Знакомство

      <right>Я знал, что ты придешь,

      И так хотел быть ближе

      (Джизус. Для тех, кто уже мертв)

</right>      Почти неделю девушка была без сознания. На третий день её комы Лей Хая появился у ворот особняка, напуганный и взволнованный. Самые лучшие семейные врачи последователей Тома не давали ответов и не понимали, что произошло с девушкой. Однако узнать им так и не удастся, потому что каждому колдомедику, зашедшему в поместье, стирали память. Нечего аристократии пока знать, что здесь произошло и кто гостит в поместье их повелителя. Даже дядя Нагини мало что мог сделать, хотя специализировался на китайской колдомедицине, которая была довольно действенна.       Шел шестой день, как Хая не приходила в себя; утром вокруг неё появились магические вязи, что насторожило всех присутствующих в доме. Заклинания проверки состояния девушки не проходили через своеобразный барьер. Наступил вечер, когда трое мужчин собрались в библиотеке, напряжение витало в воздухе.       — Это я виноват, я показал ей этот ритуал. — Лей Хая осунулся в кресле и от бессилия обхватил руками свою лысую голову — А она ведь только нашлась, бедная девочка.       — Господин, не стоит винить в этом себя, она сама приняла это решение. Так сложилась судьба, остается только принять её и надеяться на чудо, — пытался подбодрить мужчину Долохов.       Том сидел в кресле и молчал, лишь наблюдал за огнем и иногда подносил к губам бокал с виски. На его лице не было ни одной эмоции, однако в душе он испытывал ярость, разочарование и тоску. Ему было тяжело находиться в этой воронке нескончаемых чувств, поэтому он пытался это всё заглушить алкоголем. Его злило бессилие: один из самых сильнейших волшебников столетия не знает, что делать. Она заразила его своими чувствами, переживаниями, эмоциями и этой прочей чушью, присущей чаще женщинам. Свалилась в кому — либо назовите её состояние, как хотите, — и лежит. Сейчас он так зол на неё, что в её же интересах скорее прийти в себя: чем больше дней проходит, тем быстрее терпение Тома иссякает.       Огонь в камине всё горел, взгляд Тома был расфокусирован, он не слушал, о чем говорили мужчины в комнате. Мыслями был далеко не в библиотеке; по какой-то причине он вспомнил события в вечер накануне проведения ритуала.       Нагини с Антонином вваливаются в гостиную. В пакетах у Антонина гремят бутылки.       — Клянусь, Том, я не собирался к вам идти, эта женщина встретила меня на улице и позвала на ужин, — пытался как то оправдать себя Долохов.       — Да, конечно, а у винного бутика я стояла? — подначила его девушка и стушевалась, увидев взгляд Тома, наблюдающего за сценой. — Я решила, что нужно как-то развеяться перед завтрашним днем и приготовить блюдо, которому научилась в Испании. Присоединишься?       — Разрешаю использовать Антонина как только хочешь, а я понаблюдаю со стороны.       Наверное, этот вечер Том мог назвать одним из счастливых со времен Хогвартса. Смех Нагини, когда Долохов пытался украсть что-то со стола до ужина. Молящий взгляд Вики, чтобы кто-то отговорил девушку готовить. Вино в бокалах, тепло камина и много смеха. Дом ожил с их приходом, и в какой-то момент Реддл подумал, что если это закончится, то он, наверное, расстроится.       — Господин, мисс пришло письмо, — Вики протянула Тому конверт, вырвав из воспоминаний о хорошем вечере. Он увидел фамилию Гарсия, она показалась ему знакомой, но воспоминания ускользали от него.       — Письмо от Альбы Гарсия, вам о чем-нибудь говорит это имя, мистер Хая? Мне кажется, я его где-то слышал, — нахмурившись, Том обратился к мужчине, который сидел недалеко от него уже со стаканом в руке.       — Гарсия, Гарсия. Точно! Нагини жила у неё несколько лет в Испании, она говорила, что та была ей как мать, многому научила её.       — Думаю, не стоит читать письмо, оставим его до её пробуждения, — сказал Реддл и положил письмо на рабочий стол.       Комната погрузилась в звенящую тишину, магия вибрировала и давила. Том бросил взгляд в окно: первые лучи солнца уже добирались до горизонта.       — Видимо, скоро кто-то почтит нас своим присутствием; что ж, подождем. У неё есть ещё время. — С этими словами мужчина сделал глоток янтарной жидкости и посмотрел в полные надежды глаза собеседников.

* * *

      Пространство вокруг Нагини было темным и мутным, вокруг не было ничего, стены давили со всех сторон, будто она находилась на глубине. Сердце дико стучало, вздохнуть было тяжело. Какой-то гул за спиной, будто кто-то зовет её. Девушка чувствовала тревогу, которая наступала вместе с шумом. Она знала, что ни в коем случае ей нельзя останавливаться и оборачиваться. Нагини начала ускоряться, ноги вязли, словно она шла по песку. Девушка перешла на бег, стараясь как можно быстрее уйти от этого кошмара. Шум становился все громче и громче, давил на уши, слышать это уже было невозможно. Впереди её что-то ждало, и она не собиралась останавливаться, а голоса все нарастали.       — Нагини. Нагини. Нагини, — давил на неё шум со всех сторон.       — Хватит, — во весь голос крикнула девушка.       Шум стих, дышать стало свободнее. В комнате стало светлее, и она оказалась в зале с зеркалами. Было невозможно сосчитать, сколько их в комнате, они были расставлены по кругу, выбраться невозможно. Девушка увидела, как в зеркале к ней идет чей-то силуэт, и чем ближе он подходил, тем больше происходящее вводило её в заблуждение. Перед ней стоял Том Реддл.       — Здравствуй, Нагини, наконец-то ты пришла, я долго тебя ждал, — уверенно произнесло отражение в зеркале и протянуло ей руку. Оно было так похоже на Тома, что отличить его от реальности было очень сложно. — Пойдем со мной, я помогу тебе выйти отсюда.       — Ты не реальный, тебя не может быть здесь, — шептала девушка, медленно пятясь назад, но путь преградило очередное зеркало.       — Я не реален? Дорогая, ты что то путаешь, — приторно-сладко отозвалось отражение, скалясь на её, чем ещё меньше стало похоже на Тома. — Нереальна здесь только ты. Тебя не должно быть здесь, ты не должна так выглядеть. А вот она — да, — продолжал напирать на неё псевдо-Том, из-за его спины выползла змея и, обвиваясь вокруг, заползла ему на плечо.       — Кто это, хозяин? — прошипела змея на ухо Реддлу.       — Когда-то ты была такой, моя дорогая Нагини, — Том провел по её голове рукой с длинными ногтями.       — Ужасно! Хорошо, что я больше не могу принять этот облик.       Они разговаривали, будто девушки здесь и не было. Нагини стало больно и одиноко, стоять было тяжело. С зеркал над ней насмехались Том со змеёй. Она больше не могла это терпеть. Ярость переполняла её изнутри. Как они вообще посмели так пренебрежительно с ней обращаться, не замечать её? Она столько сделала, и сейчас какое-то отражение будет тормозить её на пути к достигаемому. Волны магии разошлись от неё во все стороны, зеркала пошли трещинами, а затем разлетелись на осколки, осыпая её со всех сторон.       Все вокруг пошло рябью, окружение снова начало меняться. У девушки уже не осталось никаких сил, находиться во сне было невозможно. Силы медленно уходили от неё: помимо того, что она сталкивалась со своими кошмарами, так ещё и успевала тратить свою магию.       Нагини стояла на берегу моря, небо было темным, солнце только готовилось вступить в свои права на этот день. Осматривая место, в котором она оказалась, девушка увидела женщину, которая ожидала, что та обратит на неё внимание.       — Мама, мамочка, это ты, — девушка разрыдалась и упала на колени, закрывая лицо руками. Женщина не спеша подошла к Нагини, села возне неё и положила руку на спину.       — Моя девочка, прости, что я так рано тебя оставила. Но у нас не так много времени, — женщина говорила быстро, будто ей действительно нужно было бежать. — Я так люблю тебя и горжусь тобой. Мне жаль, что тебе пришлось нести такой груз одной, но я вижу, что ты справилась. Вставай, нам пора.       — Где мы? — поднимаясь с колен, спросила девушка. Она снова посмотрела на маму, расплакалась и кинулась к ней в объятья. — Я так скучаю по тебе, мне грустно, что тебя нет со мной. Я так много хочу тебе сказать, давай побудем здесь.       — Детка, мы сейчас в твоей голове, и мы не можем побыть здесь. Твое время на исходе, сейчас ты спишь и борешься с проклятием, но тебе нужно проснуться. Чем дольше мы тут находимся, тем меньше у тебя шансов.       Джу тянула дезориентированную дочь за собой, перед ними оказался до боли знакомый особняк Реддла, только окружение было другое. Они шли к библиотеке, в которой только недавно девушка провела ритуал, от которого зависела её жизнь. Зайдя в библиотеку, девушка обратила внимание на Тома, который спал в кресле. И только потом она увидела себя лежащей на кушетке и окутанной сгустками магии. Она удивленно подняла взгляд на маму, намекая, что ждет объяснения.       — Как я уже и сказала, твое тело борется с проклятием. Тебе нужно проснуться до рассвета, иначе всё, что ты сделала, будет напрасно.       — Но как же, мама, я не хочу уходить, я хочу быть с тобой. — После того как девушка увидела маму, по которой скучала столько лет, все мысли о проклятии улетели из головы. Осталось только одно желание: побыть с ней ещё мгновение, хотя бы лишнюю минуту, она просила не так много.       — Нагини, я безумно люблю тебя и скучаю, я всегда с тобой, в твоем сердце. Пока ты помнишь обо мне, мы всегда будем вместе; как я могу оставить свою малышку одну. — Слезы стекали по лицу женщины, она провела рукой по щеке дочери в надежде навсегда оставить этот момент в её памяти. — Ты нашла прекрасных спутников, я рада, что ты не одна.       — Они темные волшебники, делают плохие вещи. Тебя это не смущает? — усмехнулась девушка.       — В каждом из нас есть тьма, ты сама об этом знаешь. Главное то, как ты ей распоряжаешься и как относишься к своим близким. В мире нет черного и белого, эти люди верят в тебя, хотя могут этого и не говорить, так и доверься ты им. — Джу сжала руки дочери в своих ладонях, приблизилась и поцеловала в лоб. И прежде чем исчезнуть, произнесла: — А теперь просыпайся, настало твое время. Я люблю тебя.       — И я тебя люблю, мама. — Из закрытых глаз скатилось несколько слезинок.       Самое темное время, только перед рассветом       Рассвет. Стоило первому лучу солнца выглянуть из-за горизонта, как Нагини Хая распахнула глаза после долгого сна.