Жизнь в палатке экстримом не считается

      Наступило долгожданное 30 августа. Не смотря на общее апатичное состояние, кровь в жилах потихоньку начинала закипать от предвкушения: кортизол уже нагнетал обстановку, а адреналин вспоминал, что он тут вообще-то не погулять вышел. Напряжение нарастало и, с трудом, но раскачивало эмоциональную лодку имени Гермионы-Эрмион-Мио-Мионы-Грейнджер.       В этом году 1 сентября выпадало на пятницу, так что семья заранее решила по-тихому «зажать» этот день, только сев в самолёт утром. Пропускать «праздничный пир» не представлялось возможным, а вот решение «снова потеряться в поезде» было принято единогласно еще в начале каникул.       Подруги и Гарри (он в мыслях почему-то именовался хитромудрым) обещали прикрыть беглянку за небольшой бартер. Девчонкам Герми купила похожие браслеты из серебра, с подвеской в виде крупной жемчужины разных цветов и защитой от сглазов, а для Поттера был закуплен большой набор бельгийского шоколада и тоненькая недорогая цепочка со скромной «монеткой» на конце, транслирующая прилипчивую мелодию всем, кто будет считывать поверхностные мысли. Безделушки слабенькие и не выдержат серьёзной атаки, но симпатичные, имеют допустимую стоимость и достаточно полезные, чтобы было не стыдно их подарить. Подругам серьёзной защиты не нужно – есть уже полновесные артефакты и слабость браслетов тут играет на руку – не будут конфликтовать. А Гарри не может носить ничего серьёзного из-за контроля со всех сторон, да и цепочка сама по себе выглядит похожей на магловскую бижутерию, а длина позволит прятать её почти под любой одеждой. Шоколад был закуплен исключительно из «слёзной мольбы спасти замученного больничным питанием друга». Стоит отметить, что означенный «замученный» в школу поедет прямиком из «Мунго», где в течении почти четырёх месяцев (в письмах) хвалил больничное питание, а особенно «дивную отбивную, которую подают каждую среду и воскресенье». (прим. напоминаю, что Гарри лихо свинтил из лабиринта в больничку и с тех пор там отъедался под неусыпным контролем врачей, и потоком нерастраченной материнской любви каждой второй медсестры и каждой первой старушки, проходящей лечение в «Мунго». Как воскресал Володя и воскресал ли – история пока умалчивает).       В любом случае, чтобы не тратить силы и время понапрасну (потому что шопинг был новым, а чемоданы остались старыми), Гермиона занималась утрамбовыванием багажа. Разумеется, она опять вскочила в пять утра, и, конечно же, встреча с Маркусом была назначена только на полдень. Перемерив попутно всё по пятнадцать раз, выделив несколько вещей, которые будет носить оставшееся время, Гермиона с грустью водрузила поверх комфортной и модной повседневной одежды – комплект школьной формы. К девяти чемодан был укомплектован и закрыт до поездки в Хогвартс (выкладывать ничего из одежды девушка не планировала), а оставшийся скромный гардероб предполагалось убрать потом в рюкзак.       Оставшиеся 3 часа были заняты: валянием на полу, генеральной уборкой, душем, укладкой волос по образу и подобию девушки с обложки журнала, валянием на диване, валянием под столом и еще кучей бессмысленных и почему-то очень быстрых дел. Наконец, в 11:43 в дверь позвонил Маркус.       Парень был слегка не в себе: глаза лихорадочно блестели, загорелая кожа казалась бледной и сероватой, под глазами залегли синяки, а движения были нервными и рваными. Едва взглянув друг на друга, кузен и кузина поняли, что обоих уже одолевала нервозность и предвкушение, и ждать дальше они уже не способны. Распрощавшись с родителями и заверив, что никуда не полезут без разрешения инструктора, и, обязательно закажут фотосъёмку, Маркус подхватил Миону под руку и аппарировал.       Спустя несколько секунд малоприятных ощущений, молодые люди оказались на специальной площадке перед входом в драконарий. Преодолев десяток метров до поста охраны, они зарегистрировались и направились внутрь, куда было указано.       В просторной комнате с панорамными окнами были расставлены мягкие, даже на вид, диванчики на двоих и низенькие кофейные столики, с разложенными брошюрами и журналами. В комнате уже было несколько человек, в том числе дедушка Кристофер, явно не меньше их самих взволнованный. Инструктора пока не было.       Чтобы скрасить ожидание, Гермиона уткнулась в одну из брошюр. В ней почти не было информации, зато был десяток красивых фотографий драконов со всех ракурсов, в том числе под седлом. В брошюре было указано, что на каждого дракона размещается не более трёх наездников (допускается на одно сидение взять взрослого и ребенка от 4 до 6 лет), в числе которых один драконолог. В воздух поднимается не более двух драконов, каждый из которых облетает территорию заповедника по своему маршруту, не пересекаясь с другим, чтобы минимизировать возможные стычки. Хотя отмечается, что для экскурсий специально отбираются наиболее спокойные особи самой миролюбивой породы в мире - фламандских короткокрылых драконов. Представители указанной породы имеют относительно небольшие размеры – около 7-8 метров и размах крыльев до 10 метров, практически лишены шипов на спине и потому комфортно чувствуют себя под специальным седлом. До принятия «Статута» выводились в основном в неволе как домашний скот, использовались для перелётов на дальние расстояния и перевозки малогабаритных грузов весом до 120 кг.       Наконец, подошёл инструктор с помощником и начали решать организационные вопросы: кому нужна съёмка, какого вида (только на земле или также в полёте), происходило взвешивание чтобы не было перегруза и распределение пар на этом основании. Гермиона оказалась самой лёгкой, поэтому вместе с ней попросили разрешения посадить пятилетнюю девочку, которую без сопровождения на дракона не пускали, а родители оказалась дородными людьми. Герми согласилась. Милая малышка Жожетта разулыбалась и схватила девушку за руку, начав тарахтеть без продыху. Это было забавно и ничуть не утомляло.       Решено было «самых лёгких» пока развлечь настольными играми и отправлять на экскурсию последними, когда драконы уже рискуют немного устать. Все дружно взялись за игры с Жожеттой, развлекая девочку. Окна в комнате ожидания хоть и были панорамными, но едва ли площадку с драконами было видно из-за густой зелени. Всего ждать предполагалось чуть больше часа, потому что экскурсия занимала около 20 минут. Маркус и Кристофер поднимались в воздух на предпоследнем кругу и оставались ждать Гермиону с Жожеттой и ещё одной девушкой - Паулиной. Та была сухопарой и высокой, ужасно бледной и испуганной на вид. На экскурсию должен был отправиться её брат, но его срочно вызвали на работу. Паулину отправили как наиболее молодую и здоровую из семейства, потому что отказаться от предоплаченной экскурсии было можно не позднее, чем за 3 дня, а после средства не возвращались. Бедняжку потряхивало, хотя она приняла успокоительное. Возвращавшиеся с экскурсии люди были взбудоражены и расписывали свои ощущения, пытаясь подбодрить девушку, но она лишь больше боялась.       В итоге Кристофер не выдержал и предложил выкупить у Паулины её место, на что та сразу же согласилась, едва не разрыдавшись у него на плече. Хитро посмотрев на «внучков», дедушка украдкой показал им язык и ушёл договариваться с инструктором. Вы думаете, он уступил второй полёт кому-то из внуков? Три раза ха! Он и сам тот ещё любитель острых ощущений, так что уговорил объединить для него обе экскурсии сразу, не приземляясь: в первый круг дракон облетал свой маршрут, а потом шёл на второй. Так что в итоге Гермиона и Жожетта взлетали последними и приземлялись позже всех.       И вот час настал: Маркус с драконологом приземлились. Взбудораженный парень подхватил Гермиону на руки и закружил от переполнявших его эмоций. Его распирал восторг, взгляд был шальным, волосы растрепались… Раззадоривал всем своим видом, зараза! Едва освободившись из крепких братских объятий, Миона легко подтянулась в седло, справа от пилота, не дожидаясь, пока подкатят специальный трап. Драконолог только рассмеялся. Это был крупный мужчина примерно 40 лет (а может и старше, кто волшебников разберёт), с прямоугольным, будто высеченным из камня лицом. Он представился девчонкам как «Фу» (прим. «fou» фр. - безумный, шальной) и проверил, чтобы все ремни безопасности были пристёгнуты. Снова был проведён инструктаж (ремни не трогать, держаться за специальный поручень перед собой, ребенка придерживать, когда скажут, не визжать, если что – умирать молча и лучше на земле), были надеты очки и специальные головные уборы, похожие на кожаные шлемы авиаторов начала прошлого столетия, и дракон получил команду на взлёт.       Им досталась красивая самка светло-голубого цвета. Её чешуя отливала жемчужным сиянием, наросты на голове и шее скорее напоминали очень крупный жемчуг, а кожистые крылья просвечивали и казались ненадёжными, будто состоящими из воды. Движения красавицы Лаябей, как звали драконицу, были медленными и плавными, она степенно шествовала по взлётной полосе, будто прогуливалась, а не собиралась взлететь (прим. «L'abeille» фр. – пчёлка).       Шаг, три, десять… Пчёлка сделала резкий прыжок вверх и, с помощью магии, не иначе, вертикально взмыла вверх. Будучи на высоте метров двадцати, она наконец-то раскрыла свои полупрозрачные крылья и стала ловить потоки воздуха. На эти несколько секунд у Гермионы захватило дух. Она забыла как дышать, сердце ухнуло куда-то вниз и перестало биться, глаза расширились от ужаса и… воздух резко взорвал лёгкие, сердце подскочило и начало биться в горле, адреналин ударил по мозгам и закружилась голова.       Вдох-выдох, вдох-выдох… Девушку накрыло эмоциональной волной, новизна ощущений зашкаливала: это было несравнимо ни с парашютом, ни с парапланом, ни с чем другим. Они не просто парили в небесах, дракон будто протягивал их через само пространство, чувствовалось как бурлит вокруг магия, обжигает ветер и шумит в голове. Жожетта, сидевшая у Мионы между ног, чуть впереди, замерла солдатиком, приподняв плечи, и едва дышала от страха и восторга.       Мио испытывала что-то невообразимое, щенячье-восторженное, идущее глубоко изнутри, будто из самого магического ядра, из души! Магия внутри неё пела, внутренние крылья, которым раньше будто мешала грудная клетка, раскрылись, и эта «птица» воспарила вместе с драконицей. Гермионе на мгновение показалось, что она видит себя со стороны, покинув тело, но не успела ни удивиться, ни испугаться - Пчёлка сильно наклонилась влево и стала пролетать над большим озером.       Это было сродни свободному полету, управляемой поездке на большой скорости, спуску на горных лыжах по неизведанной трассе и фристайлу на каяках одновременно. Полупрозрачные крылья, водная гладь внизу, жемчужное сияние голубой чешуи и всколыхнувшиеся ассоциации дали внутреннее имя происходящему, навеянному рассказами и ощущениями от первых «взрослых» спусков по реке: «родео на драконе». Это было то новое, горячащее кровь, в чём она нуждалась последние годы, когда жизнь вокруг превратилась в монотонный, но опасный квест по выживанию, а попытки отдохнуть воспринимались как «пиво и чипсы».       Круг завершился как-то слишком быстро. Вот уже пчёлка пошла на снижение, задевая лапами верхушки деревьев, малышка Жожетта начала ёрзать в седле, а Гермионе будто не хватало объёма лёгких, чтобы вдохнуть «достаточно много, чтобы надышаться». О, она прекрасно понимала, почему дедушка никому не уступил вторую поездку! Это будто второе рождение: ты выныриваешь с невообразимой глубины и пытаешься надышаться потрясающе вкусным воздухом.       Они приземлились на ту же площадку, откуда и стартовали. Дедушка Кристофер уже позировал фотографу, а вторая драконица меланхолично смотрела на приземление Пчёлки, игнорируя уговоры драконологов сдвинуться хоть на миллиметр. Красавица была значительно темнее своей товарки и казалась крупнее. Наросты на её голове и шее были крупными и похожими на витые рожки. Она явно устала. Сапфиру (чудесное имя!) соблазняли фруктами (да, они едят не только мясо), хвалили и гладили по переносице, пока фотограф лихо бегал вокруг и пытался поймать удачный кадр. Мионе совсем не хотелось вылезать из седла. Она будто не собралась воедино, та часть, что парила в облаках ещё не вернулась и тело находилось в коматозе. Всё вокруг стало ужасно медленным, воздух казался уже не таким вкусным.       Вот драконолог снял с них ремни и велел сидеть смирно. Вот подкатили трап, по нему взбежал второй фотограф и начал активно слепить вспышкой. Вот Жожетте помогли спуститься и сфотографировали с родителями возле морды драконицы. Вот фотограф снова поднялся на трап, снял с Гермионы шлем и очки, поправил прическу и велел улыбаться. Она всё выполняла механически, осознавая лишь краем сознания. Вот фотограф спустился вниз и позвал её за собой. Девушка неуклюже поднялась – оказывается, ноги затекли, сделала шаг на трап, спустилась на несколько ступеней вниз и тут…Сапфира чихнула.       Пламя фламандских драконов одно из самых холодных, в сравнении с другими, но это пламя. Всё происходило как в замедленной съёмке: брюки вспыхнули, нога соскользнула со ступеньки и Гермиона начала медленно падать. Боли не было, звуки доносились откуда-то издалека. Вот пламя погасили, стало видно сильные ожоги на ногах и белую кость – открытый перелом правой ноги. Фотограф судорожно щелкал камерой. Её пытались дозваться, дедушка тряс её за плечи и звал по имени. Девушка понимала, что нужно отреагировать, но сознание всё ещё было где-то далеко. Её мечтательный, отрешенный вид пугал не на шутку, дежурный врач уже что-то колдовал, прибежал Маркус и испуганно замер рядом.       Сказав: «Мне понравилось, надо будет обязательно повторить.» — она продолжила отрешенно наблюдать за происходящим вокруг неё хаосом.