О том, как качественный анализ перешёл в количественный

Завизжала пожарная сирена. Лу рефлекторно присела на кровати и, подрагивая после сна, лихорадочно стала искать источник горения. Лишь спустя секунд десять до девушки дошло, что никаких датчиков дыма, а, уж тем более, сигнализации в ее комнатушке нет, а главным источником звука является будильник, на который она сама только вчера поставила новый рингтон, чтобы точно не проспать. Отключая источник шума и потягиваясь, Лу тряхнула головой, пытаясь выбить резь, появившуюся там после такого экстремального пробуждения. «Такая система оповещения не то, что спящего, она и мертвого поднимет», — мрачно протянула Лу, вставая с кровати. По дороге в ванную комнату резь в голове превратилась в тупую боль, и девушка, чтобы предотвратить это, поднесла ледяные руки к вискам и начала их массировать. Стало как будто бы лучше, но в это холодное от недосыпа утро такая мелочь не сместила стоявшее на пару сотен единиц ниже нуля настроение. Лишь вызвала у Лу косую улыбку, приподнявшую левый уголок ее обветренных губ. Смыв капли зубной пасты, Лу посмотрелась в зеркало, испытав ещё большее недовольство. Сегодняшний трёхчасовой сон обошёлся ей овальными бледно-фиолетовыми синяками, которые оттеняли ее голубые глаза так, что все внимание приходилось ровно на них. Раздосадованная Лу покинула ванную и, схватив по пути сэндвич и банку энергетика, села за столик, чтобы нанести макияж. Шипение прохладного напитка и его кислый вкус немного отрезвили девушку, и она почувствовала себя чуточку лучше. Позавтракав на скорую руку, девушка замазала «поцелуи луны» и нарисовала аккуратные стрелки, маскируя все следы усталости. Собирая в кучу рассыпанные на столе тетради и закрывая ноутбук, она снова улыбнулась, но на этот раз это не было похоже на гримасу. Пускай умственная нагрузка и изводила Лу, и даже была первой и единственной причиной её страшного недосыпа, занятия в университете ей если не нравились, то полностью удовлетворяли потребностям девушки в самореализации. Как и все дети, девушка хотела быть то космонавтом, то президентом, то врачом, но более осознанный возраст показал ей, что быть ученым — практично и уважаемо. И Лу поставила себе цель, для достижения которой она не жалела усилий. Конференции, выступления, отличная успеваемость, — так прошел целый бакалавриат. Успешно защитив диплом и получив соавторство в ряде высокорейтинговых статей, Лу, первая в списке на поступление в магистратуру, гордо перешагнула порог родного университета, ставшего для нее уже чем-то большим, чем место учебы. Лу никогда не была заучкой. Она, как и все люди с достаточно широким кругозором, понимала многие вещи по аналогии с тем, о чем уже была в курсе. Но всё-таки приоритеты девушки были расставлены так, что времени на личную жизнь оставалось по минимуму, поэтому с подругами она виделась почти всегда только стенах ВУЗа и только пару раз в кафе после него: учеба никого не щадила. Перспектива отношений с кем-то при минимум восьми часах ежедневно в стенах университета, казалась Лу такой ерундой, что она запретила себе об этом думать ещё на втором курсе, лишь иногда вспоминая «бурную» молодость. К тому же, резко уменьшившийся и изменившийся контингент в магистратуре, ее совершенно не прельщал. Но любовью шутит сатана, поэтому в юном начале сентября, прорвавшись сквозь холодную пучину трёх учебных лет появился тот, кого сейчас Лу могла бы назвать своим объектом воздыхания. Однако времени до выхода из дома оставалось не так уж и много, поэтому Лу, на время отложившая рефлексию о мужчине ее сердца, так же отложила на кровать одежду, в которой намеревалась пойти сегодня в университет. На черный бадлон, верх которого украсил аксессуар в виде бабочки, девушка натянула контрастно-белый сарафан на бретелях. Столь праздничный вид можно было легко объяснить сегодняшней датой, отмеченной в календаре Лу заглавными буквами: «Экзамен по аналитической химии. Не проспать!» Девушка, убрав тетради в черную сумку, вышла в коридор, где первым делом застегнула молнию на увесистых ботфортах. Быстро вспоминая, ничего ли она не забыла, Лу кинула в карманы длинной куртки телефон, наушники и пачку сигарет и направилась в ледяное январское утро. Съемная квартира девушки находилась минимум километрах в пятнадцати от университета, поэтому магистерка, обходя сугробы и подрагивая от холода, поплелась к автобусной остановке. Дойдя и даже не заработав себе обморожение первой степени, она быстро подключила наушники и подула на свои руки, пытаясь хоть как-то согреться в ожидании света автобусных фар. Каждый человек, включая Лу, хоть раз ругал зиму за ее обледеневшие дороги, не позволявшие удобоваримо передвигаться: ни быстрым шагом не пройдешь, ни на мотоцикле не проедешь. Приходилось преодолевать любые расстояния на душном автобусе, постоянно переполненном самым что ни на есть разнообразным контингентом. Лу особо не питала любопытства к окружающим ее людям, но, когда абсолютно все свободные места были заняты школьниками с их гигантскими ранцами или почтенного возраста дамами, разложившими авоськи со всякой всячиной по всему периметру сидений, ей волей-неволей приходилось разглядывать данных кадров, мысленно испепеляя их взглядом. Автобус, подъехавший на пару минут пораньше, чем было указано в расписании, приятно обрадовал Лу наличием свободных мест, одно из которых девушка молниеносно заняла, закинув сумку с тетрадями себе на колени. Дорога предстояла долгая, и магистерка уставилась в заляпанное стекло, рассматривая, как за ним нестройным хором пролетают цветастые фонари жилых комплексов, постепенно сменяясь иллюминацией высоток мегаполиса. В наушниках зазвучало: «И крылатое вьется пламя, между нами, как любовь во время зимы». Лу снова потерла виски, улыбаясь и вспоминая тот самый день, когда она ее добавила.

***

За две недели до того самого дня аудитория была залита мягким светом сентябрьского солнца. Идеальная чистота в учебной лаборатории аналитической химии заставила перфекциониста в душе Лу воодушевленно хлопать. Бледно-серые столы без единого пятна от реактивов, до блеска протёртые вытяжные шкафы и едко-белая доска рядом с ними указывали на то, что в этой аудитории работают чистоплотные и аккуратные преподаватели, о которых тоже стоило бы сказать пару слов. Лу уже встречалась с миловидным кандидатом химических наук — невысокой женщиной, почти всегда облаченной в черный брючный костюм под накрахмаленным белым халатом. У нее была аккуратная короткая стрижка с выбритым правым виском. Мадемуазель Вейсс была достаточно строгой, но справедливой женщиной, и большое количество студентов были рады писать с ней диплом. В тандеме с этой дамой был преподаватель, которого Лу до этого никогда не видела. Первое впечатление о нем было смешанным: длинный халат, надетый на мужчине, наглухо застегнутый на все пуговицы, заканчивался черной бабочкой на отутюженном воротнике. Пронзительные черные глаза смотрели невозмутимо, но в них всё-таки читалась лёгкая доля иронии и усталости. Длинные темные волосы были собраны в аккуратный хвост, и подруга Лу — Тина — иронично шепнула ей на ухо: — Дернула бы? Девушка округленными глазами посмотрела на неё. Мужчина показался ей дотошным и предвзятым человеком, с которым (и над которым) она бы точно не шутила. Его излишняя педантичность скорее отталкивала, чем располагала, а когда он подал голос, здороваясь со студентами, Лу вообще закатила глаза. — Меня зовут Иво Мартен, и я буду вести у вас аналитическую химию в этом семестре. Качественный анализ, которому будут посвящены эти полгода, включает в себя ряд лабораторных и контрольных работ… Его голос звучал безэмоционально, но слишком мягко для человека, которому по профессии уж точно приходилось не раз его повышать на нерадивых учащихся, которые не могли справиться со «сложным качественным анализом». Студенческая перекличка, наполнившая аудиторию нестройным хором голосов, закончилась на Лу, которая подняв правую руку, случайно засветила торчавшую из-под халата аккуратную тату, на которой на несколько секунд остановился взгляд этого непонятного Иво Мартена. «И что он пялится?» — снова закатив глаза, подумала девушка и вместе с остальными студентами приступила к проделыванию лабораторной работы. Сливая разноцветные растворы, Лу ещё пару раз поймала на себе какой-то странный взгляд Мартена, и, завершив с практической частью первой, покинула аудиторию с явным чувством недовольства. За выполнением подобных лабораторных занятий прошло две недели, и Лу, априори дотошная к своим домашним заданиям, была поражена ещё большей дотошностью этого, как окрестили его друзья девушки, «официантика». Мужчина скрупулёзно выверял каждую работу, придираясь к малейшим ошибкам, словно они не в магистратуре были, а заканчивали первый класс. Некоторые магистры возмущенным шепотом говорили про бесполезность таких занятий, ведь учеба сейчас считалась лишь приятным дополнением к их рабочей сфере, но Лу, с головой погруженная в науку, испытывала странное удовлетворение от любых новых знаний, поэтому не сходилась с ними во взглядах. Примирившись с собой, она признала развитый ум мужчины и в комплаенсе с подругами даже записалась на лекции, которые он читал по понедельникам. В тот самый день завершив полуторачасовую лабораторную работу, выжатая как лимон после раннего подъема и короткого сна, девушка решала задачи, пытаясь подготовиться к контролю знаний уже сейчас. Иво Мартен словно на цыпочках подошёл к ней и посмотрел магистерке за плечо. Дописав ответ, она вручила ему тетрадь на проверку, освободив мужчине место. На проявленную вежливость он улыбнулся уголком губ, однако не сел, слегка нависнув над столом. Большая половина магистров уже ушла, благополучно забив на задачи, поэтому в аудитории стояла практически идеальная тишина, нарушаемая лишь едва слышным шорохом красной ручки, которую вертел преподаватель между своих тонких длинных пальцев. Лу, в ожидании каких-либо замечаний, откровенно скучала, и, чтобы хоть как-то себя развлечь, переместила взгляд на руки Иво. Бледно-белая кожа без волос на тыльных сторонах ладоней с совсем тонкими прожилками капилляров ненадолго приковала внимание девушки, и, немного поменяв угол обзора, она посмотрела на него самого. В тот момент Лу показалось, что месье Мартен был даже симпатичным. Его темные глаза внимательно смотрели на сине-белые страницы тетради, черные брови были немного нахмурены, как у любого сконцентрированного человека, а бледно-красный уголок губ, слегка загибаясь, росчерком приподнимал впалую щеку. Эти мелкие детали показывали, насколько мужчина был сосредоточен на проверке правильности выполнения задания. Лу неосознанно потянула носом воздух, и, к немалому удивлению для себя, почувствовала терпкий запах дорогого парфюма, отдававшего чем-то древесным. Она не удержалась и сделала глубокий вдох, чувствуя, как аромат проникает куда-то под кожу, застывая ярким осадком у нее на нёбе. Что-то странное произошло в тот момент, и девушка почувствовала, как лёгкий румянец залил ее щеки, словно Лу занималась чем-то постыдным и неправильным. Не давая ей времени на малейшую рефлексию, Иво повернул к ней голову и что-то зачеркнул в тетради, отрезвляя девушку от секундного наваждения. — Мадемуазель Рид, — он как-то слишком сильно надавил на ее имя, снова вгоняя девушку в небольшой ступор, — я надеюсь, вы понимаете, что такая форма ответа неудобоварима. Скажите, пожалуйста, с какой неземной целью вы использовали эту формулу? — А… — как-то слишком весело ответила Лу, мысленно поражаясь своему странному поведению. — Нашла иной подход для решения задачи. — Это может быть похвально, но в данной ситуации это совершенно некорректно. Перерешайте эту задачу, если хотите хорошо подготовиться к контролю знаний, который, к слову сказать, уже на следующей неделе. Лу хотела было уже попрощаться и выйти из кабинета, и она, мысленно обматерив дотошного мужчину, потянулась, чтобы надеть валявшиеся где-то за тетрадкой очки. Но красота — в глазах смотрящего, и она ещё раз провела взглядом по лицу Иво, остановившись на пару секунд где-то в области его длинных ресниц, и: — Прошу прощения, а я могу попросить у Вас дополнительные задачи для решения? — она тягуче проговорила это, в данный момент смотря куда-то в сторону окна, чтобы мужчина не понял, что последние несколько минут она его рассматривала так же увлеченно, как подростки рассматривают голых женщин на страницах журнала Playboy. В глазах Иво Мартена что-то сверкнуло, и он, не задавая лишних вопросов, с некоей долей одобрения произнес: — Я вышлю их вам сегодня или завтра либо на учебную платформу, либо на почту. Лу осторожно взглянула на мужчину, и, увидев, что он смотрит куда-то сквозь нее, ещё раз (она уже сбилась со счета, в какой), очертила взглядом лицо преподавателя и, рефлекторно проведя по внутренней стенке зубов языком, задала ещё один вопрос: — А до нашей с Вами пары Вы сможете эти задачи проверить? Я в университете каждый день, могла бы подойти, когда Вам будет удобно. «Мда, вот это я подстилаюсь. Отменные поцелуи в жопу получаются». Иво, явно не ожидавший такого напора, провел бледной рукой по волосам и совершенно безэмоционально ответил: — В понедельник тогда приходите. Лу где-то в мыслях зафиксировала, что на выходных ей придется прорешать ещё кипу задач, но, не испытав от этого ни грамма недовольства, быстро произнесла: — Да, хорошо. Спасибо большое. Всего доброго. Она ещё раз вдохнула терпкий запах его парфюма, как будто стараясь его навсегда запомнить. — До свидания, мадмуазель Рид, — темные глаза всё-таки столкнулись с глазами девушки, и она, сама от себя не ожидая, отвела взгляд и вышла из кабинета. Магистры, которые тоже имели счастье быть свидетелями этого разговора, не заметили короткого сумбура в девушке, и Лу ни от кого не получила ехидных комментариев (ну, да, чужие разговоры же всегда вещь номер один для обсуждения), чему была несказанно рада. Вернувшись домой, магистрантка поела на скорую руку и безэмоционально засела за пролистыванием ленты социальных сетей, отвлекшись от этого, лишь когда ее телефон засветился тихим пиликанием входящего сообщения. Тина-картина: А что по аналитике задали? Я ничего не успела записать

Вы: Ммм, ну, там пиздец. Задачи, страница 20-25

Тина-картина: Блять, они там ебанулись? Этот долбаный Мартен совсем из ума выжил, походу

Вы: Он просто требовательный препод

Тина-картина: Мне эта его требовательность никуда не упала. Бабочку нацепил, думает, официантам все можно? У Лу желание отвечать вполне объяснимо пропало, и она отложила телефон и, потянувшись, поглядела на часы, показывающие девять вечера. Кляня себя за излишнюю лень, она открыла тетрадь, и ее взгляд задержался на неаккуратно написанной формуле, которая была так же неровно обведена в кружок. «Педантичный Иво Мартен пишет как курица лапой?» — озорная мысль заставила девушку улыбнуться, и она, подключив наушники, щёлкнула ручкой и быстро перерешала задачу. Когда Лу выверяла, нигде ли она не забыла дописать единицы измерения, ее телефон снова запиликал, но девушка, подумав, что это снова Тина жалуется на то, как тяжело ей учиться в магистратуре, даже не притронулась к нему. Тина была одной из ее подруг, с которой Лу познакомилась в годы бакалавриата. Будучи на год младше, чем окружающие ее одногруппники, и обладая какой-то детской простотой в довесок с весьма специфичным чувством юмора, эта студентка была иногда совершенно невыносима. Но четыре года вместе показали Тину со всех сторон, и девушка была всегда рада не только называть её подругой, но и помогать с любыми учебными заморочками. Тишина снова была прервана звуком уведомления, и Лу, раздасованная тем, что она внезапно стала не меньше, чем местной знаменитостью, вгляделась в экран. Первое, что она увидела, был бело-фиолетовый значок учебной платформы, отражавшийся словами: «Добрый вечер! Высылаю задачи для самоподготовки». Лу неожиданно для себя улыбнулась и, быстро скачав себе файл, написала стандартные слова благодарности. От формальной вежливости сводило зубы, но ей, действительно было приятно, что материал для нее подобрали столь быстро, и проблем с горящим дедлайном (и задницей) уж точно не должно было возникнуть. Другое сообщение было снова от Тины: Тина-картина: Лу, как думаешь, Мартен женат?

Вы: ???

Тина-картина: Ну, он всегда какой-то недовольный, может, у него просто не стоит?

Вы: Угу, или ему никто не даёт

Пока статус «онлайн» Тины в социальной сети был сменен на «печатает», Лу неосознанно вспомнила бледные руки Мартена, на которых не было ничего похожего на кольцо. Девушка как-то взбудоражено улыбнулась, думая об этой маленькой детали. Сказать ничего однозначного она, конечно же, не могла, но почему-то предполагаемое семейное положение мужчины ее странным образом порадовало. Поток мыслей был прерван наигениальнейшим сообщением подруги: Тина-картина: Сними он свою резинку с волос, я бы его попросила другую резинку надеть

Вы: И что мне теперь с этой информацией делать? Вы: От него пахнет приятно

Тина-картина: Да? Феромоны учуяла? Омега нашел своего альфу?

Вы: Я поняла, что тебе лишь бы про секс пошутить

Тина-картина: Не про секс, а про нашего любимого АНАЛитика! Тина-картина: Может, вы с ним соулмейты?

Вы: Тина, к твоему же сожалению, жизнь — это не POV с Пейтоном и Т/И

Тина прислала десяток грустных смайликов, и Лу, хихикая, накидала ей средних пальцев. Разговор, который она уже второй раз за вечер считала оконченным, снова продолжился, уже принимая совершенно странные обороты. Тина-картина: Так ты запала на Мартена?

Вы: Напомни, в каком месте я об этом написала?

Тина-картина: Тебя же так сильно волнует его запах))

Вы: Весомая причина.

Тина-картина: О, а ты даже не отрицаешь того, что тебе нравится его нюхать!

Вы: Тина, у тебя овуляция внезапно началась? Или не даёт никто?

Тина-картина: Не даёт никто тебе, вот ты за Мартеном и ухлестываешь!

Вы: Да в каком месте? Он у нас и месяца не ведёт, а ты мне его уже в кумиры записала?

Тина-картина: Я просто верю в любовь с первого взгляда! Лу дважды закатила глаза: в реальности и в переписке, послав подруге несколько недовольных смайликов, и открыла ноутбук, намереваясь дописать выданный ей пару дней назад в качестве задания литературный обзор. За поиском информации в десятках разнообразных статей время пролетело порывом ночного ветра, качающего за окном деревья. Пошел дождь, тихо барабаня по оконному стеклу. Лу вышла на балкон и, щёлкнув зажигалкой, прикурила ментоловую сигарету. Мысли волнами обволакивали девушку, раз за разом возвращаясь куда-то в лабораторию аналитической химии. «Я форсирую то, что не стоит ни грамма внимания!» «Вот именно, Мартен — старый и дотошный дед с нелепой бабочкой!» «Но пахнет ведь от него чудесно. Сука». «Это все равно не даёт тебе права говорить о нем уже целый вечер, как минимум». Пытаясь прийти к какому-либо удобоваримому умозаключению, Лу пришла к кровати, куда завалилась, широко зевая и почесывая голову. После долгой работы сон пришел почти мгновенно, и девушка отключилась, с головой укутавшись в одеяло. Тот самый понедельник выдался дождливым. Лу, накинув непромокаемый плащ, вдыхала холодный мокрый воздух, прижавшись к мотоциклу. Обзор был совершенно отвратительным: капли дождя задерживались на без того узкой полоске света на мотоциклетном шлеме, но ехать по дублерам загруженных проспектов на собственном транспорте нравилось Лу куда больше, чем тесниться в душном автобусе. Пролетев туннель, девушка выехала на узкую улочку, ведущую к университету и, проехав до двора, в котором всегда оставляла мотоцикл, быстро слезла с него. ВУЗ находился в центре города, поэтому переживать за состояние своего транспорта было излишним. Лу, повесив шлем на руль и прикрепив его замочком, открыла зонтик и бодро потопала в сторону университета, вперив глаза в сырой тротуар. ВУЗ встретил ее мягким теплом и лёгким запахом, который никогда не менялся все те годы, пока девушка здесь училась. Лу скинула вещи в лаборатории, в которой она работала и вела научную деятельность, немного пообщалась с коллегами о дальнейших планах и, взяв подмышку тетрадь, в небольшой растерянности так и отложила ее обратно. «А куда идти, чтобы задачи показать? В какую аудиторию? В нашей учебной наверняка сейчас пара». «А во сколько приходить? Ни слова ж об этом сказано не было!» «Написать Мартену? Да бред же полный, он наверняка на паре сейчас». «Ломаюсь как девственница перед первым свиданием. Если он на паре, просто позже ответит, мне, что, заняться нечем, я ж не ради него сюда приехала». Мысленно проклиная Мартена за глупую недальновидность, Лу открыла учебную платформу, заходя в диалог с преподавателем и быстро печатая сообщение.

Вы: Здравствуйте, Месье Мартен! Не могли бы Вы подсказать, в какую аудиторию и во сколько сегодня можно подойти, показать решённые задачи?

Стандартное «благодарю за ответ» и «с уважением.» вставлено не было, ибо, во-первых, обойдется, а, во-вторых, она ему итак целую вежливую поэму накатала, выспрашивая, если так подумать, не такие уж и важные детали. «Мы же договорились». Ответ прилетел почти сразу. Иво Мартен (доц., к.х.н.) После 13.30, в учебную лаб.аналитической химии. Лу несколько раз вчиталась в текст. «У Мартена, что, буквы платные, ни здрасьте, ни до свидания?!» Впрочем, такая маленькая деталь быстро стёрлась, и Лу занялась работой, не считая минут до указанного для встречи времени. В половину второго девушка закрыла дверь своей лаборатории и, прихватив помимо учебных принадлежностей пачку сигарет, сначала вышла на улицу покурить, а затем быстро поднялась на лифте к аудитории аналитической химии. У входа в нее Лу растерянно застыла. За дверью слышались студенческие голоса, изредка прерываемые комментариями Мартена. Девушка закатила глаза, подумав, что что-то перепутала, но часы в телефоне упрямо показывали 13.40, и Лу, забив на все килограммовый болт, быстро постучала в дверь. Никакого ответа не следовало в течение добрых секунд тридцати. Магистерка снова закатила глаза, готовая ещё раз постучать, но внезапно дверь открылась, и на пороге предстал Мартен, на лице которого красовались симпатичные круглые очки. Лу сразу почувствовала запах его парфюма, как будто ощущавшегося ещё сильнее, чем в прошлый раз. Древесная сладость подействовала на нее совершенно опьяняюще, и девушка в небольшой растерянности застыла, полностью отдавая мужчине возможность начать говорить. — Мадемуазель Рид, здравствуйте. Вы когда стучите в дверь, вы либо заходите, либо хотя бы приоткрывайте ее, я как должен догадаться, что это именно вы пришли? — он говорил с иронией, но в голосе слышались немного обвиняющие нотки. — Здравствуйте, месье Мартен. — да иди ты в задницу, я прям на пару, что ли ворвусь? — Прошу прощения за доставленные неудобства. Я принесла задачи. — Так проходите. Студенты в лаборатории кинули на Лу пару удивленных взглядов, но девушка, прекрасно их понимая, и сама была готова себя такими закидать. Пришла ни с того, ни с сего на чужую пару со своими задачами, будто это какой-то первый приоритет, а теперь ещё и преподавателя их уводит. У Лу что-то удовлетворённо хмыкнуло в душе, когда она, потягивая носом, снова уловила яркий запах парфюма. Полный беспредел. Мартен, действительно, потерял всякий интерес к студентам, находившимся на паре, и мягко провел Лу к дальнему столу, не занятому никем из них, полностью перекинув все преподавание мадемуазель Вейсс. Девушка вручила ему свою тетрадку, и он присел, проверяя то, что она написала. — Так, ну, тут единицы измерения дописать забыла, а здесь, ну, мадмуазель Рид! — он посмотрел на нее, слегка закатывая глаза, что девушку так позабавило, что она чуть было не засмеялась прямо ему в лицо. — Напомните, пожалуйста, правила округления, если последней в числе стоит пятерка! Лу тут же вспомнила крайне забавное для нее и ее одногруппников словосочетание «значащие цифры», и быстро назвала нужное правило. Мартен улыбнулся уголком губ и вручил девушке тетрадку. Никаких похвал или даже одобрения получено не было, но Лу и не за этим ведь пришла. Девушка, уже готовая попрощаться, внезапно была немного сбита с толком вопросом: — Вы же планируете лекции по аналитической химии посещать? — никаких следов от его улыбки уже не было видно, мужчина говорил полностью безэмоциональным (очевидно, деловым для него) тоном. — Да, разумеется, — и к чему это он спрашивает? — Вы же помните, что первая лекция сегодня в 18.00 в зале номер два? Там, где вы неделю назад крайне увлеченно слушали профессора по кристаллохимии. Лу, конечно же, не помнила ни про лекцию, ни понятия не имела о том, что Мартен тоже посещал пленарный доклад зарубежного академика, напрямую касающийся темы ее диплома. «И откуда он в таком огромном потоке студентов увидел меня?» — эта мысль кольнула Лу куда-то в грудь, и она на секунду выпала из реальности, вспоминая, не сделала ли она на этом пленарном докладе ничего вычурного. Наконец, поняв, что Мартен все ещё ждёт какого-то ответа, Лу сказала: — А Вы тоже посещали эту лекцию? Я Вас там не видела, — а должна была что ли? — Да, я там был. И видел, как вы, сидя в первом ряду, крайне увлеченно слушали, — Иво приподнял бровь, ещё больше обращая внимание Лу его на его наблюдательность. — Вы тоже интересуетесь представленными на докладе композитами? Эта тема вашей кандидатской? — девушка решила продолжить разговор, ведь Лу было действительно интересно узнать сферу деятельности Иво, ибо информации о нем было раз два и обчелся. — У нас заведующий кафедрой одно время занимался ими, я лишь рассматриваю это как возможную тему для будущей докторской. Лу почти восторженно посмотрела на Мартена. Ее область исследований была если не востребованной, то точно крайне редко обсуждаемой, и девушке было приятно узнать, что кто-либо ещё тоже интересуется тем же, чем она. — Я диплом писала по этим композитам, сама получала большинство, — это было чем-то, что можно было отчасти принять за хвастовство, но Лу наплевала на то, как сейчас звучит. Ее почти явно заинтересовал этот мужчина. — Я знаю, мадмуазель Рид. Я присутствовал на вашей защите, — спокойно ответил Мартен. Лу, ничего не стесняясь, посмотрела ему в глаза удивленным взглядом. Она совершенно не помнила, никого, кто был на защите ее диплома, кроме премерзкой комиссии, завалившей ее несчетным количеством вопросов. Девушка рефлекторно заправила непослушные светло-русые волосы за ухо и, улыбнувшись, перевела тему на ответ Мартену про лекцию. — Да, разумеется, я помню, что лекция в шесть. Я приду, — последние слова были сказаны как-то смазанно, что показывало некую неловкость Лу и внезапную (для нее самой) застенчивость. — До встречи тогда, — Мартен проводил девушку взглядом, пока та выходила из аудитории. Закрыв за собой дверь, Лу потеряла чудесный запах парфюма и как-то даже расстроилась от этого факта. Иво Мартен оказался совершенно не таким, каким она себе его представляла.

***

Лу вышла из душного автобуса, осторожно вдыхая морозный январский воздух. За прошлый семестр ее мнение о Мартене ещё сильнее поменялось. Если раньше значащими на аналитической химии были цифры, то теперь чем-то по-настоящему значащим для нее стал этот преподаватель. Встречи на чужих парах стали уже не редкостью. Минуя неловкость, Лу проходила в аудиторию и показывала Иво задачи или задавала какие-либо другие вопросы, касающиеся ее композитов. Он оказался по-настоящему приятным и знающим свое дело преподавателем. Научный интерес, которым она мотивировала свои частые встречи, превратился в какую-то странную необходимость увидеться с этим мужчиной (и понюхать его, куда же без этого). Его запах парфюма уже, действительно, стал чуть ли ежедневной потребностью. Фразы, то ли вскользь, то ли намеренно брошенные Мартеном по типу: «У вас новое фото профиля на учебной платформе. Посещали «Фестиваль Науки?» «Напишите тогда, что вам непонятно в этом более сложном практикуме. Ответ все в вашем случае не принимается!» «Мадмуазель Рид, выйдете к доске, чтобы показать вашим доблестным сокурсникам, как же решается эта задача?», — ее выбивали каждый раз из колеи. На лекциях Мартен постоянно посылал ей одобрительные взгляды, которые она ловила довольной и немного глупой улыбкой. Вспоминая сентябрьский разговор со смешными намеками Тины про дергание за хвост, Лу сейчас уже на полном серьезе все чаще ощущала желание сделать это. Зрительный контакт с Мартеном оказался для нее персональной пыткой, оканчивающейся почти всегда легким румянцем на ее скулах. Лу начала испытывать если не симпатию, то приятное влечение к этому мужчине. Девушка зашла в отдававшие теплом широкие двери университета и, проходя мимо лаборатории, в которой раньше работала, снова погрузилась в воспоминания о переменах, начавших происходить с девушкой в конце прошлого семестра. И тепло улыбаясь, переключила музыку в наушниках, услышав песню, как раз ассоциировавшуюся у девушки с этим временем.

***

В конце ноября внезапно обострилась ситуация с магистерским дипломом. Лу смотрела в глаза своей научной руководительницы, совершенно не понимая, где же она провинилась. Резкая критика, звучавшая из уст обычно мягкого преподавателя, выбивала девушку из колеи. Лу пыталась держаться стойко, но шквал грязи втоптал ее куда-то ниже дна, и магистерка, хлопнув дверью, вышла из аудитории куда глядят глаза. Остро чувствовалась собственная бесполезность. До конца не отдавая себе отчёта в происходящем, Лу открыла учебную платформу, накалякав:

Вы: Месье Мартен, здравствуйте. Вы не могли бы подсказать, Вы завтра будете на факультете, можно ли будет завтра с Вами поговорить?

Глупое выкание и переполненность вежливостью этого сообщения были полностью оправданы далеко не лучшим состоянием Лу сейчас. И, по правде сказать, ей было наплевать, какой она сейчас кажется. Иво Мартен (доц., к.х.н.): Буду с половины первого. Приходите То, что у Мартена, буквы точно были платными, Лу сейчас совершенно не занимало. Она лишь безэмоционально запомнила время, в которое нужно было подойти, и, согнувшись в три погибели побрела в сторону дома. Ночью эмоциональная нестабильность достигла своего пика, и девушка, не нашедшая в себе ни малейшего желания спать, свернулась калачиком, глотая злые слезы. Подняв руку, девушка начала гладить себя по голове в тщетных попытках успокоиться, но эти действия лишь усугубили положения, и девушка заплакала в голос, что эхом отразилось от тонких стен маленькой комнатушки. Прорыдав добрую половину ночи, девушка, продолжая себя жалеть и на утро, не нашла в себе силы войти на чужую пару, поэтому ждала Мартена, стоя побитой собакой под дверью. Иво, пробежался слегка растерянным взглядом по фиолетовым кругам под глазами Лу, но как и обычно нейтрально спросил: — Мадемуазель Рид, о чем вы хотели поговорить? Лу взглянула ему в глаза и, впившись ногтями в щеку, сгорая от совершенно понятного смысла ее футурного вопроса, промолвила: — А у Вас сейчас есть курсовики? Или дипломники? — застенчивость, появившаяся в ней рядом с этим мужчиной, крайне ярко контрастировала с холеричным и твердым характером Лу. Хоть сейчас она и была совершенно подавлена, реакция на эту ситуацию с кем-то, кроме доцента кафедры аналитической химии, была бы совершенно другой. И Лу, порадовавшись тому, что такие разговоры проходили исключительно тет-а-тет, и у какой-нибудь Тины не было ни единой возможности упрекнуть девушку в том, что она «запала на Мартена», вернулась в реальность. — Нет, дипломников нет. В курсовиках значился Кей Стоун, но он уже почти закончил с анализом сухой соли, — Иво выгнул бровь, как он это часто делал, выражая то ли удивление, то ли недовольство. — А раз Вы рассматривали композиты, которыми я занимаюсь в качестве материала для своей докторской, может, Вы были бы не против… — Лу запнулась. Уровень неловкости превысил все возможные нормы, и ей было дичайше некомфортно продолжать данную фразу. «Я ему сейчас буквально набиваюсь в студенты». «Если у него нет дипломников, значит, у него и так дохера работы». «Зачем я вообще на него надеюсь? Он мессия что ли?» «Угу, в халате беленьком из роз Там впереди — Исус Христос». Пока Лу пыталась придумать что-то внятное, аналитик выжидающе разглядывая ее, понял, что продолжения не планируется ещё ближайшую минуту точно и произнёс: — Ну, чего вы, мадемуазель Рид? Формулируйте давайте, формулируйте, — эта фраза, на первый взгляд трактуемая как издёвка, на самом деле, значилась какой-то странной поддержкой от Иво, и девушка почувствовала себя увереннее. — Вы бы не хотели стать моим научным руководителем? Образцы для описания в дипломе я уже синтезировала, — Лу в некоем отчаянии посмотрела на мужчину, мысленно готовясь к самому худшему. Университет был очень важен для девушки, ведь она, как минимум, хотела быть кандидатом химических наук, а просвященный в этом вопросе преподаватель сейчас оставался ее единственным вариантом для хорошего диплома. Тему Лу уж точно не стала бы менять, подстраиваясь под чьи-то другие фантомные мечты. Просто из принципа. — О, — Иво взглянул на девушку. — Ваше рвение к высокой науке очень поощряемо. Конечно, ответ на такой вопрос требует некоего обдумывания, но, говоря несколько предвзято: я не против… Дальше Лу всё прослушала. Девушка с радостью смотрела на столь холодного и нейтрального мужчину, оказавшегося для нее сейчас неким спасательным кругом. Лу почувствовала, как совершенно яркая краска заливает всё ее лицо, а любые слова благодарности застыли где-то в горле. Диалог с Мартеном породил целую бурю в душе Лу, но девушка не привыкла убегать от проблем (они всё равно были быстрее неё). Прикладывая ещё немного напора, она всё-таки спросила: — Может, тогда, как подумаете, мы обсудим дальнейшие планы, и я покажу Вам свои наработки? — Да, давайте, в пятницу, после вашей пары по аналитической химии. Внезапно из аудитории, обрывая разговор, вышла мадемуазель Вейсс, оставив студентов на попечение самим себе, и немного глумливо посмотрела на Иво. — Что вы тут? Свиданку собрались устроить? Давайте не сейчас, пожалуйста, а то бакалавры там уже начали активно интересоваться, можно ли пить ртуть, чтобы начать обладать функциями градусника. У Иво, похоже, настроение после разговора с Лу (ну или по каким-то сторонним причинам, мир же вокруг нее не вертелся) резко улучшилось, и он в самом что ни на есть добродушном ключе ответил: — Ну раз так сильно хотят, пусть попробуют. Кто мы такие, чтоб лишать их столь прекрасной возможности? У Лу тоже поднялось настроение, и она даже подумала про себя о том, что, чтобы стать градусником, ртуть лучше было бы вводить через задницу, но своими гениальными идеями она не поделилась, и попрощавшись с преподавателями, пошла в сторону лифта. Девушка действительно не поняла, что только что произошло, но комплаенс постоянного наличия Иво рядом и его полная корреляция с ее увлечениями в научной сфере, потихоньку приводили Лу к тому, что она чувствовала сейчас. Магистерка потерла глаза и в её мыслях возник облик отрешенного Иво, всегда готового поддержать с ней разговор. «Я бы хотела узнать о нем больше», — закономерно пронеслось в голове Лу, и она, понимая, что по-крупному вляпалась, постаралась скрыть пожар в душе общением с кем-либо. Иконка онлайн в мессенджере горела только у Тины, и Лу, цепляясь за эту возможность, написала ей.

Вы: Анал на пятницу сделала?

Тина-картина: Какой нахер анал?

Вы: Тина, ты забухала что ли? Не помнишь, какие у нас предметы в этом семестре?

Тина-картина: С какого хера в маге учат, как разрабатывать жопу?

Вы: Тина, ты обкурилась?

Тина-картина: Какой анал, ещё раз спрашиваю? Лу, закономерно решив, что Тина точно не в себе, отложила телефон, выходя на улицу, чтобы покурить. Ноябрьское невесть что заморозило постоянно грязные дороги, и ходить стало совершенно нереально. Лу закатила глаза, поскальзываясь в двух метрах от зоны для курения, и, пытаясь поймать баланс, не удержала телефон, очевидно, решивший тоже посмотреть на мир. Девушка быстро подняла его с грязной земли и, оттерев от кусков льда, посмотрела на экран, где красовалось сообщение от подруги. Тина-картина: Лу, сорри. Йонас взял мой телефон Мне пришлось ему объяснять, что к чему и почему. Пестики и тычинки, знаешь С парнем Тины Лу была знакома ещё со школы, поэтому похихикав над его тугодумием, она написала дежурное «ахаха» и, прикурив сигарету, продолжила с ней (надеясь, что с ней, а не с каким-нибудь Йонасом) разговор.

Вы: У меня научрук новый. Угадай, кто

Тина-картина: Заарканила нашу темную лошадку?

Вы: Ну типо

Тина-картина: Когда свадьба?

Вы: Какая нахер свадьба?

Тина-картина: Интересно, а ваши дети родятся сразу с бабочкой на шее?

Вы: Тина, твою мать!

Тина-картина: Лу Мартен. ох, как звучит

Вы: Я с тобой не разговариваю

Тина-картина: И как долго?) Целую минуту?

Вы: Иди в задницу

Тина записала видео, как смеялся Йонас, напевая себе под нос свадебный вальс, а она, изображая Мартена, цепляла себе на шею что-то, похожее на бабочку. Лу накидала (на всякий случай) стикеров со злым Каневским и, приукрасив все «ахаххаах», с улыбкой подумала, что, вроде как, начинало налаживаться. В пятницу после пары Лу договорилась с Иво на пару синтезов и литературных обзоров. В научных лабораториях аналитической химии шел ремонт, и девушка, пользуясь привилегией того, что на ее кафедре не шушукались за спиной магистерки о ее своеобразном провале, осталась в своей лаборатории. Благо, комплект ключей научная руководительница не отобрала с пеной у рта. Полностью переходить на другую кафедру сейчас было не выгодно, да и Мартен не настаивал на этом. Получив ярко-желтые монокристаллы и отдав их Иво, чтобы тот передал их на исследование на синхротроне, Лу, довольная собой, внезапно заболела. Нещадно саднило левую половину горла, а в день очередной встречи с Мартеном, девушку вообще потряхивало от температуры. Однако магистерка жила по принципам «если кровь в легких не мешает курить, то само пройдёт» и «договор дороже денег», поэтому предварительно выпив добрых три стакана с терафлю, который поднимет мертвого, и закинув в рот леденец от боли в горле, взяла в подрагивающие руки тетрадку с задачами и, скривившись от ломоты в костях, повесила на плечо сумку с ноутбуком, готовая идти к лифту. Конфета была съедена с угрожающей быстротой, и девушка, слишком уставшая и больная, чтобы возмущаться, вытащила из блистера ещё одну. А потом, для полной уверенности, схватила весь блистер и кинула его в карман халата. Предупрежден значит вооружен. Мартен, сменивший в тот день бабочку на черный галстук, выбивавшийся аккуратной волной из-под халата, уже ждал ее. Был ранний декабрьский вечер, и в аудитории разрезающими больные глаза девушки лучами уже горел свет. Пара закончилась несколько минут назад, и учебная лаборатория звучала давившей на спазмированные уши тишиной. Иво выгнул бровь, увидев лихорадочный румянец на щеках Лу и блистер таблеток, торчавший из кармана ее халата. Девушка скосила на него глаза и вспомнила Штирлица. Подумав несколько секунд, пока Лу передавала ему тетрадь с задачами, преподаватель всё-таки спросил: — Мадемуазель Рид, вы в порядке? — Лу было слишком плохо, чтобы уловить беспокойство в его нейтральном голосе. Зато парфюм даже через отвратительный ринит унюхать она смогла. Это обстоятельство негласно поддержало Лу, и она с лёгкой хрипотцой в голосе ответила: — Да, все нормально. Я принесла задачи и ноутбук с написанным литобзором, — эта короткая речь заставила девушку хмыкнуть в попытке избавиться от комка альвеолярной жидкости, задержавшейся где-то у нее в гортани. Иво слегка закатил глаза, но ничего не сказал, переведя взгляд на записи магистерки. Стоило сказать о том, что его дотошность превратилась в странное доверие к девушке, выражающееся в куда меньшем количестве взглядов на исписанную аккуратным почерком тетрадь. На проверку задач Лу у него теперь уходило от силы минут пять, хотя работы остальных он проверял все так же педантично и привередливо. — Все верно, мадемуазель Рид. Возьмите, — Мартен, передавая девушке тетрадь, коснулся ледяных пальцев Лу и ещё раз удивлённо посмотрел на нее. Девушка, сглотнув и почувствовав резь по всей периферии рта, быстро полезла свободной рукой в карман за леденцом, не прерывая телесного контакта с мужчиной. Этот жест как будто бы ввел Иво в замешательство, но Лу не была в ресурсе, чтобы смутиться или заметить чужое смущение. — Мадемуазель Рид, вы заболели? С какой неземной целью вы тогда сюда ходите? Вам лечиться нужно! — Иво внимательно глянул на все ещё касающиеся руки. Лу только сейчас заметила это и быстро убрала ледяные пальцы, разрушавшие тепло бледных ладоней Мартена. — Да все в порядке. Ерунда. Простыла немного, — Лу потянулась за ноутбуком, но Мартен жестом остановил её. — Мадемуазель Рид, вы себя совсем не жалеете. Давайте вы восстановитесь сначала, а потом мы с вами поговорим, — произнес Мартен не терпящим возражений голосом, и Лу, совершенно уставшая, не предприняла ни единой попытки поспорить с ним. — До свидания, месье Мартен. Спасибо за заботу, — последняя фраза вырвалась из Лу как-то случайно, но пофигизм и отсутствие контроля за своими словами не дали девушке даже отрефлексировать этот момент. — Выздоравливайте! Это главное! — Мартен улыбнулся ослабленной Лу и проводил ее взглядом. «Какой же он шикарный…» — гиперболизированно пронеслось в воспалённой голове Лу. Все остальные события были лишь приквелов к этому моменту, когда, согнувшись от кашля, девушка думала о Мартене в уже привычном, но все равно отмеченном новыми красками ключе. «Его голос, его манера вести диалог, его блядский парфюм. Он, интересно, уже родился таким невероятным, или это я просто совсем головой поехала?» У Лу зашумело в висках, поэтому дальнейшая рефлексия была отложена на неопределенный срок. Две пары, проведенные с Мартеном в каком-то овощном состоянии, запомнились только его парфюмом, и тем, что мужчина пресекал любую попытку Лу ответить. Это было не совсем очевидным, но Тина и ещё пара ее одногруппниц замотивировали это его заботой о голосе девушки. Первая вообще любезно предположила Лу сказать Мартену о том, что от боли в горле помогает старое народное — хер с медом, но магистерка посмотрела на нее таким взглядом и, кашляя, показала ей средний палец, что, впрочем, не отбило всякое желание шутить в этом ключе. Девушка совсем забыла о своей рефлексии, вернувшись к ней только по выздоровлении: в самом конце декабря. На дорогах лежал пушистый снег, университет был украшен новогодними гирляндами, а в холле ВУЗа стояла немного покоцанная искусственная ёлка, вся укрытая мишурой. Лу никогда не завидовала людям, родившимся в это время, ведь, зачастую их дни рождения почти полностью заменял рождественский сочельник, и Тина, входившая в число таких людей, от большинства получала «сдвоенные» подарки. Однако это ей не мешало приносить пахнущие заварным кремом торты и собирать всех одногруппников за стаканом крепкого чёрного чая, отдававшего ванилью и белым шоколадом. Магистры сидели в одной из учебных лабораторий и, наплевав на одно из главных правил работы в ней, активно уминали торт, изредка поглядывая на стоящую под вытяжным шкафом бутыль с уксусной кислотой. Лу, только-только оправившаяся, от торта отказалась, ибо после болезни аппетит был совершенно никакущим. Она потягивала чай, налитый в химический стакан, (каждый магистр, что, с собой свою кружку носит?) и размышляла об очередном синтезе, когда Тина, сверкая бесенятами в глазах, подошла к ней. — Лу… — она начала так загадочно, что закатившиеся глаза названной, вероятно, увидели мозг. — Чего тебе, Тин? Опять предложили развести 96% этиловый спирт, и ты хочешь попросить у меня канистру? — такое уже было несколько раз, и Лу, в принципе подключалась к наизанимательнейшему процессу приготовления водки, но сейчас была морально не готова, что подруга скажет именно об этом. Но разговор снова принял достаточно неожиданный оборот. — Я сегодня мимо кабинета аналитиков проходила, а там Мартен сидел с какими-то бумагами, такой одинокий… Может, разнообразим его досуг? — Каким образом ты это хочешь сделать? Отсосать ему под столом, пока он эти бумажки разбирает? — сука, пффф, секс? Что я несу? — Отличная идея, Лу, — весело протянула Тина, не заметившая смятение на лице подруги. — Но я бы предложила просто угостить его тортом, все равно осталось ещё несколько кусочков, а наши доблестные дногруппники уже хотят что-то покрепче фруктозы с глюкозой. Лу почувствовала предвкушение. Перспектива встречи с Мартеном в обстановке, которую можно было бы назвать слегка неформальной, отдалась теплом в душе, и девушка согласилась. Перед кабинетом аналитиков, странное волнение передалось ещё и всем окружающим ее магистрам, и вся компания как-то глупо хихикая, встала в паре метров от открытой двери и начала вполголоса обсуждать, кто же пойдет почётно вручать сей презент. В итоге их размышления были прерваны удивлённо посмотревшей на ребят мадемуазель Вейсс, именно в этот момент решившей выйти из своего кабинета. Подавшись вперёд, тем самым оставляя остальную компанию, Тина и Лу подошли к ней, и именинница начала разговор: — Мадемуазель Вейсс, хотите тортик? У меня сегодня день рождения, — девушка немного неловко улыбнулась, испытывая смущение перед этой приятной преподавательницей. — Тина, Лу, здравствуйте. Примите мои поздравления. Да, давайте, только за тарелочкой схожу, — мадемуазель Вейсс исчезла на секунду, обнажая дверной проем, в котором появился Иво. — Мадемуазель Рид, здравствуйте! Вы с компанией? — целенаправленное игнорирование остальных, как минимум остальных магистров, стоящих где-то поодаль, а, как максимум Тины, отдалось в душе Лу какой-то истомой, и она, набравшись смелости, произнесла: — Здравствуйте, месье Мартен. Мы тут торт принесли, хотите? — так же смущённо, как и Тина, произнесла Лу. — Не откажусь, спасибо, — на этих словах девушка подалась вперёд, подавая Мартену тарелку с тортом, на которой удивительным образом балансировала вилка. Он изящным жестом переложил торт в тарелку сначала подошедшей мадемуазель Вейсс, а затем и себе, и прямо на глазах у девушек насладился лакомством. Преподавательница тоже поблагодарила девушек и, пожелав Тине отличных оценок по аналитической химии, прошла в свой кабинет, чтобы в одиночестве насладиться лакомством. В тот же момент дверной проем кабинета номер 3.0.7 удивительным образом сузился до их двоих, и девушка, не обращая никакого внимания на Тину произнесла: — А можно узнать, когда у Вас день рождения? Мы Вам снова тортик принесём, — Лу на бессознательном уровне почувствовала, как подруга закатила глаза от легкого флирта магистерки, но даже не посмотрела в ее сторону. Девушку всецело занимал его теплый взгляд, принадлежавший только Лу и никому больше. — Когда День студента знаете? — Мартен улыбнулся как и всегда только уголком рта и рефлекторно облизал бледные губы, очищая их от крошек после торта. — Да, разумеется. Двадцать пятого января, получается? — Лу тоже улыбнулась, чувствуя, как щеки горят от его почему-то показавшегося сексуальным жеста. — Все верно, мадемуазель Рид, — эту фразу он произнес уже будично-нейтральным тоном, словно только что проверил решённые ей задачи, но его взгляд все ещё был полон уютного тепла. — Мы поздравим, — Лу произнесла это не терпящим возражений тоном, словно давала обещание. Ее рот все ещё был округлен в милой улыбке от странной сюрреалистичности этого разговора. — Буду ждать, — во взгляде Иво, полном тепла, что-то переменилось, когда он перевел его на Тину, — Мадемуазель, я полностью присоединяюсь к поздравлениям моей коллеги. — Спасибо, месье Мартен, — дежурно ответила Тина. — А у Лу, кстати, день рождения в апреле, — внезапно озорным тоном добавила девушка. — Благодарю за информацию, — Иво сказал это бесстрастно и отстранённо. — До свидания, дамы. Отойдя на приличное расстояние от кабинета, Тина, неприлично забив на остальных магистров, так же неприлично заорала: — Лу, мать твою! Это что сейчас вообще было? Одногруппники Лу, не слышавшие (и не видевшие) их триалог с Мартеном, удивлённо покосились на девушек, и магистерка, взяв ситуацию в свои руки, извинилась перед ними и демонстративно отвела Тину в уборную на пару этажей выше. Обалдевшая нахалка решила привлечь внимание всего университета к своей персоне, широко лыбясь и смотря на подругу так, словно у нее, как минимум, выросла вторая голова. В уборной, благо, никого не было, и Лу вопросительно посмотрела на Тину, понимая, что сейчас лучшая защита — это нападение: — Что было? Где было? И чего ты орёшь, как будто тебя Йонас за жопу укусил? — Нет, ну ты видела? Мартен на тебя так смотрел, словно дырку хотел просверлить. Ну, или твою дырку… — Лу не дала Тине закончить это гениальное (впрочем, а бывали другие?) изречение. — Обычно он смотрел. Так же, как и на тебя, — Лу была убийственна кратка в своих изречениях. — Мою дырку Мартен просверлить не хотел, — вот сучка, все-таки выдала эту шутку. — А вот тебя он прямо-таки пожирал взглядом. — Скажи честно, он твой научный руководитель в делах… — в уборную кто-то зашел, и Тина благоразумно заткнулась. То, что она уже привлекла внимание половины университета к их недавнему разговору с Мартеном, девушку совершенно не волновало. «Продуманность, конечно, на высоте…» — саркастично подумала Лу, терпеливо ожидая, пока уборная снова превратится в место их с Тиной словесной дуэли. «Да, меня тоже преследовали умные мысли, не могла что ли в лабораторию ее отвести?» — Лу закатила глаза ещё и от собственной недальновидности и мысли про инстинкт девушек вести переговоры в туалете. Через пару минут пожирания друг друга взглядами, подруги снова остались одни и продолжили эту небольшую перепалку. — Лу, вы трахаетесь? Ответ «нет» не принимается? — да сколько можно? С чего вообще такие мысли пошли? — Тина, ещё одно подобное изречение, и я заберу у тебя мобильник, чтоб у тебя не было ежечасного доступа к глупым POV’ам, — все ещё краткая в своих убеждениях, Лу, помимо злости, почувствовала странное волнение, заставившее ее сердце биться чаще, как это часто бывало, когда девушка думала о Мартене. Было невозможным отрицать, что Лу ничего не чувствовала к этому мужчине. Да и было сложно сказать, что Мартен, как минимум, не выделял её среди других. Этап научного интереса у них обоих давно прошел, и, если по непроницаемому лицу Иво, точно нельзя было сказать о том, что он думает на самом деле, то Лу превратилась в открытую книгу. Лёгкая симпатия в груди Лу была раскормлена до состояния каких-то фееричных чувств, каждый раз отдававшихся этим дурацким румянцем. Девушка глубоко вздохнула, чтобы выправить сердечный ритм и уже менее агрессивно посмотрела на Тину, которую, похоже, слегка обидели острые слова одногруппницы. — Лу, он тебе нравится? Ну хотя бы это ты признай, — ещё раз попробовала надавить Тина, похоже, прочитав всю душу Лу от корки до корки. Чтобы признаться хотя бы в своей симпатии Тине, сначала нужно было признаться во всем самой себе, но Лу, потерев переносицу, не захотела идти на такой отчаянный шаг. Не сдаваясь, она произнесла: — Нет. Не нравится, — стало как-то легче, и вся рефлексия, к которой девушка безрезультатно стремилась ещё с самого начала совместной работы с этим преподавателем, в один момент стала ненужной. Лу показалось, что она расставила все точки над i этой короткой фразой, но Тина внезапно спросила: — Лжешь? — и горькая рефлексия снова появилась, увлекая Лу куда-то в пучину сомнений в себе, ведь она понятия не имела, что же делать дальше. Ведь, как бы она не старалась, она всё равно ничего не могла поделать со своими чувствами. В подобных размышлениях закончилась последняя пара, посвященная качественному анализу, выпавшая на следующий день после дня рождения Тины. Сонные от прошедшего праздника магистры прощались с месье Мартеном и мадемуазель Вейсс, вызывая в душе Лу какой-то иррациональный страх. «А если это последняя пара, которую ведёт у нас Мартен?» — девушка, впившись ногтями в щеку, тоже попрощалась и вышла из аудитории, переполненная отчаянием. Ее опасения были совершенно не беспочвенны, ведь преподавателей, которые могли вести бы у магистров количественный анализ в следующем семестре было крайне много. «Ладно. Хотя бы на экзамене его увижу» — и Лу посмотрела в сумку, выискивая взглядом методичку, где черным по розовому было написано «Лабораторные работы. Качественный анализ».