Поломанные люди

Историю братьев Бауманов знали многие, но говорить о ней вслух принято не было. Дэн не разрешал до этого дотрагиваться (впрочем, как и до всего, что касалось его семьи), а если кто-то, особо циничный, и решался поднять эту тему, ему прилетал не только судебный иск, но и порицание в лице возмущённой общественности. Да, говорили они: «Дэниэл Бауман не самый лучший представитель человечества и тот ещё гад, однако это не повод пиариться на случившейся тогда со многими семьями трагедии». Двадцать три года назад на их страну обрушилась жуткая эпидемия гриппа. Штамм оказался агрессивней обычного сезонного, давая осложнение в виде воспаления лёгких, и дополз до всех, даже самых маленьких городов страны. Пока врачи разбирались, в чём суть да дело, пока власти неохотно вводили жёсткий карантин, умерло очень много людей. Сам Том хорошо это помнил — он помогал матери ухаживать за больными, смотрел на страшные, порой безумные, вещи и с тех пор ненавидел больницы. Дана и Фрэнк Бауманы оказались в числе тех, кто заболел в первую неделю этого кошмара, и скончались в реанимации с разницей в два дня, не приходя в сознание. И Бенни тогда тоже чуть не умер. С ним болезнь обошлась с изощрённой жестокостью, шарахнув энцефалитом. Врач не сразу сумел поставить диагноз, вначале решив, что это пневмония, в результате чего возникли тяжёлые осложнения. Бенни везли в больницу без сознания через весь город, а следующие несколько дней ему пришлось пролежать в искусственной коме, пока врачи остужали препаратами его вскипевшие мозги. Дэн в это время организовывал похороны родителей. Хоть в чём-то ему тогда повезло — он перенёс грипп в лёгкой форме, отделавшись насморком и несколькими днями температуры. Бенни же месяц провёл в больнице на капельницах, таблетках и уколах, заново учась ходить и разговаривать. Обо всём этом он рассказал ему в кофейне, в тот день, когда попросил Тома стать его куратором. — Ты знаешь, я почти не помню всего этого, — говорил Бенни, глядя в свой стакан с тыквенным латте. — Но оно до сих пор сидит во мне. И в голове иногда возникает такой противный звук, будто гудит что-то. Особенно если сплю плохо или переутомляюсь. В такие дни хочется прибить кого-нибудь. Что бы там ни сидело в Бенни, оно отражалось и снаружи. Ещё в самом начале знакомства Том отметил проскальзывающую в будущем подопечном некую порывистость, граничащую с нервозностью, а при сильном волнении, Бенни, вдобавок ко всему, начинал немного заикаться. Порой оно вылезало на собраниях, когда он брал слово, но Весельчак научился не стыдиться своих особенностей. Он сделал ставку как на свой врождённый позитив, так и на седативные, помогавшие ему сдерживать вспышки раздражения. Те седативные, что он использовал вчера для другой цели. Дэн сидел на краешке кровати и пытался разговорить брата. Получалось неважно. Бенни почти не реагировал на слова, лишь периодически кивал с отсутствующим видом, и тогда Дэн сжимал челюсти и на миг прикрывал глаза. Что он сейчас чувствует? Нет, насколько силён его страх? Было ли так же двадцать с лишним лет назад? На месте Дэна, безработного двадцатилетнего парня, только-только похоронившего родителей, многие бы с радостью сплавили брата на поруки службы опеки. Дэн же его у них отвоевал. Маленького мальчика, поборовшего энцефалит и на всю жизнь оставшегося с его последствиями. И что-то подсказывало Тому, что они сыграли свою, пусть и не главную, роль в попытке Бенни покончить собой. — Ты можешь пока переехать ко мне. На какое-то время. Страх выше задрал голову, подначивая Дэна вернуть младшего брата домой. Туда, где он будет в безопасности и под присмотром. Где не сможет снова причинить себе вред. — Тогда и Том пусть вернётся, — вдруг подал голос Бенни, посмотрев на него в упор. Дэн замер, а затем улыбнулся и аккуратно похлопал брата по плечу. — Я ничуть не возражаю. Отличная идея. Кто бы сомневался. Новая реальность –Том это знал — Дэну тоже не нравилась. Дэниэл Бауман не выносил, когда из его удобной повседневности выдирали куски. Вещи и одежда проверенных брендов, лучшие рестораны, идеальный порядок дома. Строго распланированный режим дня, вовремя сверенные и оплаченные счета. И конечно же, нужные люди на своих местах. Бенни несомненно занимал первую строчку в этом списке, а Том… может, и располагался ближе к концу, но неизменно присутствовал в нём последние три года. А полтора месяца назад его вычеркнули. Причём сделал это сам Том. Неважно, что Дэн тоже указал на дверь, скорее всего он этого уже и не помнит, но теперь точно не упустит шанс вернуть под свою опеку не только блудного брата, но и сбежавшего супруга. Чтобы всё снова было, как прежде, не выбиваясь из созданного им течения жизни. — Бенни, если понадобится, я обязательно вернусь, — Том старался говорить мягко, легонько сжимая его пальцы. — Но сейчас тебе надо отдыхать. Бенни нахмурился, но всего на пару секунд — вскоре взгляд его снова стал безжизненным. У Тома потяжелело в груди, а Дэн снова стиснул зубы. Вернулась медсестра и молча остановилась рядом с кроватью, давая понять, что время вышло. Перед тем как покинуть палату, Том вновь сжал пальцы подопечного. — Держись, Весельчак. Мы команда, помни об этом. Бенни не отреагировал ни на слова, ни на ободряющее прикосновение брата к плечу. Они вышли в коридор, и Карен поднялась со своего кресла им навстречу. — Как прошло? — Никак, — отрезал Дэн. Оказавшись за пределами палаты, он вновь дал волю эмоциям и теперь глядел на Карен с откровенной неприязнью. Будто это она виновата в том, что Бенни не стал с ними разговаривать. — Ему нужно время, — сказала она. — Это ведь ваша работа, верно? Сделать так, чтобы он поправился. Её лицо не дрогнуло. — Дэн, я читала историю болезни Бенни. И могу предположить, что вам сейчас страшно. В сложившейся ситуации — это нормально, но подобные дела следует решать деликатно. К сожалению, Бенни не выздоровеет после пары бесед. Вы должны быть готовы к тому, что на это потребуется много часов работы и большое терпение. Голос Карен звучал сочувственно, но в то же время твёрдо, и Том вновь мысленно восхитился её выдержкой. Дэн молчал, глядя куда-то поверх её головы. — Я позже обязательно загляну к нему. Если будут изменения, обязательно сообщу, — добавила Карен и повернулась к Тому. — Как вы себя чувствуете? Он сумел улыбнуться и кивнул. — Спасибо, намного лучше. — Я рада. Но советую вам не перенапрягаться. Дэн, вам тоже следует перевести дух и отдохнуть. Вы не поможете брату, изводя себя и окружающих. — Я никого не извожу, — его голос звучал обыденно, но Том уловил и нотку недовольства. Она изобразила лёгкую улыбку. — Что ж, я по-прежнему надеюсь на ваше благоразумие. Всего доброго. — Нам надо всё обсудить, — проговорил Том, когда Карен ушла. Дэн, наконец, перестал пялиться бог знает куда, и вздохнул. Устало, но без раздражения. Провёл ладонью по лицу. — Может, мы сначала доедем до меня? Я хочу в душ, переодеться и что-нибудь съесть. В отличие от тебя, я не завтракал, — он вдруг усмехнулся. — Хотя и твой завтрак не успел перевариться, насколько я помню. Заодно навестишь мистера Крокуса. Всё это выглядело очередной манипуляцией, но Том не стал спорить. — Хорошо. Как скажешь. — На моей машине. Так будет лучше. С этим Том тоже согласился. Вариантов, кроме как быть покладистым, не осталось. Цитаделью Том называл квартиру Дэна не просто так. Здоровый пентхаус, занимающий два предпоследних этажа в одном из небоскрёбов Дувера, был неприступной крепостью, которую Дэн купил в первую очередь для защиты своей семьи от вездесущих репортёров. Где-то там, совсем недалеко, находился «Пантеон», а в пятнадцати минутах езды — офис Дэна. Порядком в этой громадине заведовала Сандра — приходящая домработница и по совместительству повар. Раз в неделю она руководила маленькой армией слуг, что наводили чистоту, а три дня из семи занималась готовкой. В основном, ужинами — завтрак Дэн готовил сам, а обедал вне дома. Как, собственно, и Бенни, вечно мотавшийся по своим приютам, если не занимался работой. Переехав сюда, Том взял на себя приготовление завтрака, освободив Дэну время на телефон, да с обедом для себя не возникло проблем — соорудить нехитрый перекус он умел со времён студенчества. А когда появился Мистер Крокус, Том, не раздумывая, взвалил на себя заботу и о нём. Любовь с первого взгляда случилась, едва Дэн переступил порог этой квартиры, держа на руках маленький бесшёрстный и морщинистый комочек. — Привет, чудовище моё. Мистер Крокус лежал на диване в своей простынке и сонно взирал на него. Зевнул и снова уставился. Будто осуждающе. Будто говоря, что думает по поводу этого приветствия и вообще долгого отсутствия хозяина. Том знал, что придумывает сам себе, но легче от того не становилось. — Я знаю, лысый. Прости. Давай посмотрим на тебя. Он уселся на диван и раскрыл простынку. Чистый, когти подстрижены. Вряд ли Дэн сам этим занимался, но уже радует, что не запустил кота со своей работой. Том легонько погладил его по голове, прошёлся по спине массирующими движениями. В ответ услышал довольное мурчание. Через некоторое время Мистер Крокус поднялся на лапы, прогнулся в спине, потягиваясь, и забрался к Тому на коленки. Он улыбнулся и, взяв его на руки, прижал к себе. Нахмурился, сделав очередное неприятное открытие этого съехавшего с катушек дня. Дэн спустился спустя добрые двадцать минут. На нём была чистая футболка и штаны, щёки и подбородок гладко выбриты, но это лишь сильнее выделило заострившиеся черты лица. Он по-прежнему выглядел усталым, под глазами залегли тени, почти как те, что Том недавно видел у Бенни. И от этого становилось тревожно за них обоих. — Обнимаетесь? — фыркнул Дэн, направляясь в сторону кухни. — Дэн, он поправился. — Разве? Не заметил. — Дэн… — Ну что? — вскинулся он, обернувшись. Желание съёжиться и по привычке брякнуть «ничего», чтобы не подливать горючего в начинающее разгораться раздражение, Том переборол. — Ты кормил его со стола. Дэн недовольно поморщился. — Он меня заставил. — Как? Подкарауливал тебя в ночи с ножом в лапах? — Будто ты сам не знаешь, — хмыкнул Дэн, доставая из холодильника тарелку, завёрнутую в пищевую плёнку. Мистер Крокус издал вопль, достойный недр преисподней, и, вырвавшись из рук, в считанные секунды преодолел расстояние от дивана до кухонного стола. Усевшись на столешнице и обернув задние лапы хвостом, этот демон вытянулся по струнке, всем видом показывая, что готов к приёму пищи. Еду он ценил больше всяких там нежностей. Нежности будут всегда, а вкусняшки перепадают редко. По крайней мере, раньше было редко. Ещё в самом начале врач предупредил их, что лишний вес для кошек, а для сфинксов тем более, — это отнятые годы жизни, а потому никакой человеческой еды, только сухой корм, изредка влажный и кошачьи вкусности. Но мистер Крокус постоянно выпрашивал еду со стола, и неважно, что люди ели — мясо, картошку или чипсы с лимонадом. Он забирался на стол, либо усаживался рядом с ними на диване и начинал так тоскливо горланить, будто его не кормили целую неделю. Со временем Том научился эти вопли игнорировать, и Мистер Крокус, сообразив, что от первого хозяина ничего не перепадёт, сразу топал к Дэну. В эти минуты суровый и безжалостный производитель водки из него испарялся, уступая место приторной растаявшей мороженке, которая безвольно шла на поводу у этого исчадия ада. И остановить бесконечный конвейер выдачи еды становилось возможным лишь страшилками о панкреатите, мочекаменной болезни и сердечной недостаточности, а вследствие и скорой смерти кота. Дэн недовольно дёргал носом, но прекращал отщипывать от своей еды куски. К сожалению, всё это работало, пока Том жил здесь, но сейчас он мог уверенно заявить, что последние полтора месяца у Мистера Крокуса был нескончаемый праздник живота, в результате и отразившийся на его боках. — Видишь, он меня объедает, — сказал Дэн, и в подтверждение его слов, лысое чудище снова заорало. Сглатывая и перебирая лапами, он жадно наблюдал, как Дэн аккуратно снимает плёнку. На тарелке аппетитно улеглись ломтики запечённых овощей и здоровенный кусок куриной грудки под соусом. Рыбу Дэн ел только свежеприготовленную, никогда не оставлял на следующий день на обед, и запретил всем своим сотрудникам разогревать её в офисе. Говорил, что микроволновка оскорбляет величайший дар природы, а если хотите рыбы — ешьте дома или топайте в ресторан. — А я думал, почему ты вдруг похудел. Оказывается, Мистер Крокус виноват. — Заметь, ты сам это сказал. Том покачал головой и стащил кота со стола. Тот предсказуемо злобно зарычал и даже попытался укусить. Том невольно улыбнулся, осторожно опуская его на пол, и погладил между ушей. Осторожно обнюхав сухой корм, Мистер Крокус чихнул, брезгливо дёрнул хвостом и вновь уставился на Дэна. Но на стол больше не запрыгнул. — Я серьёзно, Дэн. Ты же знаешь, ему нельзя. — Нам было грустно, да, ушастый? — сказал Дэн, тоже глядя на мистера Крокуса. — Нас папа бросил. — Да неужели? Дэн сунул тарелку в микроволновку, запустил её и повернулся к Тому, сложив на груди руки. — А разве нет? Возразить было нечего. Они молча смотрели друг на друга, пока не пропиликал таймер. — Ты сам будешь есть? — нарушил Дэн тишину, удерживая его взгляд. — Яйца, сэндвичи? Если хочешь, можно заказать что-нибудь из ресторана. Том покачал головой и отвернулся. — Сделаю себе сэндвич, спасибо. Ели поначалу тоже молча. Том вспоминал, когда в последний раз они сидели вот так, за одним столом. Не ставшие со временем грустной обыденностью быстрые перекусы и завтраки с телефоном у уха, а полноценная человеческая трапеза. Рождество? Да, пожалуй, это был рождественский сочельник. Дэн с самого утра остался дома, никуда не поехал по своей драгоценной работе, и они сходили в парк, заглянули в пару магазинов, а потом выпили в пекарне кофе со штолленом. Дома Сандра приготовила им праздничный ужин: запечённая, с хрустящей кожицей сочная индейка, нежнейшее картофельное пюре и потрясающий меренговый рулет с малиной. Она красиво накрыла им стол, даже вытащила свечи. Это было первое Рождество без Бенни, он уехал отмечать его с друзьями куда-то загород, но Дэн будто и не заметил его отсутствия, весь вечер излучая довольство и благодушие, и ничуть не растерял их, когда Том вручил ему здоровенную кружку с надписью: «Ducky». Они вместе посмеялись, а после ужина отправились в спальню, где занимались сексом до тех пор, пока у обоих не осталось сил. Наверное, это был их последний по-настоящему хороший день. Будто мироздание решило напоследок их побаловать. Новый год они встречали в разных городах — Дэну пришлось уехать по работе, — а потом всё окончательно развалилось. — Ты можешь снова занять свою рабочую комнату, — заговорил Дэн. Судя по его аппетиту, он был очень голоден, а по будничному тону — уверен, что Том мысленно собирает вещи. — Дэн, я не перееду. Он перестал жевать, и Тому пришлось выдержать долгий тяжёлый взгляд. — Я думал, ты хотел обсудить именно своё возвращение, — сказал Дэн. Безумно тянуло закурить, но в этом доме дымить позволялось лишь на террасе. Ну, и в той комнате, в которой работал Том. Дэн милостиво разрешил ему после долгих уговоров. — Мой переезд — это плохая идея. — Почему мне кажется, что ты сейчас думаешь о себе? «Как и ты», вертелось в голове, но смелости на жестокость не хватило. Том откусил от сэндвича, выигрывая немного времени. Давить на эмоции — дохлый номер. Этот человек в плане эмоционального интеллекта существовал в лучшем случае на уровне ящерицы, да и терпение не входило в число его добродетелей. Остаётся только одно — железная логика. — Вчера ты сказал, что я дерьмовый куратор. Дэн недовольно поморщился. В переводе на человеческий это означало, что он признаёт, что погорячился, но извиняться вслух не собирается. Но Том и не ждал извинений. Не в этот раз. — Ты был прав, — сообщил он, и Дэн даже вилку до рта не донёс. — Я действительно не справился. Том осознал и принял это ещё в больнице, когда смотрел на Бенни. Разумеется, он не подталкивал Весельчака к суициду, не давал ему таблетки и водку, но несомненно прозевал самое важное: начавшиеся в Бенни перемены. Очень плохие перемены. Становясь его куратором, он учёл все возможные нюансы, кроме одного — своих будущих отношений с Дэниэлом Бауманом и последующего неизбежного сближения с самим Бенни. Но в тот момент такие риски просчитать было невозможно, совместная работа приносила свои плоды почти три года, даже казалось крутым, что они так близко друг к другу, далеко ходить не нужно, и поэтому Том позволил себе расслабиться. По-хорошему же, следовало искать себе замену, едва их с Дэном отношения пересекли черту «просто трахаемся». В худшем случае после Нового года, когда произошла та ужасная и безобразная хрень, полностью выбившая из колеи. И как теперь оказалось, не только Тома. Когда Бенни обращался к нему за помощью в последний раз? Да, пару месяцев назад. Попросил сходить с ним на собрание, а после этого они только созванивались или переписывались. Звонил всегда Том, и Бенни неизменно отвечал, что да, всё в порядке, привычно смеялся и шутил. Том не копал глубже, потому что… У тебя развод начался полтора месяца назад. Отвратительный и выматывающий. Да, именно так. Развод, в который он провалился, застряв в вакууме жалости к себе, напрочь лишившись эмпатии. Сейчас Том пытался утешить себя тем, что в голове вовремя прозвенел звоночек, отправивший его к Бенни вчера вечером, но получалось плохо. Дэн несколько секунд молчал, пережёвывая еду. Откуда-то снизу донеслись робкие причитания мистера Крокуса, но никто из них не обратил внимания на его попытки выклянчить курицу. — Ты так же говорил, что решать Бенни, — наконец сказал Дэн. — А он чётко обозначил свою позицию. Ты не можешь быть его куратором, ладно. Но это не мешает тебе жить здесь. Я редко бываю дома из-за работы, а твоя предполагает именно домашнюю, так что Бенни действительно будет под присмотром. Готовить тебе не обязательно, делать что-то по дому вообще не нужно, а с Мистером Крокусом ты и так всегда сам возился. Что ещё? Вроде всё. Не нашёл ни единой причины, по которой ты не можешь вернуться. Он выжидающе, будто ожидая контраргументов, выгнул бровь. И тем самым они плавно подходили к той части, говорить о которой Том боялся больше всего. — Послушай, ты же знаешь, одно из главных правил трезвости — думай о себе и избегай стрессов, — начал Том, — Бенни всегда переживал за нас, даже после переезда, а потом, когда начался этот развод, так тем более. И я более чем уверен, именно поэтому боялся меня лишний раз дёргать. А я… Проебал всё на свете. Том замолчал. Воспоминания о Новом годе не давали покоя, обжигая стыдом и чувством вины. — Ты — что? — подтолкнул Дэн. Том вздохнул и сделал глоток из кружки. — Я пытаюсь тебе сказать, — медленно проговорил он, — что частичная ответственность за то, что случилось с Бенни, несомненно лежит на мне. Но свою роль сыграли и наши с тобой отношения, которые в последнее время сложно назвать не то, что здоровыми, но даже нормальными. И переехать я не могу именно потому, что сейчас Бенни меньше всего стоит смотреть, как мы с тобой ругаемся. Дэн откинулся на спинку стула и посмотрел на Тома в упор. — Если бы ты проявлял благоразумие, не было бы и ссор, — сказал Дэн с таким видом, будто озвучивал очевидные вещи. — Ты постоянно чем-то недоволен, Томми. Это ужасно утомляет. Том улыбнулся, но, как предполагал, невесело. — Просто подпиши эти чёртовы бумажки, и я перестану тебя утомлять. — То есть снова хочешь пойти по лёгкому пути, не приложив ни грамма стараний? Он правильно улавливал суть, но, как и обычно, относил её к кому угодно, но только не к себе. Цветочно-конфетный период заканчивается у всех пар, неизбежно сменяясь рутиной. И невозможно держать на плаву отношения, а тем более брак, если один из участников воспринимает старания как данность. Том много раз пытался донести до Дэна эту нехитрую суть, раскладывая по полочкам её детальки, и каждый раз сталкивался с глухой стеной непонимания вперемешку с раздражением. В итоге всё заканчивалось безобразной ссорой, после которой они расходились по своим комнатам, чтобы зализать раны. Том без остановки курил, кусал ногти, изводил себя мыслями, где ошибся, сказал что-то неправильное и неприятное. Позже, когда злость обоих остывала, Дэн делал вид, что ничего не случилось, пытался шутить (ужасно и не смешно), а Том, проглотив обиду, ему подыгрывал, потому что больше не хотел ругаться. Каждое примирение происходило исключительно через постель, тот самый охерительный секс, которым Дэн привык решать все их проблемы. Иногда Том пробовал начинать разговор после него, но Дэна либо звала работа, либо очередной короткий сон перед ней, и он снова мирился с этим. Долгое время тлела надежда, что в следующий раз он уж точно сумеет объяснить, а Дэн поймёт, но время шло, а он не желал понимать. Или же Том объяснял плохо. Один чёрт. Со временем стена отчуждения становилась толще, а молчание дольше. Это были даже не качели, а адские американские горки без возможности сойти с них. И после всего этого дерьма, есть ли смысл снова заводить затёртую до дыр и бесполезную шарманку? Громкий звонок заставил вздрогнуть, и Том недоумённо посмотрел на Дэна. — Это Пайпер, — пояснил он, с явной неохотой поднимаясь из-за стола. Дэн пошёл открывать дверь, а Том боролся с желанием спрятаться на террасе, и не выходить оттуда, пока Пайпер не закончит свой визит. Который, несомненно, по работе. И, разумеется, нисколько не из-за статьи. И нет, она конечно же не напомнит в очередной раз, что Том портит жизнь Дэну. Их всегда натянутые отношения окончательно испортились тоже после Нового года (тогда полетело в бездну абсолютно всё), но ради Дэна они старались изображать подобие дружелюбия. Поэтому Том глубоко вздохнул, вцепился в кружку и, прячась за напускным спокойствием, смотрел, как в кухню величественно, будто королева, вплывает мисс Роуз.