I'll be seeing you

┏ ━━┅━━━┅━━ ┓ Вторник, 8 февраля 1921 года ┗ ━━┅━━━┅━━ ┛

Сдержав свое обещание, Энтони купил билет на поезд и вернулся в отель, чтобы начать подготовку. Делать было нечего, так что все прошло относительно быстро и легко. В ту ночь он постарался как можно больше отдохнуть, учитывая предстоящую на следующий вечер задачу. На следующее утро он проснулся от шума и гама на переполненных улицах, заполненных людьми в каких-то вычурных нарядах. Насколько он мог видеть из своего окна, это событие было здесь грандиозным. С улыбкой и глубоким вздохом Энтони на мгновение остановился, чтобы понаблюдать за улицей из окна. До того, как ему нужно было уходить на дело, оставалось еще много времени, поэтому он решил собраться и выйти на разведку. Однако, выйдя на улицу, Аластор оказался прав. Из-за толпы людей было трудно передвигаться. Это почти напомнило ему дом. Он решил все-таки не выходить, на случай, если не успеет вернуться, чтобы взять то, что ему нужно, так что он просто весь день наблюдал сверху. Наконец, когда подошло время, блондин надел пальто, зарядил пистолет, положил его вместе с глушителем во внутренний карман пальто, положил туда же бутылку спиртного, привезенную из дома, и отправился на площадь Конго, где, по их плану, должна была пройти цель, направляясь в свое маленькое убежище для выпивки. Конечно, по мере того, как день клонился к закату, на улицы выходило все больше и больше людей. Хорошо, что Энтони сдержал свое слово и ушел пораньше, как раз успев на площадь. Наступило утро Марди Гра, и Аластор встал рано. На улице уже было довольно тепло, хотя день только-только начинался. Одетый, как всегда, с иголочки, мясник решил не надевать пиджак в тот день, ограничившись рубашкой, брюками и жилетом. Учитывая общегородской праздник, большинство магазинов в городской черте были закрыты, включая и те, где работал мясник Аластор, что, конечно, было для него отличной новостью. По большей части того утра, пока его мать отдыхала до вечера, Аластор и Амели гуляли по центральной части города вместе с несколькими их давними друзьями. Когда Аластору почти пора было встретиться с Энтони, он направился к площади, оставив мать с друзьями, чтобы они могли наслаждаться празднованием. Поскольку Аластор знал несколько обходных путей, ему не потребовалось много времени, чтобы добраться до площади, и оказавшись там, он сразу же начал искать Энтони. Для обоих это был очень важный день. Энтони пока снял пальто и, как обычно, забрался на дерево, ожидая появления Аластора, которое заняло меньше времени, чем он думал. Невольно он улыбнулся, ожидая, когда мужчина приблизится, прежде чем зацепить ноги за ветку, на которой он сидел, и качнуться назад, повиснув вниз головой, чтобы предстать перед мужчиной вверх ногами с широкой улыбкой. — Привет, Улыбашка! — сверкнул зубами Энтони, глаза его заблестели. Аластор быстро заметил Энтони на дереве издалека. Конечно, если бы он его не искал, то не увидел бы, но итальянец уже однажды прыгнул на него с того же дерева. Но чего он точно не ожидал, так это того, что Энтони внезапно двинется вниз в нескольких дюймах от его лица. Ямочки на щеках, отчетливо видны из-за его лучезарной улыбки. — Ну, ты сегодня явно выглядишь довольным. И какая у тебя чудесная улыбка! — Аластор усмехнулся, сделав шаг назад, чтобы дать Энтони спрыгнуть. Энтони коротко рассмеялся, потянулся вверх, схватился за ветку и отцепил ноги, довольно легко спрыгнув с ветки. — Grazie, сегодня прекрасный день для убийства, не так ли? — ответил он, не забыв прихватить свое пальто, улыбка все еще не сходила с его лица. Он был так рад убрать того, кто действительно этого заслужил. Улыбка Аластора не могла не дрогнуть, мужчина кивнул. — Разве не каждый день прекрасный день для убийства? — он хмыкнул сквозь эту широкую ухмылку, нисколько не шутя. — Итак, мы собираемся вынести мусор, потом отправимся в больницу и заберем документы. В любом случае, мне нужно снять швы с руки, так что у нас есть хороший повод там побывать, — заявил он, уточняя план, натягивая пальто и проверяя, все ли осталось в карманах. План Энтони казался Аластору безупречным, и он сам за свою жизнь спланировал и совершил немало убийств, одни более интересные, чем другие, конечно. Получение документов Баталье станет вишенкой на торте. — Ага, а как твоя рука? Подозреваю, там останется шрам, но все должно хорошо зажить? — О, все в порядке. Это не первый шрам на моем теле, и не последний, — ответил блондин, пожав плечами и похлопав себя по левой руке. Аластор, по крайней мере, знал, что это правда. Когда он впервые увидел Энтони без рубашки в тот день, когда он упал в реку, он был несколько шокирован, но в то же время заинтригован, увидев несколько шрамов на теле мужчины. — Замечательный день, Улыбашка. Очень, очень замечательный день, — пробормотал он, оглядываясь по сторонам. — Просто нужно подождать, пока он пройдет здесь, и мы отправимся в путь. — Хм, да, я не думаю, что он задержится надолго. Скорее всего, он захочет начать пить как можно скорее, и с таким праздником я его действительно не виню, — рассмеялся Аластор. Энтони тихонько хихикнул, решив игнорировать грусть от того, что его пребывание здесь подходит к концу. — Так что ты собираешься делать? Просто сидеть и смотреть? — спросил он, еще раз оглядевшись по сторонам, прежде чем посмотреть на Аластора. Аластор посмотрел на Энтони сверху вниз, пожав плечами, пока тот смотрел на него. — Возможно. Твой стиль убийства мне, к сожалению, не по вкусу; и хотя я бы с удовольствием убил подонка по-своему, я понимаю, что ради своей семьи тебе придется сделать это самому. Так что, да, полагаю, на этот раз я просто посижу и понаблюдаю. — Ты даже не видел, как я действую, так с чего ты можешь быть так уверен? Думаю, тебе может быть интересно, — Энтони пожал плечами. — Выстрелить ему в колени, — начал он, сложив пальцы пистолетом и изображая, будто стреляет Аластору в колени. — Потом в плечи, — затем он сделал вид, что стреляет ему в плечи. — И наконец, прикончить его выстрелом в упор в лоб, — затем он поднес свой пистолет ко лбу Аластора. — Если мы действительно хотим сделать это по-настоящему круто, можно вырезать ему язык или вырвать глаза, но мне кажется, он не стоит таких усилий, — Энтони снова пожал плечами, опуская руку по шву. Аластор слушал, прищурившись, его взгляд следил за руками Энтони, когда тот изображал стрельбу, впитывая объяснение. Объяснение, которое все больше и больше интриговало Аластора. Похоже, тот был более жестоким, чем он изначально предполагал. Затем он решил немного рассказать блондину о своих собственных убийствах, чего раньше он никогда не делал. Он даже особо не разговаривал об этом с Рози. — Хм, я обычно предпочитаю не убивать одним определенным способом или не оставлять каких-либо похожих отметин на своих жертвах. В конце концов, какой смысл, если я не хочу, чтобы кто-либо когда-либо нашел их тела? — он довольно легкомысленно усмехнулся. Энтони ухмыльнулся и слегка кивнул. — Ну, мы хотим, чтобы наши жертвы были найдены. Мы убиваем только для того, чтобы послать сообщение, а этого сообщения не получится, если тело не найдут, — объяснил он. — Потому что ты «фрилансер», у тебя больше свободы, — добавил он, снова оглядевшись по сторонам, а затем на свои часы. Подняв глаза, взгляд Энтони зацепился за силуэт. Их цель только что вошла в парк, чтобы прогуляться через него. — Ну вот, посмотри-ка на это, — улыбнулся он, облокотившись о ствол дерева, изображая, будто они с Аластором просто разговаривают и не обсуждают его или какие-либо другие планы на вечер. Когда Баталь прошел мимо них, Энтони кивнул ему. — Добрый вечер, — пробормотал он. — Добрый вечер, господа, — ответил им ничего не подозревающий мужчина. Аластор заметил Баталье одновременно с Энтони, его улыбка только расширилась, когда мужчина прошел мимо них и пожелал им доброго вечера. Его взгляд продолжал следовать за Лоуренсом, пока тот шел. — Посмотри на него, — процедил Аластор сквозь стиснутые зубы, улыбаясь. Энтони тоже не сводил глаз с мужчины, на его лице играла понимающая усмешка. — О, не волнуйся. Я его вижу кристально ясно, — протянул Энтони, подождав несколько мгновений, прежде чем оттолкнуться от дерева и начать следовать за целью, не отрывая глаз от подонка. Конечно, им еще предстоит подождать, убедиться, что он добрался до места назначения, встретился с тем, с кем должен был встретиться, выпил немного, а затем убрать его по дороге домой, пока улицы все еще шумят, а парки пусты, чтобы любые звуки или крики, которые он издаст, были заглушены. Аластора не волновало, что придется подождать еще немного — он уже ждал несколько недель, и то, что этот день наконец настал, само по себе было большим облегчением. Он определенно с большим удовольствием понаблюдает за тем, как Энтони убьет Баталье, и Аластору, безусловно, любопытно было бы увидеть, как итальянец ведет себя во время убийства. Они вдвоем медленно следовали за Баталье, когда тот вышел из парка и направился к месту, где он обычно выпивал. — Раз уж мы заговорили об алкоголе, что ты принес с собой, чтобы отметить сегодня? — спросил Аластор, коротко взглянув на блондина, не желая отрывать глаз от их добычи. — Ох, а… — Энтони заглянул в карман пальто и повернул бутылку, чтобы посмотреть на этикетку. — Кажется, это виски. Это любимый напиток моего отца, поэтому я взял его из его личного запаса перед отъездом, — объяснил он, еще немного осмотрев бутылку, прежде чем аккуратно положить ее обратно и застегнуть пальто, скрыв бутылку и пистолет. — У тебя есть любимый сорт? — спросил блондин, на мгновение взглянув на высокого мужчину. Виски. Отлично. Аластору не пришлось долго думать над вопросом Энтони, он коротко рассмеялся и кивнул. — Да, я неравнодушен к виски. Это мой любимый напиток на тот редкий случай, когда мне удается выпить, — объяснил он. До введения запрета на алкоголь он время от времени наслаждался виски, и, как и большая часть страны, был сильно разочарован, когда появился запрет, однако, были способы его обойти, которыми даже Аластор иногда пользовался. Энтони кивнул, обрадовавшись тому, что это понравится и мяснику. Как только они увидели, как Баталье заходит в темный и сырой переулок, Энтони немного вздохнул. — Ну, наверное, подождем, — вздохнул он и немного осмотрелся. — Так что… ты хочешь пойти к реке потом? Не знаю, будет ли отель хорошей идеей, — спросил он, услышав музыку с праздника неподалеку. Аластор, коротко взглянув вверх и вниз по переулку, медленно кивнул, прежде чем снова обратить внимание на Энтони. — Да, я знаю довольно приятное место, где мы можем отпраздновать. Кроме того, вид с реки, наверное, живописнее, чем твоя гостиничная комната, ха-ха, — было бы неплохо провести один из последних дней Энтони здесь, празднуя вместе у воды с бутылкой виски; он тоже с нетерпением этого ждал. Энтони прислонился к стене и пропустил пальцы сквозь свои светлые локоны. Он забыл сигареты в гостинице, что было небольшой ошибкой, но ничего страшного. Он мог прожить без них несколько часов, теперь насвистывая мелодию, проверяя по часам, сколько времени будет ждать цель. Аластор тоже прислонился к стене напротив блондина, скрестив руки на груди. Оставалось надеяться, что ждать долго не придется. Но пока он ждал, ему кое-что пришло в голову. То, что Рози предложила ему сделать, но он этого еще не сделал. Конечно, он был уверен, что итальянец ответит, так что какой вред спросить сейчас? — Неужели у тебя нет какого-нибудь прозвища в Нью-Йорке? — медленно спросил Аластор, наблюдая за выражением лица Энтони. Внимание Энтони сразу же переключилось на мясника после этого вопроса, он приподнял бровь. — Да, есть одно. Довольно глупое, но имеет смысл по нескольким причинам, — он на мгновение замолчал, чтобы убедиться, что Аластор действительно хочет знать, о чем идет речь, видя, что тот все еще смотрит на него. Блондин отвел взгляд и сделал вдох. — «Энджел». Причина первая — мое второе имя — А́нджело, а вторая — я не похож на классического и идеального члена семьи. Темные волосы, темные глаза, не такой бледный, ямочки… — объяснил он. — Я выгляжу как последний человек, которого кто-то подозревает в преступлении… как ангел, я полагаю. Хотя на его лице все еще была улыбка, как обычно, Аластор не мог слегка не нахмуриться, услышав аргументацию Энтони, стоящую за этим прозвищем. Он был рад, что Энтони, казалось, настолько доверял ему, что сказал ему, но то, как Энтони это объяснил… Это действительно звучало очень грустно. — Энджел, — пробормотал Аластор больше себе под нос, обдумывая это. — Нет, — затем он покачал головой, выпрямившись. — Не думаю, что ты выглядишь менее идеально, чем кто-либо другой. Я думаю, твоя внешность, естественно, идеально подходит для того, чем ты занимаешься. На это не было особого объяснения. Просто Аластор так думал. Энтони продолжал смотреть в землю, пожал плечами, прежде чем снова взглянуть на высокого мужчину. — Ну, к счастью для меня, я недостаточно хорош, чтобы меня фактически заставляли вступить в брак и чтобы у меня под ногами бегала куча противных детишек, так что это бонус за мои внешние недостатки, — он слегка усмехнулся. — Ожидания от меня довольно низкие, чему я отчасти рад, потому что, насколько мне известно, я всех удивил. Конечно, Аластор мало знал о мафии и ее ожиданиях, однако он, безусловно, мог себе представить и придумать собственные теории. — Возможно, это и хорошо, — мужчина пожал плечами, слегка наклонив голову. — Удивлять людей всегда так весело. И если ты не хочешь детей, то может быть, то, как ты выглядишь по сравнению с другими членами семьи — это хорошо. — Именно так я на это и смотрю. Если бы я выглядел как все остальные, ну, все было бы совсем по-другому. За это можно поблагодарить мою маму… Она была похожа на меня и мою сестру, — Энтони немного улыбнулся, вспоминая ее до смерти. — Хотя это та ещё подлость, — он покачал головой, улыбка дрогнула. Аластор знал, что мать Энтони умерла, когда он был маленьким, но ему еще предстояло узнать, что именно стало причиной этого. То, что блондин сам заговорил об этом сейчас, тоже его интриговало. — Подлость? — повторил Аластор, залезая в задний карман за пачкой сигарет, держа ее открытой перед Энтони. Он заметил, что у того не было своих. Тот кивнул и с благодарностью принял предложение. — Возможно, кто-то заказал ее. Я пытался выяснить, кто, но у меня есть чувство, что это из-за того, что мы с Марией выглядим как она. — объяснил он, взял спичку и чиркнул ею по кирпичам стены, у которой он стоял, чтобы зажечь ее, а затем зажег ею сигарету. — Огромный недостаток, учитывая, что это оставляет моего отца не в лучшем свете, имея таких детей, как мы. — Если твой отец знал, что это испортит его имидж, зачем тогда вообще заводить детей? Или, по крайней мере, зачем заводить детей от твоей матери? — быстро ответил Аластор, закуривая собственную сигарету и снова убирая коробочку в задний карман. — И что еще важнее, как бы твой отец позволил кому-то осуществить убийство своей жены? Наверняка он бы знал об этом? Энтони покачал головой и пожал плечами. — С Джо все в порядке, так что я могу только предположить, что он думал, что шансы на его стороне. Мы родились с темными волосами, но примерно в два года они начали светлеть все больше и больше. Он пытался это скрыть, насколько я могу вспомнить, — он сделал паузу, затянувшись. — С мамой случилось то же самое. Ее удочерили, и поначалу были все предпосылки к тому, что у нее будут идеальные черты, но по мере взросления она становилась все менее и менее подходящей. Отец в итоге остался с ней только потому, что никто не хотел ее брать. Ее мать буквально умоляла моего отца забрать ее, видя, что он последний в очереди на женитьбу. Блондин ухмыльнулся и покачал головой, слегка усмехнувшись. — Просто огромный бардак, понимаешь? Сейчас это уже не имеет значения, потому что все кончено. Ничего уже не вернуть. Слышать такое было почти сюрреалистично, но Аластор знал, что это абсолютная правда. По крайней мере, для него это подтверждало его теорию о том, что Энтони принадлежит к мафиозной семье, даже если он еще не сказал об этом напрямую. — Хм, да, это действительно похоже на тот ещё бардак, — Аластор медленно кивнул, зная, что Рози, несомненно, будет очень довольна и заинтригована, узнав об этом. — Но как ты и сказал, ты ничего не можешь с этим поделать сейчас — все сказано и сделано. Энтони замолчал, снова обдумывая все это, теперь, когда все это у него в голове. Однако чем больше он думал об этом, тем сильнее злился, так что, наверное, хорошо, что эта тема всплыла как раз перед убийством. Были вещи, связанные со смертью его матери, которые вызывали у него подозрения, и чем больше он думал об этом, тем больше его теория обретала смысл, но в то же время становилась еще более непонятной. Во время молчания музыка продолжала играть неподалеку, слышался радостный смех и крики. Все это продолжалось до тех пор, пока не открылась дверь и не вышел Баталье, возвращая Энтони к текущей ситуации. Он посмотрел на Аластора и слегка кивнул, сунулся в карман пальто, чтобы достать пистолет и глушитель, готовясь к тому, чтобы начать следовать за шатающимся пьяницей. Аластор наблюдал за тем, как Баталье вышел из здания, в котором он был, немного насмехаясь над тем, в каком пьяном и жалком состоянии тот уже находился, причем прошло совсем немного времени. — Какая глупость, — пробормотал Аластор, отталкиваясь от стены, когда они начали следовать за Баталье из переулка. — Можно было бы подумать, что кто-то вроде него сможет справиться с алкоголем, но, я полагаю, нет. Кажется, и в этом он жалок. — Ну, зависит от того, что он пил и ел ли он что-нибудь. Я предполагаю, что он едет прямо из больницы, так что, вероятно, у него пустой желудок, — блондин наблюдал, проверяя, заряжены ли еще шесть патронов, затем с тихим жужжанием накрутил глушитель на конец, оглядываясь по сторонам. Кажется, все были на главной улице города, так что эта часть была почти безлюдной. Проследив за целью по Конго-скверу, Энтони еще раз осмотрелся, прежде чем прицелиться в правую ногу пьяного, сделав первый выстрел. Батальер взвыл, когда его нога подогнулась, и он упал на землю. Энтони взвел курок, чтобы заменить пулю, и выстрелил мужчине в заднюю часть колена, у него вышел чистый выстрел, за которым последовал еще один громкий пронзительный крик боли. Вокруг никого не было, а со стороны празднований доносилось слишком много шума, так что Баталье никто не услышит. Каждый глухой звук выстрела и громкие, мучительные вопли были для Аластора подобны музыке, ведь он знал, что пули входят в тело Баталье, разрывают его плоть и заставляют его мгновенно истечь кровью. За всю ту боль и страдания, которые Баталье причинил его матери и многим другим женщинам за эти месяцы, а может быть, и больше, этим наконец-то положен конец. Догнав борющегося мужчину, который, казалось, пытался уползти, Энтони наступил ему на спину своим сапогом, снова взвел курок и прицелился в плечо жертвы, выстрелил, оттянул курок и снова выстрелил. Лицо Энтони было лишено эмоций. Ни намека на улыбку, ни признака удовольствия, просто скучающее выражение, когда он стоял над жертвой, пока мужчина корчился на земле и начинал бормотать по-французски; вероятно, это была мольба о пощаде. Итальянец проигнорировал сдерживаемый смех Аластора на заднем плане. Опять же, Энтони просто наблюдал, как мужчина продолжает истекать кровью на тропе, прежде чем снова взвести курок, чтобы сделать последний выстрел. — Saluta il diavolo per noi. Non puoi più ferire nessuno, — спокойно сказал он, нажимая на курок, пуля вошла аккурат в центр лба Баталье, разбрызгивая мозги и кровь по тропинке. Пока Лоуренс падал и извивался от боли при каждом метком выстреле, Аластор расхохотался, согнувшись пополам. Руки упирались в колени, когда он оглушительно смеялся на заднем плане. Опасно широкая улыбка растянула уголки его рта, когда он смотрел прямо в глаза Баталье, которые закроются навсегда. Кровь после убийства и мозги растекались по земле. Капающая кровь действовала на него так же успокаивающе, как сильный ливень после засухи. Все вело к тому, чтобы Аластор увидел это. Этот шедевр. Это произведение искусства. Это представление, которое было предназначено только для глаз Аластора. Он даже не был ни капли зол тем, что не совершил убийство сам. Просто видеть это было достойным завершением для него. Убийство Энтони, возможно, было безэмоциональным — даже, пожалуй, более мягким по сравнению с некоторыми убийствами Аластора, но это не делало его менее прекрасным. Энтони повернулся к Аластору и жестом предложил ему следовать за ним. — Пошли. Нет смысла тут торчать, если только мы не хотим, чтобы нас поймали, — сказал он, спокойным и равнодушным тоном, словно только что покупал пачку сигарет в магазине, затем повернулся и пошел дальше из парка, стараясь не наступать в кровавую лужу, чтобы не оставить следов. Об этом убийстве напишут уже завтра или послезавтра, так как оно произошло посреди общественного парка. Как только вечерние празднования окончатся, кто-то обязательно наткнется на тело и немедленно сообщит об этом; и из-за статуса Лоуренса Баталье как влиятельного человека, это сделает новости еще более привлекательными. — Нужно попасть в больницу, а потом можно будет пойти праздновать. Сделав глубокий вдох, чтобы сдерживать смех, Аластор медленно собрался и встал на ноги, они вдвоем быстро вышли из парка и направились в больницу. Он шел легким шагом, улыбка буквально растягивала его лицевые мышцы от того, насколько широко она была растянута и насколько широкой она будет оставаться. Он был в восторге, и ничто не могло испортить ему настроение. Посещение больницы прошло довольно быстро. В тот вечер там было не так много народу, поэтому Энтони легко удалось войти, снять швы и забрать нужные бумаги, прежде чем уйти. К счастью, как и в прошлый раз, им не пришлось столкнуться с матерью Аластора. Там было много документов, доказывающих вину Баталье. Пока Энтони снимал швы и затем поднялся в кабинет Лоуренса, чтобы украсть документы, Аластор решил, что лучше будет подождать снаружи. Опять же, он не очень любил больницы и избегал их, насколько это возможно. Когда Энтони вернулся, они вдвоем отправились в путь. Аластор знал хорошее место, которое находилось не так далеко от центра города, но было достаточно тихим, чтобы никто не видел, как они пьют. Им не нужно было плыть туда на лодке или еще чем-то, так что это был плюс. По дороге к реке Энтони повернулся к Аластору с тем же спокойным выражением, которое было у него во время убийства. — Можно я кое-чего тебя спрошу? Посмотрев на Энтони, когда тот заговорил, Аластор медленно кивнул. — Конечно. — Почему ты так много смеешься и улыбаешься? — спросил он. — Я знаю, что этот парень был мерзким ублюдком, и его убийство стало огромным облегчением, но почему ты так реагируешь? Голос Энтони оставался спокойным и скучающим, когда он говорил, глядя на другого мужчину. — Не то чтобы я думаю, что это плохо, просто… ново для меня. Это был не тот вопрос, которого ожидал Аластор, но, полагал, он имел смысл. Он просто расхохотался, наблюдая за смертью человека, так что, конечно, можно было ожидать, что Энтони спросит, почему это так. — Странный я, правда? — начал Аластор, глядя на блондина с самодовольной улыбкой, сохраняя тон спокойным, как у собеседника. — Все в порядке, можешь называть меня как хочешь. Мне все равно. Прошло еще несколько минут молчания, пока они шли от эпицентра Марди Гра и всего, что там происходило, окружающая обстановка становилась все тише и тише. — Это… из-за того, что сказала мне моя мать давным-давно. Во времена, когда, как и с Баталье, ей было… тяжело, — в его голосе, помимо спокойствия, было еще что-то. Что-то грустное. Энтони молчал, на мгновение взглянув вперед, куда он направлялся, прежде чем снова посмотреть на высокого мужчину. — Тебе не обязательно мне что-то рассказывать. Просто скажи, что это не мое дело, и продолжай идти. Я всё пойму, — он решил уточнить это на всякий случай, если это была деликатная тема, уловив скрытый смысл за его словами. Аластор слегка пожал плечами и просто промычал. — Ну, ты спросил почему, и я тебе ответил. Если бы я не хотел тебе рассказывать, поверь мне, я бы тогда не ответил, — просто объяснил он, откашливаясь, прежде чем показать в угол, на котором им нужно было свернуть в конце улицы. — Но да, вот моя причина. Энтони кивнул и решил остаток пути удерживать взгляд впереди и держать рот на замке.