Последний лепесток

Утро было его самым нелюбимым временем дня. Бутылка огневиски, разделенная на четверых слизеринцев, сработала не хуже зелья сна без сновидений. Этой ночью кошмары оставили Драко в покое, уступив место приятной пустоте. Он едва мог вспомнить, когда в последний раз не просыпался посреди ночи, готовый отбиваться от клыков Сивого или Круциатуса дорогой тетушки. На праздничный ужин Малфой не явился. Не было настроения слушать пустые речи новой директрисы и хлопать в ладоши новоиспеченным львятам, детям героев войны. — А ну поднимай свою задницу, красавчик, — весело пропел Забини, раздернув балдахин его кровати, — Давай-давай, завтрак стынет. — Ты охуел, Забини? — простонал Малфой, закрывая глаза от слепящего солнца. — Какого гиппогрифа тебе надо? Блейз был до раздражения бодр. Он завязывал галстук, напевая противную песенку, явно из репертуара Селесты Уорлок. На нем не было видно никаких последствий веселой поездки, он выглядел до омерзения свежо. Словно только прибыл из отпуска в Италии. — Малфой, и я тебя очень люблю, — хмыкнул слизеринец, нанося на себя дорогой парфюм. — Завтрак заканчивается минут через десять. Нотт уже там. — Тебе кто-то дал? Чего такой счастливый? — Драко нехотя встал и натянул брюки. Голова слегка гудела. Теряет хватку. — Ревнуешь? — Блейз самодовольно осмотрел себя в зеркале. — Паркинсон? — Возможно, — пожал плечами парень. — Заучка не отправила вас к Макгонагалл, почувствовав запах перегара? — Драко усмехнулся, застегивая рубашку. Он представил вчерашнее разъяренное лицо гриффиндорки, когда та застукала его за курением. Забавно. Все еще. — Мы отправили шестикурсников разбираться со всем, — равнодушно пожал плечами итальянец и усмехнувшись, добавил: — Были заняты. — На те же грабли, Забини? — проговорил ему вслед Драко, но Блейз уже вышел из спальни. Драко не особо беспокоила личная жизнь друзей, но история Блейза и Пэнси длилась уже два года и была травматична. Не только для них, но и для окружающих. Они сходились, расходились, ссорились и обвиняли друг друга в измене. В такие моменты все подземелье находилось на пороховой бочке. У них обоих был сложный характер: Пэнси любила ебать мозги, Забини — женщин. Плюс ко всему, Паркинсон, поссорившись с любимым, пыталась искать утешения у других. Их совместная с Драко история закончилась еще до пятого курса — на Святочном Балу. Она клеилась к нему весь год, вот он ее и пригласил. Повстречались пару недель, ничего серьезного. Кажется, он тогда ее обидел? Малфой не помнил, да и Пэнси предпочитала не вспоминать их юношеские отношения. Но когда она приходила к нему, в надежде насолить Блейзу — его ответ был категоричен. Отправлял ее страдать хуйней с кем-нибудь другим. На завтраке Драко перехватил лишь кружку крепкого кофе. Аппетита не было. На выходе он поравнялся с уходящим Ноттом и тот уведомил его, что первым уроком у них Трансфигурация. По пути на урок слизеринец остановился под одной из арок. Пустоту школьных коридоров невозможно было игнорировать. Заполнить ни новыми картинами, ни гобеленами. Призраки — пусть и не настоящие — словно витали в воздухе, напоминая о том, что школа была не просто ареной битвы, а местом, где пролилась кровь. Драко невольно вздрагивал, проходя мимо мест, что так часто приходили ему в кошмарах. И если другие факультеты пытались просто двигаться дальше, Слизерин оказался в заложниках. В этом году на факультет поступило рекордно малое количество студентов. Репутация факультета, едва восстановленная за последние десятилетия, рухнула, как только стены замка увидели зеленые мантии среди сражавшихся с Поттером. Замок выглядел так, словно пытался быть прежним, но в нём чего-то не хватало. Обугленные следы на стенах скрыли магией, но каждый камень помнил события одного весеннего дня. Сигарета сегодня неприятно вязала горло, напоминая ему о небольшом обезвоживании, оставшимся с вечера. Осень заявляла о себе прохладным ветром, уносящим дым вдоль по стенам. Приятнее, чем думать. — Малфой, курение на территории школы под запретом, — строго уведомил его женский голос, звучащий из-за спины. Он медленно развернулся, встречаясь взглядом с парой карих глаз. Её взгляд был, как всегда, раздражающе осуждающим. Ебаная гриффиндорка. Почему все львята считают своим долгом совать нос, куда не просят? — Грейнджер, такими темпами я буду требовать у Министерства орден на запрет о приближении, — с нарочитой усталостью протянул Малфой. Он сделал глубокий вдох и демонстративно отвернулся, игнорируя ее присутствие. — Какого хрена ты за мной следишь, в фанатки заделалась? — Малфой, — возмущенно процедила она сквозь зубы, подходя ближе. Ее ноздри смешно раздулись. Кажется, ему нравилось выводить ее из себя, — Сейчас же потуши сигарету! Малфой вскинул бровь и, прищурившись, ответил: — А если не потушу? Что дальше, Грейнджер? — Он насмешливо окинул ее взглядом. — Пожалуешься малышу Потти? Грейнджер плотно сжала губы и от раздражения надулась, прямо как горловой мешок большой пурпурной жабы. Она попыталась вырвать из его рук сигарету, но Драко ловко перехватил ее запястье. Слегка сжал его, надменно оглядывая гриффиндорку. Он приподнял одну бровь, безмолвно вопрошая: «Что дальше, Грейнджер?». Она стояла неподвижно. В ее глазах застыла ярость. Слишком долго, подумал Драко. Ее запястье было теплое, даже горячее. Карие глаза на свету сверкали блеском янтаря, а на щеках появились летние веснушки. Не пялься. На секунду, Драко заметил что-то странное. Отблески чего-то непонятного, неестественного в ее глазах. Усталость. Глубокая, всепоглощающая усталость, которую он заметил впервые. Ему показалось, что она смотрела сквозь него. Показалось. Гриффиндорка тут же отбросила его руку, ослабившую хватку. Она резко развернулась, хлестнув его по лицу своим каштановым гнездом. — Минус десять очков Слизерину, — донесся до него раздраженный голос, спешно удаляющейся девушки. Яблоко. Малфой поморщился, выкидывая бычок. Ему захотелось принять душ и смыть с себя противный запах, заполнивший все его пространство. На первом же уроке Макгонагалл задала им написать эссе по теме продления трансфигурированого облика без использования повторного заклинания. Эта старуха не отставала от них, даже вступив в директорские полномочия. После обеда, Драко задержался в совятне. Ему нужно было отправить письмо Нарциссе. Он не имел понятия, как помочь матери с нахлынувшей на нее меланхолией, но по крайней мере пообещал присылать ей письма как можно чаще. Он боялся за нее. Безумие текло в крови Блэков, и Малфой начинал понимать, что она оказалась ближе к нему, чем хотелось бы. Входя в класс защиты от темных искусств, Драко надеялся остаться незамеченным. Но его опоздание привлекло внимание нового учителя. — Мистер Малфой, рад, что вы соизволили присоединиться, — произнес Эванс с едва заметной усмешкой, — Я слышал, вы весьма искусны в темной магии. Надеюсь, эти знания помогут вам в моем классе. Гул пробежал по классу. Драко скрипнул зубами, стараясь сохранять спокойствие. Урод. Новый преподаватель явно пропустил курс по учебной этике. Хотя чего Малфой ожидал? Большая часть магической Британии ненавидела его, неужели профессора не входили в их число? Слизеринец занял место за одной из последних парт, рядом с Тео. Тот бросил на него молчаливый взгляд, который красноречиво говорил: «Привыкай». Ничего удивительного. Малфой чувствовал на себе взгляды. Стараясь игнорировать все происходящее вокруг, он достал пергамент и устремил холодный, испытывающий взгляд на нового учителя. — Ну что ж, на первых занятиях прогоним основы. Мне нужно понять, с кем я имею дело. — воодушевленно начал Эванс. — Кто расскажет мне о самых действенных защитных чарах? Драко даже не нужно было поворачивать голову, чтобы увидеть вздернутую руку гриффиндорки.