my anxiety is a perpetual motion machine

***

Вот так он и остался один. Снова. Фрэнк игнорировал его уже полторы ёбаных недели после того случая в школе. А Линдси лишь виновато улыбалась, скосив брови; её лицо выражало какую-то неясную боль, и Джерард мог лишь молиться, чтобы чёртов Айеро ей ничего не наплёл о нём. Они снова общались с Майки, делая вид, что ничего не произошло, но всё чаще Джерард находил в глазах брата невысловленные эмоции. Он чувствовал, что что-то здесь не так. Это ощущалось холодком, щипающим плечи, но он боялся спросить. Майки всегда был скрытным. Даже будучи грёбаным младенцем, он почти никогда не плакал. Да и чего уж там — скрытность была их семейной чертой, которую никто не просил в наследство. Младший всё так же пропадал ночами, а Джерард мог лишь надеяться, что тот не встрял в такое же дерьмо, как и он сам. Нет, конечно, они могли бы просто сесть и поговорить. Джерард бы поддержал брата, они могли даже попытаться справиться вместе. Но кто же так делает, правда? Поэтому всё, на что был годен теперь Джерард, — унылое, скучное созерцание, рвущее на части его внутренние органы, сводящее к неприятной истоме. Он ощущал болезненный дискомфорт в груди, будто выкурил пачку жёлтого Camel за один присест. Будто сердце устало биться в своём ритме. И так все полторы недели. И так всю его жизнь. Джерард подумывал снова устроиться на работу в кофейню. Хах, тупо, да? Но куда ещё берут странных подростков, которые только достигли возраста трудового договора? Куда ещё было податься парню, чья жизнь представляла собой лишь обыденный цикл одиночества — как наедине, так и в обществе. Он продолжал посещать тоскливые уроки. Что-то у него даже получалось, где-то его хвалили. Но нет, не потому что он старался. Последнее время Джи жил на автомате. Его спрашивали — он отвечал. Ничего сложного. Его дни даже не были скрашены издевательствами Джо или хотя бы банальным грозным взглядом голубых глаз. Ничем. Ничего не происходило. Даже этот чёртов выскочка свалил от него куда подальше — на свои ебливые школьные соревнования по американскому футболу. А Джи просто жил. Нет. Он существовал.

***

На следующей неделе Джерард вдруг почувствовал, что в воздухе что-то изменилось. Ах да... Это Джо вернулся в школу. Один из тех дней, когда коридоры словно пропитаны электричеством, когда каждый взгляд и жест намекают на что-то неизбежное. Он заметил его у автоматов с газировкой. Джо шёл с привычной ухмылкой, хищной, как у акулы, поправляя рюкзак на плече резким движением, не заботясь, что заденет кого-то локтем. Джерард ощутил, как внутри вспыхнуло напряжение. Полторы недели. Такие скучные и невыносимые. Казалось, всё, что он держал в себе это время, вдруг грозилось зашипеть и оглушительно взорваться, будто включили свет в переполненной газом комнате. — Вау, Джозеф! Я же говорила тебе, что ты их там всех порвёшь! — пискляво захихикала миниатюрная шатенка, цепляясь за его руку. Джи прыснул со смеху. Лол. Его имя Джозеф. Нихуя себе, почти Кеннеди. — О, ну конечно, а вот и ты, блять, — закатил глаза Джо. — Что, снова ищешь проблем на свою тощую задницу, бабское личико? Джерард смерил его взглядом и шагнул вперёд, стараясь держать голос ровным, но руки чуть подрагивали: — Оо, Джозеф, как приятно тебя встретить. Как там твои “подвиги”? Джо замер, его гадкая улыбка осыпалась, как песчаная гора. Он медленно повернул голову, прищурившись. — Чего тебе, Уэй? Хочешь ещё пару "уроков" вне школы? Слова прозвучали громко, их подхватила наэлектризованная тишина коридора. Зрители уже собирались, словно стервятники, кружившие над свежей добычей. Джерард почувствовал, как в груди нарастает злость. Он смерил парня брезгливым взглядом. И, о блять... Лишь пожав плечами, будто этот обмен был просто шутливым разговором, его уголки губ чуть дрогнули в ухмылке. — А кто будет преподавать? Ты? — Голос прозвучал даже увереннее, чем он ожидал. — Я не беру уроки у трёхлеток. — О чём ты, блять? — рыкнул Джо, резко шагнув вперёд. Джи наклонил голову, взгляд его был издевательским: — Ширинку застегни, кретин. Хотя... — он притворно задумался. — Оо, я понимаю. Если "он" не может подняться, то и выйти не сможет. Он знал, что это глупо. Он знал, что не стоит. Но это был бы не он, если бы вовремя остановился. Следующее, что он успел понять, — первый удар, внезапный и тяжёлый. Джерард не успел даже закрыться, когда боль, острая и горячая, разлилась по скуле, ослепляя его. Голова дёрнулась вбок, и перед глазами замелькали красные остроконечные пятна. В висках пульсировало, и где-то на задворках сознания он слышал, как кто-то из толпы выкрикнул: "Эй, хватит!". Гул раздавался в ушах, словно Джи оказался в пустом, огромном зале. Но Джо не останавливался, нет. Он только начинал. Следующий удар пришёлся в живот, и воздух мгновенно покинул лёгкие. Джерард согнулся пополам, бесполезно хватая ртом пустоту. В этот момент он ощутил тот самый адреналин, который впрыскивается в кровь, когда тело решает: "Беги или бей." Вот только он не мог бежать. А бить... Даже звучит смешно. Ноги будто приросли к полу, а руки отказывались сжиматься в кулаки. Каждый удар отзывался болью. Странной, отчуждённой и забытой. Не его болью. Ощущение, словно тело больше не принадлежит ему. Удары становились глухими, приглушёнными, как если бы он смотрел на это со стороны. Было стыдно. Безмерно. Стыдно за свою слабость, за то, что он просто стоит, покачиваясь, под градом ударов. Мир вокруг начал искажаться. Звуки стали далекими, будто он находился под глыбой льда далеко в холодной воде. Лица в толпе становились размытыми. Один лишь ебучий Джо был чётким, с ухмылкой на лице и яростью в глазах. Это лицо заполняло всё поле зрения Джерарда. В какой-то момент его ноги подломились, и он упал на колени. Пол был холодным, ладони прилипли к нему, а на губах появился привкус железа. Боль вспышками проходилась везде — в груди, в животе, в лице. Она пульсировала, неприятно сжимаясь на коже. Он хотел что-то сказать, но горло сдавил ком. Глаза наполнились слезами, но не от боли — от унижения. — Эй, отвали от него! — чей-то крик прорезал туман. Это был Фрэнк. Его силуэт выскочил из толпы, резкий, как порыв ветра. Джерард попытался поднять голову, но силы уже не осталось. Он слышал только звук борьбы. — Ну конечно! Конечно это, сука, ты, Айеро! — зарычал Джо. — Что, блять, увидел себя в этом уроде? — Завали. Завали своё мерзкое ебало. — сквозь удары доносился голос Фрэнка. На секунду всё стихло. Доносилось лишь тяжёлое дыхание над несчастным пареньком и полустоны боли. Джерард Наконец-то смог поднять голову. Пребывая в кромешном ахуе Джо валялся на полу, оперевшись спиной на шкафчики позади себя и держа руку на лице. — Блять, Джо, иди нахуй. Если я бы я хотел, чтобы ты открыл рот — я бы расстегнул ширинку. — бросил Фрэнк. Он сплюнул рядом с ним, а затем повернулся к Джерарду: — О, проснулся? — пробурчал он, наклоняясь и кладя руку ему на плечо. — Как ты? -— Живой, — выдавил Джи, глядя в его глаза, как заворожённый. — Ну и славно. Через пару минут мог бы и не быть. Я же, сука, говорил не дохнуть на моих глазах. — грустно усмехнулся Айеро. Он подтянул Джерарда, перекинув его руку себе на плечо, и потащил к ближайшей уборной. А Джерард только и мог, что повиснуть на нём безвольной массой, позволяя увести себя подальше от толпы. Да и что ещё он мог сделать в такой ситуации? Каков был план действий?

***

Вода в раковине забавно булькала, холодная струя устремлялась вниз, разбиваясь о фарфор. Фрэнк одним движением скрутил бумажное полотенце и намочил его под краном. — Ровно сиди, — бросил он, слегка подтолкнув Джерарда к зеркалу. Джи сидел на закрытом унитазе, скрестив руки между ног и косясь на Фрэнка снизу вверх. Его губы были разбиты, скула горела, но это всё не шло ни в какое сравнение с ощущением, что он — пятилетний ребёнок, которого причёсывают перед школой. — Ты же понимаешь, что я не ребёнок? — хрипло выдавил Джерард, скривив губы в слабой ухмылке. — О, правда? — фыркнул Фрэнк, отжав мокрое полотенце. — Тогда зачем тебе нянька? Он аккуратно приложил холодный компресс к лицу Джерарда. Тот зашипел от боли, но Фрэнк даже бровью не повёл на это слабое возмущение. — Как неожиданно, да? Терпи, это лучше, чем ходить с лицом рыбы-капли вытянутой на сушу. — Ого, ну спасибо, мистер доктор Фрэнк, — пробурчал Джерард. — Не за что, мистер пациент Джерард, — серьёзным тоном парировал тот, склоняясь ближе, чтобы лучше рассмотреть повреждения. На секунду они замерли. Глаза Фрэнка внимательно изучали лицо Джерарда, ловя каждый синяк и ссадину. В его взгляде была смесь упрямства и странной, почти родительской заботы, но стоило Джерарду задержать взгляд дольше, чем нужно, как Фрэнк мгновенно отвернулся. — Тебе бы нос промыть, кровь везде, — пробормотал он, снова возвращаясь к крану. — О, конечно. Но потом же ты наденешь мне пижаму и почитаешь сказку на ночь? — саркастично заметил Джерард, пытаясь удержать улыбку. Фрэнк хмыкнул, не оборачиваясь: — Давай не будем доводить до пижам, а то что потом... хлопья на завтрак, нюни о том что ты хочешь мороженое вместо обеда. Он вернулся с ещё одним мокрым полотенцем и лёгким нажимом заставил Джерарда выпрямиться. Джи подчинился, пытаясь не смеяться от всей абсурдности ситуации. — Это так нелепо. Я выгляжу как придурок. Фрэнк кивнул, старательно промокая угол его губы: — Ты и есть. Зато теперь ты будешь выглядеть как чистый придурок. Джерард тихо рассмеялся, но тут же закашлялся, когда боль пронзила рёбра. Фрэнк мгновенно нахмурился, положив руку ему на плечо. — Тихо-тихо. Не вздумай снова валиться. Если ты ещё попытаешься упасть в обморок, я просто оставлю тебя здесь. — Не оставишь. Ты слишком добрый, — Джи улыбнулся, его голос был тихим, но уверенным. Фрэнк закатил глаза: — Да, да. Очень добрый и очень заботливый. Не буду я надевать на тебя ёбаную пижаму! Когда Фрэнк наконец закончил своё "полевое лечение", он отступил на шаг, оглядев своё произведение искусства. — Что ж, ты теперь почти как новенький, — сказал Фрэнк, оценивающе сложив руки на груди. — Почти? — Джерард поднял бровь. — Ну... Выглядишь почти как я в твой первый день в школе. — Фрэнк ухмыльнулся, его голос был насмешливым, но взгляд цепким. Джи на секунду смутился. Ого, он даже помнит тот день? — Правда? — наконец пробормотал он, не зная, как отреагировать. Фрэнк, не моргнув, склонился ближе и окинул его взглядом, полный притворной серьёзности: — Хотя нет. Знаешь, до меня тебе ещё далеко. Я ведь, если ты не заметил, тот ещё красавчик. — Он усмехнулся и подмигнул Джерарду, указав большим пальцем в сторону зеркала. — Ты пока в процессе. — Ах, ну конечно, — Джерард закатил глаза, но уголки его губ дрогнули. — Господи, Фрэнк, хватит так яро заигрывать со свои отражением в зеркале. Оно тебя скоро возненавидит. — Не волнуйся, Уэй, зеркала любят правду, — отпарировал Фрэнк. Склонившись чуть ближе к уху Джи, он почти прошептал: — И таких красавчиков. — Ладно, мамочка, спасибо за помощь, — отстраняясь с хохотом произнёс Джи. Фрэнк смерил его взглядом и легонько толкнул в плечо: — Ты можешь называть меня папочкой, я не против. Джерард уже собирался огрызнуться, но не успел — Фрэнк с хитрым блеском в глазах добавил: — Хотя... если хочешь, чтобы я был твоим папочкой, придётся немного постараться. Знаешь, мне нравятся плохие мальчики. Джи резко заткнулся, его лицо будто обдало жаром. Он разинул рот, но слов не находилось — всё внутри пошло вразнос. — О боже, лимит слов на сегодня исчерпан? — усмехнулся Фрэнк, хлопнув его по плечу. — Ты краснеешь, Уэй, это очень мило. Джерард натянуто хмыкнул, отворачиваясь, но смех Фрэнка уже эхом разносился по пустой уборной, оставляя после себя тёплый, но до жути смущающий след в груди.