Непригодный путеводитель любви

      Время было силой, движущейся вперед без чьей-либо помощи. Время также было созданной конструкцией: идея в том, что вы что-то упускаете из-за потраченного впустую времени или растрачиваете свою жизнь на работу, которая вам не нравится. Обычно время было лишь одним из факторов, связанных с натягиванием нитей у спрайтов, о котором часто легко забыть. Время не влияло на спрайтов так, как на людей, поэтому для Мхока не было ничего необычного в том, что он прожил двадцать лет абсолютно не обращая внимания на время.       Почему-то неделя, которую он провел, намеренно избегая дома Дэя, показалась ему такой, будто на это ушел целый год его времени.       Застонав, Мхок лег спиной на песок и уставился в голубое небо. Как он сказал Порджай, пляж не представлял собой ничего особенного для того, кто видел его миллион раз, но он понимал, что пляжи по-прежнему прекрасны, и это правда, что небо казалось бесконечным, когда оно простиралось до линии горизонта.       Интересно, видел ли Дэй до несчастного случая когда-нибудь такой пляж или такое голубое небо?..       Над ним на песке склонилось чье-то лицо, и он, прищурившись, вгляделся в него. Это был Пэ, еще один спрайт, с которым Мхок регулярно пересекался. Или, по крайней мере, настолько регулярно, насколько может судить спрайт. Они виделись примерно раз в десять-двадцать лет. Но после смерти сестры Мхок видел Пэ примерно шесть раз — семь, включая этот. Он хотел бы разозлиться из-за того, что все так пристально следили за ним, но он также понимал их беспокойство. К тому же втайне ему это нравилось.       — Эй, — проворчал Мхок, махнув рукой перед ним, отгоняя своего друга в сторону. — Ты загораживаешь солнце.       — Что? Тебе вдруг захотелось позагорать? — спросил Пэ, приподняв бровь, отходя в сторону.       Вздохнув, Мхок сел и начал отряхивать песок с рук.       — Что ты здесь делаешь, Пэ?       — Ничего особенного, чувак. Просто хотел проведать тебя. Давненько тебя не видел. Разве на прошлой неделе не была годовщина? — Пэ сначала скрестил лодыжки, затем немного широко шагнул, пытаясь найти позу, которая выглядела бы непринужденно. Ему не удалось одурачить Мхока.       — Да. И у меня все хорошо. Спасибо. — Мхок скрестил ноги и наклонился вперед. Волны были пологими, а вода темной. К счастью, в этой части пляжа было не так уж много людей. — Прошло сорок лет. Все еще чертовски больно. Но да. Я в порядке.       Пэ что-то промычал, как будто он поверил Мхоку, или понимал его. Но Пэ не мог этого понять. У немногих спрайтов были братья и сестры, поэтому было очень мало тех, кто действительно мог понять, каково это — когда такая духовная нить оборвана. Это было похоже на пустоту, и со временем становилось только хуже. Боль пришла через целый день после ее смерти — будто ее сущность все еще витала где-то в воздухе, и его душе потребовалось время, чтобы осознать, что она действительно ушла.       — Старик, Порджай сказала, что ты все еще скитаешься, ничего особо не делая. Ты думаешь, это хорошая идея? — Пэ засунул руки в карманы и посмотрел на воду, как Мхок. — Ты же должен помочь кому-нибудь в Бангкоке, нет? Попробуй собрать вместе нескольких друзей. Это проще, чем возлюбленные.       — Это она тебя подговорила? — спросил Мхок, поворачиваясь лицом к своему другу. — Я только на днях дернул за ниточку.       — Что-то хорошее? — спросил Пэ, и на его лице появилась любопытная усмешка, словно он больше был взволнован этой историей, чем тем фактом, что Мхок выполнил свою работу. Он присел на корточки рядом с Мхоком. — Друзья? Любовники?       — Братья, — признался Мхок.       — О, люблю сиблингов. — Пэ скрестил руки на коленях, чтобы удержаться на ногах. — Есть какая-нибудь хорошая история, чтобы дополнить эту ниточку?       Вздыхая, но улыбаясь, Мхок повернулся лицом к Пэ.       — Ладно. Итак, эти братья поссорились, когда в результате несчастного случая с участием их обоих младший из братьев ослеп. — Пэ соответствующим образом ахнул. — Младший поклялся, что никогда не простит брата, но я видел, что старший брат действительно чувствовал себя виноватым и заботился о младшем. Поэтому я уговорил их потрепанную струну души ослабнуть, чтобы каналы общения и исцеления могли быть свободными и прозрачными.       — Пи, у тебя дар, — сказал Пэ с восхищенным вздохом. — Ты и Рунг. Искусные. Правда.       Мхок закатил глаза.       — Заткнись.       Но Пэ покачал головой и поджал губы.       — Я серьезно, чувак. Вы двое были скроены из другого материала, чем все из нас. Ты уговорил завязанную нить расслабиться? Блин, мне потребовались бы недели, чтобы распутать ее. И мне, скорее всего, пришлось бы участвовать лично.       На мгновение прикрыв рот рукой, Мхок постарался не показать, насколько ему понравился этот комментарий. Сравнение с Рунг было настоящим комплиментом, потому что она действительно была одной из лучших. Мхок и близко не подходил к ее уровню. О, но это заставило его усомниться. Он поджал губы, а затем нервно облизал их.       — Думаешь, мне следует проведать их? Ну, знаешь, чтобы убедиться, что это сработало? — спросил Мхок.       Пэ усмехнулся и отмахнулся от него.       — Не-а. Уверен, что у тебя все получилось идеально. Но если беспокоишься, ты всегда можешь проскочить мимо. Держу пари, благодаря тебе они снова стали лучшими друзьями.       — Спасибо, — сказал Мхок, принимая похвалу лишь наполовину.       Да, он должен проверить, действительно ли его вмешательство окупилось или упрямый характер Дэя снова запутал ниточку. Проследить за этим было обязанностью Мхока, так ведь? Что ж, он не делал этого уже сорок лет, и мог винить в этом себя за то, что его могут начать дразнить. Он просто прикинулся бы тупым перфекционистом, если бы Порджай поймала его.              ____________                     Дом был таким же, как и в его последние визиты. Тихо и скучно. Стерильные цвета, минималистичный декор. Мхок запрыгнул на стену. Одна машина на виду. Не матери. Он спустился во двор и огляделся в поисках садовника или сторожа, любого, кто мог бы оказаться поблизости и обратить на него внимание, если бы он что-нибудь опрокинул или, ну, понимаете, вломился в дом. Не то чтобы он планировал буквально что-то ломать.       Он подошел ближе к окнам, высматривая братьев внутри. Его внимание привлекло движение на первом этаже. Найт. Он бродил по кухне, обыскивая шкафчики. Взглянув на небо, Мхок понял, что близится вечер. Найт, наверное, вот-вот займется ужином.       Если Найт был дома, то и Дэй, скорее всего, тоже был дома, поскольку его матери не нравилось, когда он гулял в одиночку. Мхок посмотрел наверх, туда, где он чаще всего видел Дэя во время его слеж… кхм… наблюдений. Балкон рядом с комнатой Дэя был пуст, и Мхок плавно запрыгнул с первого этажа на второй. Он ухватился за перила балкона и вскарабкался внутрь.       Он уже собирался обойти просторный балкон, ища Дэя внутри, но в этот момент широкие балконные двери открылись. Мхок немедленно запрыгнул на крышу, где карниз выступал над дверями.       Дэй, шаркая, выбрался наружу, проходя аккурат под Мхоком, и подошел к перилам со скучающим, или даже разочарованным выражением лица. Он так комфортно гулял по балкону, что было ясно, что он наметил план в уме за годы практики. У перил он наклонился вперед и медленно, глубокий вдохнул через нос. Мхок мог видеть только его профиль, но Дэй выдохнул и определенно улыбнулся.       Что-то свежем воздухе, казалось, прояснило то, что омрачало настроение Дэя. Мхок хотел спросить, что это было, но это выдало бы его.       — Ах, — тихо сказал Дэй. — Я так и знал. — Затем он повернулся и прислонился спиной к перилам. Он откинул голову назад и закрыл глаза, позволив солнцу освещать его лицо, когда сделал еще один глубокий вдох.       Вся его длинная шея была выставлена напоказ, и по какой-то причине у Мхока пересохло во рту. Ладно, Мхок не был глупым и явно не вчера родился, так что он знал причину. За исключением того, что спрайты редко вступали в личные отношения с людьми, так что интерес к ним обычно был мимолетным увлечением. Мхок чувствовал, что Дэй интересует его больше, чем любая мимолетная фантазия, которая была у него в прошлом. Он и раньше находил людей привлекательными, но ничего такого, что заставляло бы его так отвлекаться. Ничего такого, что заставило бы его пренебречь своим многолетним опытом и поступить глупо.       Мхок спустился с крыши, почти не делая сознательного шага. Он медленно придвинулся ближе к Дэю, ближе к гладкой коже, чтобы он мог ее видеть. Он не мог прикоснуться к ней так, чтобы Дэй этого не почувствовал, но ему хотелось хотя бы увидеть лицо Дэя поближе.       Когда Мхок был в нескольких футах, Дэй снова вдохнул носом и поднял голову. Мхок замер. Глаза Дэя были открыты, и он смотрел прямо на Мхока. За исключением того, что он был слеп, так что этого не могло быть. Ни один из них не пошевелился, просто смотрели друг другу в глаза, дышали и ждали.       Ожидая. Ожидая, когда один из них сделает первый шаг.       Дэй открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но голос, раздавшийся за спиной Мхока, заставил их обоих вздрогнуть. Дэй оттолкнулся от перил, а Мхок сделал шаг назад. Два шага. В четырех-пяти шагах от него. Сердце спрайта тяжело колотилось в груди.       — Дэй, — снова позвал Найт изнутри, прежде чем, наконец, шагнуть в дверной проем. — Ах, конечно. Я должен был догадаться, что ты будешь здесь.       В отличие от предыдущих раз, когда Мхок видел их, лицо Дэя не становилось непроницаемым в присутствии его брата. Однако он действительно казался разочарованным, слегка нахмурившись и опустив плечи.       — Что это значит? — он спросил.       — Ничего. Просто в последнее время ты часто бываешь здесь. — Найт подошел ближе и остановился примерно в том месте, где только что был Мхок. На его губах играла улыбка. — Не знал, что мой брат так увлекается закатами.       «Заткнись. Кто тут увлечен? — проворчал Дэй, отводя взгляд. — Зачем ты искал меня, придурок?       Несмотря на грубость вопроса, Найт выглядел до смешного довольным. Он ухмылялся шире, чем Мхок когда-либо видел.       — Ужин почти готов. Тебе следует умыться и спуститься вниз, пока он не остыл.       — Хорошо, хорошо. Иду. Просто дай мне минутку, — сказал Дэй, отмахиваясь от брата.       — Нет, если я оставлю тебя здесь, ты забудешь спуститься. Я не уйду без тебя. Давай же. — Найт мягко схватил Дэя за запястье и потянул.       На одном шаге Дэй споткнулся, посопротивлялся, снова споткнулся, потом, наконец, пошел вместе со своим братом.       — Ах, — выдохнул он и как-то нервозно огляделся. — Я… я приду завтра. Пораньше, — сказал он.       Найт закатил глаза.       — Да, да. Ты можешь попозже вернуться, если тебе действительно так сильно этого хочется.       — Но я не вижу в темноте, — возразил Дэй, когда они приблизились к двери.       — Ты не можешь видеть и при свете, — заметил Найт.       — Но…       А потом они оказались внутри, и их спор закончился. Мхок остался один на краю балкона, наблюдая за их уходом через стеклянную дверь. Он тяжело вздохнул.       Нить судьбы больше не запутывалась. Братья были дружелюбны и подшучивали друг над другом. Это было хорошо. Мхок выполнил свою работу, и сделал это хорошо, как и ожидалось от человека его возраста. Он мог бы перейти к кому-нибудь другому. Он должен был.       Мхок нахмурился и взобрался на перила балкона. Ему было бы грустно никогда больше не увидеть этот дом и его сад. Они были… симпатичными. И добрыми. Он потер рот, чтобы убрать с него суровую морщинку. Он вел себя глупо. Было много красивых… садов.       Глубоко вздохнув, Мхок сошел с перил. Секунду спустя его нога коснулась земли, и он оказался не в саду дома Дэя. Он был в храме, где покоилась табличка с именем его сестры. В вечернем свете вокруг было не так уж много людей. Это были просто монахи, выполняющие уборку и последние обязанности.       Мхок опустился на колени перед именем Рунг и снова вздохнул.       — Почему-то мне кажется, что ты действительно поняла бы, что со мной происходит, — пробормотал он. — И это чертовски пугает.       Интерес к человеку привел к гибели его сестры. Она подобралась слишком близко, раскрылась и была предана. Любовь оборвала ее жизнь. Любви нельзя было доверять. Мхок знал это, и все же ему было больно при мысли о том, что он больше никогда не заглянет к Дэю. Он хотел, чтобы Рунг была жива, даже если бы это означало, что она будет безжалостно дразнить Мхока за его чувства. Он делал то же самое с ней, когда она раскрыла свои собственные. Это было бы действительно справедливо.       — Больно быстро, не думаешь? — спросил Мхок, поднимая руку, чтобы прикрыть рот. Он вспомнил, как они с Дэем смотрели прямо друг на друга, хотя знал, что Дэй этого не видит. Это было похоже на электрический разряд. — Может быть, я слишком стар. Насколько быстро это самое «больно быстро»? Может это медленно.       Он глубоко вздохнул и опустился на задницу. Небо темнело, облака окрасились в темно-пурпурный и оранжевый цвета. Черт. От хорошего заката у него всегда захватывало дух.       Брови Мхока сошлись на переносице. Разве он не говорил что-то подобное недавно? На прошлой неделе он сказал Дэю, что закат — его любимое время для прогулок. Он вспомнил Дэя на балконе, и Найта, говорящего, что Дэй часто выходит на улицу на закате. Дэй также сказал, что вернется на балкон завтра на закате — точнее, пораньше.       Воздух мгновенно покинул легкие Мхока. Выходил ли Дэй на балкон, чтобы посмотреть, не ошивается ли поблизости Мхок? Но в этом не было никакого смысла, потому что кто-то, ошивающийся поблизости, не заметил бы Дэя на балконе. Если только… если только Дэй не думал, что снующий человек имел доступ на балкон.       Каким-то образом он… Узнал ли он? Подозревал ли?       Волнение смешалось в его груди с тревогой. Его сестра умерла, когда ее человеческая любовь обнаружила, кем она была. Будет ли Дэй таким же? Если Мхок вернется завтра, чтобы проведать его, будет ли Дэй там, чтобы причинить ему вред или… Или он просто ждал, чтобы увидеть Мхока? Чувствовал ли он, что его тянет к Мхоку так же, как Мхока тянуло к нему?       — Это плохая идея, — сказал Мхок вслух. Он повернул голову, чтобы посмотреть на имя своей сестры. — Наверное, тебе следует отговорить меня от этого. Знаешь, у тебя не очень хорошо получается быть старшей сестрой.       Она, конечно, не ответила, но ему все равно казалось, что Рунг каким-то образом ухмыляется ему.              _________                     На следующий день Мхок сидел на балконе и ждал. Как идиот. Он пробыл там весь день. От невыносимой скуки он взялся вручную подрезать некоторые растения на балконе. Горшок с подсолнухами нуждался в помощи, так как вокруг основания начали расти сорняки. Теперь растение стояло высоко и ему ничего не мешало.       Время шло, и Мхок занял свое место на карнизе, откинувшись на спинку и наслаждаясь солнцем. Поскольку он не мог получить солнечных ожогов, его не беспокоило, что он пролежит там весь день. Однако он начал задаваться вопросом, не мог бы он заняться чем-нибудь более полезным.       Хотя, например, чем? Это было не то, что Мхок ходил вокруг да около, дергая за нити, как раньше. Если бы он ушел, то делал бы то же самое на другой крыше. С таким же успехом можно было бы потусоваться в доме Дэя.       Около пяти часов вечера двери под Мхоком открылись, и Дэй вышел на балкон. Как и накануне, он подошел к перилам и выглянул во двор. Он глубоко вдохнул через нос в тот самый момент, когда Мхок спрыгнул на балкон в нескольких футах позади него.       Губы Дэя приподнялись, и он выглядел взволнованным.       — Пи, — сказал Дэй. Он медленно обернулся, пока не оказался лицом к дому.       Мхок, на этот раз, стоял в стороне, так что взгляд Дэя был направлен не на него. Он вообще не мог видеть Мхока. В прошлый раз это было просто случайностью. Он не собирался так пристально смотреть на Мхока, и, скорее всего, не ожидал увидеть Мхока сегодня. Это было простое совпадение.       Мхок сморщил нос и отвернулся от Дэя, пытаясь напомнить себе, что бессмысленно чувствовать себя разочарованным.       — П’Мхок? — позвал Дэй немного громче.       Взгляд Мхока вернулся к Дэю, его глаза расширились. Его сердце учащенно забилось, и он обнаружил, что потерял дар речи. В конце концов, это не было простым совпадением.       — Ты ведь здесь, верно? — спросил Дэй. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Мхок вообще не смел дышать. Не открывая глаз, Дэй сказал: — Я чувствую твой запах, ты знаешь? Ты не можешь спрятаться от меня.       Мхок ничего не мог с собой поделать. Он издал недовольный звук в глубине горла, оскорбленный предположением, что от него пахнет так сильно и так отчетливо, что Дэй, черт возьми, мог учуять его за добрую дюжину футов. Этот звук был достаточным подтверждением для Дэя, который ухмыльнулся и открыл глаза.       — Я так и знал, — сказал он с легким благоговением в голосе.       Отсутствие отвращения, ненависти или страха придало Мхоку немного смелости и он подошел ближе.       — Что значит «я так и знал»? — спросил Мхок. Как его так быстро обнаружили? За девятьсот лет его так и не нашли.       Звук голоса Мхока, казалось, заставил Дэя улыбнуться еще шире, и он хрипло рассмеялся.       — Черт. Я имею в виду… — Он глубоко вздохнул и крепче вцепился в перила балкона. Его лицо так и не успокоилось. Он выглядел немного взбудораженным. — Ты… Кто ты на самом деле? Химмапанское чудовище? Ты что… Теп Пукси? Апсорн Шриха? За исключением того, что мой брат видел тебя, и он определенно упомянул бы части тела животных. Или ты можешь заставить их исчезнуть?       Фыркнув, Мхок покачал головой.       — Успокойся, Нонг. Я не химмапанское чудовище.       Дикая ухмылка Дэя дрогнула, и он слегка нахмурил брови, но в остальном его не разубедили.       — Хорошо, а кто тогда? Призрак? Куман Тхонг, который может свободно бродить по городу? Потерянный дух, который не смог перейти на ту сторону? Ах, за исключением того, что у тебя был пластырь в тот день, когда мы встретились. У призраков ведь не бывает мед. принадлежностей, верно? И люди могут видеть тебя. Иногда. Если бы прямо сейчас пришел Найт, смог бы он увидеть тебя?       Мхок шагнул вперед и положил руку на плечо Дэя, чтобы остановить его бессвязную болтовню, и это стерло улыбку с лица Дэя. Он мельком взглянул вниз, на руку, а затем вверх, примерно туда, где, как он ожидал, должно было находиться лицо Мхока.       — Дыши, Дэй. Я не призрак. — Он улыбнулся. Возбуждение Дэя заразило его.       — Тогда кто же ты такой? Я занимаюсь исследованиями с момента нашей последней встречи и понятия не имею. — Дэй поднял руку, как будто хотел положить ее на плечо Мхока, но потом заколебался и положил ее обратно на перила.       Теперь наступил момент истины. Ни разу за девятьсот лет Мхок не заводил такого разговора. Он все еще мог отступить, развернуться и исчезнуть. Он мог бы еще раз все обдумать. За исключением того, что он часами спорил сам с собой и все равно был там, на балконе, с Дэем. Он принял свое решение.       — Я спрайт Тримурти.       Дэй нахмурился, обдумывая это, но не выглядел расстроенным. Вместо этого он выглядел как студент, наткнувшийся на диссертацию, которую он раньше не изучал.       — Так… что это значит? Чем ты занимаешься?       — Ты слышал о римском боге Купидоне? Или греческий боге Эросе? — спросил Мхок. Дэй кивнул и что-то промычал. — Я кто-то в этом роде. Помогаю вести людей друг к другу через нити судьбы, которые связывают их.       Первое выражение отвращения промелькнуло на лице Дэя, и Мхок забеспокоился. Он отдернул руку с плеча Дэя, и тот нахмурился еще сильнее.       — Подожди. Значит ли это, что ты был рядом со мной, потому что пытался заставить меня влюбиться в кого-нибудь? — спросил он, и эта идея, казалось, действительно оттолкнула его.       — Нет, нет. Я больше так не делаю, — заверил Мхок, самоуничижительная улыбка украсила его лицо, и слегка кисловатая усмешка вырвалась из него. — Я уже давно не дергал ни за какие романтические ниточки.       Замешательство на лице Дэя только усилилось.       — Но ты сказал…       — Мы с тобой случайно столкнулись, Н’Дэй, — сказал Мхок, обрывая его, чтобы у него не было возможности спросить Мхока, почему он больше не выполняет свою чертову работу. — Никто не должен был знать, что я был в храме. Или вообще где угодно. Это в некотором роде фишка спрайтов. Люди, как правило, не замечают нас.       Дэй протянул руку и нащупал руку Мхока. Он крепко ухватился за нее и потянул так, что Мхоку пришлось поднять ее. Затем другая рука Дэя поднялась и зажала руку Мхока между ними. Лицо слепого было опущено, его добрые глаза были отстраненными и печальными.       — Тогда я рад, что наткнулся на тебя в тот день. Буквально, — сказал он. — Все это звучит невероятно печально.       Так оно и было. Но это была его жизнь. Так было всегда и так всегда будет для спрайтов. Однако в короткой жизни Дэя не было достаточно времени, чтобы по-настоящему заставить его понять все тонкости того, кто такой Мхок, поэтому Мхок просто слегка промычал в знак согласия и оставил все как есть. Рука Дэя приятно сжимала его руку, и это все равно занимало достаточно его мыслей.       Он медленно переместил руку, читая реакцию на лице Дэя, когда тот двинулся, чтобы посмотреть на длину их ладоней. Длинные пальцы Дэя почти совпадали с пальцами Мхока, которые были немного длиннее, чем положено человеку. Кожа Мхока также была заметно бледнее, поскольку он не мог загорать и был буквально неземным. Но ладонь Дэя была нежной на его ладони — мягкой и теплой, — и это заставило Мхока почувствовать себя немного неуверенно. В хорошем смысле этого слова. И это едва ли имело для него смысл.       — Так… — начал Мхок, а затем откашлялся. Он отдернул руку. — Как ты до этого додумался?       Дэй ухмыльнулся.       — Легко. Я чувствую запах твоей гари за милю.       — Лжец, — сказал Мхок и легонько толкнул Дэя в плечо, заставив того рассмеяться.       — Ладно, ты меня поймал. Но на самом деле это из-за запаха, — признался Дэй. — Иногда от тебя пахнет горелым ладаном, как в храме, но немного неприятно и грубо. Агрессивно. Когда на днях я вышел из дома, чтобы встретиться с мастером Аоном, то почувствовал этот запах, едва выйдя на улицу. Но я думал, что мне это показалось.       — Черт. Я-то думал, что веду себя хитро, — сказал Мхок, забавляясь.       Гордая ухмылка Дэя была такой чертовски милой.       — Тебе не скрыться от моего носа, Пи. — Потом он сморщил нос, и это стало намного симпатичнее.       — Ты выглядишь слишком довольным для парня, которому удалось учуять запах сгоревших благовоний. Многие люди распознают неприятные запахи, — сказал Мхок, игриво пытаясь сбить Дэя с толку.       — Что ж, тогда я должен, по меньшей мере, получать баллы за то, что замечаю тебя, когда ты пахнешь жасмином, — возразил Дэй.       Улыбка сползла с лица Мхока.       — Жасмином? — спросил он, немного напуганный.       — М-м. А что? Разве ты этого не знал? — спросил Дэй.       Мхок опустил взгляд на свои руки, как будто мог увидеть там цветы, похожие на ароматизированную татуировку или буквально растущие из его кожи лепестки. Его руки были пусты, и он крепко сжал их. Закрыв глаза, он сделал ровный вдох. Это было прекрасное и горьковато-сладкое совпадение, что от него мог исходить такой аромат.       — Что-то не так? — Дэй забеспокоился после того, как Мхок не ответил на его подшучивание.       — Нет. Нет… Просто… Жасмин был любимым цветком моей сестры, — сказал Мхок голосом, едва громче шепота.       Смягчив улыбку, Дэй мягко скрестил руки на груди и сказал:       — О, правда? И мой тоже.       В первых лучах заката Дэй больше походил на неземное существо, чем Мхок. Он был теплым, ярким и радушным. Не было никаких намеков на недоверие или злой умысел. Он заметил, что кто-то следует за ним, понял, что это не человек, и пригласил его вернуться без малейших признаков страха. Узел в груди Мхока, который существовал на протяжении сорока лет, казалось, немного ослабел перед лицом такого открытого принятия.       В конце концов, возможно, это была не такая уж ужасная идея.