Зависимые

***

Май, 1991 год.

Ночь выдалась неспокойной. Валера, едва ему позвонили и сообщили, что Тамара рожает, тут же примчался в роддом. Эмоции переполняли бывшего спортсмена настолько, что невозможно было найти себе места, пока он находился в коридоре и ожидал того момента, когда же появятся врачи и скажут, что всё прошло успешно. Рядом с ним в эту трудную минуту находились и Саша с Витей — сейчас, наверное, впервые в своей жизни, они поменялись местами, и были вынуждены успокаивать своего товарища. — Фил, да не мельтеши ты так, — когда Валера прошёл мимо него уже в седьмой раз, Саша поймал себя на мысли, что такими темпами у него скоро в глазах двоиться начнёт. — Бесполезняк, Сань, — Пчёла, усевшийся рядом на мягкий диван, наблюдал ту же картину уже на протяжении пятнадцати минут. Он, в отличие от Белого, приехал на зов друга первым, — пока доктора ему сына не отдадут, не успокоится. — Слушайте, братцы, посмотрел бы я на вас, если б там Ольга или Ира сейчас были, — Валера понимал, что его чувства может в полной мере осознать лишь тот, кто сам проходил через подобное. А среди бригадиров таковых не было, судьба ему первому уготовила роль сначала мужа, а теперь — отца. — Да мы, в общем-то, отставать не собираемся, — Саша чуть усмехнулся. У него самого, глядя на друзей, в душе что-то ёкнуло. Белов уже успел себе представить, как возьмёт однажды на руки собственное дитя, и в нём не было никаких сомнений, что через годик-другой так всё и случится, если не раньше. — А мы вообще не спешим, — возразил Пчёлкин, — всему своё время… — Загадывай наперёд почаще, — Валера бросил взгляд в сторону двери, которая по-прежнему оставалась закрытой. Саша кивнул: — Как говорится, хочешь рассмешить Бога… — И, поджав губы, всё же добавил: — Хотя, чёрт их разберёт, этих пчелиных, Тео. У Ирки, вон, тоже, одна карьера на уме, да, Пчёл? С недавних пор упоминание о Ириной работе действовало на Витю подобно красной тряпке на быка. И хоть он старался сдерживаться, однако, память до сих пор не забыла тот случай, когда он мчался в больницу, ломая себе голову в страшных догадках того, что с ней произошло после слов «слегка порезали». Охренеть, бля, как «слегка»! — Ну не всем же в ресторанах петь, — а вот эти слова можно было уже считать камнем в огород Ольги. — Вы ещё подеритесь, — Филу сейчас было не до их препирательств, ему для полного стресса не хватало только разнимать этих двоих. Тогда уж точно все доктора сюда сбегутся, чтобы выставить неугомонную троицу за двери. Саша бросил на Пчёлу красноречивый взгляд, но промолчал. Витя же отвернулся в сторону входа в отделение. Не так давно, примерно, несколько недель назад, они неожиданно столкнулись на стрелке с армейским другом Белова — Фархадом Джураевым. В шоке, кажется, были обе стороны, но члены группировки быстро спрятали оружие и перешли в более дружественную атмосферу. Именно там-то, во время этих переговоров и произносимых тостов, в разгар веселья, ребята и узрели на сцене выступающую Ольгу. Саша тактично скрыл все свои эмоции от присутствующих, отправившись во время перерыва поболтать с молодой женой — к чему свёлся весь их разговор, было неизвестно, но сразу после этого вся компания снялась с места и отправилась восвояси, кутить по городу дальше. Под вечер, слегка перебрав с алкоголем, Витя сам для себя вызвал на подмогу профессорскую дочку.

Стоя около какого-то бара, Пчёлкин набирал номер их домашнего. Длинные гудки сменились голосом не сразу — на том конце провода Ира, не ожидая полуночного вызова, уже видела цветные сны.

— Алло? — Её сонный голос донёсся до ушей Пчёлкина, вызвав ухмылку на лице.

— Привет. Не отвлекаю?

— Вить, вообще-то, я сплю…

— С кем?

— Что «с кем»?

— С кем ты спишь?

— Сколько ты выпил? — Ира слышала по интонации пьяные нотки и, наверное, только поэтому не обижалась на его грубые шуточки. — И вообще, ты на часы смотрел? Ты где?

— Я выпил? Я не помню… Часы… О, — Пчёлкин, рассмотрев на циферблате начало второго ночи, хохотнул, — слушай, и вправду ночь уже, а мы и не заметили…

— Мы? С этого места, если можно, давай подробнее. — Сонливость стала уходить на второй план.

— Да мы тут, представляешь, Фару встретили! Посидели, выпили, о жизни там, то, сё… А ты не хочешь приехать?

Как итог — Ира приехала за ним. Причём, наутро Пчёлу ждал комедийный выпуск «Алло, мы ищем воспоминания о вчерашнем вечере», потому что он, хоть убейте его, не мог вспомнить ни того, как она его везла домой, ни того, как они вместе поднимались в квартиру. А вот у Иры воспоминаний хватало, потому что она, в отличие от него, была трезвая, и всю дорогу не могла унять нарастающей сонливости вперемешку со смехом, когда взгляд падал на сидящего рядом Пчёлкина.

— Знаешь, мне даже нравится, что ты позвонил мне, а не кому-то другому.

— Кому бы я ещё мог позвонить?

— Действительно! Но ты был убедителен, когда кричал на меня, пока я тебя из машины вытаскивала, что у тебя есть девушка…

— Что, прям так и кричал?

— Ну, не прям так. Сказал, что она профессорская дочка, и что других тебе не надо…

Пчёлкин усмехнулся сквозь воспоминание. В последние несколько недель они с Ирой стали чаще проводить время вместе, однако, всякий раз, когда она уходила на свои дежурства и переступала порог их квартиры только утром, в голове у Пчёлы зарождалась мысль, что ему это не нравится. Он понимал прекрасно всё, что она ему говорила — и о том, что это её профессия, и о том, что ей нравится её работа, но у него самого не было ровным счётом никакого удовольствия, когда он представлял себе, что в один момент ему снова позвонят и на сей раз проблемы окажутся куда серьёзнее, чем просто «слегка порезали». Сейчас, что правда, он старался держать себя в руках и не реагировать остро, поверив на слово её обещанию не влезать ни в какие авантюры и думать о своей безопасности. Из мыслей всю троицу выдернул появившийся в коридоре мужчина в халате. — Ну что, Валерий Константинович, я вас поздравляю, — Валера при этих словах замер, глядя только на Андрея Ильича, — всё прошло хорошо, у вас чудный сын. Вес — три двести, рост — пятьдесят три сантиметра. Наверное, стены роддома ещё не слышали такого крика, исходящего от трёх взрослых особей. Андрей Ильич на секунду даже поморщился, пока товарищи Фила сжимали его в объятьях и поздравляли, а сам молодой отец одновременно пытался прийти в себя и разрывался между желанием сохранять должное спокойствие и ринуться в палату, к жене. — Я могу их увидеть? — Завтра, всё завтра. А точнее, уже сегодня, — мужчина показал на наручные часы, стрелки на которых показывали двадцать минут третьего ночи, — молодой матери нужен сейчас покой и отдых. Ну, а меня, прошу простить, ждут другие пациенты. Только, пожалуйста, не шумите так. Ещё раз поздравляю, — улыбнувшись, мужчина прошёл по коридору мимо бригадиров, а те, переведя взгляд снова на Валеру, сжали его в своих объятьях. — Красава!

***

Тамара Филатова не верит своему счастью. Казалось бы, ещё только вчера она узнала, что беременна, а уже сейчас у неё на руках их малыш. Маленькая копия своих родителей, которая с первых секунд появления на этом свете стала главным ориентиром, маяком и поддержкой. Отныне и навсегда — у Тамары в жизни три самых близких и родных мужчины: муж, сын и брат. Когда малышей принесли на кормление, Тамара поймала себя на мысли, что не может отвести взгляда от сына. Это было так непривычно, волнительно и трогательно одновременно — осознавать, что вот этот маленький комочек — их с Валерой чудо. Господи, как сильно они ждали его появления на свет и вот, наконец-то это случилось… Позже, ближе к обеду, перед тихим часом Валеру смогли впустить в палату. Медсестра переняла у Томы их сынишку и отдала молодому отцу — сама Тома была ещё слаба после родов, которые длились почти пять часов, но врачи уверяли, что скоро ей станет лучше. Глядя на сына, Тамара признаёт, что пять часов мучений и схваток стоили того, чтобы теперь чувствовать это безграничное счастье… — Том… — Услышав голос мужа, она тут же поднимает на него взгляд, не прекращая сверкать улыбкой на лице. У Филатова же — целая смесь эмоций: от умиления до неверия. Не каждый день он становится отцом. — Я сказать тебе хочу… Тамара не помнит момента, когда у Валеры бы не нашлось слов, но сейчас, кажется, ему совсем сложно сформулировать свои мысли. Никаких выражений не хватит, чтобы описать то, что он испытывает. Малыш на его руках чуть шевелит крохотными ручонками, привлекая внимание молодых родителей на долю секунды. — Спасибо тебе, родная, — впервые она видит, как его глаза слезятся. Раньше она и представить себе этого не могла, но то, что это слезы счастья, вызывает у неё улыбку, — за сына и… вообще за то, что вы у меня есть. — Это тебе спасибо, — слова попали в самое сердце, — за то, что ты появился в моей жизни и сделал меня самой счастливой… Я люблю тебя. Осторожно, без резких движений, Тома приникает к его губам, оставляя лёгкий, почти невесомый поцелуй. А после, переведя взгляд на малыша, с улыбкой произносит: — Глянь, как на тебя похож… — И Валера улыбается в ответ, кивая. Его сын. Его жена. Его семья, опора. Находясь в эту секунду в палате, Валера Филатов дал себе обещание, что сделает их самыми счастливыми и положит все силы на то, чтобы ни Тома, ни их малыш ни в чём не нуждались. Девятнадцатое мая тысяча девятьсот девяносто первого года навсегда изменило жизнь супругов Филатовых. Сделало их ещё крепче, усилив какую-то внутреннюю связь между любящими друг друга Тамарой и Валерой. В тот момент, когда появился их малыш, Фил без сомнения мог бы заявить на весь белый свет, что нет ни одного человека счастливее, чем он.

***

На третий день после родов Тамаре назначили выписку. Вся честная компания собралась у крыльца, ожидая появления молодых родителей и их сынишки. Ира с Дашей держали в руках воздушные шары, Саша — фотоаппарат, а Космос и Витя — букеты цветов для Тамары и врачей, а для последних ещё и специальный пакет с шампанским и конфетами. Во всей этой компании не хватало только Ольги, которая, по словам Саши, приболела и не смогла присутствовать при выписке, но просила передать красочные поздравления молодым родителям. Ира, услышав об этом, на секунду засомневалась: а правда ли приболела? Потому что, если ей не изменяет память, то на днях она видела бывшую Сурикову на улице — весёлую и здоровую, в компании с бабушкой прогуливающуюся по проспекту. Может, Оля просто не захотела присутствовать здесь вместе со всеми? Кто знает, как сказался на её отношении к друзьям мужа тот свадебный «сюрприз» в виде гранаты в подъезде… Впрочем, мысли эти сразу испарились, стоило счастливому семейству появиться на крыльце — все в один голос заголосили поздравления и тут же затихли, потому что Тома приложила к губам палец, показывая, что их сынишка спит. Голубой свёрток с синей лентой находился в руках у Валеры, лицо которого светилось ярче солнца в этот праздничный день. — Поздравляем, — Ира, подойдя к подруге, чмокнула её в щёку и приблизилась к Валере, чтобы рассмотреть маленького человечка, которому однозначно повезло с родителями, — Валер, а как назвали-то? После этого вопроса внимание всех присутствующих тоже приковалось к молодому отцу и он, переглянувшись вместе с Тамарой, с улыбкой ответил: — Филиппом. — Филиппыч, значит! — Ещё один Фил… — Не, Пчёл, Фил — это счастливый отец, а это — Филиппыч… — Это сейчас он Филиппыч, а глазом моргнуть не успеете — и Филиппом Валерьевичем вымахает! Шуточное препирательство было нарушено внезапным голосом, раздавшимся со стороны: — Так, я не понял, а кто здесь уже отмечать собрался без дяди родного? — Тамара, обернувшись, не поверила своим глазам, на которых внезапно выступили слёзы. — Пашка… — Переведя взгляд на Валеру, она увидела только лёгкий кивок супруга, который вместе с ней направился к Пронину. Не теряя времени, женщина заключила младшего брата в крепкие объятья. Пашка обнял её в ответ, улыбнувшись Валере и заметив маленький свёрток у него на руках. — Глазам своим не верю! Ты как здесь? — А разве я мог не приехать, когда такое событие? — Когда Валера позвонил ему сообщил, что Тамара родила, Паша тут же взял увольнительную в училище. Командир взвода отнёсся с пониманием, признавая, что данное событие стоит пары пропущенных дней, а на учёбе он ещё своё нагонит. Несмотря на то, что на носу уже маячило окончание третьего курса Суворовского училища, а грядущим летом — поступление в ВУЗ. — Сестрёнка, Валер, от всей души поздравляю вас с этим днём. И желаю не останавливаться на достигнутом! — Паша преподнёс Тамаре букет хризантем, после чего хлопнул Валеру по плечу и всё же внимательно посмотрел на маленького Филиппа, который до сих пор каким-то чудом не проснулся в этой шумихе. — Ну что, племяш, пойдёшь к родному дядьке на ручки? — Валера осторожно передал Филиппа на руки Пашке и последний вдруг улыбнулся, когда сквозь сон малыш стал причмокивать губами. — Кроха… — Господа, кучнее становимся, кучнее, — Саша, настроив фотоаппарат, навёл объектив на компанию, которая стала группироваться вокруг молодых родителей, — Кос, дылда, пригнись, а то в кадр не влезаешь… — Я фигею, какие все тут карлики собрались, — Космос вздохнул, чуть присев, — фоткай давай и махнёмся, а то тебя на снимках не увидим… — Есть, — Саша поменялся местами с Космосом и Холмогоров щёлкнул ещё пару кадров. Ира, стоя между Тамарой и Витей, улыбалась, глядя в объектив. Когда последняя вспышка озарила их, Филатова вдруг подозвала её к себе. — Ир, мы тут с Валерой подумали — мы же когда-то благодаря тебе познакомились… — Воспоминания восемьдесят седьмого завертелись перед глазами: Ира всё помнила, как будто вчера. Хотя, если говорить начистоту, то изначальной причиной их знакомства был Пашка, замкнувшийся после смерти Прониных-старших. Однако, озвучить вслух Ира не успевает, натыкаясь на вопрос: — Пойдёшь к нам в крёстные? Для Иры эти слова стали неожиданностью. Она и не думала, что лучшие друзья выдвинут ей такое предложение, поэтому сейчас слегка растерялась. Валера тоже обернулся к ней. — Ребят, вы серьёзно? — Вполне, — Валера улыбнулся, — ты ж Томке лучшая подруга, а мне вообще, как сестра — с детства… Кажется, у Иры сейчас тоже пойдут слёзы от того, что она расчувствовалась. Холмогорова бросила взгляд на свёрток, по-прежнему находившийся на руках у Паши. — А крёстным кто будет? — Чем не крёстный? — Тамара кивнула в сторону Пашки, который улыбался так, как когда-то, очень давно. В последний раз Филатова видела такую улыбку на лице брата, когда ещё были живы их родители. И Ира без колебаний ответила: — Пойду. — А затем обняла друзей, не зная, как ещё выразить свои чувства. Тома на мгновение подняла взгляд к небу, чувствуя тёплые лучи солнца. Погодка радовала, будто бы там, наверху, кто-то тоже радовался их счастью. Дышалось легко — и на душе было удивительно спокойно и радостно.

***

Ира и Витя переступили порог квартиры на Патриарших с первыми сумерками за окном — уставшие, но довольные. Хорошее настроение после посиделок в тесном кругу друзей, с поздравлениями четы Филатовых, просто не могло стереться так быстро, не оставив после себя и следа. Пока они ехали на машине домой, Ира смотрела в окно, изредка бросая взгляды на Витю, и всё думала о том, что сегодня её позвали в крёстные. А разговор с Тамарой, состоявшийся конфиденциально уже в гостях у Филатовых, особенно запал в голову, отказываясь покидать её пределы.

Впервые взяв малыша на руки, Ира почувствовала, как в груди что-то ёкнуло: он был такой крохотный и беззащитный, и внешне — вылитая копия Валерки.

— Счастливые вы, Том… Настоящая семья теперь.

Тамара, заметив её смущение и умиление, как бы невзначай поинтересовалась, когда им выпал шанс остаться в детской наедине:

— А что насчёт вас с Витей? — Когда Ира подняла на неё взгляд, оторвавшись от созерцания будущего крестника, Филатова уточнила: — Сами ещё не думаете о потомстве? Родили бы нам подружку или друга…

— Боюсь, это сюжет не нашей оперы, — Ира знает, что Витя не грезит семьёй и детьми, пелёнками и распашонками. Да и она не сказать, чтобы мечтала, просто сейчас что-то нахлынуло. Видимо, всему виной материнский инстинкт, который, если верить, закладывается с рождения в каждой женщине.

— Почему? Вы же, вон, живёте вместе, всё у вас, вроде как, ладится. Или нет? — Тома не хотела лезть понапрасну к другим людям в душу, но, если хотелось выговориться, то сложно было найти людей более понимающих, чем она или её супруг. Как две половинки одного целого: похожи и взаимно любимы…

Ира же, осторожно положив Филиппа в кроватку, купленную накануне Витей в качестве подарка от них двоих, — от Космоса и Даши была коляска, а от Саши с Ольгой куча погремушек и игрушек — не спешила с ответом.

— Наверное, да.

— Наверное?..

— Как бы тебе объяснить… — Ира опёрлась на быльце кроватки, пытаясь подобрать слова. Взгляд невзначай наткнулся на свадебную фотографию Томы и Валеры, стоящую в рамке на столе. — Нам просто хорошо вдвоём. Да, мы живём вместе; да, мы стараемся понимать друг друга, но бывают моменты, когда это не всегда удаётся. — Тамара внимательно наблюдала за Ирой, слушая её слова. На секунду бросила взгляд на дверь, чтобы убедиться, что поблизости никого нет и никто не подслушивает их разговор. — И вообще, мы оба из какого-то… другого теста, что ли. Витя ни разу не говорил со мной ни о свадьбе, ни, тем более, о ребёнке.

Филатова осторожно коснулась её плеча, желая не то приободрить, не то обратить на себя внимание. Ира посмотрела Томе в глаза, надеясь, что сейчас та не начнёт её жалеть или говорить, что со временем всё обязательно изменится.

Чего её жалеть-то? Она и сама не грезит этим всем, просто… Просто сейчас, глядя на счастливую идиллию друзей, Ира понимает, что её собственная жизнь могла бы складываться по-другому.

— Да и я боюсь ЗАГСа, всего этого официоза…

— Ир, — Тома улыбнулась, — здесь нечего боятся. Просто всему своё время…

— Ваше время уже наступило, Том, — глянув снова на Филиппыча, Ира не сдерживает улыбки.

В этот момент дверь за спиной Филатовой открылась и в дверном проёме показался Валера.

— Подружки-хохотушки, вы как, присоединитесь к общему застолью или заседать будете?

— Уже идём, просто Ира тут наставлением делится, — Тамара приобнимает мужа, чувствуя, как его тёплая рука ложится на талию. Это приносит успокоение и бесспорное чувство защиты.

— Что за наставление?

— Простое, как дважды два: не теряйте своё счастье и не останавливайтесь на достигнутом.

— Мы не остановимся, любовь моя? — Валера смотрит на жену и в её глазах находит самое ценное и сокровенное, что есть между ними.

— Конечно же, нет. Я хочу ещё дочку…

— И я хочу.

Ира, уловив момент, повисший в воздухе, оставляет ненадолго молодых родителей наедине с их чадом, точно зная, что Филатовы не заставят себя долго ждать к накрытому праздничному столу…

Ира уверена, что она не врала Тамаре, когда говорила, что перспектива семейной жизни её пугает. В этом они с Витей, кажется, схожи — не спешат обременять себя подобными узами, произнося клятвы у алтаря. Сейчас Ира твёрдо нацелена на свою работу, на желание построить карьеру, а Витя только-только в составе бригады стал подниматься выше — и то, насколько тернистым будет подобный путь, загадывать ещё рано, но уже сейчас Ира видит некоторые звоночки, когда Пчёла подолгу задерживается в офисе или, например, заседает до полуночи в каком-нибудь ресторане, разговаривая о жизни с чужим армейским товарищем. Они и вправду из другого теста, живут и радуются тому, что есть. Ну, или стараются радоваться, потому что звонок стационарного, раздавшийся часам к девяти вечера, имел бы все шансы на то, чтобы внести раздор. Ещё и, как назло, Ира к телефону первой не подоспела — трубку взял Витя. — Пчёлкин у аппарата… Да. А вы кто? — По его выражению лица она сразу поняла, что абонент на том конце провода вызвал поначалу немалый интерес, но, спустя несколько секунд он уже передал ей аппарат с краткой фразой: — Тебя просят. Ира, прислонив трубку к уху, ответила: — Слушаю. — Привет, это Вика Жданова, — раздавшийся на том конце провода, голос коллеги был последним в списке из тех, кого Ира бы ожидала услышать в такое время, — ты прости, что я так поздно, но у меня к тебе просьба срочная, а телефон твой только сейчас вот через Прохорова достать получилось… — Что-то случилось? — Ира поймала на себе озадаченный взгляд Вити. — Ты не могла бы меня подменить завтра на дежурстве? Мне очень нужно уехать, у меня отец приболел, а он в области живёт… Я просто уже всех обзвонила, и никто не может, а я боюсь, что если завтра к нему не приеду, то дело совсем худо станет. Сможешь? — С ним что-то серьёзное? — Он у меня сердечник, уже несколько лет по докторам с ним ношусь. Ир, серьёзно, если подменишь, я потом вместо тебя выйду, честное слово. Мне б на один день — туда и обратно. — А Карпов в курсе? — Сказал, что если я найду замену, то могу ехать, а если нет, то дежурство. — Хорошо. Можешь собираться. — Правда? Спасибо тебе огромное! — Жданова, казалось, на том конце провода сейчас до потолка подпрыгнет от радости, настолько благодарным был её голос. Ира слабо улыбнулась. — Не за что, причина более чем уважительна. Пока. — Сбросив вызов, Ира вернула Вите телефон и тот поставил его на место, тут же выстрелив вопросом: — У тебя появилась новая коллега по работе? Ира, услышав эти слова, усмехнулась. — Можно подумать, ты знаешь всех моих коллег. Да, новая коллега, устроилась к нам почти месяц назад. Тебя ещё что-то интересует о ней? — Вопрос был риторическим: по сути, Витю это в принципе не должно было интересовать. Но его интересовало, причём, совсем другое: — И что же она хотела? — Попросила подменить её на дежурстве завтра, у неё неотложные семейные обстоятельства. — Брови Пчёлкина взлетели вверх со скоростью света, а сам он поджал губы. Ира почувствовала, что в повисшей на секунду тишине нависла угроза новой стычки, которую ей хотелось избежать, поэтому она добавила: — Завтра я выйду вместо неё, а послезавтра она — вместо меня. Всё по-честному. — Ну да, — Витя кивнул, кисло усмехнувшись, — всё по-честному… — Не начинай. — Я и не начинаю, — Пчёлкин поднялся с дивана и удалился в спальню. Ира проводила его напряжённым взглядом, в глубине души уже жалея о том, что она вообще ответила на этот звонок. Хотя, с другой стороны, у неё тоже есть отец, и будь она на месте Ждановой, то так же искала бы себе замену. Работа работой, а семья — не пустой звук. Беда только в том, что за попыткой помочь другим, Ира похоже совершенно не замечала, что для Пчёлкина это служит отдаляющим фактором, потому что у него уже создавалось впечатление, что это он — пустой звук и пустое место. Когда он снова появился в гостиной, Ира уткнулась взглядом в книгу, которую успела разложить у себя на коленях. В этот момент в её душе теплилась надежда, что дальнейших споров по этому поводу им удастся избежать. — Ну, я надеюсь, в ближайший месяц тебя оставят в покое хотя бы на две недели. — В смысле? Ответом ей послужил лёгкий шелест страницы книги, на которую Витя положил сверху две путёвки, на которых был изображён летящий самолёт с выведенным ниже названием рейса: «МОСКВА — ОДЕССА» Сердце сделало кульбит. — В том смысле, что мы с тобой едем на море. Ну, если ты, конечно, составишь мне компанию, а иначе я реально свихнусь из-за твоей работы. — Пчёлкин говорил серьёзно, но Ира, глядя на него, уже не могла сдержать улыбки. — Заранее скажу, что отказы не принимаются! Всё уже оплачено. — Отказа не будет. — Ира обняла его за шею и поцеловала в щёку. — Пчёлкин, я тебя обожаю! Витя усмехнулся и притянул её ближе к себе, вовлекая уже в настоящий, более длительный поцелуй.