Последний лепесток

— Мистер Малфой, для Вас будет лучше начать сотрудничать со следствием, — спокойный, но властный голос раздался в стенах директорского кабинета. Гнетущая тишина вновь овладела помещением. Скрип пера больно бил по ушам. Джордж Лэмпард. Сурового вида аврор, с заросшим лицом и выраженными морщинами на лбу. Ему не хватало лишь стаканчика дешевого кофе в руках, чтобы слиться с толпой одинаковых волшебников, работающих на этой должности. За несколько месяцев пребывания под стражей, Драко пришлось столкнуться с бесконечным количеством сотрудников Министерства. Озлобленными. Погрязшими в нескончаемых отчетах. После его освобождения, появилась и другая эмоция в их глазах. Презрение. Отвращение. Непонимание. Для всех, кто проводил его допросы, Драко был ничем иным, как живым трупом. Телом, которое непременно разложится в Азкабане. Тем, чья судьба была предрешена. Лэмпард был одним из самых жестких детективов. Его искреннее желание засадить каждого Пожирателя Смерти на пожизненное казалось не просто работой, а миссией. Драко повезло: он не вел его дело. Чего не скажешь об отце Теодора Нотта. Единственная причина, по которой опытный аврор мог оказаться в Хогвартсе во время незаконченных «гонений на Пожирателей Смерти», заключалась в том, что… Джордж Лэмпард был отцом пострадавшей девочки с Пуффендуя. Беспристрастность? В аврорате не знали подобного слова. — Соглашусь с мистером Лэмпардом. Ваше положение достаточно сложное, лучше начать говорить, — молодой, более дружелюбный голос принадлежал волшебнице, сидевшей рядом с напарником. Она вела детальную документацию их разговора, записывая все в блокнот. Хороший и плохой аврор. Банально. На губах Драко заиграла насмешливая, косая улыбка. Слишком часто он слышал эти слова в последнее время. Сложное положение. Драко уже подумывал издать пару томов на тему «Как сложно быть Малфоем». Он сидел подчеркнуто расслабленно. Слегка сполз вниз по креслу, поддерживал ладонью склонившуюся вниз голову. Каждое движение было выверенным. Плавным, издевательски стекающим по самодовольным лицам авроров. По лицам всех тех, кто не ожидал другого поворота событий — вновь Драко Малфой, вновь под обвинением. — По-моему, это вы находитесь в довольно прискорбном положении, — его голос оставался насмешливым, улыбка не сходила с лица. Но глаза слегка сощурились. — Вам бы перестать тратить время в пустую и заняться поисками настоящего преступника. — Не сомневайтесь, мы найдем его. Либо уже нашли, — Лэмпард натянул фальшиво-дружелюбную улыбку. — Мистер Малфой, на Вашей палочке было зафиксировано применение заклинания аппарации в момент, совпадающий с нападением. Это вызывает серьезные вопросы. — Вы правда считаете, что я настолько туп, чтобы оставить столь очевидную улику? — Драко слегка наклонил голову, его голос искрил сарказмом. — Хотя, чему удивляться. При приеме в аврорат интеллект, увы, не оценивают. Взгляд Лэмпарда стал жестче. Малфой практически чувствовал, как невидимые руки аврора сжимаются на его шее. Лэмпард начинал терять контроль. Его напарница напротив, оставалась сдержанной. Казалось, ей даже стало неловко. Из угла комнаты, погрузившегося в тень, послышалось достаточно громкое покашливание. Макгонагалл запретила вести допрос с учениками без ее присутствия, пообещав взамен не тревожить авроров без причины. Правда, у старухи плохо получалось. — Мистер Малфой, — вмешалась она, её голос был строг, но без ноток осуждения. — Я настоятельно рекомендую отвечать на вопросы сдержанно и честно. Это в ваших же интересах. Драко демонстративно закатил глаза. Но тон его стал чуть менее резким. — Хорошо, — протяжно, на выдохе, ответил слизеринец. — Да, я аппарировал. Но не к какой-то магглорожденной волшебнице, на которую, по вашим словам, напали. Я был в Святом Мунго. Проверьте журнал посещений, если сомневаетесь. Молодая волшебница, не поднимая взгляда от блокнота, с недоверием спросила. — Почему Вы не упомянули об этом сразу? Драко приподнял одну бровь. Будто ответ на этот вопрос был очевидным. — Вы поверили бы мне на слово? Брови Лэмпарда сдвинулись еще ближе к переносице. Казалось, они скоро найдут друг на друга. — И кого вы навещали в Святом Мунго? — Это имеет отношение к следствию? Малфой ощетинился. Слишком поспешно. Слишком быстро. Выдавая свое слабое место. Будь он сейчас в других реалиях, за это бы пришлось отвечать. — Имеет, — коротко бросил Лэмпард. — Мать. Сухо. Лаконично. Не сводя обжигающего взгляда с детектива. Он хотел как можно скорее закончить этот разговор. Он хотел встать и уйти. Но его побег будет равносилен признанию вины. Его побег будет означать, что Нарцисса останется совершенно одна. Лэмпард обменялся взглядами со своей напарницей, прежде чем снова заговорить: — Хорошо, это будет проверено. Но этого недостаточно, чтобы снять с вас подозрения. — Конечно, — насмешливость вновь вернулась в голос Драко. — Я бы и не надеялся на меньшее. — Мистер Малфой, кто либо в Хогвартсе может подтвердить Ваше присутствие в больнице? — задала вопрос молодая волшебница. Немигающий взгляд. Для раздумий не было повода — он точно знал ответ: — Нет. Запах яблока прошелся по его легким. Он еле сдержался — не поморщился. Впутывать в это Грейнджер смысла не было. Тем более, что им даст эта информация? Упростит поиск доказательств? Подыгрывать Министерству Драко Малфой точно не собирался. — Где Вы были в момент нападения? — продолжила напарница Лэмпарда, чье имя Драко не потрудился запомнить. — В гостиной Слизерина. — Кто-нибудь может подтвердить Ваше алиби? Щека Малфоя едва заметно дернулась. — Нет. Утром гостиная пустовала — все студенты отправились на завтрак. Он единственный остался, собираясь незамеченным выскользнуть из замка. Огоньки плеснули в заплывших глазах Лэмпард. Злорадство. — Хорошо. Мы проверим ваше алиби и пересмотрим данные с вашей палочки. Но, Мистер Малфой, если что-то из сказанного окажется ложью, последствия будут куда серьёзнее. Губы Драко растянулись в привычной надменной ухмылке. На этот раз она отдавала хорошо различимой горечью. — Делайте свою работу, аврор. И постарайтесь на этот раз поймать настоящего виновного. Когда работники Министерства покинули кабинет, тишина заполнила собой все пространство. Макгонагалл поднялась со своего укромного места и прошествовала к директорскому столу. Она медленно выдохнула и посмотрела на Драко поверх очков. — Мистер Малфой, Вы все-таки ослушались моего запрета. — А Вы сомневались в этом, профессор? — слегка издевательски, вальяжно. Чтобы прикормить своего демона, но не вызвать скандал. — Месяц отработок у Слагхорна, — строго проговорила директриса. С ней не было смысла спорить. — И минус пятьдесят баллов со Слизерина. Драко сдержался — не стал закатывать глаза. Почему все думали, что ему не поебать на баллы факультетов? Он поднял взгляд. Портрет вновь пустовал. Словно старый маразматик специально его избегал. Мучил. Плел интриги даже после своей смерти. Малфой развернулся, собираясь покинуть кабинет. Но что-то заставило его остановиться у двери, схватившись за железную ручку. — Я не совершал этого преступления, профессор. Как по-детски. Ему хотелось, чтобы хоть кто-то поверил. Оказался на его стороне. — Надеюсь, мистер Малфой, надеюсь, — в ее голосе появилась мягкость. Вместе с тем он стал более поникшим, тяжелым. Словно возраст неожиданным грузом свалился на ее плечи. — Постарайтесь впредь держаться подальше от подозрительных ситуаций. Драко лишь коротко кивнул, открывая дверь. Постарается он или нет — дело было не в этом. Драко чувствовал, он уже оказался в дерьме. Пока только по щиколотки. Коридоры заволокла тьма. Авроры пробыли в Хогвартсе весь день, но Драко, конечно, оставили на сладкое. Его вызвали на допрос лишь под вечер. Его побег остался незамеченным. Для большинства. Грейнджер сдержала слово — не стала жаловаться ни своему Избранному, ни Макгонагалл. Но остатки заклинания Аппарации не укрылись от авроров. Кто же знал, что именно в этот день он встретится с ними лицом к лицу? Блейз заподозрил неладное только Драко не явился на завтрак. Но у них не было шанса нормально поговорить — в стенах замка царил хаос. Несколько уроков отменили, один за одним студенты вызывались на разговор. Страх. Он проник в каменные стены. Всех волновал лишь один вопрос. Неужели война не окончена? Драко бы знал, если бы это было правдой. Почувствовал бы. Но метку с момента смерти Волдеморта никто не активировал. Темно-зеленые водяные блики смешались с теплым отблеском от свечей и камина. В воздухе застыл резкий запах спиртного. Гостиная Слизерина была погружена в тишину. Блейз сидел на кожаном диване, лениво покачивая полупустой стакан. Тео устроился напротив, задумчиво отбивая ритм по стеклянному бокалу. Пэнси разместилась у камина. Чуть приподняла подбородок, словно собираясь бросить вызов самому пламени. Когда Малфой показался в дверном проеме, все трое слизеринцев устремили свой взгляд на него. Словно родители, что ждали пока их нашкодивший отпрыск вернется домой. Драко на мгновение замер, оценивая обстановку. Его губы дрогнули в намеке на усмешку: — Прямо семейный совет. Кого хороним? Забини молча поднял бутылку огневиски и, наполнив пустой стакан, небрежно толкнул его по столу. Стекло тихо звякнуло. — Возможно, твою задницу, — в голосе Блейза не было упрека, не было и раздражения. Он звучал непривычно холодно. — Давай, рассказывай. Малфой не спеша пересек гостиную и забрал предложенный напиток. Расположившись в одном из кресел, он сделал несколько достаточно больших глотков. Они громко рассекли тишину. — Какого боггарта, Малфой, — в голосе Забини прозвучало предостережение. Темные глаза прожигали серый лед. — Час на допросе? Глоток. Темные глаза сузились в прищуре. Раздражение затесалось между радужек. — Может объяснишь, где ты пропадал все утро? Треск камина бил по ушам. Пэнси поднялась с кресла, подошла ближе. Склонила голову, будто стараясь найти в серых глазах хоть что-то. Хоть намек на то, что бы заставило ее промолчать. — Хватит уже, Драко. В молчанку можешь играть с аврорами, — она скрестила руки на груди, пальцы сжались на мантии. Выдавали нервозность. — Где, ебаный Салазар тебя подери, ты был? Допрос. Еще один. Три пары глаз, устремленные на него. Драко не осуждал их, но не мог не злиться. Они могли прикрываться заботой, но он чувствовал подозрение, сквозившее в их словах. Он ведь был единственный наделенный Черной Меткой среди них. — Я этого не делал, — медленно проговорил он, по очереди обводя каждого взглядом. — Если вам это интересно. Пэнси фыркнула. Лицо ее искривилось. — Конечно, не делал, придурок. Иначе тебя бы здесь не было. — Какая высокая оценка моих способностей, — саркастично подметил Драко, делая очередной глоток. — Ты хоть понимаешь, что тебя посадят? Мерлин, им же не нужен особый повод для пересмотра твоего дела! Пэнси повысила голос, ее глаза расширились. Она была взвинчена и плохо это скрывала. — Значит, посадят, — горькая усмешка пробежала по губам Драко. Мысль об этом преследовала его с самого оглашения приговора: «Оправдан». — Рано или поздно, все равно найдут причину. — Если тебе не жалко себя, подумал бы хоть о близких. Взгляд Паркинсон презрительно сощурился. Она развернулась, опустошая свой бокал до дна, но он успел заметить. Блеск, промелькнувший в уголках ее глаз. Со звоном поставив стакан на диванный столик, она быстро поспешила вверх по лестнице, направляясь в спальню. — Все-таки ты козел, Малфой, — горько подметил Блейз, наполняя свой бокал. В его словах не было злости, лишь мрачная констатация. Он был лучше всего знаком с характером своего друга. — Сегодня вынесли приговор ее отцу. Завтра все первые полосы будут пестрить заголовками, — подал голос Нотт, решая внести ясность. Драко сжал зубы. Стекло стакана еле выдержало его хватку. — Поцелуй дементора. Конечно, Пэнси была вне себя. Не понимала, почему он не держится за свою хрупкую свободу. Позволял испытывать судьбу. Когда у ее отца так легко отобрали это. Когда у ее отца так легко отобрали жизнь. Она больше никогда не увидит его. Останется лишь тело, лишенное души. Она боялась. Боялась, что подобная участь может постигнуть любого другого из ее близких. Многие из которых находились под прицелом аврорских палочек. Драко злился. На ебаный Визенгамот, на Пэнси, на себя. Они не должны были столько тянуть с вынесением неизбежного приговора. Мучить надеждой. Она не должна была тоже проходить через это. Он никогда не просил беспокоиться о себе. Драко протяжно выдохнул. Сигарета уже тлела в его руках. Вновь Слизерин находился в дерьме. Нашелся долбоеб, поставивший всех змей под подозрение. Его друзья не заслуживали этого. Страх. Стресс. Допросы. И ради чего? — Я посещал мать в Мунго, — прервал молчание Драко, осушая свой бокал до дна. — И все. Блейз медленно наклонил стакан, наблюдая, как остатки огневиски скользят по стенкам стекла. Напряженный. Оценивающий. — Не лучший момент, ты не находишь? — Его тон был едким, но без явного упрека. Констатация факта. Усталое любопытство. Драко поднял глаза на друга, но вместо ответа лишь равнодушно пожал плечами. — Дракл тебя дери, Малфой, может это был твой гениальный план? Подставиться, чтобы Министерство точно убедилось что ты до сих пор не при делах? Тео, сидя в кресле, чуть наклонился вперед, потирая пальцами переносицу. Ему не доставляло удовольствия слушать разборки друзей. — Блейз, — вступил Тео, качая головой, — хватит. — Что «хватит»? — Блейз повернулся к нему, приподняв бровь. — Ты хочешь сказать, что это было разумно? — Я хочу сказать, что если бы моя мать была жива, — тихо заметил он, опустив взгляд, — я бы, наверное, тоже поступил так же глупо. Блейз чуть заметно напрягся. Тео редко говорил о своей семье. Тем более о почившей много лет назад матери. — Никто не говорит, что беспокоиться о семье — плохо, — откликнулся Забини после небольшой паузы. Его тон стал мягче, но сарказм всё ещё сквозил в голосе. — Просто я бы выбрал момент, когда авроры не кружат над замком, как дементоры. — Достаточно, — отозвался Драко, выдыхая дым от сигареты. В серых глазах промелькнула усталость. Забини, несмотря на свой комплекс защитника, что вечно заставлял его вытаскивать Драко из всевозможных проблем, выступал и в роли самого отъявленного обвинителя. — Я не спрашивал твоего одобрения, Забини. — Конечно, — усмехнулся Блейз, проводя пальцами по темным локонами. — Мне иногда кажется, Драко, что ты просто нарываешься. Ведь это было бы так скучно, правда, провести один завтрак в Большом Зале, где твоя задница была бы в полной безопасности. Не солидно для сладких булочек Малфоя. Драко раздраженно щелкнул сигарету в сторону трансфигурированной пепельницы. Блейз иногда слишком сильно заигрывался в маму-наседку. — Может, тебе лучше заняться своей девушкой, а не моими проблемами? — резко бросил он, не глядя на Забини. Блейз со звоном опустил стакан на стол. Казалось, он сейчас сорвется, перейдет на крик — лишь бы донести свою мысль сквозь стену равнодушия друга. Но это было не в его характере. — Ты прав, моя любовь, — произнес он с удивительным спокойствием. — Пойду проверю, не убила ли она кого-нибудь. А то у нас тут, похоже, соревнование — кто быстрее сядет в Азкабан. Тео тихо рассмеялся и откинулся в кресле. — Не расслабляйся, Нотт, — усмешка прозвучала в голосе итальянца, словно минуту назад они не находились на грани ссоры. — Когда познакомишь нас со своим новым другом, любителем рассады? Драко скосил недоверчивый взгляд в сторону Теодора. Либо выпитый напиток решил сыграть шутку с его разумом, либо он ослышался. — Это ты о ком? Лонгботтом? — скривив лицо, с удивлением предположил Малфой. Блейз театрально поднял глаза к потолку и развернулся в сторону лестницы. — Только Салазар его знает. — Да пошли вы, — буркнул Тео, но его губы дрогнули в улыбке. Холод подземелий приятно отрезвлял затуманенный рассудок. Выдыхаемый пар бил по глазам. Сигареты и огневиски — открытие, что Драко сделал лишь недавно. Словно замысловатый артефакт, усиливающий пелену, застилавшую глаза. Спать не хотелось. Мысли сами собой возвращали его в события, случившиеся утром. Когда он остался наедине со своей матерью и услышал долгожданный стук захлопнувшийся за гриффиндоркой двери, он опустился на край ее кровати. Нарцисса хорошо держалась. Аристократическая выправка, гордые глаза… Она заметно похудела. Конечно, она ругала его. Он знал, что так и будет. Казалось, никто не мог понять его поступок. Но разве можно было иначе? Как еще можно было поступить, когда единственный человек, которого он мог назвать своей «семьей» находился в больнице? Но одни ее слова не выходили из его головы. — Драко, ты не заметил ничего странного в поведении мисс Грейнджер в последнее время? — задумчиво проговорила Нарцисса, поглядывая в окно своей больничной палаты. Почему она интересовалась? Заметила ли она что-то странное? Усмешка прошлась по лицу Малфоя. Все, что касалось Грейнджер в последнее время, казалось ему странным. Уходя, вопрос сорвался с его губ. — Какими конкретно зельями тебя лечат? Драко бродил по пустынным коридорам, не разбирая пути. Он не до конца осозновал, когда именно остановился у окна, что выходит на темную гладь Черного озера. Сколько он стоял, вглядываясь в беспросветную мглу. Пока до него не донесся ебаный запах. Тот, что приходил в ночных кошмарах. Различать его среди промозглых коридорах было страшнее боли Круциатуса от самого темного мага Британии. — Малфой. Ее голос был тихим. Странным. Непривычным. Шокирующим. Именно таким он предстал ему в стенах больницы Святого Мунго за минуту до аппарации обратно в Хогвартс. Смех. Раскатистый, искренний. Он никогда не должен был его услышать. Он застыл в его голове, бил по всем извилинам. Топтал все его воспоминания. Убеждения. Драко нехотя повернулся. Грейнджер стояла в метре от него. Переминалась с ноги на ногу. Нервничала? — Чего тебе, Грейнджер? — протянул он. Медленно. Словно тому виной был алкоголь, а не надменность. Свет факелов трепыхался на ее лице, освещая янтарь глаз. Волосы были убраны в высокий пучок, оголяя тонкую шею. Блядь. — У меня дежурство, — словно оправдываясь, быстро проговорила гриффиндорка. — Я поменялась с Когтевраном, просто... — Грейнджер, короче, — устало вздохнул он, словно успев устать от ее болтовни. — От меня тебе что нужно. — И так ты разговариваешь со старостой, которая застала тебя после отбоя? — в ее голосе прозвучало возмущение. Но закусив губу, будто сопротивляясь своей всезнающей личности, она помедлила. — На самом деле… я хотела поговорить. — Не волнуйся, Грейнджер, я не рассказал о твоей маленькой шалости аврорам. Она нахмурилась. Скрестила руки на груди. Ему казалось, сейчас она надует свои губки. — Это не то, о чем я хотела поговорить, — она перевела взгляд на окно. Не в силах выдержать насмешливость серых глаз. — Ты… в порядке? Драко моргнул. Он ослышался? Перепил? Единственная реакция, на которую он был способен — смех. Резкий. Почти болезненный. Словно поперхнулся стеклом. — В порядке? — он облокотился о стену. От подобных мыслей теряя равновесие. — Ученицу твоего факультета атаковали. Весь замок на ушах. Авроры ищут след очередного Пожирателя. И ты спрашиваешь у меня, всё ли в порядке? — Я знаю, что это был не ты. Слова, бьющие под дых. Застрявшие комом в горле. Он сжал зубы. Ни одна эмоция не проскользнула на лице. Он не позволил. — Откуда такая уверенность? — он усмехнулся. Слегка зло. Нападая. — Потому что я был в Мунго? Знаешь, я вполне мог сделать это до. Гриффиндорка потупила взгляд. Драко злорадно приподнял уголки губ. Доказывая самому себе, что был прав. Конечно, она сама думала об этом. — На самом деле, и это не то, о чем я хотела поговорить. В подземельях повисла тишина. Она не решалась смотреть на него. Гриффиндорская смелость. И куда она девалась каждый раз? В один миг, Грейнджер приблизилась. Будто отвечая на его безмолвный вопрос. — Пошли, — коротко бросила она, хватая его за рукав мантии. Драко не сопротивлялся. То ли дело было в выпитом огневиски, то ли в нем проснулось любопытство. Или сыграли оба фактора. Но он позволил гриффиндорке сопроводить его во тьму ночных коридоров. Шли они недолго. Молча. До ближайшего кабинета, которым давно перестали пользоваться. Большинство подземных помещений, из-за изнеженности нынешних студентов, были давно перенесены в более приятные места. Послышалось тихое «Алохомора». Затем «Люмос». И вот они стоят напротив друг друга, в приглушенном свете заклинания. Яблоки. Так отчетливо. — Не боишься, Грейнджер? — послышался его почти шепчущий голос. Боящийся потревожить спокойствие тишины. Она не ответила. Не смотрела на него. Рука все еще оттягивала край его мантии. Не один он испытывал судьбу. Наедине с Пожирателем Смерти, среди темноты. В его родной стихии. Разве могла она не бояться? — Малфой, я… — она начала, но запнулась. С трудом подбирая слова, она попыталась продолжить. — Кажется, со мной кое-что и правда происходит. И я не знаю что с этим делать… Карие глаза резко взметнулись вверх. Словно готовые принять удар. По ее лицу прошла череда эмоций. Губы сжались. Но страха в них не было. Он сделал шаг ближе. Словно зверь, взявший след чертового яблочного аромата. Ему хотелось ощутить его ближе. Она не сдвинулась с места. — И, кажется, это связано с тобой… Он сделал еще один шаг. Почти отчетливый, почти реальный звук. Чего-то разбивающего. Падающего. Разлетающегося на маленькие осколки. Она не шевелилась. Смотрела в упор. Он провел кончиками пальцев по ее подбородку. Она вздрогнула. Она двинулась вперед. На встречу его прикосновением. Драко приподнял ее подбородок. Резко. Почти с силой. Секунда. Он готов был остановиться. Он дал ей эту чертовски длинную секунду. Чтобы сбежать. Он дал себе это мгновение, чтобы передумать. Осознать. Отступить. Голова наклонилась. Белые пряди коснулись красных щек. Их губы соприкоснулись. Палочка с грохотом упала на каменный пол, погружая кабинет в непроглядную тьму.