Зависимые

В квартире на Патриарших царит атмосфера умиротворённости. Настенные часы показывают уже полдевятого утра, но Пчёлкины не спешат покидать нагретую за ночь постель. Впервые за последние несколько недель, мужчине подвернулась возможность целый день побыть рядом с женой, не отлучаясь ни в офис на Цветном, ни по ещё каким-то срочным делам. Они без стеснения наслаждаются этой паузой, предчувствуя, что скоро им станет совсем не до этого. Грядущий переезд, а следом и появление на свет их ребёнка — всё это осознанно и лихо перевернёт их жизни, отодвинув многое на второй план. Ира чувствует руки Вити, обнимающие её со всех сторон, и в моменте ей до безумия хорошо. Не хочется никуда вставать, уходить — оставаться бы в моменте беспечности как можно дольше. Но, увы, не всем нашим желаниям свойственно сбываться, и раздавшийся звонок мобильного является тому весомым подтверждением. Пчёла, вздыхая, тянется к телефону, а увидев имя Филатова на экране, незамедлительно нажал на кнопку ответа. — Да, Фил? — Ира переводит на него взгляд, наблюдая за тем, как Витя, прислонив трубку к уху, вслушивается в слова на том конце провода. — Отдыхаем, не каждый день у нас выходной. Чего? Это Томка, что ль, у тебя инициативу проявила? — Пчёла смеётся, а Ире любопытно становится, о чём идёт речь, но она продолжает ждать, не уточняя. — Ладно, жди, я у неё спрошу сейчас, — отстранив трубку от уха, Витя уже обращается к ней напрямую: — ты как, настроена сегодня поваляться или культурно отдохнуть? — А в чём заключается культурный отдых? — Нас с тобой желают лицезреть сегодня на природе, — Витя улыбается, проводя свободной рукой по животу. Ребёнок внутри снова пинается, и Ира в моменте чувствует себя лишней в этом отлаженном контакте. Сразу видно, к кому дитё ещё в утробе тянется… — Фил с Томой зовут к себе на дачу. Чё скажешь, поедем? — А они уже ремонт там закончили? — Он говорит, что да. Правда, там краской ещё попахивает. — Ну если краской, то мы согласны, — Ира улыбается и тоже поглаживает свой живот, но малыш внутри на сей раз медлит с реакцией. — Всё, Фил, беременная дама сказала, что если дадите ей понюхать краску, она согласна ехать, — услышав эти слова, Ира пинает его в бок локтем, из-за чего Витя чуть вскрикивает, пытаясь отодвинуться, — давай тогда часа через полтора. Всё, не могу говорить, а то на меня тут уже нападают, — преувеличивает же! Никто на него не нападал, просто слегка по шапке хотели дать. А вот он, как раз таки, на неё самым наглым образом напал. Едва отбросив телефон в сторону, Пчёла принялся её щекотать, заставляя Иру извиваться и давиться смехом. — Всё, пусти! — Признаешь поражение? — Нет. Пчёлкин! Я беременная, пытки запрещены! Витя, внимая её словам, всё же прекращает щекотать и отстраняется, давая Ире чуть больше пространства. Однако, по прежнему нависает сверху, мешая ей вылезти и подняться с кровати. Ирин смех утихает по мере того, как ощущение щекотки по телу испаряется, позволяя нормально выдохнуть. Она замирает в тот момент, когда мужская рука касается её щеки, плавно проводя линию ниже, к ключицам. И в голубых глазах улавливается неподдельная нежность, от которой на сердце вдруг начинает щемить. Скорее бы уже родить, чтоб не быть такой сентиментальной, а то она уже сама боится этих резких перемен настроения. На языке вертятся слова, но Ира, вместо того, чтобы их произнести, просто притягивает его лицо поближе к себе, продолжая смотреть в голубые глаза. Они её завораживают — напоминают бездонное море, такое любимое, с его синими водами. И в этой бездне ей не страшно утонуть. В её же взгляде, наоборот, тёплый молочный шоколад. Пчёла улавливает от её волос даже запах этого шоколада, вперемешку с мятой. Ей-Богу, охота зарыться носом в макушку и вдыхать, не отпуская. Он сам не знает, откуда в нём такой настрой, но при одном взгляде на её живот, в котором растёт их ребёнок, Пчёлкин чувствует незримый комок в горле. Когда накануне вечером малыш впервые толкнулся, Витя испытал доселе неведомые ему ощущения. Кажется, именно в те секунды, Пчёла понял, что этот человечек тоже чувствует и понимает. Может, даже слышит их — и ему самому тоже хотелось его слышать. Он невольно ловил себя на мыслях: каким будет их ребёнок? Какого цвета у него будут волосы, глаза? Чей характер он унаследует? Хотя, если думать о характере, то Пчёла откровенно был готов перекреститься, учитывая, что у них обоих тот ещё буйный нрав. В одном нельзя было потерять стопроцентную уверенность: их дитё никому не даст заскучать в дальнейшем. Ира прерывает его мысли поцелуем, и Витя в моменте всерьёз задумывается о том, чтоб позвонить Филу и, извинившись, отказаться от поездки. Единственный выходной за последние несколько недель… — Я тебя люблю, — отстранившись, Ира медленно поглаживает его рукой по плечу, заставляя Витю усмехнуться, — и к чёрту твои шуточки, сентиментальность — страшная вещь… Кажется, она за всё время их отношений не произносила эту фразу столько раз, сколько за время этой беременности. — Я б не сказал, что ты стала слишком сентиментальной, — но Пчёле она нравится любой. Главное, что рядом, — просто перед такой харизмой сложно устоять. — И безграничным отсутствием скромности. — Его с лихвой покрывает другой факт. — Поделишься осведомлённостью? — Я тебя тоже люблю. — Да уж, с её беременностью не только Ира стала более сентиментальной. Пчёла сам, кажется, меняется на глазах, не уставая повторять по сто раз одно и то же. — Ну, чего ты, профессорская дочка? — Когда в уголках её глаз собирается внезапно влага, Витя проводит пальцем, стирая слезинки, а Ира устало вздыхает. Она ведь не хочет совсем плакать, почему у неё эти слёзы пошли вдруг? — Глаза слезятся. Это всё не я, — на живот кивает. — Эй, ты чего мамку до слёз доводишь? — Пчёла обращается к, пока ещё не родившемуся, человечку, прикладывая ладонь и тут же получая ответный удар пяткой. — Папка на связи… — Давай собираться, папка. А то без нас начнут гулять. — Успеем, с ветерком домчим.

***

Утро на Профсоюзной было наполнено ароматным запахом свежеиспечённых блинчиков и вкусом сгущёнки. Даша, ещё вчера наготовив целую гору вкусности, наблюдала за тем, как Космос с аппетитом поедает блины, запивая чаем и не забывая при этом нахваливать её кулинарный талант. — Ну что, какие у тебя на сегодня планы, космонавт? — Она не забыла про его первый, в кои-то веки, нормальный выходной, накануне замаячивший на горизонте радостным известием. По правде говоря, бывшая Старкова, хоть и не лезла в дела своего мужа, не приходила в особое удовольствие от мысли, что Космос зачастую пропадал где-то с ребятами. Внутренний голос, прекрасно осведомлённый о чужом роду деятельности, время от времени подкидывал тревогу, когда она находилась в подвешенном режиме ожидания среди четырёх стен. И всякий раз она старалась себя успокаивать тем, что он вернётся, но в памяти до сих пор висела картинка его весеннего прошлогоднего возвращения.

Даша не могла уснуть, сон не шёл к ней, как она ни пыталась. Холодная подушка слева на постели была тому главной причиной — она всё ещё находилась дома одна, несмотря на позднее время. Стрелки часов уже перевалили за полночь, но бывшая Старкова так и не удостоилась того, чтобы увидеть своего мужа в пределах досягаемости. Телефон Космоса не отвечал, и оттого в голову лезли всякие дурные мысли.

Когда, наконец, в коридоре послышалась возня, и замок характерно щёлкнул оба раза, Даша вылезла из-под тёплого одеяла, в которое куталась хоть в холод, хоть в жару, и вышла на свет в одной шёлковой сорочке, едва прикрывающей женские бёдра.

— Слава Богу, явился, — сложив руки на груди, она наблюдает за тем, как Космос тщетно пытается стащить с себя плащ, но у него это плохо получается, ввиду сильного алкогольного опьянения.

— Явился.

— На часы смотрел?

— Смотрел. Не хотел тебя будить, — и, на удивление, у сына профессора астрофизики весьма внятная речь, даже в таком состоянии. Космос слегка пошатывается, оседая на полке шкафа в прихожей, — вернулся. Я всегда возвращаюсь, Дашк!

— Осталось понять, откуда, — помогая Космосу стащить плащ, Даша не пропускает мимо глаз зацепившуюся за рукав небольшую еловую веточку, — в лесу, что ли, хороводы водили?

— Типа того… — Космос не хочет углубляться в подробности, а Даша слишком хорошо всё понимает, чтобы верить в то, что это были безобидные хороводы. И всё же, то её совсем не касается.

Она выходила замуж за Космоса, которого любила и любит; всё остальное — второстепенно.

— Давай, пошли, укладывать тебя буду.

— Да я сам…

— Сам, сам. Я только помогу, давай…

— Дашк, — в моменте, когда Космос оказывается на ногах, она придерживает его, чувствуя мужские руки на плече и на талии.

Их взгляды пересекаются и Даша слегка щурится от того, что Космос, с его высоким ростом, заставляет её смотреть наверх — свет от лампы в прихожей больно бьёт по глазам, которые успели привыкнуть к темноте в ожидании.

— Я тебе говорил, что ты — чудо, а не жена?

— Если повторишь, не обижусь…

— Ты чудо!

— А ты чудной, — по-доброму бросает в ответ, — я уже успела испугаться за тебя, Космос, — и ведь не безосновательны у Даши опасения. После свадьбы Беловых, закончившейся взрывом гранаты, усилившееся беспокойство вполне себе имело место быть.

И еловая веточка, зажатая между пальцами, имеет к тому прямое отношение.

— Ты за меня не бойся, я живучий. Как кошак, у которого девять жизней.

Даша грустно улыбается одними уголками губ и, подняв снова взгляд наверх, уточняет:

— Девять их было, когда ты родился, а сейчас сколько?

— На мой век хватит. Веришь? — Космосу необходимо знать, что ему верят, что верят в него. Иначе какой тогда смысл возвращаться?

А Даша не имеет привычки врать, она просто не умеет юлить. И твёрдо произносит:

— Я тебя люблю, Кос, — без веры любовь нереальна, — не забывай об этом.

— А я тебя, и пусть все остальные идут лесом со своими советами и недовольствами, — Космос помнит, что не всем по душе пришёлся их союз, но его это никогда по-настоящему не волновало.

Чужие языки не могут повлиять на него, привыкшего жить собственным умом.

И Космос уверен, что его восемь жизней в запасе не закончатся, пока Даша рядом.

— Я думал, это ты мне расскажешь, — Космос не соврёт, если скажет, что в свой выходной ему никого не хочется видеть, кроме неё, — вдвоём будем думать! — Тогда давай просто останемся дома. — Ей ни к чему шумные места и столпотворения людей. Хочется тишины и покоя, которое, порой, ей не сыскать на своей работе в детском саду из-за шумной и активной детворы. — Как тебе мой план? — Женские пальцы перебирают тёмные прядки волос. — Будем обниматься и смотреть фильмы? — Можно и так. — Тогда я согласен, — не всем, в конце концов, по дачам разъезжать, поедая вкусный шашлык. Космос ни на секунду не жалеет, что отклонил предложение Валерки, который предлагал выехать загород. Момент беспечности невозможно редок и краток, и его нужно ловить обеими руками, чтобы не упустить собственную птицу счастья. В этой картинке не хватало только одного кусочка паззла, мысли о котором всё чаще посещали голову Холмогорова. Космос, наблюдая за Филатовыми и за собственной сестрой и Пчёлой, приходил к выводу, что его друзья поголовно решили обзавестись потомством. И отставать от них он не хотел — Космос понемногу начинал представлять себя в роли отца, и эти представления грели душу. — Дашк, а давай себе потомство организуем? — Кос не играет, не любит шифроваться, задавая вопрос в лоб. И у Даши душа в пятки на секунду уходит. Она тоже думала о том, чтобы у них появился ребёнок — каждый день на работе Даша видела счастливых родителей, приводящих и уводящих своих чад. Постепенно в её голову стали закрадываться мысли о том, что у них с Космосом тоже рано или поздно появится их малыш. — Ты правда этого хочешь? — А ты сомневаешься? — Нет, — Даша не сомневается, что им с Космосом не хватает ребёнка для того, чтобы считаться полноценной семьёй. — Так что скажешь? — Космос, сгребая её в охапку, прижимается подбородком к её животу, заглядывая ей в глаза. И Даша, глядя на него в ответ, без сомнения выдаёт: — Я тоже этого хочу, Космос…

***

Дачный участок в Подмосковье подкупал простором и свежим воздухом. Идея выбраться на природу показалась весьма удачной для четы Филатовых и Пчёлкиных. Прибыв на место, ребята разделили между собой обязанности. Ира вместе с Томой направились на летнюю кухню, чтобы нарезать овощи и салаты, а мужчины занялись непосредственно розжигом мангала и приготовлением шашлыка. Годовалый Филиппыч спокойно сидел в коляске, сжимая в руках плюшевого медведя и наблюдая за суетой взрослых. Ира, бросая взгляды на крестника, невольно улыбалась, предвкушая тот момент, когда, наконец, родится их с Витей ребёнок. — Как ты себя чувствуешь? — Тома, нарезая помидоры, завела разговор, кивая на Ирин живот. — Прекрасно. — Ира не замечает за собой никаких сложностей в плане физического самочувствия. Токсикоз уже успел покинуть её, и тошнота, сопровождавшая на ранних сроках, отступила, давая возможность выдохнуть. — Во всяком случае, пока меня не бьют пяткой в живот, да? — Это обращение уже было к человечку внутри. В ответ была тишина. — Что, сильно бьётся? — Филатова улыбнулась, невольно вспоминая собственную беременность. И все те ощущения хотелось пережить ещё раз в жизни. — Ещё как! Так пинается, что аж в глазах темнеет… — А ты уже знаешь, кто у вас будет? — На последнем УЗИ врач хотел сообщить, но я попросила не говорить. — Ира, нарезав кубиками огурец, смахнула их ножом в большую салатную миску, освобождая досточку. — Хотя, мне кажется, что некоторые мнят себя пророками, твердят, что будет мальчик. Видите ли, бойко толкается, и что-то там ещё про то, что меня на солёное тянет периодически… — Ну, скоро всё узнаем, недолго осталось. А вообще, неважно, кто будет. Главное, что вы его или её будете любить, — Ира кивает, соглашаясь с подругой. Она уже любит этого маленького человечка внутри неё и, вспоминая свой шок, накрывший при осознании беременности, боится подумать о том, что было бы, наломай она тогда дров по глупости, на эмоциях. — Знаешь, Витя даже изменился, — Тамара со стороны явно подмечает изменения, которые произошли в Пчёлкине с той поры, как на него свалилось известие об отцовстве, — в положительную сторону. Думаю, он тоже искренне рад, что у вас будет такая семья. — Да, он и вправду стал другим, — Ира уже не знает того Пчёлу, который мог бы повысить как-то голос или ходить надутым из-за их прежних размолвок. Наоборот, всякий раз, когда она оказывалась рядом с ним, он действительно как-то расцветал, и осознание этого отогревало теплом в груди возле сердца, — иногда у меня такое чувство, будто бы нам снова по шестнадцать-семнадцать, только он уже не в кепке щеголяет с майкой, а в деловом костюме. Эдакий бизнесмен. — Дела у них пошли вгору… За разговорами время готовки пролетает незаметно — диалог прерывается только с появлением мужчин. — Дамы, шашлык уже готов! — Да мы уже по запаху уловили, да, Ир? — А то, — Ира перекладывает последнюю порцию измельчённого сладкого перца в одну из мисок, пока руки Вити уже обхватывают её за талию, сцепляя ладони на животе. От его рук приятно пахнет дымом костра, и этот запах смешивается с ароматом его духов, в которых Ира по-прежнему улавливает нотки моря. — Хозяюшки, давайте к столу, мы уже там стол вытащили из гостиной, а Филиппыч без вас заскучал! — Не будем заставлять его ждать… — Пчёл, и сок захвати с холодильника! — Я сейчас компот вынесу, клюквенный. Ир, ты будешь? — Неси, Том, выпью с удовольствием! И пока Тома с Витей скрываются в доме, чтоб вынести всё необходимое, Ира с Валерой направляются к столу. Фил выхватывает из её рук большую салатную миску, до краёв наполненную овощами, разглагольствуя о том, что ей вообще не нужно ничего таскать, а Ира только улыбается, наблюдая за тем, как друг, подобно остальным, опекает её. — Господа, ну вы все сговорились, не иначе! — Наносишься ещё, не в последний раз собираемся… — Спасибо, Валер, обнадёжил! — И, раз уж её освободили от необходимости переносить еду, Ира переключается на крестника, восседающего в коляске. Филиппыч смотрит на неё так, словно уже сейчас всё осознаёт и понимает, хотя это, в силу его малого возраста, ещё остаётся нереальным. — Ну что, крестник, прогуляешься со мной? Пока там остальные суетятся… Филиппыч угукает в ответ, и Ира воспринимает это как согласие, расстёгивая ремешок, держащий его в сидячем положении. — Давай, порадуем папку с мамкой, как ты уже ходить умеешь… Свои первые шаги сын Филатовых успел сделать ещё в возрасте десяти месяцев. Ира помнила, как Тома, позвонившая ей в тот день, восторженно поделилась этой вестью, а несколькими днями позже, придя в гости вместе с малышом, позволила воочию увидеть умения подрастающего сына. Осторожно подхватив крестника на руки, Ира тут же опустила его на землю, не переставая придерживать за ручки с обеих сторон. Филиппыч с секунду постоял на месте, подняв на неё взгляд своих карих, как и у родителей, глаз, а затем сделал шаг вперёд. Потом второй, третий — по итогу, когда Витя и Тома вышли из дома, Ира вместе с Филиппычем уже почти дошагали до накрытого стола. — Это кто у нас уже такой деловитый тут расхаживает? — Витя, увидев Филиппыча, крепко стоящего на своих двух, подхватил мальчонку на руки. Это позволило Ире выровняться и слегка придержать руками собственную разболевшуюся поясницу. — Подрос ваш мужчина, родители! — Дети быстро растут, Пчёл, — Валера, кажется, и сам не заметил, как его сын успел превратиться из крошечного младенца в годовалого ребёнка. Порой, уезжая на съёмки, Филатов жалел, что вынужден пропускать какие-то моменты из жизни их с Томой ребёнка, которые уже не повторятся. Наверстать получится только со временем, уже с другим — Филатовы, хоть и не возвращались к этой теме, но продолжали задумываться о том, чтобы через несколько лет подарить своему сыну младшую сестрёнку. — Это точно, — подтвердила Тома, ставя графин с клюквенным компотом в центр стола, — не успеешь оглянуться, как уже ваш вымахает! Или ваша. Я скоро! — Переняв сына из рук Вити, Тома направляется вместе с Филиппычем в дом, чтобы уложить его спать точно в срок, прекрасно зная, что раньше времени кормления глубокий детский сон ничто не потревожит. — Профессорская дочка решила держать интригу до самих родов… — Да, — Ира не скрывает, что, будь Витя вместе с ней на УЗИ, не смог бы вытерпеть и во чтобы то ни стало выведал бы у врача пол их будущего малыша, — но тебя это, Вить, не останавливает скупать всё, что под руку попадётся… — Мой ребёнок ни в чём не должен знать нужды, — Витя слишком явно помнил собственное детство. Его родители пахали от зари до зари, пытаясь обеспечить сына всем необходимым, и по прошествии двадцати с хвостиком лет, Пчёла твёрдо решил, что его собственный ребёнок не должен считать копейки. У него или у неё будет всё и сразу. — Разбалуешь ещё до рождения… — Ты спуску всё равно не дашь! — Инфа сотка, — Валера соглашается, — если Ирка вас с Косом, олухов, с детства в узде держала, то с вашим дитём точно управится! — Ядрёная смесь характеров, Валер… — А чё это в узде? Мы, меж прочим, нормальные! — Хулиганы вы были, Пчёл, Ирка сколько раз за вас краснела перед учителями? — Было, было, — Ира помнит, как классная руководительница Космоса слёзно умоляла Иру повлиять на старшего брата, — вас, можно сказать, Пчёл, выпустили и перекрестились! — А хрен с ним, с прошлым, — Витя не видит никакой ностальгии в том времени, когда он сидел за партой и познавал школьную программу, — главное, что в настоящем! — Тогда давайте за это и выпьем, — в моменте они уже сидят за одним столом и Тома поднимает руку с бокалом, наполненным компотом. Чисто женская солидарность с беременной подругой, — за то, чтобы мы не потеряли нынешних себя… — И чтоб у детей наших было детство круче, чем у нас, — присоединяется Фил к словам супруги. — И чтоб мы собирались так почаще, — Витя не остаётся в стороне и взгляды троицы оборачиваются к Ире, замершей со своим бокалом в руке. — За то, чтоб мы оставались друг у друга, несмотря ни на что. Дружба на века, — звон бокалов сменяется разговорами и смехом. Следующие полтора часа проходят в оживлённых беседах — они вспоминают прошлое, моменты беспечной юности, когда приезжали на дачу Царёвых, чтоб покупаться в речке. На щеках Иры проскакивает румянец, когда она вспоминает о том, что именно во время одного из таких походов на речку, у них с Витей и произошёл какой-то переменчивый сбой в общении.

— Говори уже, а то я не люблю быть в долгу.

— Я покажу.

Пчёла резко наклонился ближе и коснулся своими губами губ Иры. Холмогорова замерла на секунду от неожиданности, и этой простой мимолётной заминки было достаточно, чтобы руки Вити оккупировали её талию, притягивая ближе к себе.

Кажется, в тот день они поспорили, кто из них быстрее переплывёт на тот берег, и Ира проиграла. Кто ж знал, что Витя решится на такой отчаянный шаг? В то время, подобный поступок с его стороны совершенно точно выбил её из колеи, а сегодня Ира вспоминает это прошлое с улыбкой. Когда, в какой-то момент, Филатовы пускаются в пляс, включив музыку на магнитофоне, Витя предлагает и ей потанцевать, но Ира качает головой, принимая во внимание то, что она слегка успела устать. Разболевшаяся поясница некстати заныла, и активные танцы в ближайшие месяцы — явно не для неё. — Может, в дом тогда пойдём? — Пойдём, — Ира поднимается с места и Витя направляется следом за ней, придерживая рукой, — я бы, может, даже полежала сейчас немного. — Не вопрос, вместе сейчас ляжем… Минут десять спустя, уже лёжа рядом с Витей в обнимку, Ира вдыхает его запах и понемногу расслабляется — одна рука мужа поглаживает её поясницу, помогая снять боль, а вторая снова оказывается на её животе. На сей раз, видимо, даже ребёнок осознал всю степень её внезапной усталости, а потому не пинается, позволяя насладиться моментом затишья. — Хорошо, что мы сюда выбрались, — прерывая тишину, Ира озвучивает собственную истину, — а то скоро у нас с тобой не будет уже такой возможности широко и с размахом срываться с места. — Зато появится возможность любоваться им. Или ею, — последние слова Пчёла добавляет уже другим тоном, увидев предостерегающий взгляд жены. — А знаешь, о чём я думаю? — О чём? — Я хочу, чтобы мы оставались такими же, как сейчас, — Ира не хочет, чтобы в их с Витей жизнь приходили ненужные, порой, пугающие перемены, — что бы с нами ни случилось… Пчёла усмехается, услышав её слова. — Кажется, сейчас это реально сентиментальность ударила тебе в голову. — Думаешь? — Уверен. — Сказал человек, который не отлипает от моего растущего живота. — Имею право, я будущий отец… — Ну ничего, вот родится дитё, и следующего будешь сам вынашивать… — А мы уже планируем следующего? — Только не через мой живот… Шутливую перебранку Витя прерывает первым, останавливая её речь поцелуем. Момент беспечности — большая редкость, но он попадает точно в сердце. Ира не жалеет о том, что они провели этот выходной именно так — в её памяти он останется навечно, и ещё не раз напомнит о себе в моменты, когда вокруг всё будет рушиться. Просто чтобы она не забывала о данном самой себе обещании…