Смотри на меня

      Допрос длится два часа. Блокатор вкалывают почти сразу, но отходняк я ловлю уже в кабинете Уэйна.       — Рид, ответьте на один вопрос: почему при таком высоком проценте раскрываемости вы умудряетесь игнорировать все существующие правила и рамки приличия?       — Я следовала инструкции, месье.       — Не припоминаю там пункт: нападение на других сотрудников Корпуса.       Мерещится, будто разговариваем через слой толстого мутного стекла. Слова звучат глухо, дробятся на звуки и собираются вновь только через некоторое время, поэтому отвечаю с опозданием.       — Я не знала, — набираю в грудь побольше воздуха, — что они свои. На лбу же не написано. Все выглядело так, словно двое на одного напали. Он кричал, сопротивлялся.       — Главные признаки невиновности. Хорошо, что судебная система не руководствуется вашей логикой.       Я медленно выдыхаю. Тело прошибает первый электрический разряд. Слабовато, но это лишь начало. Мне уже приходилось испытывать на себе блокатор. Дважды. Та еще дрянь. Накроет до того, как до дома доберусь, — придется корчиться в ближайшей подворотне.       С тоской смотрю на новые кожаные кресла в кабинете Уэйна, после — на него самого. Хрена с два позволит присесть хоть на минуту. В грязной, пропитанной потом одежде уж точно.       — Я все рассказала на допросе. Прочитайте отчет, если хотите, а я домой пойду.       — С чего вы взяли, Рид, что я уже вас в какую-нибудь глушь не перенаправил?       Киваю на документы на столе с пустой графой «назначение». Кусок синтетической бумаги, испачканный чернилами, решает мою судьбу на ближайшие месяцы. Крэп. Рядом лежит похожая папка с фамилией Стоун. Ему-то за что досталось?       Капеллан поднимается с места, машет перед глазами одним единственным листочком.       — Тогда может вы и это заметили, Рид. Догадываетесь?       Издеваешься? И так в глазах двоится.       — Нет. — Даже не пытаюсь разглядеть мельтешащие символы. — Список моих нарушений? В прошлый раз был длиннее.       — Заявление от Романа на отказ работать с вами в паре.       Листок с громким хлопком припечатывается мужской ладонью к поверхности стола. Я заторможено опускаю на него взгляд.       — Какого…       Проглатываю неуместные (если бы) слова. Они с шипением скатываются по горлу, как таблетка от похмелья, но протрезветь не помогают.       На несколько секунд размытые очертания кабинета вновь обретают четкость, а мысли — осознанность. Вскипевшая досада бежит по венам, новый приступ боли превращает ее в бессильную злобу и… облегчение.       Чувствую, будто тяжкий груз сбросила. И пусть не своими руками, главное — я эту мразь теперь только на общих собраниях видеть буду, раз в месяц. Или еще реже, если все-таки на отработки в пригород отправят. Черт, даже в этом есть плюсы.       — Продолжайте, мадмуазель. Не стесняйтесь в выражениях, — произносит Нарсис Уэйн, складывая сцепленные в замок пальцы на животе.       Если бы я не стеснялась в выражениях, у тебя бы давно уши завяли.       — Сожалею, месье, — видя недоверчивое выражение лица, добавляю, как есть. — Сожалею, что не сделала это первой.       Уэйн не удивляется, а я вытираю краем рукава блузки выступивший на лбу пот.       Уже абсолютно плевать на сорванное дело, на маячившее на горизонте третье нарекание и тем более на Романа. Хочется телепортироваться домой, рухнуть на постель и забыться до утра.       Смотрю на светлеющее небо за окном, поправляю себя — до следующего утра.       Капеллан наблюдает, как я с протяжным выдохом прислоняюсь к стене в нише между стеллажами. Взгляд его чуть смягчается, но поза остается напряженной.       Переношу вес с одной ноги на другую. Становится чуть легче, когда висок холодит шероховатая поверхность. Эти обои с ромбиками я иногда вижу в кошмарах.       Неожиданно спокойный голос вновь привлекает внимание:       — За годы работы в КС через меня прошло много безрассудных, не подчиняющихся правилам стажеров. Но редко кто из них делал это вдумчиво, соизмеряя риски и пытаясь поступить по совести.       Губы трогает слабая улыбка.       — Вы что меня похвалили сейчас?       — Всего лишь небольшой экскурс в историю этого кабинета, Рид. Ваше последнее дело с напарником… — Уэйн поджимает губы, кидая быстрый взгляд на камеры, тщательно подбирает слова. — Те, кого вы спасли, назовут вас героем. Те, кого подвергли опасности, — угрозой. В глазах руководства — вы лишь звено в общей цепи, крепкое, но неправильной формы, а таких нужно либо устранить, либо исправить, чтобы было красиво любоваться.       Странно это слышать. Еще более странно понимать. У медали две стороны и все такое. Невозможно взять ее в руки, не коснувшись хоть краешком пальца обеих сторон.       Интересно меня от блокатора в философию поперло.       Руки начинают мелко подрагивать, слегка онемевший язык с трудом поворачивается, и я облизываю пересохшие губы, прежде чем сказать:       — В переводе: слушайся, зелень, иначе уволят.       — Уволю, — подтверждает капеллан, делая акцент на том, что сделает это лично.       Время заткнуться, но я часы не ношу.       — Вы же знаете, как там все было. Могли пострадать люди. Много людей.       — Именно это вас и спасло, Рид. Были бы ваши догадки ошибочны — я бы, недолго думая, подписал рапорт.       Закрываю глаза, переживая очередной усилившийся приступ ломоты в суставах. В темноте сомкнутых век мелькают картинки того дня. Я же правильно поступила. По-человечески правильно. А Роман… по инструкции.       Пора валить отсюда.       Уэйн что-то громко произносит, и я открываю глаза, не сразу понимая, что это было разрешение войти.       В кабинет заходит Кей. На нем та самая одежда из клуба, никак не вписывающаяся в здешний антураж. Особенно с большим пятном засохшей темно-алой крови на свитере. Волосы растрепаны, очки на прежнем месте, но выглядит он куда бодрее меня. Значит, адскую ампулу всадили только мне. Зараза.       — Вызывали? — спрашивает Кей с порога. Медленно продвигается вперед, вытягивает ладонь, когда оказывается у спинки кресла. Едва касаясь пальцами блестящей коричневой кожи, опускает руку. Я невольно провожаю ее взглядом.       — Да, месье Стоун. — Речь Уэйна становится на тон вежливее, вот же… — Как мадмуазель Мале?       — Могло быть и хуже. Вивьен без сознания в центральной больнице, но ее жизни ничего не угрожает.       — Рад слышать. А теперь по теме. — Нарсис снова садится за стол, вытягивая руки перед собой. — Вы отстранены от дела. Оно будет передано другим сотрудникам Корпуса.       Я заинтересованно вскидываю подбородок.       После секундной паузы Кей спрашивает ровным голосом:       — Это распоряжение месье Гюлера?       Короткий кивок в ответ:       — По моей инициативе.       — Причины озвучите?       — Вы не можете вести расследование в одиночку.       — Только посвященные не могут.       — И вы. Если вам нужны более веские причины, — внезапно оживившись, Уэйн достает из ящика серебристый пистолет в прозрачном пакете. — Ваш?       —…       Влекомая любопытством, я осторожно, боясь прервать диалог, отлипаю от стены. Тогда в темноте, под влиянием момента и нетрезвой было сложно разглядеть оружие, из которого стрелял преступник, но похоже это оно самое.       Нарсис продолжает:       — Его нашли чуть дальше на дороге. Подозреваемый уронил по пути или бросил, испугавшись. Так ваш?       — Отпечатки уже сняли. Нужно признание? Считайте, что оно у вас есть. Где купил, не скажу.       Сказать, что Стоун удивляет своей откровенностью — ничего не сказать. И выражения какие выбирает… Засмотревшись на перепалку я даже временно отвлекаюсь от испытываемой боли.       Нелегальный пистолет у сотрудника КС. Слепого. Охренеть. И это я еще тут самая косячная?       Уэйн то ли не помнит о моем присутствии, то ли хочет, чтобы я слышала, но даже головой не ведет, отчитывая Кея.       — Месье Стоун, вы лишились лицензии на огнестрельное оружие вместе со зрением.       — Но не навыков.       Так, а как ты?.. По звуку стрелять что ли? Я бы с тобой в разведку не пошла, Стоун.       Эмпатик поправляет очки скорее ради того, чтобы занять руки, продолжает:       — Без необходимости доставать бы не стал. Месье Уэйн, поймали с поличным. Давайте не будем делать друг другу мозги. Если сдавать собрались, то хотя бы дайте закончить дело.       — Ваше отстранение не обсуждается. А раз уж оружие носите, следите за ним. — Уэйн бросает пакет на стол. — Как-нибудь.       — Уронил потому что…       Все, надоело молчать.       — Я появилась, да?       Кей дергается, поворачивается на звук, но угадывает точное направление только, когда я начинаю двигаться.       Усилия приходится приложить титанические. Тело наливается новой порцией свинца с каждым шагом, но я упорно топаю вперед. Становлюсь рядом с эмпатиком, покачнувшись, едва цепляю его руку костяшками пальцев. Крэп. Не знаю, что он улавливает своими пси, но в следующую секунду хмурое выражение лица сменяется дразнящей улыбкой.       — Нееет. Летающий мусорный бак виноват.       И вот опять.       Его манера говорить ощущается, как шоколадный ликер на языке. Ты знаешь, что он должен горчить, быть едким, резким, но, пригубив, чувствуешь лишь обволакивающую сладость с едва обжигающим горло послевкусием. И эффект такой же — расслабляющий. Только обманываться не стоит раньше времени.       Короткий обмен любезностями закончен, и Уэйн, пользуясь ситуацией отделаться с нами двумя за раз — еще бесконечные десять минут распинается о негативных последствиях необдуманных поступков.       Поняв, что не выдержу больше, я прикрываю рот ладонью.       — Меня сейчас вырвет.       Капеллан в ужасе ширит глаза. Смотрит на меня, потом на новую мебель, начищенный пол и долго не думает.       — Не отнимайте мое время больше. Оба. Подумаю, что с вами делать.       Дважды повторять не приходится. Мы с Кеем почти одновременно спешим к выходу. Он притормаживает, пропуская меня вперед.       — Месье Стоун, — останавливает капеллан. — Не сшибите мне косяк, как обычно.       Кей вежливо улыбается.       — Конечно.       Переступая порог, он пинает полозья механизма открывания, спотыкается и хватается за матовое стекло двери, оставляя видимые отпечатки. Не извиняется и игнорирует сдавленные ругательства, но я замечаю едва промелькнувшее удовлетворение на его лице. Сама едва сдерживаю улыбку.       — Доведу тебя до уборной, — предлагает Кей, когда за нашими спинами закрывается проем.       — Не, это я чтобы Уэйна поторопить сказала. Не тошнит.       — Ясно. Провожу тогда? До дома.       — Ммм…       — Не отказывайся. На ногах еле стоишь, Лу.       Согласившись, я в тайне лелею надежду, что Стоун каким-то образом водит машину, но уже на улице он спрашивает:       — Далеко живешь?       — В Термитнике.       — Черт.       — Ага. — Машу рукой в сторону служебной парковки. — На байке приехала, но так за руль не сяду.       Кей вызывает такси за свой счет, интересуется о моем самочувствии и придерживает за локоть, помогая залезть в машину, не касаясь открытой кожи, а я настораживаюсь его доброжелательности.       — Тебе блокатор не вкололи?       — И тебе не должны были. Не подозреваемая же, но на месте разбираться не стали.       — Суки.       Кей усмехается, а я открыто наблюдаю за ним в перерывах между приступами. Хочется о многом спросить, но собеседник из меня в таком состоянии херовый.       Когда пейзаж за окном теряет пестрость, становясь серым, безликим и ощутимо грязным, я не выдерживаю тишины.       — Ты злишься.       Кей отвечает, не скрываясь и не поворачивая головы.       — Да.       — Подружка точно в порядке?       — Напарница, — поправляет он. — Если волнуешься, могу дать ее номер. Поинтересуешься.       — Обойдусь.       Колкость цепляет, но мужчина сохраняет невозмутимый вид, и я начинаю сомневаться, издевается ли он или впрямь думает, что переживаю. Прислушавшись к себе, делаю вывод, что испытываю скорее чувство вины, чем волнение. Одергиваю руку. Эмпатик…       И все же.       — Извини. — Кей поворачивается лицом, и я тяжело выдыхаю. — В моих глазах все выглядело иначе. Не подумала. Или слишком много надумала. Хрен разберет.       Он понимает, о чем речь.       — Ты помочь хотела. Лучше так, чем мимо пройти. — снова отворачивается к окну. — Разберемся.       Кто разберется-то? Тебя от дела отстранили, а я к нему никакого отношения не имею. Но слово продолжает висеть в воздухе, а я его не прогоняю.       У двери в жилой блок я долго ищу ключ-карту, хлопая трясущимися руками по карманам. Бинго!       Пик действия блокатора приходится как раз на этот момент. Крэп. Как же вовремя.       Сгибаюсь пополам, упираясь лбом в металлическую дверь. Ноги подкашиваются, но вместо холода бетона под задницей ощущаю тепло мужского тела, прижимающего меня к себе.       — Тише, тише…       Из последних сил невнятно произношу:       — Надеюсь, ты не насильник. Найду ведь. Друзья говорят: у меня хороший хук справа.       Грудь эмпатика трясется от смеха.       А потом голова безвольно откидывается на подушку, ноги утопают в мягкости кровати и становится тепло и уютно.       Сквозь туман в голове пробивается едва слышное «отдыхай», и я засыпаю с последней неразумной мыслью о десятках вопросов, ответы на которые испаряются вместе с размытым силуэтом Кея Стоуна.

***

      Спустя три дня неопределенности я готова тереться всеми частями тела о подлокотники кожаных кресел в кабинете Нарсиса Уэйна, чтобы он молил о пощаде и уже определился с наказанием. Правда после такого дорога мне светит одна — на хер.       Что он там так долго обдумывает?       Сдал ли Стоуна с нелегальным пистолетом? Да и чего бы не сдавать. С другой стороны, псиоников в КС не так много. Сколько среди них эмпатиков? А на допросах без этих ребят не обойтись.       Уэйн хоть и был строг и ворчал, как обычно, но разговаривал с Кеем вежливо, уважительно. Еще одна тайна за семью замками.       Проспав, заботливо укрытая пледом, добрую половину суток после блокатора, я чувствовала необходимость выразить благодарность, но не знала, как связаться с Кеем, а потому решила передать «спасибо» через капеллана при первой встрече, которая все никак не наступала.       Воспоминания о том, как Кей уверенно ведет меня по коридорам здания Корпуса, помогает сесть в такси и даже роется в телефоне, хмурясь и наклоняя экран в разные стороны, а потом несмело поднимается по лестнице к моей квартире, нащупывая каждую ступеньку, вцепившись в перила, как в спасательный круг, отказываются приживаться в мозгах. Я заметила, что он реагирует на любое движение, значит видит или чувствует перемещающиеся объекты, но вот все остальное не вяжется.       Черт. Какая мне разница? О чем я думаю…       К концу четвертого дня ожидания мне надоедает находиться в подвешенном состоянии, и я пишу Йонасу, Догану, Тома и Ирме сообщение с предложением выпить в клубе. Все соглашаются. Немного посомневавшись, отправляю такое же Тине. Как только появляется пометка «прочитано», звонит Уэйн.       — Да?       — Мадмуазель Рид, вам необходимо завтра быть в полдень в моем кабинете. Сможете?       — Конечно, месье, — решаюсь спросить. — Меня не переводят?       — Этот вопрос теперь решает месье Гюлер.       Крэп. Да твою ж…       — Почему не вы?       — Он сам запросил ваше дело и решил лично проконтролировать назначение. Причин я не знаю.       Зато я знаю. Вот ублюдок! Коленку погладить не дала, теперь по любому поводу цепляется. Изгаляется, думает, куда отправить. Как бы мозги не перекипятил.       — Тогда зачем меня вызывают?       — Все узнаете завтра, Рид.       Уэйн бросает трубку, а меня прошибает холодный пот. Я быстро смываю его холодным душем, решая прийти в клуб пораньше и поскорее отвлечься. Че толку переживать? Все равно ничего изменить не могу.       Уже готовая, при полном параде я слышу звонок в дверь. Замираю у зеркала. Раньше вот так без предупреждения могла приходить лишь Малая. И я почти надеюсь ее увидеть. Почти.       — Привет.       Черные очки, теплая улыбка, крепкие руки, большие пальцы в карманах джинсов. Кей, одним словом.       — Привет, — здороваюсь в ответ.       Не скрываю удивления и настороженности, но дверь открываю шире.       — Я не знаю твоего номера, решил заехать. Уэйн уже звонил?       — Ага. Просил завтра в полдень быть у него. А что?       Стоун кивает каждому моему слову, словно все его догадки подтверждаются.       — Впустишь? Поболтать надо.       Отступаю назад, пропуская его внутрь. Был уже, че уж тут.       Кей идет за мной к низкому столику у кровати и, предварительно коснувшись сиденья кончиками пальцев, садится на один из стульев. Я — рядом с ним.       Он собирается что-то сказать, но застывает с открытым ртом, уставившись на меня. Наверное. Желание снять с него эти чертовы очки и понять, куда он пялится, внезапно путает мысли, и я на секунду забываюсь.       Как же все это раздражает, отвлекает, но игнорировать собственное любопытство становится нереально, когда не получается собрать картину целиком.       — Ты куда-то собираешься? Я помешал?       — С чего ты взял?       Он неопределенно машет рукой возле лица.       — Губы темные.       Я лихорадочно осознаю, что действительно накрасила губы помадой насыщенного вишневого оттенка. Времени перед встречей с лихвой, вот и захотелось.       — А… Да. В «Утконоса» с друзьями.       — Хорошо, тогда по-быстрому. — Кей коротко вздыхает и складывает пальцы в замок перед собой. — Уэйн вызывает нас двоих, чтобы рассказали новой команде все, что знаем о деле. Отчеты отчетами, а от человека можно услышать гораздо больше подробностей.       Недоверчиво кошу на него глаза.       — Ладно ты, но я ни при какой.       — Ты единственная, кто может описать нападавшего. Вивьен пришла в сознание, но соображает еще не очень. А про меня ты в курсе.       — Я все рассказала уже на допросе.       Кей снова кивает, поджимая губы.       Его кожаная куртка расходится складками при каждом движении, а из-за ворота футболки выпадает тонкая цепочка, когда он наклоняется вперед, ближе ко мне, в доверительном жесте. Я не успеваю рассмотреть подвеску — эмпатик сноровисто прячет ее обратно.       — Что конкретно у тебя спрашивали?       — Как обычно. Стандартные вопросы про внешность и отличительные признаки. Там темно было, я мало что смогла описать.       — Но в целом не допытывались.       — Нет, не особо и слушали.       Стоун воодушевляется еще больше. Недолго что-то обдумывает, а я заряжаюсь его настроем. Есть шанс поучаствовать в чем-то важном, помочь в поимке преступника, хоть и косвенно. Если меня хотят видеть, чтобы допросить повторно, более тщательно — значит дело действительно важное.       — Только сегодня утром подтвердили причастность того мужчины к делу, которое мы с напарницей ведем… вели. До этого неточно было. Мало ли, просто девушку пьяную подцепить решил.       Теперь моя очередь убедиться в правильности предположений.       — Напарница приманкой была. Ты следил, эмоции ловил, как эмпатик. Действенная схема.       Кей не прячет усмешку. Когда он говорит, голос его звучит слегка удивленно. Черт, как же сложно, когда половину лица не видно.       — Рассказать тебе не могли. Подслушала?       Я морщусь на его предположение.       — Зачем? И так понятно. Не зря же подружка меткой светила. На псиоников охотятся?       Готова поклясться, за стеклами очков прячется хитрый прищур глаз. Интересно, какого они цвета?       — Уэйн говорил, что ты умница.       — Ставлю полную зарядку байка, что он не так сказал.       Короткий смешок разбавляет жужжание приборов на кухонном блоке. До этого я не осознавала, как напряженно сижу, спину начинает ломить, и я расслабленно опускаю плечи.       Кей медленно произносит:       — В его формулировке присутствовали слова «заноза» и «задница», но я перевел.       Уэйн и такие слова знает. Удивительно. Никогда не слышала, чтобы он фамильярничал с кем-либо, всегда по форме. Значит его со Стоуном связывает нечто большее, чем служба. Чем ты заслужил такое отношение, Кей?       Я пожимаю плечами.       — Ок. Ты же не это приехал обсудить?       Сосед сверху громко включает телевизор. Кей оглядывается, но быстро соображает, что звук за стеной. Тем не менее голос его становится на тон тише.       — На дело назначили двух нестабильных. Ребята хорошие, опытные, однако помощь им не помешает. Дело серьезное. — Он растирает ладонями шею, вид у него уставший. — Рассказывать не буду. Завтра сама все узнаешь, и… Если хочешь поучаствовать, не выдавай ничего, пока официально на это задание не назначат.       В горле застревает истерический смех. Он это серьезно?       Я перекидываю волосы на одну сторону, пока пытаюсь осмыслить самоубийственный план Стоуна. Сам он выглядит настолько уверенным в своих словах, что веселье растворяется в воздухе.       — Шантажировать Уэйна — и Гюлера в придачу — неоднозначной информацией. Рехнулся? Они меня пинками погонят.       — Нет. Если я поставлю такое же условие. Моя информация очень даже значимая. Я знаю это дело от корки до корки. Таких деталей в отчетах не найти.       — Тогда зачем я тебе? Сам условие и ставь.       — Для подстраховки. Мои данные плюс твои, и у них не останется выбора.       Я часто моргаю. В горле пересыхает. Поднимаюсь с места, наливаю стакан воды и выпиваю до дна короткими глотками. Возвращаюсь к Стоуну с тем же скептическим настроем.       — Слушай, сокрытие улик шахтами попахивает.       — Кто сказал о сокрытии? Ты на допросе уже все рассказала, моих отчетов целых три папки на планшете. Мы говорим о сотрудничестве.       Черт, а ведь он прав. Своего рода лазейка в системе, но… рискованно. Особенно для меня.       Пристально смотрю на Кея. Его выражение лица нечитаемо. Не похоже, что давит или требует. Выкручивается, хочет завершить начатое.       — Ты так в Корпусе и остался? Несмотря на слепоту. Много знаешь, соображаешь, плюс эмпатик, видимо с высокой ступенью. Поэтому Уэйн тебя увольнять не хочет?       — Вроде того.       Ни хрена. Есть что-то еще.       — У меня два нарекания уже. Гюлер выдаст третье за неповиновение, и буду махать тебе ручкой из машины до Периметра. И пальцы мои сложатся в фак, будь уверен.       — Дело уже у Гюлера, так ведь? За срыв операции выписка нарекания — дело времени. А будешь задействована в деле, в раскрытие которого Гюлер весьма заинтересован, — он тебя и пальцем не тронет. Полезной станешь. Ему карьера важнее.       Молчание затягивается.       Он что готовился? На каждое мое отрицание находится аргумент. Неоспоримый.       Решиться нагнуть начальство или смиренно свалить на отработки. Что мне светит за неудачное первое? Те же отработки, но без послабления, или уволят к херам. А потом?       Но по факту за что? Стоун прав. По регламенту мы будем чисты. Черт, аукнется мне этот выбор.       — Ладно, Стоун. — Я щурю на него глаза. — Уболтал.       — Кей, — поправляет он.       — Кей.       На секунду мне мерещится тот самый привкус шоколадного ликера на языке. Блеск. Теперь надраться хочется еще больше.       — Договорились. Тогда… — Кей встает, когда его слова прерывает настойчивый звонок в дверь. — Друзья за тобой уже пришли?       Сведя брови к переносице, я медленно качаю головой.       — На месте договорились встретиться.       Второй раз за последние полчаса я поражаюсь неожиданному гостю. На пороге жилого блока стоит Тина. Ее одежда порвана, в нескольких местах пропитана кровью. Глаза красные, горят нескрываемым ужасом и страхом, а на шее красуется глубокая рваная царапина.       — Лу…       Крэп.