Sinful temptation

Сегодня был его первый учебный день в Университете Информационной Безопасности в Йокогаме. Чуя перевёлся на второй курс посреди учебного года из вуза в Осаке, где проживал раньше с родителями, которые и настояли на том, чтобы сын перешёл не просто в иной вуз, но и переехал на время обучения в другой город. А всё из-за того, что Чуя влюбился, но избранница сына, а точнее, избранник, пришёлся не по вкусу влиятельным родителям Накахары. Когда отец узнал о связи своего отпрыска с одногруппником, он настоял на том, чтобы Чуя перевёлся в другой университет, хотя эту идею подкинула ему жена. Керо Накахара, именно так звали отца Чуи, приложил все усилия и задействовал свои связи для того, чтобы любовника сына отчислили из вуза, но родители Тачихары Мичизу тоже были не последними людьми в городе, поэтому у него ничего не вышло. Керо устроил сыну дома грандиозный скандал и даже несколько раз ударил его. В гневе отец был страшен и, бывало, совершал поступки, о которых потом жалел, когда злость проходила. Неизвестно чем этот скандал мог закончиться для Чуи, если бы не вмешалась мать, ведь он был хорошо воспитан, и никогда бы не поднял руку на отца, даже если бы тот убивал его. Керо держал в руке трость, которой ударил сына три раза, а когда замахнулся для четвёртого удара, в комнату вбежала мать Чуи и повисла на руке Керо, умоляя того остановиться. — Уйди, женщина! — вскричал разъярённый папаша, пытаясь отцепить от своего локтя жену. — Не вмешивайся! Это не твоего ума дело. Он опозорил нашу семью, и я не могу позволить оставаться ему безнаказанным. — Пожалуйста, успокойся, Керо, — увещевала мужа Кимико Накахара. — Не делай ничего, о чём потом будешь жалеть всю оставшуюся жизнь, прошу тебя. Чуя, — обратилась женщина к сыну, — иди в свою комнату. Пока Чуя поднимался по лестнице на второй этаж, немного прихрамывая, так как отец ударил его тростью по спине и бедру, ещё слышал голос матери: — Керо, наш сын ещё молод и глуп, но у меня есть идея, как прекратить эту связь. Он должен уехать учиться в другой город. На том родители Чуи и порешили, а вскоре он вынужден был забрать документы из вуза, в котором обучался, и перевестись в один из университетов Йокогамы. Прибыв в город и без труда отыскав нужное учебное заведение, Чуя отдал заявление и документы в приёмную комиссию, перед этим оплатив обучение до конца года, и отнёс свои вещи в общежитие, которое ему выделили, как иногороднему. Хотя Накахара собирался снять квартиру (жизнь в общаге его не прельщала), но чуть позже, для начала нужно было как-то устроиться в универе, разобраться что к чему, попытаться влиться в коллектив. Чуя всегда легко сходился с людьми, и ему не составляло труда заводить знакомства и друзей, несмотря на то, что характер у него был отнюдь непростой. Иногда Чуя бывал подвержен вспышкам ярости и агрессии, но такое случалось с ним редко. Если встречались на его жизненном пути люди, которые выводили его из себя, то Чуя, не задумываясь, мог оскорбить кого-то из них и даже ударить. В первый же день на новом месте учёбы Чуя сдружился с одним из одногруппников по имени Ямасаки Макото. Парень провёл для Чуи экскурсию по университету; рассказал о некоторых студентах, о том, кто, чем дышит и какой социальный статус имеет, какую иерархию занимает в их учебном заведении. Сидя в одной из аудиторий рядом с Чуей и ожидая, когда появится профессор, и начнётся лекция, Макото продолжал свой рассказ: — Видишь того очкарика, а рядом с ним ещё одного? — Ямасаки указал Чуе взглядом на двух темноволосых парней, уткнувшихся носами в учебники, Накахара кивнул, а Макото продолжил: — Это ботаны, впереди них видишь? — парень ткнул в их направлении пальцем. — Сидят ещё четверо — такие же кренделя. С ними никто не общается, только такие же ботаны. Если хочешь найти друзей и влиться в коллектив, не пытайся завести с ними знакомство и тусить. — А кто это? — спросил Чуя, указав взглядом на симпатичного высокого брюнета с фиолетовыми глазами справа от них, рядом с которым сидели ещё трое ребят. — О, от этой компашки лучше тебе держаться подальше, — Макото помрачнел. — Кто они? — Того брюнета, о котором ты спрашивал, зовут Фёдор Достоевский, он русский и, надо сказать, отвратительный тип. — Почему? Что с ним не так? Вроде бы на вид вполне нормальный. — Скажу тебе по секрету, но об этом никому, — зашептал Макото, заговорщически подмигнув Чуе и оглядевшись по сторонам, добавил, когда тот кивнул: — Эти ребята опасны. Они состоят в какой-то банде, которая занимается незаконной деятельностью. Об этом вроде бы все знают, но помалкивают. Фёдор не любит, чтобы ему перемывали кости, и, честно скажу, бывали случаи в нашем универе, когда бесследно пропадали ребята, с которыми у него или Осаму возникали конфликты. — Осаму? Кто это? — Их лидер, его сегодня нет. Они с Фёдором любовники, правда об этом никому не известно. Я как-то случайно их увидел, когда они целовались, хорошо, что эти двое меня не заметили. В общем, держись от них подальше и не выражай так явно интерес, будет не очень хорошо, если Фёдор это заметит, — Макото и Чуе пришлось прервать беседу, так как в аудиторию вошёл преподаватель математики, как потом сказал Ямасаки, его звали Куникида Доппо. Когда прозвенел звонок, возвестивший об окончании лекции, все ребята покинули аудиторию, а поскольку это была последняя пара, Чуя отправился в общежитие, однако, на выходе из учебного заведения, кто-то схватил его за руку и развернул лицом к себе. Накахара встретился взглядом с фиолетовыми глазами. — Новенький? — задал вопрос Фёдор. — Эй, полегче, куртку порвёшь. — Накахара вырвал свою руку из захвата Достоевского, смело глядя в холодные глаза. — Извини, — с усмешкой произнёс Фёдор, испытующе посмотрев на Чую. — Откуда перевёлся? — Из университета Осаки, — немного помедлив, ответил Накахара. — Почему? Чуя хмыкнул и, усмехнувшись, спросил: — А что? — Интересно. — По семейным обстоятельствам. — Понятно. Как устроился у нас в Йокогаме? — Спасибо, неплохо. — Фёдор! — позвал брюнета один из студентов, который не присутствовал на лекциях сегодня, и Чуя подумал, что, возможно, он из другой группы. Достоевский обернулся к светловолосому парню и произнёс: — Ацуши. — Привет. — Привет. — А где Осаму, я не видел его уже неделю? — У него дела, завтра должен быть. Ты что-то хотел? Если это срочно можешь сказать мне, я его сегодня увижу. — Отлично, отойдём? — Конечно, — Фёдор обернулся к Чуе и проронил: — Извини, как-нибудь в другой раз поболтаем. — Хорошо, — Чуя кивнул и направился к общежитию, а Достоевский отошёл с блондином в сторонку. Разобрав свои вещи, Чуя решил отправиться в магазин, так как нужно было купить еды. Вернувшись в общагу, он принялся за готовку. Перекусив и выпив кофе, Накахара засел за учебники. Просидев за ними пару часов, Чуя отложил их в сторону и включил ноутбук. На мессенджер пришло сообщение от Тачихары. Тачихара: — Привет, как прошёл первый учебный день на новом месте? Чуя: — Спокойно. Как у тебя дела? Тачихара: — Всё, как обычно. Безумно скучаю по тебе. Чуя: — Я тоже. Тачихара: — Когда мы увидимся? Чуя: — На каникулах только приеду. Тачихара: — Может, мне стоит перевестись к тебе в универ? Чуя: — Я бы очень этого хотел, но если родители узнают, у нас будут проблемы, да и твои предки не обрадуются (Чуя отправил грустный смайлик). Тачихара: — Ты прав. Но мне тебя так не хватает, ты только уехал, а я уже скучаю. Чуя: — И мне тебя не хватает. Тачихара: — Кажется, отец идёт. Люблю тебя (Тачихара отправил Чуе сердечко и поцелуй). Чуя: — Ладно, пока. Закрыв мессенджер, Чуя решил просмотреть список риэлторских контор Йокогамы и, связавшись с одной из них, попросил сотрудницу фирмы подобрать ему меблированную квартиру недалеко от университета. Девушка, которая общалась с Накахарой, обещала связаться с ним завтра или на днях. Чуя поужинал и отправился спать. В комнате он проживал один, хотя в ней и находилось несколько коек. Чуя, как только прибыл в общежитие, сразу же заплатил коменданту, чтобы его поселили отдельно от других студентов, поэтому никто не помешал ему провалиться в глубокий, здоровый сон. Утром Чуя не услышал будильник, так как вчера не проверил громкость сигнала, и проспал. Быстро побросав книжки и тетради в сумку, Накахара быстрым шагом направился к университету. Он настолько спешил, что налетел в дверях на какого-то студента, чуть не сбив его с ног. Тот обернулся, удивлённо посмотрев в голубые озёра своими карими, и у Чуи сердце ёкнуло в груди от этого взгляда и пропустило удар, а затем очень быстро заколотилось, громким стуком отдаваясь в его ушах. Не в силах оторваться от созерцания бездонных карих глаз, Накахара застыл в дверях, пытаясь взять себя в руки. Высокий шатен, на которого натолкнулся Чуя, так же не мог отвести от Накахары взгляда, затем его губы растянулись в насмешливой улыбке, и он тихо произнёс: — Глаза разуй. — Что? — переспросил Чуя, с трудом выдавив из себя эти слова, так как всё ещё не мог прийти в себя и восстановить ритм своего сердца, после того, как незнакомец посмотрел в его глаза, казалось, заглянув в самую душу. — Иными словами — смотри, куда прёшь, — с раздражением бросил шатен, наклоняясь и поднимая с пола учебники, складывая их в сумку-мессенджер, из которой они выпали, когда Чуя на него налетел. — Да пошёл ты! — бросил Накахара, разозлившись на самого себя из-за того, какие странные чувства вызывал в нём этот парень, и прошёл мимо. Зайдя в аудиторию, Чуя расположился рядом с Макото. — Что с тобой? — поинтересовался тот. — А что со мной? — Ты какой-то растрёпанный, красный и перевозбуждённый, будто пробежал только что стометровку. — Ах да, пробежал. Я проспал сегодня и так спешил, что даже толком не причесался. В аудиторию вошёл профессор Куникида, сразу же рявкнув: — Приготовили все свои конспекты! Достоевский! — Что? — невинно спросил Фёдор, посмотрев на преподавателя. — Тебя это тоже касается! А где твой дружок, кстати? — Это вы о ком, Куникида-сан? — Ты знаешь о ком! Где этот чёртов лентяй Дазай? Его не было уже неделю на моих занятиях, или он хочет, чтобы я поставил ему не аттестацию в этом семестре? — Да откуда мне знать? — Достоевский сделал удивлённое лицо. — Вот придёт, и спросите его сами. — Поумничай мне ещё! — гаркнул профессор. — Что это с ним? — тихо спросил Чуя у своего соседа. — Ничего, — ответил тот. — Он всегда такой. — О? Чуя опустил взгляд в тетрадь, а затем услышал голос, от которого сердце принялось отбивать чечётку в груди: — Извините за опоздание. Чуя поднял голову, встретившись с недавним знакомым (на которого налетел при входе в универ) глазами, и снова от этого взгляда сердце Накахары пропустило удар, а дыхание перехватило. — Это кто? — тихо спросил он у Мокото. — А это и есть тот самый Дазай Осаму о котором я тебе говорил вчера, — ответил Ямасаки, а заметив странный вид Чуи, схватил его за руку и зашептал: — Ты что? Не смотри на него так. Фёдор заметит, тогда хана тебе, я же говорил, что они любовники. Да и, вообще, не связывайся ты с этим Осаму, он страшный человек, даже не знаю, кто из них двоих хуже: Дазай или Достоевский, оба друг друга стоят. — А? — Чуя, наконец, оторвался от созерцания лица Дазая и перевёл взгляд на Макото, пытаясь привести в норму пульс. — Не вздумай влюбляться в него, — тихо проговорил Ямасаки. — Если не хочешь нажить себе проблем. — Кажется, твоё предупреждение запоздало, Макото, — также тихо произнёс Чуя, провожая взглядом Осаму, который направился в ту сторону, где сидел Фёдор. — Ты с ума сошёл? — Ямасаки! — неожиданно рявкнул профессор настолько громко, что Чуя аж дёрнулся. — И его сосед! Новенький, как там тебя? — Накахара, — произнёс Чуя. — Накахара-кун, прекратите прожигать взглядом спину Дазай-куна и обратите внимание на меня, когда я к вам обращаюсь. В аудитории то там, то тут послышались смешки, Фёдор уставился на Чую ненавидящим взглядом, Осаму обернулся к Накахаре и одарил его обворожительной улыбкой, от чего Достоевский позеленел, а профессор Куникида стукнул по столу кулаком, заорав: — Тишина в аудитории! Услышу ещё чей-нибудь голос, выставлю из кабинета с двойкой за семестр! — Какой грозный, — пробормотал Чуя, но профессор услышал его и гаркнул: — Накахара-кун! Немедленно покиньте мою лекцию! — Я молчу, — произнёс Чуя. — Я сказал: выйдите! Чуя забрал свои вещи и покинул аудиторию, услышав голос профессора: — Дазай-кун, вы хотите последовать за Накахарой? Прекратите разговаривать на моих занятиях с Достоевским! Едва за Чуей закрылась дверь, как из-за неё снова послышался громкий крик профессора, а через минуту дверь открылась и из кабинета вышел Дазай. — Тебя тоже выставили? — спросил Чуя, подходя к Осаму и глядя в карие омуты. — Как видишь, — ответил тот. — А он реально может поставить двойки за семестр или не аттестацию? — Может, — Осаму кивнул. — Но мне не ставил, хоть и грозился. — А кому ставил? — Да, было несколько ребят, но они перевелись после этого в другой университет. А ты откуда к нам прибыл? — Из Осаки. — О? А что так? — Перевёлся по семейным обстоятельствам. — Как тебя зовут? Фамилию я слышал, а имя? — Чуя. А ты Дазай Осаму? — Верно, — Осаму кивнул. — Как устроился у нас? — Да, вроде, неплохо. — В общаге живёшь? — Пока да. Но ищу квартиру. — Могу предложить неплохой вариант: от универа недалеко, квартира с мебелью, правда цена высоковата, но жильё того стоит. Можно снимать на двоих, тогда будет дешевле. — На двоих? — Чуя приподнял левую бровь вверх. — С кем, с тобой? — Да, — Осаму кивнул. — А как же Фёдор? — Фёдор? — теперь настала очередь Дазая удивлённо вскидывать брови. — При чём тут Фёдор? — Я думал, что ты с ним снимаешь жильё. — С чего бы это? Чуя пожал плечами, проронив: — Ну, не знаю. Вы же вроде как друзья. Осаму расхохотался, затем серьёзно добавил: — Нет, мы не живём вместе. Фёдор снимает квартиру с Николаем. — А-а... — протянул Чуя. — Хочешь, покажу. Всё равно у нас есть около двух свободных часов. — И ты так просто предлагаешь первому встречному снимать с тобой жильё на двоих? — Да, так просто, — невозмутимо ответил Осаму, неотрывно глядя в голубые озёра, затем неожиданно поднял руку и провёл пальцем по правой щеке Накахары, убирая с его лица прядь рыжих волос, от этого прикосновения и взгляда сердце Чуи вновь на какие-то секунды замерло в груди, а потом беспокойно забилось. — Почему? — тихо спросил Чуя. — Ты же меня совсем не знаешь. Вдруг я не умею следить за порядком или храплю по ночам, а может ещё что похуже... Осаму рассмеялся, затем произнёс: — За порядком обычно следит горничная, которую я нанимаю. Ну а насчёт всего остального... думаю, что проблем с тобой не возникнет, я хорошо разбираюсь в людях. — Вот как? — прошептал Чуя, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Осаму находился так близко, его дыхание опаляло щёку, и, от близости этого красавчика, сердце Накахары заколотилось ещё быстрее, голова закружилась, а дыхание стало сбившимся. Дазай смотрел на него и улыбался, с лёгкостью читая все эмоции и чувства, написанные на лице симпатичного рыжего парня, в глазах которого ему хотелось утонуть. С Осаму было такое впервые: едва увидев Чую, он ощутил непреодолимую тягу к нему и сразу понял, что новый знакомый испытывает такие же чувства. Не в силах себя контролировать, Дазай приблизил лицо к Чуе почти вплотную и провёл большим пальцем по его нижней губе; Накахара непроизвольно сделал шаг назад, упёршись спиной в стену, а Осаму шагнул вперёд, продолжая неотрывно смотреть в голубые озёра, чувствуя учащённое дыхание и сердцебиение парня и ощущая, как громко колотится сердце в собственной груди. Их губы встретились и слились в нежном поцелуе, от которого у обоих кругом пошла голова. Чуя застонал в поцелуй, зарываясь пальцами в каштановые волосы, а руки Осаму пробрались под одежду Чуи, оглаживая спину и притягивая его ближе к телу. Мысли лихорадочно метались в рыжей голове, и Чуя пытался собрать их в кучу и понять, что с ним происходит. Ничего подобного раньше Накахара ни к кому не испытывал, да ещё и к парню, с которым познакомился менее часа назад. Когда они оторвались друг от друга, часто и тяжело дыша, пытаясь привести в норму сердцебиение и дыхание, в голове Чуи промелькнула мысль: «Неужели я влюбился? Даже с Тачихарой никогда ничего подобного не испытывал?» А Осаму тихо прошептал ему на ухо, обдав шею горячим дыханием: — Квартиру пойдём смотреть? — Пошли, — сказал Накахара, и они с Осаму направились к лестнице, ведущей на первый этаж. Дверь в кабинет математики открылась, и из аудитории вышел Достоевский, провожая недобрым взглядом две удаляющиеся фигуры.