Нерушимые узы

Рэйн безотчётно подался навстречу Пхайю, тот прикрыл от удовольствия глаза, и они снова слились в поцелуе. Большую часть утра, как и большую часть ночи, Пхайю и Рэйн были поглощены страстью, пока очередной оргазм не расслабил их настолько, что они едва не задремали. Пхайю лежал рядом с Рэйном, приходя в себя и слушая, как его дыхание постепенно замедляется. Начавшийся вчера дождь к этому моменту тоже немного успокоился, но продолжал ритмично стучать по оконным стёклам. Наконец, Пхайю опёрся на локоть и взглянул на Рэйна. Тот смотрел в потолок прямо над собой. - Улыбнись, Рэйн, - попросил Пхайю. Рэйн смущённо улыбнулся. Пхайю глубоко вздохнул и расслабился, чувствуя то же, что и Рэйн, и мечтая, чтобы можно было так лежать ещё долго... Но тут дождь кончился. - Пора вставать, - заговорил Рэйн, потягиваясь. - Сегодня Кинн и Порш улетают в свадебное путешествие. Следует проводить их. - Они так поглощены друг другом, что вряд ли заметят наше присутствие или отсутствие, - усмехнулся Пхайю. - А кто заметит, тот знает, что я отправился тебя искать и, если бы до сих пор не нашёл, поднял бы весь этот дом на поиски. - Правда? - глаза у Рэйна засияли. - Да, - заверил его Пхайю, - и запомни: если ты когда-нибудь заставишь меня это сделать, то, когда я тебя найду, у меня будет, что тебе сказать – и тебе это не понравится. - Как ночью? - весело фыркнул Рэйн, засыпая. - Ночью ты, хитрюга, обвёл меня вокруг пальца, - рассмеялся Пхайю. Рэйн сонно пробормотал: - Скорее, вокруг... Не дав ему договорить, Пхайю поцеловал его. - Непослушный мальчишка, - с улыбкой произнёс Пхайю, глядя на уснувшего Рэйна.

❧❧❧

Проснувшись, Рэйн стал тайком наблюдать за Пхайю. Неужели это действительно Пхайю ходил сейчас по комнате, тихо разговаривая с кем-то по телефону? Рэйн понял, что ещё, как минимум, несколько дней будет каждое утро, просыпаясь, сомневаться в том, что Пхайю жив. Ведь это... казалось таким невозможным. И стоило Рэйну прикрыть ненадолго глаза, как сразу стало страшно, что всё это – просто галлюцинация. - Рэйн, - настойчиво позвал его Пхайю, сев на постель рядом с ним. Рэйн будто попал в страну чудес, описанную Льюисом Кэрроллом. Он никогда не сможет сохранять душевное равновесие, если этот волшебный туман рассеется. Рэйну сейчас было всё равно: иллюзия живой Пхайю или реальность. Он просто был рад Пхайю, и всё. Неожиданно тот возвратился к нему. И, как и вчера, Рэйн прижался к горячему телу Пхайю, крепко обхватив его руками. Как и вчера, Рэйн заплакал в любимых объятиях, а Пхайю всё сильнее прижимал его к себе. Головой Рэйн прильнул к груди Пхайю, поэтому слышал стук его сердца, а волосы на макушке Рэйна шевелило его дыхание. Рэйн вздохнул, пытаясь успокоиться. Где он сейчас? В реальном мире или потустороннем? Этого Рэйн по-прежнему не мог понять. И, наверное, сможет нескоро. - Пи’Пхайю... я точно не сошёл с ума? - тихо спросил он, подняв голову и посмотрев Пхайю в глаза. - Пхайю должен был временно погибнуть, но сейчас Пхайю сидит рядом с тобой, - с чувством сказал Пхайю. - Теперь он всегда будет с тобой, Рэйн. Поверь мне. Я здесь. - Я ещё долго не смогу забыть тот репортаж... новость, что ты погиб, - Рэйн тяжело сглотнул. - Я поверил этому. - Каждый должен был поверить в это, - Пхайю взял в ладони его лицо, после чего провёл руками по волосам, играя прядками. - Вчера ты многое мне объяснил, но без подробностей, - с укором пробормотал Рэйн. - Хочешь их услышать? - понял Пхайю. Рэйн кивнул. - У Пхайю, который был обречён на пожизненное преследование наёмных убийц, - серьёзно начал Пхайю, - не было выбора, кроме как временно погибнуть. Мне повезло, что я давно знаком с Пакином, а Пакин давно знаком с Кинном. Он сумел организовать инсценировку моей гибели. Я надеялся, что до этого не дойдёт, ведь сначала меня преследовали всего лишь мелкие сошки сына одного грязного политика. Но потом, когда в качестве самообороны я... совершил убийство... дело приняло совсем дурной оборот. И Кинн не стал медлить, предложив мне защиту. А когда он стал подозревать, что всё это как-то связано с Поршем... Кинна было не остановить. Он спрятал меня в доме Вегаса, а сам занялся этим делом вплотную. Кончиками пальцев Пхайю осторожно смахнул слёзы с лица Рэйна. - Если бы я тогда не воспользовался защитой Кинна и не “погиб”, никогда не был бы по-настоящему свободным, - продолжил Пхайю. - Алекс – бывший Порша – и его наёмники преследовали бы меня. В конце концов, они могли бы меня найти. А вместе со мной и тебя. Ты тоже подвергся бы большой опасности. Его пальцы замерли на щеке Рэйна. - Я никогда не смог бы простить себе этого, - глухо признался Пхайю. - Они всё равно заподозрили, что ты жив, - напомнил Рэйн. - Порче рассказал мне о вскрытой им переписке и... - Да, и они решили выйти на меня через тебя, - Пхайю вздохнул. - Та наёмница, что напала на тебя, искала в твоём пиджаке кнопочный телефон или другое устаревшее устройство, с помощью которого ты, по её мнению, связывался со мной. - Ну, она быстро поняла, что это не так и никаких подобных штук у меня нет, - Рэйн поёжился, вспомнив о нападении и попытке его придушить. - Я люблю тебя, Рэйн, - вдруг сказал Пхайю. - Вся эта история лишь ещё раз подтвердила, как сильно я люблю тебя. Физически выкарабкаться мне помогли Пакин и Кинн, а эмоционально – ты, воспоминания о тебе. Было непривычно видеть Пхайю таким уязвимым. И за эту болезненную открытость Рэйн полюбил его ещё больше. - Пи’Пхайю, ты... жалеешь, что убил? - осторожно спросил он. Пхайю обнял его крепче, казалось, даже не замечая этого. - Я не жалею, что тот человек умер, но жалею, что он умер от моих рук, - после затяжной паузы попытался объяснить Пхайю. Рэйна накрыло бесконечным сочувствием к нему. - Пи’Пхайю, разреши теперь мне побыть твоей опорой. - Ты уже ей являешься, - Пхайю слабо улыбнулся. Следующие несколько минут он посвятил рассказу о случившемся на маскараде. - А я вспомнил, - Рэйн тоже улыбнулся. - Вспомнил обо всём этой ночью. Наверное, я не мог вспомнить раньше, потому что ты сказал мне тогда забыть. Видишь, какой я послушный. Пхайю со смешком потрепал его по волосам. Потом вновь помрачнел. - Люди Кинна и он сам сумели защитить меня, - медленно проговорил он. - На меня напали почти сразу после того, как ты расстался со мной. Это произошло в моём первом укрытии. Я бросился на киллера, но тот успел ранить меня в ногу. Когда он во второй раз хотел выстрелить в меня, я сумел выхватить у него пистолет и... убить. Затем в укрытие, как в боевиках, ворвались вооружённые люди Кинна и всё зачистили. Я не знал, что мне делать дальше. Тогда Кинн придумал план, чтобы я мог законно выбраться из этой ситуации. Я заверил у адвоката свои свидетельские показания против преследовавших меня людей, а потом исчез. Даже брату я сообщил не сразу. Тогда ты мог помешать мне и навлечь большие неприятности на свою голову, поэтому тоже не должен был ничего знать. Если бы шакалы, работающие на бывшего Порша, узнали о наших отношениях, то обязательно воспользовались бы этим. Я очень переживал за твою жизнь, Рэйн. - В тебя стреляли... - прошептал Рэйн, содрогнувшись. - Ты мог погибнуть... - Рана оказалась неопасной, пуля повредила только кожу, - успокоил его Пхайю. - Так что я благополучно вышел из переделки. Ну, а дальше... люди Кинна инсценировали дорожную катастрофу. Кинн попросил Вегаса помогать мне с маскировкой внешности, а сам помог изменить имя, выдал новые документы. К сожалению, всего этого оказалось недостаточно. Вскоре мы поняли, что лучшим решением будет выбрать самый сложный путь. То есть, добраться до всех наёмников и их заказчика, чтобы я смог вернуться к прежней жизни, а не стать кем-то другим с новым именем и внешностью. Это означало, что я должен долго скрываться, так как устранение наёмников и заказчика – дело небыстрое. - Кинн был не против нашей встречи на маскараде? - спросил Рэйн. - Он был против встречи Пхайю с Рэйном, но не возражал против встречи Рэйна с персонажем Баутта, - вкрадчиво ответил Пхайю и, выпустив его из объятий, поднялся с кровати. - Всё, хватит тебе подробностей. Ты опять начинаешь дрожать. Топай в ванную, Рэйн. Рэйн задумчиво кивнул и, натянув на себя халат, поплёлся в ванную комнату. Однако по пути подошёл к висевшему на вешалке костюму и достал что-то из правого переднего кармана. Когда он повернулся к Пхайю, то увидел его удивлённый взгляд. - Что это? - поинтересовался Пхайю. Рэйн протянул в его сторону сжатую в кулак руку и раскрыл ладонь. На ладони лежала пуговица. Пхайю приблизился к Рэйну и с недоумением взял с его ладони маленький пластмассовый кружочек. - Это... - Рэйн в смятении потупился. - Это пуговица от твоей рубашки. Я сорвал её тогда... ну, помнишь, когда мы занимались сексом в машине? Вот тогда и сорвал. Это единственное, что осталось мне от тебя, когда я расстался с тобой... и когда ты “погиб”. Я берёг её, как талисман. - Она тебе больше не понадобится, - сказал Пхайю и высоко подбросил пуговицу. Та упала, закружилась на полу и закатилась под кровать. - Рэйн, у тебя есть я весь, - добавил Пхайю. - Также к твоим услугам мои рубашки, джинсы, носки и прочее. - Супер! - Рэйн со смехом поцеловал его и, положив руки ему на грудь, ощутил, как сильно бьётся сердце Пхайю. Рэйн посмотрел ему в глаза, поняв, что Пхайю ещё не до конца излил душу. - Вчера я знал, - Пхайю улыбнулся, однако было видно, как нелегко ему это сейчас далось, - что произойдёт одно из двух. Ты либо примешь меня обратно, либо решишь всё между нами закончить. Вчера я мог сбежать из сада следом за напавшей на тебя наёмницей, но я остался рядом с тобой, позволил тебе узнать меня, готовый ко второму исходу. Если начистоту, я поступил как эгоист, позволяя тебе в течение минувших месяцев идеализировать память обо мне, в то время как должен был показать тебе, что я совсем не такой идеальный парень, каким ты меня считал. Договорив, Пхайю почувствовал, как с сердца свалился груз, и его охватило прежнее ощущение свободы. Он и не представлял, как тяжелы были оковы.

❧❧❧

- Пи’Пхайю, я боюсь, - взволнованно признался Рэйн, бредя вместе с ним по саду. - Чего? - Пхайю повернулся к нему, остановился и взял его за руки. Рэйн часто заморгал, потому что от каждого движения Пхайю, от каждого его знака внимания хотелось плакать. Рэйн так ужасно отвык от всего этого... - Я боялся, что если ты мне тогда, на маскараде, не примерещился, то... то у тебя хватит безрассудной смелости снова явиться ко мне, - ответил он, с огромным трудом сдержавшись и не заплакав. - И я был прав. Улыбка Пхайю была самоуверенной. - Не притворяйся, что ты не рад тому, что я всё же позволил тебе вчера меня узнать, - поддел он. - Это же не так. Рэйн высвободил свои руки из тепла его ладоней и вздохнул. Стояло позднее утро. В саду играла музыка, раздавался смех всех тех, кто сейчас провожал новобрачных в свадебное путешествие. Однако Рэйн опасался принимать в этом участие. Что, если подобной беспечности только и поджидал очередной наёмник? Рэйна внезапно разъярило, с какой лёгкостью Пхайю стал идти на риск после месяцев осторожности. - Пи’Пхайю, а вдруг опасность для тебя ещё не миновала? - тревожно спросил Рэйн. Пхайю снова привлёк его к себе и поцеловал в лоб. - Я хочу повидать брата, - сказал он. - Он тоже ночевал тут. Как только я с ним поговорю, то немедленно найду Вегаса и узнаю о развитии событий. За ночь такой, как Вегас, вполне мог получить от пойманной наёмницы весь компромат на заказчика. Хотя мы давно знаем, что это отец Алекса, но нужны весомые доказательства для представителей закона. Только предоставив их, я смогу вернуться к своей жизни, а этот человек угодит в тюрьму. Впрочем, судя по намёкам Пи’Чая, в тюрьме тот долго не протянет. - Потому что он политик? - уточнил Рэйн. - Потому что люди Кинна выполняют свою работу до конца, - мрачно пояснил Пхайю. Сердце Рэйна замерло, пропустив пару ударов, затем забилось снова, быстрее, чем обычно. Что-то в поведении Пхайю, в тоне его голоса встревожило Рэйна даже глубже, чем месть мафии. - Но ты, конечно, возьмёшь меня с собой на все свои встречи, да? - полувопросительно проговорил Рэйн. Пхайю колебался. - Рэйн... Рэйн сложил руки на груди. - Пи’Пхайю, не утруждай себя речью, что я опять буду в большей безопасности где-то, где нет тебя, - предупредил он. - Потому что мне плевать на опасность. От смеха глаза Пхайю зажглись, а уголок рта пополз вверх. - Уже нарушаешь данное мне вчера обещание быть осторожнее? - поинтересовался он, хотя, похоже, не был слишком обеспокоен. - Вот только не надо обращать мои же слова против меня, - недовольно парировал Рэйн. - Нет, серьёзно, Пи’Пхайю, это ты сейчас ведёшь себя беспечно, а вовсе не я. Мне страшно отпускать тебя. О чём ты только думаешь? - О тебе, - просто ответил Пхайю, улыбаясь. - И ещё о том, что свадьбы – вещь заразная... - А? - Рэйн ошарашенно воззрился на него. Пхайю подмигнул ему. - Рэйн, когда я сделаю тебе предложение, обойдёмся без требующего времени празднования помолвки и без долгих свадебных приготовлений, - медленно произнёс он, с нежностью коснувшись ладонью его щеки. - Согласен? Рэйн просиял. - Согласен! Меня тоже совершенно не устраивает традиционная задержка, связанная с помолвкой! - на одном дыхании выпалил он, но потом смутился. - То есть... я хочу сказать... - Вполне разделяю твоё мнение, - усмехнулся Пхайю, обнимая его. - И... хорошо, давай вместе узнаем у Вегаса, утих ли шум, связанный с моим делом. Однако будь готов к тому, что моё возвращение к привычной жизни займёт ещё какое-то время. - Ну, мы ведь уже начали это твоё возвращение, разве нет? - радостно протянул Рэйн ему на ухо. - А продолжать можем хоть всю жизнь. Главное, вместе. Повтори, Пи’Пхайю: “Я пройду через все трудности вместе с Рэйном”. - Я пройду через все трудности вместе с Рэйном, - покорно повторил Пхайю и увлёк его в глубокий поцелуй.

❧❧❧

Свой медовый месяц Кинн и Порш решили провести в Италии на одном из озёр, расположенном в горах. Местность там была уединённая и, по словам Кинна, походила на идиллию в миниатюре. Хотя глаза Кинна были скрыты за стёклами тёмных очков, Порш почувствовал, какая в них светится нежность, когда тот, откинув прядку волос с его лба, склонился над рычагом переключения скоростей, чтобы поцеловать его в губы. Кинну пришлось оторвать взгляд от дороги, чтобы сделать это. Языки сплелись, дыхание стало прерывистым, поцелуй затянулся. В результате гравий со свистом полетел из-под колёс, когда автомобиль занесло на обочину. - Кинн!.. Осторожнее! - воскликнул Порш. Рассмеявшись, Кинн оторвался от него и выехал на асфальт. - Не беспокойся, Порш, - поддразнил он. - У меня слишком много причин добраться до места назначения в целости и сохранности. К северо-западу от Милана они свернули на шоссе, ведущее в Комо. Через полчаса озеро того же названия, от красоты которого захватывало дух, возникло перед глазами Порша. Словно драгоценный камень в оправе высоких гор, покрытых лесами, исчезавшими в хрустальной синеве, расположенной в глубокой и узкой долине, оно казалось зеркалом, в котором отражалось безоблачное небо. Моторная лодка белым пятнышком возникла вдали. Разбегающиеся от неё волны, отливая серебром, затухали, не достигнув берега. Где-то, усиленный переливчатым эхом, звонил колокол. Они въехали в город, и улицы, заполненные народом, с домами, почти вплотную расположенными вдоль булыжных мостовых, скрыли озеро из вида. Движение было ужасающим – возможно, из-за начинающихся выходных. Толпы туристов уже забили дорогие кафе с видом на набережную. За городом интенсивность движения снизилась, и начался спуск. Хотя дорога продолжала петлять среди покрытых зеленью склонов гор, то скрывая, то открывая озеро. Пёстрые виллы с черепичными крышами, с чернеющими трубами стали попадаться между деревьев, вдоль берега. Всевозможные лодки были привязаны к сходням, словно соблазняя любителей водных прогулок. Белые клочки облаков проплывали в вышине, напоминая овец, пасущихся на необозримых небесных лугах. Воздух был приятно тёплым, он, казалось, обволакивал, как мягчайший бархат. Повсюду цвели сочные цветы, благоухая вовсю. - Добрались, - наконец, объявил Кинн, сворачивая на одну из покрытых гравием дорожек, которая вела вниз к распахнутым металлическим воротам. Палаццо покойного отца Кинна, расположенное рядом с озером, было построено в эпоху Ренессанса. Порш в изумлении взирал на красоту и симметрию здания. - Ого! Твой отец знал толк в покупках домов, - восхитился он. - И что, этот дворец действительно теперь принадлежит тебе? Кинн бросил на него снисходительный взгляд. - Нам, Порш. Этот дворец принадлежит нам, - подчеркнул он. - У моих братьев, кстати, тоже есть собственность в этой стране. На наследство от отца никто из нас не может пожаловаться. - А где охрана? - спросил Порш, оглядываясь. - Рассредоточена по периметру, - сняв очки, ответил Кинн. - Не думай о них. Наше уединение никто не нарушит. За исключением разве что дворецкого, кухарки и садовника, которых предупредили: не слишком вертеться перед нашими глазами. Расположенная в конце длинного, блестящего на солнце бассейна, окаймлённого живыми изгородями и живописно посаженными кипарисами, вилла через лоджию в центре здания давала возможность любоваться чарующей гладью озера. Довершая картину, на заднем плане, на фоне гор, вырисовывались извилистые очертания другого берега. Дворецкий возник как по волшебству, чтобы забрать вещи, когда Кинн остановил машину на площадке возле виллы. - Винни, вещи пока оставь внизу, - распорядился Кинн, повернувшись к дворецкому. - Когда мы будем готовы, то позвоним. Внутри витая мраморная лестница, ведущая на второй этаж, бросалась в глаза ажурной металлической решёткой, изображающей птиц и переплетение листьев. - Позвольте, синьор Порш, - произнёс Кинн, подхватывая его на руки. - Считаю своим супружеским долгом отнести вас наверх на руках. - Позволяю, синьор Кинн, - расхохотавшись, Порш весело обхватил его руками за плечи. Невероятно, но Кинн принадлежал ему целиком: с его физической и душевной силой, с его вспышками гнева и приступами меланхолии, блестящим остроумием и исходящим от него ощущением надёжности. Они будут жить вместе, будут засыпать каждую ночь в объятиях друг друга. Кинн отнёс Порша в комнату, которая, судя по всему, была спальней, и уложил на просторную, богато разукрашенную в венецианском стиле кровать. Высокие, от пола до потолка, за кружевными занавесками окна были приоткрыты, чтобы дать доступ свежему воздуху. В серебряном ведёрке со льдом охлаждалась бутылка шампанского и два бокала. Огромные букеты лилий и гортензий приветствовали их. - Кинн, - Порш притянул его к себе и поцеловал. Кинн ответил на поцелуй, после чего расстегнул, а затем и снял его рубашку. Потом с Порша, повинуясь рукам Кинна, соскользнули брюки. - У нас была потрясающая свадьба, - выдохнул Порш мужу в губы. - До сих пор не могу поверить, что наши отношения так прекрасно сложились. - Да. И уже невозможно разорвать связующую нас цепь, - шептал Кинн, продолжая раздевать его. Кинн вновь прижался губами к губам Порша, и сладкая истома разлилась по их телам. Солнечные лучи освещали лицо Порша, играли на двух кольцах у него на безымянном пальце. - Займёмся сексом прямо сейчас? - игриво поинтересовался Порш, начав избавлять Кинна от одежды. - Чёрт, да, - кивнул Кинн. - А потом? - Порш чмокнул его в шею. - А потом ещё раз... и ещё... и ещё, и так до конца жизни, - прерывисто дыша, отозвался Кинн. - Ну, а что в перерывах, Кинн? - со смехом допытывался Порш. - Что-нибудь придумаем, - улыбнулся Кинн. Вскоре он уже неистово вторгся в жаждущее тело Порша, и тот завороженно подчинился ритмичным движениям его заряженного страстью тела. Как долго они сплетались в объятиях, покоряясь единому ритму, на просторной, обдуваемой лёгким приятным бризом кровати, Порш не смог бы сказать. Для него время всегда переставало существовать рядом с Кинном. Порш ощущал только одно – они с Кинном единое целое. Чутко улавливая каждое его желание, Порш раскрывался ему навстречу, старался отдать всего себя без остатка.

❧❧❧

- Что скажешь, если мы разопьём это шампанское, а насчёт ужина распорядимся по телефону? - с улыбкой спросил Кинн. - И потом снова займёмся сексом, - в свою очередь, предложил Порш. Так они и сделали. Сразу после ужина, состоявшего из мяса, лёгкого салата и фруктов, они снова заключили друг друга в объятия. Полностью удовлетворённый, испытывая приятную расслабленность во всём теле, Порш окунулся в крепкий сон. Проснулся он, когда утро следующего дня было уже в разгаре. Солнечный свет, затопивший спальню, играл на снежно-белых складках постели. Не открывая глаз, Порш потянулся к Кинну, но руки встретили пустоту. Беглый осмотр убедил Порша, что Кинна не было ни в спальне, ни в примыкающей ванной. Накинув халат, Порш отправился на его поиски. И обнаружил Кинна в огромном зале, расположенном в центре второго этажа. В прежние века зал, вероятно, был бальным. Кинн стоял у одного из высоких окон, пристально глядя в лазурно-синий простор. Его обнажённая фигура чётко вырисовывалась на фоне ослепительно сверкающей глади озера. “О чём он думает?” - улыбаясь, задался вопросом Порш. Каждому окну, выходящему на озеро, соответствовало зеркало на противоположной стене, в позолоченной раме в стиле ампир. Заметив в одном из них отражение Порша, Кинн повернулся и протянул навстречу ему руки. - Подойди, Порш, - обратился Кинн к нему с мягкой улыбкой. - И снимай халат. Я собираюсь пригласить тебя на танец.

❧❧❧

Первые две недели медового месяца Кинн и Порш делили между любовными играми и прогулками по окрестностям. Несколько тихих вечеров они провели, катаясь на лодке по чарующей водной глади озера Комо. Опустив руку в поднятую вёслами лёгкую рябь, согретый любящим взглядом Порша, Кинн не раз признавался себе, что никогда ещё не испытывал такой гармонии с миром. Только в последние дни пребывания в этой части Италии гармония пошатнулась. Они отправились на машине через горы, чтобы посетить ярмарку в Луино – городе, расположенном довольно далеко от их палаццо, но в окрестностях озера Лаго-Маджоре. Случилось так, что в толпе туристов, швейцарских “роллс-ройсов” и местных торговцев, презентующих всякую всячину, Кинн и Порш потеряли друг друга. Глянув поверх нескольких прилавков со срезанными цветами, сыром и овощами, Кинн увидел, как Порш разговаривает с какой-то женщиной. Та тоже была тайского происхождения и выглядела примерно лет на сорок. Держалась женщина уверенно и, похоже, была довольно экстравагантной: в гладких длинных волосах виднелись серебряные бусины, на запястьях красовалось множество ярких браслетов, лицо поражало яркостью макияжа, а тело с округлыми формами было облачено в белое платье с интересными разрезами. Сразу было видно, что, несмотря на случайность встречи, Порш и эта женщина хорошо знали друг друга. Тем не менее, хмурое лицо Порша свидетельствовало о том, что он не слишком рад завязавшемуся между ними разговору. После нескольких энергичных замечаний с его стороны, сопровождаемых столь же энергичными жестами, женщина что-то кратко сказала в ответ и удалилась. Когда Кинн подошёл к Поршу, тот не упомянул ни единым словом о своей знакомой. А Кинн не стал спрашивать. Рука Порша, обнявшая его за талию, и нежный поцелуй – это было всё, чего Кинн сейчас хотел. Заговорил Порш о той женщине вечером за ужином, объяснив, что познакомился с ней ещё до того, как начал работать механиком. - Её зовут Йок, - сказал он, рассеянно вращая вино в своём бокале. - Я в то время был на распутье, и она предложила мне работу в своём баре. У меня не было особого опыта в смешивании коктейлей, но Йок заявила: “Я чувствую, что у тебя к этому талант! Попробуй!”. Ну, я попробовал. И действительно обнаружил, что вполне могу этим заниматься. Однако... когда я пришёл в её бар через пару дней, мне сказали, что Йок внезапно продала его и покинула страну. А ещё мне намекнули, что она якобы сошла с ума. Я тогда не поверил этому. В её безумие, то есть. Бар-то она, в самом деле, продала, а сама просто как сквозь землю провалилась. - И вот теперь ты увиделся с ней вновь, - вставил Кинн. - Да, - Порш кивнул, блуждая взглядом по красиво сервированному столу. - Оказывается, она стала... кем-то вроде провидицы. Чёрт, такого мне наговорила... Похоже, всё-таки обезумела. Рассказала, что за всё то время, что мы не виделись, она колесила по всему миру. Побывала во множестве стран. А главная цель у этого – найти таких же, как она, и узнать больше о своём даре. Шепнула, кстати, что у некоторых монахов в Таиланде тоже есть дар, схожий с её даром. Посоветовала чаще ходить в храм и делать подношения. Кинн помолчал, потом со вздохом произнёс: - Ты расстроился, поговорив с ней. - Да, - скупо подтвердил Порш. - Она что-то тебе предсказала? - осторожно спросил Кинн. - Да, - Порш вздохнул, откинувшись на спинку стула. - Сначала Йок просто пожелала мне счастья в браке. Хотя я даже не успел сообщить ей, что у меня сейчас медовый месяц. - Она знала об этом? - Кинн удивлённо приподнял брови. - Наверное, увидела кольца на моём безымянном пальце, - не очень уверенно пробормотал Порш. - Наверное, - задумчиво повторил Кинн. Затем встряхнулся и уточнил: - Так что же она тебе предсказала? - Первые её слова мне... вроде как были неплохими, - Порш сделал глоток вина. - Йок сказала, что мы с тобой проживём долгую, счастливую жизнь и... - И? - Кинн затаил дыхание. - И умрём в один день, - закончил фразу Порш. Кинн снова какое-то время молчал. - Звучит действительно неплохо. Как в сказке, - лаконично сказал он после паузы. - Только Йок произнесла не “умрём”, а “погибнем”, - тихо признался Порш. - Потом всмотрелась в меня более внимательно и добавила, что на твоей семье лежит сильное проклятие. А поскольку в день свадьбы, я поклялся разделить с тобой всё, проклятие теперь лежит и на мне тоже. Мы сможем снять его, погибнув насильственной смертью. Это будет искупление. - Хм, - только так Кинн и смог прокомментировать услышанное. - Знаешь, по словам Йок, ты продлил себе жизнь, вступив в брак, - отпив ещё вина, продолжил Порш. - Если бы ты не полюбил и не связал себя со своим избранником нерушимыми узами, то тебя пристрелили бы уже в следующем году. Кинн вздохнул и накрыл его руку, лежавшую на столе, своей рукой. - Порш, ты же считаешь, что она обезумела, - напомнил Кинн. - Но всё-таки поверил ей? - Не знаю, - Порш растерянно пожал плечами. - Как она узнала о моей свадебной клятве? И вообще... Йок лишь на первый взгляд показалась безумной, а вот на второй... По крайней мере, говорила она здраво. Да и взгляд был ясным. Не похоже, что она употребляет какие-то вещества или что-то в этом духе. Кроме того, я узнал в ней ту же добрую женщину, какой она была, когда мы познакомились. Но, чёрт подери... её слова совершенно выбили меня из колеи. - Понимаю, - Кинн поймал его взгляд. - Тогда, может, забудем пока об этом? Не хочу, чтобы в наш медовый месяц ты думал о том, что тебе сказала случайно повстречавшаяся знакомая. Я даже знаю, как тебя отвлечь. - Да, отвлеки меня, - Порш с зарождающейся улыбкой потянулся к нему через стол. - Но я всё же хочу найти и пригласить к нам Йок. Завтра. Ты не против? - Не против, - договорив, Кинн поцеловал руку Порша.

❧❧❧

Кинн вошёл в гостиную, однако Порш и Йок были так увлечены беседой, что не сразу заметили его. Когда они всё же взглянули на Кинна, тот почувствовал себя таким же неуместным, как бык, рассматривающий на ярмарке склянки с духами. - Простите, что прервал ваш разговор, - Кинн остался стоять в проёме, опёршись плечом на косяк двери. - Ты нас не прервал, - поспешил успокоить его Порш, подходя к нему с горькой улыбкой на губах. Кинн сделал шаг навстречу, обнял его за плечи и привлёк к себе. К этому моменту Кинн узнал о госпоже Йок достаточно, чтобы и он, и Порш могли верить ей. Другое дело, что Кинн не хотел верить, несмотря на найденные доказательства её дара. После просмотра досье на неё, собранного его людьми, Кинн позвонил ей. Телефонный разговор получился поразительным. Госпожа Йок с ходу ответила на все его вопросы, а ещё рассказала о его деде и о его отце такое, что у Кинна едва волосы дыбом не встали. Потому что сказанное было правдой. Ужасной правдой. Кинн знал эту правду с юности и ещё тогда пообещал себе, что никогда не станет таким, какими были его отец и дед. И даже таким, как дядя Кан. У всех них фактически не было никаких принципов. Они убивали не только своих конкурентов или предателей, но даже их возлюбленных, даже их детей, вплоть до младенцев. Такую грань Кинн никогда не переходил и не собирался. Он предпочёл забыть о непростительных преступлениях своей семьи. Например, о своём отце Кинн вспоминал только хорошее. Этого “хорошего” было немного, но всё же. И вот – госпожа Йок напомнила ему обо всём остальном, назвав это семейным проклятием, которое тянется за Кинном и его братьями шлейфом. Что бы они ни делали, ничто не снимет проклятие. Лишь искреннее сожаление запустит процесс снятия проклятия, а завершится этот процесс насильственной смертью одного из них, которая всё искупит. Ни их отец, ни дед, ни дядя... не сожалели. “А вы, господин Кинн, чувствую, сожалеете. Процесс уже запущен и необратим. Вас ждёт насильственная смерть”, - сообщила ему по телефону госпожа Йок. Она утверждала, что хочет помочь, так как это её призвание, но Кинну было тяжело от её слов. - Я солгал, - шепнул Кинн на ухо Поршу. - Я здесь именно для того, чтобы закончить вашу беседу. Глядя в бездну глаз Порша, Кинн хотел поцеловать его, и лишь мысль, что они в гостиной не одни, останавливала. Но, поколебавшись, Кинн всё же быстро приник к Поршу губами. - Невероятно! - внезапно воскликнула Йок, резко поднявшись с дивана. Кинн повернулся к ней и увидел, что та смотрит на них странным взглядом, широко раскрыв глаза. - Прости, - Порш тоже повернулся к Йок. - Мы не хотели смущать тебя... - Нет-нет, - улыбнувшись, Йок замахала руками, - я вовсе не смущена. Если уж на то пошло, меня вообще мало что может смутить. Просто... я ведь никогда не видела тебя вместе с ним. Она застыла, словно загипнотизированная. - Ох-хо-хо, я чуть всё не испортила! - Йок приложила ладони к щекам. - Я никак не могла предположить... - Что вы чуть не испортили? - тут же потребовал ответа Кинн. - Что ты не предполагала? - удивился Порш. - Я считала, Порш, что ни ты, ни твой муж после смерти не переродитесь, - торопливо заговорила Йок. - Так искупление будет действительно полным. Но, судя по всему, семейному проклятию будет вполне достаточно лишь вашей насильственной смерти. Йок говорила таким тоном голоса, будто насильственная смерть – это так, пустяк. - Души же ваши имеют шанс переродиться, - она заулыбалась ярче. - Кое-что, о чём я не подумала, не знала, даже представить себе не могла... - Говорите же, госпожа Йок! - Кинн непроизвольно повысил голос. Йок подошла к ним и подняла руки, словно хотела что-то измерить или погреть ладони, как у огня. - Души перерождаются лишь в том случае, когда люди, умирая, отдают всё, с чем прибыли в мир живых, и берут кое-что новое с собой, - вкрадчиво проговорила она. - Что? Но как мы с Кинном можем, умирая, взять что-то с собой из мира живых? - встрепенулся Порш. - Ты говоришь о вещах, дорогой мой, а я – о чувствах, которые вы унесёте в своих сердцах, - Йок отошла от них на несколько шагов и зажмурилась, как от яркого света, производя руками плавные движения. - О да! Это чувство... между вами. Я вижу, какое оно сильное. Оно как... яркое пламя, как жар от солнца. От сотен солнц. Я не знала... не могла понять! То, что я сейчас обнаружила, может оказаться решающим при реинкарнации. Проклятие мощное, но шанс на реинкарнацию ваших душ есть. - Не вещи, а чувства? - прошептал поражённый Порш. - Я и предположить не могла, что ты и твой муж так сильно любите друг друга, - Йок выглядела совершенно обескураженной. Кинн почувствовал, что пол уходит у него из-под ног. Он крепче обхватил плечи Порша и спросил у провидицы: - Вы хотите сказать, что у души Порша есть один единственный шанс на реинкарнацию? Мысленно Порш отметил, что Кинн не только принял на веру всё то, что наговорила Йок, но и спросил лишь о нём, не о себе. - Точно не знаю. И никто не знает, - Йок покачала головой. - Проклятие такое мощное, что, по идее, должно отнять у вас обоих всё. В том числе и шанс на перерождение. Но если этот шанс не отнимется, то тогда... Ох, даже в этом случае проклятие может, наоборот, так отяготить вас полученным опытом, что в новой жизни у вас будут отличительные признаки прошлой жизни. И это ещё при удачном раскладе. - Я не понял ни хрена, - буркнул Порш. - У душ, не затронутых проклятием, обычно есть все шансы на перерождение, милый, - попыталась более доступно объяснить Йок. - У вас же обоих – только один шанс. Но, если всё же переродитесь, то ваши души освободятся и пройдут... как бы сказать... - Перезагрузку? - подсказал Кинн. - Фи! - Йок поморщилась. - Не уверена, что этот термин подходит для таких высоких материй, но пусть. Так, о чём же я?.. А! Собственно, после следующей жизни Колесо Сансары закрутится для вас так же, как и для остальных душ. Впрочем, не стоит думать, что чуть ли не бесконечный цикл смертей и перерождений – это хорошо. Жизнь за жизнью души постепенно стремятся к... - К покою? Просветлению? Вознесению? - скептически протянул Кинн. - Давайте сейчас не об этом, госпожа Йок. Та опустилась в кресло и что-то проворчала себе под нос. - Если она ещё и заявит, что случайности не случайны, мои глаза закатятся и уже не выкатятся обратно, - шепнул Кинн Поршу. Однако Порш даже не улыбнулся в ответ на его шутку. Порш вообще никак не отреагировал, очень впечатлённый речами Йок. Кинн неожиданно понял, что Порш гораздо больше, чем он, подвержен вере в мистику, высшие силы и прочее. “Каждый день узнаю о нём что-то новое”, - уже далеко не впервые подумал Кинн. Сам-то он поверил, лишь когда раскопал доказательства, а вот Порш, видимо, поверил и без них. - Я только знаю, что всё сказанное мной может иметь значение, - Йок прикрыла глаза рукой, будто от Кинна и Порша исходил слепящий свет. - И я почти уверена, что сила ваших чувств перенесёт вас обоих через пространство и время... Эта связь уже стала настолько прочной, что... - ...что позволит мне и Кинну встретиться вновь? - с надеждой закончил за неё Порш. Кинн, тем временем, не отрывал взгляда от Йок, не в силах ни говорить, ни двигаться. Его вдруг потрясло осознание, что из-за брака с ним Порш вынужден теперь нести бремя проклятия, что именно его, Кинна, любовь станет причиной насильственной смерти Порша. Но сам Порш выглядел совершенно спокойным. - Порш! - Кинн заглянул ему в глаза. Может, Порш от сильного волнения не понимал, на что обрёк себя, связавшись с ним? Порш, казалось, больше думал о шансе на перерождение, о шансе встретиться с Кинном в новой жизни, чем об этой жизни и о насильственной смерти в её конце. - Не волнуйся, Кинн, - Порш смотрел на него вполне осмысленно, и голос звучал твёрдо. - Со мной всё в порядке. - Господин Кинн, не теряйте надежды, - бодро посоветовала Йок. - Проклятие может помешать вам переродиться, но, возможно, связь между вами сделает так, что всё произойдёт самым лучшим образом. - Так или иначе, мы узнаем это только после долгой и счастливой жизни вместе, - Порш положил руки на плечи Кинна и чуть сжал их пальцами. Кинн помрачнел. Как Порш мог быть таким спокойным, когда его жизнь оборвётся насильственно? Для Кинна это было одинаково ужасно – произойдёт это завтра или спустя долгие годы. - Госпожа Йок, извините, - сказал Кинн, изо всех сил стараясь, чтобы его голос не подрагивал от эмоций, - я хочу поговорить со своим мужем наедине. - Конечно-конечно, - Йок снова резво поднялась на ноги и поспешила к выходу из гостиной, не спуская с Кинна и Порша благоговейного взгляда. - Порш, мы ведь сможем поговорить ещё не раз. Звони мне в любое время. - Да. Спасибо тебе за помощь, - поблагодарил Порш. - Не провожайте меня, - Йок улыбнулась и покинула гостиную. Когда за ней закрылись двери, Кинн глубоко вздохнул, прежде чем начать разговор. - Помощь! - с сарказмом вспылил он. - Порш, ты разве не понял, о чём она говорила? - Я всё понял, хотя и не сразу, - заверил его Порш. - Но не боюсь. Зато Кинн боялся. Но продолжать не решался, так как опасался, что выдаст себя с головой. Он отпустил Порша и отвернулся. Никогда, даже во время самых опасных ситуаций, не ощущал Кинн на языке настолько холодного, горького вкуса. Вкуса страха. - Я не намерен так легко смириться, - напряжённо произнёс Кинн. - Я буду бороться. Мы найдём решение. Мы похороним наши чувства, будем жить порознь. - Что ты несёшь? - Порш вздрогнул. - Предлагаешь отречься от чувств, от нас? Притвориться, что между нами ничего не было? Так просто, будто свечу задуть? - Да! - вскинулся Кинн, ударив кулаком по стене. - Да! Я сейчас же уеду отсюда, а ты оставайся. - Кинн, неужели ты всерьёз надеешься, что это поможет? - мягко спросил Порш. Кинн почувствовал, как страх за любимого человека обручем сжал грудь, не давая вздохнуть. Он понимал: несколько месяцев назад это сработало бы. Но не сейчас. - Не надеюсь, - глухо признал Кинн. Губы Порша тронула ласковая улыбка. - Послушай, о том, что случится, мы узнаем, только когда это случится, - Порш обнял его со спины, уткнувшись подбородком ему в плечо. - А случится это после долгих счастливых лет. До тех пор нет смысла напрасно терзать себя. Ведь этим мы ничего не изменим. Кинн развернулся в его объятиях. Посмотрел в глаза, обвёл взглядом всего Порша. Тот держался спокойно и уверенно. Ничто в его облике не выражало даже намёка на страх или сомнение. Кинн почувствовал гордость за Порша, за его храбрость и самообладание. И ещё Кинн почувствовал новый прилив любви. - Ты действительно больше ничего не боишься, Порш? - спросил он. - Я у тебя многому научился, мой смелый гангстер, - Порш подмигнул ему. Они долго стояли, обнявшись, и молчали. - Я реально многому научился, - прошептал Порш, наконец. - Как раз сегодня утром подумал, что уже несколько недель не страдаю от приступов страха. И не только благодаря урокам дыхательной гимнастики. Но и кое-чему ещё. - Да? Какой же мудрости ты смог у меня набраться? - поинтересовался Кинн, невесело усмехнувшись. - Ну, например, когда перед тобой появляется важное дело, ты просто берёшь и выполняешь его, - серьёзно сказал Порш. - Потому что страх – чувство разрушительное. А жизнь слишком ценна, чтобы растрачивать её на такие ощущения. Кинн не ответил, потому что в горле стоял комок, мешавший говорить. - Кинн, у нас впереди долгие годы, и я не собираюсь провести их в страхе, - решительно заявил Порш. - Хорошо, не будем бояться, - согласился Кинн. - Мы обеими руками вцепимся во время и заставим его послужить нам. - Притворимся, что на излёте жизни нас будет ждать мирная смерть во сне, - прибавил к его словам Порш. - И ничто не в состоянии разлучить нас, - с чувством дополнил Кинн. - Ни оружие, - шептал Порш. - Ни проклятие. Ни смерть. - В мире нет ничего – только мы двое. Навсегда, - Кинн поцеловал его в губы.

❧❧❧

- Каждый раз, - шептал Порш, - ты заставляешь меня чувствовать совершенно по-новому. Кинн приник губами к ямке между его ключицами, вдыхая аромат цитруса, которым благоухала кожа Порша после ванны. Затем Кинн чуть отстранился и залюбовался полуобнажённым мужем. Это, как всегда, было великолепное зрелище. Порш начал дышать глубже, и Кинн непроизвольно подхватил ритм его дыхания. - Хочу видеть тебя, Порш, - страстно произнёс Кинн, - всего. Порш сделал ловкое движение бёдрами, и тяжёлое махровое полотенце соскользнуло с его талии, открывая для взгляда Кинна обнажённое тело. Перешагнув через упавшее к ногам полотенце, Порш выглядел божеством, которое ступило на землю. Огонь в камине и лунный свет превратили его в статую из золота и серебра. Стоя перед Кинном, Порш провёл руками по его груди в полурасстёгнутой рубашке. Порш наслаждался взглядом мужа. Кинн опустился на колени и потянул его за собой вниз. Порш, опустившись рядом с ним, не смог удержаться от радостного восклицания, почувствовав обнажённой кожей мягкий ворс белоснежного ковра. Отпустив его, Кинн начал раздеваться. Но не успел он взяться за край рубашки, как Порш перехватил его руки. - Дай-ка я сам тебя раздену, мой король, - дразнящим голосом предложил Порш и взялся за дело. От его прикосновений Кинну стало теплее, чем от огня в камине. Сняв с него рубашку, Порш отбросил её в сторону и положил руки на пояс брюк. Кинн, не спуская взгляда с лица Порша и стараясь не смотреть на то, что делают его пальцы, откинулся назад, опёршись на руки, чтобы тому было удобнее. Порш улыбнулся и стянул с него брюки. Кинн закрыл глаза и, когда от белья освободился его возбуждённый член, издал стон облегчения. В ответ послышалось довольное бормотание Порша. Кинн готов был броситься на него, и губами, языком, руками заставить вместо мурлыканья издавать стоны и чувственные вздохи, но Порш упёрся ладонью ему в грудь и опрокинул на спину. Открыв глаза и подняв брови, Кинн в восторге уставился на него: похоже, сегодня Порш решил поиграть в соблазнителя. По крайней мере, об этом свидетельствовали его улыбка и жадный взгляд. Кинн обожал, когда у Порша появлялся такой настрой. - Мой король, - мурлыкал Порш. - Король моего сердца! Мой лев... - Имей в виду, мой бесценный фаворит, - с наигранной строгостью предупредил Кинн, поймав его руку и слегка прикусив кончики пальцев, - твой король сейчас голоден, и, если его заставят долго ждать, он просто проглотит своего кота. - Проглотит? - переспросил Порш, и в его голосе был неприкрытый вызов. - Скорее, лев сам станет жертвой моего кошачьего аппетита. - Что ж, попробуй, мой ненасытный кот, - подзадорил его Кинн. Порш облизал губы. Это лёгкое движение заставило Кинна сжать зубы, чтобы не застонать от непреодолимого желания схватить его и подмять под себя. - Мой лев... в чём-то тоже остаётся котом, - игриво протянул Порш. - Котом? Я? - в голосе Кинна звучала весёлая ирония. - Хочешь докажу? - Порш хитро улыбнулся. - Рискни, - разрешил Кинн, пообещав себе не терять самоконтроль. - Здесь ты, конечно, лев, - сказал Порш, поглаживая ладонью его торс. - Сильный, мощный. Порш замолчал, тронув соски Кинна сначала пальцами, а потом проведя по ним языком. Чувство острого наслаждения пронзило Кинна насквозь и сосредоточилось в паху. Из последних сил он оставался неподвижным, стискивая в кулаках густой ворс ковра. Но от сдавленного рыка всё же не смог удержаться. - Ты даже рычишь, как лев, - одобрительно заметил Порш. Его влажное дыхание словно обжигало Кинна. Порш вытянулся рядом с ним, и Кинн думал, что сойдёт с ума: твёрдые соски Порша прижались к нему, напряжённый член Порша щекотал его бедро. - Порш!.. - из горла Кинна вновь вырвался рык. - М-м-м... мне так нравится твой рык, - выдохнул Порш, пробежав руками по его плечам и шее. Порш мял их пальцами, ощупывая каждый участок упругих мускулов. - Здесь тоже не чувствуется кота. Только львиная натура, - пальцы Порша оказались у покрытого щетиной лица Кинна. - И здесь тоже... Кинн попытался схватить его за пальцы зубами, но Порш быстро убрал руки от его лица. Глаза Порша сверкнули весельем. Секунду назад Кинну казалось, что он достиг максимума возбуждения, но новая волна сладостного томления заставила его задрожать как в лихорадке. Порш, как обычно, весь состоял из контрастов. Драгоценный камень с тысячью граней. Проживи Кинн с ним всю жизнь, многие из этих граней так и останутся неизвестными. Возможно, для подобного познания души и проходили через цикл смертей и перерождений? Чтобы лучше познать свою родственную душу... “А мне, вероятно, осталась только эта жизнь...” - мелькнула у Кинна невольная мысль. Он стал сразу гнать мрачные мысли, вспомнив об обещании, которое они с Поршем дали друг другу. - Кажется, я нашёл место, где живёт кот! - радостно воскликнул Порш, поглаживая его за ухом. - Одно-единственное, - усмехнулся Кинн, погружаясь в истому. - Больше нет. - А вот второе! - Порш наклонил голову и укусил его за мочку уха, поиграв с двумя серебряными колечками серёг. Больше Кинн не мог сдерживаться и, обхватив Порша за спину, привлёк к себе. - Ага, я прав! - Порш ловко увернулся от его объятий. - Я угадал! Здесь тоже живёт котяра. Пальцы Порша пробежали по руке Кинна к сгибу локтя, где пульсировала артерия. Отведя взгляд от вздрагивающей кожи, Порш внимательно посмотрел Кинну в лицо повлажневшими глазами. Потом Порш взял в обе руки ладонь Кинна и поцеловал её поверхность. - Вот ещё, - как-то очень ранимо пробормотал Порш. - Здесь уживаются и лев, и кот. В этой ладони ты держишь пистолет. Но она становится такой ласковой, когда ты касаешься меня. Жестокость и нежность. Его слова приятным дождём омыли Кинну душу. Жестокость и нежность. Мафиози и возлюбленный. Един в двух ипостасях. Кинн никогда не верил, что такое возможно. Что он может отдаться одному чувству, не рискуя потерять другое. Порш доказал обратное. Отпустив руку Кинна, Порш наклонился и приник к его губам. Но не успел Кинн распробовать вкус страстного поцелуя, как Порш вновь поднял голову. - Сейчас я покажу самое твоё львиное место, Кинн, - шаловливо шептал Порш, легко целуя его, оставляя влажные метки на шее, груди, кубиках пресса, быстро приближаясь к члену. Кинн громко задышал, комкая в руках ворс ковра. Порш, между тем, уже касался пальцами и губами кожи рядом с тазовыми косточками, совершенно не скрывая своих намерений. Кинну стоило лишь вспомнить, на что способен Порш в минете, как в голове помутилось. - Порш! - прохрипел он, подрагивая всем телом. Наконец, Порш коснулся губами его твёрдого члена. - Здесь, - медово произнёс Порш, - твоё самое львиное место, Кинн. Кинн ничего не сказал в ответ, не в силах ни думать, ни дышать. Остался лишь бешеный стук сердца и чувство упоительного блаженства, пока Порш скользил по его члену губами и языком. - Порш!.. - со стоном вырвалось у Кинна, когда оргазм был уже близко. - Ш-ш-ш, мой лев, - остановил Порш его. - Я ещё не всего тебя обласкал. И тут он поцеловал Кинна в набухшую головку члена. Лёгкий поцелуй, простое касание губами. Однако внутри у Кинна всё сжалось, готовое взорваться в экстазе. Порш ещё раз провёл языком по его члену и тут же поднял голову, обратив к Кинну мерцающий, словно чёрный бриллиант у него на пальце, взгляд. Тело Кинна судорожно вздрогнуло, и он откинулся на спину, отдавая себя во власть сладкого спазма, почти теряя сознание и погружаясь в огненную бездну оргазма. Но бездна стала в тысячу раз глубже, когда Кинн заметил, как Порш наблюдает за ним. Порш довольно улыбнулся, глядя, как Кинн приходит в себя, с хрипом ловя дыхание. В ответ Кинн с очередным рыком схватил его и прижал спиной к ковру: губы Кинна впились в губы Порша, руки Кинна жадно ощупывали все изгибы горящего тела Порша. Кинн сжимал его член, ласкал соски, целовал шею, покусывая кожу. - Разве не круто, - жарко выдохнул Порш между стонами, которыми сопровождались прикосновения Кинна, - что во мне... так много... от кота?.. - Да, и мы так подходим друг другу, - Кинн прижался к нему, снова готовый к любовному сражению. - М-м... определённо... - Порш задыхался от его ласк. - Быстрее, мой лев... Кинн с вожделенной улыбкой вдруг отстранился от него. - Встань на колени, Порш, - хрипло приказал он. Порш взглянул на него из-под ресниц. - На колени, Порш. Сейчас же, - повторил Кинн. Порш ничего не ответил, но Кинн заметил, что Поршу понравилось, когда он начал действовать агрессивно. Весь подрагивая, Порш повиновался и встал перед Кинном на колени. Кинн придвинулся к нему почти вплотную, глядя в глаза. Провёл рукой по груди Порша, по боку, по бедру, колену, голени, пока пальцы не коснулись ступни. Порш поёжился от щекотки, вызвав на губах Кинна улыбку. - Не двигайся, - прошептал Кинн, проводя рукой в обратном направлении. Когда он достиг бедра, то на мгновение задержал там ладонь. - Раздвинь ноги, Порш, - отдал ещё один приказ Кинн. Шумно дыша, Порш исполнил приказ. Он расставил колени так, чтобы рука Кинна могла свободнее проникнуть между ягодиц. - Ещё, мой бесценный. Шире, - приказал Кинн, всё ещё не дотрагиваясь до него. - Дай мне полюбоваться всем тобой. Да, так. Теперь... Последовали новые распоряжения. Порш послушно исполнял их все. В какой-то момент, повинуясь, он опёрся руками на ковёр, так что его ягодицы призывно поднялись. Кинн почувствовал, как изнутри его охватывает сильнейшее возбуждение, как вновь напрягся от прилившей крови его член. Перед ним был лучший любовник в жизни, согласный на любые секс-игры. И, даже узнав, что проклят вместе с мужем, все эротические позиции Порша всё равно были полны покорности и доверия. Это поражало Кинна, наполняло ещё более сильной любовью, страстью и острым желанием. - Держись за ворс ковра, Порш, - с горячностью приказал Кинн. - Держись крепче. “Я хочу, чтобы даже после смерти ты не смог этого забыть, Порш”, - подумал он. Порш сделал, как Кинн велел, схватившись за густой ворс ковра. Медленно и нежно Кинн ласкал его. Порш прикусил нижнюю губу, но не смог сдержать рвущиеся наружу стоны. Каждый его вскрик отзывался в душе Кинна блаженством и радостью, не меньшими, чем испытывал Порш. Порш задыхался, с силой сжимая ворс. У Кинна кружилась голова от желания, но он удерживал себя, зная, что потеряет над собой последний контроль, как только их тела сольются. Кинн знал, что будет любить сегодня Порша час, и ещё час, и ещё... Кончиками пальцев Кинн захватил член Порша и почувствовал, как тот стал быстро набухать. С губ Порша срывались невнятные звуки. Он обратил к Кинну требовательный взгляд. Молящее выражение вкупе с требовательностью почти лишили Кинна самообладания. Он уже готов был поддаться искушению и опрокинуть Порша на ковёр, погрузиться в жар его тела, но удержался. Кинн снова вернулся к ласкам: гладил член Порша, проникал в его тело влажными пальцами. Выкрикивая что-то неразборчивое, Порш выгибался под руками Кинна, а тот касался его всё быстрее и ритмичнее. Порш зашёлся в особенно протяжном стоне, по его телу одна за другой пробегали судороги оргазма. Кинн порывисто привлёк его к себе. Порш же, прижав ладони к груди Кинна, стал покрывать жаркими поцелуями его губы, щёки, шею. Кинн подхватил его за ягодицы и прижал, дрожавшего, шепчущего признание в любви, ещё крепче к себе. - Я родился, чтобы любить тебя, Порш... - страстно простонал Кинн, врываясь в его тело. - И быть с тобой вечно. - Да... вечно... - повторил за ним Порш, закрыв глаза и приоткрыв губы для поцелуя. Кинн поцеловал его и стал входить в Порша глубже. Прошло ещё немало времени, пока Кинн позволил себе дойти до пика наслаждения на ковре в золотистых отблесках огня из камина.

❧❧❧

Перед тем как дать Поршу погрузиться в сон, Кинн нежно целовал его волосы, лицо. Вскоре Порш уснул, положив голову на руку мужа. Кинн обнимал его за плечи, а чтобы Порш не замёрз, укрыл пледом. Кинн почти всю ночь не позволял ему спать, занимаясь с ним сексом всеми известными способами, заново познавал его тело до самых укромных мест, познавал его сердце до самых потаённых желаний, познавал его душу до самых дальних уголков. Порш так идеально подходил к телу Кинна, так идеально подходил к его душе... Каждый день и каждую ночь своей жизни с ним Кинн делал новые открытия. Прежде Кинн знал о себе лишь то, что знаком с криминалом лучше, чем большинство других людей. Порш же заставил его почувствовать себя хорошим и благородным. И любимым. Кинн тяжело вздохнул. За что высшие силы наградили его таким подарком и за что в будущем отнимут? За все семейные преступления? Впрочем, Кинн готов ответить за них, чтобы этого не пришлось делать его братьям. С чем он мириться не желал, так это с тем, что Поршу придётся отвечать вместе с ним. Просто потому, что они в браке и любят друг друга? Потому что Порш в день свадьбы поклялся разделить со своим мужем всё? Это самая невообразимая несправедливость, которую Кинн когда-либо встречал. Утешало лишь то, что и сам он не проживёт дольше, чем Порш. “Погибнем в один день... Но, вероятно, не в один час, не в одну минуту... Или хоть в этом повезёт? - сумрачно размышлял Кинн. - В любом случае, надеюсь, что я погибну первым, пусть даже на минуту раньше. Не хочу видеть смерть Порша”. Его душу охватили гнев и негодование. Зачем действительно высшие силы так жестоко пошутили над ним, дав ему Порша? Зачем он безнадёжно полюбил Порша? Полюбил его своенравный характер, красоту, непокорность и преданность... Дурацкое заступничество за друга, укравшего часы. Необычные изображения на футболках. Дерзость чуть ли не в каждом слове. Смех, эхом разносящийся по всей резиденции, когда Порша что-то смешило до слёз. Кинн снова вздохнул. Почему высшие силы оказались так безжалостны, сделав его таким счастливым, а в самом конце жизни собираются низвергнуть его в отчаяние и безысходность? Без особой надежды на перерождение. Внезапно Кинн ощутил влагу на своих щеках, но не стал вытирать лицо – не хотелось даже на мгновение выпускать Порша из объятий. Наоборот, он лишь теснее прижал к себе Порша, понимая, что его переживания – бледная тень того, что придётся вытерпеть спустя долгие годы... “Спустя долгие годы... - дошло до Кинна, когда в окна попали первые робкие лучи солнца. - Сколько же точно нам с Поршем отмерено? Двадцать лет? Тридцать?” Он зарылся лицом в волосы Порша, чувствуя, как всё внутри запылало нестерпимой болью утраты. “Мне вообще не следовало влюбляться, - с горечью думал Кинн, - раз я не смогу спасти любимого человека. Мужа, пламенного любовника”. - Нет, я не сдамся, мой игривый кот, - прошептал он, любуясь лучами солнца, играющими в волосах Порша. Прозвище ему понравилось. Оно так подходило Поршу, игривому, гибкому, постоянно мурлыкавшему. Это было даже лучше, чем “фаворит”, “бесценный” или любое другое прозвище, которыми Кинн его награждал. - Я люблю тебя, Порш, и я не сдамся, - тихо произнёс Кинн, поглаживая его по волосам. - Я найду тебя везде, где бы мы ни оказались после смерти.

❧❧❧

Йок была занята слишком обыденным для провидицы делом – варила суп. Впрочем, необычный суп. Помешав в кастрюле большой ложкой, Йок протянула низким, скрипучим голосом: - Любо-о-о-овь! Затем оторвала красный стручок от связки, висящей под потолком, и стала окунать его в суп. - Много-много перца! - воскликнула она. Взяв со стола увесистый кусок телятины, Йок опустила его в кастрюлю и поучительно проговорила: - Много-много мяса. Больно, но необходимо. Щедро зачерпнув ложкой из солонки, решительно закончила: - Много-много снов в новой жизни! Йок накрыла кастрюлю крышкой, улыбнулась и ушла в другую комнату.

❧❧❧

В тени винограда и плюща, обвивавших террасу, был накрыт стол. Крахмальные салфетки, ваза со свежесрезанными розами, серебряные приборы – всё было безукоризненно и роскошно. Кинн опёрся ладонями на стол, наблюдая, как Порш завтракает. - Хн, Порш, - вдруг заметил он после недолгого молчания, - у этого стола высота удобна не только для трапез. - Пф! В медовый месяц у тебя чуть ли не каждую минуту лишь одно на уме, - фыркнув, Порш вскочил на ноги, прихватил с собой тарталетку и быстро обошёл стол, прежде чем Кинн успел приблизиться к нему. - Учти, никакой мафиози не сможет жить одной любовью. Ему нужна и физическая пища. Подожди хотя бы, пока я позавтракаю. - Хорошо. Завтракай, если хочешь, - Кинн решил не настаивать и, сделав глоток из чашки с кофе, хитро взглянул на него. - Я могу заняться с тобой этим и после завтрака. - П-ха! Тебе сначала надо меня поймать, - с вызовом бросил Порш. - Предлагаешь мне заняться охотой, мой игривый кот? - медленно, словно в размышлении, уточнил Кинн. - Что ж, пожалуй, погоняемся. - Гонка будет продолжаться весь день? - в свою очередь, уточнил Порш. - Нет, Порш, она будет продолжаться недолго, - усмехнулся Кинн. - Как только я поймаю свою жертву и затащу к себе в берлогу, я быстро с ней расправлюсь. Начну, наверное, с поцелуев. Сначала в твою упругую... - Так, ша! - Порш замахал на него руками. - Прекрати, или мне придётся идти в спальню голодным. - Лично я и так слишком голоден, чтобы ждать, когда мы отправимся в спальню, - Кинн снова начал приближаться к нему, на ходу расстёгивая рубашку. Взгляд Порша автоматически приклеился к его обнажающейся груди. - Чёрт подери, Кинн, после свадьбы ты стал ещё более озабоченным, - упрекнул он. - Как будто ты – нет, - парировал Кинн. - И я, - сокрушённо согласился Порш. Обилие секса в их жизни не истощало страсти. Заниматься сексом было для них ритуалом обновления, ежедневной клятвой в любви и преданности друг другу. А только самая безграничная любовь и преданность справятся с тем, с чем предстоит справиться им в день их смерти. Порш мотнул головой, словно встряхивая мысли, и посмотрел на Кинна провокационным взглядом. - Чем дольше я смогу заставить своего хищника ждать, тем более голодным он будет, - поддразнил Порш. Кинн шутливо зарычал, неотступно следя за каждым его движением. - Да, и как только ты накормишь своего хищника, он устроит тебе нечто романтичное, - вдруг сообщил Кинн. - Романтичное? - удивлённо переспросил Порш. - Именно, - подтвердил Кинн. - Синьор Порш, а давайте рванём в Венецию? - Ха-ха-ха, - развеселился Порш, - а давайте, синьор Кинн!

❧❧❧

Кинн и Порш долгое время шли по лабиринту пересекающихся улочек, затенённых проходов между домами, узких переулков, маленьких площадей и двориков, не уточняя ни направления своей импровизированной прогулки, ни конечной её цели. Порш уже успел привыкнуть к Венеции, к её неспешно-плавному, как течение бесчисленных каналов, ритму, к её старинному облику с отсутствием какого бы то ни было намёка на высотные здания, к её ажурной веренице окон, покрывающих по вечерам мягкой позолотой гладь Большого канала... Порш не спрашивал Кинна, как долго ещё они здесь пробудут, и не думал о том, куда направятся дальше в своём свадебном путешествии. Порш просто давно признался себе в неоспоримом и с каждым днём становившемся всё более очевидном факте – ему было не особо важно, где именно быть, потому что главным являлось быть с Кинном. Кинн внимательно разглядывал попадавшиеся им на пути здания, но чаще всего он бросал довольные взгляды на счастливую улыбку Порша. Медовый месяц определённо удался, и возвращаться в Таиланд пока совсем не хотелось. Тем не менее, Кинн испытывал потребность поговорить с Поршем о той жизни, к которой они вернутся в родной стране. Вернее, об опасной части их жизни. - Порш, - позвал Кинн. - А? - откликнулся тот и, оторвав взгляд от витрины с маскарадными масками, посмотрел на мужа. Лицо Кинна было серьёзным, и Порш настороженно подобрался. - Мне кажется, нам стоит обсудить твою привычку совать голову в пекло, - размеренно начал Кинн. - Например, как в тот раз, когда ты рванул за Пхайю в горящий дом Вегаса. Чёрт, да даже случай с кражей Рэйном моих часов и твоим последующим заступничеством тоже мог закончиться для тебя плохо. Если б ты меня не заинтересовал, я позволил бы своим людям довольно жестоко разобраться с тобой. И это я лишь половину всего перечислил. Мне стоит и в будущем всегда ожидать того же? - Ну-у... - уклончиво протянул Порш. - Порш, - Кинн вздохнул, - я хочу понять, это было из-за того, что ты не веришь в способности своих друзей трезво оценить свои силы, или это просто твоя импульсивность? - Второе, наверное, - решил Порш, перейдя на столь же размеренный тон. - Иногда я не думаю, прежде чем делать. Или думаю недостаточно хорошо. Хотя вообще-то я стараюсь быть рассудительным. И, в целом, забочусь о том, чтобы не совершать глупых или безрассудных поступков. - Но? - усмехнулся Кинн. - Но я обнаружил, что мне нравится, когда вокруг происходит что-то напряжённое, волнующее, - со смешком признался Порш. - Не могу сказать, что мне понравилось видеть тебя, истекающего кровью на яхте Танкхуна, когда он меня похитил. И твои постоянные выезды на встречи, нередко заканчивающиеся перестрелками, всегда будут стоить мне, по крайней мере, нескольких кошмаров. Однако ничто не остановит меня от того... э-э-э... чтобы снова, как ты выразился, полезть в пекло за своими друзьями. И особенно – за тобой, Кинн. Я для того и хочу стать твоим телохранителем. Пойми, даже если ты попросишь меня не рисковать, я всё равно последую за тобой куда угодно: в заброшенное здание, в темноту подворотен, в канализацию или в тот же пожар. Если там ты – я тоже буду там. - Если будешь считать, что я в опасности? - хмуро спросил Кинн. - Да, - Порш кивнул. - Прости, я просто не смогу удержаться. - Ты понимаешь, что при моей работе я попадаю в такие ситуации регулярно? - ещё более хмуро спросил Кинн. - Да, понимаю, - со вздохом ответил Порш и, остановившись рядом с ним на маленьком каменном мостике, посмотрел ему в глаза. - Но я не боюсь за себя, Кинн. И я буду меньше бояться за тебя, если ты позволишь мне прикрывать твою спину. - Мне будет очень тяжело позволить тебе это, - честно сказал Кинн. - Я знаю, - Порш улыбнулся. - Но ты постарайся, хорошо? Кинну вдруг пришло в голову, что однажды, когда они в очередной раз сначала стали единым целым, а потом будто раскололись на две части... каждый при этом взял что-то у другого. Кинн словно передал Поршу свою смелость, а в его сердце проникла уязвимость, ранее принадлежавшая Поршу.

❧❧❧

Порш нырнул с борта, и палуба яхты, которую они купили и назвали “La Forte”, слегка качнулась. Кинн залюбовался его обнажённым телом в воде. Вот уже целую неделю яхта стояла у острова, где, кроме них, не было ни единой души. Кинна это полностью устраивало. Именно таким и должно быть завершение медового месяца. Порш вынырнул из воды и, убрав со лба мокрые волосы, улыбнулся. - Хэй, любимый муж! - весело крикнул он Кинну. - Давай наперегонки! Кто быстрее доплывёт до острова! И уверенным кролем направился к пустынному белому берегу. Не отрывая от Порша взгляда, Кинн неторопливо сбросил обувь и снял шорты. Порш не успеет доплыть до берега. Кинн собирался догнать его раньше. И они займутся сексом в этой чистой воде, настолько синей, что невозможно определить, где кончался океан и начинались небеса. Так и случилось. А потом... Кольца блеснули ярким светом благородного металла, словно требуя внимания. Отдыхая в объятиях Кинна на белом песке, Порш вытянул руку вверх, к пышным облакам, и стал лениво смотреть, как в лучах яркого солнца сверкают кольца на его безымянном пальце. А ещё ему нравилось чувствовать кожей пальца замысловатую гравировку. - Кстати, Кинн, я так и не спросил у тебя о тексте гравировки на наших кольцах, - с улыбкой сказал Порш. - Там дата нашей свадьбы, инициалы и... фраза, символизирующая наш союз, - Кинн тоже улыбнулся. - “Однажды и навеки”. Порш, я навеки буду благодарен за то, что мы однажды встретились. И мне жаль, что то, какая смерть нас ждёт... - Ш-ш-ш! - шикнул на него Порш, перебив. - Хватит слишком часто думать об этом, Кинн. Мы же пообещали друг другу. И вообще... эту проблему пусть решают те стариканы, которыми мы станем к тому времени. Кинн невольно рассмеялся. - В любом случае, что бы ни ожидало нас в будущем – знай, я всегда буду с тобой, потому что я тебя люблю, - твёрдо добавил Порш, глядя ему в глаза. - Поверь, я не покину тебя, не разорву узы между нами, даже если это позволит мне избежать насильственной смерти. Мой дом здесь, с тобой. Сейчас, завтра, всегда. Я с тобой до конца, Кинн. - Порш, - Кинн вложил в любимое имя всю свою любовь. У него был необыкновенный дар – в одном слове он умел выразить столько эмоций: нежность и страсть, удивление и благодарность. В это мгновение Порш понял, что больше ему не нужны советы Йок. Всё, что ему нужно знать о своём будущем, Порш мог прочитать в глазах Кинна.

⊰◦°˚The End˚°◦⊱