Последний лепесток

Биение сердца. Быстрое. Словно барабанная дробь дождя, предвещающего шторм. Легкое касание губ, жаром прошедшее по ее телу. Сжигая все мысли, все слова, что кружились в голове. Она поддалась вперед. Желая почувствовать больше. Не боясь сгореть. Руки потянулись к его шее, тепло бледной кожи прошлось по ладоням. Тепло. Запах мяты кружил голову, горечь табака чувствовалась на языке. Перемешавшись с дурманящими нотками огненного напитка. Гермиона прикрыла глаза — хоть в этом и не было нужды. Темнота полностью обволокла их. Ее язык скользнул вдоль его губ. Ответный стон разорвал тишину. Низкий, хриплый звук, от которого пробежала дрожь по ее спине. Словно рык животного. Словно последняя капля, извещавшая о начале бури. Малфой притянул ее ближе к себе, с силой давя на шею. Вторгаясь в ее рот. Не изучающе, не любопытно. По-хозяйски овладевая всем пространством. Малфой… Гермиона застыла. Дошла до эпицентра бури, встретившись с ее глазами. Малфой отпрянул так, будто его ударило током, отступая на несколько шагов. Тишина. Они оба замерли, не двигаясь. Сбившееся дыхание постепенно приходило в норму. Слова казались бессмысленными. Холод. Окатил разгоряченную кожу, возвращая сознание. Он молчал. Лицо окутывала тьма. Гермиона медленно опустилась на пол, словно боясь издать лишний звук. Прошлась ладонью по камню. Древко палочки нашло ее ладонь. Выпрямилась. Медлила. Ни одно слово, подходящее слово, не пришло ей голову. Она двинулась к двери, практически на ощупь находя верный путь. Ручка коснулась ее ладони, в оглушающей тишине раздался протяжный скрип дерева. Пламя факелов из коридора впустило в кабинет крупицы света. Он не смотрел на нее. Его лицо ничего не выражало. Она сглотнула. Казалось, сердце скрипнуло с тем же звуком, что раздался мгновение назад. — Я… прости, — выдавила она из себя, отворачиваясь. Не ожидая получить ответа, она вышла из кабинета. Гермиона не знала за что извинялась. Она не была уверена услышал ли он ее слова. Она не помнила как добралась до гостиной Гриффиндора. Дежурство было окончено. На негнущихся ногах она поднялась в спальню девочек. С каждым шагом, удаляясь от центра шторма, эмоции настигали ее волной, норовя потопить. Она медленно прошла к своей кровати, не замечая ничего вокруг. — Гермиона? — послышался тихий шепот с соседней кровати. Она развернулась и встретилась взглядом со своей подругой. — Что случилось? И тогда она сломалась. Слезы заполнили ее глаза, застилая взор. Дыхание сбилось, она не могла вдохнуть. Легкие просто не пропускали внутрь воздух. Дрожь пробила все тело, мысли спутались, чертовы слезы не кончались. Она быстро, ломаными движениями, начала вытирать глаза ладонями, но безуспешно. Их было слишком много. Они не прекращались. Все внутренности сжались в один большой ком и давили на ее сердце. — Я… не знаю… — сбивчиво прошептала Гермиона шмыгая носом. — Я не… знаю, Джинни… правда, не знаю… Ее подруга не давила. Переместилась на ее кровать, обняла. Трепетно вытирая каждую ее слезинку, помогала переждать шторм. Она ничего больше не спрашивала — как же Гермиона была благодарна ей за это. Слишком много всего накопилось. Слишком много для того, чтобы найти одну единственную причину. Слишком долго она игнорировала свои чувства. Он заставил ее почувствовать. Открыл ящик Пандоры, выпуская все наружу. Она не плакала с момента окончания войны. Ни на одних похоронах. Ни одной ночью. Ни от одного кошмара. Она ненавидела его за это. За то, что он нашел этот чертов ключ. Она ненавидела его за то, что снова чувствовала себя слабой. Гермиона не знала, когда у нее кончились слезы и тихие всхлипы перестали разрезать тишину. Единственное, что она знала — они с Джинни уснули вместе в ее кровати. Ей стало легче. Прошлым днем у нее наконец получилось поговорить с профессором Эвансом. Она нервно сжимала одолженную книгу в руках, переступая с ноги на ногу у двери кабинета. Начинался обеденный перерыв и его урок к этому времени должен был закончиться. Гермиона быстро постучала по дереву и только после услышанного: «Входите», позволила себе открыть дверь. К счастью, студентов в кабинете уже не было. — Мисс Грейнджер, — с улыбкой поприветствовал ее профессор, поднимая взгляд от бумаг. — Рад вас видеть. Книга оказалась полезной? — Да, более чем, — ответила гриффиндорка, аккуратно опуская фолиант на стол. Они кратко обсудили ее идеи и замечания по поводу использования Протего Максима, и, не сдерживая своего любопытства, Гермиона перевела их разговор на более интересующую ее тему. — Профессор, насколько Вы осведомлены о проклятиях долгого действия? — спросила она, сдерживаясь, чтобы не начать нервно расхаживать по кабинету. — Они описывались в разделе «Темной и еще более темной магии». Но автор не уделил им большого внимания. — На самом деле, это не очень изученная тема. Подобные проклятия очень редки и правда относят к «темной и еще более темной магии». — Эванс слегка ухмыльнулся и устало откинулся на спинку своего стула. — Вас интересует что-то конкретное? — И да, и нет, — Гермиона покачала головой, собираясь с мыслями. У нее было так много вопросов, что она не знала с чего начать. — Могут ли подобные проклятия наноситься через предметы? — Безусловно, — кивнул Эванс. — Артефакты усиливают магию. Если проклятие было наложено на объект, оно, вероятно, продержится дольше и окажет более сильное воздействие. Гермиона напряженно закусила губу. — А родовыми? — её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Могут ли они быть родовыми? — Передаваться по роду жертвы? — профессор нахмурился, сложив руки на груди. — Если Вы читали книгу внимательно, то должны знать — родовые проклятия очень редки. В основном, их наносят сами представители рода. В этом случае — их связь практически невозможна. — Конечно, я читала книгу внимательно и видела заметку об этом, — голос Гермионы прозвучал слегка оскорбленно. — Но если оно передается по роду заклинателя? И не разрушается со смертью волшебника, который его нанес. Эванс внимательно посмотрел на Гермиону, будто оценивая, зачем ей это знать. — Если проклятие связано с артефактом, то смерть волшебника и так не приведет к его уничтожению, — обдумывая слова студентки, подметил профессор. — В целом… это возможно. Возможно. Слова болью ударили по вискам. — Может ли подобного рода проклятие негативно сказываться на проклинающем? — Может ли темная магия разрушать? — Эванс улыбнулся и посмотрел на нее так, будто это был самый очевидный вопрос. — Определенно. Можно было и догадаться. — Мисс Грейнджер, не подумайте, мне очень интересна наша беседа, но в моих планах было успеть немного подкрепиться, — он извиняюще потупил взгляд, поднимаясь со своего стула и неспешно складывая разложенные бумаги. — Я постараюсь поискать литературу на эту тему и мы можем обсудить все это в следующий раз. Гермиона смущенно покачала головой. Было некрасиво лишать человека обеда. — Да-да, конечно, профессор. Извините, что задерживаю Вас. — Не стоит извиняться, — на его губах расцвела очаровательная улыбка. Кажется, Гермиона начинала понимать, почему все ее однокурсницы без ума от нового преподавателя. — На следующие выходные запланирован поход в Хогсмид. Если его не отменят в связи с… обстоятельствами, можем встретиться там. Брови гриффиндорки приподнялись. На щеках непроизвольно появился румянец, который она была не в силах прогнать. — О… — удивленно пролепетала девушка, поудобнее перехватывая лямку сумки. — Да, конечно. Было бы здорово. — Тогда договорились, — радостно подытожил Эванс, направляясь к двери. Гермионе ничего не оставалась, как последовать за ним. Разговор тяжестью осел на плечи. Новые вопросы никак не оставляли ее мысли. Проклятие не выходило из ее головы. И, кажется, она идет на встречу. С Эвансом. Гермиона хотела обсудить информацию, полученную от профессора, с Малфоем. Она не знала, как это лучше сделать, не знала, как он отреагирует. Но если на ней и правда было проклятие и оно было связано с ним… Ему стоило об этом знать. С этими мыслями она разыскала старост Когтеврана и попросила поменяться с ней дежурствами. Она не сомневалась, что найдет Малфоя в коридорах подземелий. Конечно же, после отбоя. Удача, если это было подходящим словом, улыбнулась ей. Она не смогла ему рассказать. Не успела. Она до сих пор ощущала его губы на своих. Боялась выйти из гостиной и встретиться с ним взглядом. Поэтому субботним утром она пропустила завтрак. Сидела в гостиной, выстроив книжную крепость вокруг себя, и не могла прочитать ни строчки. Это было абсолютно несправедливо. Он ее поцеловал, а она была вынуждена скрываться. Запах мяты ударил в нос. Отчетливо. Слишком отчетливо, чтобы быть фантазией. Холодный пот прошелся по спине и она подняла взгляд. — Голодать вредно, Герми, — Джинни поставила на столик возле ее кресла чашку с чаем и плитку шоколада. Мятный чай. Гермиона прикрыла глаза, приходя в себя. Конечно, что делать Малфою в гриффиндорской гостиной. — Говорят, мята успокаивает, — улыбнулась рыжеволосая гриффиндорка, усаживаясь рядом. «Я бы поспорила», — пронеслось у нее в мыслях. — Спасибо, Джинни, — Гермиона отложила книгу, название которой даже не помнит и отломила кусочек шоколада. — Правда, ты лучшая. — Хочешь поговорить? — аккуратно спросила рыжеволосая гриффиндорка, не встречаясь с Гермионой взглядом. Она хотела. Она правда хотела поделиться всем с подругой. Но Гермиона не могла взвалить груз проблем на плечи Джинни. Она не могла рассказать ей о проклятии, которого могло даже не существовать. Поэтому Гермиона сглотнула и, понизив голос, еле слышно проговорила: — Малфой меня поцеловал. Брови Джинни поползли наверх. Рот открылся. Послышалось пару неразборчивых слов и звуков, пока она пыталась осознать услышанное. — И… было так плохо? Щеки Гермионы стали пурпурно-красными, теперь была ее очередь выдавать из себя непонятные звуки. — Нет... да... не знаю, — сдалась девушка, закрывая лицо руками. Ее сердце бешено колотилось, разговор о вчерашней ночи пробудил слишком много воспоминаний. — Он тебя обидел? Приставал? — пыталась разобраться в ситуации гриффиндорка, прожигая ее взглядом. — Нет... Вроде нет, — пробормотала Гермиона. Можно ли считать это приставанием, если она ответила на поцелуй?— Я вчера… не из-за него. — А ты… что сделала? — Я сбежала. Джинни понимающе качнула головой, откидываясь на спинку кресла. — Понятно, почему ты скрываешься, — протянула подруга, размышляя. Казалось, эта ситуация ее не смущала. По крайней мере не настолько, насколько Гермиону. — Как это произошло? То есть, почему он вдруг… ну, поцеловал тебя. Она обсуждала это настолько будничным тоном, что у Гермионы начинал дергаться глаз. — Джин, я не знаю! — пропищала Гермиона. Она сердилась, но не понимала на кого. — Кажется, он был пьян. — А… — Джинни в очередной раз понимающе качнула головой. Кажется, Гермиона начинала сердиться на нее.— Может, он не вспомнит? — Не настолько, — она нервно отломила шоколадку. Куда-то подевалась уже половина. — У вас до этого что-то было? Он в тебя влюблен? Гермиона с ужасом посмотрела на подругу и истерично хохотнула. Малфой в нее влюблен? Что может быть смешнее? — Нет, конечно, не было. Мы не флиртовали в коридорах и он не отправлял мне букеты цветов, чтобы покорить мое сердце. Если ты об этом, — иронично, с долей истерики в голосе, проговорила Гермиона. — Да… понятно, — вновь качнула головой гриффиндорка. И что же ей было понятно?!— Его кстати тоже не было на завтраке. Гермиона хмыкнула. Ее не могло не радовать, что не она одна играла в прятки. — Он тебе нравится? Гермиона вновь вспыхнула. Как Джинни могла так спокойно задавать подобные вопросы? Как она могла предположить, что ей мог нравится Драко Малфой? Как кому-то в здравом уме может нравится вечно надменный, напыщенный человек, разговор с которым всегда сходился к ссоре? Его рука, прижимающая ее ближе к своему телу. Стон, от касания ее языка его губ. Гермиона вздрогнула. Была ли она в своем уме? — Нет… то есть, нет. — То есть ты не уверена? Гермиона отчаянно пискнула и кинула в подругу подушку. Да она над ней издевается! — Хорошо, этот момент мы пока опустим, — Джинни хохотнула и ловко словила летящий в нее снаряд. Спортсменка. — Думаю, вам надо поговорить. — Поговорить? — переспросила Гермиона, выпучив глаза. — Ты предлагаешь мне поговорить с Драко Малфоем о чувствах? — Ну или ты можешь прятаться в гостиной до начала экзаменов. — Вот это звучит вполне логично, — кивнула, словно повторяя движения подруги, Гермиона. — Учти, год только начался, — с ноткой веселья в голосе проговорила Джинни. Мерлин, как она могла так спокойно на это все реагировать?— Я не собираюсь разоряться на шоколадках. Гермиона вздохнула. Джинни была права, у нее не получится избегать Малфоя всю оставшуюся жизнь. Тем более им и правда есть о чем поговорить. — Хорошо, я поговорю с ним, — полным отчаяния голос согласилась Гермиона. — Когда-нибудь. — Не сомневаюсь, вы найдете общий язык,— сдерживая подступающий смех, проговорила девушка. Казалось, Гермиона покраснела с головы до ног. — Джиневра Молли Уизли! — воскликнула Гермиона, бросая в нее любые найденные в округе подушки. — Чего у вас тут? — послышался любопытный голос. Гарри ловко словил подушку, пролетевшую над креслом, мимо цели. — Идете на обед? Девушки вмиг притихли. Гермиона с трудом сдержалась, чтобы не переглянуться с Джинни. Не показать, что ему не следует знать тему их разговора. Она надеялась, Джинни понимала, что ему не следует этого знать. — Да вот, Гермиона проходит отбор в команду на охотника, — усмехнулась рыжеволосая гриффиндорка, вставая. — Тогда ты в команде, — посмеялся Гарри, раскидывая подушки по местам. — А ты, Джин, отбор на вратаря провалила. — Эй, я была не так плоха. Пропустила лишь один квоффл, — она, все еще посмеиваясь, поднялась со своей вратарской зоны. — Идешь, Герми? — Да.., — протянула Гермиона, плохо скрывая нервозность. Она перевела взгляд на столик. Обертка от шоколада пустовала, мятный чай оказался нетронутым. В Большом Зале было непривычно тихо. Студенты еще не отошли от произошедшего, разговоры сводились к подозрительному перешептыванию. Стол Слизерина был практически пуст. Практически. Заходя внутрь, она пообещала себе не смотреть в его сторону. Но периферийное зрение ее подвело — белая макушка привлекла внимание. Гермиона сглотнула и отвернулась. Нет, определенно не стоит смотреть в ту сторону. Она заняла место за гриффендорским столом, сев спиной к представителям змеиного факультета. Джинни села напротив нее и выразительно посмотрела на подругу. Ее взгляд говорил: «Успокойся». Хороший совет. Гермиона глубоко вздохнула и положила себе в тарелку небольшой кусок отбивной. Возможно, ее преследовала паранойя, но она чувствовала прожигающий ее макушку взгляд. В горле встал ком. Кажется, Гарри и Джинни говорили о квиддиче. Она с трудом вслушивалась в разговор, периодически кивая. Иногда в неуместных местах. — Я слышал, Джоан лучше, она пришла в себя. Но, конечно, не помнит ничего о нападавшем, — проговорил Гарри, накладывая себе в тарелку очередную порцию жареного картофеля. — Думаю, авроры что-то нашли на Малфоя, — после некоторой паузы добавил Гарри — Его допрос был самым долгим. Гермиона вздрогнула, её рука дернулась, чуть не опрокинув чашку кофе. Успокойся, Гермиона, повторяла она про себя. — Скорее он половину допроса пререкался с аврорами, — отмахнулась Джинни, но потом, с чуть заметной насмешкой, добавила: — Думаешь, у Малфоя нет дел поважнее? Ее глаза метнулись к Гермионе, которая тут же почувствовала, как ее щеки залились краской. Она прокляла про себя подругу и сделала глоток кофе, но не рассчитала — обожглась и закашлялась. Может, не стоило ей рассказывать? — Гермиона, всё в порядке? — забеспокоился Гарри, вытянув руку, будто хотел похлопать её по спине. — Да-да, — пробормотала она, с трудом приходя в себя. — Просто кофе горячий. Джинни, казалось, не могла удержаться от усмешки, но сделала вид, что занята бутербродом. — Ладно, — кивнул Гарри, вернувшись к разговору. — В любом случае, авроры не просто так держали его так долго. Кажется, глаз Гермионы начинал дергаться. — Слушай, Гарри, может пригласить Рона в следующую в субботу в Хогсмид? — вдруг перебила Джинни, явно пытаясь перевести тему. — Э… да, — от неожиданности растерянно проговорил он. — Определенно стоит. Напишу ему письмо. Гермиона мысленно извинилась перед подругой, которую успела проклясть и со спокойствием продолжила есть свою отбивную. Разговор перешел на нейтральные темы. Ей даже удалось пару раз улыбнуться и пошутить. Вдруг Гермиона почувствовала пинок, что пришелся на ее левую ногу. Она еле удержалась, чтобы не взвизгнуть. Подняв взгляд, она встретилась с поднятой Джинни бровью. Проследив за ее взглядом, она увидела белую макушку, покидающую Большой Зал. О, нет. Гермиона незаметно покачала головой. Второй пинок пришелся уже на ее правую ногу. Она мысленно забрала свои извинения назад. И в кого Джинни такая настойчивая? Пока все ее ноги не оказались в синяках, Гермиона проговорила: — Я, наверное, пойду в библиотеку, — как можно спокойнее проговорила гриффиндорка, допивая кофе. Гарри лишь пожал плечами. Ничего странного. — Удачи, — улыбнулась Джинни. Улыбка самого дьявола. Она неспешно вышла из-за стола и последовала к двери. Очень медленно. Наверняка, он уже ушел достаточно далеко. Не будет же Гермиона кричать на весь Хогвартс, чтобы его остановить, правильно? Когда двери Большого Зала с грохотом захлопнулись, в нос девушки ударил запах табака. О, нет. Она на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями. И двинулась к одному из арочных проемов, собрав в себе все остатки гриффиндорской храбрости. — Малфой, — окликнула она его, ее голос был ровным. — Минус десять очков Слизерину. Он слабо усмехнулся делая очередной затяг. Сегодня он в простой одежде: черные брюки, черный джемпер, торчащая из-под него белая рубашка. Вся одежда чертовски хорошо на нем сидела. — Грейнджер, — протянул он. Его лицо ничего не выражало, в глазах блестел лед. — Чего тебе? Сердце предательски дрогнуло, заставив отвести взгляд. Разве она ожидала от него чего-то другого, кроме холодности и отстраненности? — Нам надо поговорить. Его губы исказились в нахальной улыбке. Он медленно, будто с удовольствием, протягивал слова: — Как мило, — делает еще один затяг и раздувает дым в ее сторону, — Тебе не хватило вчерашнего разговора? Она покраснела. Он откровенно над ней издевался. — Я… — она запнулась и с болью закусила щеку, приходя в себя. — Когда я говорю поговорить, я имею в виду поговорить. — А я о чем? — он самодовольно приподнимает брови. Гермионе хотелось закричать. Она перевела взгляд на его губы, что исказились в усмешке. Губы, что.. — Я думаю, что на мне проклятие, — выпалила она, прерывая собственные мысли. — И оно как-то связано с тобой. Ухмылка медленно сползла с его лица. Серые глаза потемнели, челюсти сжались так, что на скулах заходили желваки. — Ну конечно, — процедил он сквозь зубы, отталкиваясь от стены. Окурок полетел на каменный пол. — Как я мог забыть. В моем расписание же выделено специальное окно — каждый вторник, с шести до семи, проклинаю людей и убиваю щенков. Гермиона вздрогнула от яда в его голосе. — Я не это имела в виду, — торопливо начала она, но он уже развернулся, собираясь уходить. — Неужели, Грейнджер? — он обернулся через плечо. Его глаза были готовы заморозить все вокруг. — Я думаю, это связано и с твоей матерью. Он замер. Всего на мгновение, но Гермиона успела заметить, как напряглась его спина. Когда он повернулся к ней, на его лице читалась плохо сдерживаемая ярость. — Не смей, — прошипел он, делая шаг в её сторону. — Не смей приплетать сюда мою мать. — Малфой… — Что, решила воспользоваться её болезнью? — он почти рычал, нависая над ней. — Думаешь, раз она в Мунго, можно и на неё повесить твои подозрения? — Нет! — воскликнула Гермиона, делая шаг назад. Не выдержав его напора. — Я просто хочу помочь! — Помочь? — он издал короткий, лающий смех. — Как благородно с твоей стороны, Грейнджер. — Прошу, выслушай меня, — её голос дрогнул. — Пожалуйста. Малфой отступил на шаг, проводя рукой по белым волос. Ярость в его взгляде притупилась, но пальцы слегка дрожали. Казалось, он вел спор сам с собой. — Библиотека, — наконец произнес он, не глядя на неё. — Сегодня. После ужина. Он уже развернулся, скрываясь из виду. Гермиона выдохнула, позволяя себе почувствовать вкус небольшой победы. — Не опаздывай, — проговорила она ему вслед.