитал действовать постепенно: здесь им нужно было избежать встречи с тварями, которые заняли Кхазад-Дум – и отряд смог с этим справиться. Впоследствии надо сделать все, чтобы разобраться с пауками и не попасть в плен к Трандуилу. Болезнь Авроры отчасти сейчас помогала: гномы были заняты ее самочувствием, вопросы о том, куда делся мистер Бэггинс, быстро утихли. Может быть, Бофур все же что-то рассказал другим, тихо, чтобы не сердить Короля-под-Горой, но этот побег не обсуждали. А он сам видел плюсы этой трусости (не придется оберегать полурослика, не придется терпеть его малодушие и слабость) и говорил себе, что не стоит волноваться за будущее, возможно, они легко избавятся от пауков сами, а, раз не будет этого отравления, то, как он понял объяснения девушки, не будет и встречи с Лесным королем. Все это он обдумает после, когда будет спокоен и в силах об этом размышлять. Ну а в данный момент он и вовсе более всего опасался за их «провидицу». Она встала поздно, целый день провела полулежа или сидя, болтала с кем-нибудь из отряда, пила разные лекарства и, на первый взгляд, выглядела гораздо более здоровой, общалась она с интересом, румянец на щеках не был болезненным. Но Дубощит не поддавался этому, он видел лишь то, насколько она худа и слаба в сравнении даже с другими человеческими женщинами, а потому не верил, что Аврора быстро поправится. Ей нужно еще хотя бы день-два, чтобы набраться сил со всеми теми отварами, которыми ее потчуют! Вот только сердиться на нее Король-под-Горой тоже не мог, задержка не раздражала его – он помнил о сроке, знал, что у них пока достаточно времени, чтобы добраться до Одинокой горы, а если они смогут избежать опасностей, так тем более. Нет, он скорее сердился на себя, что не в силах уберечь ее от столь глупой опасности – простой дождь свалил девушку с ног! Он может сразить сотню гоблинов, может выйти на бой с троллем – но он не в силах противостоять обычному ветру и ливню, которые не менее опасны для их спутницы. А точнее, оказалось, что более. И за всеми этими мыслями, ловя себя на своем беспокойстве и переживании за Аврору, Дубощит еще больше злился. Какое ему дело до той, которая только временно идет с ними?! Да она же выздоровеет – и уйдет с эльфами! Если бы он пылал к ней страстью, было бы понятно, но он попросту беспокоится за нее, сочувствует ее потерям, не хочет, чтобы она умерла вот так глупо и вдали от родного дома… ну и очень признателен ей за тот интерес, что она проявляет к истории его народа… Что он будет делать, когда она уйдет? Как им избежать других неприятностей? И, раз хоббит сбежал, не следует ли Авроре отправиться с ними дальше, может быть, как-то повлиять на то, что может случиться с ними? Ведь им даже волшебник покинул, они не могут остаться без «провидицы»! Или могут? Не он ли так часто хотел от нее избавиться, понимая, как она им мешает! А теперь совсем не хочет. И готов лично терпеть любые неудобства от того, что у них в отряде женщина… Эти мысли сердили Дубощита, он не знал, как от них избавиться, не понимал, почему это так важно для него. Правда, несмотря на это, совсем бесполезно Торин время не проводил. По его приказу эльфы с племянниками проверили коридоры впереди: вновь сначала шли близнецы, за ними парни, первые разведывали безопасность пути, вторые изучали все знаки на стенах, в которых остроухие не разбирались. Вернувшись, они доложили, что ходы спокойны, есть по меньшей мере один, ведущий на поверхность, однако с другой стороны от их пути, основная дорога вела вглубь. Это было не так и плохо, Подгорному королю было отлично известно, как строятся коридоры и переходы, поэтому он был уверен, что где-то после непременно появится еще один ход на поверхность, уже с нужной стороны горы. Не исключено, что таким образом они даже наверстают потерянное из-за болезни Авроры время – идти напрямую внутри скал было всегда быстрее, чем по тропкам наверху, которые были открыты погоде, кое-где осыпались, поскольку их некому было поддерживать и вообще часто шли в обход, петляли между разными кряжами, там, где было проще их проложить. Единственное, что не нравилось Торину, это знание, что все подобные ходы всегда идут к наиболее просторным помещениям, внутренним огромным пещерам – а такое место гоблины точно должны были облюбовать, так что части их города точно не миновать, как бы им не выйти прямо к центру города гоблинов! Тогда все их старания по тому, чтобы избежать врагов, окажутся бесполезными. Ну разве что, конечно, встретиться с этими тварями лицом к лицу – это не то же, что угодить в их ловушку. Вот только нельзя забывать, что в отряде у них по-прежнему не все – опытные воины, пусть и добавились два отличных клинка. И вдруг вечером Аврора подходит к нему с заявлением, что им пора отправляться. Куда отправляться – к гоблинам?! А он может быть уверен, что защитит ее?   *** Подавив в себе раздражение и отговорившись простыми фразами, Торин постарался обдумать, насколько разумно будет продолжать путь следующим утром. «Прорицательница» не выглядела сильной, но при этом слабой он бы ее тоже не назвал, она точно была здоровее, чем люди тут, в этом мире, когда подхватывали лихорадку. Может быть, ей и вправду довольно одного дня, чтобы отлежаться? Кроме того, парни проверили дорогу впереди, гоблины туда не забредали, а это место тоже не было идеальным – иными словами, они могут сделать новую остановку тогда, когда это понадобится. Если ночью жар не поднимется, можно хотя бы попытаться продолжить путь, продвинуться настолько, насколько они смогут. В общем, ночью, в свою смену, Дубощит вновь подсел к девушке, говоря себе, что должен проверить, как она себя чувствует. Лоб Авроры был прохладным, дыхание почти ровным, отметил Торин, Оин, кстати, тоже подтверждал, что «провидица» очень быстро идет на поправку, уверенный, правда, что это – благодаря ее лекарствам, а не стараниям эльфов. Остроухие тоже не возражали, видимо, считали, что она выдержит переход. В конце концов, подумал гном, они могут по очереди ее нести – девушка не тяжелая, как и ее сума, остановки они все равно вынуждены делать гораздо чаще обычного, чтобы проверить ходы впереди, так что не устанут. Слова на кхуздуле вновь тихо зазвучали еле слышно, Дубощит скорее напевал себе под нос, чем пел. Вот только в этот раз пел он совсем не о Дурине и не о горах, не об их героях и не о потерянных королевствах, в голове сами собой вспомнились строки старой баллады о двух душах, предназначенных друг другу, старая история о том, что каждому гному Махал вырезал из камня его жену…