Последний лепесток

Вдох — выдох. Хогвартс жил, но дыхание его было прерывистым. Новые картины, свежие мраморные лестницы, вычищенные до блеска стены — всё это кричало: «Мы снова в строю». Но те, кто вернулись сюда после войны, понимали: это обман. Иллюзия. Блики солнца играли на стенах, складываясь в алые пятна крови. Гермиона дышала в ритм замку, разделяя его утрату. Последнее время ей было сложно найти общий язык с друзьями. Они жили дальше. Смеялись и подшучивали друг над другом, играли в шахматы по вечерам и обсуждали будущее. Она чувствовала себя белой вороной. Заблудившись в своих мыслях и страхах, она больше не видела дороги обратно. Ей было страшно. Она боялась потерять их. Она боялась, что они потеряют и ее. Гермиона старалась улыбаться, но с каждым разом получалось все хуже. Она чувствовала себя обманщицей. Преступницей, которую рано или поздно поймают за руку. Учеба стала ее главной отдушиной. Будто бы когда-то было иначе. Она пряталась в библиотеке, перечитывая уже выученные за лето учебники. Она все чаще ловила себя на мысли, что скользит глазами по одной и той же странице часами напролет. Работа в старостате неплохо скрашивала дни. Она составляла расписание дежурств, активно предлагала Макгонагалл помощь в организационных моментах и следила за дисциплиной в коридорах. Малфой, попадавшийся на глаза, взял за привычку доводить ее до истерики. Они обменивались колкостями, подпитывая ненависть друг друга. И как бы это не настораживало — ей нравилось. Он выводил ее на эмоции. Это помогало концентрироваться, выходить из фрустрации, что преследовала ее. Лёжа в кровати, она иногда чувствовала себя настолько пустой, что не представляла, откуда взять силы подняться. Но она всё равно заставляла себя вставать. Сегодня был один из таких дней. Гермиона сидела в общей гостиной, стараясь писать эссе по Трансфигурации. Обложив себя учебниками с ног до головы, она надеялась, что ее не заметят. — Как ты, Гермиона? — раздался голос Невилла, который подошёл к ней с кружкой чая в руках. — Хорошо, — соврала она, отложив перо. — Просто немного устала. — Это заметно, — мягко сказал он, садясь напротив. — Ты слишком много работаешь. Может, пора хотя бы раз позволить себе отдохнуть? Гермиона заставила себя улыбнуться. Невилл всегда был таким внимательным. — Я подумаю об этом, — ответила она, отпивая чай, который он ей предложил. — А у тебя как дела? — Профессор Спраут запретила мне выращивать Ядовитую Тентакулу в теплицах, — обреченно вздохнул Лонгботтом. — Я планировал вырастить ее в качестве курсового проекта. Гермиона сочувственно похлопала его по плечу и собиралась было вернуться к эссе, но голос вновь разрезал тишину: — Слушай, а что ты думаешь о профессоре Эвансе? — продолжил Невилл, задумчиво глядя в огонь. — Хм, — Гермиона задумалась, вспоминая их последние уроки. По щекам пробежал легкий румянец смущения, хотя тому не было причины. — Думаю, он хороший специалист. Но уроки были в основном теоретическими. Пока не хватает практики. — Он не показался тебе чересчур резким? Гриффиндорка пожала плечами, делая еще один глоток чая. Многие очерствели из-за событий последнего года. Разве можно было их за это осуждать? Но, на самом деле, впечатление о новом профессоре по ЗОТИ складывалось у нее весьма приятное. После окончания урока, Гермиона остановилась у стола профессора, аккуратно держа в руках свой учебник. Новый профессор уже успел обосноваться в кабинете. Исчезли жуткие картины с изображением последствий темных проклятий, которые остались от занятий Кэрроу. Теперь стены украшали схемы защитных чар и карты магического мира. В углу стоял шкаф, заполненный различными артефактами и инструментами для практики. — Профессор Эванс, я хотела уточнить детали по Протего Максима, — начала она, стараясь звучать уверенно. Эванс поднял глаза, закрывая толстый фолиант. — Уточнить детали? Или оспорить мои утверждения? — спросил он с лёгкой усмешкой, которая была скорее вызовом, чем иронией. Гермиона чуть прищурилась. — На уроке вы сказали, что групповое применение заклинания приводит к нестабильности из-за разницы в магической подпитке. Но я читала, что при синхронизации потоков силы нестабильность может быть компенсирована. Эванс усмехнулся и скрестил руки на груди. — Значит, синхронизация потоков силы. Пусть предположим, что теоретически это возможно. Как вы предлагаете обеспечить идеальное совпадение магических частот для группы, скажем, из шести человек? — Через гармонизацию базовых заклинаний перед основным. Протего Минор, наложенный одновременно, выравнивает потоки, — ответила Гермиона, чувствуя, как её пульс ускоряется. Эванс медленно кивнул, как будто обдумывая её слова. — Интересный подход. Но вы не учитываете временной разрыв. Даже доли секунды отклонения между заклинаниями могут создать резонанс, который разрушит всю структуру. Гермиона прикусила губу, напряженно размышляя. — Тогда использование артефакта как магического ядра может стабилизировать процесс, выступая в роли связующего элемента, — предложила она, вновь встречаясь с его взглядом. — Смело, — кивнул Эванс. — Но вы рискуете перенапрячь артефакт и получить неконтролируемый выброс энергии. Гермиона слегка улыбнулась. — Не если это ядро создано на основе драконьего сердца. Его магическая проводимость выше, чем у обычных материалов. На несколько секунд в кабинете воцарилась тишина. Эванс смотрел на неё с каким-то странным выражением, словно оценивая, насколько далеко она готова зайти в этом разговоре. — Вы определённо умеете держать оборону, мисс Грейнджер, — сказал он наконец, улыбаясь уже теплее. — Ваш ум — это настоящее оружие. С ним я бы пошёл в любой бой. Гермиона покраснела, но быстро взяла себя в руки. — Спасибо, профессор. Эванс чуть наклонил голову, его взгляд на мгновение стал мягче, но тут же снова обрел строгость. — Вот что, мисс Грейнджер. Я как раз изучал эту тему и могу одолжить Вам один интересный материал. Он протянул ей книгу, лежавшую на столе и их пальцы на мгновение соприкоснулись. Гермиона вздрогнула, но быстро спрятала смущение за вежливой улыбкой. — После прочтения, обязательно приходите поделиться идеями. Я с нетерпением жду, когда Вы снова поставите меня в тупик. — Договорились, — ответила Гермиона, с трудом сдерживая улыбку. Когда она покинула кабинет, ее сердце гулко стучало в груди. Этот разговор, насыщенный интеллектуальным азартом, оставил её в смятении. Профессор Эванс явно не был простым учителем, и, несмотря на их небольшую «дуэль», она почувствовала искру уважения. Её размышления прервал Гарри, ожидающий у дверей кабинета. — Ты долго, — сказал он, глядя на книгу в её руках. — Что это? — Домашняя работа, — коротко ответила Гермиона, убирая полученный фолиант. Брошенный вызов приободрил ее и она ждала нового шанса доказать свою правоту. Солнце неминуемо стремилось к горизонту. Без пятнадцати минут десятого Гермиона уже стояла у лестницы четвертого этажа, ожидая появления Энтони Голдстейна. Переминаясь с ноги на ногу, она с удивления отметила, что тот решил прийти заранее. Пунктуальность ее коллеги не могла не радовать. — Я почти не сомневался, что ты уже тут, — поприветствовав ее, добродушно бросил староста школы. — Какой у нас план? — Филч и миссис Норрис сегодня караулят на верхних этажах, так что можем пройтись по этому, — начала декларировать уже подготовленный план гриффиндорка. — Потом разделимся. Я возьмусь за первый этаж и подземелья. Ты, соответственно, второй и третий. — Принято, шеф, — с наигранной серьезностью ответил когтевранец. — Прекрати меня так называть, — нахмурилась Гермиона, но сдалась под взглядом Энтони и улыбнулась. Они достаточно быстро управились, ведя беседы на отвлеченные темы. Гермиона рассказала о том, что в качестве экзаменационных предметов выбрала Трансфигурацию, ЗОТИ, Заклинания и Руны. Тот поддержал ее выбор, но рассмотрел возможность сдавать также Зельеварение. Либо нарушители научились искусно прятаться, либо ученики променяли ночные вылазки на уютные осенние вечера у камина. В последнее верилось с трудом. Так или иначе, коридоры встречали их напряженной тишиной — ни души. Спустившись в подземелья, Гермиона пожалела, что выбрала именно этот этаж. Пожалела, что ей в голову вообще пришла мысль разделиться. Она стояла посреди холодных каменных стен, тишину разрезали капли воды, звонко падающие с потолка. Стены давили на нее, словно пытаясь вытеснить. Голова гудела от образов, что заглушили все мысли. Малфой-мэнор. Нет, не снова. Звонкий смех, заполняющий все пространство. Только не сейчас. Безумная улыбка. Боль. Агония. Крик. Шрам на левой руке покалывал. Словно миллион маленьких иголочек вновь пробивали то самое слово, навсегда запечатленное на ней. Пускали грязную кровь, капля за каплей. Пока она не станет чистой. Шаги. Гермиона громко набрала в легкие воздух, будто вынырнув со дна на поверхность воды. Она потерла лицо ладонями, в надежде придать щекам здоровый румянец. Не получится, шептал голос внутри. — Грейнджер, ты уже поджидаешь меня у дверей, — насмехаясь, протянул Малфой. Конечно, это был Малфой. Разве мог мог бы это быть кто-то кроме него. — Что дальше, подольешь мне Амортенцию за завтраком? — Малфой, — найдя в себе силы развернуться в его сторону, произнесла гриффиндорка. — Ты уже как час должен быть в гостиной. — Ага, — сунув руки в карманы, подтвердил парень — Прочитаешь мне лекцию или уже разойдемся? Спать охота, Грейнджер. — Твои систематические нарушения не оставляют мне выбора, — Гермиона нахмурилась. В ней начали просыпаться другие эмоции — злость. — Я завтра утром пойду к Макгонагалл и потребую применить к тебе дисципли... — Грейнджер, — сокращая расстояния между ними, произнес Малфой. — Когда ты уже поймешь, что мне по-е-бать? Гермиона собиралась ответить, но вдруг мороз, леденящим дыханием, прошелся по коже. Голова закружилась, образы прошлого с новой силой заполнили сознание. Чувства перемешались и взгляд заволокло пеленой. Ветер. Невесомость. Биение сердца ускорилось, каждый стук раздавался дрожью по телу. Тепло. Сознание возвращалось к ней. Горячие пальцы обжигали ее кожу сквозь мантию. Она смогла сфокусировать взгляд. Его серые глаза напряженно изучали ее лицо. Пара платиновых прядей неряшливо перепуталась на лбу. Острая челюсть была до предела сжата. Желваки заходили по скулам. Руки Малфоя крепко держали ее за плечи. Руки Малфоя. — Грейнджер? — глухо произнес слизеринец. По маске безразличия пробежала трещина, позволяя разглядеть на его лице нотку обеспокоенности. Теплота его рук привела ее чувство. Холод отступил, позволяя крови вновь разнести жизнь по ее телу. — Малфой, что... — начала она, но ее голос звучал хрипло. Она почувствовала, как его пальцы ослабили хватку. Он ведь не собирался ей помогать. Это был рефлекс. — Ты чуть не упала в обморок, — произнес он сдержанно, отступая на пару шагов. Без поддержки его рук, Гермиона вновь почувствовала слабость. Только она хотела ответить, что все в порядке — ноги предательски подкосились. Холод сжал ее мышцы, лишая возможности контролировать свое тело. — Грейнджер, блять, — послышался выдох. — Я не собираюсь тащить тебя до лазарета. И вновь его руки. И вновь тепло. Оно успокаивающей волной лилось по ее телу. Это было так неправильно. Так неправильно было чувствовать себя хорошо в руках Пожирателя Смерти. — Ты… Почему… — пыталась что-то сказать она, но слова путались. — Не знаю, что с тобой, Грейнджер, но не время умирать в подземельях, — сказал Малфой, его голос стал чуть тише. — У меня нет желания разбираться с Министерством, которое явно заинтересуется подобным несчастным случаем. Он помог ей облокотиться о стену и сделал попытку убрать руки. Только тепло покинуло ее тело, слабость вернулась. Гермиона тихо застонала и вновь коснулась руки Малфоя. Это было так унизительно. — Мне скоро станет лучше, — отводя смущенный взгляд, тихо произнесла девушка. — Грейнджер, я еще не успел заразиться геройским вирусом и не собираюсь проводить ночь с тобой, — вздохнув, устало произнес слизеринец. Следующая фраза далась ему тяжело, словно он шел на торг с самим собой, — Может, позвать Помфри. Или... Поттера. — Нет, — покачала головой девушка. Ее пугала одна только мысль о том, что Гарри увидит ее сейчас. Он больше не спустит с нее глаз и насильно притащит в больницу Святого Мунго. — Скорее доверишь свою жизнь Пожирателю, чем герою, — усмехнулся Малфой. — Вот она, похвальная гриффиндорская глупость. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. Напряжение между ними, всегда ощутимое, теперь приобрело новую, странную окраску. — Можешь отпустить меня, — наконец сказала Гермиона, обретая силы. — Я... справлюсь. И он отпустил ее. Гермиона сорвалась с места, спешно удаляясь. Она сбегала. И Малфой, глядя ей вслед, отчетливо понимал, что она убегает от него. Девушка лишь надеялась, что причина останется ему непонятной. — Если опять решишь падать, постарайся выбрать место подальше от меня, — раздался его голос, эхом отлетевший от каменных стен. Гермиона не останавливалась. Если она хоть на миг бы сбавила темп, позволив себе проанализировать ситуацию, ей бы пришлось признать. Пустота вновь сковала сердце, лишь его руки упали с ее плеч.