Духовная нищанка

У Славы было все хорошо, но ладошки все равно потели. Иронично. Игра на публику шла полным ходом, но внутри что-то рушилось. Машнов чувствовал, как огромные глыбы падают в пятки и там разбиваются на мелкую острую гальку, раздирая ступни в кровь. Он делал не то, чего хотел, но то, чего все желали. Новый Гнойный. Слава заслужил? Наверное, да. Не каждый бы так смог. А он смог. Победил, получил хайп, признание, новую порцию хейтеров. Полный комплект. Только все равно все было не правильно. Иногда Машнов открывал короткий диалог с Мироном и тупо палился в короткие сообщения. Пьяным стучал по клавишам, признаваясь в ненависти, любви и восхищении. Всегда успевал удалить до отметки прочитано. Ну, по крайней мере, пьяный мозг его в этом уверял. Но похмельное утро встречало новой порцией паники. Слава ничего не делал. Лежал, вписывал в потрепанную тетрадь строчки и бухал. Иногда просто бухал. После батла и походов по тупым шоу и интервью жизнь замерла на одной точке. Конечная цель была достигнута, а впереди лишь пустота. Нужно было работать. Слава заставлял себя работать. Выходило плохо. Хорошо было набухиваться в одиночестве и упиваться собственными пиздостраданиями. И его все устраивало. Он бы никогда не вылезал из своей берлоги, если бы не кончающиеся деньги и физические потребности. «Чувак, ты скоро проебешь все, к чему так долго шел». Спасибо, ребят, он в курсе. Слава в курсе, поэтому идет в душ, путает полотенцем мокрые волосы, натягивает чистые вещи и застегивает куртку. Тупые концерты. Тупые друзья, нужды, чувства и жизнь. Слава растекается на заднем сидении такси, понимая, что снова опаздывает. Ну и хуй с ним, он ничего не потеряет. Эти вечные сборища, с якобы обсуждением важный проблем и будущих действий антихайпа превратились в обычные бухаловки. А бухать Славе нравилось одному. Да и судьба антихайпа больше не волновала. — Привет всем, — выдыхает Слава, устало опускаясь на диван из кожзама. Пиво, закуски и, как предполагалось, ничего важного. Машнов потягивает дохуя лишнюю кружку пива, уже переставая выдавать колкие комментарии. А их уже не ждут. Слава слишком резко и сильно отстранился от социума, пропал с радаров. Сначала все переживали, звали, а потом образ постепенно подтерся. Среди самых близких Слава теперь чувствовал себя чужим. В этом шумном баре, в шумном городе, среди тысячи реперов стало неуютно. Редкие мысли свалить в Хабару и забыть все постепенно превращались в мечту. И, возможно, исполнились бы. Если бы не острая галька под ногами и улыбчивый Мирон. Слава хотел умереть прямо сейчас. — Плохо выглядишь, — жидовская морда противно улыбалась, от чего у Славы скрутило все тело. Еще немного и забьется в конвульсиях. — Ты не лучше. Лучше. Намного лучшее. Свежий, ухоженный. Слава мог вылить на себя хоть десять баночек геля для душа три в одном, но он не смоет мешки под глазами, опухшее лицо и потухший вид. Он действительно выглядел ужасно. Машнов сам не понимал, но что злится. Стоял и смотрел в чужие светлые глаза как мудак. Мирон хотел подвинуть парня рукой, но тот не двинулся. Слава замер в проходе как нелепый памятник в честь о исчезнувшей в бытие беременной цапле. — Ты точно в порядке? Слава кивнул в ответ и наконец отошел к стенке, пропуская вперед. Пора валить. Что за феерическая туса собралась и по какой причине сюда явился сам Император Слава не знал. И знать не хотел. Он хотел вернуться в свой одиночный притон и продолжить бухать, убиваясь по этой встрече. А ведь мог бы предложить выпить вместе пива или встретиться завтра. Только Машнов не может. Он теперь способен только на намеренное спускание собственной жизни в унитаз. Скомканое прощание, опаздывающий таксист и наконец дом, милый дом. Пустой, пропахший одиночеством и разлитым во всех местах пивом. С крошками на полу, воняющей мусоркой и забитой раковиной. «До чего же ты себя довел, Славик?» — с улыбкой думал Машнов, открывая новую банку и включая дегродское видео на ютубе. Было бы неплохо узнать, какого хера приперся Мирон, но Слава не решался. Смотрел на всплывающие уведомления и боялся взять телефон в руки. Хуй с ними. Он для себя все решил, а их пустой треп и наигранное беспокойство слушать не обязательно.

***

«Ты торчишь опять?» Телефон хотелось разъебать об стену. Если сообщения бывших, как для себя решил Слава, друзей игнорировать было можно, то этого уебана он игнорировать не мог. Мирон с каждым новым шотом задавал все больше странных вопросов, а руки Славы дрожали только сильнее. «Нет». Коротко, ясно и понятно. Для нормальных людей. Не для жида. Слава заливал в себя пиво, не пьянея от тревоги, а Федоров наглел. Казалось бы, сбылась мечта. Пьяные, но все же переживания; плохая, но все же поддержка. И не от кого-то там, а от самого Императора. Машнов бесился, чувствовал, как к глазам подкатывают слезы и метался из угла в угол, собирая мусор. Своевременно. И глупо. Глупо скидывать адрес малознакомому мужику, глупо так переживать и ждать его. Но пальцы как-то машинально отправили сообщение, а от мироновского «жду такси» внизу живота все скрутилось в тугой узел. Даже если не доедет, квартира будет на один процент чище. Если Машнов, конечно, не сойдет с ума.

***

Плохо приглаженные волосы, спрятанные на балконе мешки с мусором и запах «зимней свежести» по всей квартире. Слава готов, но когда домофон звонит, паника возвращается вместе с дрожащими руками, тошнотой и желанием забиться в угол. Желание прятаться пропало быстро. Сначала грохот, потом громкий мат в подъезде и тело Мирона, летящего к Славе в объятья. Ускоренное сближение это конечно хорошо, но потраченный в пустую освежитель воздуха было все-таки жаль.