Последний лепесток

— Мисс Грейнджер, ваше состояние нормализовалось. Диагностика не выявила следов темной магии или проклятий, так что у меня больше нет основания вас задерживать. Но я требую, чтобы вы избегали любых волнений, магического перенапряжения и… чрезмерного усердия, — последние слова она произнесла особо поучительным тоном. — Возможно, стоит обсудить с Минервой снятие вас с поста старосты. — Нет! — воскликнула Гермиона, чувствуя, как холод ужаса пробегает по телу. Взяв себя в руки, она продолжила более спокойно: — Мадам Помфри, я обещаю следовать всем вашим указаниям. Но работа в старосте для меня очень важна. Целительница обреченно вздохнула. Уходя, она привычно пробормотала себе под нос: — Не все болезни можно вылечить… Гермиона провела в больничном крыле один день и две ночи. Большую часть времени она пребывала в сладком небытие под воздействием зелья сна без сновидений. На самом деле, избавившись от ночных кошмаров, ее состояние заметно улучшилось. Она давно не чувствовала себя настолько бодро. Синяки под глазами поблёкли, тело наполнилось давно покинувшей ее силой. Мадам Помфри, как всегда, творила чудеса. Друзья пришли навестить ее в обед — только Помфри впервые пустила кого-либо на порог к больной. Они засыпали её вопросами: о самочувствии, о причинах недомогания, о Малфое… Полусонная, Гермиона отвечала односложно, избегая подробностей. Она была не готова думать о последнем. Он ей помог. Эта мысль прокатилась по её сознанию, как камень, сброшенный в бездну. Он не ушел, не оставил ее. Казалось, Гермиона до сих пор чувствовала запах табака на своей коже. Теплое дыхание, скользящее по ее лицу, прикосновение бережных рук… Фантомный запах мяты. Безумие. Она была безумна, ее мысли обернулись против нее. Стали ее врагом. Гермиона бросила взгляд на прикроватный столик. Платок. Она обнаружила его лишь вечером, окончательно придя в себя. Поднялась, чтобы размять затекшие мышцы. Ее взгляд скользнул под кушетку. Смятая, позабытая вещица. На ней были аккуратно вышиты две буквы «Д.М.». Не составляло труда догадаться, кому он принадлежал. Словно улика, что хотела быть найденой. Теперь он лежал, сложенный, и своим присутствием выводил её из равновесия. Словно у него была способность повторять надменный взгляд своего хозяина. Было противоестественно иметь что-либо среди своих вещей с подобной гравировкой. Было противоестественно чувствовать запах мяты и табака, перебивший даже едкий аромат лечебных зелий. Было противоестественно даже иметь подобные мысли в своей голове. — Мадам Помфри! Помогите! — отчаянный крик разнесся по коридорам, прерывая её раздумья. Двери больничного крыла с грохотом распахнулись, и внутрь влетела группа учеников. Впереди, еле удерживая заклинание левитации, стояла запыхавшаяся девушка. В воздухе неподвижно зависло женское тело. Гермиона вскочила, борясь с нарастающей волной шока. Все вокруг пришло в движение, тишина сменилась хором голосов. Всхлипы, переходящие в возмущенные возгласы. Чувство онемения, пробежавшее по конечностям. Гриффиндорка. Алые цвета факультета резко контрастировали с мертвенной бледностью ее кожи. Она казалось серой, прозрачной. Будто еще секунда и она растворится в воздухе, рассеется, словно не правдоподобная иллюзия. Черные лепестки рассыпались по ее ладоням. Кончики пальцев казались слишком серыми. Помфри молча расчищала пространство, готовя ближайшую кровать. Она позволила себе пару раз выругаться, стараясь справится с образовавшимся балаганом. Но студенты, столпившиеся вокруг раненной однокурсницы, отказывались уходить. На кушетке лежала Джоан Хедли, пятикурсница из Гриффиндора. Яркий, дерзкий взгляд ее зеленых глаз было сложно пропустить в коридорах. Острая, резкая — она была одной из самых популярных девушек своего возраста. Красивое лицо лишилось красок, словно ее тело потеряло слишком много крови. Тонкие пальцы покрылись паутиной темных линий, что старательно выводил изощренный художник на своем произведение искусства. — Ее нашли у западной башни, — тихо произнесла одна из учениц, все еще тяжело дыша. — Она была без сознания. — Что это такое?.. — в страхе прошептала девочка с четвертого курса. Мадам Помфри склонилась над Джоан, совершая ловкие движения палочкой. Диагностирующие чары вспыхивали то синим, то тревожно-алым, указывая на серьезные повреждения. — Приведите Макгонагалл, — коротко бросила мадам Помфри. — И быстро все вон! Тон целительницы не терпел пререканий. Студенты неспешно двинулись к дверям, оглядываясь на свою однокурсницу. Будто только они отвернутся, и она придет в себя. Подарит им одну из своих дерзких улыбок. Скажет, что это была лишь неудачная шутка. Но этого не произошло. Гермиона задержалась, не в силах покинуть больничное крыло. Она должна была помочь. Найти решение. Исправить ситуацию. Но всё, что она могла, — это наблюдать за движениями мадам Помфри. Рука целительницы крепко сжимала палочку, её лоб был покрыт капельками пота. — Мисс Грейнджер, Вас это тоже касается, — в голосе Помфри промелькнуло раздражение. — Да, хорошо... — пробормотала Гермиона, выходя из оцепенения. — Но скажите, что это за проклятие? — Мисс Грейнджер, Вы… — казалось, мадам Помфри собиралась отчитать излишне любопытную студентку, но в последний момент она смягчилась. Глубоко вздохнув, она продолжила. — «Sanguis Purgatio». Древнее и очень тёмное проклятие. Его использовали ещё во времена Первой Магической Войны. Большего сказать не могу. Гермиона с шумом наполнила легкие воздухом. Кровавое очищение. Мрачная картина в голове складывалась, слишком четкими, небрежными мазками. Сомнений быть не могло. Джоан Хедли — маглорожденная волшебница. Лежала, теряя кровь. Очищаясь от грязи. Это дело рук Пожирателя Смерти. Взгляд невольно упал на маленький кусочек белой ткани, что она все это время нервно перебирала в руках.«Д.М.». Буквы словно насмехались над ее беспокойно бьющимся сердцем. Неужели это был он? Гермиона должна была найти Гарри и Джинни. Ситуация вышла за грани детских шалостей, это была намеренная атака. В Хогвартсе был человек, угрожающий воцарившему шаткому миру. Последователей Волдеморта, который… что? Пытался доказать, что война не закончилась? Хотел посеять смуту среди учеников? Она не могла найти рациональных мотивов этим действиям. Глупость. Необдуманность. Самоотверженность? Качества, которые должны были характеризовать человека, совершившего это преступление. Его обязательно найдут и посадят. Если только они не упускают важную деталь пазла. Что если он действует не один? Что если это спланированное восстание? Что, если это только начало? Гермиона спешно шла по коридорам Хогвартса, направляясь в Гриффиндорскую гостиную. Завтрак, должно быть, уже закончился. Первого урока у них сегодня не было. Либо ее друзья в гостиной, либо… Мерлин. Она вовсе забыла, что они планировали провести первые пробы в команду по Квиддичу этим утром. Резко развернувшись на пятках, Гермиона побежала в сторону выхода из замка. Она стремительно сбежала по лестницам, её шаги эхом разносились по каменным коридорам Хогвартса. Мысли лихорадочно сменяли друг друга. Но неожиданное, краешком глаза замеченное движение, заставило замедлить шаг. У западного крыла замка, на узкой тропинке, ведущей в сторону Запретного леса, она заметила темную фигуру. Вытянутый, с идеальной осанкой, закутанный в мантию. Даже не разглядев белые волосы, ветром разносившиеся из-под капюшона, не составило бы труда узнать его. Малфой. Он двигался быстро, будто стараясь остаться незамеченным. Гермиона на мгновение замерла, не зная, что делать. Стоит ли идти за ним? Малфой оглянулся через плечо, словно чувствуя слежку. Гриффиндорка в ту же секунду юркнула за одну из колонн. Почему она прячется? Он выглядел подозрительно. Вряд ли ему хотелось освежить голову прогулкой по лесу ранним утром. Словно преступник, скрывающийся с места преступления… Гермиона с силой прикусила обратную сторону щеки, сражаясь с собственной нерешительностью. А если это все-таки он? Тогда она не могла позволить ему уйти. Она не может позволить ему остаться безнаказанным. Снова? Убедившись, что каменная колонна скрывает все ее тело, Гермиона прошептала заклинание дезаллюминационых чар. Ее силуэт растворился в окружающей обстановке. Она уверенно сжала в руках палочку, медленно направляясь в сторону Драко Малфоя. Ей надоело быть слабой. Прятаться за книгами, врать друзьям. Скрываться. Она должна быть сильной. Она должна была доказать себе, что снова могла быть сильной. Ветер хлестал по лицу, когда она осторожно ступала по тропинке, держа Малфоя в поле зрения. Он двигался быстро, то и дело оглядываясь, но, казалось, не замечал ее. Шаг за шагом Малфой углублялся в чащу леса. Гермиона осторожно ступала по земле усыпанной ветками, надеясь, что никакой звук не выдаст ее присутствие. Когда он остановился на небольшой полянке, Гермиона скрылась за широким дубом. Она едва дышала, боясь пошевелится. Малфой прикрыл глаза. Луч света, пробившийся сквозь раскинувшиеся ветви дверей, лег на его лицо. Такой чуждый, теплый свет на бледной коже. Играл на высоких скулах, затесался среди взлохмаченных от ветра волос. Придавая белым прядям приятный, медовый оттенок. Гермиона еле сдержалась, чтобы не пискнуть, прогоняя странные мысли. Хороша шпионка. Малфой резко дернулся, его силуэт начал таять в пространстве. Нет. Он аппарирует! Легкая паника прошлась по телу девушки. Все или ничего. — Малфой! — выкрикнула она, бросаясь вперед. Гермиона успела схватить его за руку, дезиллюминационные чары рассеялись. Мир вокруг закружился, растворяясь в плохо гармонизированной симфонии звука и цвета. Последнее, что она увидела, прежде чем темнота сковала ее веки — удивленный, бешеный взгляд серых глаз. Аппарация с характерным треском разверзгла вокруг них пространство, выплюнув в указанном месте. Толчок был слишком резким, у Гермионы не было шанса устоять. Она повалилась на пол. Рука, намертво вцепившаяся в плечо парня, утягивала его за собой. Глухой звук падения. Каменный пол больно врезался в спину. Пара серых глаз, что зависла над ней. Теплое дыхание обожгло лицо, играя на контрасте с холодным камнем. Табак и мята. Запах, переставший быть фантомным. Его глаза в замешательстве бегали по ее лицу, словно анализируя реальность происходящего. Прядь белых волос упала на ее щеку. Она была мягкой, податливой. Но ощущалась словно нож, с силой полоснувший кожу. Угрожающе знакомое чувство разлилось по телу. Предательское. Желанное. Забытое. Словно первый глоток сливочного пива после тяжелого дня. Лекарство от головной боли. Тепло, заполняющее пустоту внутри. Ту, что, казалось, была готова ее отпустить. Гермиона еле сдержала стон отчаяния, плотно прикусив нижнюю губу. Его взгляд. О, нет. Он не мог быть направлен на ее губы. — Грейнджер?! Какого хуя ты тут делаешь? — раздался резкий, почти яростный голос Малфоя. Он наконец совладав с собой и успешно вырвался из цепкой хватки. Его лицо стало прозрачным, лишенным чувств. Лишь надменность сквозила в глазах. Долго же он держался. Слизеринец резко встал на ноги и небрежно отряхнулся. Чувство, настигнувшее гриффиндорку врасплох, исчезло так же быстро, как и появилось. Реальность, ледяным дыханием прошедшая по спине, напомнила о себе. Гермиона неловко поднялась, потирая ушибленное место. — Ты совсем свихнулась? Хотела устроить своим недоумком новое приключение, собери расщепленное тело зазнайки по всей Англии? Раздражение наполнило грудь, сжигая все остальные чувство. Не она сейчас должна быть в позиции оправдывающегося. — В Хогвартсе только что было совершенно покушение на маглорожденную волшебницу, — холодно бросила Гермиона, разглядывая надменную, искусно выстроенную маску. Она надеялась найти в его глазах хоть какой-то отклик, вину, признание. Как же глупо. — И в это же время ты, Малфой, скрываешься в чаще Запретного леса. Как думаешь, не возникает подозрений? Он сузил глаза. Казалось, желваки на его щеках готовы были вырваться на свободу. Такого количества презрения в его взгляде она еще не встречала. Невозможно. — И зачем же мне аппарировать сюда, Грейнджер? — он выгнул бровь, бросая вызов ее дедуктивным способность. Откровенно насмехаясь. Гермиона впервые огляделась вокруг. Полы, выложенные гладкими, сверкающими плитами, отражали мягкий свет парящих магических светильников. В воздухе витал запах зелий — пряный, горьковатый, но удивительно успокаивающий. По залу раздавались негромкие разговоры, а стены были покрыты плакатами, информирующими о профилактике редких магических заболеваний и предлагающие советы на каждый день. «Самолечение — это самообольщение», гласил ближайший из них. Пара волшебников бросала на них заинтересованные взгляды, наслаждаясь происходящим спектаклям. Больница Святого Мунго. Гермиона была в замешательстве и ее лицо прекрасно об этом говорило. — Никудышный из тебя аврор, — протянул Малфой, его губы исказились в усмешке. Отдающей горечью. — А ведь это могло быть логово Пожирателей. Что бы тогда делала, героиня? — Это еще ничего не значит, Малфой, — ноздри Гермионы непроизвольно раздулись, абсурдность ситуации лишь усиливало играющее в ней раздражение. — Это не доказывает ни твою непричастность, ни виновность. И, на правах старосты Хогвартса, я обязана… — Иди к черту, Грейнджер. Он развернулся и ушел, оборвав ее на полуслове. Оставив с открытым ртом, смотреть, за удаляющейся тенью. Так просто. Гермиона не могла оставить это так просто. Ее обязанностью было доставить Малфоя в Хогвартс для выяснения обстоятельств. Ее обязанностью было разобраться в ситуации. Ее обязанностью было удовлетворить собственное любопытство. Он уверенно шествовал по коридорам, игнорируя ее оклики. Но Гермиону не без причины распределили на львиный факультет — она не сдавалась. Следовала за спешно удаляющийся фигурой, широкими шагами пересекающей больницу. Возле одной из дверей Малфой остановился. Он обернулся, мантией проходясь по стенам. В его серых глазах была буря. Злость, полностью направленная на Гермиону. Рука невольно перехватило древко палочки. — Проваливай, Грейнджер, — прошипел он, почти не размыкая губ. — Это не твое дело. Гермиона застыла у двери. Изучающий взгляд прошелся по заколдованной надписи, меняющейся в зависимости от находившегося там пациента. «Палата Нарциссы Малфой. Просьба не беспокоить». Все её слова, все обвинения, которые она хотела бросить ему, застряли в горле. — Съебись, — помимо угрозы, в голосе Малфоя промелькнуло отчаяние, только он проследил за ее взглядом. Но Гермиона шагнула вперёд, сжимая в руках палочку. — Малфой, я… — она не знала, что сказать. Почему-то пришедшее к ней осознание вызвало чувство странного понимания. Сочувствия. — Я не знала, что… — Грейнджер, хватит играть в святую, — его голос обострился, но всё ещё звучал глухо. — Тебе нужна новая история о том, как плохи Малфои? О том, что я, конечно же, виноват во всём, что происходит? Хорошо, я брошу в тебя Круциатус и ты съебешься нахуй жаловаться своим плешивым львятам и оставишь меня в покое. Подходит? Дверь палаты распахнулась, не оставив Гермионе шанса ответить. На пороге стояла Нарцисса Малфой. Аристократическая бледность особенно выделялась на фоне зеленого халата, подчеркивающего точеную талию. Идеальная осанка, совсем как у ее сына, выглядела неестественно. В движениях скользила слабость. — Драко, дорогой, что ты здесь делаешь? — Нарцисса окинула своего сына строгим взглядом. Она свела брови к переносице, на лбу пролегли морщины. На первый взгляд казалось, она не была рада появлению Малфоя. Но в усталых глазах читалась забота. — Ох, мисс Грейнджер? Чем обязана Вашему визиту? Только взгляд Нарциссы переместился на Гермиону, в нем промелькнул холод. Она не выглядела враждебно, лишь оценивала ситуацию. — Она уже уходит, — бесчувственно бросил Малфой, даже не взглянув на гриффиндорку. — Тебе можно вставать, мама? — Ты излишне драматичен, Драко. Конечно, можно, — слегка вздернув подбородок, ответила миссис Малфой. Переместив внимание на Гермиону, ее губы сложились в сдержанную, приветливую улыбку. — И не будь груб с нашей гостьей. Прошу, заходите. Гермиона сделала пару неуверенных шагов, направляясь вслед за Нарциссой. Неожиданно перспектива аппарировать в логово Пожирателей показалась ей не такой и плохой. Пристальный взгляд серых глаз. В двойном объеме. Она была чужой на этой территории. Врагом. Лишь недавно разделенным противоположными баррикадами. В палате застыл запах свежести. Легкий цветочный аромат доносился от белых лилий, стоявших на столике у окна. Простой интерьер не сочетался с помпезным образом одной из самых богатых семей Магической Британии. Но в каждой детале чувствовалась утонченность. Малфой сопровождал Гермиону взглядом на каждом неуверенном шагу. Натянутый как струна, он остановился у стены, скрестив руки на груди. В любую секунду готовый бросить в нее проклятие. Непростительное. Империус. Лишь бы избавиться от ее присутствия. Стараясь не показывать своих эмоций, Гермиона села на кресло с высокой спинкой, расположенное подле кровати. Ей было неловко. Хотелось вжаться между обивкой, спрятаться от двух пар глаз. Но она лишь сглотнула ком, подступивший к горлу, и выдавила из себя улыбку. Достаточно дружелюбную. Плавность движений Нарциссы не могла скрыть ее усталость. Слегка впалые щеки. Волосы, будто побелевшие на несколько тонов. Она разместилась на краешке кровати и смерила Гермиону пристальным взглядом. Неужели это была врожденная черта Малфоев, смотреть на собеседника так, что по телу бегали мурашки? — Так что же привело Вас сюда, мисс Грейнджер? — вновь задала вопрос Нарцисса. Кроме холодной вежливости, сопровождающей каждое ее слово, в голосе также прозвучали нотки любопытства. И правда, что же привело ее сюда? Правда тяжестью опустилась на плечи. Жгучий, обжигающий льдистый взгляд прошелся по ней, путая мысли. Подозрения. Сомнения. Уверенность, что Ваш сын преступник. То, что она должна была произнести вслух. — Видите ли, в Хогвартсе сейчас неспокойно. Как и за его пределами, — лихорадочно быстро соображая, начала говорить гриффиндорка. — Поэтому меня, как старосту, попросили составить Вашему сыну компанию. Ложь. Сладким медом льющаяся из ее уст. — Это правда. Грейнджер самолично вызвалась меня нянчить, — саркастично бросил Малфой, не поведя ни одной мышцей на лице. Казалось, его оборона слегка ослабла. Был ли он благодарен, что она не выдала своих истинных мотивов? — Драко, я же настоятельно просила тебя не покидать замок, — голос Нарциссы стал жестче, она недовольно поджала губы. — Неужели мои просьбы для тебя не имеют значения? Малфой отвел взгляд, словно мальчишка, пойманный за шалостью. Его образ полностью не сочетался с подобным видом. — Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, — его голос звучал неожиданно мягко. Он говорил тихо, будто надеясь, что эти слова не дойдут до ушей Гермионы. — Со мной всё хорошо, Драко, — устало ответила Нарцисса, ее взгляд смягчился. Она подняла руку, слегка коснувшись его плеча. — Я оценила твою заботу, но мне не нужны ни твои прогулы, ни твои нарушения правил. — Ты бы не ответила по-другому. Даже если бы это было не так, — отрезал Драко, его лицо на мгновение исказилось от череды эмоций. Маска треснула, позволив на секунду, на короткий миг, разглядеть его истинные чувства. Гермиона отвела взгляд. Она словно оказалась свидетелем слишком личного разговора. Стыдливо. Не к месту. Но она не могла перестать слушать. Не могла не воспользоваться возможностью заглянуть под маску. И то, что показалось за ней — не могло не удивить. Любящий сын. Искренне беспокоящийся о своей матери. Не надменный, не язвительный — заботливый. Впервые Драко Малфой был похож на человека. — Если позволите, мне нужно отдохнуть, — после некоторой паузы проговорила Нарцисса. — Было приятно увидеться, мисс Грейнджер. Прошу присматривайте за моим сыном. Чтобы он не натворил глупостей. Нарцисса протянула тонкую руку в сторону Гермионы. Жест мира. Оливковая ветвь. Рукопожатия, которого не должно было случиться в ее жизни. — Конечно, миссис Малфой, — немного смутившись, ответила гриффиндорка. Она встала с кресла и подошла к кровати больной. Только ее рука коснулась прохладной ладони Нарциссы, Гермиона шумно выдохнула. Тепло. Быстро попрощавшись, она покинула палату. Тепло, что разлилось по всему телу. Недоумевающий взгляд Нарциссы, встретившийся с ее собственным. Холод. Гермиона прильнула к освежающей стене коридора, стараясь проанализировать это чувство. Знакомое. Приятное. Исходившее и от Малфоя. Это не может быть совпадением. Через некоторое время из двери палаты показалась белая голова. Малфой был мрачен. Он молча окинул ее взглядом. Гермиона не могла развидеть эмоции, отпечатавшиеся на его лице во время разговора с матерью. Ей не удавалась развидеть в нем человека. — Малфой, — голос Гермионы был уверенным. Она смотрела ему прямо в глаза. — Спасибо, что не оставил меня. Уголок его губ приподнялся в насмешливой улыбке. В ней почти не было злости, раздражения. — Иди к черту, Грейнджер. Снова. Так просто. — Ты говорил, не потащишь меня в больничное крыло, — слова вдруг сорвались с губ гриффиндорки, припоминания события недавних дней. — Получается, Малфои не держат слово. — Мы же не гриффиндорцы, — он презрительно фыркнул, поправляя съехавшие на глаза локоны. — К тому же, спасение героини войны будет неплохо смотреться в моем резюме. Гермиона неожиданно рассмеялась. Громкие, искренние смешки разнеслись по коридору. — Удивительно, как ты еще не потребовал орден у Министерства Магии, — она усмехнулась, скрывая показавшиеся тридцать два зуба за ладонью. На мгновение в глазах Малфоя промелькнуло удивления. Он отвернулся и покачал головой. Словно желая скрыть показавшиеся на лице эмоции. — Я все-таки скромный, Грейнджер. Настаивать не стану. В воздухе повисло странное молчание. Легкое. Напряженное. Неправильное. Гермиона сдерживала улыбку, что так редко появлялась на ее губах в последнее время. А напротив нее стоял… Пожиратель Смерти. Враг. Ответственный за преступление, совершенное в Хогвартсе? Это не мог быть он. Интуиция, взявшая контроль над рациональностью, кричала: «не он». — Думаю, пора возвращаться, — коротко бросила Гермиона, нарушая странное безмолвное перемирие. — Азкабан не ждет? Малфой слегка приподнял бровь. Казалось, в его словах не было сарказма. — Я не собираюсь сдавать тебя, Малфой. Поступилась ли она принципами? Не было ли ее обязанностью обо всем доложить Макгонаголл? Она знала, ее действия были не по протоколу. Однако, разве были основания вешать все обвинения на Малфоя из-за небольшого побега? Сделка с совестью. Как не по гриффиндорски. — Тогда мы в расчете, героиня. По больнице Святого Мунго разнесся один за одним оглушающий треск. Они аппарировали обратно в Хогвартс.