Жизнь в палатке экстримом не считается

      Весь учебный год родители пересылали Гермионе письма от Феликса, а потом и от Руби- ближайшей соседки Грейнджеров в Грасмире. Сейчас Руби, как и Феликс, жила со своими родителями в Сиднее, но оба семейства жили далеко друг от друга и встретились позже, случайно. Детская дружба, вроде бы, не сошла на нет и теперь они тоже поддерживали связь.       В Грасмире же сейчас жили старшие родственники семьи Руби - бабушка с дедушкой,- они получили открытку из Японии от Гермионы, но передали внучке только на Рождество, когда вся семья собралась в старом доме. Так что общаться девушки начали уже в январе нового года. Сейчас Гермиона держала регулярную переписку с обоими старыми друзьями, чему была рада.       Кроме того, Джон поддерживал связь с коллегами и друзьями из Марселя (по правде говоря, он со всеми поддерживал отношения: хоть открытку в праздник, но всегда пришлет). Так что через него Гермиона получила символический привет от одноклассницы Жюли, с которой надеялась связаться в каникулы.       В этом году Грейнджеры решили провести 2 месяца в, можно сказать, родном Марселе. Им даже удалось арендовать квартиру в том же доме, где они жили раньше. Это лето было для родителей Гермионы очень важным: у них была годовщина. Пусть официально женаты они были только 17 лет, но их романтические отношения начались 20 лет назад, 3 августа. В те времена они мечтали провести романтический уикенд в Париже, теперь же решили посвятить друг другу романтические 15 дней в «городе влюблённых». Так что в августе Мими предстояло аж 2 недели самостоятельности в таком знакомом, но будто бы и незнакомом городе детства.       Несколько дней Грейнджеры всей семьёй «навёрстывали упущенное» - общались, гуляли по городу, предавались воспоминаниям и узнавали новости. К концу первой недели Джин договорилась о встрече с кем-то из подруг, а Джон договорился о барбекю со старыми коллегами, так что и для Мио пришло время искать старых друзей и знакомых.       Вроде бы, они учились вместе совсем недавно, но эти несколько лет сейчас казались пропастью. Было ужасно страшно, что они не найдут, о чём поговорить, или вообще не захотят её видеть. Но всё получилось. Для начала, девушка встретилась с их школьной учительницей. Встреча прошла очень тепло, и та дала ей несколько телефонов её одноклассниц. Со временем Гермиона смогла встретиться и с Жюли, и с Клер, и с Мари. Они уже в свою очередь помогли ей организовать небольшую встречу одноклассников в ближайшие выходные – далеко не все, а только те, кто поддерживал связь с девчонками, да и многие просто не придут. От этого было немножечко обидно, но волнительно и чуточку страшно.       Так, качаясь на качелях своих эмоций, Эрмиона (всё, сейчас только так!) ждала встреч, по утрам бродила на улицах, а вечерами читала книги, сидя на бортике какого-нибудь фонтана. Город открывался для неё заново. Он говорил уже не с маленькой девочкой, раскрашенной веснушками, а с девушкой, едва узнающей большой мир. Что она видела там, в Британии, сидя за стенами Хогвартса? Едва ли много. Едва ли… Так, заглядывала в мир через чужие лица.       Только теперь Эрмиона осознала, в каком напряжении находилась последний год, и ощутила, как тугой комок внутри стал потихоньку распускаться. Но он причинял страшную боль, заставлял вздрагивать от громких звуков, высматривать магов в толпе и сомневаться в том, что нормальная жизнь возможна. Так, медленно оттаивая, девушка выстраивала для себя мост в нормальную жизнь. Она планировала посетить магический квартал, про который ей рассказали новые приятельницы из Шармбатона. Кроме того, в Бриньоле жили родственники и Грейнджеры собирались тех посетить позже. Но в ближайших планах была встреча с одноклассниками.       Здраво рассудив, что новую жизнь следует начинать с нового образа, а не с понедельника, Эрми окунулась с головой в шопинг. И снова долго ли, коротко ли… но было найдено «то самое» платье для выходной встречи, «те самые» босоножки к нему и сумочка из разряда «она мне не нужна, но так гармонично смотрится здесь». А потом началось: юбочка, джинсики, носочки, кофточки… очнулась девушка под вечер, страшно голодная и безмерно уставшая. Рухнула за первый попавшийся столик в ближайшем кафе, заказала еды, явно больше, чем съест, и приступила к ней с таким наслаждением, какого не испытывала, кажется, уже несколько лет. Безобидная паста казалась божественной, а ледяной сок – едва ли не амброзией.       Только изрядно насытившись, она обратила внимание на парня, сидящего за соседним столиком и наблюдающего за ней, явно посмеиваясь. И чуть смутившись, она вдруг узнала в нём своего одноклассника Даниэля. И смутилась уже очень сильно. Он засмеялся громче и подсел за её столик, сказав, что «она так вкусно кушала, что стыдно было прерывать». Странно, но беседа быстро стала непринуждённой и закончилась уже возле дома Эрмионы, куда парень её проводил. Пообещав встретиться снова в субботу на «встрече», они распрощались.       Ах, эти дни казались бесконечными. Мими тысячу раз покрутилась перед зеркалом с разными причёсками, две тысячи раз решила не приходить в субботу на назначенную встречу с одноклассниками, три тысячи раз перемерила всю одежду и четыре тысячи раз решила непременно придти и снова увидеть Даниэля. Постфактум он казался девушке безумно милым и хотелось увидеть его снова. Кажется, её настигли гормоны, до того тщательно затыкаемые опасной близостью Уизли и страхом за семью.       Суббота наступила. Встреча была назначена на три, но, по закону подлости, Эрмиона проснулась ранним утром и теперь изнывала от волнения. Переделав по дому всё, что было возможно; почитав «дурацкий» подростковый роман, который ей вручили в подарок к большой покупке в книжном; снова несколько раз перемерив одежду, Эрмина обессилено села на стол (чего с ней отродясь не случалось), и закрыла лицо руками. Волнение не отпускало, но источник его был для девушки одновременно неприемлем и приятен: парень.       Тот самый Даниэль, встреченный в кафе, не выходил из головы. И, кажется, с каждой минутой он казался ей в мыслях всё красивее, умнее, сильнее и всё в таком духе. Парень был высоким, подтянутым, но стройным, даже тонким, какими бывают ребята в 15-16 лет. При этом у него была довольно широкая шея, как бывает у тех, кто много подтягивается на руках и разрабатывает плечи. А какие у него были ключицы… кажется, у Мими обнаружился первый фетиш. Ко всему прочему он был обладателем приятного лица с полными губами, крупноватым носом и большими голубыми глазами – хоть портрет ангелочка рисуй. Пшеничные кудри также были «в комплекте». Его «Эр`мионэ» сводило с ума: произнесённое драматическим баритоном оно вызывало табун мурашек на руках и сводило живот. (*прим.автора: драматический баритон [вокальная классификация] – для примера можете посмотреть видео с Дмитрием Хворостовским, но наша девочка сейчас немножко неадекватна, Даниэль может и говорит приятным голосом, но точно не исполнял ей пока что оперные арии ^^)       Чтобы хоть как-то дожить до назначенного времени, девушка взялась обзванивать всех подряд на предмет поболтать. Начав около десяти утра с подруг, к обеду она добралась до родственников: начала болтать с тётей Артемидой – матерью Маркуса, позже она добралась и до него. Закончили разговор обещанием, что завтра всё семейство приедет из Бриноля, чтобы навестить Грейнджеров. Маркус был загадочен и обещал кузине «открыть тайны, о которых она и не смела мечтать, и показать места, где она точно хочет оказаться». После таких обещаний уже было не до переживаний о мальчиках: все рванули по магазинам на закупку провизии для завтрашнего угощения. И пусть англичанам это, может быть, не свойственно, но Грейнджеры уже давно считали себя гражданами мира (в том числе те родственники, кто носил другую фамилию), а потому гостеприимство их граничило с греческим, столы ломились от яств не хуже, чем на русской свадьбе, а чайные церемонии устраивались не хуже, чем у японцев.       За этими заботами Эрми умудрилась даже опоздать на десяток минут (МакГонагалл бы хватил удар от такого). Разумеется, торопясь поскорее найти своих, она влетела в кафе почти не глядя и… впечаталась в чьи-то сильные объятия. Впечаталась с ускорением, так что хорошенько досталась обоим, но «объятия» это заставило только рассмеяться и сжать девушку посильнее, к тому же оторвав от пола. Только осознав, что её обнимает (это же так называется? Он же не собирается ломать ей кости??) Даниэль, она и сама захихикала. На правах захватчика, Дан принёс Эрмиону в конец зала, и наконец-то поставил перед всеми: красную, едва способную дышать и нетвёрдо стоящую на ногах. Не так она представляла себе этот момент, но всем понравилось: кто-то смеялся, кто-то хлопал в ладоши,- в общем обстановка не была напряжённой.       … посиделки затянулись до закрытия кафе, а потом вся компания направилась гулять. Конечно, пришли далеко не все, но их всё равно оказалось слишком много для узких улиц. Все разбились на пары-тройки и направились в сторону набережной. Даниэль весь вечер верховодил, балагурил и был, что называется, душой компании. И Эрмину всегда держал рядом с собой и всячески вовлекал во всё. А сейчас он шёл рядом и с каждой секундой становился всё ближе и ближе. Они гуляли плечом к плечу; перегретые со дня камни продолжали отдавать своё тепло, а разгорячённые подростки пели, смеялись и дышали летом.       Расходились уже на рассвете. Даниэль проводил Эрми до дома. Всю ночь он называл её по имени снова и вснова: «Эр`мионэ», «Эр`миОнэ»… И вот сейчас, стоя под окнами родительской спальни, они держались за руки. Девушка смотрела ему в глаза и тонула: теперь они казались не голубыми, а какими-то по-морскому зелёными, они затягивали её в свой омут, ноги подкашивались, а в груди было очень горячо. В конце концов, её ещё никто никогда не целовал, а так хотелось! Оставалось надеяться, что Даниэль знает что делать и не будет тянуть слишком долго, а то так ведь можно и задохнуться.       Медленно, по миллиметру, он приближался к ней, держа в своих руках её руки. Затем парень прижал ладони Эрми к своей груди и накрыл своими: они казались огромными в сравнении с женскими; длинные пальцы немного гладили по её пальчикам. Дан очень-очень медленно приближался к её телу, а потом резко опустил свою левую руку к ней на талию и притянул девушку к себе вплотную. Ещё мгновение, и он опустил своё лицо ближе к её лицу и, едва касаясь, будто дразня, прикоснулся к её губам; чуть отстранился и замер, наверное ждал, что она отпрянет. Но Эрмиона была твёрдо намерена довести дело до конца и сама приблизилась к его лицу, встав на носочки. Он засмеялся, и стал вести себя увереннее. Сначала он целовал её губы мелкими поцелуями, а потом стал приоткрывать рот, и девушка последовала его примеру.       Мы с вами, дорогие читатели, будем считать, что Даниэль точно знал, что делать, и первый поцелуй нашей героини был по-настоящему удачным. Продолжение следует…