Sinful temptation

На следующий день, позавтракав, Чуя отправился в университет на занятия. Первой была лекция у профессора Куникиды. Когда прозвенел звонок, возвестивший о начале пары, в аудиторию вошёл преподаватель и, окинув студентов взглядом, обратился к одному из них: к тому, кто первые два дня сидел рядом с Фёдором: — Гоголь-кун, где этот бездельник Дазай и ваш товарищ Достоевский? — Достоевский заболел, а где Дазай-кун, мне неизвестно, Куникида-сан. Доппо ничего на это не ответил и, открыв какой-то учебник, подошёл с ним к доске и принялся на ней писать уравнения. Дазай и Достоевский так и не появились в течение дня. Почему отсутствовал Фёдор, Чуя догадывался: наверняка у него на лице остались синяки, поэтому он и не пришёл, но вот где был Дазай? Накахаре очень хотелось его увидеть, но увы. На следующий день эти двое снова не появились, и Чуя решил сходить после занятий к Осаму домой, чтобы узнать по какой причине тот отсутствует. Подойдя к подъезду, Чуя позвонил в домофон, но ответа не было, а затем дверь открылась, так как из подъезда вышел один из жильцов. Поднявшись на лифте на нужный этаж, Чуя позвонил в квартиру, но ему долго никто не открывал. Когда Чуя уже собирался уходить, дверь отворилась и на пороге показался Дазай, вид у него был нездоровый. — Чуя? — удивился Осаму. — Что ты здесь делаешь? — Да так, решил узнать как ты. Тебя два дня не было в универе. Ты в порядке? — поинтересовался Накахара. — Всё нормально. Проходи, раз пришёл, — Дазай отступил в сторону, пропуская Чую внутрь. — Чай будешь? — Не откажусь, — ответил Накахара, и Осаму направился на кухню, однако по дороге пошатнулся и опёрся о стену рукой, видимо, чтобы не упасть. Чуя тут же оказался возле него, поддержав его под локоть. — Что с тобой? Выглядишь не очень. Тебе нехорошо? — Всё в порядке. Просто немного приболел. — Правда? — Чуя прикоснулся ко лбу Осаму ладонью. — Да ты весь горишь. С такой температурой тебе лежать надо. Пойдём. — Чуя потянул Дазая в сторону спальни, но тот запротестовал: — Чуя, не стоит беспокоиться. — Идём, говорю, — Чуе всё же удалось утащить Осаму в спальню и уложить его в постель, несмотря на протесты последнего. — Где у тебя градусник? — В аптечке, в ванной, — ответил Осаму, и Чуя направился в ванную комнату. Открыв дверь и включив свет, он быстро отыскал аптечку и, уже собираясь покинуть комнату, заметил следы крови на рукомойнике и на самой ванной. Их было не так много и, казалось, что кровь пытались стереть, но кое-где она всё же осталась. Пройдя на кухню и отыскав мусорное ведро, которое стояло в одном из шкафов кухонного гарнитура, Накахара обнаружил в нём испачканные кровью бинты. Вернувшись в спальню, Чуя вставил Осаму под мышку градусник и присел рядом с одногруппником на край кровати. Посмотрев в карие омуты, он произнёс: — Что с тобой произошло? — В смысле? Я же сказал, что заболел, — послышалось в ответ. — Я видел кровь в ванной, а в мусорной корзине нашёл пропитанные кровью бинты. Ты ранен? — Чуя, а тебе никто не говорил, что копаться в чужом грязном белье — нехорошо? — Ну, если уж на то пошло, то не в белье, а мусоре, — слегка улыбнувшись, произнёс Накахара. — Не суть, — ответил Осаму и отвернулся к стенке. Он сейчас чувствовал себя совсем хреново: всё тело горело, а рана от пулевого на правом боку болела просто ужасно. Он сам не знал, откуда у него взялись силы дойти до двери и открыть, но звонили настойчиво, и он подумал, что это что-то важное, потому и открыл. — Эй, не отворачивайся от меня, — произнёс Чуя, взяв Дазая за подбородок и разворачивая его голову к себе, заглядывая в глаза. — Расскажи, что произошло? Градусник подал сигнал о том, что температура измерена, и это избавило Осаму на время от необходимости отвечать на неудобные вопросы. Накахара извлёк градусник и, посмотрев на него, присвистнул: — Ну не хрена себе! 39,4 — это очень высокая температура. У тебя есть жаропонижающее? — Всё, что есть, находится в аптечке, — последовал ответ. Чуя взял в руки аптечку и, порывшись в ней, нашёл нужное лекарство. Сходив на кухню за стаканом воды, он растворил в нём две шипучие таблетки и передал лекарство Осаму. Тот опустошил стакан и отдал его Чуе со словами: — Спасибо. Накахара окинул Дазая внимательным взглядом, заметив, торчавшие из под футболки бинты. Хотя Осаму был весь какой-то забинтованный (бинты покрывали его руки и даже шею), однако повязки, которые он мог видеть на руках и шее, выглядели так, будто их намотали дня три-четыре назад, а те, которые виднелись из-под футболки внизу, были свежее. Поставив стакан на тумбочку, Чуя потянулся рукой к футболке Дазая, приподнимая её, на что послышалось возмущённое «Эй» от Дазая. — Ты ранен, — произнёс Чуя, заметив, кровь на бинтах на правом боку Осаму. — Что с тобой случилось? — Огнестрел, — нехотя, ответил тот, опуская футболку вниз, но Чуя вновь потянулся к ней, поднимая вверх. — Что ты делаешь? — возмутился наглости одногруппника Дазай, пытаясь снова опустить футболку, но Накахара перехватил его руку, сжав в своей ладони, неотрывно глядя в карие омуты. — Ты к врачу обращался? — Пулю извлекли, если ты об этом. — Тебе нужен антибиотик. Я схожу в аптеку, потому что у тебя я его не нашёл. — Закончился. — Где ключи? — В коридоре на тумбочке, — решил не возражать Осаму, так как и сам понимал, что ему нужна помощь. В организме начался воспалительный процесс, раз поднялась высокая температура, сегодня он не принял антибиотик, и это было весьма скверно, так как грозило сепсисом. Чуя поднялся с кровати и вышел из комнаты, а вскоре Осаму услышал, как захлопнулась дверь, и в замке повернулся ключ. Минут через десять Дазай задремал, а проснулся оттого, что кто-то нежно поглаживал его по волосам. Открыв глаза, он встретился взглядом с голубыми озёрами. Чуя сидел на краю его постели, зарывшись пальцами в каштановые волосы. От этой ласки Осаму разомлел, несмотря на своё не очень хорошее самочувствие и потёрся головой о руку Чуи, отчего тот не смог сдержать непроизвольной улыбки. Дазай напомнил ему его кота Ицуки, которого Чуя часто чесал за ушком, и тот точно так же потирался головой о его руку, при этом мурча. Правда Дазай не мурлыкал, но Накахаре казалось, что вот-вот и он замурчит, как его любимый питомец, который остался дома в Осаке. Заметив, что одногруппник проснулся и открыл глаза, Чуя убрал руку, а тот тихо произнёс: — Продолжай, мне нравится. — Тебе нужно выпить лекарство, — сказал Чуя, протягивая Осаму таблетки и стакан с водой. Дазай возражать не стал, выпил пилюли, запив их водой, и спросил: — Ты со всеми так одногруппниками возишься? — Только с теми, кто в этом нуждается. Чуя потянулся руками к футболке Осаму, приподнимая её и развязывая бинты. — Что ты делаешь? — задал вопрос Дазай, слегка удивлённо глядя на Чую. — Нужно взглянуть на твою рану и убедиться, что нет заражения, ты же не хочешь, чтобы у тебя начался сепсис? — проговорил тот. — Ты в этом разбираешься? — поинтересовался Осаму. — Немного. — Откуда же? Ты ведь не на медицинском учился в Осаке? — Нет, но хотел поступить на медицинский. Однако, по настоянию родителей, пришлось идти в университет информационной безопасности. — Вот как? И чем их не устраивал медицинский? По-моему довольно престижная профессия и всегда нужна. — У отца фирма компьютерной помощи и частной установки систем слежения. Он часто говорил, что рано или поздно мне придётся возглавить её, поэтому и настоял на том, чтобы я выучился на ту профессию, которая напрямую связана с нашим бизнесом, так как я должен разбираться в таких вопросах, если хочу, чтобы он процветал. — Ого, так ты у нас типа мажорчик? — усмехнулся Осаму. — Что-то вроде того, — ответил Чуя, наконец, размотав несколько слоёв окровавленных бинтов, на ране оставался лишь тампон, также состоявший из бинтов, сложенных в несколько раз. Взяв из аптечки антисептик, Накахара налил его на этот тампон, а через некоторое время принялся аккуратно отдирать прилипшие к ране бинты. Осаму при этом поморщился, так как было больно. Наконец, оторвав тампон, Чуя внимательно осмотрел рану, затем обработал её, после чего произнёс, наматывая новые бинты: — Зашили неплохо, но вокруг ранения наблюдается воспаление, да и рана загноилась. Оттого и температура высокая, тебе бы следовало обратиться в больницу. — Я не могу. Это же огнестрел. — Понимаю, ладно. Если будешь принимать антибиотики, всё должно быть нормально. Воспалительный процесс часто сопровождает огнестрельные ранения, да и заживают они нередко через нагноение, нужно чаще делать перевязку. — И всё-таки откуда ты всё это знаешь? Даже, если хотел поступить на медицинский, ведь не поступил же. — У меня дядя хирург. Родители раньше много путешествовали, а я оставался с ним; он часто принимал пациентов дома, в том числе и с такими ранениями, я помогал ему, можно сказать, ассистировал, иногда, когда не готовился к соревнованиям. — Вот как? Твой дядя принимал пациентов с огнестрелами дома? Он связан с якудза? — Можно и так сказать. — И ты так легко говоришь об этом, можно сказать, первому встречному? Ведь мы с тобой знаем друг друга несколько дней. — Ты ведь тоже с ними связан, раз уж получил такое ранение, а если и не с ними, то точно с чем-то не совсем законным. — И тебя это не смущает? — Нисколько. Неожиданно Дазай схватил Чую за руку и потянул на себя, тот, можно сказать, упал на него, и лица парней оказались слишком близко друг от друга. Их взгляды встретились, а горячее дыхание опаляло губы, казалось, что между ними снова проскочила искра, как это случилось, когда они впервые поцеловались. И это было так странно: они едва знали друг друга, но чувствовали какое-то странное влечение, с которым не могли бороться, да и не хотели. С тех пор, как познакомился с Дазаем, Чуя совсем позабыл о своём бывшем парне Тачихаре, и если, когда уезжал из Осаки, постоянно думал о нём, то теперь и не вспоминал. Накахара провёл рукой по лицу Осаму, оглаживая его щёку и неотрывно глядя в глаза цвета виски, чувствуя, как перехватило дыхание от такой близости объекта вожделения. Дазай обвил его за шею руками, притягивая к себе ближе и впился в желанные губы жадным поцелуем, от которого сердце Чуи заколотилось с бешеной скоростью. Сам не поняв как, но Накахара оказался внизу, а Осаму на нём сверху. Они ласкали тела друг друга, пробираясь руками под одежду, продолжая целоваться, наслаждаясь близостью друг друга, от которой кругом шла голова. Чуя чувствовал возбуждение партнёра, да и у самого уже стоял колом, а потом поцелуй закончился и Накахара заметил, как Осаму поморщился от боли, сделав неосторожное движение. — Ты в порядке? — спросил Чуя, а Осаму, откатившись с него, произнёс: — Наверное, рано мне ещё заниматься такими вещами. — Ну ещё бы! Тебе нужно лежать и поменьше двигаться. — Полежишь со мной? — задал вопрос Дазай, поворачивая голову к Чуе и глядя в лазурные глаза. Накахара ничего не ответил, пытаясь справиться со своим стояком, а тут ещё близость Осаму, и она совсем не способствовала тому, чтобы этот стояк стал меньше. — Ладно, — произнёс он, просовывая левую руку под голову Дазая и притягивая того к себе ближе, хотя это тоже никак не снизило возбуждения. — Ты говорил о каких-то соревнованиях, — вспомнил Осаму. — Да, я занимался айкидо, можно сказать, профессионально. С поступлением в универ, пришлось завязать со спортом, как и с помощью дяде, — ответил Чуя. — Понятно. Кстати, — проговорил Осаму. — Моё предложение всё ещё в силе. Можешь перевезти свои вещи из общаги хоть сегодня. — Я подумаю, — проронил Накахара. — Хотя и не понимаю, зачем тебе это. — Ну-у, — протянул Осаму. — У меня же нет богатых родителей, поэтому такая сумма для меня весьма ощутима. — Да ладно, по тебе не скажешь, что ты нуждаешься в деньгах. Твоя одежда и внешний вид говорят о многом. Ты привык жить в хороших условиях. — Ладно, раскусил, — произнёс Осаму. — Ты мне просто нравишься. — Вот как? Конечно, я догадывался, что причина в том, что ты хочешь затащить меня в постель, но для этого ведь вовсе не обязательно съезжаться и жить вместе, кроме того, ты же не мог не заметить, как твоё присутствие действует на меня. Ты мне тоже нравишься, и я совсем не против переспать с тобой. Чуя провёл рукой по волосам Осаму, неотрывно глядя в его глаза. — Знаю, — ответил Дазай; он и сам не мог сказать почему предложил Чуе совместное проживание, ему просто этого хотелось. Его тянуло к этому рыжему парню с невероятной силой. Такого с ним прежде не случалось: все его пассии быстро ему надоедали, да и изначально он не испытывал такого влечения ни к одной из них. К тому же Фёдор достал своим присутствием и назойливым вниманием просто до чёртиков; Осаму понимал, что он может причинить вред Чуе, несмотря на его предупреждение не делать этого, поэтому было бы лучше, если бы Накахара находился ближе к нему и всегда на его глазах. — Но многие студенты снимают жильё на двоих, и в этом нет ничего странного, к тому же деньги не бывают лишними, да и тебе нужна приличная квартира. — А что у тебя с Достоевским? — полюбопытствовал Накахара. — Да, ничего особенного, — ответил Осаму, на что Чуя с подозрением посмотрел на него и сказал: — Но ведь вы встречаетесь? — Отношения с Фёдором в прошлом, — решил сказать полуправду Дазай. Он действительно не раз уже думал о разрыве с Достоевским, а когда тот застал их с Чуей, можно сказать, разорвал их отношения, хотя и не сказал тому прямым текстом, что-то вроде: «Мы с тобой расстаёмся», но намёк на это был сделан недвусмысленный. — Может всё-таки чаю выпьем? — предложил Накахара. — Да, совсем забыл, что обещал тебе чай, — усмехнулся Осаму, пытаясь подняться с постели, но Чуя его остановил: — Лежи. Я сам. — Найдёшь? — Я разберусь. — Что ж, давай, — согласился Осаму, а Чуя поднялся с кровати и прошёл на кухню, чтобы заварить чай. Минут через пятнадцать он вернулся, держа в руках две чашки чая. Дазай приподнялся на подушке, принимая сидячее положение, и взял свою чашку из рук Накахары, тот сделал несколько глотков, Осаму последовал его примеру. — Что там в универе? — спросил Осаму. — Универ стоит на прежнем месте, — ответил Чуя, слегка улыбнувшись. — Да, это понятно. За меня не спрашивали? — Спрашивали, но кажется там всем преподам похуй на тебя, только профессор Куникида переживает: куда это ты запропастился? — Ясно, всё как обычно. — И часто ты так пропадаешь? — Бывает. А что? — Не знаю, — Чуя пожал плечами, делая глоток чая. — Просто интересно, как ты собираешься получать диплом, если почти не бываешь в универе? — Получу, не волнуйся. Хотя до этого ещё далеко. — Не боишься упустить программу и отстать от остальных? — Нет, не боюсь. Остальным повезёт, если они догонят меня. — В смысле? — Да всю эту программу я давно изучил и универ посещаю для вида: типо учился. Если честно, мне там довольно скучно. — Вот как? Так ты одарённый? — Чуя сделал ещё один глоток чая, пытаясь понять шутит Дазай или говорит серьёзно. — Типо того, — ответил Осаму. — Потому и посещаю универ редко, и всем профессорам прекрасно известно о том, что я могу сдать выпускные экзамены хоть сейчас, потому и терпят мои прогулы. Только один Куникида всегда возмущается. Характер у него такой. — О-о-о-о-о, — протянул Чуя, он никак не ожидал, что встретится в Йокогаме с гением, да ещё и будет учиться с ним в одной группе. А о том, что этот гений окажется красавчиком, к тому же весьма опасным и вовсе не думал, хотя опасности от Дазая Чуя не чувствовал, по крайней мере по отношению к себе, но Макото предупреждал его, чтобы он держался от Дазая подальше. Чуя допил чай и, дождавшись, когда Осаму выпьет свой, отнёс чашки на кухню, сполоснул их и поставил в шкаф. На часах было 19.30, но Чуе возвращаться в общагу совсем не хотелось. Сегодня он и не заглядывал в учебники, решил забить на учёбу, так как не хотел оставлять Осаму одного в таком состоянии, однако завтра нужно будет занырнуть в книги. — Может, и правда переехать к Дазаю? — размышлял Накахара вслух, а затем вернулся в комнату Осаму, но тот, кажется, спал. Подойдя к кровати, Чуя прощупал губами лоб больного, он был не таким горячим, как до приёма лекарств. Накрыв Осаму одеялом, Чуя пошёл в другую комнату, которая была отделена от этой решетчатыми сэдзи. Плюхнувшись на кровать, Накахара взял в руки смартфон и включил интернет. Тут же пришло оповещение о новом сообщении от Тачихары. Открыв его, Чуя прочитал: «Привет, куда ты пропал? Я скучаю». «Преподы много задают, — быстро слепил отмазку Чуя, порадовавшись тому, что Мичизу сейчас не в сети. — Кроме того, ищу сейчас квартиру, пришлось побегать. Жить в общаге не в кайф». Написав сообщение, Чуя поставил в настройках видимости для контакта «Тачихара» статус: «невидим», после чего решил посмотреть какой-нибудь фильм. Найдя подходящий, он запустил его, устраиваясь в постели поудобнее. Часа через два парень снова подошёл к Осаму, прощупывая температуру, тот по-прежнему спал и лоб его не был горячим. Чуя решил заглянуть в холодильник, но ничего из готовой еды там не обнаружил. «Понятно, что Дазаю в таком состоянии сложно было готовить, но неужели он сидел голодным все эти дни?» — подумал Накахара и, взяв в руки телефон, решил заказать пиццу. К тому времени, как её доставили, проснулся Осаму. Почему-то его совсем не удивило то, что Чуя всё ещё здесь. Накахара сунул Дазаю под мышку градусник и спросил: — Пиццу будешь? — Пожалуй, — кивнул тот, ведь он действительно практически ничего не ел, после того как получил ранение, да и ему совсем не хотелось, но сейчас он ощутил небольшое чувство голода. Чуя вышел из комнаты, а вскоре вернулся, держа в руках тарелку с двумя кусками пиццы, которую он передал Осаму, после того, как градусник подал сигнал о том, что температура измерена. Забрав градусник, Накахара произнёс: — 38,5, тебе снова нужно принять лекарства. Осаму кивнул, поглощая пиццу, а потом Чуя забрал у него пустую тарелку и передал ему таблетки со стаканом воды. — Ты решил принять моё предложение? — спросил Дазай. — Какое? — не понял Чуя. — О переезде. — О, я ещё думаю, просто не мог тебя оставить одного. Ты ведь даже не ел ничего, наверное, в эти дни. Совсем беспомощный. — Эй, — возмутился Осаму. — Я не беспомощный. Просто аппетита не было. — Оно и понятно. Ладно, я пойду спать. Мне в универ завтра ещё идти. — Ложись со мной рядом, — предложил Осаму. — Не думаю, что это хорошая мысль сейчас. — Ну, Чу-уя. — Осаму умоляюще посмотрел на одногруппника. — Я без тебя не усну. — Да ладно, ты же спал как-то до этого без меня. — Очень плохо спал, беспокойно, просыпался каждые пять минут, — с серьёзным видом заявил Осаму, хотя в его глазах сверкали весёлые искры. — Ладно, — сдался Чуя и решил прилечь рядом с Дазаем, слегка приобняв его. Осаму закинул руки на Чую и вскоре уснул, потом он забросил на него ещё и ноги, и Чуя их осторожно убрал. А вскоре он тоже уснул и уже не чувствовал, как Дазай снова положил на него во сне ноги. Утром его разбудил будильник, нужно было отправляться на занятия. Осаму тоже проснулся, и Чуя принёс ему лекарства, после того, как умылся. — Я в универ пойду, — произнёс он. — Справишься тут без меня? — Справлюсь, мне гораздо лучше, — ответил Осаму, а вскоре за Чуей закрылась входная дверь, о чём возвестил громко щёлкнувший замок. Присев на своё место рядом с Макото, Чуя решил побольше расспросить его о Дазае. Одногруппник довольно сильно его заинтересовал, но Накахара не мог понять, что он за человек. — Что именно ты хочешь узнать? — спросил Макото. — Всё, что тебе о нём известно. Вы же учитесь почти полтора года вместе. Что он за человек? — Учимся, — пробормотал тот. — Если так можно сказать. — Что ты имеешь ввиду? — спросил Чуя. — Он нечасто радует нас своим присутствием. Да это и к лучшему. — Почему? — Я говорил тебе, что он состоит в какой-то банде. Дазай опасен. Ему человека убить, раз плюнуть, впрочем, как и Фёдору. — Откуда ты знаешь? Сам видел, как он убивает? — Нет, не видел. Но слухи ходят всякие. — Это ведь просто слухи. Ты всегда веришь сплетням? — Послушай, — Макото схватил Чую за руку и заговорщически зашептал, поглядывая на Гоголя, который только что вошёл в аудиторию: — Просто так не болтают люди. Скажем так, мне рассказывал один знакомый о том, что это за банда и чем она занимается. Я знаю, что ты хочешь спросить, поэтому сразу отвечу: они связаны с торговлей наркотиками, и кое-кто из их группировки распространяет эту дрянь прямо в нашем университете. Конечно, ни сам Дазай, ни Фёдор этим не занимаются, они лишь отдают указания своим мелким сошкам, но наркоту распространяют здесь с их подачи. Этот знакомый, о котором я говорил, состоял в их банде, просто барыжил, и меня хотел привлечь к этой деятельности, но я отказался. А потом его взяли с товаром. В тот же день его убили в камере. Кто-то пырнул его заточкой, хотя он сидел там один, и дверь была заперта, кто это сделал, так и не выяснили. Я думаю, что его убили по приказу Дазая, чтобы он их не сдал. — А может, он покончил с собой? Это ведь всего лишь твои домыслы, верно? — Верно. — Ясно, — произнёс Чуя, затем добавил: — А как у Дазая с успеваемостью в универе? Макото удивлённо приподнял левую бровь вверх, будто не понял вопроса или к чему он задан. — Ну, ты же говорил, что он редко посещает занятия, мне интересно знать, как он учится. — Как ни странно, отлично, — ответил Макото. — Лучший студент на курсе, да и Фёдор не особо от него отстаёт, а может, и не отстаёт, но тот хоть на занятиях бывает чаще. — Понятно, — произнёс Чуя, вскоре прозвенел звонок, возвестивший о начале лекции. Накахара достал учебники и конспекты, в ожидании преподавателя, Макото последовал его примеру, а затем в аудиторию вошёл Фёдор, как ни странно, синяков на его лице Чуя не заметил. Достоевский разместился рядом с Гоголем, бросив на Накахару уничижительный взгляд, хотя тот не был уверен, что ему не показалось, так как в следующий миг Федор уже мило улыбался, правда не Чуе, а кому-то, кто был за его спиной. Накахара хотел обернутся и посмотреть, кто там сидит, но пришёл профессор и начал лекцию. Позже, когда лекция закончилась, Чуя всё же обернулся, увидев сзади какого-то блондина презентабельной внешности. — Кто это? — спросил у Макото Чуя. — Фрэнсис Скотт Фицджеральд, — ответил тот. — Он тоже в банде Фёдора и Дазая состоит? — Нет. Он тут вообще студент по обмену. Пришёл к нам месяц назад. Как ни странно, за весь день Фёдор даже ни разу не взглянул на Чую, после занятий Накахара решил зайти в кампус, чтобы взять учебники на завтра, после чего отправился к Дазаю. По пути забежав в ресторан и заказав суши с собой, Чуя пошёл к Осаму. Поднявшись на нужный этаж, Накахара уже собирался открыть своим ключом дверь, когда услышал приглушённые голоса, которые принадлежали Фёдору и Дазаю: — Я тебя предупреждал, Фёдор, — говорил Осаму. — Ещё раз что-то подобное повторится, и я выкину тебя из организации. А там, знаешь ли, всякое может случиться. — Ты мне угрожаешь? — казалось, возмутился Фёдор — Считай, что это последнее предупреждение. — Да пошёл ты! — неожиданно вспылил Фёдор. — Думаешь, что я испугаюсь твоих угроз? — Я тебя не пугаю, — сказал Дазай, а затем что-то стукнуло и кто-то застонал. — Я не терплю неповиновения. Тебе это известно. Ослушаешься меня ещё раз, убью тебя лично. В квартире послышался какой-то шум, Чуя не сразу понял, что происходит, но затем догадался, что Фёдор обувается и уходит, поэтому он поднялся на этаж выше, чтобы тот его не заметил. Минуты через три после того как Достоевский покинул квартиру Осаму и вошёл в лифт, Чуя спустился на нужный этаж и толкнул дверь, которая оказалась не заперта. В коридоре стоял Дазай, облокотившись спиной о стену. — Почему у тебя дверь открыта? — спросил Накахара, решив сделать вид, что не видел Фёдора. — И почему ты не в постели? — Ты типа не знаешь? — спросил Осаму. — А что я должен знать? — Только не говори, что не видел его. — Кого? — Достоевского. — Не видел, — с невозмутимым видом соврал Чуя. — Ладно, проехали. — Ты лекарства принял? — Конечно, мамочка, — с улыбкой сказал Осаму, и Чуя решил принять игру: — Тогда быстро в кровать, сынок. Накахара бросил свою сумку в коридоре на пол, там же оставил пакет с едой из ресторана и, взяв Осаму за руку, настойчиво потащил его в спальню. — Что-нибудь ел? — поинтересовался Чуя, укладывая Дазая в кровать. — Не было аппетита, — ответил тот, а потом добавил: — Но сейчас, кажется, появился. — Хорошо, я купил суши. Будешь? — Конечно. Чуя вышел из комнаты, а вскоре вернулся с квадратной тарелкой, в которой лежали суши и палочки. Когда Осаму поел, Накахара измерил ему температуру, которая всё ещё была повышена до 37,8 градусов. — Уже лучше, — произнёс Чуя. — Когда ты пил таблетки? — Часа полтора назад. — Ладно, пойду тоже перекушу, а ты лежи. Чуя вышел из комнаты, а когда вернулся, Осаму ковырялся, в своём ноутбуке, который держал на коленях, увидев Чую, он отложил его в сторону и спросил: — Как дела в универе? — Нормально. Нужно готовиться к зачётам, скоро конец семестра, я, пожалуй, позанимаюсь немного, а ты постарайся уснуть. — Я только и делаю, что сплю, — посетовал Осаму. — Это скучно. — Понимаю, но тебе сейчас сон просто необходим. — Ладно, я постараюсь. Чуя кивнул и, взяв учебники и свой ноутбук, расположился на диване в гостиной, с головой погрузившись в учёбу. Он настолько увлёкся, что даже не услышал шагов за своей спиной, а затем кто-то положил руки на его плечи, и Чуя от неожиданности вздрогнул. Немного обернувшись, он поднял голову вверх и встретился глазами с карими омутами. — Опять ты встал, — произнёс Накахара. — Но нельзя же постоянно лежать, я ведь не смертельно больной. Осаму присел на диван рядом с Чуей и заглянул в ноутбук, так же обратив внимание на исписанные цифрами листки у него на коленях. — Что-то не получается? — спросил Осаму, глядя на эти листки. — Если честно, то да. Не могу понять, как решать эти уравнения матричным методом. Осаму взял в руки исписанный наполовину листок и произнёс: — Могу объяснить, если хочешь. — Ты знаешь, как решать такие уравнения? Боже, для меня это — тёмный лес. Ещё когда учился в Осаке не смог понять, и репетиторы что-то не слишком делу помогли. Осаму ничего не ответил, лишь вытащил ручку из пальцев Чуи и зачеркнул несколько строк, которые были написаны неверно. — Здесь у тебя закралась ошибка, — произнёс он, — потому и всё уравнение в целом получается неверным. — А в чём ошибка? — Здесь, — Осаму ткнул ручкой в одну из перечёркнутых строк и продолжил записи Накахары: 2 x 1 — 4 x 2 + 3 x 3 = 1 x 1 — 2 x 2 + 4 x 3 = 3 3 x 1 — x 2 + 5 x 3 = 2 — Систему в виде матричного уравнения записывать следует так: А X = B , где А = 2 — 4 3 1 — 2 4 3 — 1 5 , X = x 1 x 2 x 3 , B = 1 3 2. — Это, надеюсь, понятно? Чуя кивнул, записи Осаму и правда были ему пока понятны. Тем временем тот продолжил: — Выразим из этого уравнения X и найдём определитель матрицы А: d e t A = 2 — 4 3 1 — 2 4 3 — 1 5 = 2 × ( — 2 ) × 5 + 3 × ( — 4 ) × 4 + 3 × ( — 1 ) × 1 — 3 × ( — 2 ) × 3 — — 1 × ( — 4 ) × 5 — 2 × 4 — ( — 1 ) = — 20 — 48 — 3 + 18 + 20 + 8 = — 25 — d e t А не равняется 0, — комментировал он свои записи, хотя теперь Чуя потерял нить, за которой следил мысленно и визуально, он совсем запутался. — Для данной системы подходит метод решения обратной матрицей. Нужно найти обратную матрицу А — 1 при помощи союзной матрицы и вычислить алгебраические дополнения А i j к соответствующим элементам матрицы А, — ручка вновь заскрипела по бумаге: А 11 = ( — 1 ) ( 1 + 1 ) — 2 4 — 1 5 = — 10 + 4 = — 6, А 12 = ( — 1 ) 1 + 2 1 4 3 5 = — ( 5 — 12 ) = 7, А 13 = ( — 1 ) 1 + 3 1 — 2 3 — 1 = — 1 + 6 = 5, А 21 = ( — 1 ) 2 + 1 — 4 3 — 1 5 = — ( — 20 + 3 ) = 17, А 22 = ( — 1 ) 2 + 2 2 3 3 5 — 10 — 9 = 1, А 23 = ( — 1 ) 2 + 3 2 — 4 3 — 1 = — ( — 2 + 12 ) = — 10, А 31 = ( — 1 ) 3 + 1 — 4 3 — 2 4 = — 16 + 6 = — 10, А 32 = ( — 1 ) 3 + 2 2 3 1 4 = — ( 8 — 3 ) = — 5 , А 33 = ( — 1 ) 3 + 3 2 — 4 1 — 2 = — 4 + 4 = 0. — Теперь запишем союзную матрицу А, которая составлена из алгебраических дополнений матрицы А: А = — 6 7 5 17 1 — 10 — 10 — 5 0 — Запишем обратную матрицу согласно формуле: A — 1 = 1 d e t A ( A ) T : А — 1 = — 1 25 — 6 17 — 10 7 1 — 5 5 — 10 0, — Умножаем обратную матрицу А — 1 на столбец свободных членов В и получаем решение системы: X = A — 1 × B = — 1 25 — 6 17 — 10 7 1 — 5 5 — 10 0 1 3 2 = — 1 25 — 6 + 51 — 20 7 + 3 — 10 5 — 30 + 0 = — 1 0 1 — В ответе будет: x 1 = — 1 ; x 2 = 0 ; x 3 = 1 Чуя смотрел на Осаму широко открытыми глазами, и тот понял, что до одногруппника нихрена не дошло, поэтому произнёс: — Могу ещё раз объяснить. — Вряд ли я что-то пойму. — И всё же давай попробуем. — Ладно, — кивнул Чуя, и Осаму принялся всё объяснять более подробно. Часа через полтора Чуя сдался, сказав, что ему всё равно ничего не ясно и откинулся на спинку дивана: — Если честно, математика всегда была моим слабым местом и даже репетиторы, которых нанимали мои родители, никак не смогли исправить ситуацию. — Тогда зачем ты сидишь и пытаешься что-то решить, если знаешь, что всё равно не сможешь? — спросил Осаму, с любопытством посмотрев в голубые озёра. — Даже не знаю, может, надеюсь на чудо? У тебя всё так легко получается, ты решил десятки сложнейших уравнений за это время и ни разу нигде не ошибся, я даже тебе немного завидую. — Видимо, я не умею правильно объяснять, раз ты ничего не понял. Поэтому из меня никогда не выйдет препод, — Осаму усмехнулся. — Тебе так легко это даётся. Наверное, ты ещё со школы всё зубрил? — Вообще-то нет. Никогда не был зубрилкой, я и в школе прогуливал часто и не сидел часами за учебниками. — Тогда как? — Не знаю, — Осаму пожал плечами. — У меня отличная память и хорошо развито внимание. Мне всегда было достаточно объяснить что-то один раз, чтобы я запомнил, как решается та или иная задача или уравнение. — Чувствую себя неполноценным рядом с тобой, — произнёс Чуя. — Да ладно. Чуя, ты прекрасен, — Осаму чмокнул Накахару в губы, но тот отстранился, сказав: — Кому-то пора принимать лекарства. Осаму наигранно тяжело вздохнул и откинулся на спинку дивана. — Как же они мне надоели, — произнёс он, а Чуя пошёл за таблетками и водой. — А зачем Фёдор приходил? — спросил он, когда Дазай выпил пилюли. — По рабочим вопросам. — Каким рабочим вопросам? — Ну, ты же уже наверняка выяснил, что за деятельность мы ведём? Чуя кивнул, и Осаму продолжил: — Вот, как раз по вопросам этой самой деятельности. Не нужно оно тебе, Чуя. — Ладно, — согласился тот. — Тогда ужинать и спать? — Давай.

***

Чуя приходил к Осаму каждый день после университета: следил за тем, чтобы он принимал лекарства и пищу (так как тот мог попросту за неё забыть или ему было лень готовить, но Накахара понял, что вполне в стиле Дазая просидеть целый день голодным), менял ему бинты на ране и заставлял спать днём. Иногда они с Осаму занимались математикой, Дазай решил объяснить Чуе уравнения попроще, которые не были связаны с матричным методом, и тот вроде бы что-то понял. Они бывало целовались, но редко, так как поцелуи и ласки возбуждали обоих, но Осаму нельзя было пока заниматься сексом, поэтому дальше поцелуев у них не заходило. Потом наступили выходные, и Чуя провёл их у Дазая в квартире. Они смотрели фильмы по ноутбуку и ели попкорн. Засыпали, как правило, в одной постели, обнявшись и прижавшись друг к другу. Чуе было в радость заботиться об Осаму, да и просто находиться рядом с ним. С Дазаем ему было весело и легко. Тот оказался довольно остроумным и любил пошутить, часто доводя Чую до безудержных приступов смеха, больше похожих на истерику. Накахаре казалось, что они знакомы не один год, хотя на деле ведь почти не знали друг друга. Но это не имело значения. Наступила новая учебная неделя, и Чуя вдруг осознал, что находясь на занятиях, думает только об Осаму и очень скучает по нему. Едва оканчивались лекции, Чуя нёсся к Дазаю на всех парах, хотя всё ещё не решил точно, стоит ли ему переезжать к нему, тот не настаивал, но как-то раз снова напомнил: — Ты и так живёшь у меня, почему бы не забрать из общаги всё, что тебе необходимо? — Не знаю, — говорил Накахара, пожимая плечами. — Может, как-нибудь на днях. В четверг после занятий, Чуя как всегда отправился к Дазаю, правда с лекций он ушёл раньше, так как у него разболелась голова. Фёдора в этот день в универе не было, однако Чуя встретил его у Осаму, когда вошёл в квартиру, открыв своим ключом дверь. Они целовались в гостиной, сидя на диване, и Чуя был шокирован увиденным. Дазай говорил, что они с Достоевским расстались, утверждал, что Чуя ему нравится, и он хотел бы, чтобы у них что-то получилось, а сам сидел и сосался со своим бывшим, думая, что Чуя на занятиях. Накахара бросил ключи от квартиры на стол, они упали на него, громко звякнув. Фёдор и Осаму тут же оторвались друг от друга. Достоевский выглядел довольным, а Дазай немного испуганным. Чуя развернулся и покинул квартиру Осаму, услышав вслед: — Чуя, подожди! Но Накахара не остановился, Дазай хотел последовать за ним, но Фёдор схватил его за руку. — Какого хрена ты полез ко мне с поцелуями? — раздражённо бросил Дазай, вырывая свою руку. — Я же сказал, что всё кончено. — Я люблю тебя, — произнёс Достоевский, снова хватая Осаму за руку. — Хочешь меня? Пойдём в спальню. Я готов к этому. — Да пошёл ты! — Осаму оттолкнул от себя Фёдора, добавив: — Убирайся! — Это твоё последнее слово? — Да. Пойми, наконец. Я не люблю тебя и не вижу смысла продолжать всё это. — Что ж, хорошо, — неожиданно легко согласился Фёдор. — Тогда и я тебе ничем не обязан. — О чём ты? — Ни о чём. Выздоравливай, — сказав это, Фёдор улыбнулся и покинул квартиру Дазая, хотя от его тона и слов Осаму внутри покоробило. Он не сомневался, что Фёдор что-то задумал, ведь Достоевский никогда ничего не делал и не говорил просто так.