Sinful temptation

Приехав в порт, Чуя вместе с Огаем прошли в кабинет последнего. Мори сказал секретарю сделать кофе, после чего дядя с племянником расположились на диване. — Итак, — произнёс босс Портовой Мафии, отпивая несколько глотков из своей чашки, при этом Чуя последовал его примеру. — Рассказывай. — Что рассказывать? — спросил Накахара. — Всё: о себе и Тачихаре; о себе и Дазае; об отношениях с Достоевским. Мне нужны все мельчайшие подробности, чтобы составить полную картину произошедшего. — Даже не знаю с чего начать, — задумчиво проговорил Чуя. — С Тачихарой мы познакомились на первом курсе, а вскоре начали встречаться. Ну, ты знаешь, я ещё в Осаке говорил тебе нём и даже знакомил вас. — Да, это я помню, — проронил Огай. — Какие у вас были с ним отношения? Чуя пожал плечами, затем сказал: — Отношения, как отношения. Мы встречались почти каждый день. Проводили вместе довольно много времени. Когда отец узнал о том, что мы встречаемся, устроил грандиозный скандал нам обоим, родителям Тачихары, а также попытался сделать всё, чтобы Мичизу отчислили из университета, но не вышло. Потом родители настояли на том, чтобы я перевёлся в другой вуз и переехал. Узнав об этом, Тачихара даже предлагал мне сбежать вместе, но я отказался. — Интересно, почему? — Потому что нам пришлось бы бросить учёбу и обеспечивать себя самим, а кем можно устроиться работать, не имея образования? Конечно, я мог снова вернуться в спорт и неплохо этим зарабатывать, и мне даже приходила об этом мысль в голову, но я её отогнал, несмотря на то, что очень хочу заниматься любимым делом. В общем, не решился я на этот шаг. Может быть, недостаточно сильно любил Тачихару, а может, и вовсе не любил. Не знаю, как объяснить, но не лежала у меня душа к побегу с Мичизу. Я чувствовал, что мне это не нужно. — Понятно. Что было дальше? — Дальше я приехал в Йокогаму и сдал документы в приёмную комиссию, оплатил обучение до конца года, устроился в общаге, но собирался найти квартиру. На второй день в универе я познакомился с Осаму. Меня словно током ударило, когда я встретился с ним взглядом впервые. Никогда такого со мной не происходило прежде. Я влюбился в него без памяти, едва увидев. И я знаю, что тоже ему не безразличен. У нас всё так быстро завертелось. Я и думать забыл о Тачихаре, но нам постоянно мешал Достоевский. Дазай его бросил ради меня, но он никак не мог с этим смириться. — Всё понятно. — Я думаю, что это Фёдор всё подстроил. Правда, не пойму, как он узнал с кем именно я встречался в Осаке и когда успел связаться с Тачихарой? Я никому не говорил в каком именно вузе учился и адреса в Осаке не называл, где жил, даже Осаму. — Вуз вычислить несложно, адрес тоже можно узнать, если почитать твоё личное дело, которое ты сдал в приёмную комиссию. — Верно, Достоевский мог добраться до него. Кстати, я вспомнил, что он улетал в Токио за несколько дней до тех событий. — Какого числа это было? — спросил Огай. — Кажется, тридцатого ноября. — Ладно, проверю куда он летал на самом деле. — Была ещё одна странность в тот день, когда Тачихару убили, — задумчиво произнёс Чуя. — Какая? — Один наш одногруппник — Ямагути Шиджо устроил в тот день вечеринку, но Дазай сказал, что он беден и вряд ли мне там понравится, он не хотел никуда идти, это я его уговорил. Эх, лучше бы я этого не делал. Но дело не в самой вечеринке, как оказалось, она была просто шикарной. Ямагути арендовал для её проведения целый особняк, адрес я тебе давал, всё было организовано просто на высшем уровне. Только где интересно Ямагути взял деньги, чтобы устроить подобную вечеринку? — Какое это имеет значение? При чём тут та вечеринка и этот парень? — При том, что мы с Дазаем ходили везде вместе. Если Тачихара хотел бы со мной встретиться, у него просто не было возможности подойти ко мне незаметно. Он подошёл ко мне именно на той вечеринке. Другого шанса поговорить со мной у него просто не было. Откуда он о ней узнал? Я спросил его об этом, а он сказал, что слышал о вечеринке от кого-то и решил, что я буду там, так как обожаю подобные мероприятия. Потом у Дазая неожиданно появились срочные дела и он уехал, в другой ситуации, я бы поехал с ним, но пообещал Тачихаре прийти на встречу, чтобы объясниться, поэтому остался. Ещё меня волнует один момент: откуда узнал обо всём Дазай, если всё это не было кем-то подстроено, кем-то, кто знал о наших с Дазаем отношениях? Вряд ли Тачихара мог узнать о нас с Осаму сам. А если бы и узнал, как он ему сообщил о том, что мы с ним в отеле? Отправил сообщение? Где он взял его номер? В моём телефоне? Возможно. Но я проверил мобилу Мичизу, после его убийства, там ничего не было. — Может быть, он удалил сообщение? — Не знаю. — Ладно. Я проверю всю информацию, которую ты мне дал. Жаль, что телефон Тачихары сбросили в реку вместе с трупом. Тебе бы поговорить обо всём с Дазаем, да спросить его о том, откуда он узнал, что вы с Тачихарой в том отеле. — Дазай не желает со мной разговаривать и, думаю, что ничего мне не скажет. Кстати, у полицейского было видео с телефона одного моего сокурсника, но он не назвал его имени. На видео засняли меня и Тачихару, когда мы разговаривали на вечеринке. Я не верю, что это произошло случайно, тем более, что именно Фёдор назвал полицейскому фамилию того, кто снял это видео. Откуда он знал, что я встречался с Тачихарой на той минке, откуда знал, как он выглядит, если и на вечеринке-то не был? Да, теперь я не сомневаюсь, что всё это подстроил Достоевский. Но, если я скажу об этом Дазаю, он не станет слушать и вряд ли поверит. Мне нужны доказательства, что это его рук дело. — Постараюсь помочь тебе с этим. — Хорошо. А как много времени тебе нужно, чтобы всё выяснить? — Пару дней. — Я, наверное, поеду домой. Завтра предстоит важная контрольная по химии, нужно готовиться. — Тебя подбросить? Могу сказать водителю. — Не откажусь, — произнёс Чуя, вставая со своего места и подходя к столу, чтобы поставить на него свою чашку, Огай тем временем набрал чей-то номер и распорядился о том, чтобы Чую отвезли домой.

***

На следующий день Накахара отправился в университет, Дазай, как ни странно, снова был на занятиях, но с Чуей держался по-прежнему холодно, не желая с ним разговаривать и будто вовсе не замечал его. Так прошла почти вся неделя. Дазай игнорировал Накахару, а тот пока не особо настаивал на общении, понимая, что сейчас это бессмысленно. Чую больше не вызывали в полицейский участок, и он был несказанно рад этому обстоятельству. В среду вечером к нему заглянул Огай и сказал, что кое-что выяснил по поводу Достоевского. — Тридцатого числа Достоевский летал в Осаку, а не в Токио, — говорил Мори. — По поводу вечеринки, с которой всё началось, тот парень Ямагути куда-то пропал. — Да, действительно, — произнёс Чуя. — Меня ведь не было на занятиях на прошлой неделе, а в понедельник он тоже отсутствовал в универе. Во вторник и сегодня Ямагути так и не появился. Я спросил у одного из одногруппников о нём, он сказал, что не видел его с той самой вечеринки. — Мне удалось выяснить фамилию студента, который снял тебя и Тачихару на свой телефон, однако это был студент по обмену, и он ещё во вторник отбыл домой. Якобы у его матери возникли какие-то проблемы со здоровьем. Но всё это, конечно же, бред. — Я знаю о ком ты говоришь, дядя. Это Фицджеральд. Как-то он пытался ко мне подкатить, и я ему сказал, что у меня есть парень в Осаке, но я не назвал ему его имени, хотя он и спрашивал. Видимо, Достоевский его ко мне подослал. — Конечно, я могу отправить за ним кого-то, но по-моему тут и так всё ясно. Один из твоих бывших сокурсников в Осаке узнал Достоевского по фото. Он сказал, что Фёдор расспрашивал его о Тачихаре. — Понятно, — произнёс Чуя. — Но поверит ли Дазай? — Хочешь, я с ним поговорю? — Нет. Я сам. Огай просидел у Чуи ещё час, после чего отправился домой. Накахара же решил вновь попытаться поговорить с Дазаем и вызвал такси, однако, подъехав к его дому, заметил, как тот выходит из подъезда и садится в машину. Чуя решил проследить за ним и сказал таксисту следовать за машиной Дазая. После того, как его авто припарковалось у какого-то ресторана, Осаму покинул салон и вошёл внутрь. Через стеклянные двери и окна Чуе прекрасно было видно, что там происходит, даже из машины выходить не понадобилось. От представшей перед глазами картины, у него защемило сердце. Дазай встречался в ресторане ни с кем иным, а с Фёдором. Они сидели за одним из столиков в ожидании заказа и мило беседовали, по крайней мере так показалось Чуе. Накахару накрыла волна ярости, как и в тот день, когда он был в подъезде Дазая и подрался с Фёдором. Не выдержав, Чуя вышел из машины и направился в ресторан. Дазай и Достоевский не сразу его заметили, и Чуя услышал обрывок их разговора: — ...почему ты передумал? — спрашивал Фёдор, накрывая руку Осаму своею ладонью, а Чуя, подлетев к их столику и не сумев сдержать приступа ярости, сходу врезал Дазаю, выкрикнув: — Ну ты и сволочь! Осаму с непониманием смотрел на Накахару, пытаясь подняться с пола, Достоевский сверлил Чую уничижительным взглядом и прошипел: — Да ты совсем с катушек слетел? Иди лечись, больной ублюдок! — Что ты сказал? — взвился Чуя и попытался стукнуть Фёдора, но его оттащили от него два амбала — охрана Дазая. — Дазай-сан, — проговорил один из секьюрити, посмотрев на Осаму. — Всё нормально, — ответил тот, наконец, поднимаясь на ноги. — Что ты здесь делаешь, Чуя? — спросил он. — И что за цирк ты устроил? — Цирк? Какой ещё цирк? — кричал Накахара. — Это ты ломаешь комедию, делая вид, что тебя зацепила моя измена, а сам... — Что «сам»? — Да пошёл ты! — Накахара попытался высвободиться из цепких рук охранников Дазая, но безуспешно. — Да отпустите вы меня! — Отпустите его, — распорядился Дазай. — Пусть идёт. Когда охранники отпустили Чую, он, не сказав ни слова, покинул ресторан и сел в такси, которое ждало его у входа. Назвав таксисту свой адрес, Накахара вскоре был уже дома, борясь с диким желанием пойти в какой-нибудь бар и нажраться там до поросячьего визга, так как внутри всё клокотало от ярости и бессильной злобы. Но делать этого было нельзя, потому что завтра ему предстояло писать контрольную по математике, которая была в понедельник. На следующий день Дазай на занятиях не появился, впрочем, как и Достоевский. Накахара кое как написал контрольную и очень надеялся на то, что профессор Куникида поставит ему хотя бы удовлетворительную оценку. В пятницу Достоевского снова не было, но зато появился Дазай. После того, что увидел в среду, Накахара не хотел разговаривать с Осаму или что-то ему доказывать. Тот тоже его игнорировал, делая вид, что они незнакомы. Дождавшись окончания лекций, Чуя поспешил отправиться домой. Вечер пятницы Накахара провёл в ночном клубе, где познакомился с каким-то парнем и притащил его к себе домой, но к счастью для себя, Чуя был настолько пьян, что почти сразу отрубился и с этим парнем у них ничего не было. Выходные пролетели быстро, а в понедельник Чуя снова отправился в университет, хотя у него ужасно болела голова, так как в воскресенье он снова напился. Достоевский опять отсутствовал на занятиях, и Накахаре это показалось довольно странным, ведь сейчас почти каждый день у них проходили какие-то контрольные и зачёты, и даже Дазай ходил в универ регулярно, хотя они по-прежнему с ним не общались и старались даже не смотреть в сторону друг друга. День тянулся довольно долго, и Накахара считал минуты до окончания последней лекции. Придя домой, он тут же уснул, даже забив на подготовку к завтрашнему зачёту по истории. Как ни странно он его сдал, так как ему повезло и попалась тема, которую он хорошо знал. В этот день на занятиях присутствовал Фёдор, хотя сидел он от Дазая отдельно. В среду он также пришёл в университет, да и в четверг появился. Хотя по-прежнему не садился с Осаму рядом, и иногда Чуя ловил на себе его странные взгляды. После занятий Накахара пошёл в торговый центр, а потом решил прогуляться до дома пешком. Чуя шёл по тротуару, но неожиданно его оглушил резкий звук клаксона, и он отскочил от дороги, заметив как прямо на него несётся какой-то автомобиль с заляпанными грязью номерами и тонированными стёклами, кто был за рулём Чуя рассмотреть не смог. Одновременно с этим послышался рёв двигателя другой машины и визг тормозов: ещё одна тачка пронеслась мимо него, чуть не зацепив, и тот автомобиль, который собирался сбить Чую, вынужден был затормозить и резко свернуть в сторону, чтобы не врезаться в Тойоту, закрывшую собой Чую. Если бы не она, Накахара сейчас бы точно оказался под колёсами Мазды. Второй автомобиль, тот самый, который подал сигнал и помешал злоумышленнику совершить наезд, рванул с места и понёсся за первым. Всё произошло слишком быстро, Чуя сначала даже понять ничего не успел, но когда осознал ситуацию, его прошиб холодный пот. Водитель той тачки, которая его чуть не сбила прямо на тротуаре, явно сделал это намеренно, и у Накахары практически не осталось сомнений в том, кто он такой. А вот кем был второй? Чуя также не смог рассмотреть, кто за рулём, так как стёкла в Тойоте тоже оказались тонированными, а номера и вовсе отсутствовали. Кто это был? Случайный свидетель? Возможно, но почему на машине отсутствовали номера, и почему водитель поехал за тем автомобилем, который чуть не совершил на него наезд? Решив больше не рисковать, Чуя вызвал такси и отправился домой на машине. Когда поднялся на свой этаж и вошёл в квартиру, тут же позвонил Огаю и спросил, не отдавал ли он кому-либо из своих людей приказ издалека присматривать за ним, на что тот ответил: — Да, Чуя. За тобой присматривает мой человек, а что случилось? — Он тебе не звонил, ничего не говорил? — Нет, так что произошло? — Да так, меня чуть не сбила какая-то Мазда возле торгового центра, но её подрезала Тойота. — Тот, кто тебя охранял, был на Нисане. Я сейчас позвоню водителю, — сказал Мори и сбросил вызов. «Странно, — подумал Накахара, наливая себе чай в чашку. — Кем же всё-таки был мой спаситель? Наверное, всё же случайный свидетель, других вариантов у меня нет. Но что делать с Достоевским? Он не оставит меня в покое. Похоже, что дело принимает серьёзный оборот, и мне не остаётся ничего иного, кроме, как нанести удар первым. Но я и так сейчас нахожусь под следствием, — размышлял Чуя, говорить Огаю о том, что наезд был совершён намеренно, и что он подозревает Достоевского (причём ведь это уже не первая попытка Фёдора от него избавиться), Чуя не хотел, считая, что может сам решить эту проблему. — Похрен, с Достоевским нужно что-то решать, и я решу, только стоит подойти к этому вопросу с умом, чтобы меня не заподозрили». Через несколько часов Чуе перезвонил Мори и сообщил о том, что водитель, который за ним присматривал, был обнаружен в своей машине мёртвым. — Кто-то перерезал ему горло возле торгового центра. А это означает, что тебя пытались убить. Чуя тяжело вздохнул, а Огай добавил: — Я отдал приказ о ликвидации Достоевского, ведь сомнений нет, что это его рук дело. Пусть он и зам Дазая, и физическое устранение Фёдора вновь может привести наши организации к конфликту, у меня нет иного выхода. Ведь дело принимает серьёзный оборот. А на следующий день Фёдора в универе снова не было. Сидя рядом с Макото на одной из пар, Накахара услышал свежие сплетни: — Сегодня наши собираются в больницу, ты пойдёшь? — Зачем? — не понял Чуя. — Как, ты не слышал? Достоевский в больнице. — И что? Мы с ним не друзья. А ты что, пойдёшь? — Хочется узнать более подробно о том, что с ним произошло. Все наши идут. И я тоже. — Так что с ним всё-таки случилось? — поинтересовался Чуя, подумав о том, что Мори работает слишком быстро. — Говорят, что с ним произошёл несчастный случай, его машина слетела в реку, и он чуть не погиб. Хотя, может быть, кто-то пытался его убить? — Вот как? А ты не знаешь во сколько это случилось? — Кажется, около пяти вечера. — Интересно, — тихо пробормотал себе под нос Накахара. — Примерно через двадцать минут после того, как я вышел из торгового центра. Плюс минус какие-то минуты. Ведь точное время мне неизвестно. — Что? — переспросил Макото. — Да нет, ничего, — ответил Чуя. — Мысли в слух. Позже в университет заявилась полиция. С каждым студентом по отдельности была проведена беседа. Полицейские задавали вопросы о том, какие у Фёдора были отношения с сокурсниками, кто из студентов общался с ним близко и мог знать что-то о его личной жизни. Как узнал Чуя из разговора с полицейскими, по колёсам автомобиля Фёдора кто-то произвёл несколько выстрелов, именно поэтому его машина вылетела с дороги и упала в реку. «Да, ситуация принимает всё более интересный оборот, — мысленно произнёс Чуя. — Кто-то пытался убить Фёдора после того, как он совершил на меня наезд. Это не Мори, я думаю, он бы сказал мне об этом, да и к тому времени, дядя ещё не отдал приказ о ликвидации Фёдора. Нужно будет точно это выяснить. Но кто тогда, если не он? И кто спас меня в тот день? Конечно, у Достоевского есть враги, но даже, если бы они хотели его убить, вряд ли бы кто-то из них стал предотвращать наезд на меня. Я ничего не понимаю», — размышляя обо всём этом, Накахара вышел из кабинета, в котором следователь проводил допрос, и нос к носу столкнулся с Дазаем, тот как раз туда заходил. Остановившись в дверях на мгновенье, Чуя встретился с ним взглядом, и его словно током прошило, как тогда при первой их встрече, однако Осаму отстранил замешкавшегося Накахару в сторону и прошёл мимо него, закрыв за собой дверь. — Как думаешь, — проговорил Макото, подходя к Чуе ближе. — Может, это Дазай пытался избавиться от Достоевского? — С чего ты взял? — спросил Накахара. — Не знаю, но мне показалось, что в последнее время между ними что-то происходит. Что-то не очень хорошее. — Объясни. — Не могу, это какое-то внутреннее ощущение. Раньше они вели себя иначе. Но теперь... Когда они рядом, от них просто веет холодом. Конечно, они стараются это скрывать, когда не одни, но если никто не видит... а Фёдор... — А что Фёдор? — Не знаю. Ведёт себя так, будто всё хорошо, но я как-то заметил, что он смотрит на Дазая с ненавистью. — Да всё это ерунда, Макото, — произнёс Чуя. — Ты преувеличиваешь. — Как знать? Ты сейчас домой? — Да, а куда ещё? — Может, сходим куда-нибудь? Посидим в баре. — Ты же в больницу к Фёдору собирался. — Не, не пойду. Я уже выяснил всё, что хотел. Нечего мне там делать, если честно. — Ладно, пойдём, пропустим по бокалу вина. — Я только вещи закину в общагу. — Хорошо, пошли. Тогда и я свои у тебя оставлю. На выходных заберу. Макото предложил Чуе отправиться в ночной клуб, и они пробыли там почти до утра. Макото склеил какую-то девушку и ушёл с ней, а Чуя отправился домой, тут же завалившись в постель. А после обеда Накахару ожидал неприятный сюрприз: в дверь настойчиво позвонили, и он пошёл открывать. Глянув в глазок, Чуя увидел отца и тихо выругался. Но пришлось впустить незваного гостя. Даже не поздоровавшись с сыном, Керо Накахара прошёл в квартиру, скривившись от запаха перегара, который исходил от Чуи. — Отец, — произнёс Чуя, но тот молча направился на кухню и присел на стул. — Да-а-а, — протянул он. — Докатился сынок. — Что тебя на этот раз не устраивает? — поинтересовался Чуя. — Твой образ жизни и внешний вид. Я ещё насчёт твоей успеваемости в университете выясню. Но это потом. Собирайся, ты возвращаешься со мной в Осаку. — С какой это стати? Никуда я не поеду. Не собираюсь второй раз среди учебного года переводиться в другой университет из-за того, что моему отцу взбрела в голову какая-то блажь. — Что ты сказал? — переспросил Керо, поднимаясь со стула и хватая Чую за руки. — Ты немедленно соберёшь свои вещи и поедешь со мной! — А я сказал, что никуда не поеду, отец! — вдруг взвился Чуя, вырывая свои руки из захвата, сам удивляясь себе: откуда в нём взялось столько решимости, чтобы в таком тоне разговаривать с отцом, ведь никогда ранее он себе подобного не позволял. — Мне двадцать лет, и ты не можешь указывать мне, что делать. Не говоря больше ни слова, Керо ударил сына по лицу, причём довольно сильно, так, что у него на щеке остался красный след от ладони, а из разбитой губы потекла кровь. — Ну давай, ударь снова! — выкрикнул Чуя, отталкивая отца. — Ненавижу тебя, деспот! — Что ты сказал?! — почти взревел Накахара-старший, замахнувшись для нового удара, однако Чуя перехватил его руку и заломил её назад. — Убирайся! — выкрикнул он, отпуская руку отца и отталкивая его от себя. — Ты больше мне не сын! — прошипел Керо и добавил: — Больше ни копейки не получишь и на наследство можешь не рассчитывать. — Да плевать! Без тебя справлюсь! — Что здесь происходит? — неожиданно послышался сзади знакомый голос, от которого у Чуи сердце в груди заколотилось с бешеной скоростью, а к лицу прилила краска. Ну ни как не ожидал он сейчас услышать именно его. — Дазай? — Накахара обернулся назад и встретился взглядом с карими омутами, просто не веря своим глазам. — Что ты здесь делаешь? — Как, ты забыл, Чуя? Мы ведь договорились, что сегодня я позанимаюсь с тобой математикой. — Ах да, точно, — промямлил Накахара-младший. — Кто это? — спросил Керо, с подозрением глядя на гостя, но пытаясь взять себя в руки и умерить свой гнев. — Дазай Осаму, — представился Дазай. — Мы с Чуей учимся в одной группе. Он очень способный, но с математикой у него есть некоторые проблемы, поэтому я согласился с ним позаниматься. — Правда? Я его отец. И мне известно о его проблемах. В Осаке с Чуей занимались лучшие репетиторы, но не смогли вдолбить в его голову совершенно ничего. Я и сам неплохо разбираюсь в математике, но у меня всегда было много работы, я не мог заниматься с ним сам. Так с чего ты решил, Дазай Осаму, что сможешь объяснить моему сыну математику лучше, чем профессионалы? — Может быть, потому что считаю, что к этому вопросу нужно подходить не с профессиональной точки зрения или научной, а более простой и понятной. Ведь мы с Чуей одногодки, и я могу понять его с точки зрения такого же студента, как и он сам, а не преподавателя. — Так ты, стало быть, отличник? — Верно, — без ложной скромности кивнул Дазай. — Сейчас мы это проверим, — хмыкнул отец Чуи и извлёк из портфеля, который оставил на полу возле стола несколько листов бумаги и ручку, после чего принялся что-то на них писать. Дазай стоял в ожидании, улыбаясь, время от времени бросая хитрые взгляды на Чую, который выглядел совершенно растерянным, не понимая, что происходит, и что здесь делает Дазай. Наконец, Керо закончил писать и протянул листы с несколькими уравнениями и задачами Дазаю. — У вас двадцать минут, молодой человек, — произнёс Накахара-старший и посмотрел на наручные часы. — Так много времени мне не понадобится, — заявил Дазай и взял в руку ручку. — Не слишком ли самоуверенное заявление? — задал вопрос Керо, но Дазай не ответил и заскрипел ручкой по бумаге. Прошло семь минут, и Осаму протянул исписанные листы отцу Чуи. — Что? Уже справился? — удивлённо спросил тот, на что Дазай просто кинул. Керо пробежал записи Осаму глазами, после чего с ещё большим удивлением посмотрел на него и сказал: — Надо же! Всё верно, ты нигде не ошибся. Просто поразительно! — в глазах отца Чуи промелькнуло восхищение, но потом его взгляд снова стал строгим. — Может быть, ты и права сможешь подтянуть его по математике? Я готов щедро тебя отблагодарить. — Прекрасно, договорились, — произнёс Осаму, дабы не вызывать у отца Чуи лишних подозрений. — А это будет ваше первое занятие с моим сыном? — спросил Керо. — Мы пару раз занимались уже. — И есть успехи? — В некоторой степени. Вы можете сами узнать о его успеваемости в понедельник в университете. — Если честно, я не собирался задерживаться здесь надолго, да и хотел забрать с собой сына. Но сейчас даже не знаю. Чуя, давай поговорим с тобой спокойно и решим всё без скандала. Может быть, нам удастся найти компромисс? — Я не против компромисса, отец, — проговорил Накахара-младший. — Вернусь минут через тридцать, — произнёс Дазай и покинул квартиру Чуи. Как только за ним закрылась дверь, Керо обратился к Чуе: — Ты не злись на меня. Я просто хочу уберечь тебя от ошибок. — Каких ещё ошибок, отец? — Я знаю, что произошло. Родители Тачихары пришли к нам домой и устроили грандиозный скандал. Они обвиняли тебя в его смерти, говорили, что он поехал к тебе, и что это ты его убил. Да и действительно, к кому он ещё мог приехать в Йокогаму? Ты можешь мне объяснить, что произошло? Кто мог его убить, и что он вообще здесь забыл? — Скажу честно, — произнёс Чуя, глядя в глаза отца. — Несмотря на мой отъезд, мы с ним расстались не сразу, он надеялся на то, что я вернусь и даже как-то предлагал нам вместе сбежать, но я отказался. Незадолго до того, как он был найден мёртвым, я написал ему сообщение о том, что хочу расстаться. Видимо, потому он и приехал сюда. Может быть, хотел попытаться вернуть меня? Но мы с ним не виделись. Он не связывался со мной, я думаю, что просто не успел, его убили до этого, и я понятия не имею, кто мог это сделать. Для меня его смерть стала полной неожиданностью. Керо смотрел на сына с недоверием, и тот протянул ему свой телефон, показывая последнее сообщение, которое написал Тачихаре. — Убедился? — спросил Чуя, когда отец прочитал сообщение. — Ладно, допустим ты говоришь правду. Но почему ты не хочешь вернуться в Осаку? — Потому что мне нравится Йокогама, и я действительно не хочу снова срываться посреди учебного года и переводиться в другой вуз. Это вряд ли улучшит мою успеваемость. К тому же я не могу уехать. Я прохожу по делу об убийстве Тачихары, как один из подозреваемых, точнее, пока единственный, и не могу покидать город. С меня взяли подписку о невыезде. — Почему сразу не сказал? — Потому что ты сходу начал орать. — Почему полиция подозревает тебя? — Потому что родители Тачихары наговорили в участке всякого. Да и кого проще всего обвинить и на кого всё повесить, чтобы не заморачиваться расследованием, или ты не знаешь, как работает полиция? — Я сейчас поеду в участок и всё улажу. — Не нужно. Дядя уже сделал всё, что мог. Иначе меня бы уже арестовали. — Ты знаешь, где мне его найти? — Конечно. Но лучше я ему позвоню, и вы уже сами договоритесь о встрече. — Я сам позвоню. У меня есть его номер, — с этими словами Керо взял в руки телефон и позвонил брату своей жены, с которым в последнее время общался нечасто. Договорившись о встрече, он попрощался с сыном, сказав, что ещё заглянет к нему завтра. Накахара налил себе чаю и сел на стул, обдумывая ситуацию. Он так и не смог понять зачем приходил Дазай, и как вообще ему к этому относиться. Ожидая Дазая, Чуя поглядывал на часы, однако того всё не было. Накахара набрал его номер, но так и не дождался ответа. Подождав ещё пару часов, Накахара решил сам съездить к Дазаю и узнать у него, что всё это значит и для чего он приходил, однако тут зазвонил его телефон, и Чуя произнёс в трубку: — Слушаю тебя, дядя. — Чуя, я не смог до тебя дозвониться и предупредить, что твой отец в Йокогаме, ты не брал трубку. — Это ты дал ему мой адрес? — Да. Он знал, что мы общаемся, мне не оставалось ничего иного. Если бы ты ответил на звонок, я бы тебя предупредил. Вы с ним поссорились? — Всё нормально. Он был у тебя? — Да. Мы с ним поговорили, и я его заверил, что присматриваю за тобой. Я разместил его в одной из служебных квартир, он решил задержаться в Йокогаме до понедельника. Но, думаю, он не станет настаивать на твоём возвращении в Осаку. — Хорошо. Ладно, дядя, пока. У меня ещё есть сегодня дела. — Давай. Звони, если что. Мори сбросил вызов, а Чуя оделся и решил сходить к Дазаю, чтобы всё-таки выяснить с ним отношения, а возможно и получить ответы на некоторые свои вопросы.