Поломанные люди

Том ворочался в постели. Он сбивал простыню в ноги и вновь натягивал её на себя, попеременно укладывался с живота на спину, вертелся с боку на бок. Попробовал считать овец, перешёл к слонам и, отчаявшись, закончил единорогами. Наконец, ему удалось ухватиться за долгожданную дрёму, но заоравшая автомобильная сигнализация безжалостно прервала переход в царство Морфея. — Да твою ж мать. Том свесил с кровати ноги и, раздражённо взъерошив волосы, взглянул на часы. Недовольно поморщился. Половина третьего ночи, а сна ни в одном глазу. Правильный распорядок дня имел такое же значение, как и способность пройти в магазине мимо витрины с алкоголем, не положив в тележку пресловутые пару баночек, а потому за последние несколько лет Том приучил себя к режиму. В том числе, ложиться и вставать в одно и то же время. Это помогало не только поддерживать здоровый образ жизни, но и являлось отличным подспорьем в работе — он становился более продуктивным. И вот теперь все старания летят к чертям собачьим. Вытащив из пачки сигарету и прихватив зажигалку с пепельницей, Том приблизился к распахнутому окну. Прикурил и, перегнувшись через подоконник, выглянул на улицу. Со второго этажа открывался отличный обзор на их маленький переулок, а потому Том без труда разглядел припаркованный через дорогу среди других автомобилей джип. С другой стороны, не обратить на него внимания представлялось трудной задачей. Беспорядочно и бешено мерцая фарами, машина ревела сигналкой, будто раненный гризли, и в сонной ночной тишине эти звуки почти оглушали. Казалось, акустическое представление продлится до утра, но вот дверь дома напротив распахнулась, и на улицу выбежал средних лет мужик в шортах и тапках. Затормозив напротив джипа, он яростно жал кнопку на брелоке, что-то бормоча себе под нос (судя по его взволнованному виду, скорее всего нецензурное), а машина продолжала надрывно выть, беспощадно нарушая покой обитателей их маленького переулка. В некоторых окнах загорался свет, отдельные жильцы, как и Том, выглядывали, но устраивать скандал никто не торопился, понимая его бессмысленность. Проблема с парковочными местами в их квартале существовала столько же, сколько и решалась его владельцами — с момента застройки. Мест в паркинге не хватало, и доброй половине жильцов (в их число входил и Том) приходилось ставить свои транспортные средства рядом с домом. Столь существенный недостаток перекрывался несомненным для многих жителей Дувера плюсом — бюджетное жильё. Да и при заключении договора аренды владельцы честно предупреждали: с парковкой беда, для расширения не хватает денег. Но они направили в жилищный просьбу о выделении средств и их даже поставили в очередь на субсидию. Правда, когда эта очередь подойдёт, оставалось загадкой и по сей день. Система, наконец, соизволила сжалиться и, напоследок моргнув фарами, замолчала. Переулок вновь погрузился в тишину, а мужчина с нескрываемым облегчением выдохнул и провёл пятернёй по волосам, откидывая со лба длинную чёлку. Обычный небрежный жест, ничем не примечательный, но в груди Тома почему-то кольнуло беспокойством. Он сигарету до рта не донёс, уставившись на соседа. Тот же, будто почувствовав, что за ним наблюдают, поднял голову. Увидев Тома, забавно сморщил нос и вскинул руку. Видимо, это означало извинения. Том машинально кивнул, принимая их. Мужчина какое-то время помялся у джипа. Легонько пнул колесо, подёргал ручку дверцы. Автомобиль, хвала Вселенной, молчал. Сунув брелок в карман шортов, сосед направился к своему подъезду. Отличные шорты, подумал Том. В меру широкие, чуть ниже колена. Похожи на баскетбольные. От этой мысли снова зашевелилась тревога, но Том отмахнулся от неё. У кого в Дувере не было шортов? А уж спортивных и подавно. В Дувере всегда тепло, порой жарко, а потому шорты жизненно необходимы всем. Даже у Дэна, при всей его тяги к брюкам и джинсам, имелось несколько пар в гардеробе. А у самого Тома в шкафу валялось пар двадцать — разного покроя и цветов, с рисунком и без, с котиками, совами, единорогами и… Медведями. Возбуждённое соседом волнение сменилось чем-то, похожим на тоску, и Том покосился в сторону тумбочки, на которой валялись его собственные шорты. Те самые, с их первого с Дэном свидания. Он давно перестал задаваться вопросом, почему согласился на него, несмотря на опыт ужасного знакомства. Жалел ли Том об этом сейчас? Возможно. Но оно случилось. Спустя почти месяц после ужина, на котором Тома будто протащили лицом по асфальту, Дэн возник на пороге его квартиры. Это был вечер, около семи часов. Том хорошо помнил, что закончил вносить правки в рассказ и отправил его на согласование редактору журнала, в котором публиковали его писанину. Оставалось несколько часов свободного времени, чтобы поужинать, выпить чаю и почитать. Очередной день привычной рутины, не предвещающий неожиданностей. Негромкий стук в дверь раздался, когда Том вытаскивал из холодильника цыплёнка с овощами. Ничего не ёкнуло, не дёрнулось и не отозвалось предупреждением. Это мог быть кто угодно. Например, живущая в соседней квартире Эмбер Доусон, периодически обращавшаяся к Тому за советом по учёбе. Либо жившее этажом выше семейство Адамсов, за дочкой которых он порой приглядывал, если у родителей случалось неотложное дело. Могли попросить стакан сахара, фен или пылесос. Даже одежду и денег одалживали. Подобное в их доме случалось сплошь и рядом, поэтому да, дверь Том открывал, пребывая в спокойствии. Но увидев на пороге Дэниэла Баумана, застыл от изумления. Слова приветствия увязли в горле, а в голове воцарился хаос из скачущих, будто голодные блохи, мыслей. Что-то случилось с Бенни? Сбила машина, и он в больнице? Может, умирает? Или сорвался? И теперь Дэн явился, чтобы… что? Отлупить? Убить? Том еле подавил желание захлопнуть дверь и запереть её на оба замка. — Привет, — буднично произнёс Дэн. — Бенни…он…? Дэниэл Бауман покачал головой и хмыкнул. — С ним всё в порядке, выдыхай. Тома слегка отпустило, а, присмотревшись, он понял, что Дэн не выглядит, как человек, решившийся на убийство. Возможно внушительно и немного пугающе из-за высокого роста, но во взгляде тёмных глаз читалось… дружелюбие? Не может такого быть. Происходящее напоминало сон. Причём, не очень хороший. Может, он каким-то непостижимым образом оказался в одном из фильмов Нолана. Это бы хоть что-то объяснило — Тогда что случилось? И… погоди, как ты узнал мой адрес? Дэн пожал плечами. — Бенни дал, разумеется. Он сказал, что в это время ты обычно дома. Нет, определённо не похоже на реальность. Бенни бы так не поступил. А с другой стороны, зачем Дэну врать, подставляя брата? — Надо бы напомнить ему, что такое анонимность. — Не сердись на него. Я его заставил, каюсь. Судя по отсутствию признаков смущения на лице Дэна, последнее слово он произнёс для проформы. А вот признанию в пытках Том поверил охотно. Бенни, Бенни, что же он с тобой делал? Грозился лишить приюты пожертвований? Мучил кота на твоих глазах? Скрёб ножом по стеклу? А может, всё вместе сразу? — Так я могу войти? Помедлив, Том пропустил Дэна в квартиру, и тот с нескрываемым любопытством принялся осматриваться. Предсказуемо остановил взгляд на расположившемся вдоль стены гостиной большом стеллаже с книгами. На него все обращали внимание, когда приходили к Тому впервые. Это была его гордость и радость, он собирал свою библиотеку почти двадцать лет — от новейших изданий лёгкой художественной литературы до подарочных и коллекционных классической. Большинство книг покупал он сам, что-то дарили знакомые и коллеги по университету, когда он ещё преподавал и общался с ними. Прикрыв дверь и прислонившись к ней спиной, Том взглянул на Дэна. Свистопляска в душе улеглась, а вот озадаченность осталась. Какое дело могло возникнуть у главы крупной компании к писателю? Право слово, не за мастер-классом же по литературному мастерству он приехал? Дэн, наконец, повернулся к нему лицом и вынес вердикт: — Скромненько. — Ну, да, ни в какое сравнение с твоей цитаделью. Он постарался добавить в голос иронии, но Дэн не заметил. Или сделал вид, что не заметил. — Ну, разумеется, — кивнул он и улыбнулся. Просто и почти тепло. Суровые черты лица внезапно смягчились, в глазах появились смешинки, и Вселенная Тома сдвинулась, накреняясь, грозясь рухнуть в бесконечность. Его вдруг накрыло осознанием, что Дэниэл Бауман, когда не хмурится и улыбается, становится… симпатичным? Господи, только этого не хватало. — Так зачем ты приехал? — Поужинаем? Том уставился на него во все глаза. Подумав, что ослышался, он уточнил: — Что? Дэн пожал плечами. — В прошлый раз получилось неплохо, вот я и подумал, что можно повторить. Вдвоём. Том зачарованно, как загипнотизированный удавом бандерлог, смотрел на него. Неплохо? В смысле, в прошлый раз получилось неплохо? Он издевается? Или серьёзно? Похоже серьёзно, судя по невозмутимому виду. Или всё же пытается шутить? Мать твою, да что происходит? — Ты правда так думаешь? — вырвалось у него недоверчиво. — Что именно? — Ну, что тот ужин удался? — А разве нет? Да, он точно верил в то, что говорит. Непостижимо. Том изобразил улыбку. Как он подозревал, в ней светилось изумление. Возможно немного безумия. А Дэн смотрел прямо, выжидающе. Динь-дон, не вздумай соглашаться, Том. Он отлепился от двери, наконец-то вновь обретая способность двигаться и медленно подошёл к стойке кухонного стола, где стояла тарелка с потенциальным ужином. — Слушай, спасибо за приглашение, конечно, но нет, — проговорил Том и, чтобы смягчить свои слова, добавил: — Извини. Дэн озадаченно свёл брови к переносице. — Странно, обычно интуиция меня не подводит. — И сейчас не подводит, — кивнул Том, — но всё равно нет. — У тебя кто-то есть? — Да. Своя еда. Дэн приблизился и, заглянув в тарелку, брезгливо покривился. — Варёные овощи? — И курица. Тома одарили снисходительно-жалостливым взглядом. — Я предлагаю тебе ресторан, где готовят лучшую рыбу в городе. — Терпеть не могу рыбу, — улыбаясь, сказал Том чистую правду. Дэн хмыкнул и сделал шаг вперёд. — Хорошо. Значит, закажешь что-нибудь другое, — и прежде, чем Том осознал, что происходит, Дэн взял его за руку и решительно потянул к выходу. Обхватившая запястье ладонь оказалась сухой и тёплой, хватка крепкой, но вместе с тем не причиняла боли. Наоборот, это оказалось неожиданно… приятно? Очень приятно. Смущённый и растерянный, первые несколько шагов Том не сопротивлялся. Потом до головы дошло, что происходит, и он принялся упираться. — Дэн… Дэн, подожди… да остановись, чёрт тебя возьми. Он остановился, посмотрел осуждающе-устало. Том аккуратно освободил свою руку и легонько потёр место, где только что сжимались пальцы. Дэн взглядом проследил за этим движением, но ничего не сказал. Будто был уверен, что не сделал больно. — Ты когда-нибудь слышал о личных границах? — спросил Том. — Немного. Сможешь подробнее рассказать за ужином. — И слово «нет» тебе незнакомо, да? — Как правило, зависит от контекста. Губы Тома непроизвольно растянулись в улыбке, и Дэн улыбнулся в ответ, засунув руки в карман своих дорогущих — даже на вид — брюк. Белая тенниска подчёркивала загорелую кожу, тёмные волосы коротко подстрижены. Он выглядел… дорого. Шикарно. — Мне надо переодеться. Дэн оценивающе оглядел его растянутую футболку, зелёные, разрисованные плюшевыми медведями свободные шорты и тапки-вьетнамки. — Отличные шорты, а ресторан демократичный, — сказал он. — Поехали? Здравый смысл всё ещё подсказывал отказаться, но любопытство взяло верх. В конце концов, это обычный, ни к чему не обязывающий ужин. И похоже, если речь не идёт о Бенни, Дэн становится похож на нормального человека. Почти. Может, всё пройдёт лучше, чем в первый раз. Том неторопливо потушил сигарету. Покорившая его улыбка и неловкий флирт. Сжимающие запястье тёплые пальцы. С того прикосновения жизнь Тома и разделилась на две части: до Душки Дэна и с ним. Порой Тому казалось, будто он в тот день его собой пометил. Или проклял. Один чёрт. Дэниэл Бауман не просто вошёл в его жизнь, он врос в неё, пустив толстые и крепкие корни. Предыдущие полтора месяца Том методично их выкорчёвывал, максимально дистанцируясь от Дэна. Созванивались они только из-за Бенни, вернее, Дэн звонил, если его что-то беспокоило в поведении брата. И почти каждый телефонный разговор походил на испытание, но Том потихоньку приучал себя не вестись на манипуляции супруга. С чем пока не удавалось справляться — с мучительной тоской по нему самому. Эта чёртова сука-любовь, идущая рука об руку с тягой к пиву, выматывающая и болезненная. Столь ненавистные Дэном сигареты казались невинной шалостью на фоне этих двух зависимостей. Том сглотнул сухим горлом. После курева предсказуемо захотелось пить, а он так торопился к себе, что напрочь забыл о воде. На секунду мелькнула мысль перетерпеть жажду, но Том одёрнул себя. Ну, проснётся, подумаешь, какая беда. Его никто не звал сюда, сам приехал. Том натянул шорты. Да, те самые, с медведями. Он купил их накануне ужина с Дэном на рыночной распродаже, вытащив из груды разбросанных по столу шмоток. Сейчас, спустя три года, рисунок немного выцвел, от многочисленных стирок ткань истончилась, а на одной из коленок даже пришлось ставить заплатку. Но Том по-прежнему нежно любил их и берёг, как зеницу ока. И далеко не последнюю роль в этом играли связанные с ними воспоминания. Аккуратно открыв дверь, он шагнул за порог комнаты и неторопливо приблизился к холодильнику. Дверца чуть скрипнула и, затаив дыхание, Том прислушался. В комнате по-прежнему было тихо. Достав бутылку, он припал к горлышку. — Что ты делаешь? Голос с дивана прозвучал внезапно, громко и совсем не сонно. Том подавился, вода моментально хлынула в дыхательные пути, заставив зайтись кашлем. Мать твою, да что ж такое… — Пью, — прохрипел Том, смахивая выступившие слёзы. — А что ты пьёшь? Что он пьёт? Этот человек нормальный вообще? Том перегнулся через стойку и всмотрелся в темноту гостиной. Но, разумеется, ничего не увидел. — Дэн, это всего лишь вода. Секунда молчание, а потом снисходительное и взбесившее: — Тогда ладно. — Ладно? И всё? А как же взять у меня анализ на предмет алкоголя в крови? Сарказм прорвался наружу против воли, но уже плевать. Этот сатанинский день, один из худших за последние пару лет, похоже, никогда не закончится. Дэн не удостоил его ответом. Завозился на диване. Том слышал шуршание одеяла и поскрипывание пружин. Каждый чёртов звук колошматил по натянутым нервам. Да на кой ж чёрт он припёрся? На краю сознания мелькнула мысль. Совершенно неправдоподобная. Их сегодня так много, всяких мыслей. Аж голова разрывается. — Дэн, а ты зачем приехал, я так и не понял? Он спросил, не рассчитывая не то что на честный, а вообще какой-либо ответ, но вопрос крутился на языке, вызывая непереносимый зуд. Дэн молчал. Сердце Тома отмеряло время, будто стрелка часов секунды. Казалось, тишина длится бесконечно. — Иди ко мне. Негромко. С просьбой в голосе. Самое невероятное, что ожидал услышать Том. Будто он сумел-таки залететь с того сраного батута на Луну и теперь изумлённо озирается, не понимая, как такое произошло. — Томми? Он на мгновение зажмурился, чувствуя, как внизу живота собирается тепло. Сглотнул. А потом хлопнул дверцей холодильника и со всех ног понёсся в спальню, проклиная и себя, и Дэна, и этот чёртов диван. Тому доводилось посещать демократические рестораны. Как правило, в таких местах не требовалась предварительная запись, отсутствовал дресс код, а кормили вкусно и недорого. Но место, куда привёл его Дэн, отличалось от привычных Тому толерантных заведений так же, как брюки дорогого бренда от купленных на распродаже пляжных шортов. Переступив порог «Пантеона», Том замер, оглушённый внезапным узнаванием окружающей его атмосферы элитарности, сдержанной роскоши и консерватизма. Мебель и предметы интерьера из дорогущих сортов дерева. Картины, в которых угадывались не только репродукции, сделанный на заказ вычурный декор и купленная явно не в онлайн-магазине посуда. И люстры. Эти чёртовы хрустальные люстры, свисающие с потолка тяжёлыми гроздьями. Том всегда их ненавидел. В той, прошлой жизни. По залу бесшумными тенями сновали застёгнутые на все пуговицы официанты, периодически замирая у столиков в почтительных и услужливых позах. На сцене за роялем расположился затянутый во фрак пианист, наигрывая что-то негромкое и мелодичное. И предсказуемо скучное. Демократия? Ни единого намёка. В «Пантеоне» царила безусловная диктатура денег и власти. Богоизбранности, мать её. Твоим шортам тут не место, жалкий червяк! Это читалось в глазах красиво одетых людей, сидящих за низкими столиками, и медведи на шортах Тома сжимались от страха и собственного убожества. Самому Тому захотелось дать нехилого драпа обратно в свою обычную, предназначенную для смертных, квартиру. С горькой иронией он думал, что великое мироздание, похоже, решило над ним подшутить. Почти двадцать лет оно гнало Тома по невидимому кругу, и вот теперь он замкнулся, вернув его на исходную точку. Только теперь вместо Томаса-старшего на ней стоял Дэниэл Бауман. Несомненно, шутка вышла грандиозной, но ни капельки не смешной. — Мистер Бауман, доброго вечера, рады вас видеть. Ваш любимый столик готов, для вас и, разумеется, вашего спутника. П-прекрасные шорты, сэр, отличный дизайн и крой по погоде. Присаживайтесь, располагайтесь. Официант, уже в годах худощавый мужчина, представившийся как Арчи, трещал без умолку, пока вёл их с Дэном через лёгкий полумрак небольшого зала, в самый его конец, выводил на увитую плющом большую веранду и усаживал за угловой столик. Гости за соседними кидали на них мимолётные взгляды. Опуская пятую точку в мягкое кресло, Том невозмутимо кивнул на «комплимент» в адрес своих шортов и отточенными движениями расстелил на коленях салфетку. Открыв меню, первым делом взглянул на цены и вновь постарался не выдать своего изумления. — Выпрями спину, Томас. И голову выше. Помни, у тебя нет слабостей. Будь мужчиной, а не… Том своевременно отогнал непрошенные воспоминания. — Рекомендую сибаса, мистер Бауман, сэр, и палтуса по новому рецепту… вы не любите рыбу, сэр? Могу предложить стейк рибай любой прожарки, кроме полной. Наша шеф-повар её не готовит, извините. Цыплёнок? Разумеется, у нас чудесная казаречче с цыплёнком и страчателлой, рекомендую… — Мы немного подумаем, Арчи, — прервал трещотку официанта Дэн. — Да, конечно, без проблем. Принести пока напитки? — Воды. Нам обоим. Дэн чувствовал себя отлично, судя по его виду. Никаких неловкостей и нервозностей. Догадаться, что он частый гость этого заведения, большого ума не требовало. — Всё-таки надо было переодеться, — сказал Том, когда Арчи отправился за водой. — А я по-прежнему настаиваю, что твои шорты восхитительны. — Дэн вдруг озорно улыбнулся. — Как ты заметил, Арчи они тоже понравились. А он славится своей консервативностью. Несомненно, улыбка Дэниэла Баумана действовала на Тома завораживающе. Он снова уткнулся в меню, скрывая волнение. — Боюсь, он слишком воспитан, чтобы говорить, что думает на самом деле, — проворчал Том. Нашёл рекомендуемую Арчи пасту и подавил вздох. Взять бумажник он успел, прежде чем Дэн практически выволок его из дома, но лежавшего там хватало в лучшем случае на чашку кофе в этом ресторане. — Дэн, у меня нет с собой столько денег. Он посмотрел на Тома с неподдельным удивлением. — Я пригласил — я угощаю. Выбери уже что-нибудь. Здесь на самом деле вкусно готовят. Том хотел сказать, что в «Гренаде» (настоящем демократическом ресторане, одном из его любимых) тоже отличная еда, а цены раза в три ниже, но сдержался. Опыт их знакомства, пусть и короткий, подсказывал, что переспорить Дэниэла Баумана крайне сложно. Если вообще возможно. — Пусть будет паста с цыплёнком. Надеюсь, она стоит своих деньжищ. В середине стола расположилась здоровенная хрустальная пепельница, и Том, подтянув её к себе, вытащил из кармана «восхитительных» шорт пачку сигарет и зажигалку. Прикуривая, поймал недовольный взгляд Дэна. — Какая-то проблема? — спросил Том, выпуская дым. — Да. Потенциальный рак лёгких, — без тени насмешки проговорил Дэн. — Не думал бросить? Том улыбнулся и покачал головой. — Нет. Это же святое — кофе и сигареты. Но после завязки я стал меньше курить. Бывает, правда, дымлю как паровоз, когда пишу. Дэн закрыл своё меню и взглянул на Тома. — Ах, да, ты же писатель. Не слишком прибыльное дело, как я погляжу. Как и в прошлый раз, в его голосе проскользнули снисходительные нотки. — Мне хватает, — ответил Том, стряхивая пепел. — Не на такие места, разумеется, но я никогда и не стремился к богатству. — Для себя пишешь? — Не верь писателю, который говорит подобное, — с улыбкой ответил Том и, поймав недоумённый взгляд Дэна, пояснил: — Всем авторам хочется, чтобы их писанину читали. Но мне повезло, что я могу этим и зарабатывать. — А изданное есть что-нибудь? Том замялся лишь на мгновение. — Нет. Но я не теряю надежды. Вернулся Арчи с водой и вежливо спросил, готовы ли они сделать заказ. Дэн заказал Тому пасту, а себе палтуса под каким-то крутым соусом. От закусок они отказались, как и от предложенного официантом вина к основному блюду. — Воды достаточно, Арчи. Позже закажем десерт. — Хорошо, мистер Бауман, — кивнул Арчи и, помедлив, обратился к Тому: — Шорты правда хорошие, сэр. Говорил так, будто вот-вот бухнется в ноги вымаливать прощение. Причём, у шортов. — Медведи благодарны вам за похвалу, Арчи, — проговорил Том, выдав самую любезную из своего арсенала улыбок. — И кстати, меня зовут Том. И я за демократию. Официант заметно расслабился. Будто стащил с плеч мешок, набитый камнями. — Я учту, сэр. Том проводил взглядом его стремительно удаляющуюся фигуру и повернулся к Дэну. — А я наивно полагал, что рабство давно отменили. Надо бы заслать сюда правозащитников для проверки. Дэн, подносивший ко рту стакан с водой, усмехнулся. — Что? — непонимающе проговорил Том. — Тебе не придётся далеко ходить. Я видел в зале Элен Сандерс, она председатель совета по правам человека в Дувере. Том затянулся сигаретой, переваривая информацию. — Невольник на побегушках СПЧ, — сказал он, медленно выдыхая дым через нос, и покачал головой: — Какое восхитительное блядство, прости господи. На этот раз Дэн негромко рассмеялся, и Том не мог не улыбнуться в ответ. Он почувствовал, как его отпускает напряжение. Ладно, чёрт с ним, раз уж мирозданию угодно, он сыграет по его правилам и постарается насладиться этим вечером и едой. Паста и впрямь оказалась вкусной, но, по мнению Тома, в «Гренаде» её готовили ничуть не хуже. Он не удержался и сказал об этом Дэну. Тот ответил, что знает «Гренаду», и да, неплохое место, но рыбное меню там из рук вон плохое. И поверг Тома в изумление, добавив, что вообще не ест красное мясо, в редких случаях отдавая предпочтение куриной или индюшачьей грудке. — А как же свиные рёбрышки на гриле? Крылышки-барбекю? Стейки? Дэн пренебрежительно фыркнул. — Ты о ливере не вспомнил, — сказал он и отправил в рот очередной кусок палтуса. Том смотрел, как он сосредоточенно, почти жмурясь от удовольствия, жуёт. Неторопливые движения челюстей и едва заметное глотательное движение. Удовлетворённо вздохнув, Дэн направил вилку на содержимое своей тарелки. — Рыба, друг мой, лучшее, что создала Вселенная. Морепродукты неплохи. А своё ужасное мясо можете забирать себе. Том не нашёл, что возразить, имея такое же мнение о самой рыбе. От десерта он поначалу отказывался, но Дэн сумел настоять на своём, заказав им кофе и семифреддо. — Поверь, это кулинарный оргазм. Иногда мне кажется, что некоторая еда — лучше, чем секс. Сравнение вызвало у Тома недоверчивую улыбку, но попробовав кондитерское чудо из замороженного суфле на тонкой подушке бисквита, понял, о чём говорит Дэн. В «Гренаде» не подавали ничего и близко похожего на подобную изысканность. Они выпили кофе и заказали холодный чай, а их разговор не прерывался ни на минуту. Том старался затрагивать нейтральные темы в виде музыки, театра и кино. Дэн со своей стороны тоже не перебарщивал с любопытством, видимо, помня слова Тома о личных границах. По крайней мере он надеялся, что помнит. Их уединение нарушил Арчи. Поднялся на веранду, растянув губы в виноватой улыбке, и снова принялся тараторить: — Я прощу прощения за беспокойство, мистер Бауман, Том, мне неловко прерывать ваш отдых, но мы скоро закрываемся. Могу я принести вам счёт? Право слово, мне очень жаль… И далее по списку, в лучших, по мнению Тома, традициях рабовладельческого строя. — Как ты, говоришь, зовут ту даму? — спросил Том, когда Арчи кинулся за счётом. — Элен Сандерс? Может, написать жалобу на неё? — Удачи, — ухмыльнулся Дэн. — Но имей в виду, её муж — генеральный прокурор нашего округа. Жуткий консерватор и мстительный тип. Том хмыкнул в ответ, оценив иронию. Счёт Арчи вручил Дэну. Пока тот доставал бумажник, повернулся к Тому, и только тогда он заметил в руках официанта небольшую коробку из плотного картона с логотипом ресторана. — Небольшой комплимент от ресторана для вас, — сказал официант с улыбкой. Том озадаченно взял коробку, а Арчи снова принялся тарахтеть: — Узнав о ваших шортах, Хлоя, наша шеф-повар, чрезвычайно вдохновилась. В «Пантеоне» редко кто из гостей бывает столь демократичен в выборе одежды, а она, как и вы, барышня довольно продвинутых и свободных взглядов. Поэтому захотела сделать для вас нечто особенное. Многие из персонала идею поддержали, в том числе и ваш покорный слуга, так что не сочтите за дерзость, примите этот скромный дар. Заинтригованный столь эмоциональной речью, Том аккуратно открыл крышку и, не удержавшись, прыснул. Внутри лежал средних размеров бисквит в виде плюшевого мишки. Хлоя заботливо нарисовала ему кондитерской глазурью глаза в виде сердечек, весёлую улыбку, а на тельце красиво вывела «Мы любим Тома». Он развернул коробку в сторону Дэну, и тот, увидев медведя, хмыкнул. — Мать моя, — сказал Том и посмотрел на официанта. Тот улыбался так, будто в первую очередь делал приятное себе. — Я тронут, Арчи, правда. Но мне же совесть не позволит съесть эту красоту. Передавайте благодарность Хлое и другим поварам. Всё было очень вкусно. И если у меня хватит денег прийти к вам снова, я обязательно надену эти шорты. На этот раз Арчи растерянно моргнул и замер. Он таращился на Тома, будто увидел в первый раз, и на какое-то мгновение образовалась неловкая пауза. Обескураженный столько резкой сменой поведения официанта, Том взглянул на Дэна. Тот молчал, но в глазах блестело… веселье? Удовольствие? Будто он развлекался развернувшимся представлением. — Б-благодарю, — наконец отмер Арчи и вновь почтительно повернулся к Дэну: — Мистер Бауман, всегда рады видеть в нашем заведении вас и Тома. Дэн поблагодарил за прекрасный вечер и, наконец, потянул обескураженного Тома к выходу. — Кто бы мог подумать, что обычные шорты способны произвести в «Пантеоне» такой фурор. Они мчались обратно, когда Дэн произнёс эту фразу. Том, опустив со своей стороны стекло, любовался видом сверкающих ночными огнями улиц Дувера. С приходом темноты стало прохладней, и свежий ветерок приятно обдувал лицо. Из динамиков доносились звуки лёгкого расслабляющего джаза. Было удивительно хорошо, и даже неловкость прощания с Арчи нисколько не испортила общее впечатление от вечера. Том с наслаждением потянулся: — А вдруг я сегодня создал тренд, который со временем перерастёт в тенденцию? Дэн широко улыбнулся. Будто представил «Пантеон», наводнённый дамами и господами в пляжных шортах и мятых футболках. — Пожалей Арчи, его же удар хватит. — Давай начистоту, — проговорил Том, развернувшись к нему всем телом и закидывая ногу на сиденье. — Он был таким милым и любезным из-за тебя, да? И бисквит вручил, чтобы сделать приятное тебе. — Отчасти. — Только отчасти? Дэн покачал головой, но ответил не сразу. Он завернул в переулок и теперь медленно ехал вдоль дома, высматривая свободное место для парковки. Рядовой ритуал для всех, кто не успевал, так сказать, вовремя вернуться, но для Дэна, судя по выражению его лица, бесящий до зубовного скрежета. Казалось, ещё немного и он начнёт материться, но, наконец, в самом конце переулка нашёлся небольшой закуток. — Ты ничего не понял, — сказал Дэн, выворачивая руль и аккуратно сдавая задним ходом в проём между машинами. — Арчи со всеми гостями такой. И дарил медведя от чистого сердца. — Ты пытаешься мне доказать, что я и правда понравился твоему консервативному невольнику? Предупредительно пискнули парктроники, и Дэн плавно затормозил. Заглушив мотор, развернулся к Тому. Из взгляда ушло раздражение, оставив знакомые озорные искорки. — Арчи — совладелец «Пантеона». На Тома будто тонну кирпичей вывалили. — Скажи, что ты шутишь, — пробормотал он, но Дэн отрицательно покачал головой. Смущение залило лицо жаром. Уже давно Том не чувствовал себя таким идиотом. — Чёрт, почему сразу не сказал? — Ты так блистал весь вечер, что я забыл упомянуть. Он откровенно и с улыбкой врал, и по-хорошему Тому следовало рассердиться, но любопытство оказалось сильнее обиды, выглядевшей бы сейчас надуманно. — И как же получилось, что он допустил гостя в шортах? — Деньги открывают многие двери, это их неизменное преимущество. Что уж говорить о маленьких приятных бонусах. — Дэн забрал с заднего сиденья коробку с пирожным и мягко вложил её в руки Тома: — Думаю, он разрешил Хлое сделать медведя, чтобы впечатлить тебя. — Меня, — повторил Том, чувствуя, что безбожно тупит, но не понимая, в каком месте. — Зачем ему впечатлять меня? Вряд ли я похож на миллионера. Дэн закатил глаза, мол, что ж ты такой бестолковый. Том нахмурился. — Неважно на кого-то похож. Главное, кого видел перед собой Арчи. А видел он эксцентричного молодого человека в забавных шортах. Поэтому они с Хлоей придумали эксцентричный презент. И поверь, Арчи и в голову не пришло, что ты — никому неизвестный писатель, живущий в одном из тех кварталов Дувера, где даже нормальной парковки нет. Наконец, всё встало на свои места. Как довольная улыбка вручавшего медведя Арчи, так и его растерянность, когда Том заявил о собственной финансовой несостоятельности. — Господи, какой пиздец… — Да, — усмехнулся Дэн, бессовестно веселясь, и вдруг добавил: — Но знаешь, я могу понять, почему он так подумал. Ты держался, как человек, видавший подобные места. Он обронил последнюю фразу вскользь, но в голосе мелькнула задумчивость. Будто обращался не к Тому, а к самому себе. Пытался ответить на мучавший его вопрос. Не ровен час, озвучит его и тогда придётся врать. — Проводишь? — выпалил Том, не зная, как ещё отвлечь Дэна от его мыслей. Ему это удалось. Он мигом просветлел лицом и выбрался из машины. Надо срочно ставить точку, думал Том, пока они шагали к подъезду. Арчи принял его за своего даже в этих нелепых шортах и футболке. Может, кому другому подобное и польстило бы, но только не Тому. «Пантеон» и всё с ним связанное — не его Вселенная, давно нет. Как стеллаж последние двадцать лет постепенно заставлялся хорошими книгами, так и Том создавал собственный мир, избавляясь от токсичного хлама и наполняя полки важными лишь для себя вещами. И на них не предусматривалось места для таких, как Арчи и Дэн. Особенно Дэн. Том сглотнул горький комок. Очарование вечера постепенно сходило на нет, возвращая из придуманного мирозданием сна в реальность. Напоминая Тому, кто именно его спутник. Предупреждая, что для него эта книга — слишком сложная, дорогая и редкая. Она создана для другой Вселенной, а потому вряд ли сама захочет в библиотеку Тома. Ты бредишь, что ли? Просто поставь точку и всё. Уже у двери квартиры, сжимая в руках коробку, он повернулся к Дэну. Он был выше всего на пару сантиметров, но Том внезапно почувствовал себя коротышкой. Дэниэл Бауман нависал не физически, а уверенностью, граничащей с чувством превосходства над другими. И в своём стремлении получить желаемое пёр напролом, будто бронемашина. Несомненно, говорило это не в его пользу, но обаяние и чувство юмора почти уравновешивало чаши весов сложной натуры. Это пугало и завораживало одновременно. — Почему именно алкоголь? Вопрос сорвался с языка сам по себе. Для Тома закономерный в силу собственных причин, но явно неожиданный для Дэна. Он удивился искренне, приподняв брови. — Просто хороший бизнес, который у меня получился. — Я понял, — кивнул Том. — Но тебе правда нравится заниматься этим? — А тебе правда хочется обсуждать это сейчас? Он сделал шаг вперёд и оказался совсем близко. На шею опустилась ладонь, сжала уверенно и крепко. Не больно, снова приятно. — Это не демократично, — попытался пошутить Том. Дэн придвинулся почти вплотную и улыбнулся. — Долой личные границы, даёшь жаркий секс. — Паршивый предвыборный слоган. — Заткнись уже, ладно? В тот вечер с Дэниэлом Бауманом оказалось приятным многое — общение, прикосновения, совместная еда. Поцелуи. Медленные и влажные. До одури чувственные. И тело отреагировало прежде, чем успел вмешаться рассудок. — Так пустишь или нет? — прошептал Дэн. Он прижимался лбом к его лбу, Том чувствовал на шее его пальцы. Тёплые. Зовущие. Беги, Том! Здравый смысл энергично махал красными флагами, но голос похоти оказался сильнее. Это просто секс. Хороший вечер требует хорошего завершения. Точку можно поставить и попозже. Том кивнул и полез в карман за ключами. И вот тогда и случился тот самый диван. Если стеллаж с книгами имел для Тома значение духовное, то диван в гостиной воплощал собой ценность материальную. Из натуральной кожи, цвета слоновой кости, он достался ему в наследство от предыдущих жильцов. Накануне их переезда у дивана сломалась ножка, поэтому в новое жильё он с ними не поехал. Арендодатель собирался отнести его на помойку, но Тому показалось возмутительным избавляться от хорошей, явно дорогой, вещи. Он оставил его себе, а вместо отсутствующей «запчасти» подсунул под основание несколько книг, предназначенных в утиль. Том обожал на нём работать, читать, да и просто валяться, глядя фильм или сериал. Прошёл он с Томом и его запои. Чего только не повидал этот хромоногий ветеран, но, так уж получилось, акт соития на себе он познал лишь единожды и именно в тот вечер. Едва захлопнулась дверь квартиры, и Том поставил на пол коробку, Дэн притянул его к себе, снова целуя. Голос здравого смысла затих, а диван оказался ближе всего. Большой, широкий и мягкий — он запросто уместил их вдвоём с Дэном. В итоге получилось не просто хорошо, а охренительно хорошо. Последний раз Тома так потрясающе «драли» … он не сумел вспомнить, когда. И было ли вообще. Он лежал под Дэном, пытался отдышаться и привести разобранный мозг в работающее состояние. В голове мелькнула дурацкая мысль, что Дэн зря шутил, сравнивая еду и секс. Случившееся между ними стоило минимум тысячу ужинов в «Пантеоне». Дэн прерывисто и шумно дышал, обдавая влажным теплом щёку, периодически сглатывая. Его пальцы гладили волосы, и в этих рассеянных движениях сквозила… нежность? Благодарность? Том пошевелился, и его тут же отпустили. Не глядя на Дэна, аккуратно сел и спустил ноги на пол. Чуть поморщился от покалывания в икрах и, натянув шорты прямо на голую задницу, подошёл к кухонному столу, где лежали бумажные полотенца. Прежде чем отдать Дэну рулон, оторвал от него кусок и вытер живот. Пятую точку потом помоет, всё равно в душ топать. Зажав в ладони салфетку, Том прикурил сигарету и включил вытяжку. Под её мерное гудение слышал, как за спиной шуршит бумагой Дэн. Затем тихо вжикнула «молния» и звякнула пряжка застёгиваемого ремня, будто знаменуя время подведения итогов. Вкусная еда. Хороший разговор. Потрясающий секс. Вышло отлично, вечер состоялся и теперь… Поставить точку, Том. Жирную точку. Да, верно. Он же думал об этом совсем недавно. Полки, книги, разные миры и всё в подобном духе. За спиной послышались негромкие шаги, затем на талию опустились тёплые ладони. Обвились вокруг, легонько потянули на себя. Дэн прижался губами к шее, и у Тома в районе горла дёрнуло чем-то, похожим на рыдания, окончательно выбивая из-под ног твёрдую землю. — Я не смогу остаться, у меня встреча с самого утра, надо выспаться. В его голосе слышалось искреннее сожаление. Том молча кивнул, делая затяжку. — Но я позвоню тебе завтра, хорошо? Да беги ты уже, мать твою! В голове выли сирены, вместо красных флагов нарисовался здоровенный транспарант с огромными, пламенеющими неоном буквами, и здравый смысл подпрыгивал с ним, полыхая многозначительным взором. — Хорошо, — ответил Том и ужаснулся своим словам. — Но ближе к вечеру. Днём буду работать. Сверкающие буквы погасли. Здравый смысл, отшвырнув плакат в сторону, опустил голову и презрительно выставил средний палец. — Значит, договорились. Всё получилось отлично, Томми. Ты и правда… нечто. Он тогда впервые назвал его «Томми». До него лишь один человек называл его так. Его мама — Мэри. С ласковой насмешкой. В исполнении же Дэна обращение звучало интимно, что-то перевернув в груди, заставив задохнуться. Том подавился дымом и закашлялся. Дэн, вздохнув, забрал у него сигарету и раздавил в пепельнице. — Ты подумай, чтобы бросить. Хорошо? Том сумел снова кивнуть и проводить его до двери. Закрыв её, прислонился спиной и обессилено сполз на пол. Задница болела. Рядом стояла коробка с бисквитом от Хлои (или Арчи), напоминая, что случившееся не привиделось ему в романтическо-эротическом сне. Вряд ли позвонит, вяло подумал Том. У него даже моего номера нет. Есть Бенни, идиот. Да, точно, бедный Бенни. Он не выдержит пыток и всё расскажет своему старшему брату, который… оказался не так уж и плох? Совсем неплох. Чувство юмора присутствует, трахается отлично. Правда, мясо не ест, характер сложный, да и живёт в другом мире, но у всех есть недостатки, верно? А потому — будь что будет. Том перевернулся на спину. После регистрации их брака, он часто вспоминал те, первые свидания. Да и в совместной жизни имело место хорошее. Вечера, проведённые вдвоём под тихую музыку, вкусную еду и долгие разговоры. И неважно, был это ресторан или обычный вечер дома. И некоторые приёмы у официальных лиц, с которыми Дэн общался по работе, проходили сносно, а ведь Том не переваривал подобные мероприятия. Из этих воспоминаний он черпал веру, что их отношения могут снова стать лучше и проще. Хотел и надеялся вернуть Дэна, который позволил ему поехать в «Пантеон» в шортах, острил по поводу еды и смеялся над ответными шутками. Того Дэна, который умел быть обычным, пусть ироничным, но весёлым, немного добрым и порой заботливым. Да, Том перестал задаваться вопросом, почему принял приглашение Дэна на тот ужин. Как и согласился на дальнейшие встреч. Но всё чаще в голове всплывал другой: а что было бы, если бы у него хватило решимости отказаться? Не поддаться на его обаяние и улыбку, сразу стереть метку и не позволить проклюнуться первым росткам симпатии и влечения. Не узнать, каково это — разговаривать с Дэном, смотреть на него. Любить его. И то, как всегда было у них с сексом — неизменно чудесно. Охренительно. Не думай, Том! Но воспоминания накатывали волна за волной, в голове точно щёлкал проектор, подсовывая слайды — один за другим. И недавнее: — Иди ко мне. Будто нарочно издевался, зная, как Том реагирует на него. На них. Он мог пойти прямо сейчас. И знал, что его примут. Не просто трахнут, но будут любить. И будет хорошо, безумно хорошо им обоим, и на время Том выбросит из головы кошмар последнего, самого плохого в их совместной жизни, года. Но забытьё окажется коротким и, вернувшись в реальность, он снова очутится в аду. Никакой, даже самый феерический секс в мире не спасёт их брак. Он лишь на неуловимое мгновение оттянет неизбежное. Том глубоко вздохнул и на миг прикрыл глаза. В паху тянуло невыносимо. Ааа, к чёрту всё. Он достал из тумбочки смазку и смело выдавил на ладонь щедрую порцию. Зажмурившись, обхватил возбуждённый член. Дэн, нависающий над ним, торопливо раскатывающий по себе презерватив, рывком подтягивающий к себе… Том закусил край простыни, чтобы не стонать слишком громко, и двинул рукой. Отбросил воспоминания о прелюдии, сосредоточившись на главном, отдаваясь мелькающим перед закрытыми глазами образам. Не быстро, но сильно, и Том вздрагивает, беспомощно, изумлённо вскрикивает, цепляется за подушки за своей головой. Дэн перехватывает его руки, переплетает их пальцы. Впивается в его рот своим. Очередной жёсткий толчок и вскрик, Дэн громко стонет в ответ и вновь вколачивается в него. Задница полыхает, член звенит, Тома трясёт от напряжения, ему почти больно, но, господи, как же это хорошо, охренительно хорошо, и да, ещё… пожалуйста, ещё… Оргазм нахлынул, будто цунами, и Том прижал ко рту ладонь, сдерживая стоны, проглатывая их все до единого, судорожно выдыхая носом. Перевёл дух и дрожащей рукой вытащил из рта простынь. Его потряхивало, в горле снова стало сухо, и Том глотнул воды — на этот раз взял бутылку с собой. Он ещё долго крутился в постели. В какой-то момент накатили слёзы, и Том не понимал, почему плачет, но, проревевшись, наконец, забылся беспокойным сном. Он видел маму с ласковыми искорками в глазах, треплющую его по волосам. Смутно знакомого, совсем юного, парня с длинной чёлкой, забрасывающего в кольцо мяч. И Дэн тоже там был. Улыбающийся, обнимающий Тома сильными руками. Они подтрунивали над ним, но Том не обижался, потому что рядом с ними было тепло и радостно. А потом звук взвизгивающей плети и вышибающий из груди воздух удар, боль, страх и чернота. Всё смешивалось — хорошее и плохое, красивое и уродливое, и у Тома ужасно разболелась голова, он чувствовал это даже там, во сне. Разбудил вой вновь сработавшей автомобильной сигнализации. Какого чёрта, мысленно застонал Том, нехотя открывая глаза. Светившее за окном солнце ослепило. Звуки заходящейся криком машины отдавались в висках ноющей болью, и Том еле заставил себя встать с кровати. Разбитый и ничуть не отдохнувший, он вышел из спальни и обнаружил пустой диван. Аккуратно свёрнутый плед, положенный на подушку. В раковине к своим вчерашним собратьям добавилась ещё одна кружка. Из-под кофе. Часы показывали почти десять утра. Том закрыл глаза. — Как же. Я. Тебя. Ненавижу…