Rock—Paper—Fuck, I Might Be Gay

Динамайт! Сюда! Динамайт! Кацуки вышел из зала и, прикрывая глаза от вспышек фотокамер, хмуро направился к оранжевой Acura NSX, припаркованной у входа. Он всегда ненавидел такого рода шумные вечеринки и ничего так сильно не желал, как вернуться домой в свой пентхаус и отоспаться после сочетания шампанского и закусок, но агент убьёт его, если он не сделает прессе хотя бы одно заявление о своём месте в топе. Поэтому Кацуки развернулся, ещё не садясь в спортивную машину. Он расстегнул пуговицу на безумно дорогом пиджаке и указал на невысокую девушку впереди, которая держала микрофон в трясущихся пальцах. — У вас всего один вопрос, бровастая. — Я… мистер Динамайт, сэр. Каково это, когда вас пятый год подряд называют героем номер один Америки, хотя вы в штатах всего семь лет? По словам его агента, его губы изогнулись в "ухмылке, которая продаёт". Той самой, которая демонстрирует его жемчужно-белые зубы и создаёт репутацию любимого плохиша Америки. — Это похоже на победу. *** Кацуки любил водить машину. У него никогда не было возможности учиться, пока он жил в Японии, но на западном побережье Америки не было недостатка в извилистых горных дорогах или живописных океанских магистралях. Это было одно из первых, что он освоил после переезда. Что-то в том, как он садился за руль, в оглушающем звуке двигателя и в том, как машина уверенно держалась на дороге, придавало ему уверенности. Когда геройская работа становилась невыносимой, когда тосковал по дому, когда начинал сомневаться в своем решении переехать вскоре после окончания учебы — именно поездка на машине прочищала его мысли. Кацуки заехал в подземный гараж своего дома, неохотно заглушил двигатель и поднялся в пентхаус, где ему предстояло провести ещё одну ночь в одиночестве. Не то чтобы он не мог найти никого, кто согрел бы его постель, но сколько бы людей он ни приводил домой, никто так и не остался. Этого было почти достаточно, чтобы заставить его задуматься: интересен ли ему секс как таковой, но потом он вспоминал UA и те несколько недель, что они с Шото провели вместе. Наверное, казалось чрезмерным до сих пор зацикливаться на ком-то, с кем семь лет назад переспал четыре раза, но по какой-то необъяснимой причине именно прекрасное лицо этого ублюдка вспыхивало у него под веками в те ночи, когда он ездил за рулём, чтобы забыть об ошибках. На счету было не так уж много таких ошибок. Переезд в Америку – не ошибка. Это позволило вырасти и стать сильнее, вдали от влияния семьи и Деку. Но не поговорить с Шото? Не признаться себе и этому симпатичному ублюдку, что он на самом деле что-то значил для него? Он определённо ехал, чтобы забыть об этом. Кацуки повесил ключи на магнитную ленту в прихожей, скинул кожаные ботинки и прошлепал мимо просторной кухни с панорамными окнами во всю стену. Сверкающие огни города отражались в заливе Эллиот, и Кацуки в тишине квартиры наблюдал, как на него смотрит его унылое отражение. Он вздрогнул, когда тишину нарушил звонок. Он вытащил телефон из внутреннего кармана, фыркнув при виде дурацкой фотки Дерьмоволосого, и поднёс к уху. — Что такое, придурок? – Ого! Бакубро! Не был уверен, что ты еще не спишь, разница во времени всегда выбивает меня из колеи. — Еще даже не полночь, Дерьмоволосый. А разница всего в семь часов. Киришима рассмеялся в динамик, а Кацуки поймал себя на том, что улыбается. Прошло много времени с тех пор, как они разговаривали в последний раз, и он мог признаться, что скучал по своим придуркам. — Так что же тебе нужно, раз уж звонишь? Хочешь поздравить меня? — Проговорил он, а затем выдохнул, издав победный возглас. — Ты снова победил?! Это потрясающе! Я знал, что ты справишься! — Тц, конечно, я выиграл. — Мне правда жаль, я забыл, что это сегодня. Думаю, можно сказать, что у меня много забот… — его голос затих, и он нервно рассмеялся. — Это так? Что за заботы, Дерьмововолосый? — Ну, понимаешь… Я вроде как… как бы это сказать? Кацуки закатил глаза и направился на кухню, доставая бутылку воды и устанавливая телефон на столешнице на громкую связь. — Я ушёл из агентства Жирножвача. Кацуки нахмурил брови и наклонил голову набок. — Так к чьему агентству ты присоединишься? Думал тебе там понравилось. — Ну, да, нравилось! Жирножвач замечательный, и работать с ним было круто… Я просто вроде как... открываю собственное агентство? Кацуки выплюнул воду, закашлялся и похлопал себя по груди. — Боже мой, чувак, что случилось? — Дерьмоволосый. — Ты в порядке? — Киришима! На линии повисла тишина, и Кацуки вытер рот, положив ладони на стойку и, прищурившись, уставился на телефон. — Зачем ты именно мне звонишь? — Ну… — Выкладывай! — Помнишь эту услугу? Выпускной вечер… Глаза Кацуки расширились. Нет. — Ты сказал, что, пока я не расскажу ему, я могу просить о чём угодно. Что ж, я скажу прямо: я хочу, чтобы ты основал агентство вместе со мной. И хотя прошло семь лет с тех пор, как Кацуки обещал ему, они оба знали, что он никогда не откажется от своего слова, а это означало одно: Кацуки возвращается в Японию. *** — Бро... ты только что назвал меня Кацуки? Большие руки на его бёдрах остановили толчки, и на лице Шото появилось отсутствующее выражение. — Нет. Парень под ним фыркнул. — Э-эм... правда? Потому что это прозвучало так, словно назвал. Шото поёрзал на члене парня, тщетно надеясь, что они смогут вернуться к тому, чем занимались раньше. — Ты всё выдумываешь. Я произнёс твоё имя. Хватка усилилась, и Шото зашипел, бросив взгляд через плечо на безымянного потрахушника. — Моё имя совсем не похоже на “Кацуки”. Ты хоть помнишь его? Шото отвернулся, хмуро уставившись в стену. Не то чтобы он забыл, как звать этого парня, скорее, он вообще не хотел запоминать, как его имя. — Конечно, помню, — он снова попытался подвигать тазом, чтобы отвлечь парня, но его руки держали крепко. Дерьмо. — Это... ты сказал мне, что оно... Подожди, я вспомнил… Парень оттолкнул Шото, швырнув в него одеждой. — Какой херовый же ты герой. Не собираюсь заниматься сексом с кем-то только для того, чтобы на моём месте представляли кто-то другого. Шото бросил на него ядовитый взгляд, натягивая вчерашнюю одежду и хватая бумажник и ключи. — Ты, кажется, не возражал прошлой ночью. — Просто убирайся из моей квартиры… Утреннее солнце было раздражающе ярким, и Шото надел слишком большие солнцезащитные очки, демонстративно игнорируя каждого, кто узнавал в нём героя номер два, в пользу того, чтобы отправиться в ближайшее кафе и заказать самую большую порцию крепкого кофе. Уже слишком поздно, чтобы идти домой до начала патрулирования, поэтому он не спеша зашёл в агентство Старателя и направился в душ, надеясь смыть с себя запах секса и алкоголя. Он почти прошмыгнул незамеченным, но по какой-то неведомой причине Тодороки Энджи словно обладал сверхъестественной способностью всегда знать его местоположение. — Шото. — Отец, — Шото отвернулся, делая глоток кофе. Взгляд Энджи скользнул с его очков на помятый костюм, а затем снова на лицо. — Тяжелая ночька? — Я буду готов к патрулированию, не волнуйся. — Я не это имел в виду. Просто хочу убедиться, что ты заботишься о себе, Шото. Ты хотя бы был дома прошлой ночью? — Мне двадцать пять лет, можешь не беспокоиться обо мне. В глазах цвета морской волны промелькнуло что-то непонятное, и он потер шею. — Неподалеку открылся новый ресторан собы. Мы могли бы перекусить вместе позже? — Не могу, — Энджи с надеждой посмотрел на Шото, и тот вздохнул: — Киришима пригласил на ужин, чтобы кое-что объявить. Лично я думаю, что они с Изуку перестали увиваться друг за другом и наконец-то потрахались. — О-оу. Чёрт возьми, он как побитый щенок… — Свадьба в субботу, а в пятницу репетиция ужина, так что закажи столик на завтрашний вечер. Мы можем пойти после патрулирования. — Его лицо просияло, а Шото закатил глаза. — Теперь я могу идти? От меня пахнет спермой. Шото рассмеялся, когда Энджи покраснел так, что слились с цветом волос. Он прошёл к душевым, быстро раздевшись и соскользнув по стене ближайшей облицованной плиткой ниши. Горячая вода не обжигала, но была близка к этому. Шото почти уверен, что человек без огненной причуды завопил бы от боли и уже бежал залечивать ожоги, но для него это стало любимым способом избавиться от ночной грязи. Он почувствовал, как из его болезненного отверстия вытекали следы вчерашних ночных похождений, и Шото выругался на безымянного засранеца. Он обхватил член, медленно поглаживая его, и прислонился головой к стене. Он больше не был занят тем, что не кончал во время секса. Возможно, это было нормально для него, старшеклассника, который так безумно и безответно влюбился в некоего Бакуго Кацуки, что был готов на всё, чтобы заполучить хотя бы частичку его внимания. Но теперь он был взрослым. И будь он проклят, если не испытает гребаный оргазм. Шото опустил руку себе между ног, дразня своё набухшее отверстие, и погрузил палец внутрь, чтобы смазать его спермой. Он вытащил его и размазал по кругу, прежде чем вставить два пальца. Рука на члене стала активней. Он закрыл глаза и попытался представить, что он не один, что рядом с ним есть возлюбленный, который удовлетворит желание… На счет "три", Шото. Шото вздохнул и потряс головой, желая, чтобы его внутренняя фантазия заговорила иным голосом, любым другим. Что не так? Не скучаешь по мне? Я снова выберу бумагу, только для тебя. — Отвали…а-а… Тело Шото отреагировало на низкий рокочущий голос Кацуки. Он не слышал его лично почти семь лет, но голос всё равно отпечатался в мозгу, как адское клеймо. Блядь, ты потрясно выглядишь, растянутый на моих пальцах, бьюсь об заклад, ты хочешь ещё один… Шото прикусил губу и снова потряс головой, но всё же добавил третий палец, застонав и задвигав ими в неровном ритме. Вот так, поглаживай себя сильнее, вот так. — Х-ха, К-Кацу… Снова произносишь моё имя? Понимаю, что был лучшим любовником в твоей жизни, но этот парень, похоже, был не в восторге от того, что ты стонал, как шлюха, сидя верхом на его члене. Шото фыркнул и сжал пальцы. — Н-не з-зацикливайся на этом… Ты отрицаешь это, красавчик? Просто продолжай притворяться, что не думаешь обо мне после стольких лет. — Да пошёл ты, — его бедра задвигались, и он попытался сохранить темп. — Ты тот мудак, который... который ушёл, не сказав ни слова… О, детка… Шото заскулил и ещё глубже вонзил в себя пальцы, надеясь заглушить голос в своей голове. Знаешь, я тоже думаю о тебе, о том, как ты сжимаешься вокруг меня, словно великолепная маленькая насадка на член. Добавь ещё пальчик, Шо. Дай мне увидеть, как ты разваливаешься на части. У него кружилась голова, а по телу разливался жар. Шото не был уверен, было ли это из-за кипящей жидкости или из-за почти болезненного растяжения, но он сделал то, что ему велено, проведя большим пальцем по своему отверстию и введя внутрь четвёртый палец. Ему так хотелось, чтобы это оказалось правдой. Чтобы Кацуки скучал по нему. Чёрт, он с самого начала хотел, чтобы этот эгоистичный сукин сын не уходил, но сейчас он позволил себе эту фантазию. Шото кончил с именем Кацуки на губах, дрожа всем телом. Его пальцы выскользнули из растраханного отверстия, и оргазм хлынул потоком. После он сполз по стене, сидя на полу душа в сантиметре воды и выдыхая через нос. — Я жалок… Он обратился в пустоту. В душевой было никого, слышалось только журчание воды по коже и керамике. Шото не имел ни малейшего представления, как ему удалось заставить весь мир поверить, что у него всё под контролем. Для всех остальных он герой номер два: сияющим маяк надежды, сохраняющий спокойствие перед лицом бури. И, возможно, так оно и было. До тех пор, пока это успокаивало людей, он мог продолжать демонстрировать публике спокойный и, по общему признанию, устрашающий образ, а наедине с собой у него был слишком горячий душ, жуткое похмелье и сокрушительная ясность того, что он сошёл с ума от тоски по своему-не-совсем-бывшему. *** — Бро, у тебя получилось! Киришима встал и похлопал его по плечу, когда тот подошёл к столу, а Шото помахал своим друзьям, снимая куртку и шарф и усаживаясь на свободное место. Серо наклонился ближе, пододвинул коктейль и сжал его руку. — Рад, что ты пришёл, Шо, у нас давно не было времени просто почилить. — Прости, знаю, я всегда на работе. Широкая улыбка Серо была искренней, и он слегка склонил голову. — Не стоит извиняться, это то, что делает тебя хорошим героем. Просто хотел бы, чтобы ты уделял больше времени себе, понимаешь? Шото кивнул и опустил взгляд на напиток, рассеянно проводя пальцами по холодной глади стакана. Изуку сидел на другом конце стола рядом с Киришимой и лучезарно улыбался Шото со своего места. На самом деле он был изрядно шокирован тем, что двум его друзьям потребовалось так много времени, чтобы осознать чувства друг к другу. Киришима, возможно, и отрицал, что он гей, ещё в академии, как Каминари. Только вот сейчас он сидел так близко к своему жениху, что почти оказался у него на коленях, не то чтобы Шинсо возражал. А Изуку? Излишне говорить, что он и Киришима были сделаны из одного теста: решительности, упорства и немалого количества солнечного света. Но независимо от того, что в конце концов свело их вместе, ждать этого пришлось долго. Шото радовался за них, правда, радовался. Ему отрадно видеть своих друзей счастливыми, они не были повинны в том, что он всегда одинок. Киришима встал и поднял своё пиво. — Итак, я от всей души рад, что вы смогли присоединиться! Хочу сделать небольшое объявление, и я хотел бы сказать всем лично. Шото и Серо обменялись понимающими взглядами и взяли свои напитки, готовясь произнести тост. — Я открываю собственное агентство! И уже нашел партнера, который будет руководить этим вместе со мной! Он заговорщицки улыбнулся Изуку, и несколько человек многозначительно присвистнули. — Партнер, конечно… — Мина многозначительно подмигнула, и все за столом рассмеялись, даже Шото не смог удержаться и посмеялся в свой стакан. Киришима свёл брови и резко повернул голову. — Почему вы, ребята, придаете всему сексуальный оттенок, я не это имел в виду! — Всё нормально, — Шото повысил голос, чтобы его было слышно сквозь хихиканье. — Мы рады за ваше с Изуку партнерство. Когда нам ожидать приглашения на свадьбу? Киришима побледнел, а Изуку поперхнулся своим пивом, схватив салфетку, чтобы оно не стекало по подбородку на его мерч со Всемогущим. — Б-братан, нет-нет! Мы не... это не… — Д-да, Шо-чан, мы просто друзья… — в глазах Изуку мелькнула грусть, и у Шото сжалось сердце из-за него. — Кроме того, я всё ещё управляю старым агентством Всемогущего. Я не тот, который Эйджиро нужен! — Ну, тогда кто это? — заговорил Шинсо рядом с Каминари, и Киришима оживился, услышав этот вопрос. Это напомнило Шото о том, с каким восторгом учился в UA, когда ему доводилось спарринговаться с Кацу… Шото задержал дыхание, крепче сжимая бокал в руке. — Бакубро возвращается в Японию! Все ахнули, некоторые зааплодировали, а бокал в руке Шото разлетелся вдребезги на осколки.