Заря Эребора

Ванна была большой деревянной лоханью, но горячей воды принесли достаточно – и Аврора считала это удачей, за последние два дня она не видела и этого. И не увидит еще недели полторы, если верить Кили. Кстати, сам он буквально светился радостью, когда притащил бадью и спросил, не нужно ли что-то еще, потому девушка не осмелилась спросить о деньгах – это было как-то мелочно по отношению к тому, кто проявлял дружескую заботу. И Аврора просто поблагодарила его, уверив, что большего и желать не может. Судя по всему, она слишком человек своего мира и эпохи, думала девушка, лежа в горячей воде. Она привыкла к тому, что все вокруг чего-то стоит, за все надо платить – уж точно ничего не делают бесплатно посторонние люди. Все было бы объяснимо, если бы кто-то из парней за ней ухаживал, но нет, в отношении молодых гномов к Авроре не было ничего, кроме дружеского участия. А так… что это? Проявление жалости и желания помочь? Ведь гномы же – создания… ну если и не жадные, как о них говорят другие народы, то прижимистые. Или все-таки в этом вовсе нет правды, а на деле благородства в них было куда как больше – и гномы вели себя почти что по рыцарскому кодексу, спасая женщину от бед? Нужно перестать думать об этом и настроиться на то, что ей предстоят две недели путешествия в глухих землях. В какой-то мере ей повезло, что она так испугалась этого в самом начале – сейчас путешествие не казалось таким уж безумным и опасным, всего-то еще несколько дней. Да и все страхи того, что ждет ее по возвращении домой, тоже утихли, поскольку исчезновение на такой срок не должно привести к особым трудностям. Тело по-прежнему немного болело от езды верхом, глаза к вечеру уставали от напряжения – однако Аврора убедилась, что может выдерживать это, и готова была убедить себя, что может выдержать продолжение путешествия. К отсутствию сети девушка тем более привыкла. Выходит, все не так и плохо, как казалось поначалу, пора увидеть свое приключение в новом свете и отвечать взаимной радостью на те улыбки, которыми ее постоянно встречали молодые гномы. Она не хотела принимать этот мир, это место не из простого упрямства, но еще и потому что боялась: если она посчитает окружающую ее действительность неплохой или, тем более, хорошей, то ей может начать нравиться тут, и после она даже не станет возражать задержаться тут дольше, отправиться с гномами до Эребора – а ведь маг о таком способен заговорить, преследуя очередные свои цели. Хорошо, что она поняла, в чем дело. Никакой проблемы в этом нет, надо просто все разделить: она не желает тут оставаться, она хочет домой, однако она готова порадоваться тому, что оказалось в этом мире и проведет здесь недолгое время, она не станет давить в себе это чувство. С этими мыслями Аврора и легла спать, едва не забыв про спряжения глаголов – любимое развлечение перед сном. Пришлось пробормотать себе их скороговоркой и уснуть где-то на третьем, кажется. Зато настрой сработал на утро, поскольку проснулась девушка с петухами, но сама и легко, встала, почти не чувствуя усталости, готовая встретить гномов улыбкой… Шаги за дверью стали неожиданностью. Аврора знала, что кто-то придет ее будить, вот только в этот раз шаги были и вечером, когда она ложилась спать, и утром, и, насколько она могла судить, порой среди ночи – а это заставляло думать, что кто-то всю ночь провел, охраняя ее. Шаги были слишком тяжелыми для трактирных слуг и… вообще людей, сейчас девушка уже могла это отличить, за дверью постоянно был кто-то из гномов. Может быть, не кто-то один, а разные, если они решили дежурить, но все-таки это были мужчины из отряда. Что это значит? Недоверие или беспокойство? Аврора сказала себе, что ни за что не станет огорчаться больше и забивать себе голову догадками, чего там от нее хотят спутники. Нравится им караулить ночами – пусть сидят у дверей! А она не станет комплексовать и придумывать, не видят ли в ней врага, пусть видят, если им так близка паранойя. Приведя себя в порядок и без капли жалости попрощавшись с номером (получившим бы в лучшем случае одну звезду за чистоту), девушка появилась на пороге комнаты с самой широкой искренней улыбкой и… - Доброе утро, - встретил ее Король-под-Горой. Ну хотя бы презрения у него на лице не было. Он был вроде бы не мрачен и не зол, пусть и не улыбался… но он ведь вовсе никогда не улыбался (кажется, иногда подобие улыбки появлялось у него на лице, когда он смотрел на кого-то из племянников, но девушка не поручилась бы, что она это не придумала). - Доброе, - Авроре удалось удержать на лице подобие улыбки, хотя искренности в ней было уже было мало. - Завтрак подают внизу, - Торин по-прежнему не улыбался, но говорил вроде бы мягко и точно без гнева. – Я провожу тебя. И отправляемся через полчаса. Тебе достаточно времени собраться? - Я уже собралась, - ответила девушка тоже без улыбки. - Отлично, тогда идем. Дубощит подал ей локоть – еще один странный рыцарский жест, такой подходящий доспехам и стати мужчины, но такой несоответствующий описаниям гномов и грубости лидера, которую он проявил всего день назад. - Спасибо, - пробормотала Аврора, но за локоть не взялась, отправилась к лестнице, показывая, что в состоянии спуститься сама. Торин двинулся следом за ней, буквально на шаг сзади. - Я бы хотел извиниться, - произнес он, отчего девушка едва не споткнулась на ступеньке – гном вовремя подхватил ее, не давая упасть. - Не нужно, - буркнула Аврора. - Нужно, - Дубощит больше не отпускал локоть девушки, помогая спуститься. – Я говорил грубо и несправедливо… Мои слова не могли относиться к тебе, твое поведение не было таким, чтобы подумать о тебе дурно. - Л-ладно, - выдавила из себя та, признательная за то, что мужчина объясняет ей все разными словами, явно стараясь, чтобы она поняла. Вот только пока Аврора не знала, как на это реагировать. Она уже успела решить для себя, что Торин ее едва ли не ненавидит, он весь день вчера ее не замечал – так откуда и почему вдруг он извиняется?! Что заставило его переменить мнение о ней? Уж скорее он должен был укрепиться в своей мысли: она обещала вернуть подарки, но так и не смогла это сделать – можно думать, что она этого не хотела делать. - Я понимаю твою обиду, - продолжал Дубощит, - но надеюсь, что ты сможешь меня простить. И, прошу, не переноси эти чувства на моих племянников. - Нет, я бы… нет, не буду! – от души уверила его Аврора. - Спасибо, - Торин подвел ее к столу, где уже сидела половина отряда, провел ее (вновь!) к дальней части, вынудив занять место подальше от любых возможных контактов. – Надеюсь, ты хорошо отдохнула? - Хорошо, - только и смогла ответить девушка. К счастью, приветствие парней отвлекло ее от мыслей о том, что же Дубощиту от нее надо, все-таки извинения лидера звучали очень искренне. Аврора снова открыто улыбнулась, поприветствовала всех присутствующих и переключилась на разговор с Фили и Кили – те уточняли, не хочет ли девушка что-то еще на завтрак. Все может быть действительно здорово, думала она. Молодые гномы вот обещали научить ее обращаться с оружием, учат языку – кто знает, возможно, после, вернувшись к себе, она придумает, как использовать все это с пользой для себя… *** Разговор с Гэндальфом вышел непростым и… как обычно пустым. - Ты нашел в лесу то, что искал? – начал Торин несколько издалека, не решаясь сразу заговорить о том, что его волновало. - Пока я не знаю, - неопределенно ответил волшебник. Подобный отзыв был ожидаем, но Дубощиту он подходил, потому что он проявил любезность, поинтересовался делами Таркуна, тот не пожелал ими делиться – значит, можно переходить к делам гнома. - Что ж, надеюсь, ты вскоре это узнаешь, - продолжил Король-под-Горой. – А известно ли тебе, что Аврора содержит себя сама? - На что ты намекаешь? – прищурился Гэндальф (и не поймешь ведь, то ли насмешливо, то ли выжидательно). – Мне она показалась честной девушкой. Что за достаток у нее такой, что тебе не нравится? - Я не осуждаю ее работу, - Торин не позволил себе рассердиться. – Однако я узнал, что за то время, что Аврора будет здесь, она не получит денег. - Разумеется, - важно кивнул маг, закуривая. Дубощит глубоко вдохнул, чтобы вновь проглотить злость. Таркун вправду не понимает, что это проблема?! - А кроме того, ее могут лишить заработка, - медленно, почти чеканя каждое слово, проговорил гном, надеясь донести важность всего произнесенного. – Ты считаешь, что это справедливо в отношении Авроры? - А, вот ты о чем! – будто только в этот момент понял Гэндальф. – Хорошо, что ты заметил. И замолчал, вновь дымя трубкой. Торин не торопил, надеясь, что волшебник обдумывает услышанное и собирается что-то предложить. Но время шло, маг пускал колечки дыма и упорно молчал, кажется, потеряв интерес к беседе. - Разве не нужно возместить Авроре ее потери? – прервал эту тишину Дубощит. – Забрав ее оттуда, ты лишил ее возможности заработать себе на жизнь. - Но что я могу сделать? – равнодушно ответил волшебник. – Она была нужна тут, это был вынужденный шаг, разумеется, это влечет за собой определенные потери. Без этого была бы невозможна жизнь вообще. - Ты можешь возместить хотя бы то, что в твоих силах. - Гномы! Вы все время думаете о золоте! - Пусть так, - вновь сдержал гнев Торин, - но зато мы не забываем, из чего состоит наша жизнь. Возможно, маги могут не питаться годами, может быть, так могут и остроухие, но всем прочим нужна еда, питье, кров – для всего этого нужны ценности. А без работы всего этого не будет. Я не считаю, что имею право оставлять кого-то без еды. - Здесь она не останется голодной, - без капли эмоций отозвался Гэндальф. – Когда вернется, найдет заработок у себя. - Она лишится его там! И может пройти немало времени… - Я не могу заниматься подобными пустяками, - прервал его маг. – Если ты считаешь это важным, предложи ей отправиться с тобой и выплати любую долю из сокровищ, какую посчитаешь справедливой. - Не я заставил ее отправиться с нами! – не удержался Торин от рыка. – Она никогда этого не хотела! - В жизни очень много случается того, чего мы не хотим, - поучительно произнес волшебник. – Но так надо. Потому что так будет лучше. - Лучше для кого? Уж точно не для нее. - Кто знает. Однако что тебе заботиться о ее благе, разве не достаточно твоего народа? Для них же будет лучше, если она будет здесь. - Ты опять что-то задумал! – Дубощиту с трудом удавалось не кричать. – Ты обещал отправить ее домой, как только это будет возможно. Так и отправь! Я хочу лишь, чтобы ты исправил тот урон, который нанес ей. - И что же я задумал по-твоему? - Зачем ты заговорил о том, чтобы я взял ее с собой до конца? Ты ничего так просто не делаешь, ты неспроста это сказал! - Не в твоих интересах кричать о своих целях в общем зале трактира, - невозмутимо вставил Гэндальф. – И я не заставляю тебя никуда ее брать, пусть все идет, как шло. Если я посчитаю, что что-то должен девушке, я этот долг отдам. - Ах вот как… если ты посчитаешь? - А кто же, если не я? - Тогда скажи мне вот что. Ты позвал нас в поход, ты убедил нас в возможном успехе. Ты идешь с нами – но до самого ли конца? Или ровно до того дня, когда ты посчитаешь это достаточным? И не будет ли это день, когда мы подойдем к воротам… - Ты упрекаешь меня в предательстве? Вот как ты обо мне думаешь?! - Тогда скажи мне, что я должен думать? – немедленно окрысился Торин. – Ты навязал мне взломщика, который знаком разве что с ключом от собственной кладовой – но при этом и он сам не жаждет приключений, ты почти заставил его на это пойти. Ты вытащил сюда девушку, уверяя, что она провидица, но она уже ошибается в том, что знает о нас, а ты не желаешь считаться ни с ее желаниями, ни с ее потерями. Наконец, ты ушел на сутки, неизвестно зачем. Так что после всего этого я должен думать о тебе, волшебник, скажи? Пока я думаю, что ты думаешь о себе и своих целях больше, чем о ком-либо еще. И у меня нет причин считать, что я и мой отряд станем исключением. - Не тебе судить о моих действиях и целях, Торин Дубощит, - отбрил Гэндальф. – Я вызвался отправиться с тобой и сдержу свое слово. Но если где-то мое присутствие будет нужнее – я буду там. - Спасибо за честность! – бросил гном, вставая. Он был слишком зол, чтобы думать о том, что может быть важнее его собственного похода, как и о том, что сдерживаться он все-таки умеет очень плохо. Все, что Торин предполагал, оказалось правдой – будто он был провидцем не хуже Авроры! Маг не понимал, из чего состоит обычная жизнь. Дубощит даже немного завидовал этому: хотел бы он не думать о том, хватает ли его народу еды и одежды! Может быть, когда они вернут Эребор, в его королевстве не будет тех, кто будет трудиться за кусок хлеба… Прошлые годы невозможно было просто так выбросить из головы. Впрочем, кое в чем Таркун был прав – гномы всегда были народом «приземленным», для них добытые металлы и камни были всем: в них вырубались палаты, из них создавались статуи и украшения, за них покупалось то, что нужно было для существования. Так было и во времена их расцвета, в годы скитания это лишь обострилось. Короля-под-Горой не волновал чай с булочками и второй завтрак, гномы не поклонялись уюту в доме и обилию еды, как хоббиты, но зато отлично знали цену каждой монете и труду, который в нее вкладывался, никто из подгорного народа не относился с пренебрежением к чужой работе. Но всего этого было мало, чтобы что-то объяснить тому, кто не представлял подобной жизни. Гэндальф жил какими-то своими магическими штучками, не заботясь о том, кто и сколько усилий прикладывал для добычи металла. А Торин не желал понимать волшебника. Какие такие тайны может хранить в себе обычный лес? Что может быть такого особенного в хоббите? Ради какой цели надо было тащить сюда девушку из иного мира (если все-таки она и вправду из другой вселенной)? А теперь зачем-то хочет ее оставить до Эребора! И за каким балрогом все это сыпется на Дубощита и его отряд?! *** Перед сном Фили вновь появился у дяди, чтобы в подробностях пересказать все, что было в течение дня. Торин без особого удивления выслушал о том, как девушка пыталась вернуть парням деньгами их подарки, но после согласилась этого не делать, приняв доброту намерений. Что ж, Дубощит так и подумал, отмечая в течение дня изменения в поведении и общении Авроры с ее спутниками. - Кажется, она необидчива, - заметил Король-под-Горой. - Но ты очень старался это сделать, - удивительно хмуро отозвался Фили. – Дядя, она всего лишь работает в архиве, переводя тексты! - Ты в этом уверен? - Конечно, она рассказала о том, чем занимается, довольно подробно, кстати. Если бы ты не поторопился ее оскорбить, не пришлось бы извиняться. Ну… ты же извинишься перед ней завтра? - Извинюсь, - кивнул Торин. После беседы с Гэндальфом настроение Короля-под-Горой было паршивым, но все же он понимал свою вину перед девушкой – понял почти сразу, как произнес, а теперь лишь убедился в этом. Кажется, завтра ему предстоит непростой день… - Ты что-нибудь выяснил о ценностях ее мира? – поменял тему Дубощит, поскольку это никак не шло у него из головы. - Пока нет. Но зато мы с Кили узнали очень странное… - Странное? - В ее мире нет всеобщего языка, поэтому там и нужны такие знатоки, как она – чтобы помогать общаться тем, кто говорит только на своем наречии. - Да, это неудобно и несколько странно, - протянул Торин. – А еще, к сожалению для нас, это означает, что за свою работу она получает немалую оплату – наверняка переводчики очень нужны. - Почему к сожалению? Дубощит лишь чуть покачал головой, посчитав, что не стоит во все это посвящать Фили – как бы племянники после этого не натворили глупостей, например, решив подстроить магу еще какую-то гадость, проучить его за то, что не желает возмещать Авроре затраты. Довольно того, что самому Торину сложно даются разговоры с Гэндальфом! - Сегодня вы в карауле первые с Кили, - напомнил вместо этого Король-под-Горой. – Вас сменит Двалин. Кстати, а что с обувью для нее? - Аврора решила не покупать, до Ривенделла ведь не так далеко. - Да, если ехать только до эльфийской долины… - Разве она передумала? – заинтересовался Фили. - Нет, конечно, нет, - Торин понял, что вновь чуть не проговорился о планах мага на девушку. – Но ты сам знаешь, насколько может быть непредсказуема дорога, я предпочитаю опасаться всего. - То есть нам лучше все-таки купить ей сапоги? Боюсь, сапожник уже закрылся, но можно и разбудить… - Не надо, Аврора достаточно умна, чтобы решать сама. А кроме того, про себя подумал Дубощит, это будет еще один аргумент отправить ее домой – маленький камушек в эту гору причин, почему девушка не может отправляться с ними дальше, как бы того ни желал Гэндальф. - Завтра на остановке мы хотим позаниматься с ней стрельбе из лука, - решил уточнить Фили. – Ты ведь не против? - Если она хочет, занимайтесь, - только и ответил Торин. Уснуть после всего этого было совсем не просто, Дубощит даже пожалел, что не взял себе первую смену – ярость от беседы с магом и раздражение на себя из-за всего рассказанного племянником никак не проходили. Пришлось напомнить, что он и так ожидал подобного от Таркуна, а извинения Авроре он принесет сразу, как сможет. Так что поднялся Король-под-Горой еще до того, как ему нужно было сменить друга, спешно умылся и решил, что лучше отправится на дежурство, все равно больше спать не сможет. Двалин приветственно кивнул, передавая смену и отправился отдыхать – несмотря на то, что опасностей тут никто не ждал, стражу несли на совесть, никто из гномов даже не дремал на посту. Как ни странно, девушка тоже проснулась рано и сама – Торин, стоя рядом с дверью, услышал шаги в комнате. Впрочем, сам гном тоже часто прохаживался по коридору, задумчиво подбирая слов для извинений. Подобные оскорбления нельзя простить после нескольких слов, а делом Дубощит пока никак себя не показал. Все это время он чего-то хотел от их спутницы: чтобы она была сильна, чтобы рассказала о будущем и прочее, однако от себя дал ей… защиту, которая была в общем-то пока исключительно на словах. Ну не считать же серьезной эту охрану у дверей в трактире! Особо ретивым пьяницам тут хватит пары оплеух. Вот и теперь он где-то внутри, в своем сердце, не может избавиться от незаданного вопроса, связанного со страхом за племянников. Нет, пока он не станет ни о чем спрашивать, но если после он хочет, то должен уважать свою спутницу. Наверное, встретить ее надо было хотя бы подобием улыбки – когда девушка увидела его мрачное лицо, то ее собственная улыбка померкла, вот только Торин пока не мог выбросить из головы то, насколько он мерзко себя повел и как будет правильнее извиниться, ведь Аврора и обижена, и плохо знает язык. Дубощит не успокоился, пока не убедился: девушка поняла, что он хочет сказать. Вскоре отряд выступил, предварительно проверив все сумки, чтобы ничего не забыть – главная часть похода начиналась. Аврора вновь ехала в компании Фили и Кили, кажется, разговаривать у них получается все легче. Что ж, они еще накануне общались дружески, Торин был рад убедиться, что его глупость этого не испортила. Гэндальф тоже был по-вчерашнему хмур и неразговорчив. Правда, Дубощит и не желал с ним общаться, пока маг не покажет, что умеет держать свое слово, пока не выскажется однозначно хотя бы по одному вопросу – что он не оставит гномов и вместе с ними выступит против Смауга. Король-под-Горой помнил «предсказание» Авроры, что дракон им не страшен и что будет убит потомком Гириона. Однако до конца верить этому не решался… Не привык он полагаться и на кого-то, кроме себя и своих друзей и сородичей, когда за столом, обращаясь к отряду, он говорил о том, что поход затеяли они, то осознавал, что это полностью так. Они, тринадцать гномов, выступят против Смауга, они вернут Эребор или умрут, не ожидая поддержки ни от Даина, ни от Гэндальфа. Но сама по себе ситуация была из тех, которые Торин желал прояснить до конца. Ему не нужны союзники, которые в любой момент могут предать. Пока же из слов волшебника вытекало, что он уйдет, когда пожелает, даже перед пастью змея. Если маг, как и провидица, лишь временные попутчики, то пусть так и будет, Дубощит не просто перестанет чего-то ожидать от Таркуна, но и даст понять другим в отряде, что Гэндальф не станет им ни в чем помогать (что будет тоже непросто, все-таки многие верят в то, что их сопровождает удача, потому что с ними волшебник – и это не только Кили, наивность которого легко объясняется молодостью). Может, следует поручить Балину разговор с магом? Но советник наверняка скажет, что следует просто смириться с причудами Гэндальфа, они ведь всегда знали, что тот ничего им не обещал. Вот и остается пока… А он и не знает, что пока. Пока погода, в отличие от вчерашнего дня, радовала теплом, и у всех, кроме волшебника и лидера отряда, было отличное настроение. Вскоре Бофур не удержался, достал свою флейту – и веселая мелодия полилась вслед за отрядом.