Зависимые

Июль, 1992 год.

Лето в этом году было особенно жарким. Солнце нещадно парило на улицах — ртутные столбики термометров не опускались ниже отметки двадцати пяти градусов, зато, наоборот, зачастую к обеду повышались до тридцати. Аномальная жара, накрывшая Москву, заставляла людей прятаться в тени деревьев и носить головные уборы, чтобы не напекло голову — отсутствие дождя уже вторую неделю способствовало спёртому, горячему воздуху на улицах, из-за чего большинство предпочитали покидать свои дома только рано утром либо ближе к вечеру. Ира смахнула прилипшую ко лбу прядь волос и открыла настежь двери, выходя на просторную лоджию. Их новая квартира на Смоленской площади, в которую они переехали в конце мая, встретила её ещё не выветрившимся запахом краски и бесконечным простором, несмотря на то, что все помещения уже были обставлены мебелью. В глубине души Ире было жаль их прежнюю квартиру на Патриарших — пусть она и не такая большая, в сравнении с этой, зато полюбившаяся. Но Витя был непреклонен: к тому же, стоило Пчёлкину привести её в обустроенную детскую, как в груди у Иры сердце сжалось от трепетных чувств. Казалось, там уже всё готово к появлению нового члена семьи: и пеленальный столик, и кроватка, и куча плюшевых игрушек. Но больше всего Иру растрогала погремушка, установленная над детской кроваткой. Несколько маленьких пчёлок, которые могли крутиться по кругу, приподнимая свои небольшие крылышки, и играть колыбельную мелодию.

— Увидел её, и подумал, что она точно должна быть здесь. — Рука Вити уже привычно оказалась на её животе, и Ира улыбнулась, позволяя ему зарыться носом в её пахнущие мятным шампунем волосы. — Маленькой Пчёлке это точно понравится, да? — Малыш внутри неё тут же толкнулся, словно откликаясь на слова папы.

— Вить…

— М?

— Я тебе этого раньше не говорила, но теперь знаю точно. — Ира отстранилась от него, заглянув прямо в глаза, и выдержала паузу, затаив дыхание. Пчёлкин так же смотрел на неё в ответ. — Нашему ребёнку повезло с папой…

— Ерунда это всё. С мамой, мне кажется, ему подфартило больше, — Ира рассмеялась и обвила его за шею руками, обнимая.

Сейчас, вспоминая тот день, Ира могла назвать его одним из самых счастливых дней в своей жизни. И хоть он ничем, по сути, таким не выделялся — остаток дня они провели с Витей вдвоём, устроив себе под вечер просмотр кинофильма в обнимку на диване, — но Ира ловила себя на мысли, что ей этого порой не хватает теперь, когда всё изменилось. Последние три недели Витя практически не появлялся дома, пропадая в офисе; а она оставалась в четырёх стенах в компании своих лучших, в эту июльскую жару, друзей — прохладной воды из холодильника и вентилятора, который она не выключала ни на секунду. Когда Пчёлкин приходил, она уже видела десятый сон, а когда просыпалась и открывала глаза — подушка рядом на постели отдавала колючим холодом. А если вдруг случалось, что Витя появлялся раньше, то неизменно весь вечер отвлекался на разговоры по телефону или гору бумаг, которые таскал с собой из офиса, удостаивая её на ночь глядя дежурным вопросом о самочувствии. Ира старалась не давить, принимая во внимание то, что ему явно тяжело, но самой от происходящего легче не становилось — и, как она ни старалась, не могла выбросить из головы мысли о переживании за него. Но долго так продолжаться не могло и они, в каком-то смысле, поменялись местами — вспоминая разговор, случившийся несколько дней назад, Ира не знала, как ей быть.

От внезапного резкого звука Ира вздрогнула и разлепила сонные глаза, увидев его в свете прикроватной лампы.

— Извини, что разбудил, — на лице Пчёлкина проскочило виноватое выражение.

— Ты давно приехал?

— Минут десять назад.

Она приподнялась на локтях и откинула одеяло в сторону, осторожно спуская босые ноги на пол. На седьмом месяце беременности с резкими движениями складывалось проблематично.

— Я сейчас ужин разогрею.

— Да не надо, правда. Лежи, отдыхай, я сам.

— Ну значит просто посижу с тобой. — В последнее время они не так часто были вместе, как ей бы того хотелось.

Единственными развлечениями для Иры, находящейся в одиночку в четырёх стенах, были книги и телевизор, который уже надоело смотреть по десятому кругу. Иногда, конечно, она выбиралась в парк за компанию с Тамарой и подрастающим крестником, в котором не чаяла души; но это всё равно было не то — ей хотелось именно его внимания.

— Как дела в офисе? — Оказавшись на кухне, Ира села за стол, наблюдая за тем, как Витя наливает себе в тарелку суп.

— Всё как всегда, — но в его интонации было что-то не то.

— Ты чем-то расстроен?

— Родная, давай не будем об этом. Не хочу даже вспоминать, да и тебе голову забивать ненужной информацией.

— Почему сразу ненужной? Если это касается тебя, то мне это важно.

— Ир, ну правда, нечего рассказывать, — эти слова укололи её где-то глубоко внутри. Может, в другой ситуации она бы не обратила на это внимания и не стала бы придавать этому значения, но сейчас стало обидно.

— Тебе в последнее время вообще нечего мне сказать. Или некогда, — она поднялась на ноги, осторожно придерживая себя за поясницу, которая с каждым днём всё больше и больше болела.

Врач говорил, что это происходит из-за нагрузки на позвоночник, потому что живот увеличивается в размерах, но Ире казалось, что уже сейчас у неё там не один, а как минимум два ребёнка, которым слишком мало места.

— Приятного аппетита и спокойной ночи.

Дойти до двери кухни она не успела — почувствовав руки на своей талии (хотя талия, как ей казалось, уже практически не была заметна из-за размеров живота), замерла. Витя уткнулся подбородком ей в плечо, оставляя на щеке мимолётный поцелуй.

— Не обижайся, правда. Просто я с ног валюсь от усталости и ничего не хочется…

— Я так и поняла. Извини, что хотела узнать, как ты и попытаться поддержать.

— Ир, ну, чего ты заводишься на пустом месте?

— Это не на пустом месте. — Она повернула голову, посмотрев ему прямо в глаза. — Ты разве сам не замечаешь, что ты почти не появляешься дома в последние недели? Я просто соскучилась. А ты пришёл, на тебе лица нет, и что я, должна это игнорировать? Ты не думал, что я переживаю за тебя, Пчёлкин?

Его губы тронула уставшая улыбка.

— Чего за меня переживать? Жив и здоров.

— Действительно. Может, тогда дело во мне? Может, попросту надоела тебе со своими вопросами? Так ты так и скажи.

— Перестань нести всякую хрень, — на его лице проскочило раздражение, — это всё твои гормоны, понимаешь? Только и всего…

— Гормоны, значит? То есть, по-твоему я сейчас раздуваю из мухи слона, да? — Пчёлкин вздохнул, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не закатить глаза. Ира попыталась скинуть с себя его руки, но безуспешно. — Пусти.

— Ну чё началось-то?

— Ничего…

— Я пришёл уставший, как лошадь, хочу отдохнуть, а ты устраиваешь концерт из пустых предъяв. Или тебе нравится меня доводить, у тебя такое хобби на фоне поздней беременности? — И только произнеся последнее слово, Пчёла, столкнувшись с Ирой взглядом, понял, что сморозил. Но было уже поздно себя останавливать — слово — не воробей, вылетает так, что не поймать.

— Я тебя услышала, — Ира попыталась снова освободиться из кокона его рук, и на сей раз ей это удалось.

— Ир, да я не то хотел сказать… — Витя попытался взять её за руку, но она дёрнулась, не позволяя ему до себя дотронуться. — Ну куда ты идёшь?

— Спать, чтобы не утомлять тебя своими гормонами, за которые, кстати, тебе тоже огромное спасибо. А ты отдыхай от меня, сколько влезет…

После того разговора Ира проревела в подушку полночи — Витя улёгся спать в гостиной, на диване, а к ней сон никак не шёл, заставляя перебирать в голове их разговор сотню раз, до каждой фразы и мельчайших взглядов. Только когда у неё резко разболелся живот, она вспомнила, что подобные нервы вредны в её состоянии, и постаралась успокоиться. С того самого дня в её голову постоянно лезли всяческие мысли о том, что проблема в ней. Да, на фоне последнего триместра она стала, возможно, более вспыльчивой, но не только. Этот живот, достигший огромных размеров, подпортил фигуру — глядя на своё отражение в зеркале, Ира думала о том, что Пчёлкину она, скорее всего, уже не кажется такой привлекательной, как прежде. Что ей ещё оставалось думать, если в последние несколько недель у них ничего не было? Даже сейчас, набрав давно изученный ею наизусть номер, Ира вслушивалась в длинные гудки на том конце провода и ждала, когда же они сменятся его голосом. Один, второй, третий — всё это растягивалось в целую вечность, хотя, на самом деле, прошло секунд тридцать, прежде чем она услышала: — Пчёлкин слушает. — Пчёлкина на проводе, — и хоть фамилию после свадьбы она сменила, но, в глубине души, Ире всё ещё было непривычно себя так называть, — ты там как, ещё не заработал все свои миллионы? — Как раз в процессе над этим, — судя по его уставшему голосу, настрой был не из лучших, но Пчёла всё равно решил хорохорится, — а ты как? — Застряла в ожидании своего мужа с работы. Не подскажешь, когда встречать? На том конце провода послышалась какая-то возня и шелест бумаг. Ира вслушивалась в звуки, представляя, что Витя в этот момент, скорее всего, сидит за заваленным документацией столом и пытается разобраться в каждой отдельной бумажке, выискивая необходимую. — Что ты мне принесла? Я просил не эти договора! Копии поставок где? — Слегка грубоватый тон предназначался не ей, а секретарше. Ира расслышала неловкое Людино «Извините, Виктор Палыч, сейчас всё исправлю». — Алло, Ир, ты что-то спрашивала? — Я так понимаю, сегодня ты опять допоздна? — Вопрос был задан с толикой разочарования в голосе. — Сегодня допоздна… Некоторые деятели тут напортачат, а мне теперь разгребать всё это. — Пчёлкин вздохнул. — Ложись спать, не жди меня, хорошо? — Хорошо… — Всё, извини, родная, у меня тут звонок на второй линии. Целую, — Ира даже не успела толком вставить своё «И я тебя», как услышала короткие гудки. Вздохнув, Пчёлкина положила трубку на рычаг и села на диван в гостиной. Вентилятор подул прямо в лицо, и она на миг прикрыла глаза, положив руку на живот. — У папки твоего опять аврал на работе, так что сегодня мы вдвоём. Или сделаем ему сюрприз? Что скажешь? — Малыш, услышав последние слова, толкнулся пяткой. Ира улыбнулась. Ну, сюрприз так сюрприз. Придерживая поясницу, осторожно поднявшись на ноги, она направилась на кухню, представляя себе, как Пчёла вернётся вечером домой и его будет ждать вкусный ужин. Следующие три с половиной часа Ира провела в готовке. Паста, мясо по-французски и на десерт — клубничный пирог, рецепт которого ей когда-то посоветовала ещё Виктория Родионовна. Потом был поход в магазин, где Ира купила свежих фруктов и сок. Придя домой уже под вечер, когда за окнами смеркалось, она принялась готовить стол. Постелила белую скатерть, расставила приборы, выставила тарелку с пирогом по центру — взгляд изредка падал на часы, подмечая бегущую стрелку. И когда та показала половину десятого, Ира, понадеявшись, что Витя уже покинул пределы офиса, отправилась в спальню, выуживая из шкафа свою одежду, чтобы найти подходящий наряд. Выбор был остановлен на красивом тёмно-синем платье, с небольшим вырезом в зоне декольте. Со змейкой сзади пришлось повозиться, но, когда его наконец-то получилось застегнуть, она вздохнула с облегчением и улыбнулась своему отражению. Распустив волосы, Ира расчесала их и красиво уложила, слегка подкрепив эффект лаком; нанесла на лицо немного макияжа, выделив глаза с помощью стрелок, а губам достался полупрозрачный блестящий бальзам. Стоя у зеркала, Ира осторожно поправила лямку тёмно-красного лифчика — этот комплект нижнего белья она купила пару недель назад, и всё никак не представлялось случая, чтобы показать его Вите. Стало быть, сегодня он оценит его — нужно только дождаться, когда переступит порог квартиры. Ира бросила взгляд на часы — уже десять минут одиннадцатого. Рука зажгла свечи и клацнула по выключателю на кухне — во всей квартире остались источником света только два мерцающих огонька. Она присела на стул, откинувшись на спинку и погладив живот. «Что ж, подождём…»

***

В ресторане «Кавказ» было полно народу. Казалось, яблоку негде упасть — каждый столик был занят посетителями. Заведение, в целом, было не таким уж и крутым, являясь пристанищем для многих — будь то молодая компания, отдыхающая в своё удовольствие, или одинокие дамы, приходящие сюда, дабы скоротать вечер в приятной компании случайных собеседников. Или, наоборот, мужчины, приходящие сюда, чтобы расслабиться — либо в одиночку, либо с друзьями, пропустив несколько порций горячительного алкоголя. Вика сегодня была одной из тех, кто оказался здесь в одиночестве. В данный момент Жданова занималась тем, что неспеша пила свой коктейль, сидя за отдалённым в углу столиком, и время от времени оглядывая здешних собравшихся посетителей. Сегодня у неё было настроение ни к чёрту — хотя, такое, пожалуй, было уже целую неделю, с той самой минуты, как она распрощалась со своим молодым человеком. Разошлись, как в море корабли, на веки вечные — и, если кто-нибудь её спросит, жалеет ли она об этом разрыве, Вика равнодушно пожмёт плечами и скажет, что нет. Если уж о чём и приходится жалеть, так это о количестве потраченного времени впустую — два года коту под хвост! Их с Никитой отношения начинались быстро и стремительно — они давно знали друг друга, но всегда воспринимали это общение не более, чем просто соседское, пока однажды между ними, что называется, не пробежала «искра» — трёхкомнатная квартира, доставшаяся парню в наследство от почившей бабки. Вика не стала упускать такой удачный шанс переехать и, в целом, начать самостоятельную жизнь — их с отцом хрущёвка была до того тесной, что там едва хватало места, чтобы ужиться под одной крышей. Да и сам Никита, как оказалось потом, давно на неё заглядывался — стали вместе жить. Парень крутился, как мог, зарабатывая деньги — даже на море её свозил два года назад. Впервые в жизни Вика увидела синие волны и восхитилась этой картинкой, поставив себе за цель в дальнейшем переехать куда-нибудь в курортный городок. Кто ж знал, что эта мечта не осуществится, и что на смену красивой жизни быстро придёт пустой кошелёк и перечень долгов? А ведь она даже не догадывалась о том, что он поднимает своё состояние на автоматах и прочих азартных играх — только когда он проигрался и, выпучив глаза, прибежал к ней, чтобы поведать о проблемах и обратиться за помощью, она сказала, что поможет ему. Помогла, так помогла — освободила его от необходимости содержать её дальше: собрала вещи и ушла. В хрущёвку к отцу ехать не было никакого желания, поэтому практически все имеющиеся наличные деньги, тайком от Никиты отложенные ею за эти два года, Вика решила пустить на аренду квартиры. Во всяком случае, теперь, на ближайшие пару месяцев, у неё есть крыша над головой не за пределами МКАДа, а дальше будет видно — за это время ей нужно постараться, чтобы найти подходящую выгодную партию. Если уж раздвигать перед кем-то ноги и бегать на задних лапках, изображая зайку, кошечку или ещё кого-то (поди, разбери, как эти кобели обращаются к своим возлюбленным — у каждого своё), то лишь с личной выгодой. Её взгляд практически сразу наткнулся на мужчину, сидящего за одним из столиков — на чистой белой скатерти была небольшая табличка с надписью «VIP», а на запястье руки, поднявшей бокал с коньяком, блеснули весьма не дешёвые наручные часики, без слов говорившие о его статусе не хуже, чем тот автомобиль, на котором он сюда приехал. В голове сразу промелькнули все слова, которые Вика прежде слышала от коллег — в кругах отделения следователя Холмогорову многие не жаловали, обсуждая за спиной её личную жизнь. Поначалу Жданова, откровенно говоря, недоумевала, но, как только ей удалось увидеть его, ещё тогда, возле отделения, в голове сразу всё встало на свои места, разложившись по полочкам. Всё то, что у него имеется, явно заработано незаконным путём, но её это, в отличие от остальных, не настраивает на осуждение. Напротив — с той самой секунды, как цепкий взгляд уловил знакомую фигуру, ей стало интересно. И, как правило, свой интерес она старалась удовлетворять сразу. Поднявшись с места, Вика направилась в сторону выхода, как раз мимо его столика. Её цель, казалось бы, в данный момент не обращала на неё абсолютно никакого внимания — открыв счёт, Пчёлкин пробежался глазами по содержимому, а затем достал из кошелька несколько купюр. И, конечно же, её взгляд не смог не уловить то, что денег при нём, даже с учётом оплаты в этом заведении, оставалось немало. А дальше всё было делом пары секунд: как только Пчёлкин захлопнул кошелёк и поднялся с места, она очутилась рядом, нарочно в него врезавшись. И только после этого он, наконец, поднял взгляд своих голубых глаз на неё. — Простите. — Ничего страшного, — она улыбнулась, — вы меня не узнаёте? Пчёлкин снова пробежался взглядом по её лицу, которое ему смутно показалось знакомым. Однако, так быстро припомнить он её не смог. — Я — Виктория Жданова, мы с Ирой работали вместе какое-то время. И по его взгляду, Вика сделала вывод, что подошла очень даже вовремя — он явно не в духе. «Тем легче будет подцепить эту рыбку на свой крючок.» — Виктор Пчёлкин. — Да, я знаю. Я много слышала о вас, — не от Иры, конечно же, но какая разница? Как и нет ей никакой разницы в том, что они с Холмогоровой женаты — эту весточку она случайно узнала от Жарова и Прохорова, которые звонили, чтобы поздравить подругу со знаменательным событием. Ну, подумаешь, окольцевала его другая — разве сама Вика потащит его в ЗАГС? Ей это сто лет не нужно. Такую, как она, любая нормальная женщина назовет всего лишь охотницей за чужим счастьем. И Вика не отрицает — если у кого-то что-то не клеится, ей ничего не мешает попытаться построить на этом свою выгоду; а если уж даже и клеится… даже самого преданного мужчину, который мнит себя Властелином верности, всегда при желании можно отбить. Нужно просто подобрать правильный ключик. Если, допустим, дома его ждёт мегера, устраивающая истерики, то ей стоит быть мягкой и пушистой во всех смыслах — чуть ли не сахаром в сиропе, до умопомрачения сладкой. И, зная характер Холмогоровой по работе, Вика уверена, что у них не ладится примерно по этой причине. Если бы ладилось — он был бы сейчас с ней, а не здесь. — Раз уж мы с вами так неожиданно встретились, может, поболтаем немного? Расскажете мне, как там Ира? — Чего не сделаешь ради достижения собственной цели, даже если придется поначалу слушать абсолютно не интересующую её информацию. — Почему бы и нет, — в организме у Пчёлкина уже находился алкоголь, и кровь бурлила, услышав предложение о возможном продолжении вечера, — можем поболтать. Викин взгляд мимолётно упал на часы — уже половина одиннадцатого. Если он здесь, в такое время, да ещё и один, то это явно неспроста. Нужно только продержать его как можно дольше — глядишь, если они засидятся, он её потом и домой отвезёт. Негоже ведь настоящему мужчине отпускать даму в одиночку посреди ночи? Мало ли, что может случиться… Пожалуй, стоит быть благодарной Никите за то, что он рассказал ей про свои автоматы, иначе она бы не свалила от него и не сорвала бы этот джекпот.

***

Время уже перевалило за полночь, но Вити всё ещё не было. Ира, почувствовав, что от долгого сидения у неё уже затекли ноги, поднялась, принявшись ходить по кухне. Выглянув в окно, Пчёлкина подметила, что знакомого мерседеса в зоне видимости не наблюдается — значит, он ещё где-то задерживается. Вот только где?.. Мозг беременной лихорадочно накручивал самое плохое, начиная от какой-то аварии по дороге и заканчивая перестрелками. Ира даже смеялась над своими предположениями, понимая, что, если бы не беременность, ей бы в голову не пришли сразу такие версии — тем не менее, время продолжало тянуться, а её мужа всё ещё не было дома. В полпервого ночи Ира плюнула на собственное желание сделать сюрприз и набрала его номер. Пока тянулись длинные гудки, она снова и снова прокручивала их разговор, и убеждалась в том, что, вероятнее всего, не стоило тогда на него срываться. Неужели он настолько сильно обиделся на неё, что не просто высказал ей это тогда, а теперь ещё и до кучи избегал? Ира ждала, что Витя ответит на звонок и хоть признается, что до сих пор в офисе, но этого не случилось. Вместо голоса Пчёлкина ей достался равнодушный автоответчик. «Абонент находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, перезвоните позже.» — Позже? — Спросила в тишине в ответ, точно зная, что её не проконсультируют, как скоро наступит это «позже». Вздохнув, Ира задула уже наполовину сгоревшие свечи и поплелась в темноте в спальню, придерживая немного ноющий живот — малышу, по всей видимости, тоже не нравилось, что они так долго просидели в бесполезном ожидании. Не снимая с себя платья, Ира легла на застеленную кровать и прикрыла глаза, погладив живот. Ноющая боль, даже в лежачем положении, казалось, не думала уменьшаться. В квартире стояла жгучая тишина, нарушаемая лишь тиканьем стрелки на часах. Ира сама не заметила, как вырубилась — закрыв глаза, она погрузилась в сон, так и не дождавшись Витю. Будильник на прикроватной тумбочке показывал половину второго ночи…