Пылающий вереск

«Зачем предаваться скорби о случившемся, если можно убедить себя в отсутствии её значимости?»

(Нари)

***

      Под ногами что-то хрустнуло, но девочка так и не опустила взгляд, упрямо уставившись на хлипенький крест, маячивший перед опухшими от слёз глазами, словно тот был единственным , что удерживало её в здравом рассудке. Она и без того знала, что под её подошвой лежит очередная обуглившаяся кость.       Похоронить удалось не всех, а останки некоторых, сожжённых в пламени, осыпались прямо на руках, не донесённые до небольших ямок, которые должны были послужить им братской могилой. От былых знакомых черт по большей части остались лишь обрывки одежды да подвески с посеребрёнными тотемами животных, кои при жизни носил едва ли не каждый житель деревни, считая, что те приносят удачу на охоте — главном промысле. Несколько таких грубоватых фигурок зверей, найденных неподалёку от их хозяев, она сжимала сейчас в ладонях, где земля и комья грязи перемешались с кровью.       Если же ей и встречались более-менее целые трупы, они были настолько обезображены, что тошнило при одном лишь взгляде на их рассечённые грудные клетки, чуть ниже которых торчали рёбра. Многих людей орки застали прямо за вечерней трапезой.       На одну из таких изб, не преданных огню, девочка наткнулась, когда пыталась найти выживших. Запах крови и смерти вскружил голову ещё на пороге. На гнетущихся ногах переступая через лужицы непонятого ей происхождения, она проследовала дальше, сдерживая рвотные позывы. Там, у самого стола, на котором всё ещё оставалась нетронутая оленина, она обнаружила всю семью, жившую здесь. Точнее, то, что от них осталось.       Старший из сыновей сидел на полу, прислонившись к стене. Его убили первым, бесцеремонно вонзив оружие туда, где должно было биться сердце. Из его рта по побледневшим губам медленно стекала струйка полузасохшей крови. Следующей встретила свою кончину лежавшая на резной скамье мать, отчаянно прижимавшая ладони к широкому порезу на горле. Девочке даже на мгновение показалось, что она услышала жуткий хрип, исходящий от тела, когда женщина находилась в предсмертной агонии. Но всё это было не более, чем плодом её обезумевшей фантазии. Труп отца, небрежно откинутый в сторону, валялся под столом обезглавленный. Капли, разлетевшиеся во все стороны от фонтана крови, хлеставшей из шеи в момент, когда ту оторвали от головы, покрывали бурыми пятнами весь пол. Чуть поодаль болталась и сама голова, видать рывком надетая на острóгу. Сосуды в глазах мужчины полопались. Рот, перекошенный в немом крике, обнажал залитые кровью зубы и кровоточащие дёсна.       Резко зажмурившись, она в ужасе попятилась назад и, хватаясь руками за стены, на которых застыли тёмные разводы, бросилась прочь. У двери девчушка, совершенно перестав понимать, куда бежит, споткнулась о какой-то предмет, доселе скрытый полумраком, и растянулась пластом на досках. Резко обернувшись, она замерла. Почти у самого порога лежал бесформенный силуэт ребёнка с торчавшим из спины изогнутым ржавым клинком. Маленькая ручка вытянулась в сторону света, до последнего цепляясь за жизнь. Посиневшие ногти мальчика наполовину ушли в дерево, когда тот из последних сил пытался избежать своей участи. В зрачках, наполненных ещё не высохшими слезами, застыл животный страх. Воротник тканной рубашки едва прикрывал рану на шее, из которой старательно вырезали кусок плоти. Должно быть, он лежал обглоданным где-то неподалёку.       Младшему из сыновей почти удалось сбежать из родительского дома, ставшего для его семьи могилой, но, увы, враг оказался хитрее. Да и смог бы он выжить, если над всеми, кого он знал, учинили такую жестокую, нечеловеческую расправу?       Она сжалась и, старательно избегая смотреть на что-либо, ползком выбралась наружу. Прочь , прочь от увиденного. В голове звенело. Очередной вдох этого смрада вызвал новую волну спазмов в желудке. В конце концов, не выдержавшие такой нагрузки внутренности больше не могли сдерживать в себе остатки пищи. Её согнуло пополам и вырвало на землю. Глаза заслезились. Вытерев тыльной стороной ладони испачканный рот, она перевернулась на спину и, мелко дрожа, обхватила себя руками, бесцельно уставившись на последние отблески заката на небе. По телу быстро расползалась пустота. Хотелось схватиться за лезвие и вырезать из памяти всё, что с ней произошло. Напряжение и страх достигли своего пика. Что ей теперь делать? Вероятность того, что орки, а она не сомневалась, что это сделали именно они, вернутся, была очень высока. Ей стоило немедля покинуть деревню. Но уйти, не упокоив души умерших, она не могла, как бы сильно не была испугана и разбита.       Пошатываясь, девочка заставила себя подняться на ослабевшие ноги и бросила взгляд на дом. Нет, она не вернётся туда вновь. Отвращение к тому, что находилось внутри его стен, было слишком велико.       Невдалеке догорали доски. Она смерила их задумчивым взглядом. Что не смогла сделать она, сделает пламя. Подцепив рукой ещё тёплое, почерневшее дерево, на конце которого слабо трепетал огонь, девочка поднесла его к крыльцу дома.       — Гори. — прошептала она хрипло. — И позаботься о тех, чьи жизни были сегодня забраны. Пусть их души найдут покой в уготованных им чертогах.       Тихо прочтя молитву, она завороженно уставилась на то, как языки пламени перекинулись на дом, с каждой секундой охватывая всё большее пространство. Вскоре полыхало всё сооружение.       Тёмный силуэт на фоне алого зарева.       Дождавшись, когда балки, державшие крышу, рухнули, подняв в ночное небо большой сноп искр, она перешла к оставшимся домам, постепенно уничтожая последние напоминания о том, что здесь когда-либо жили люди.       Кресты. Сейчас она стояла напротив них, смотря сверху вниз на тело отца, лежавшее в одном из углублений. Такой холодный, непривычно беспомощный и равнодушный. Её снова передёрнуло. Она так и не набралась смелости вытащить стрелу из его черепа, боясь, что это зрелище окончательно лишит её силы воли.       — Что любил, по вине того и умер, да? — пробормотала она.       Найти лук мужчины не удалось. Скорее всего, он сгорел вместе с остальной утварью. Она опустилась на корточки и, перевесившись через край могилы, дотронулась кончиками пальцев до ледяного лба отца. Тот снова начал кровоточить, несмотря на то, что ранее она тщательно протёрла его тканью, оторванной от своих одежд. Руки задрожали, грозясь не удержать её.       Девочка всхлипнула.       — Всех до единого, пап. Никого не осталось… они словно ждали, когда вы вернётесь с охоты. — она осеклась. — Что мне теперь делать?       Труп не отвечал. Это безмолвие, становившееся невыносимее с каждой секундой, вызвало всплеск противоречивых эмоций в воспалённом мозгу.       — Наши люди всегда умели обращаться с оружием, почему никто не заметил приближение врага?! — накатившая злость была неожиданной даже для неё. Она винила, ненавидела, но кого? Не себя ли за то, что не умерла вместе с ними? — Ты обещал, что позаботишься обо мне вместо матери, а сам умер такой нелепой смертью, не достойной мужчины!       Едкие оскорбления продолжали сыраться из её рта, словно это могло унять боль, заполонившую всё её нутро.       — Лжец! Предатели, все до единого… что ты, что она. — девочка, глотая слёзы, со всей силы ударила кулаком по краю вырытой могилы, заставив землю осыпаться в ноги мужчине.       Костяшки пальцев тут же покраснели, но она даже не обратила на это внимания. Физическая боль не шла ни в какое сравнение с тем хаосом, который царил внутри. Никогда ещё границы между истерикой и равнодушием не были столь размыты. Эмоции превратились в сплошной неуправляемый вихрь, граничащий с безумием. Всё, что находилось внутри, нужно было выплеснуть, иначе события, за один день забравшие то, что было ею так тщательно оберегаемо, уничтожили бы её разум быстрее, чем что-либо иное.       Она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как последние лучи солнца ушли за горизонт. Когда она подняла голову, на небе уже светила полная луна. Нужно было идти. Если она хотела жить, стоило постараться найти убежище, которое подразумевало собой любое населённое людьми место. Она поспешно, стараясь не смотреть в лицо мертвецу, засыпала яму землёй и песком, после чего тщательно утрамбовала её, чтобы дикие звери не добрались до захоронения. Таким же образом она поступила и с другими могилами. Подумав ещё, она набросала сверху досок.       Настало время последнего прощания. Она знала, что уже больше никогда не вернётся сюда. Прикрыв глаза и наспех прочитав ещё одну молитву, она повесила на кресты, которые, если она правильно помнила, должны были защищать умерших, найденные фигурки, после чего отмыла руки от крови и грязи в озере, находившемся неподалёку от пепелища. Кроме сумки с собранными днём травами, которые, как оказалось после, спасли её от незавидной участи, и обрубка меча, найденного у одного из умерших, у неё ничего не было.       Отражение в воде всколыхнулось. Взлохмаченные волосы, в которые, казалось, навсегда въелся запах гари, полные злобы янтарные глаза придавали её образу дикости. Девочка недобро усмехнулась, сжав кулон, висевший на её груди. Вот, значит, как должна была сложиться её судьба. Что ж. Раз учинить расправу над теми, кто лишил её самого дорогого, что у неё было, уже не удастся, она будет мстить всем, кто как-либо причастен к орочьей расе. Всем. Поголовно. Последнее, что они увидят перед тем, как клинок перережет им глотку, — горящий ненавистью взгляд.       Убьёт. Убьёт их всех.       Уже через несколько минут озёрная гладь успокоилась, отражая в своих водах лишь чёрные силуэты сосен и висевшую над ними луну. Девочки на берегу не оказалось, однако на песке ещё можно было разобрать нечёткие следы, ведущие вглубь леса.

***

      Нари с трудом разлепила веки и некоторое время смотрела в одну точку, сфокусировав взгляд на пылинках, покрывавших обивку кресла, на котором она вчера заснула. Отдохнувшей она себя не чувствовала. Более того, голову словно набили соломой, которая теперь, топорщась во все стороны, пробивала голову в области затылка. Концентрироваться на воспоминании, которое посетило её сегодня ночью, она преднамеренно не стала, отодвинув его на задворки своего сознания. Лучший способ не думать о чём-то — сделать вид, что ничего не произошло. Бешеный стук сердца она также заглушила мыслями о житейских делах.       Тихо. Первое, что пришло ей на ум. В доме было слишком тихо. Она рывком подняла голову. Потирая затёкшую шею, девушка упорно пыталась различить какие-либо звуки в хоббичьей норе. Нари обвела взглядом гостевую. Пусто. Гномы покинули дом. Могло случиться так, что отряд пересмотрел своё решение и отклонил её кандидатуру, но, вспомнив контракт, она успокоилась. Торин не из тех, кто нарушает подкреплённые подписью документы.       С медленным, почти ленивым вздохом Нари протёрла глаза и, поднявшись на ноги, принялась обыскивать комнату на наличие записки. Таковая действительно нашлась. Девушка хмыкнула и, пробежав глазами по забавным завитушкам, кои представляли собой почерк Гэндальфа, отложила бумагу в сторону. Личные поручения она не любила, но против просьбы Гэндальфа не пойдёшь, она и без того у него в долгу за вчерашнее заступничество.       Размяв кости, она подняла дорожную сумку с пола и положила её на видное место, чтобы не забыть. На деле Нари предпочла бы потерять мешочек с деньгами, чем ценные экземпляры трав. Их собирательство было работой не одного дня, и, хоть сам процесс был достаточно приятен её натуре, подготовка растений к потреблению отличалась особой кропотливостью. К тому же, многие из них были сезонными. Достать их сейчас было попросту невозможно, так что девушка не могла столь безответственно отнестись к потраченному времени.       Стараясь не наступать на скрипучие половицы, она тихо проскользнула в комнату Бильбо. Тот ещё крепко спал, накрывшись с головой одеялом.       Девушка прикрыла дверь и отправилась на кухню. Настало время для кофе, который ей хотелось испробовать ещё вчера. Нари искренне надеялась, что хоббит не вспылит, если она воспользуется его запасами, до остатков которых вчера не добрались гномы. Кофе в Средиземье встречался значительно реже, чем остальные напитки. Это объяснялось тем, что доставлялся он преимущественно из Южных земель в небольших количествах. То, что Бэггинс обладал достаточными средствами, чтобы иметь зёрна в своём поместье, лишний раз доказывало, что он привык жить припеваючи, не обременяя себя лишними тяготами. Нари даже не представляла, как ей предстоит уговорить хоббита отправиться с ней, если тот ещё вчера напрямую отказался от своего участия.       Мысленно взвешивая те или иные доводы, Нари достала необходимую посуду и приступила к приготовлению скромного перекуса. Вскоре по дому распространился бодрящий аромат. Завтрак не отличался разнообразием: всё те же бутерброды, что и вчера. За свои долгие походы она научилась обходиться без пищи в течение как минимум двух дней, а потому особо тщательную избирательность к еде не проявляла. Неспешно закончив трапезу и расчесав волосы, которые доходили уже до нижней части спины, Нари собрала и закрепила несколько прядей сзади, чтобы они не лезли в глаза.       Хоббит тем временем даже не собирался просыпаться. Девушка нетерпеливо постучала костяшками пальцев по столу. Не то чтобы она куда-то торопилась; сильный и быстрый Риворн сможет догнать пони за несколько часов, даже с двумя всадниками на спине. Тем более, Гэндальф составил примерную карту пути, которому они собирались следовать. Дело было в том, что она совершенно не знала, чем себя занять. Дорога звала её вперёд, но предпринимать столь неблагоразумный шаг, заключавшийся в пробуждении хозяина норы, она не собиралась. Хороший сон был залогом того, что Бильбо будет хотя бы внимать сказанному ей.       Так что Нари решила выжидать.

***

      Бильбо открыл глаза, когда солнечные лучи уже хаотично освещали его комнату. Под одеялом было нестерпимо жарко. Промычав что-то невнятное, хоббит откинул его в сторону и сонным взглядом обвёл окружающее пространство. Казалось, его приветствовала привычная обстановка : тишину изредка прерывали доносившиеся с улицы крики петухов, а полузашторенные окна пропускали в спальню пучки бледно-жёлтого света, которые ложились красивыми бликами на мебель. Бэггинс выдохнул, расслабленно прикрыв глаза, но тут же резко распахнул их обратно, буквально подскочив на месте. События вчерашнего вечера нахлынули на него ужасающим осознанием : гномы. Его дом разгромила толпа невоспитанных гномов.       Полурослик сорвался с места и, не чувствуя ног, бросился прямиком в гостиную.       Пусто. А ещё очень тихо. Бильбо не верил своим глазам. Неужели вчерашний кошмар закончился? Хоббит едва не расплакался от счастья. В норе не осталось ни одного напоминания о незваных гостях. Запаху кофе он не придал значения, сослав тот на ранний уход гномов и их желание взбодриться. Да что уж говорить, на радостях он был готов отдать им все свои оставшиеся запасы, лишь бы больше не видеть нарушителей порядка в своём жилище.       Бильбо потянулся и, издав довольный смешок, неспешно двинулся по круглым коридорам, с нежностью отмечая каждую безделушку, попадавшуюся ему на глаза. Его дом, дорогой дом…       Мало-помалу радость утихла, и хоббит, более внимательно осмотрев дубовый стол, стоявший у одного из окон, заметил на нём свёрнутый в трубочку пергамент. Тот самый, что был отдан ему Балином за вчерашним ужином.       Контракт. Бэггинс нервно хохотнул. Неужели гномы до сих пор тешили себя надеждой, что он согласится на такие глупости? Впрочем, что бы он ни думал, на его лице уже не было прежней уверенности. Переместив взгляд левее, он обратил внимание на уже знакомую ему кожаную сумку. Хоббит напряг память, вспоминая, где он её видел. На ум тут же пришла таинственная незнакомка, появившаяся на пороге его дома тем же вечером. Он назвал бы её сестрой по несчастью, попавшейся на удочку Гэндальфа, но расстроенной внезапным предложением мага она не выглядела. Более того, девушка с явным удовольствием подписала контракт, идентичный тому, что он сейчас держал в руках. Но в таком случае, почему он видел её вещи, лежавшие здесь, словно она и не уходила вовсе? Любопытство взяло верх. Бильбо протянул руку к сумке.       — Так Вы уже встали, мистер Бэггинс. — раздался за спиной хоббита насмешливый женский голос.       Бильбо отскочил от стола и резко оглянулся назад. Нари стояла по правую руку от него, облокотившись на дверной косяк. Несмотря на усталость, не исчезнувшую с её лица, выглядела она гораздо свежее, чем вчера. Видать, сон, какой бы он ни был, пошёл ей на пользу.       — Хм. Да. Изволил славно почивать, да и в принципе пребывал в хорошем расположении духа, пока не наткнулся на.. неожиданный сюрприз. — без стеснения признался Бильбо. Новый день развязал ему язык.       Руку от сумки он всё же убрал, решив не искушать судьбу. Цепкий взгляд девушки прошёлся по нему вдоль и поперёк, но после, убедившись, что хоббит не успел сделать ничего лишнего, смягчился. Казалось, её даже обрадовало, что сегодня Бильбо не пытался сдерживать своё негодование к происходящему.       — Вот как, — кивнула она. — Отрадно это слышать. — И опять Нари не спешила начинать беседу, ходя вокруг да около. Прямолинейной она, бесспорно, была, но когда ей приходилось иметь дело с такими чувствительными натурами, как Бильбо, её тактика кардинально менялась.       Вместо слов убеждения, которые сейчас пришлись бы весьма некстати, она лениво, как бы между делом перевела взгляд на контракт, который Бэггинс крепко стискивал в пальцах. Хоббит должен прийти к своему решению добровольно. Её дело — аккуратно подвести его к этому.       Полурослик лишь махнул рукой и, скрестив руки за спиной, отвернулся к окну, вглядываясь в зелёные пейзажи за стеклом. Весь его вид показывал, насколько глубоки были его внутренние терзания.       Нари пересекла комнату и остановилась рядом, молча смотря в том же направлении. Иногда достаточно простой тишины, чтобы собеседник, находящийся на грани того, чтобы выплеснуть всё, что у него творилось на душе, не выдержав, первым начал разговор. С излишне замкнутыми личностями такие хитрости не срабатывали, но хоббит определённо не относился к таковым.       — Зачем моё присутствие вообще понадобилось Гэндальфу? — непонимающе воскликнул он. — Из всех хоббитов, что были , именно на мою голову свалилось это недоразумение! — Бильбо нервно заходил туда-сюда.       — Есть вещи, которые происходят независимо от нас, — заметила девушка. — Хотим мы того или нет. Однако на вашем месте я бы задумалась, случайно ли эта участь постигла именно вас.       Дав таким образом полурослику пищу для размышлений, Нари села на край стола, терпеливо ожидая, когда в голове у Бильбо сформируются более или менее внятные цепочки мыслей.       Хоббит не заставил себя долго ждать.       — Что, если я не вернусь?— задал он самый что ни на есть логичный вопрос. Похоже, уже не в первые.       — Всё может быть, но я бы не стала думать так категорично, — возразила девушка. — В отряде достаточно тех, кого будут отправлять на передовую. Если вас, мистер Бэггинс, это успокоит, я готова приглядывать за вами время от времени.       Слышать подобные слова от той, что выглядела как минимум на два десятка лет моложе его, было довольно непривычно, но Бильбо зло одёрнул себя. В отличие от гномов, для которых и он, и сама девушка были не более чем чужаки, в Нари, несмотря на её внешнюю сдержанность, не чувствовалось спеси. Да, Бэггинс был готов поспорить, что в действительности ей нет дела до того, какое решение он примет, но, по крайней мере, Нари не вела себя так, словно в сравнении с ней он являлся сущим ничтожеством, обузой, которая будет лишь путаться под ногами.       Полурослик накрыл лицо рукой и выдохнул. Внутри него происходила самая настоящая борьба. Маг был абсолютно прав, когда говорил, что, несмотря на то, что он носил фамилию «Бэггинс», корни его матери — Беладонны Тук порой брали над ним верх. Шустрый взгляд переметнулся на привычные пейзажи за рамой, затем на книги, в захватывающие истории которых он любил погружаться тихими вечерами, а затем снова на контракт.       «Мир вовсе не в твоих книгах и картах, он вон там — за окном!»  — прозвучал в голове голос Гэндальфа, который посвятил его уговорам весь вчерашний вечер.       — Чёрт бы вас всех побрал, ну хорошо! — возглас Бильбо, схватившегося за перо и в сердцах черканувшего свою подпись размашистым почерком, отразился от стен.       Плечи Нари опустились. Удовлетворение явственно отразилось на её лице. Задача, ради которой она упустила столько времени, была успешно выполнена.       Терять время хоббит не стал, тут же принявшись за сборы. Те были весьма необычны в её понимании и не отличались особой тщательностью, но вмешиваться в данный процесс девушка не стала, опасаясь лишить Бильбо внезапного прилива уверенности. Так что, когда полурослик оповестил о своей готовности, она незамедлительно спрыгнула со стола, на котором, воспользовавшись случаем, комфортно разместилась ранее, и, подхватив свою сумку, направилась прямиком к выходу из норы.       — Что ж, поспешим. Дорога не ждёт.

***

      Сельская жизнь Шира в то утро била ключом, а потому остальные хоббиты, что обитали неподалёку, оторвавшись от своих дел, с удивлением наблюдали, как от хорошо известного им поместья отделились две фигуры: одна — сам хозяин дома с поклажей за спиной, а другая — мелькнувшая в Хоббитоне всадница, ещё вчера искавшая дорогу до Бэг-Энда (новости здесь передавались из уст в уста со страшной скоростью).       Сумбурность сборов не дала полурослику как следует попрощаться с домом. Наверное, пока он даже не до конца осознал серьёзности принятого им решения. Казалось, уходит он лишь на пару дней, дабы затем вернуться обратно.       Как бы ни старался Бильбо хоть на пару мгновений продлить момент последнего созерцания своей родной норы, боязнь отстать от Нари, которая, как видно, уже порядком утомилась сидеть без дела, удерживала его от лишних действий. А странница даже не думала оборачиваться, широкой поступью направляясь прямо к лугу, где прошлым вечером оставила пастись Риворна. Всё, что встречалось на пути — будь то ограды или небольшие овраги, она буквально перелетала, не сбавляя темпа.       За ночь Рив успел как следует наесться сочной травы и уйти чуть дальше дозволенного. Ещё издали заприметив тёмную гриву коня , Нари резко остановилась, отчего Бильбо со всего размаху влетел ей в спину. От его извинений она лишь отмахнулась, явно не заботясь ни о чём, что сейчас отвлекало бы её от проблем насущных. Дальше они не пошли.       — Мы чего-то ждём? — спросил хоббит, оглядываясь.       — Скорее того, благодаря кому мы нагоним отряд за считанные часы, несмотря на то, что выдвинулся он ещё на рассвете. — хмыкнула девушка.       С её губ слетел негромкий мелодичный свист, который тут же подхватил ветер и понёс далеко вперёд, донося призыв до чутких ушей Риворна. Конь, услышав знакомый звук, тут же оторвал морду от земли и, прислушавшись, направился к хозяйке. Такой способ общения уже не раз использовался ими; пересечься без промедления, когда она давала ему свободное время, удавалось не всегда.       Нари широко улыбнулась. Ноздрей коснулся привычный конский запах.       — Ну что, красавец, отдохнул? — длинные пальцы зарылись в гриву, перебирая между собой её пряди.       Рив издал тихое ржание, тыкаясь прохладным носом в её лицо и оставляя на нём влажные следы.       — Да-да, я тоже тебя люблю. — пробормотала Нари. — Знаешь, всё прошло не совсем так, как я планировала изначально, но и жаловаться не могу, мы с тобой стали частью новой истории. — поведала она ему о некоторых деталях. — Сейчас нас ждёт непростое путешествие, надеюсь, ты полон сил.       Бильбо изумлённо разглядывал самого что ни на есть настоящего коня, которых за свою жизнь он видел всего лишь несколько. Надо признаться, чувствовал он себя слегка не в своей тарелке. Пускай он и был знаком с девушкой от силы день, нежный тембр, которым она награждала животное, звучал непривычно из её уст. Хоббит впервые задумался над тем, а какая она, настоящая странница?       — Знакомься, Рив. Этот полурослик в ближайшие часы поедет с нами.       Сначала Бэггинс даже не понял, к кому она обращалась. Казалось бы, коня следует представлять сначала всаднику, а не наоборот. Да и ехать верхом ему вовсе не хотелось. Он и от пони старался держаться как можно дальше, что уж говорить про того, рядом с кем он стоял.       Конь перевёл на хоббита свой блестящий чёрный глаз, не проявляя недовольства, как это бывало, когда кто-то посторонний подходил к нему слишком близко.       Бильбо нервно сглотнул.       Нари, закреплявшая в тот момент сумки на спине Рива, невзначай заметила :       — Ты ему нравишься. — девушка бросила мимолётный взгляд на хоббита. — Это редкость. Обычно он проявляет меньше толерантности к чужакам.       — Как и Вы?— вырвалось у хоббита. — Прошу прощения. — он тут же осёкся. — Просто Вы производите впечатление человека, который на самом-то деле не слишком дружелюбен к окружающим, хоть и пытается держать при себе истиное отношение к происходящему.       Руки, умело закрепляющие ремни, на мгновение остановились, но почти сразу же продолжили работу.       В воздухе повисло молчание, прерываемое лишь долетавшими до их слуха звуками поселения, проживавшего своё обычное утро, да щёлканьем застёжек.       Когда ответа не последовало, Бильбо окончательно смутился. Ему действительно была присуща черта время от времени говорить своим собеседникам неподходящие вещи, и он ничего не мог с этим поделать. Но к отсутствию реакции он точно не был готов.       Лица девушки он не видел до тех пор, пока она, поставив ногу в стремя, не подтянулась, забираясь в седло.       — Кони и их всадники зачастую похожи, мистер Бэггинс. — ровность её черт не дрогнула.       Она протянула руку, намекая, что ему стоило последовать её примеру.       Бильбо моргнул, непонимающе взглянув на девушку. Казалось, она не отвечала ему ранее лишь потому, что без причины погрузилась в свои мысли, позволив им унести сознание далеко от места, где они находились, а не потому, что его замечание задело её. Поведение Нари он счёл странным, но решил оставить это без внимания, не концентрируясь на том, что не мог объяснить. Вместо этого хоббит покачал головой, отступив на несколько шагов назад. Перспектива путешествия верхом его изрядно пугала.       — Я, пожалуй, и пешком за вами поспею.. — словно в подтверждение своих слов Бильбо оглушительно чихнул.— Уф, — шмыгнул он носом.— Это всё аллергия на конский волос.       Продолжить ему не дали.       — Бильбо, — Нари впервые назвала его по имени , используя неформальное обращение.       Хоббит тут же удивлённо поднял голову, щурясь и прикрывая лицо от яркого солнца.       — Мы спешим. Забирайся. Я позабочусь, чтобы ты удержал равновесие.       Бэггинс, не ожидая такого отношения после всего, что он сегодня наговорил, замер, но уже через мгновение крепко ухватился за предложенную руку.       Девушка высвободила одну ногу из стремени, давая хоббиту возможность получить дополнительную опору для равновесия, и рывком подняла его к себе в седло.       Бильбо почувствовал, как на её правой руке под тканью напряглись мышцы. Гэндальф ничуть не привирал, когда говорил, что физическая подготовка нового члена отряда находилась на весьма приемлемом уровне.       Находиться так высоко над землёй ему ещё не доводилось. Полурослик охнул. Разумеется, когда он сидел в седле перед Нари, его ноги даже близко не касались стремён.       — Я об этом обязательно пожалею.. пожалею.. — нервно бормотал про себя Бильбо, не зная, за что уцепиться. Трогать гриву вороного жеребца он не рискнул.       — Сожми ноги и зафиксируй себя в прямом положении. — раздался голос всадницы из-за плеча. — Спину держи прямо, но не позволяй телу одеревенеть, иначе повредишь позвоночник и себе, и Риву.       Бильбо прислушался к совету и кое-как разместился в седле. Рив под ними нетерпеливо переминался с ноги на ногу, предчувствуя быструю скачку. Пускай возить на себе двух всадников да ещё с поклажей было довольно непривычно, мускулистый конь, пока имел силы, разницы не замечал. Нагрузки были ему только в радость. Нари что-то шепнула Риворну, и они тронулись, постепенно набирая темп, пока не перешли на рысь.       Хоббит зажмурился и что есть силы сжал ноги вокруг боков животного. Внутри всё скрутило от страха. Сзади раздался тихий смешок Нари. Больше она никак не прокомментировала состояние полурослика. Если ей и приходилось кого-то учить, все несчастливцы, выслушав краткую сводку теории, тотчас же отправлялись испытывать свои навыки на практике.       Копыта глухо стучали по землистой поверхности. Все, кто встречался им на пути, быстро уступали дорогу, не желая быть раздавленными. Несколько раз им попадались знакомые Бильбо, один из которых, бросив корчевать сорняки, с кряхтением выпрямил спину и, приподняв поля шляпы, прокричал им вслед :       — Мистер Бэггинс, куда это вы?!       Бильбо, который успел уже порядком задрать нос, хвастливо поднял обе руки вверх.       — Я спешу навстречу приключениям!! — раздался его громкий, наполненный воодушевлением голос.       В этот момент копыта Риворна угодили в неровность дороги и обоих всадников тряхнуло так сильно, что похвальбúшка едва не улетел носом вперёд. Неприятный казус удалось избежать благодаря быстрой реакции девушки, без промедления дёрнувшей полурослика на себя.       Оставшийся путь хоббит благоразумно молчал, изредка ойкая, когда странница пускала коня галопом.       Хоббитон остался позади.

***

      Как и обещала Нари, они нагнали отряд через несколько часов после того, как проехали последний дом на окраинах Бэг-Энда. Вереница гномов, замыкаемая Гэндальфом, неспешно пересекала наискось небольшой перелесок, когда в поле их зрения показался вороной конь.       Торин, двигавшийся во главе отряда, поднял руку, дав сигнал к небольшому привалу, после чего обернулся и смерил лёгким прищуром двух всадников.       Странница, с идеально выверенной годами осанкой, восседавшая на прекрасном чёрном жеребце, ухоженности которого позавидовал бы любой, казалась ещё более величественной и высокой. Гномам, которые и без того были значительно ниже, теперь приходилось задирать головы. Несмотря на растрепавшиеся от быстрой езды волосы и лёгкую печать усталости, Нари выглядела довольно собранной, готовой в любой момент среагировать на непредвиденные обстоятельства, которые могло ей сулить наличие спутника впереди.       Увидеть Бильбо Торин не ждал. Гному мало верилось, что Гэндальф, поручивший их новой знакомой непосильную, на первый взгляд, задачу, не ошибся в своём выборе. Выглядел полурослик неважно. Кое-как перекинув ногу через седло, он съехал по блестящему боку коня на землю. Хоббита пошатывало. Каким образом он собирался выдержать предстоящее путешествие, оставалось лишь догадываться.       Дубощит вновь взглянул на всадницу. Разница между их состояниями сразу бросалась в глаза. Нари определённо не пожалела незадачливого путешественника. Король не мог не одобрить такой подход, зачастую применяемый им самим, однако ж, каким бы не было решение мага, он не станет церемониться ни с одной, ни с другим. За ночь он успел собраться с мыслями, а также пересмотреть своё отношение к двум незнакомцам, свалившимся на его голову по прихоти Гэндальфа. Пускай за вечерним застольем он убедился в ложности своих обвинений по отношению к Нари, его подозрения на её счёт от этого ничуть не убавились, хоть и приобрели несколько другой характер. Как и любой другой незнакомец она могла и может представлять угрозу для его плана. И если хоббит был способен лишь на незначительные глупости, которые можно было предвидеть, то с Нари дело обстояло несколько иначе. Её мысли не лежали на поверхности, а действовала и изъяснялась она порой так непредсказуемо, что мужчине попросту не удавалось предугадать её следующий шаг.       Нари бросила на темноволосого мужчину мимолетный, но далеко не случайный взгляд и тут же поморщилась, столкнувшись с ним глазами. Впрочем, в этот раз зрительного контакта не последовало. Сделав вид, что внимание Торина её не беспокоит, она безучастно перевела взор на первую попавшуюся точку за спиной короля, которой оказалось дупло старого дерева, почти превратившегося в труху.       Тем временем Бильбо, отдышавшись, нашёл глазами Балина — посредника, у которого хранились все соглашения, заключавшиеся лидером его племени, и протянул ему контракт.       — Вот, я подписал.       Старый гном поднёс бумагу к близоруким глазам и удовлетворённо кивнул, слегка наклонив голову, словно впервые увидел полурослика.       — Всё верно. — подтвердил он.— Что ж, в таком случае добро пожаловать в отряд.       Бильбо значительно повеселел и спрятал потные ладони в карман. Всё прошло довольно гладко, однако долго радоваться ему не пришлось.       — Выдайте ему пони. — приказал Торин.       Улыбка пропала с лица хоббита так же быстро, как и появилась. Двухчасовой езды верхом ему определённо хватило. Но возразить он не успел : Фили и Кили подхватили его под руки и усадили беднягу на рыжеватого мерина.       Спустя четверть часа Бэггинс, брезгливо держа поводья, уже ехал вместе со всеми, изредка перебрасываясь едкими фразами с Бофуром, который не преминул ставить полурослика в нелепые ситуации. В какой-то момент гном даже умудрился предложить оторванный кусок подола своих одежд (которые, скажем по секрету, были далеко не первой свежести и попахивали навозом) в качестве носового платка, когда у хоббита вновь разыгралась аллергия на конский волос, вызвав тем самым громкие смешки Кили.       Торин, хоть и не оборачивался, время от времени всё же позволял себе усмехаться в бороду, то ли радуясь возможности лишний раз напомнить Бильбо о его незначительности, то ли витая где-то за гранью того, что происходило в действительности.       Нари же, поравнявшись с Гэндальфом, своим присутствием ненавязчиво намекнула волшебнику, что разговору, который так и не состоялся между ними вчера вечером, самое время случиться прямо сейчас.       Тот блеснул глазами из-под пол своей серой шляпы и покачал головой.       — Не могу сказать, отличаешься ли ты терпением, юная Леди, но, пожалуй, лучшего времени для беседы действительно не найти. — Гэндальф достал из-за пазухи уже знакомую Нари трубку и закурил.       Постепенно все, в том числе и волшебник перешли на более дружеский тон, что вполне устраивало странницу. К тому же, пускай её возраст постепенно близился к отметке «сто лет жития в Средиземье», Нари любила называться не иначе как юной девой, которой, впрочем, она и являлась для большинства.       — Вижу, у тебя много вопросов. — заметил маг, обратив внимание, что девушке, когда время дошло до получения ответов, не так-то просто сформулировать мысль.       Нари передёрнула плечами и понизила тон.       — Наверное, стоит начать с благодарности за помощь. — серьёзно сказала она. Пускай травница уже сполна отплатила волшебнику, исполнив его просьбу, доброе слово, как ей показалось, лишним не было и являлось благоприятным началом для беседы. — На деле всё оказалось даже сложнее, чем я себе представляла. — говоря о непредвиденных обстоятельствах, травница намекала на свои неустойчивые отношения с Дубощитом.       Клубы дыма, выпускаемые Гэндальфом, приобрели форму небольшого кораблика, который поднялся так высоко, что вскоре затерялся среди зелёной кроны деревьев. На морщинистых губах играла задумчивая улыбка.       — Не суди гномов, исходя из своих предубеждений. Они довольно скрытный народ. Для того чтобы завоевать их доверие, нужно время, — старец говорил неторопливо, стараясь дать ей посмотреть на вещи под другим углом. — При встрече лорд Элронд говорил мне, что ты тоже девушка непростого нрава, и я всё больше в этом убеждаюсь.       У Нари на мгновение перехватило дыхание. Каждый раз, когда волшебник открыто говорил о том, о чём в её положении стоило благоразумно молчать, внутреннее напряжение охватывало каждую клеточку её тела. Взгляд янтарных глаз быстро переметнулся на ехавших впереди гномов, но те были увлечены своими беседами. Ржание пони, монотонные лесные звуки и глухой треск, издаваемый небольшими веточками под копытами животных, создавали постоянный шум, служивший идеальным прикрытием для разговоров такого рода.       Нари приказала себе успокоиться. По крайней мере, теперь ей было известно, откуда Гэндальф узнал о её деятельности и существовании как таковом. Сказать что-либо в сторону владыки Ривенделла у неё не повернулся бы язык. В каком бы состоянии она ни была, какие бы эмоции ни испытывала, к Элронду, независимо от ситуации, она питала глубокое чувство уважения. Эльф многое сделал для того, чтобы в своё время удержать её в здравом рассудке, не позволив хаосу и смятению обрести контроль над её телом и разумом.       — ... не осуждай никого за то, над чем сама не властна. — Нари подняла голову, наконец-то прислушавшись к словам волшебника, часть из которых она с успехом пропустила мимо ушей, сосредоточившись на своих рассуждениях.       Пора было привыкать к тому, что теперь в её кругу становилось всё более оживлённо. Она бы не стала заботиться о том, как будет расцениваться её поведение, если бы сама не выбрала себе спутников на ближайшие месяцы.       — Полагаю, он знал, что у мага получится свести меня с пути добровольного отшельничества. — задумчиво констатировала девушка, не особо заботясь о том, попадает ли она в тему поднятого ею же разговора. Когда Нари погружалась в состояние, в котором цепочка её мыслей была значительно быстрее самого диалога, беседовать с ней становилось, мягко говоря, невыносимо, но Гэндальф, которого было непросто сбить с толку, без вопросов поддержал то, на чём она заострила внимание.       — Разговор состоялся несколько лет назад, когда я лишь смутно намекал на свои планы. Лорд Элронд поведал о некой страннице, которая некоторое время находилась под его опекой, упомянув, что она обладает исключительными навыками, которые могли бы мне пригодиться. — Гэндальф помедлил. — Найти следы того, кто не хотел быть найден, было непросто. Следует отдать должное навыкам Леди передвигаться преимущественно по безлюдным местам, не оставляя следов своего пребывания.       Уголки губ Нари дрогнули, приподнявшись наверх. Такие комплименты всегда принимались ею с гордостью.       — Наши пути не пересекались уже очень долгое время. Я не стремилась возращаться в Ривенделл после своего ухода. Какими бы прекрасными не были его чертоги, какими бы неземными не были песни, лившиеся из уст величественных эльфов, это место не дало мне душевного спокойствия, которое я так жаждала обрести. — Нари почесала Риворна за ухом, на что конь отозвался довольным фырканьем. — Последнее было даровано мне десятилетиями путешествий и оттачиванием своего мастерства.       Серая шляпа слегка наклонилась : волшебник был явно не согласен со сказанным.       — Коль уж на то зашёл разговор, не могу утверждать, пошли ли тебе на пользу эти перемены, Nariel ¹. — её полное имя он произнёс на эльфийском, вызвав у девушки неприятный табун мурашек по всей спине. — Твои навыки вызывают восхищение. И не только у меня. Глупо отрицать, что ты значительно продвинулась в познании увлёкшего тебя мира , но личина того, кем ты не являешься, погубит всё, что ты постепенно будешь выстраивать, находясь в новой, непривычной для тебя обстановке.       — Скажете остальным, кто я на самом деле? — она подняла подбородок. В голосе звучал вызов.       Гэндальф покачал головой.       — Нет. Ты сама рано или поздно поймёшь, что убегать от неизбежного — весьма недальновидная затея.—волшебник хотел добавить что-то ещё, в противовес тому, как девушка решила истолковать его слова, но умолк, заметив её состояние.       Нари молчала, плотно стиснув челюсти, отчего её лицо стало похоже на восковую маску.       — Хоббит задействован по той же причине? — наконец грубовато спросила она. — Он сбежит при первой же встрече с реальной угрозой, не успев даже задуматься о том, какие примечательные качества в нём скрываются.       Маг, казалось, прекрасно понимал, почему Нари вела себя подобным образом, а потому отвечал спокойно, ничуть не переменившись в лице.       — Торин такого же мнения. Вчера за ужином известил, что не несёт гарантии за сохранность жизни полурослика. Но ты, наверное, и сама уже успела убедиться в том, что самогó Бильбо такие вещи не то чтобы останавливают.       На губах старца снова заиграла улыбка, когда девушка никак не возразила его словам.       — Все с чего-то начинают. Дай ему время, и он не замедлит себя проявить.       Дальнейшую беседу прервало появление предмета, который, хоть и рассёк воздух перед их лицами, в ту же секунду оказался пойманным Гэндальфом. Нари, пока не познавшая всего могущества волшебника и не ждавшая от него такой прыти, учитывая, каким дряхлым казалось его тело, пришла в лёгкое недоумение. К слову, предметом оказался небольшой мешочек с деньгами.       Точно такой же прилетел бы ей прямо в лоб, если бы она резким движением не выбросила вперёд руку, с завидной ловкостью стиснув между пальцев ткань, под которой сразу почувствовались неровные грани монет.       Увидев непонимание на лице всадницы, Гэндальф не замедлил пояснить происходящее :       — Отряд делал ставки на то, удастся ли тебе убедить Бильбо поменять своё решение. — волшебник спрятал мешочек в складках своей длинной мантии, в серых глубинах которой зачастую пропадали все принадлежавшие ему вещи.       Говорить, что она, как исполнитель, в споре не участвовала, Нари не стала.       Предлагают — бери.       Девушка последовала примеру старца и положила монеты в одну из сумок, привязанных к седлу у неё за спиной. Они наверняка понадобятся ей, когда отряд приблизится к одной из деревень. Травнице нужно было обзавестись несколькими склянками и другими принадлежностями для своих экспериментов.       — Спасибо за разговор, — поблагодарила Нари своего собеседника, понимая, что на этот раз была далеко не искренна в своих словах.       Вместо того, чтобы ощутить внутреннее удовлетворение от поведанного ей, Нари явственно осознала, что диалог оставил на её душе неприятный осадок, от которого она поспешила избавиться, сжав коленями бока Риворна и позволив тому отъехать от волшебника на почтительное расстояние.       Девушка на дух не переносила, когда кто-то пытался сравнивать её поведение и манеру держать себя в разные временные промежутки. Более того, её порядком разозлили высказывания мага. Дело было даже не в том, что она скрывала свою истинную сущность полуэльфа. Гэндальф не просто так решился назвать её полное имя, значение которого расходилось с тем, что она собой представляла. Хладнокровие и циничное отношение помогли ей прожить долгие и спокойные десятилетия. И, безусловно, она не собиралась терять того, к чему долгое время стремилась, особенно ради того, чтобы соответствовать чьим-либо ожиданиям.       Равновесие было хрупким, но поддерживалось ею с должным упорством. Последние дни помехой стали сны, от которых ей предстояло как можно скорее избавиться. Что могло помочь? Нари предвкушающе улыбнулась. Старый добрый чай из сильнодействующих трав.

***

      Вечером, когда темнота стала настолько непроглядной, что двигаться дальше не имело смысла, отряд разбил лагерь у подножия небольшой скалы, расположенной так удачно, что защищала их от ветра со всех сторон.       Торин, как главное лицо, ответственное за руководство процессом, раздал всем поручения, а сам принялся привязывать к заведомо вбитым в землю кольям пони, чтобы те за ночь не разбрелись. Лишиться главного средства передвижения никому не хотелось. Животные, уставшие с дороги, не противились, охотно подчиняясь его приказам, за что Торин время от времени отрешённо трепал их ладонью по жёсткой гриве.       Когда с делом было покончено и все пони, в том числе и лошадь Гэндальфа стояли рядом, Дубощит обернулся, подмечая невдалеке ещё одного коня, мирно щиплющего траву.       Нари пропала в лесу ещё до того момента, как вспыхнули первые искры разведённого гномами костра, оставив Риворна без присмотра. Её, как ни странно, не тревожило, что конь решит сбежать, покуда за ним не следит её цепкий глаз (дураком Рив не был, а потому терпеливо дожидался всадницы).       Торин нахмурился. Нерадив тот хозяин, что, не позаботившись о животном, уходит по своим делам. Решив, что на этот раз он, так уж и быть, поможет девушке снять со спутника седло и сбрую, мужчина направился к массивной фигуре Риворна.       Однако, как только он подошёл ближе, конь перестал срывать губами траву и замер, глядя на незнакомого гостя, с запахом которого он ещё не успел свыкнуться.       Торин поднял ладони вверх, показывая тем самым, что коню не о чем волноваться, и, полагая, что этого жеста достаточно, протянул руки к сумкам, чтобы снять поклажу с крупа.       Зря.       Поняв, что ещё мгновение — и к нему недопустимо близко подойдёт кто-то чужой, Рив громко заржал и, поджав уши, взрыхлил копытом землю, так сильно мотнув головой, что едва не сбил мужчину с ног.       Попытки ухватить разбушевавшееся животное за поводья также не увенчались успехом. Рив начал брыкаться.       Торин, здраво оценив ситуацию, был вынужден отступить, чтобы его ненароком не задело. Конь вёл себя как самый настоящий безумец.       Двалин разломал голыми руками полено, отчего от него во все стороны разлетелись щепки, кинул его в костёр и обернулся, насупив брови.       — В него как бес вселился.       Дубощит досадливо отмахнулся. Теперь оставалось лишь ждать возвращения травницы, дабы та совладала со своим черногривым приятелем.       — Характер под стать хозяйке, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы.       Щеки , покрытой отросшей щетиной, коснулось едва ощутимое дуновение, больше похожее на случайный взмах крыла ночной птицы, нежели на человеческое присутствие.       — С пони, отличающихся упрямостью, подстать их наездникам, я бы тоже не смогла найти общий язык.— раздался знакомый голос за спиной мужчины.       Торин не вздрогнул, но даже сквозь меховую накидку было видно, как напряглись его плечи.       — Где ты была? — не оборачиваясь, недовольно спросил он.       Всегда внимательный к окружающему, сейчас гном не мог понять, в какой момент Нари вынырнула из тьмы и почему он не ощутил её приближения. Поступь девушки была настолько лёгкой, что, будь она врагом, с уверенностью застала бы его врасплох.       — То тут, то там. — Нари невозмутимо прошествовала мимо гнома, направляясь к Риворну, который при её виде почти сразу успокоился и позволил снять с себя поклажу.       Краем глаза она заметила, как пальцы Торина соскользнули с эфеса меча.       В следующий раз, когда ей заблагорассудится появиться из ниоткуда, нужно быть готовой к такого рода неожиданностям. Если «повезёт», успеет отшатнуться прежде, чем ей вспоряют брюхо. Ироничность ситуации, пускай и выдуманной, не могла не вызвать усмешки.       Выражение лица гнома после её ответа посуровело. Стоило ли ждать от девушки какого-то иного отклика? Ещё в норе хоббита она показала, что не нуждается ни в чьих указаниях, обладая достаточными навыками, чтобы обеспечить свою безопасность, уходить и появляться, когда ей вздумается. Но на этот раз такое поведение вызвало у него лишь раздражение. Может быть, она и могла так делать, когда путешествовала одна, но сейчас дело обстояло иначе.       — В следующий раз предупреждай о том, куда направляешься. — Торин, отряхнув руки, на которых остались волокна от верёвок, которыми он привязывал пони, теперь мрачно наблюдал за ней со стороны. — Со вчерашнего дня ты часть отряда, а значит никакого проявления своевольничества быть не должно. — растолковывать ей очевидные порядки, безукоризненно соблюдавшиеся как у его соплеменников, так и в любой группе, имевшей лидера, ему не хотелось. Нари, безусловно, знала всё, о чём он сейчас ей говорил, но нарочно поступала, как считала нужным.       — ...       Присутствие Дубощита, который словно специально допытывался до целей всего, что она делала или пыталась сделать, начинало порядком надоедать. Он словно укоренил в себе мысль, что любой, кто встретится ему на пути, обязательно обманет, предаст или не сдержит данного слова. Было в подобном образе мышления что-то личное, гложущее короля изнутри уже долгие годы.       Не сказать, что Нари не вела себя так же, но и думала она сейчас не о себе, верно?       Неутомимые глаза заприметили торчавшие из бокового кармана травницы прямостоячие стебли какого-то растения с мелкими душистыми цветками белого цвета. Торин поднял бровь. Почему она просто не могла объяснить причину своего ухода? Зачем нужна вся эта скрытность и недосказанность? Она ведь должна понимать, что, чем дольше будет так себя вести, тем меньше доверия он будет к ней испытывать, как, впрочем, и любой другой на его месте.       Нари отпустила Риворна пастись рядом с пони. Продолжать не обращать внимание на вопросительный взгляд гнома было бы верхом неприличия, а Нари, которой и без того с трудом давались разговоры с лидером отряда, уже порядком пожалела, что не дождалась, пока мужчина покинет это место. Того же насупленного Двалина она бы встретила с куда большей радостью.       — Не надо расценивать мои действия так, словно я что-то замышляю. — Нари, скрепя сердце, сделала свой голос как можно ровнее. — В контракте не было прописано, что я должна докладывать о своих передвижениях, никак не относящихся к цели путешествия.       Торин, понимавший, что так оно и есть, всё же захотел вставить своё слово, но был прерван девушкой, которая, чтобы хоть как-то закончить разговор на спокойной ноте, нехотя добавила :       — Растение носит имя «валериáна». Сугубо для моих личных нужд.— последняя фраза вышла настолько сухой, что стало ясно, что больше она ничего не скажет. Откровенничать Нари не спешила. Спорить и продолжать вести бесполезные перепалки, которые при любом их исходе не принесут ничего, кроме испорченного настроения, она также не любила, поэтому постаралась свести беседу на нет, пока спор не разгорелся с новой силой.       К удивлению, это получилось.       Ответ не удовлетворил, но допытываться Торин не стал. К тому же, аргументировать свои сомнения у него всё равно бы не вышло. Подозрения были не более, чем отголоском его предчувствия; доказательств как таковых не имелось, и вряд ли он заполучит их, если объект его наблюдений останется таким же осторожным. Но, что самое главное, терпение Торина тоже не было безграничным, и терять его в самом начале путешествия из-за выходок этой особы не хотелось. А потому до поры до времени гном решил оставить девушку в покое. Стоило лишь на всякий случай внимательнее следить за своей кружкой. Бог весть, что из её сумки может однажды оказаться в его напитке.       Обратно к костру они вернулись молча, тут же разойдясь по разные стороны.

***

      Нари сидела невдалеке от полыхающего пламени, сосредоточенно отмеряя дозу настойки из сáбельника, что была заготовлена ею несколько недель назад для продажи. Ситуация изменилась, и количество людей, а если быть точнее, гномов, которым теперь предназначалось снадобье, значительно возросло, чего она, разумеется, не могла предугадать. Поэтому сейчас приходилось думать, как распределить его так, чтобы хватило на как можно больший срок, пока не будет изготовлена новая порция.       Собиранием растения, что упоминалось выше, она обычно занималась в начале весны (конце осени) вблизи водоёмов, где то произрастало. Фаза луны — вот ещё одна важная деталь. Для сбора наиболее подходил период ее убывания, когда корни собирали соки и их лекарственная ценность значительно возрастала. После этого она тщательно их высушивала, делила на кусочки по 1-2 сантиметра и, уложив в специальную флягу, заливала алкоголем, оставляя на три недели.       Похожую операцию Нари проводила и над листьями сабельника, но к сбору вышеупомянутых она приступала уже в середине лета, во время их цветения. Из них обычно делался не настойка, а отвар. Его приготовление занимало не более получаса. Поразмыслив, девушка приняла решение совместить и отвар, и настойку, но преподнести их в гораздо меньшей дозе, чем обычно.       Бофур — тот самый гном в шапке-ушанке, который ещё утром подшучивал над Бильбо, сейчас сидел рядом, изредка поглядывая на девушку с плохо скрываемым любопытством. — Что это? — наконец-то он решился задать вопрос. — Пахнет спиртом.       Нари, не отрываясь от своего дела, взяла кружку гнома и, стараясь соблюдать пропорции, зачерпнула немного отвара из уже остывшего котла, в коем ранее отваривались листки сабельника, которые, если доверять её расчётам, должны были усилить эффект лекарства. Да простят её гномы, кои, сами того не зная, служили её подопытными.       — Нас ожидает изматывающее путешествие, горные тропы бывают весьма коварны. Оступишься поневоле и навсегда канешь в бездну.       В кружку были добавлены две ложки алкоголя из фляги.       — То, что сейчас представляет собой не более чем разваренные листья непонятного происхождения, на самом деле является прекрасным средством для восстановления подвижности суставов и укрепления хрящей.       Кружка, заполненная лишь на треть, была вручена Бофуру.       — Нисколь не сомневаюсь в выносливости детей гор, но, если будете пить это каждый вечер, забудете о многих проблемах, которые рано или поздно могут возникнуть.       Гном принюхался, а после пригубил содержимое. На него уставились сразу четырнадцать пар глаз. Члены отряда сидели на срубленных наспех брёвнах, выжидающе глядя на реакцию смельчака, рискнувшего первым испробовать приготовленное травницей снадобье.       Бофур пожевал губами, а после вынес вердикт :       — Вязковато, но пить можно.       — Отвары почти никогда не имеют приятный привкус. — терпеливо пояснила ему Нари. — В народе даже существует поверье, что, чем горьче лекарство, тем быстрее оно сможет вылечить.       Следующим был Оин, с уважением взглянувший на девушку после того, как сделал первые несколько глотков.       — Я считаюсь специалистом в области ран, но о полезных свойствах этого растения давно наслышан.       Травница испытала чувство облегчения. Её методам никто не противился, а это уже служило хорошим знаком.       Одобрение Оина послужило сигналом для остальных. Вокруг девушки столпилась толпа гномов, однако самостоятельно воспользоваться флягой или котлом, она никому не позволила, разогнав членов отряда по своим местам. Скопление толкающихся существ, кем бы они не были, явно не пришлось ей по душе, так что травница предпочла поочерёдно наливать одинаковые порции и собственноручно относить кружки их владельцам. К её счастью, каждый из них имел свою личную посуду.       Пару раз во время процесса Нари пришлось шикать на Кили, который под шумок пытался налить себе побольше алкольной настойки, вызвав тем самым смешки окружающих. Фили, впрочем, быстро усадил брата обратно, чем заслужил благодарный кивок странницы.       В конце концов очередь дошла до лидера отряда, который, руководствуясь своими соображениями, предпочёл оказаться в числе последних. Речь Оина всё же убедила его принять снадобье. Основной отвар девушка варила у них на глазах, опасаться было нечего, по крайней мере, так казалось.       Нари подняла заполненную ёмкость и направилась в его сторону. Мужчина сидел в расслабленном положении, оперевшись спиной на камень. В этот раз его взор казался спокойнее, хоть и был разбавлен лёгкой предупреждающей ноткой, твердящей о том, что, пускай он и ослабил свои тиски, её действия, сколько бы она того не отрицала, находились под его контролем, а потому всякого рода неожиданности приветствоваться не будут.       Гном и правда решил сбить с себя спесь и смириться с её присутствием. Хотя бы внешне. Нари, должно быть, приняла этот факт с облегчением. Неудивительно. Чем меньше напряжения царило в группе, тем проще ей было выполнять поставленные задачи.       Свет от костра наконец-то позволил полукровке рассмотреть радужки его глаз. Голубые. Как хрусталики льда в глубинах замёрзшего горного озера.       Девичьи руки протянули мужчине кружку и замерли, дождавшись, пока тот примет её. Когда напиток был передан, Торин обратил внимание, насколько были холодны её пальцы в контрасте с теплом, что излучало лекарство. Будь оно в разы горячее, он скорее бы обжёгся о её кожу, нежели о кипяток. На ощупь — чешуя змеи, не иначе. С единственным отличием, что, в сравнении с ползучей живностью, её пальцы были гораздо мягче.       Гном поспешно прервал мимолетный, вынужденный для них обоих контакт и слегка наклонил голову, выразив сдержанную благодарность.       Нари, лицо которой тут же приобрело отсутствующее выражение, более не задержалась и поспешила вернуться обратно к костру, чтобы приступить к следующему этапу своей работы на сегодняшний день. Взаимодействия без причины были излишни.       Торин, чей взгляд упёрся в её отдаляющуюся спину, наконец, соблаговолил поднести отвар ко рту и немного его отхлебнуть. Вкус оказался довольно сносный. Ему была присуща терпкость, о которой упоминал Бофур. Дубощит, выдержав небольшую паузу между глотками, допил жидкость до конца и, отставив кружку, прикрыл глаза. Таланты Нари наконец-то начали проявлять себя на деле, а не на словах. Всё-таки от неё была польза. Если так продолжится и дальше, то, кто знает, может он и станет относиться к ней дружелюбнее. Каким бы упрямым он ни был, люди, вносившие свой вклад в достижение общей цели, симпатизировали ему. Всё остальное было делом второстепенной важности.

***

      Спустя ещё час Нари сидела в небольшом углублении скалы, всматриваясь в пейзаж, на который бросал бледный свет тонкий полумесяц, и понемногу потягивала чай, в который добавила собранные ранее валериану, мелиссу, зверобой и шиповник. Такой отвар не пользовался у неё большим спросом, но в нынешней ситуации, когда воспоминания снова начали посещать её сновидения, представляя собой яркое, далеко не самое приятное зрелище, страннице мог помочь только он.       Своей клятвы убивать любое существо, имевшее какое-либо отношение к оркам, она не забыла, но мстила Нари уже не за тех, кого потеряла, а за себя и за пережитую когда-то боль. Её мозг сделал всё необходимое, чтобы ценимое некогда стало ныне абсолютно незначимым.       Девушка руководствовалась следующим: членов семьи рядом с ней не было, никто не поддерживал, не придавал сил, когда она больше всего в этом нуждалась, а значит, людей, именующих себя близкими, вовсе не существовало. Компромисс в этом случае не достигался, даже не рассматривался как возможный.       Может быть, это Гэндальф и имел в виду, когда делал намёки, что Нари заперла глубоко внутри себя всё, что делало её уязвимой для мира, а вместе с тем и черты характера, представлявшие её настоящую натуру.       Мысли путались, постепенно затихая под влиянием снадобья. Нари мотнула головой и, проглотив остатки отвара, устроилась поудобнее на овечьей шкуре. Глупости. Эко дело ожесточить себя. Как раз-таки сейчас с ней всё в порядке. Появившаяся упрямость была непоколебима. Девушка выдохнула и, положив руку под голову, канула в забытье.

***

      Она не помнила, сколько проспала, прежде чем ночную тишину разрезал знакомый вопль.       Нари, не успев даже толком открыть отяжелевшие веки и сообразить, что происходит, вскочила на ноги и резким движением вытащила из ножен меч. Грудь тяжело поднималась и опускалась в такт её дыханию. Причина неожиданного подъёма была неясна телу.       Кили и Фили, сидевшие рядом, тоже синхронно подняли головы.       Неподалёку от кольев, поставленных часами ранее, стоял Бильбо с кусочками яблок для пони. Как видно, ему не спалось, поэтому он решил наладить отношения с мерином, начавшиеся, как ему показалось, не с самой приятной ноты. Оторвавшись от своего занятия, хоббит удивлённо вглядывался в темноту, стараясь различить в ней хоть какое-то движение, однако крик больше не повторялся.       — Кто это был? — спросил Бэггинс, на всякий случай двигаясь поближе к костру.       Нари всё ещё стояла на ногах, теряясь во мгле пространства, не смеяя ни на мгновение отвести от неё взгляда. Боковым зрением она уловила, как Торин, сбрасывая с себя последние отголоски сна, отточенным движением сел прямо. Исходя из его реакции, девушка могла догадаться, что его оружие сейчас также поблёскивает в свете пламени. Остальные члены отряда отреагировали более сдержанно, не стремясь поддаваться панике.       Нари выдохнула и, убрав меч, зарыла пальцы в волосы. Крик всё ещё отдавался в ушах неприятным эхом. Облокотившись спиной на шершавую поверхность скалы, испещрённую лишайником, она съехала вниз, нисколько не заботясь о сохранности ткани после такого пренебрежительного обращения. Маленькие камешки и рассыпчатые наросты не пожалели её спины; даже сквозь дорожный плащ девушка явственно ощутила, как те образуют на её одежде потёрстости и небольшие дырочки. Об этом можно было судить по едва слышному треску рвущихся ниток.       Фили отвел на вопрос хоббита первым.       — Орки.       — О-орки?— переспросил полурослик       — Убийцы. — пояснил Кили. — Их здесь целые дюжины. Вся долина, куда ни глянь, кишит ими.       — Они нападают ранним утром, когда все ещё спят. Быстро и тихо, без криков — только реки крови. — завершил Фили пугающим тоном.       Зубы Нари стиснулись так крепко, что издали тихий скрип. Реки крови. О, безусловно, эти юнцы даже не представляли, насколько были близки к правде.       Близнецы переглянулись и широко усмехнулись, сочтя удачным своё остроумное высказывание.       — Думаете, это смешно? Думаете, ночные набеги орков — это какая-то шутка, над которой такие, как вы, имеют право открыто потешаться? — Гном прошёлся по племянникам таким суровым взглядом, что те сразу стушевались.       — Мы ничего такого не имели в виду... — пробормотал Кили, оправдываясь. Он не понимал, что в ситуациях, подобных этой, лучше промолчать, как сделал его брат.       — Нет, конечно. — Торин развернулся, направляясь к краю утёса. — Вы ничего не знаете о мире.       Брови Нари свелись на переносице. В голосе короля явственно прорезалась нотка злой горечи, которую он даже не попытался скрыть. Девушка силой заставила себя вынырнуть из мрачного круговорота мыслей и ухватиться за единственную зацепку, которая сейчас имелась.       Пытливые глаза прошлись по выражению каждого, стараясь выискать в нём отклик на случившееся.       Таковой действительно нашёлся.       Балин вздохнул и, заметив, что Бильбо так и не понял необоснованной агрессии Торина по отношению к, казалось бы, безобидной глупой шутке, подозвал полурослика к себе.       — Не стоит тебе на это обращать внимание. — изрёк беловласый гном. — У Торина предостаточно причин ненавидеть орков. Когда дракон захватил Одинокую гору, король Трор попытался отвоевать Морию. Но наши враги опередили нас. Мория была захвачена легионами орков, которых вёл самый жестокий из всей их расы — Азог Осквернитель.       Нари вскинула голову, жадно ловя каждое произнесённое Балином слово.       Вот оно. Не односложные фразы, брошенные как бы между делом, а ценная информация, которая позволит ей хотя бы частично пролить свет на личность, являвшуюся едва ли не такой же скрытной, как и она сама.       — ... гигантский орк с горы Гундабад дал клятву истребить потомков Дурина. И первым делом... обезглавил короля. — голос гнома слегка дрогнул.       Участвовавший в войнах тех лет, он, повествуя о едва не прервавшейся в тот день династии, вновь проживал эмоции, испытанные им тогда.       — Траин, отец Торина, от горя потерял рассудок. Он пропал. Пленили его или убили, мы не знаем. Мы лишились предводителя. Поражение и смерть нависли над нами. И вот тогда появился он.— в воздухе повисла уже знакомая девушке атмосфера торжественности, почти что благовения перед тем, кто некогда переменил исход целой битвы.       — Молодой наследник рода бросил вызов бледному орку. Он бился в одиночку с этим чудовищным противником. Лишившись оружия, он защищался дубовой ветвью, словно щитом. Азог Осквернитель понял в тот день, что потомков Дурина ему так просто не сломить. И тогда я подумал: «Вот тот, за кем я последую, кго я готов назвать королём».       Балин закончил свой рассказ с особым трепетом. Многие в тот момент не сводили с Торина, стоявшего со скрещенными за спиной руками, уважительного, наполненного гордостью взгляда. Они действительно были готовы следовать за Торином всюду, куда бы он их ни повёл, всецело доверив ему свои жизни. Вера в свою неоспоримую силу духа, смелость и готовность отдать всё, чтобы его народ процветал, делали сына Траина достойным правителем, за которого гномы , все до единого, были готовы сложить головы.       Дубовый щит. Нари, всё ещё находясь под впечатлением от услышанного, сорвала с земли жёлтую травинку и тут же разорвала её надвое между пальцами. Так вот откуда взялось это прозвище.       — А Осквернитель? Что стало с ним? — (Не поймите хоббита неправильно, повествование Балина позволило приоткрыть тайну прошлого, но с орками Бильбо встречаться ни разу не доводилось, а потому к информации о них полурослик относился с особенным неподдельным интересом.)       — Зарылся обратно в ту нору, из которой выполз. Эта тварь давно уже подохла от своих ран. — убедившись, что сегодня их больше не побеспокоят, Торин вернулся на своё место.                   Ненависть. Вот, что Дубощит испытывал от одного лишь упоминания о том, кто лишил его семьи и товарищей. Обезглавленная голова деда до сих пор являлась ему в кошмарах.       Гэндальф, чья реакция на происходящее впервые за этот вечер дала о себе знать, постучал пальцами по посоху, после чего выпустил ещё больше клубов дыма из своей трубки, так и не проронив ни слова.       — Волшебники всегда такие молчаливые? — спросил Кили вслух. Фраза его определённо была кому-то адресована, но Нари, обернувшись, не обнаружила поблизости никого, кроме себя. Она едва слышно выдохнула. Вопрос не отличался своеобразием. А то Кили не знал, что Гэндальф по большей части говорил только тогда, когда требовалось его вмешательство.       — Да. Бывают порой. — последовал лаконичный ответ. — Маги, особенно такие, как Гэндальф, частенько любят посидеть в одиночестве, предаваясь различным размышлениям.       — А ты? — Кили не сдавался. Его попытки разговорить молчаливую спутницу пока не увенчались успехом, но гном не терял надежды.       — А что я? — не поняла Нари.       — Тоже хочешь провести в добровольном единении всю оставшуюся жизнь? — в голосе Кили звучала скрытая насмешка. Он словно подначивал её на проявление эмоций, в частности возмущения.       Но, увы, младший из братьев выбрал себе не ту жертву.       — Было бы славно. — серьёзно отозвалась странница. — Разве не прекрасно, когда твой ход мыслей ничто не прерывает?       Кили скривился так, словно Нари произнесла какую-то несусветную глупость.       — Не могу понять, как в такой молоденькой девушке сочетаются черты ворчливого старого гнома и тролля, чахнущего над златом в своей пещере.       — Не слишком-то ты и жалуешь своего дядю. — тихо пробормотала девушка, надеясь, что её ответ не будет услышан. Ожидания, впрочем, оказались напрасными.       Уголки губ обоих гномов подпрыгнули вверх.       — А ты за словом в карман не лезешь.— глаза Кили поблёскивали весельем.       Про себя девушка отметила, что сей гном был словно создан для улыбки, настолько та шла его чертам.       — У тебя отменная реакция. — заметил Фили, имея в виду её недавнее поведение. — Мозг посылает сигнал к действию раньше, чем просыпается тело.       — Дело привычки. — отмахнулась странница. — Не пытайся мне льстить.       Фили усмехнулся.       — Не пытаюсь. Мне просто любопытно узнать твою историю.       — Такие ночи не принято портить страшными сказками. — Нари тщетно пыталась отвязаться от двух чрезмерно надоедливых юнцов.       Светловолосый гном понимающе кивнул.       — Извини, если так. Не хотел заставлять тебя вновь проживать неприятные моменты. Просто..— он попытался правильно подобрать слова. — Поведение, присущее Торину , когда разговор так или иначе заходит об орках, сразу подмечается в других.       Нари поморщилась и развернулась всем корпусом к близнецам.       — О, ради всех духов, не говори так, словно я осыплюсь, как горсть пепла на ветру, коль заведу об этом беседу. — недовольство, почти издёвка над тем, как Фили расценил её слова, придали беседе больше красок. Гномы таки добились желаемого.       — Ну вот, — Кили удовлетворённо кивнул. — Наконец-то перестала вести себя так, словно снизойти до простых эмоций — самая большая ошибка в твоей жизни.       — Моя самая большая ошибка — начать разговор с вами. — несмотря на резкость слов, раздражённой девушка не выглядела.       Та же ситуация, что и с Бильбо. Стоило лишь поослабить хватку и вот уже оба мóлодца ведут себя так, будто они уж как век знакомы. Как бы то ни было, чистые побуждения и непредвзятость были большой редкостью в том мире, что ей пришлось познать, потому Нари решила до поры до времени не делать поспешных выводов и позволить себе свыкнуться с присутствием молодых гномов. К тому же, братьям определённо не хватало простых бесед. Вряд ли старшие отличались сговорчивостью да и Торин явно не собирался спускать им с рук даже малейшую оплошность, что уж говорить о простых семейных откровениях.       — Зачем вызвались идти в поход, если так молоды? Если глаза меня не обманывают, гномы, что здесь присутствуют, едва ли не вдвое старше вас. Развеять скуку с кем попало так просто не выйдет. Многие ваши соплеменники предпочли хлопотам жизнь в Синих горах, отчего не последовали их примеру?       Фили задумчиво покрутил в руках свою трубку , но, когда движения стали сбивать с мысли, убрал ту в карман.       — Всё равно что спросить, по какой причине ты, в свою очередь, вместо того, чтобы продолжить свои привычные странствия, где всё подлежит контролю, предпочла отправиться в сомнительное путешествие, которое уже доставило тебе множество неприятностей. — Фили сделал многозначительную паузу.       — ... но-оо, если отбросить в сторону не представляющие важности доводы, мы просто не хотели целую вечность находиться под крылом матушки.— поспешно добавил Кили, опасаясь, как бы из-за его брата девушка не растеряла желание что-либо обсуждать. — Хотя, в отличие от дяди, она хотела, чтобы мы остались.       — Неудивительно.— ответила странница.       — Да… — согласились близнецы. — Но Торин настоял на том, чтобы его преемники сами познали, каково это — нести ответственность за будущее народа.       — Приемники? То есть, вы двое? — переспросила Нари.       Кили расцвёл в улыбке.       — Фили старше, так что именно он взойдёт на трон. — темноволосый гном говорил об этом с явным удовольствием. Травницу не удивило, что наследие было последним, что интересовало Кили. Учитывая его несерьёзную натуру, из него вышел бы, мягко говоря, не самый ответственный правитель. Фили являлся куда более подходящей кандидатурой.       — Но вы ведь всё равно не прямые наследники, — размышляла вслух девушка. — У Торина нет детей?       Фили покачал головой.       — Не думаю, что это вообще когда-либо его интересовало. Он несемейный гном. Как бы ни пыталась вразумить его Дис (из разговора Нари сделала вывод, что так звали их мать), после захвата Эребора Смаугом, Торин все годы только и думал что об исполнении своего долга.       Кили не остался в стороне.       — Он, конечно, гном чести, но, если его освободить ото всех обязательств, он попросту не будет знать, как жить.—       — Да и кто вообще в здравом рассудке захочет иметь в качестве мужа такого ворчуна.— близнецы, уже не в первой посмеиваясь над мужчиной, единогласно поддерживали мнение друг друга на этот счёт.       — Готов поспорить, что он даже не знает, как вести себя с женщиной. — хихикнул Кили. — Всё время будет молчать.       Нари почувствовала себя не в своей тарелке. Стольких неожиданных откровений она не ждала, да и сами разговоры приняли уж совсем не то направление, которое её интересовало. Фили, первый заметивший, что странница находится на грани того, чтобы предпочесть вернуться ко сну, прервал дальнейшие сплетни, тугими нитями спутавшие все её мысли.       — К слову, раз уж мы поведали о себе, может всё-таки расскажешь что-то взамен? — попытал он повторно своё счастье.       — Информация за информацию? — она помедлила. — Я ведь могу придумать, что угодно, наплести такие речи, что правду ото лжи не отличишь. — Нари не стеснялась говорить прямо, преподнося правду под видом шутки.       Фили улыбнулся.       — Ты не из тех людей, кто любит врать, разве нет?       Уголок губ, образующий кривую усмешку, пополз обратно вниз.       — Верно. Не люблю. — подтвердила она.       Для Нари, знавшей, как обстояли дела на самом деле, ситуация приобретала всё более ироничный характер. Не любила, но всё равно о многом умалчивала. Это было почти равноценно настоящей лжи.       — Я выросла в семье, жившей в деревне на краю леса. Поселение было небольшим, принадлежало людям, занимавшимся охотничьим промыслом. Мать я никогда не знала, воспитывал меня отец — человек требовательный, строгий, но горячо любивший свою дочь. Признаюсь, ему удалось заложить в меня всё, чему обычно учат отцы своих сыновей. — на близнецов девушка не смотрела, словно вела беседу сама с собой.       — Меня учили всему : от владения оружием до верховой езды, поощряли увлечение растениями, с которых отец зачастую мог получить хорошую прибыль.       Было очевидно, что таланты девушки на этом не заканчивались, но продолжать она не стала, не желая приписывать снбе навыки, которыми она ещё тогда не обладала. Воспоминания о том времени, когда дело касалось деталей, зачастую путались, создавая лживые иллюзии.       — Так прошли годы. С каждым разом я уходила всё дальше, углубляясь то в чащу дремучего леса, то бороздя просторы полей, тянущихся до самого горизонта. — Следующие слова были произнесены с привычной ей отрешённостью. — Возвратившись однажды после такого путешествия, я застала лишь руины на месте того, что называла домом. После набега орков никто не уцелел.       Нари закончила монолог и взглянула на гномов. Кили и Фили сидели молча, не зная, как им следует выразить свои эмоции, чтобы ненароком не задеть девушку. Казалось, та толком даже не переживала об этом, но и братья уже не впервой сталкивались с последствиями случившейся трагедии.       — Силы духа тебе не занимать. После такого многие теряют рассудок. Могу предположить, что тебе довелось тогда лицезреть. — Фили был первым, кто нарушил тишину. — Орки бывают весьма изощрённы в своих.. действиях.       Нари не ответила. В глазах, направленных вдаль, на мгновение отразились охваченные огнём хижины.       — Час уже довольно поздний. Хочу вздремнуть, пока есть время. — странница довольно резко изъявила о своём желании закончить беседу.       Гномы переглянулись. Их собеседница вела себя так, словно её рассказа и в помине не было. Впрочем, такие чудачества случались уже не в первый раз, если судить по тому, что рассказывал им Двалин. Нари имела черту прерывать (а то и вовсе не начинать) разговор, когда ей заблагорассудится. Оставалось лишь смириться. Прошло слишком мало времени, чтобы девушка открылась им с другой стороны, если таковая вообще имелась.       — Хорошо. Добрых тебе снов.       Нари кивнула. Силы иссякли довольно быстро. Ещё в середине своего рассказа она поняла, что испытывает острую потребность побыть в одиночестве, а ещё желательнее просто поспать. Свыкнуться с таким обилием разговоров за день ей пока было трудно. Кили и Фили умели вовлекать в беседу. В какой-то момент она даже поймала себя на мысли, что их компания не так плоха, как ей думалось.       — Пожалеешь ведь потом, нерадивая. — сонно пробормотала она вслух.       Если обстоятельства сложатся так, что ей придётся по нраву чьё-то общество, потом будет вдвойне неприятнее наблюдать разочарование в их глазах, когда правда всплывёт наружу. Волновало ли это Нари? Нисколько, как казалось измотанному дневными заботами сознанию. Спустя мгновение она провалилась в крепкий сон.