Нерушимые узы

Стояли сумерки – нечто среднее между светом и мраком, то время суток, когда предметы обретали изменчивые очертания, располагая к меланхолии и таинственности. Уже и сад с его небольшими аллеями, разбегавшимися от расположенного в центре бассейна, терялся в тенях и исчезал в полумраке. Сквозь высокие, от пола до потолка, двери, раскрытые настежь и выходившие в сад, было видно, что празднование Золотой свадьбы хозяев дома в самом разгаре. Гости смеялись, разговаривали и танцевали, а музыканты играли на скрипках, виолончелях и мандолинах. Когда же начали танцевать хозяева дома – господин Кинн и господин Порш, – музыка стала на удивление медленной и почти откровенно чувственной. Оба они были в золотисто-белых костюмах, сшитых по специальному заказу, а в петлицах их пиджаков красовались алые розы. Пара состарившихся супругов неспешно двигалась по мозаичному мраморному полу в тёплом мерцающем свете свечей. Они с упоением отдались во власть танца, пусть и не всегда попадая в ритм музыки. Тем не менее, движения их были слаженными, уверенными. Было видно, что этот танец далеко не первый в их долгой и счастливой жизни. Они танцевали и на своей Зелёной свадьбе, и на Деревянной, и на Оловянной, и на Фарфоровой, и на Жемчужной, и на Рубиновой, и на Сапфировой, и на тех, что были между всеми ними, то есть фактически на каждой годовщине... И вот теперь Кинн и Порш танцевали на своей Золотой свадьбе. Пятьдесят лет брачной жизни. Взгляд Порша задумчиво скользил над пламенем горящих свечей, рассеивавших полумрак огромного зала. На секунду задержав взгляд на таинственном мерцании фужеров, наполненных искрящимся вином, он залюбовался золотистыми бликами на витиеватых ножках подсвечников и таинственными тенями, танцевавшими на стенах. Порш мог бы бесконечно любоваться этим зрелищем, причудливо сочетающим покой и будоражащую воображение романтику. В старости он стал таким сентиментальным... Переведя взгляд на своего мужа, Порш улыбнулся. Широкие плечи под великолепным золотисто-белым пиджаком Кинна по-прежнему выдавали в нём сильного мужчину. Он и в самом деле до сих пор искусно боксировал. Это искусство не раз спасало ему жизнь, даже когда стало даваться всё труднее. Белоснежная рубашка подчёркивала его ухоженную кожу, которая хоть и не была столь же великолепной, как в молодости, но, благодаря продвинувшейся медицине, выглядела здоровой. Помимо розы в петлице, единственным украшением красивого костюма Кинна служил крупный бриллиант, сверкавший в изысканных складках широкого шейного платка. И, несмотря на безупречное мастерство портного, одежда Кинна всё ещё не могла скрыть ни его мощной мускулатуры, ни его с трудом сдерживаемой внутренней силы. Кинн на протяжении всех прожитых лет с невероятным упорством желал оставаться сильным, и несколько личных тренеров помогали ему в этом. Всё потому, что он не собирался встречать свою гибель слабым и немощным стариком. Если уж ему суждено умереть насильственной смертью, то те, кто явятся его убить, должны будут постараться. Очень постараться. Порш, конечно, тоже не отставал от Кинна и изо всех сил пытался не замечать, как годы всё-таки берут своё. Впрочем, бывали плохие дни... дни, когда боль в суставах, боль от огнестрельных ранений, полученных в молодости, становилась такой невыносимой, что Порш едва сдерживался, чтобы мысленно не поторопить тех, кто однажды придёт их убить. Однако он всегда останавливался, ругал себя и не звал мысленно убийц. Ради Кинна. Порш мечтал, чтобы его любимый муж жил как можно дольше. А поскольку погибнуть они должны в один день, то и ему самому следовало прожить как можно дольше. И не надо притягивать к себе смерть из-за минутной слабости духа. Кроме того... да, пусть они были стариками, но чертовски крутыми стариками. Да, пусть они зачастую смешили своих молодых телохранителей устаревшими шутками и фразочками, но смешили ведь, забавляли, а не вызывали жалость. Да, пусть они были уже не так сильны, как в молодости, но всё равно оставались достаточно сильными для своего возраста. Многие другие люди их поколения вряд ли смогли бы бросить им вызов. Да что там! Даже более молодые не всегда могли это сделать. Внезапно Кинн крепче ухватил Порша за талию и на следующем же музыкальном такте сделал оборот. Ахнув, Порш вцепился в его плечи. - Полегче, Кинн, - рассмеялся он. - Я уже не так ловок, как прежде. Да и тебе стоит поберечься. - Опять будешь бухтеть о том, что двум стариканам так себя лучше не вести? - с весельем во взгляде поинтересовался Кинн. - Не буду, - Порш показал ему язык, чем наверняка вызвал шок у некоторых их гостей. - Всё же мы два крутых старикана. Круче нас только Танкхун, разъезжающий на не менее крутой коляске. Хотя мы, по крайней мере, пока не докатились до того, чтобы ворчать на всё подряд, строя молодняк. Тут Кинн тоже не смог сдержать смеха. - Поразительно, - вновь заговорил он после некоторой паузы, - что даже спустя столько лет, ты всё ещё от меня не сбежал. - К тебе это тоже относится, - усмехнулся Порш. - В самом начале наших с тобой отношений я и представить бы такого не смог – что однажды мы будем отмечать пятьдесят лет брака. Годы так быстро пролетели... И вот – Золотая свадьба. Звездец. Это, правда, мы? Те самые придурки, которые в первые дни после знакомства терпеть друг друга не могли? - Это мы, - с улыбкой подтвердил Кинн. И мир закружился, размытый, когда они заскользили в следующем танце, не похожем ни на что. Не размеренное вальсирование, а напористый, нагло чувственный танец в смешении стилей – так они обычно танцевали только наедине. Кто-то из гостей охнул, поражённый, не ожидавший от старой супружеской пары чего-то подобного. Но Кинн никогда не подстраивался под социальные ханжеские условности в молодости и не собирался подстраиваться под них в старости. Кинн всегда танцевал так, как хотел, и Порш, обнимая его, позволяя ему вести, становился от этого лишь счастливее. Кинн двигался с присущей ему грацией – сильный, мощный и бесконечно уверенный в себе. Поршу не приходилось думать, он просто отдался бесконечному кружению по залу. Тело Порша звенело, отзывалось на движения тела Кинна... Руки на талии и спине притягивали Порша всё ближе... Ещё оборот... Порш смотрел в угольно-чёрные глаза Кинна неотрывно. - Что-то не особо ты сопротивляешься тому, что мы шокируем наших гостей, - вдруг шепнул Кинн ему на ухо. - Обычно ты куда менее покладист и часто пресекаешь мои... - Старческие выкрутасы? - хохотнул Порш. Кинн закатил глаза. - И почему же старческие? Разве в молодости я не вёл себя точно так же? - напомнил он. - Мне просто нравится тебя дразнить, Кинн, - со смешком признался Порш. - Перенял это у тебя, кстати. А насчёт того, чтобы пресекать твои выкрутасы... Пф! Как будто от этого хоть когда-то был толк. - Хм? Не хочешь даже попытаться в очередной раз? - Кинн изумлённо выгнул бровь. - Не-а, - отмахнулся Порш. - Пошло оно к чёрту. Сегодня наша Золотая свадьба и мой прекрасный муж может резвиться вволю.

❧❧❧

Шампанское плюс любимый муж. Это сочетание всегда ударяло Поршу в голову. Вот и сегодня, празднуя Золотую свадьбу, он чувствовал себя невообразимо пьяным. Но вот – празднование подошло к концу, гости разъехались. Братья тоже почти все уже отчалили. За исключением Танкхуна, который никак не мог перестать выкрикивать тосты. И, пока Кинн успокаивал расчувствовавшегося Танкхуна, Порш улизнул обратно в роскошно украшенный зал. Каждую годовщину он получал отдельное удовольствие от разворачивания подарков. Причём нравились ему, как правило, не сами подарки, а именно потрошение коробок и свёртков. Кинн называл это некой формой азарта – желание узнать, что находится там, а что вон там. Порш как раз вертел в руках одну из коробок с подарком, когда руки Кинна обняли его со спины. - Вот ты где, Порш, - ласково произнёс Кинн. - А я уже собрался отправить людей на поиски. Звоню тебе последние минут десять, а ты не отвечаешь. - Прости, я увлёкся, - Порш кивнул на разворошённые подарки. - Что ж, даже хорошо, что ты нашёлся именно здесь, - Кинн оглядел зал, усыпанный лепестками золотых роз. - Я хочу снова потанцевать с тобой. - Но музыканты уже уехали, - указал Порш, отложив обратно на столик одну из последних не распакованных коробок. - Разве нам нужна музыка? - между тем, спросил Кинн. - Ты прав, - Порш улыбнулся и, развернувшись в руках мужа, обнял его. Кинн сделал шаг назад и закружил его в вальсе. Поддавшись порыву, Порш вновь позволил ему вести себя. - Трам-пам-пам, трам-пам-пам, трам-пам-пам... - напевал Кинн, увлекая Порша по кругу. Тихий смех сорвался с губ Порша. Импровизированная мелодия смолкла, глаза Кинна тоже зажглись весельем. - Плохо, да? - поинтересовался он. - Я просто пытался обеспечить нас хоть каким-то подобием музыки. - Нет-нет, прошу тебя, продолжай, Кинн, - Порш быстро поцеловал его. - Ты поёшь замечательно. Я всегда тебе это говорил и повторяю сейчас. Если бы ты практиковался с юности, как Ким, то достиг бы не меньших высот мастерства. Кинн вновь что-то замурлыкал, легко ведя его по кругу, и ноги Порша скользили в ровном, плавном ритме. Свет свечей придавал всему вокруг умиротворяющую мягкость и неторопливость. Казалось, что не только Кинн и Порш, но и весь окружающий мир поплыл вдруг в медленном танце. Кинн и Порш то и дело смеялись, шептали что-то друг другу... Кинн прижимал к себе Порша всё крепче, что позволяло контролировать каждое его движение. Их тела почти слились. Вскоре они вообще почти не двигались, своими едва заметными движениями лишь обозначая танец. “Мы двигаемся как один человек... как будто мы не можем иначе”, - подумал Порш, наслаждаясь теплом, исходящим от Кинна. А тот снова закружил его по залу. Порш испустил неслышный вздох, чувствуя, что тело Кинна действительно движется вместе с ним в совершенно естественном ритме, словно они ощущали друг друга на всех уровнях – на физическом, на духовном, на ментальном. Впрочем, разве они не жили все минувшие годы так, как сейчас танцевали? Определённо жили. Но, разумеется, жизнь их была полна не только счастья. Бывали и редкие моменты горечи. Вместе они прошли через многое. Были ужасные ссоры, заканчивавшиеся хлопающими дверьми и последующими неминуемыми извинениями. А чаще всего – извинительным сексом. Они успели побывать во многих странах, во многих городах. В частности – в Лондоне, Праге, Нью-Йорке, Чикаго, Токио, Шанхае и Сингапуре, а недавно запланировали отправиться путешествовать по Италии, чтобы вновь прогуляться по тем местам, где были в свой медовый месяц. И пусть врачи им не рекомендовали пускаться в долгие перелёты, но Кинна и Порша никогда не останавливали их рекомендации. Момент серьёзной задумчивости Порша прошёл, когда Кинн опять замурлыкал мелодию вальса. Он послал Поршу широкую улыбку, на которую тот просто не мог не ответить. Немного погодя они перестали вальсировать, но не выпустили друг друга из объятий.

❧❧❧

Первым выбрался киллер с автоматом в руках. Он осторожно огляделся, водя дулом автомата по сторонам, прежде чем постучал по крылу автомобиля. Тогда принялись вылезать остальные, с оружием в руках, готовые открыть стрельбу. Человек с автоматом как раз разворачивался, чтобы открыть стрельбу по воротам резиденции знаменитого мафиози-бизнесмена Кинна и его не менее известного мужа-телохранителя Порша, когда из тёмного переулка неподалёку прогремел пистолет давно отошедшего от своей профессии Бига, припечатав напарника автоматчика к машине прямо у него за спиной. Тип с автоматом распластался на земле, прежде чем пистолет Бига прогремел вновь. Град пуль заставил задрожать капот автомобиля. Автоматчик мгновенно нажал на спусковой крючок, и по барабанным перепонкам всех вокруг ударил треск длинной очереди. Первая пуля задела угол стены у ворот резиденции, и охрану на территории дома хлестнули мелкие осколки кирпича. Следующие же пули длинной очереди практически разрезали некоторых их них пополам. Парень с автоматом повернулся и приподнялся на одно колено, чтобы обстрелять ворота, когда сразу две пули, выпущенные из пистолета Бига, раздробили ему череп. Он замертво рухнул на землю. Один из киллеров убегал на карачках, решив укрыться за автомобилем от пушки бывшего телохранителя. Он успел добраться до полуоткрытой дверцы машины, прежде чем Биг вогнал ему в спину три пули и заставил распластаться на земле. По инерции тот ещё проскользнул вперёд, но уже безжизненное тело споткнулось о край тротуара и упало навзничь. Звуки оживлённой перестрелки не могли не донестись до хозяев дома. - Угодили-таки в западню в собственной резиденции, - буркнул Порш и, переглянувшись с Кинном, достал свой пистолет.

❧❧❧

Когда-то тело Кинна двигали более могучие мускулы, чем теперь, но что есть, то есть. Черты его, раньше жёсткие, в последнее время выглядели будто затушёванными, смягчёнными – из-за обыкновенной старости. Однако, когда кто-нибудь встречался с неподвижным взглядом его чёрных глаз, взглядом, в моменты опасности совершенно лишённым выражения, человек мгновенно забывал обо всём остальном. Сейчас этот взгляд устремился в полумрак коридора; босс Кинн торопливо шёл вперёд, надеясь найти своего мужа раньше, чем... просто раньше. Взгляд Кинна был взглядом истинного сына мафии, многоопытного босса, который начал заниматься своим делом с самых юных лет, а начиная с двадцатилетнего возраста успел отдать приказ на физическое устранение большого числа людей. Людей скверных, но для многих сути это не меняло. Взгляд Кинна был взглядом человека, готового отдать приказ о начале настоящей резни по всему городу, если только он не доберётся до Порша. Тот, непоседливый даже в преклонных годах, отлучился, так сказать, разведать обстановку. “Я буквально на минутку, Кинн, не трясись! - заявил он перед тем, как покинуть спальню. - Только выясню, как там наши бойцы держат оборону и сразу же назад, к тебе. И, чёрт подери, нет – ты не пойдёшь со мной, Кинн! Я всё ещё твой телохранитель, а ты обещал слушаться меня в таких ситуациях. Оставайся здесь”. И вот – Порш всё не возвращался, хотя прошло уже гораздо больше времени, чем минутка. Разумеется, Кинн отправился за ним, отчаянно стараясь не думать о том, что именно сегодня – возможно, их последний день в этой жизни.

❧❧❧

Проникнувшие на территорию резиденции киллеры яростно стреляли во всё, что двигалось. Телохранители Кинна и Порша отвечали им не меньшей яростью. Во мраке ночи скрещивались трассы пуль. Одна из них поймала Бига, который не мог остаться в стороне, узнав по одному из своих источников, что на резиденцию его бывшего босса собираются устроить облаву. Пуля на миг пришпилила его к стене дома, и тут же тело Бига безжизненно сползло на землю. Последней мыслью Бига было то, что он совсем не жалеет о такой смерти. Он сам её выбрал. Выбрал в последний раз прийти на помощь господину Кинну, которого всегда любил... Киллер, вломившийся в бильярдную резиденции, давил на спусковой крючок автомата, когда в него угодили две пули: одна – в грудь, другая – в горло. Он был уже почти что мёртв, когда упал. И, тем не менее, не переставал поливать всё вокруг очередями пуль. Его автомат извергал целый град пуль, которые вдребезги разносили бутылки с вином над барной стойкой и с ужасным грохотом решетили саму барную стойку, за которой перезаряжали свои пистолеты телохранители. Среди них был и Порш. Опрокинутые шары с бильярдного стола катались по полу, громоздясь в куче щепок. Всё это вынудило телохранителей распластаться на полу и отползти в поисках другого укрытия. Порш воспользовался этим, чтобы вскочить и скрыться в ближайшем коридоре. Попутно ему вдруг вспомнились слова Чана, сказанные им пятьдесят лет назад: “Особенно на свадьбе. Многих мафиози убивают именно на праздничных мероприятиях”. Чана давно уж не было в живых, но Порш до сих пор ценил то, чему тот его научил, как его натаскал, чтобы Порш стал лучшим телохранителем Кинна. И Порш стал им.

❧❧❧

Всё произошло слишком быстро. Никто почти ничего не успел сделать, когда начался обстрел. Киллеры были отлично подготовлены, не уступая в навыках охране резиденции. Прекрасно спланированное нападение, расчётливое и безжалостное. Нападавшим удалось даже внести какой-то сбой в искусственный интеллект, который обязан был защищать хозяев дома. И из-за сбоя ИИ теперь то включал миссию “ЩИТ”, то выключал. Это пытались исправить, но элементарно не успевали. Кто-то из телохранителей погиб сразу, от первой ударной волны обстрела, кому-то повезло больше. От мощных выстрелов самого современного оружия окна разлетались тысячами осколков, а от гранат рушились стены. Оружие было настолько совершенным, что не спасали не менее совершенные бронежилеты. В конце концов, оружие нападения всегда делали лучше, чем оружие защиты. Сам воздух, казалось, наполнился ожесточённостью. Когда Порш увидел Кинна, то почувствовал облегчение. Вот только уйти незамеченными от киллеров у них не получилось. Шаг, другой... Дыхание Порша давно сбилось, но Кинн уже так близко... осталось сделать ещё пару шагов, чтобы до него дойти, чтобы вновь ощутить родное дыхание рядом... - Порш! - в ужасе воскликнул Кинн, когда обернулся и увидел его. Одновременно с этим криком раздались выстрелы. - Уходи... - прошептал Порш своему мужу. Тело Порша держалось из последних сил, вздрагивая от беспощадных пуль. Кинн не заметил того, как из глаз покатились слёзы... Он рванул к Поршу... Даже агония не исказила неизменной ласковой улыбки Порша... Подхватив его, Кинн выдохнул ему в губы: - Мы уйдём вместе, Порш. Поддерживая его, Кинн ловко развернулся, словно в танце, подставляя своё тело пулям... Они мечтали погибнуть вместе, обнимая друг друга. Их мечта вот-вот сбудется.

❧❧❧

Бронежилеты, по крайней мере, отсрочили их смерть, поэтому Кинн и Порш смогли добраться до ближайшего места, где получилось укрыться. По иронии это оказался тот самый зал, где несколько часов назад они танцевали на покрытом лепестками золотых роз мраморном полу, где стоял столик с подарками... Лепестки роз и подарки всё ещё были там, лишь слегка запылённые. Стоило Кинну и Поршу оказаться посреди зала, как ИИ всё-таки включил миссию “ЩИТ”, стремясь обезопасить своих хозяев. Открытый дверной проём зала и все его окна стали медленно закрываться жароупорными, пуленепробиваемыми щитами, опускавшимися сверху. - Порш... - Кинн тяжело сглотнул, по-прежнему крепко прижимая его к себе. - Когда двери и окна окажутся полностью заблокированными, покинуть это помещение будет невозможно до... - До полной зачистки киллеров нашими людьми, я помню, - хрипло закончил за него Порш, говоря с огромным трудом. - Так было раньше. Но ты ведь уже сообразил, что произошёл сбой, - Кинн осторожно опустился вместе с ним на пол. - Теперь от ИИ всего можно ожидать. Лучше вырубить его совсем. А для этого надо добраться до пульта управления. - Тогда поторопись, - сказал Порш. Кинн не ответил и не пошевелился. - Кинн?.. - и тут Порш понял, что поторопиться Кинн уже не сможет. Как и он сам. - Кинн... - с болью пробормотал Порш и закрыл на миг глаза, когда к нему пришло полное осознание. Он бросил быстрый взгляд на двери, потом – на окна. Последний рывок, и щиты с тихим стуком достигли пола, заблокировав все выходы из зала. - Порш... - губы Кинна чуть дрогнули в призрачном намёке на улыбку. Он посмотрел на Порша, чувствуя что-то нестерпимо острое в груди. Выражение лица Порша было совершенно непередаваемым. - Порш, неужели ты думал, что я, вопреки своим прошлым заверениям, позволю тебе умереть одному? Без меня? - мягко произнёс Кинн, чувствуя, как изо рта сочится кровь. По щекам Порша сплошными ручейками побежали слёзы, но он тоже слабо улыбнулся. Внезапно где-то на верхних этажах резиденцию начали сотрясать взрывы. - Это плохо, - вздохнул Кинн. - Хуже, чем уже есть? - Порш попробовал устроиться на полу удобнее, понимая, что только бронежилет препятствует его кишкам вывалиться наружу. Пока препятствует. - Если они успели заложить бомбы на верхних этажах, то на нижних этажах – тем более, - Кинн, как всегда, быстро соображал. - А мы с тобой находимся на первом этаже, Порш. - Хуёво, - ругнулся Порш. Впрочем, взрывчатка в этом зале пока не детонировала. Хотя это, вероятно, не очень надолго, а потом... Бежать, даже если бы они смогли, было поздно. Всё закончится здесь. Однако у них есть немного времени. О том, что будет дальше, Порш старался не думать. Ведь... похоже, в этот раз действительно всё. Неожиданно раздался звук таймера. Значит, тут действительно успели заложить взрывчатку. Порш заозирался, ища устройство с таймером. Нашёл. Красные мигающие цифры светились из кучи подарков на столике. Нервно вздохнув, Порш прижался ближе к Кинну. Играли, играли... доигрались. Сначала чуть ли не во врагов, затем в любовников – играли. Обручились, вступили в брак... Дрались, бесили друг друга, дразнили, спасали, вытаскивали... Уже давно неважно стало, кто сильнее. Важно – чтобы рядом, чтобы вместе. И чтобы так страстно, как только возможно. Но, главное, близко. Чтобы как сейчас – всего лишь руку протяни. Таймер тикал, отсчитывая минуты. Порш смотрел на таймер почти равнодушно – разве можно ненавидеть бездушную штуковину? Видимо, можно. Спустя пару минут отсчёт вдруг ускорился. Порш пришёл в ужас. - Не смотри в ту сторону, Порш, - сказал Кинн, заметив, как исказилось его лицо. - Просто забудь о бомбе. Если это последние наши минуты, давай проведём их в мыслях друг о друге. Порш послушался и обнял его крепче. Они умрут вместе. Одно ярчайшее мгновение – и они растворятся. Порш надеялся, что в его уже угасающем сознании навечно останется звучать голос Кинна. Надеялся, что узы, связывающие их, окажутся сильнее самой смерти. Порш так надеялся на всё это... Кажется, больше надежды было только в первые дни после первой близости с Кинном. Те странные, безумные дни, пристальные взгляды или взгляды украдкой – неустанное внимание и невольный интерес, когда каждый разговор был событием особенным, приятным, пьянящим. - Хорошо, что мы с тобой успели... отпраздновать Золотую свадьбу, - прерывисто, от усиливающейся боли в простреленных частях тела, проговорил Порш. - Да, хорошо, что успели, - согласился Кинн. И после паузы: - Я рад, что умираю раньше своих братьев. - Я тоже, - поддержал Порш. “Ещё лучше будет, если я умру раньше тебя, Кинн”, - отчаянно подумал он. А ещё ему, конечно же, не хотелось погружаться в небытие, не зная, сможет ли выбраться из него. Не зная, сможет ли переродиться. Не зная, встретится ли с Кинном в новой жизни, если та будет... В груди Порша бушевал ураган. Совсем как в молодости, когда он дико боялся потерять Кинна. Чёрный бриллиант сверкнул у Порша на пальце, как чистое отражение тёмного пламени, полыхавшего в душе. Тем временем, Кинн устроил их обоих так, чтобы они оказались лицом друг к другу. Затем Кинн нежно провёл по лицу Порша ладонью, чувствуя под пальцами припухлость от удара обо что-то. “Вероятно, выступят синяки... - рассеянно подумал Кинн, после чего осознал. - Нет, уже не выступят”. - Кинн... я знаю, о чём ты сейчас думаешь, - Порш дышал всё тяжелее. - Но, вспомни... у нас бывали жуткие моменты, но мы справились с ними. И я, чёрт подери, верю, что вместе мы можем справиться с чем угодно. Я с тобой, Кинн. Даже в этом. Я счастлив с тобой жить. И счастлив с тобой умереть. - Если мне будет дана новая жизнь... я без тебя не смогу, - с тоской произнёс Кинн. - А я без тебя разве смогу? - Порш печально усмехнулся. - Я люблю тебя. - Я люблю тебя сильнее, Порш, - с улыбкой посмотрев ему в глаза, возразил Кинн. - Нет уж, это я люблю тебя сильнее, - заспорил Порш, тоже улыбнувшись. - Что ж, мы ещё продолжим выяснять, кто из нас прав, - уверенно заявил Кинн. - Что? - Порш даже растерялся от непоколебимой убеждённости в его голосе. - Порш, верь изо всех сил, что однажды мы сможем вернуться, - Кинн смотрел ему в глаза, почти не моргая. - Сможем вернуться в этот мир или в любой другой, неважно. - Вернуться... - сознание Порша уже уплывало. - Куда?.. - Просто вернуться. Вместе, - на миг Кинн прижался губами к его губам. - Начать всё заново. Найти друг друга. Снова влюбиться... - Кинн... я люблю тебя больше жизни, - выдохнул Порш, сумев вернуться пока что в эту реальность, сумев не поддаться пока что зову смерти. - Больше жизни, Кинн... люблю тебя... Он повторил это с большим значением, потому что так оно и было – значительно, весомо, серьёзнее, чем любая из пуль в его теле. Кинн снова поцеловал Порша. И губы Кинна впервые показались Поршу холодными. Как у мертвеца. Кинн тоже уже начал засыпать смертельным сном, склонив голову на плечо Порша. Кинн видел сгущающуюся тьму и яркий свет... видел невероятный простор... ещё немного – и они будут там... Вместе. И всё же жизнь пока не отпускала их обоих. Ко лбу Кинна прижался горячий, словно температурящий лоб Порша. Кинну стало жарко, хорошо. И можно было, наконец, закрыть глаза, потому что перед ними всё равно всё расплывалось. К тому же... говорить с закрытыми глазами оказалось легче. Как это он раньше не догадался? - Даже если не переродимся... я... благодарен высшим силам... - веки Порша дрогнули, и лёгкая тень улыбки тронула его губы. - За то, что... дали нам... возможность сказать... “прощай”. - Нет! - Кинн резко распахнул глаза, почувствовав от возмутительных слов Порша внезапный прилив сил. - Порш, я никогда не скажу тебе этого слова! - Буду ждать тебя, Кинн... пока наши души... не встретятся. Я так сча... - Поршу не хватило сил закончить; новый приступ боли был почти нестерпимым. - Порш... - позвал его Кинн изменившимся голосом. Но тут и самого Кинна скрутила дикая боль. Полученные раны давали о себе знать всё острее. - Порш, - отдышавшись от волны боли, вновь позвал его Кинн, - ты же знаешь, какой я собственник. Я не отдам тебя даже смерти. Она, конечно, может украсть тебя ненадолго, но я всё равно отберу. Ты ведь только мой. Мой. - Да, сделай одолжение... отбери, - согласился Порш, тоже немного придя в себя от болезненных ощущений. Таймер отсчитывал последние минуты. - Я... найду тебя, Порш, - поклялся Кинн. - Где бы мы ни оказались после смерти... я тебя найду. Клянусь. Взрыв этого зала наверняка получится весьма красочным. Ведь под полом... - Кинн, спасибо, - Порш поцеловал его. - Спасибо за всё то время, что нам довелось быть рядом. Благодаря тебе... я действительно умираю счастливым. - Я тоже умираю счастливым... - отозвался Кинн. - И я тоже благодарен... благодарен тебе за всё, Порш. Три минуты. - Я не прощаюсь, запомни, - добавил Кинн. Две минуты и тридцать секунд. - И я не прощаюсь, - сказал Порш. - Чёрт... кажется, мы сегодня побили рекорд по нежностям... Две минуты. Порш сделал глубокий вдох и перестал бросать короткие взгляды на таймер. “Умирать, глядя на скучные цифры? Пф-ф, вот ещё!” - подумал он. К Кинну, между тем, запоздало пришла сладко-горькая радость, что умрёт он именно так – с Поршем и мгновенно. С ранней юности Кинн и не надеялся на такую роскошь как быстрая смерть. “Смерть – это стремление переиграть собственную жизнь, - отрешённо подумал он. - Попытка, вольно или невольно, решить все проблемы. Возможность начать заново. Как бы избито это ни было, смерть – это новое начало. Там что-то будет, я уверен”. Минута. Обнимая крепче и превозмогая боль, Порш зарылся носом в волосы Кинна. Поршу хотелось закончить всё прямо сейчас, сгореть в уничтожающем взрыве, возможно, умерев хоть на долю секунды раньше, прикрыв Кинна собой. Тридцать секунд. - Порш, помнишь наши свадебные клятвы? - прохрипел Кинн, цепляясь за остатки сознания. - Словно вчера произносил свою клятву и слушал твою, - голос Порша срывался. - Мы оба поклялись в том, что соединяемся нерушимыми узами навечно, - сказал Кинн. - Так и будет. Не бойся. - Я не боюсь, - Порш улыбнулся сквозь слёзы. - С тобой – мне никогда не страшно, Кинн. Он взял Кинна за руку, и их пальцы переплелись. Десять секунд. Порш поцеловал Кинна в последний раз. Но тот, казалось, потерял сознание. Порш вслушался, прижавшись к его груди. Сердцебиение Кинна – это всё, что ему осталось. Неровное, сбивчивое, едва слышное дыхание... Пять секунд. Кинн лежал в объятиях Порша мертвенно-бледный, неподвижный. Сердце Кинна пропустило два удара и в последний раз с силой ударило о рёбра. Тишина. Порш сильнее прижал к себе Кинна. По щекам Порша потекли горячие несдержанные слёзы. Одна секунда. - Подожди меня, Кинн. Взрыв.

❧❧❧

Когда киллеры устанавливали в том самом зале взрывчатку, они и подумать не могли, что от взрыва взлетит на воздух и тайник под полом первого этажа резиденции. В итоге сотни алмазов, рубинов, изумрудов и сапфиров разлетелись во все стороны. И теперь, на похоронной церемонии, об этом тихо переговаривались оставшиеся в живых телохранители, с трепетом вспоминая красочный взрыв. Родные же двух почивших боссов вспоминали совсем о другом. Танкхун, Ким, Порче, Вегас и Макао думали о том, что Кинн и Порш погибли так, как и жили. А жили Кинн и Порш по собственным законам чести, наживая врагов и капитал путём всевозможных рисков. Они шли с улыбкой навстречу опасностям, игнорировали общепринятые законы и щеголяли своим пренебрежением к последствиям – и при этом абсолютно не считались с мнением общества. Каждый из присутствующих на похоронах хотел бы иметь решимость делать то же самое. - Может, даже хорошо, что оба – сразу, - глухо заметил Ким. - Один без другого – что за жизнь, одна мука... Порче, вытерев слёзы, кивнул. - Уже и не помню, когда такое было – Порш без Кинна или Кинн без Порша, - сказал он. - Богатые во всём, охеренно влиятельные... - задумчиво протянул Вегас, опираясь на трость. - Мы ведь всегда знали, что Кинн и Порш, да и все мы – как кость в горле у многих. Но чтобы их, главных боссов, убили вот так... - Наша семья – это не только богатство и власть, Вегас, - скрипучим голосом подчеркнул Танкхун. - Главным приоритетом была любовь. Крепкая, дружная семья, ни одного представителя которой никто из наших врагов так и не смог подкупить, переманить на свою сторону. Вот что поперёк горла у всех стояло! Но ничего... Кинн и Порш ещё будут счастливы. Его пророчество не произвело впечатления на присутствующих. Все любили его, но давно смирились с тем, что Танкхун медленно превращался в старого маразматика. Так что его братья лишь с сомнением покачали головами и развернулись к выходу с кладбища, куда уже устремились все, кроме Танкхуна. И, уж конечно, никто не задумался над тем, сбудется ли его пожелание.

⊰◦°˚The End?˚°◦⊱