Жизнь в палатке экстримом не считается

      Сентябрь прошёл довольно тихо – все ожидали приезда делегаций, а профессора усиленно боролись за дисциплину (или всё-таки «с»), всех припахивали к уборке и мелкому ремонту. 2 октября Гермиона получила вместе с письмом от родителей конверт от Феликса. Оказалось, он так и живёт в Сиднее. Извинялся за то, что не ответил – замотался с переездом, потерял адрес (врун) и всё в таком духе. Предлагал возобновить общение. Гермиона решила попробовать. Невидимый камень внутри, уже ставший привычным за прошлый учебный год, медленно стал таять. Живой…       Чем активнее все предвкушали приезд иностранных делегаций – тем ближе Гермиона была к своей цели: парень о ней забыл, а Джинни слишком увлеклась парнями, чтобы общаться с Ми слишком часто. Поттер был тих, хитёр как чёрт и умудрялся общаться с ней так, чтобы никто не мог этого заметить. Краденную палочку, кстати, он у неё не забирал. Их разговоры свелись к минимуму, но имели большое значение: Гарри обрабатывал Рона на интерес к другим девушкам и всячески отвлекал его от Мионы, а та поощряла интерес Джинни к Дину Томасу.       Вообще, этот год девушка училась воплощать в жизнь девиз их нынешнего преподавателя ЗОТИ: «Постоянная бдительность!» Получалось сносно, но не более того. Она потихоньку комбинировала свои наработки с «чудесами местного производства»: Рональд съел десяток коробок конфет с амортенцией, слабительным, отворотным, рвотным, галлюциногенным, успокоительным, снотворным, зельем повышения аппетита (справочник по лекарственным зельям помогал развивать воображение и давал слабое прикрытие на случай обнаружения) и прочими. Конфеты начинялись шприцом, начинки подбирались в соответствии со вкусом зелья для максимальной маскировки и комбинировались в одной коробке. В общем, Рон мог одновременно обожать кого-то из-за амортенции, смотреть сны 18+ и обосраться на радостях.       Гарри явно просёк причинно-следственные связи и сваливал из спальни минут через 10 после поглощения «другом» первых конфет. Их, разумеется, анонимно присылали Рону поклонницы, кто-то забывал в гостиной на его любимом месте, присылали из дома… Частенько к нему присоединялись близнецы, отжимающие сладости у младшенького или Джинни в дни, когда миссис Уизли поездит ей по мозгам. Забегая вперёд, - к отъезду делегаций Уизли вообще не выползли полным составом – Гермиона тестировала на них новую смесь лекарств с ядом акромантулов. С теми, вообще, получилось забавно: один молоденький попытался напасть на девушку, пока та собирала травы в лесу, но вбитые в лагере рефлексы сработали раньше мысли. Развеселившись от такого «улова», Гермиона даже подобрела на пару дней. Только на пару. В итоге паук пополнил коллекцию паучков своей тушкой, а яд был сцежен и пущен в дело.       Поттер, кстати, влип в «Турнир». Мио по возможности поддерживала его и помогала с поисками информации для прохождения туров. А ещё она помогала ему «громко обижаться на жестоких окружающих, не доверяющих невинному сиротке». Собственно, это было выгодно обоим – они стали в некотором роде париями среди сверстников. Старшим было фиолетово, младшие побаивались и не лезли. Сокурсники же удачно обеспечили им своими нападками и повод скрываться, и возможность спокойно искать необходимую информацию, и аргументы для отказа в общении как можно дольше. Рон, разумеется, показал себя как «лучший друг», обидевшись на Гарри аж до прохождения первого испытания, а потом снисходительно попытался помириться, но Поттер лихо отыграл оскорблённую невинность и отказался, успешно избегая общения со всеми Уизли до самого Рождества. Потом, конечно, мириться пришлось, но конфетки-то уже тестировались, а сценарии для «сбрасывания хвоста» были разработаны и сразу пущены в дело. Иногда им помогал Невилл.       Из минусов: Гермионе пришлось пару раз засветиться в газетах вместе с Поттером, на правах его «единственного друга» и помогать тому впоследствии искать пару на Святочный бал на ближайшей перемене после объявления, а то Джинни весьма многообещающе начала на того посматривать. В итоге выручили соседки по комнате: обе согласились станцевать с ним по одному разу, а Парвати даже согласилась стать его парой и вместе открывать Бал. Как уж они там извращались с репетициями, она не интересовалась, достаточно было того, что третий танец был за ней. Сама она старательно не попадалась на глаза Рону. А Гарри обещал «прорекламировать» перед парнями младшекурсниц как самых удачных партнёрш: им можно попасть на бал только с ними, поэтому они будут рады любому приглашению (простите, девочки), а Рон так вообще самый везучий, потому что у него есть сестра, которая, конечно же, не бросит брата в беде. Жаль, Гермиона сама не видела лицо Рональда в этот момент…       В общем и целом, год прошёл под знаком «отрави ближнего своего»: Рона Герм вывела из строя перед балом слабительным в конфетах, (по просьбе Парвати, т.к. ей пришлось попросить Падму изобразить согласие пойти на бал с Роном, хотя ту уже пригласили), а в остальное время он про неё и не вспоминал. Занят был грёзами…       Общение с иностранцами было непринуждённым и не серьёзным. Шармбатон привёз почему-то только студенток, а Дурмстранг наоборот – только студентов. И те, и другие первыми на контакт не шли, не стремились общаться на английском, но не отталкивали от себя тех, кто пытался заговорить. В итоге у Гермионы установились приятельские отношения с двумя девушками из Шармбатона, которые оттаяли, когда узнали, что девушка росла в Марселе. Вивьен и Мария приходились друг другу кузинами и выросли в пригороде Парижа, но в портовом Марселе они часто бывали у родственников. С парнями из Друмстранга она особо не контактировала, максимум – помогала найти нужное направление и игнорировала любые намёки.       Однако, на бал Мио пошла с первым пригласившим её дурмстранговцем, а не местным, и радовалась, что Крам не успел с приглашением – он явно оказывал ей знаки внимания, но их с Гарри игра в шпионов здорово помогала его избегать. А ей битва с фанатками не нужна – и так Уизли под боком. Вообще парни из Дурмстранга были все как на подбор: высокие, уверенные в себе, в меру смазливые и не в меру широкоплечие. По утрам они бегали голые по пояс, а потом занимались боёвкой на пляже. «Шоу» собирало десятки зрителей (да-да, парней там было не меньше, чем девушек!), основное внимание уделяли, конечно же, Краму – звезда всё-таки. Он был угрюм, носат, губаст и не лишен очарования. С первого взгляда его лицо казалось непривлекательным: низкий лоб, выступающие надбровные дуги с густыми иссиня-чёрными бровями, некрупные глаза с практически чёрной радужкой, большой прямой нос, большой рот с плотными прямыми, будто наклеенными, губами. Но он очень преображался, когда говорил, внимательно слушал или работал на публику. В общем, это был тот человек, который имел харизму и использовал её в нужный момент, от чего его лицо становилось привлекательным и запоминающимся. Но Миону больше привлекали светловолосые юноши с правильными чертами лица, коих было в достатке.       Бал прошёл удачно. Перед третьим испытанием Поттер придумал диверсию и сошел с дистанции сразу после входа в лабиринт, на его удачу в этот раз дежурила не только мадам Помфри, но и медики из Св.Мунго, и его быстренько упаковали в больницу. Впоследствии, выявили отравление ядом акромантула, который, как оказалось, был в лабиринте. Попутно у Гарри выявили тучу заболеваний, сросшихся неправильно переломов, непонятную хтонь в голове и он «жил на казённых харчах» в больнице, предварительно, до следующего учебного года, но он был доволен. А Дамблдор, как опекун, получил хорошенького леща от общественности, после язвительной статьи от Скитер о том, что светлейший не просто послал маленького мальчика на смертельный турнир, но и халатно относился к его здоровью: помрёт избранный, как жить дальше будем?!       Экзамены прошли штатно, но Уизли опять активизировались всей толпой и начали обрабатывать Гермиону на предмет любви – большой и чистой, разумеется, а в пирожках еще и концентрированной. Доходило до того, что Грейнджер пришлось просить «политического убежища» в слизеринской гостиной, куда её сопровождала Панси. Да и в целом все на факультете вели себя дружелюбно и никто не ругался за "вторжение гриффиндорки". Собственно, Панси-то и подсказала выход из сложившейся ситуации: чтобы миновать «маму Молли» на платформе, та предложила вернуться домой на сутки раньше - сбежать через камин в «Чайной мадам Ли». Панси официально отпустили и она вполне могла захватить с собой подругу, если та сможет выбраться из школы незамеченной. Тут Поттер разрешил взять свою мантию–невидимку, а Лаванда с Парвати обещали прикрыть её отсутствие в поезде. Всё прошло удачно, и из дырявого котла Мими вышла в обычный Лондон, где взяла такси до вокзала, откуда поездом добралась в город. А уж там ноги сами понесли! Дом, милый дом.