anniversaire

Сначала у нас по списку финальное подтверждение фуршета: число гостей, позиций, размер блюд и бла-бла… Это мы оставляем на героическую Сашу. Далее — подготовить дом. Встречать всех всё равно будем в ресторане, но… но Ре так сказала. Она, облачившись в свой любимый персиковый халат с чёрными оборками, взмахивает белоснежно-хрустящей скатертью, и та опадает на круглый стол. И ведь завтра же её упрячет опять на год в шкаф. Видимо, моё лицо не остаётся незамеченным: — Ну а что, праздник же, — цокает. Я подавляю улыбку и иду в душ. Так, Уля приедет, у нас будет где-то час с небольшим, чтобы успеть выехать. Не люблю эти расписанные по часам дни, но чего ради неё не сделаешь. Сколько душевных усилий стоили одни только моллюски, когда она всерьёз обиделась на то, что я, видите ли, не разделяю её вкусовых предпочтений. В постели ещё как разделяю, но не эту дрянь. Вздыхаю, пеня шампунь на голове. Пахнет ей. Душевая пахнет ей. Весь дом ей пахнет. И сердце моё, крайне редко что впитывающее, наверное, уже давно состоит из неё. Больше двадцати лет. Уму не постижимо. М-да, не лучшее время для чувствований. Трясу головой, смываю с себя всё ненужное и выхожу, обернув в полотенце лишь голову. По пути в комнату вспоминаю, что скоро приедет ребёнок. Одеваюсь уже в выходное — строгие штаны и кашемировый свитер. Тотал блэк как вторая кожа. Пока сушу волосы, Ренату поздравляют уже раз двадцатый по телефону. И в каждый из них она говорит «мне так приятно, что ты позвонил(а)» и широко улыбается. Смотрю на неё в зеркале — и губы сами расплываются. Эркюль появляется из ниоткуда и проходится мне пушистым хвостом по щиколоткам. И ведь даже фена не боится. Переглядываемся с ним. А ты что своей хозяйке подаришь? Звонок, но уже в дверь. Киваю ей, мол иди, открывай, она недовольно щурится, но идёт. О наших планах, разумеется, не знает. Три… два… один… — Уля! — писк. — Боже! Кладу фен, поправляю воротник и тоже выхожу в прихожую. Ребёнок молодец, притащила ядовито-зелёные цветки, от которых мать, кажется, сейчас голову потеряет. Кружит их в руках, окуная лицо в бутоны, и качает головой. Крепко обнимаются. Встаю ближе. Обнимаемся уже втроём. Поцелуй в розовую от мороза щёчку. — Привет! — Привет. Рената уносит цветы в вазу, заранее наполненную водой (и ведь как знала), а мы проходим в гостиную. Киваем друг другу заговорщически: я — рывком головы вверх, вопрошающим, У. — рывком головы вниз, утверждающим. Длинные локоны, аккуратная чёлка, сияющие глаза и почти детское личико. Ребёнок давно стала вторым по важности человеком — и тоже тогда же. Сколько дней и вечеров провели вдвоём, и ведь нам действительно не хотелось расставаться. Земфира Талгатовна, что же Вас тянет на сантименты с утра пораньше… Соберись. Появляется виновница. Сейчас этому рада вдвойне. — Мам, мы тут тебе хотели сказать, — Уля подходит к ней, беря за локти, — в общем… у нас есть с тобой час. Ре смотрит на меня, подняв брови. Смотрит на Ульяну. Я вмешиваюсь: — Тут ехать недолго. Брови взлетают ещё выше. Ой, не верю. Слишком хорошо нас знает, чтобы не подумать о том, что мы её куда-нибудь да вытащим. Киваю, кидая мягкое «давай-давай», пока её уводят в гардеробную. Уходит молча, кажется, всё ещё в шоке. Выхожу на балкон и закуриваю. Проверяю маршрут — вроде бы, всё ок. Оставшееся время провожу за синтезатором. Что-то играю из головы. Пару раз чиркаю карандашом на листе. Ничего особенного. Провожу руками по лицу, жмурясь. Зеваю. Иду заварить кофе, попутно съедаю одну булку, героически мною припасённую среди этого царства зелени и белков. Слышу из комнаты глухое цоканье каблуков. Значит, готова. Не уверена, что ей будет в них удобно, но и её не остановить, и ей не рассказать заранее. Тыкаю на кнопку вызова машины. Семь минут. Мою чашку, иду в прихожую. У. что-то колдует над причёской, пока Ре накидывает тренч. Мелькает костюм, который она надевала в Тбилиси. Подходящий выбор, будет сочетаться… с интерьером. Подхожу к вешалке, встречаюсь с именинницей взглядом, мажу ладонью по открытой шее: — Не забудь шарф. Тут же выгибаю бровь, чтобы она не цокнула. Удерживается. Тихо хмыкаю и надеваю ботинки. Уля оглядывает пространство: — Ничего не забыли? Одновременно поднимаем взгляды с Ренатой друг на друга: — Нет. Едем не больше двух часов — очень удобно. Предлагаю Ренате закрыть глаза, когда мы будем подъезжать, и она соглашается. Киваю Уле. Та, перебросившись с водителем парой фраз, говорит, что вот-вот приедем. Смотрю на Ренату. Закусывает губу и закрывает глаза. Беру её за руку. — Осторожно, — поддерживаю, пока выходит из машины. Прощаемся с такси, я беру Ре под локоть, а ребёнок идёт впереди, указывая путь. Здесь нужно ещё пройти. Издалека уже вижу высокие башни из бледного камня. Договориться снять целый замок на несколько часов не составило большого труда, когда у тебя есть связи и деньги. В груди, кажется, несколько акробатов балансируют на канате над пропастью. Ей должно понравиться тут. Добираемся за считанные минуты. Охуеть он огромный, конечно. Не, серьёзно, загуглите. Прочищаю горло: — Мадам Литвинова, прошу, — шепчу ей на ухо. — Шато де Шамбор. Она открывает глаза. Закрывает глаза. Снова открывает. Вырывает руку: — Серьёзно? — ахает. — Ты купила замок? С покерфейсом киваю. Стоп, что? — Ма-а-м, — Уля заканчивает съёмку этого момента и смеётся, — ну нет же. Она непонимающе оглядывается: замёрзший сад и вода напротив замка. Закатываю глаза и снова беру её под руку: — Пойдём, королева, на два часа ты главная. Описывать тут что-либо бессмысленно. Это надо видеть. Ре останавливается в каждой зале, в каждой комнате, в каждом переходе и позирует, молча кивая на мой телефон в руках. На всё столетие вперёд хватит кадров. И ведь главное с таким серьёзным лицом она фотографируется… Красный бархат стульев, какой-то салатовый шёлк постелей, огромные гобелены, резная мебель, хрустальные ручки дверей, а люстры... Одним словом, обитель Ренаты Литвиновой в параллельной вселенной. Или даже вот в этой. Под конец она садится на какой-то трон, который, я уверена, трогать нельзя и дышать на него нельзя, кладёт руки на подлокотники, холодно задирает голову и басит: «Вина мне, служанка». Я срываюсь на откровенное ржание и щёлкаю её на мобилу. Сумасшедшая. На выходе подзываю их обеих, вытягиваю руку и делаю селфи. Уля со смешно сморщенным носом и Ре, забавно приоткрыв рот. Ну и моя скромная улыбка посередине. Рената коротко целует меня в щёку, и этот момент я тоже снимаю. У. притворно-невинно отводит взгляд. До дома доезжаем ещё быстрее. -- интересно услышать и тех, кто ещё никак не отзывался об этой работе)