Без обязательств.

— Извини, что мы, ну, это, не вдвоем, — шепотом. — Все в порядке, — Земфира повела плечом, не отрывая взгляда от экрана. Сосредоточенно нажимая кнопки на джойстике в строгой очередности. И себе бы не призналась, что так, наверное, даже лучше, когда не наедине. Легче. — Я хотела отвезти Улю к матери, но она там сказала что-то про мою безответственность, обязательства перед дочерью, в особенности когда муж в командировке, и… — Все в порядке, Литвинова, — повторила Земфира, окидывая ее поверхностным взглядом. — Какая разница вдвоем мы или нет? Чему Ульяна может помешать? Риторический вопрос, не вздумай отвечать, — добавила, когда блондинка открыла рот. Ничему. И ей это предельно ясно дали понять. Симпатия, возможно, и была обоюдной, но она не приведет ни к чему большему. Ренату устраивает их дружба, безопасной она ее считает или более надежной — не разберешь, мнением же самой Земфиры и вовсе не интересовались. Выказанное влечение (Литвинова же не могла не понять симптомов?) проигнорировали, так что ей только и оставалось что принять ее решение. Бегать за ней не станет. Задетое самолюбие и вовсе советовало Рамазановой максимально абстрагироваться, свести это общение на нет, изжить его со свету и притвориться, что ничего такого и не было, но теперь сложно было представить мир без их ежедневных созвонов и частых встреч. Дружба — это тоже неплохо. — Еще и доставка задерживается, и… В общем мне очень жаль, что все так… Что за тенденция постоянно извиняться? И сейчас как хороший друг она должна была бы ее успокоить, может даже провести кончиками пальцев по ребру ладони, так удачно лежащей в опасной близости от ее бедра, но… Лишний раз тормошить себя не хотелось, да и уровень сам себя не пройдет, так зачем отвлекаться попусту? Они и до сюда-то дошли со второй попытки. Обидно будет, если опять проиграют. — Зажми одновременно правую кнопку и прыжок, — вместо этого дала наказ своей напарнице по бродилке, — только не прямо сейчас, а когда мы… Ага, — кивнула довольно, когда очередная бездна с огнем была преодолена. Снова подумала о Ренате. Как-то же отреагировать на ее тревоги нужно. — Да забей, классный вечер, даже лучше предыдущего. Того, когда она заявилась к ней в платье с офигенно оголенной спиной. Когда трудно было не спустить взгляд ниже, к ямочкам внизу спины. Но ничего, пережила же. И почти не пялилась. Сегодня Рената отдала предпочтение водолазке и юбке, за что Земфира была ей премного благодарна. Тенденция проводить время друг у друга дома, чаще у нее, конечно, пришлась ей по душе — меньше рисков вызвать пересуды. — Да? — как-то чересчур подавленно. — Ну, досуг поприкольнее будет, чем у меня дома, — проведя языком по верхней губе, заметила Земфира, махнув джойстиком. — Не отвлекайся, — недовольство в детском голосе было таким явным, что Рената была вынуждена сделать замечание. Земфира усмехнулась, услышав последующее тихое «пожалуйста», а после и виноватое «извини». — Все окей. Ну, блин, не забывай зажимать кнопку, щас опять упадешь и все начинать сначала. Тихий вздох слева от нее. Не хватает внимания? В этом все дело? Вибрация мобильного телефона в кармане джинсов вынудила суровее поджать губы: как всегда невовремя. Или наоборот. Это как воспользоваться ситуацией. Уголки губ чуть дернулись вверх и тут же опустились вниз в тщетной попытке укротить вырывающуюся улыбку. С нарочитой серьезностью она вдавила большие пальцы обеих рук в круглые кнопки (проиграют, наверное, потому что сосредоточить все внимание на экране вот-вот станет невозможно, но и пофиг. скоро все равно приедет доставка еды). — Поможешь? — С чем? — Телефон достать, — поймав недоуменный взгляд, она указала на джойстик. — У меня руки заняты, а бросить не могу, момент ответственный, — солгала она с честным видом. Мобильный лежал в правом кармане, Рената сидела слева, так или иначе ей придется задержать руку на ее ноге дольше, чем ей бы того хотелось, но это не проблемы Земфиры. Просьба вполне адекватная. Литвинова, без малейших раздумий, охотно и быстро протянула к ней руку, накрыв второй другое колено — то ли для поддержания равновесия, то ли просто так. Земфира нервно сглотнула. Она ждала смущения женщины, но никак не нахальной руки, задевшей и слегка оголенный из-за приподнявшегося свитера бок и бедро, добираясь до мобильного. Задачу она выполнила быстро, руки же убирала гораздо медленнее — Рамазанова каждую секунду промедления запоминала на будущее. В горле сделалось сухо. — Если ты еще и поговоришь за меня, буду премного благодарна, — пошутила она, пытаясь сбавить градус ощущений. — Ты серьезно? — Ага. Если хотят интервью — сразу отвечай отказом, если куда-то пригласить — то же самое, если предлагают рекламное сотрудничество… — То сразу посылать их куда подальше? — в голосе слышалась улыбка. — Видишь, какая ты у меня умница, сама все знаешь. Земфира сразу до боли прикусила внутреннюю сторону щеки: неудачный подбор слов. «У меня», блять! Ну, почти! И боковым зрением она заметила, как краской залилось нежное лицо, лишая надежды быть неуслышанной. Не глядя на экран, Литвинова приняла вызов и поднесла мобильный к уху. Вероятность того, что ее голос узнает звонивший, стремится к нулю. Да, вопросы возможно и возникнут: как-никак час поздний, но и похрен. — Здравствуйте, — слишком вежливый и милый голос. Земфира прищурилась, наблюдая за тем как быстро сменяются эмоции на лице Ренаты — она не спешила говорить «нет» собеседнику, с каждой секундой она смущалась только сильнее и казалась действительно растерянной. — Эм-мм. Рената, — представилась она робким голосом. — Рената Литвинова. Представилась? Совсем с ума сошла? Окай. Земфира выдохнула. — Ре? — Я сейчас передам ей трубку, она рядом, — мобильный поспешно всучили ей в руку. — Это твоя мама! — Вот же ж черт, — прошипела Земфира: лучше бы это был журналист, вот честное слово, потому что его-то она могла послать и отделаться от расспросов. — Извини, я… — Если разговор конфеденциальный, то можешь пройти в спальню или на кухню, — предложила Рената. — Нет, все в порядке, — Земфира с обреченным вздохом поднесла телефон ближе. — Привет, мам, я тебе позже перезвоню, сейчас не совсем удобно разговаривать. Блин. Просто подруга, — сбавила тон голос до минимума, нервно кусая губы. Нужно было все-таки выйти, но сделать это теперь уже невозможно, как-то совсем неудобно перед Ренатой получится. Что ей скрывать? — Подруга, с которой дружат, мама. Не забивай голову. Я перезвоню, окей? Я не знаю, во сколько вернусь домой, но ты уже, наверное, будешь спать, так что давай лучше завтра. Когда я о чем забывала?! Ага, пока. Я тебя тоже. — Блин, извини, — уже Ренате. — Ну, зато теперь мы квиты. — Какое-то сомнительное «зато».

***

— Как твоя голова? Земфира подавила недовольное, пренебрежительное даже, цоканье, стараясь ничем не выдать спровоцированной реакции: терпеть не могла, когда с ней носились — тем более по таким пустячным вопросам как головная боль. Не стоило вообще сознаваться в ней Ренате, но та с таким участливым взглядом спрашивала. — Ты уже дала мне таблетку, так что скоро все пройдет. Ну, что заснула? — Вроде бы как. Рената села к ней на диван, вплотную. Взгляд непроизвольно метнулся к голым коленям — сейчас бы она не отказалась от компании в лице Ульяны, сегодня девочка сглаживала все неровности, все неуместности, даже этот дикий разговор с матерью, кажется, прошел мимо внимания Ренаты. По крайней мере неудобных вопросов за ним не последовало. — Может, еще вина? — Не думаю, что тебе стоит. На обезболивающие-то. — Ну, пиздец, а еще десять минут назад эта идея пришлась тебе по душе! — Я могу предложить тебе кое-что еще? — язык Ренаты мелькнул по губам, немного взволнованно, как показалось Земфире. — Что могло бы тебе помочь. Кое-что, бесспорно, звучит интересно, но вряд ли это будет приглашение поцеловаться или переспать. Хотя антураж из свечей и затемненной гостиной создавал интимную обстановку. — Гильотину? — Очень смешно, — Рената похлопала по своим коленям в приглашающем жесте. — Что? — она же не предлагает… Ну? Нет, точно нет, поняла Земфира, встретившись с ней взглядами. Хватит всякий раз думать только о сладком. — Положи голову мне на колени. Если хочешь, конечно. Рамазанова прищурилась, мысленно прикидывая, какой подвох за этим может скрываться. Тень сомнений уловила и Литвинова. — О, господи, я не кусаюсь. — Зато я — еще как, — подмигнула брюнетка. Рената только улыбнулась в ответ. Еще не совсем понимая, какие действия по отношению к ней собираются применять, Земфира подчинилась, чувствуя себя странно уязвимой перед женщиной. Она доверяла Ренате, но не себе. Закрыла глаза, пропитываясь горьковатым ароматом ее духов. Одно лишь прикосновение прохладной ладони ко лбу заставило ее вздрогнуть. Рената была так близко и так далеко. Двигаясь от правого уха к левому ее лицо ласково погладили. Подушечки пальцев, надавив на лоб, прошлись к височным долям, растирая области круговыми движениями. Вернулись к надбровным дугам, переносице; Земфира вздох подавила, приняв мужественное решение не выдавать собственных слабостей ни словом, ни звуком, но, блять, как же приятно было чувствовать ее. Ее нежные пальцы, беззастенчиво ласкающие чувствительную кожу головы и лица — нос, брови, губы, подбородок; перебирающие пряди коротко подстриженных волос, трогающие затылок. По позвоночнику пробежали мурашки, когда подушечки пальцев пробежали по контурам губ, так чертовски сложно было удержаться и не втянуть их в рот. Вскоре они опустились ниже, поглаживая плечи. В голове мелькнула мысль, что сегодня следовало надеть футболку — прикосновений к коже было бы больше. Рамазанова не спешила открывать глаза, даже когда пальцы на некоторое время остановили движение; она не чувствовала, что вызывает своим промедлением негативное восприятие, скорее наоборот, потому что скоро они снова задвигались. Так медленно. Не снимая головную боль, но изучая черты лица. Земфира не хотела ничего говорить и как-то реагировать, просто лежать на ее коленях, просто чувствовать ее. Она не знала, сколько времени так провела, казалось, что даже ненадолго провалилась в поверхностный сон, из коих ее вывел чарующий тихий голос. — Ты такая красивая, — так восхищенно, что был бы это кто-нибудь другой, решила бы что над ней издеваются. Она сглотнула, не зная, стоит ли (да и как) на такое отвечать. С закрытыми глазами перехватила тонкое женское запястье и поднесла его к губам, оставляя быстрый поцелуй. Возможно, перегибает? Нет. Рената только воздух втянула всей грудью, но не предприняла попытки убрать руку или пошевелиться, замерла. Принимая это за зеленый свет, увереннее прижала губы к нежной коже, не торопясь на этот раз останавливаться, несмотря на почти что панический страх, сжавший сердце в кулак. Ладонь Ренаты снова нырнула ей в волосы, поглаживая затылок ногтями. — Спасибо, мне теперь намного лучше, — почему ее голос звучит так глухо и незнакомо? — Земфира, — на выдохе, — я на самом-то деле хотела с тобой поговорить. Я знаю, что мы договаривались на следующую субботу, но понимаешь… Тут такое дело, что… — Появились другие планы? — повседневность темы отрезвила ее. Но глаз она так и не открывала — так чувствовалось ярче, полнее, давало пищу для размышления. — У свекрови юбилей, я не могу не пойти. Извини, что я сразу забыла о нем и вообще… — Блин, Литвинова, хватит вечно извиняться, бесит, вот честное слово. Все окей, я все понимаю. Не можешь и не можешь. В любом случае я не останусь в накладе. Дэнчик звал меня на закрытую ночь какого-то фешенебельного клуба, я как раз подумывала согласиться, это то что мне сейчас нужно, — расслабленно повела она плечами, внутри натянутая как стрела. Не то чтобы ей хотелось туда идти, но и правда уже давно пора закрыть эту главу жизни. Сколько ж можно париться? Любовные муки, конечно, пища для творчества, но заебало уже, каждый раз как от удара тока вздрагивать от каждого случайного ее прикосновения, анализировать-анализировать-анализировать бесконечно слова и искать в них двойное дно. Нужно хорошенько потрахаться и вся эта придурь вылетит из головы. Наверное. Попытка не пытка. Хуже не будет. — Что ты имеешь в виду? — неожиданно жестко, да даже обиженно, спросила ее Рената. Сегодня она какая-то особенно ранимая. Каждое слово — как шаг по минному полю. — Ну, блин, — вздохнула Земфира. Правда лучше всех лживых ухищрений во имя блага. Они раньше, конечно, никогда не касались настолько интимных тем в разговорах, но ведь все бывает впервые. — Расслабиться хочется, развлечься, познакомиться с кем-нибудь новым. — Что ты подразумеваешь под «познакомиться»? — и снова вопрос. — Что ты как маленькая, Литвинова? Несложно догадаться что. Она начинала злиться, голова снова начинала болеть, в подкорках сидела вина (по какому поводу вообще? между ними даже ничего нет, и вообще Литвинова замужем) и желание оправдаться, но вот только оправдываться было не в чем. Она — свободный человек, не состоящий ни в каких отношениях. Блять. На этом и нужно держаться, чтобы не начать ничего лепетать в свою защиту и по итогу провести субботний вечер в гордом одиночестве. — У меня после Насти все как-то глухо в этом плане, — заткнись, заткнись, заткнись! даже звучит жалко. Рената неодобрительно сверкнула глазами: но она ведь знала про Калманович? Настя выловила ее на одном из вечеров и увела в укромный угол, о чем тогда разговаривали — большой секрет, Земфире так и не призналась, но и хуже относиться к ней не стала, обмолвилась только, что все сказанное было какой-то надуманной дичью и вообще не правдой. С этим можно было поспорить. Достоверными фактами Настя явно могла покозырять. Косяков у нее не мало случилось за время их отношений, что Рамазанова тогда чистосердечно и сообщила Ренате, та только усмехнулась, не принимая всерьез. Земфира пошутила неудачно (как в последнее время у нее часто и случается с Ренатой), что она о ней такого хорошего мнения только ввиду конфетно-букетного периода между ними. Все поначалу стремятся казаться лучше чем они есть на самом деле. Почему она так на нее смотрит? Отменять ничего не будет, как бы не смотрела, настоит на своем, потому что какого, блять, хрена происходит? — Ну, на первых порах еще было пару раз, — когда же она заткнется наконец? —… а потом я познакомилась с тобой и все куда-то пошло не туда, перестало хватать времени на личную жизнь совершенно. Рената убрала от нее руки — Земфира намек поняла и поднялась, не сводя с нее глаз. — Не то чтобы я жалела об этом, нет, — она догадалась, что, возможно, для такой ранимой души ранние слова воспримутся обвинением, — проводить время с тобой мне нравится гораздо больше, чем с кем-либо другим, ты же знаешь, но… У нас совершенно другая динамика отношений. — Вне всяких сомнений, — с прохладной улыбкой которая совсем не пришлась Земфире по душе. — Ладно, поздно уже, я, наверное… — доводить до ссоры не хотелось, по какому поводу она бы, епт, вообще случилась? Ревнует? Злится на то, что весь ее мир не крутится вокруг нее одной? Именно поэтому Земфира и не дружила с женщинами: они не торопились отвечать на ее чувства, но с удовольствием томили в котле надежды, давая редкие подачки в качестве поощрения и всегда (всегда!) злились, когда ее интерес угасал. Но она не хотела, чтобы их отношения с Ренатой эволюционировали в это. — Конечно.

***

Земфира застонала, едва попробовала пошевелить головой, боль давила со всех сторон, по ощущениям — ее вчера несколько раз переехали катком. Она помнила где была, но совершенно не помнила что пила или употребляла и с кем, не помнила даже как добралась до дома. И не хотела вспоминать. Все в последние дни складывалось так тошнотворно. С того блядского дня Рената не писала ей и не звонила, Земфира отвечала взаимностью, всерьез опасаясь того, что ее просто пошлют нахер, если она проявит инициативу. Зашибись. Она умудрилась испортить даже дружбу — а рвалась ведь еще куда-то даже выше. Вот уж и правда: без шансов, без вариантов. Портит все, к чему прикасается. Калманович была права как ни крути. На всякий случай подтянула телефон к себе, жмурясь от солнца, разблокировала его, проверяя уведомления. Как и вчера, как и все дни до вчера — от Ренаты ни-че-го. Открыла сообщения с ней, едва увидела, что чат вновь перебрался на самый верх — обнаружила херову тучу сообщений и все как один от нее, и все без ответа. Пиздец, позорище. Хотя едва ли на них что-то можно было ответить даже при желании — нечитабельный набор букв. Предчувствуя недоброе, зашла в журнал вызовов — ужаснулась увиденному, десятки исходящих после двух часов ночи и все по одному контакту, но тут ей отвечали, стоит заметить. Всякий раз отвечали. От того и страшнее.