Последний лепесток

Над платформой девять и три четверти сгустились тучи. Капли ритмично отбивались от стеклянной крыши, создавая напряженное подобие барабанной дроби. Погода в сентябре неизменно не баловала Лондон. По пути от перрона до купе Драко сопровождал шепот десятков голосов. Самые смелые выкрикивали проклятия, не скрывая пожеланий скорейшей смерти. Чертовы гриффиндорцы. Подобное поведение окружающих перестало вызывать у него какие-либо эмоции. Почти. В голове звучал утешающий голос матери: «Драко, сейчас не время проявлять чувства». И он старался. С надменной улыбкой продвигаясь сквозь толпу ненавидящих его людей, подавляя в себе желание применить парочку Непростительных. После вынесения приговора о заключении отца в Азкабан, Нарцисса увядала на его глазах. Он видел, как она пыталась сохранять лицо, проводя все время в одиночестве, задернув шторы и заперев двери. Её взгляд всё чаще был прикован к старым портретам и письмам. В какой-то момент она, не выдержав, настояла, чтобы Драко вернулся в Хогвартс «восстанавливать репутацию семьи». Единственное, что он мог сделать, — подчиниться. Он знал: эта версия была лишь жалким прикрытием для того, чтобы отослать сына в более безопасное место. Пожиратели Смерти, которых они выдали, могли жаждать мести, а Министерство собирать улики против него. Но разве Хогвартс когда-то был более безопасным местом? Перед заходом в купе он поймал взгляд пары карих глаз. Она стояла в нескольких метрах от него и отчитывала первокурсников, которые бегали по поезду. Грейнджер. “““ Белые, безмолвные коридоры Министерства Магии. Драко стоял, подперев спину о холодную стену. Он наконец позволил себе выдохнуть. Несколько месяцев ежедневных допросов, дачи показаний и пара судов. Его оправдали. Ему дали шанс на новую жизнь. Он должен был радоваться. Визжать, сука, от радости, как корень мандрагоры. Но единственное, что он чувствовал — бесконечная усталость, поселившаяся в нем с момента окончания войны. Он старался не думать о том, что виновен во всех смертных грехах, которые на него вешали. Игнорировать крики умирающих магглов, преследовавшие его после пробуждения в холодном поту. Он пытался доказать себе, что не виновен. Услышав приближающиеся шаги, Драко стер с лица все намеки на переживания. Она прошла мимо, даже не взглянув на него. — Грейнджер, — произнес он в спину уже проходившей мимо него гриффиндорки. — Почему ты выступала в мою защиту? Казалось, девушка искренне удивилась его вопросу. Её голос был четким, даже слегка усталым: — Как бы мне этого не хотелось, но ты невиновен, Малфой. Ты встал на нашу сторону. ””” Излюбленное гриффиндорское благородство. Как же он ненавидел в них эту черту. — Драко, милый, мы думали тебя сгрызли полоумные нарглы, — весело пролепетала Пэнси, затягивая его в купе. — Куда ты пропал? Я как минимум написала тебе три письма и один громовещатель. Он же передал тебе, что ты чертов засранец? — Пэнс, не убивай его сразу, дай оправдаться, — поддержал девушку Блейз, похлопывая по свободному месту между собой и Ноттом. — Садись, приятель. И потрудись уж объяснить, куда пропала твоя ебаная задница на два месяца. Драко со вздохом, в котором уместилась вся тоска магического мира, сел у окна на свободный диван. — Забини, на твоих коленках моей задницы не было и не будет, — Блейз закатил глаза, а Теодор еле слышно прыснул, скрывая ухмылку за какой-то книгой. — Тебе пересказать все мои насыщенные каникулы или упустить допросы, угрозы и рот твоей любимой матери? — Драко-Драко, я же буду ревновать, — Забини не повелся на провокацию и стрельнул в Малфоя взглядом, которым очаровывал толпы девчонок. — Значит предпочитаешь итальянцев? — Ох, Блейз, прекрати, — заумоляла Паркинсон, пнув того по ноге. — Противно. Компания дружно залилась смехом, перекрыв звуки ливня за окном. На секунду Драко почудилось, что они снова на четвертом курсе, едут в Хогвартс и груз проблем, потерь и осуждения не успел еще опуститься на их плечи. Но в один момент в купе застыла тишина. Взгляд Малфоя прошелся по соседнему месту, что пустовало. Его не было на похоронах Кребба. Не пустили. Он даже не решился посетить его могилу. — Гойл так и не захотел приезжать… — пробормотала Пэнси, словно прочитав его мысли. Ее глаза на миг заблестели, и она опустила взгляд. Слизеринцы не плачут. Не тоскуют, на публику упиваясь горем. Драко перевел взгляд на удаляющийся перрон, с которого семьи радостно махали своим детям. Никого из их семей там не было. — Пэнс, приговор уже вынесли? — осторожно поинтересовался Драко. — Еще нет. Пророк бы не упустил такую статью, — в глазах Паркинсон блеснули льдинки. — Разве тебе не наплевать, Драко? Он заслужил. Возможно, он и хотел получить под дых. Малфой ощетинился, мысленно ругая и ненавидя себя за слабость. — Наплевать, — холодно бросил Малфой, выходя из купе. — Пэнс, — услышал он голос Нотта, прежде чем дверь с грохотом закрылась. Сигареты жгли карман мантии, предлагая наилучший вариант борьбы со стрессом и нахлынувшей на него злостью. Маггловская привычка. Он заимел ее проведя лето в Лондоне. Ему не доставляло радости гулять по волшебным кварталом, где на него раз-другой насылали проклятия. Разве что Авадой не кидались. Поэтому, за неимением выбора, он гулял по другой стороне города. Снова у Драко Малфоя нет выбора. Свободных купе оказалось достаточно много. Родители все еще опасались отправлять своих детей в Хогвартс. Многие предпочитали Дурмстранг, Шармбатон или даже школы за океаном. Невербально воспламенив кончик сигареты, Драко откинулся на спинку дивана. С наслаждением он позволял дыму заполнять свои легкие. Этот маленький ритуал скрашивал его дни, позволяя на короткое время отключить мысли. Выпуская дым, он вырисовывал в воздухе небольшие картинки. Животных, растений, людей. Это было так глупо. — Малфой! Да что ты себе позволяешь? — возмущенно воскликнула гриффиндорка, распахнувшая дверь купе. Порыв ветра сдул старательно выведенное изображение железнобрюхого дракона, что выдыхал клубы дыма Она стояла на пороге, прищурившись, возмущенно уперев руки в бока. Её щеки были красными от злости и усталости, из её густых волос выбивались пряди, и она нетерпеливо сдувала их с лица. Забавно. — Грейнджер, тебе что, заняться нечем? — надменно растягивая слова, протянул Малфой. Он принял еще более вальяжную позу, упиваясь ее недовольством. — Или хочешь прикурить? — Быстро потуши сигарету, — нахмурившись, проговорила гриффиндорка, — Иначе по прибытию в Хогвартс, я сниму со слизерина минимум сто очков. Ну, конечно. На ее мантии красовался значок школьной старосты. Кто, если не Золотая Девочка? — Мне плевать, Грейнджер, — лениво улыбнувшись, он сделал очередной затяг. — Хоть тысячу. Клубок дыма полетел прямо навстречу лицу гриффиндорки. Она возмущенно раздула ноздри и закашлялась. Её взгляд потемнел, но в этот момент за ее спиной кто-то из первокурсников дорвался до чудо-хлопушек, и Грейнджер в спешке ушла, бросив: — Надеюсь, до ужина не задохнешься от собственной надменности, Малфой. Оставшись один, Драко выдохнул, глядя, как её силуэт исчез в коридоре. Сигарета дотлела у него в руках — курить больше не хотелось. Он провел еще какое-то время, провожая взглядом окрестности Лондона, пока очередной гость не нарушил его уединение. — Малфой, не будь слезливой сучкой, — усмехаясь, поддел его Нотт. — У нас открытая бутылка огневиски, и до конца поездки она не протянет.