Жизнь в палатке экстримом не считается

      В целом, утро не задалось. Гермиона так и не выспалась, что делало её настроение не радужным по умолчанию, но она старалась держаться. Подруги были предупредительными, да и парни не отставали. Вообще к пятому году обучения их курс можно было назвать сплочённым. Исключая Уизли, которые не были сплочёнными даже внутри семьи, что уж говорить об остальном. Кстати, «уехавших» накануне – вернули. Джинни и Рона при обходе обнаружила проводница, попытавшаяся открыть запертое купе.       Что бы вы не думали, а в обратный путь поезд отправляется через два часа после доставки учеников на станцию. Поезд обходит проводник (та дама с тележкой сладостей, вообще-то, не только их продаёт, но ещё и «работу работает»). Все купе открываются, а окна в них закрываются, выносится мусор, проверяются туалетные комнаты. Она же занимается уборкой в вагонах.       Поздним вечером начинается посадка новых пассажиров, проверка билетов, выдача постельного белья желающим выспаться, и снова продажа сладостей и напитков. Обратный путь, хоть и короче из-за пары развилок, но не намного, т.к. уже делает больше остановок (прим. можете меня покусать, но я свято верю, что поезд подбирает учеников еще как минимум в Ланкастере и Стаффорде – это точки, разделяющие путь примерно на трети. Ну не логично людям из «середины» пути добираться в Лондон или ехать на обычных поездах с пересадками, а «Хогвартс-экспресс» гнать на такие расстояния ради полусотни школьников).       Мощи «избранного» хватило, чтобы зачаровать купе с сопящими рыжиками так, чтобы его не «заметили» до отправления, но в пути чары спали и сладко сопящих безбилетников обнаружили. Разбудить их не смогли, от чего перепугались знатно, но связались с депо, а те и с руководством школы. Макгонагалл этот момент застала, и лично отправилась сообщить родителям о происшествии, а затем, вместе с ними, приняла ребят на ближайшей станции и помогла переправить к целителям.       В общем, чем уж там дело закончилось, история умалчивает, но шестой и седьмая были в бешенстве, единодушно приняв за виновников своих братьев. Однако, им мстить у них кишка тонка, поэтому своё недовольство они изливали на окружающих. Рональд ещё, едва войдя в гостиную, попытался козырнуть должностью старосты, и отыграться на младших, да его осадили старшие. Незаметный гонец из второкурсников тоже быстренько доложил декану о превышении полномочий, и у Рона отобрали значок ещё до завтрака.       Но тот, видимо, напоследок хорошенько проинструктированный матриархом, снова принял курс на «большую и светлую любовь», и направился жаловаться Гермионе. Его совершенно не смущало ни то, что она была в числе заступников за младшекурсников, ни, вроде бы, отсутствие романтических, да и дружеских, отношений на 4м курсе.       Со всей широтой своей души, он жаловался ей, сидящей за завтраком далеко наискосок, размахивал руками, брызгал кашей… Стоически его игнорировав, девушка следила, чтобы в её тарелке не оказалось «лишнего» из чужого рта. Первым сдался Невилл: он хорошенько отчитал рыжего, а когда тот попытался его ударить – сам легко съездил тому в челюсть.       Образовавшуюся тишину сначала разорвал шквал аплодисментов, а затем – взыскание от профессора Амбридж. Последнее демонстративно, по праву декана факультета, аннулировала профессор Макгонагалл, добавив сверху отработку для Рона, громко поинтересовавшись у профессора Снейпа, уступит ли он рыжего ей на ближайшую пятницу. Тот, оскалившись, рассыпался в любезностях, и обещал не занимать мистера Уизли в означенный день, перенеся отработку, которую он, несомненно, заработает в понедельник на первом же уроке, на субботу.       Рон, к счастью, усвоивший за годы учебы, что спорить в таких случаях – только хуже, демонстративно отодвинул от себя тарелку, громко отрёкся от дружбы с Невиллом, и широким шагом покинул Зал. Лонгботтому с разных сторон показывали «палец вверх», соседи хлопали его по плечу, а девочки картинно послали ему воздушные поцелуи. Бедняга зарделся, опустил глаза, но то и дело поглядывал в сторону сокурсниц.       Никто не обратил внимания, но в это время за столом преподавателей шла тихая борьба, в которой Амбридж оказалась проигравшей.       С завтрака вышли большой межфакультетской толпой. Всей гурьбой направились во внутренний двор – ловить тёплые деньки и обменяться информацией. Всех волновало, что же «актёрам» устроили деканы, но никто не начинал, пока не вернутся старосты, отправившиеся провожать первокурсников.       Как бы внезапно Дин и Парвати не оказались назначены старостами, обязанности свои они приняли не без удовольствия. Каждый имел организаторские способности и хотел себя проявить, но не мог в полной мере. В конце концов, не все способны зажигать воду, как Симус, или играть в гонки на выживание с драконом, как Гарри (а теперь и Гермиона, по молниеносно распространившимся слухам). Или, хотя бы, имеют старших братьев, способных своей репутацией прикрыть и твою.       К тому моменту, когда старосты четырёх факультетов вернулись, остальные уже изнывали от нетерпения. Малфой, видя плотоядные взгляды разгорячённой толпы, что называется, бросился грудью на амбразуру, прикрыв Панси собой. Выступив в центр импровизированной сцены, он выдержал театральную паузу и, когда все вокруг замерли…сказал, что декан к ним вчера даже не заходил.       Синхронный резкий выдох у некоторых сопровождался страстным желанием кого-нибудь прибить, ясно читающимся на лицах. Даже, скорее, кого-то конкретного, но этот конкретный продолжил, наслаждаясь эффектом: «я говорю, не заходил, в том смысле, что не дошёл. В коридоре ещё шипеть начал, а потом всех нас к себе увёл». И замолчал.       Напряжение нарастало, с разных сторон послышались требовательные выкрики, но Драко ждал. Он настолько явно кайфовал от реакции толпы, что это было видно каждому. Один лишь Поттер сидел на траве и тихо хихикал в кулак. Он-то видел, что с крыши на оратора пристально смотрит большой рыжий кот, готовящийся к прыжку.       Вот Малфой поправил манжеты, принял пафосную позу… и схлопотал мощный подзатыльник от спрыгнувшего кота. Тот как бы случайно задел Драко по голове, прыгая точнёхонько к Гарри под ноги. Все засмеялись, а взъерошенный юноша обиженно смотрел коту вслед. Он понимал, что рассказывать всё равно придётся, но от минутного позора уже не отмыться. Мысленно представляя, как ему припоминают этот случай на каком-нибудь заседании в Министерстве, он услышал поттеровское: «а вот не надо было тянуть кота за яйца». Рука сама хлопнула по лицу.       Примерно в это же время из школы вылетела почтовая сова. Максимально неприметная серенькая сипуха несла груз адресату. Бывшая выпускница, навещавшая Долорес Амбридж по незначительному поводу, использовала свой визит и для прогулки по школе, и для общения с любимым деканом Помоной Спраут, взявшей шефство над факультетом как раз в тот же год, когда упоминаемая женщина поступила на обучение в Хогвартс, и для отправки груза, который нельзя было отследить.       Упомянутая же мисс Амбридж, с тех пор, как проводила гостью, напряжённо думала, сидя у себя в кабинете. Визит был либо надуманным, либо имел явный подтекст: тебе не доверяют. Оба варианта были пугающими. Какой бы Долорес не казалась непрошибаемой, за своё место она боялась. Назначение в школу не было её инициативой, кто бы что не думал, а уж возложенная миссия, казавшаяся не просто абсурдной, но и невыполнимой, тем более. Провал вёл к увольнению с должности помощника министра, назначение – то ли говорило о высочайшем доверии и уверенности в её «пробивной силе», то ли давало понять, что её не хотят видеть. Победа же означала новую должность, власть и возвышение. Директор хоть и являлся формально лишь административной должностью, по факту был в школе по-настоящему могущественен: влияй на умы, куй нужные кадры, на любые требования извне отвечай, что у школы суверенитет. Король в своём государстве, не иначе.       Если же визит был по надуманному поводу, то возникает вопрос, для чего она приходила сюда на самом деле. Просто так заместителя министра не навещают. Хотела поболтать с деканом и для этого рискнула навестить «самого неприятного работника года»? Не смешите, все знают, что Спраут регулярно видится с выпускниками в Хогсмиде, они шлют ей растения и подарки, заходят на территорию школы, если оказываются неподалёку во внеурочное время – тут не нужно изображать из себя сову. Документ, который ей принесли на подпись, был не то чтобы не срочным – вообще пустяковым: жалкая накладная на выданные еще в начале лета канцелярские принадлежности. Долорес волновалась, но ничего поделать не могла.