Фотография на память

      Прохладный воздух неприятно дерёт горло и болят лёгкие от беспорядочного бега и страха, сковывающего грудную клетку. Всё вокруг слишком яркое и пёстрое, сливается в одно разноцветное пятно, мельтешащее перед глазами, а голоса сотни демонов звучат насмешливо и грубо, даже с учетом, что Се Лянь их не понимает.       Он не знает, в какой момент сорвался на бег и куда вообще бежит, – он просто хочет оказаться где-то не здесь, хочет успокоиться и подумать, но в таком шумном месте это сделать просто невозможно. Да и стоять на месте под этими взглядами он больше не мог. Се Лянь не знает, в какой стороне выход из города, поэтому бежит в случайном направлении – просто куда-то, надеясь, что рано или поздно сможет выйти к городским стенам, а лучше - за их пределы.       Вслед слышатся ругательства – не то чтобы Се Лянь понимает, что они говорят, но интонации достаточно, чтобы понять, что его не добрым словом провожают, – когда он случайно сбивает какого-то демона и задевает чью-то лавку, с которой падает на землю заготовленный товар. В любом другом случае ему было бы стыдно за свое поведение и причинение неудобств другим людям, но...они не люди. И сейчас у него совсем нет возможности думать о таких вещах.       Чем быстрее он выберется отсюда, тем лучше.       У демонов на него, однако, другие планы, потому что кто-то резко хватает его за руку, вынуждая остановиться. Се Лянь пытается вырваться, даже не глядя на того, кто его удерживает, но у этого призрака просто стальная хватка. Он все же прекращает борьбу, поднимая взгляд на демона, но вместо лица видит лишь маску злого духа, чьё выражение застыло в горькой, безысходной улыбке. Исключая её, мужчина выглядит довольно обычно: чёрные простые, но явно сшитые из качественной ткани одежды, длинные волосы, заплетённые в небрежный хвост. Он был немногим выше Се Ляня, и если бы он встретил его в любой другой день, то решил бы, что это просто странный человек, скрывающий лицо за маской, но не более. Се Лянь никогда бы не подумал, что он демон.       Что, в принципе, довольно логично, ведь демонов он раньше не встречал.       Мужчина что-то говорит ему, видимо думая, что Се Лянь его понимает, но как бы не так. Демон начинает тянуть его куда-то вглубь города, расталкивая зевак и игнорируя их комментарии. И как бы Се Лянь не пытался упираться, высвободить свою руку он не мог совершенно, как и остановить мужчину. Он был в несколько раз сильнее и, кажется, довольно упрямым, потому что не реагировал ни на одно его слово.       — Оставьте меня в покое! Куда вы меня ведёте? Что я такого сделал? Просто дайте мне уйти!       Се Лянь уже не знает, что придумать в свое оправдание, как убедить демона, что он не нарушитель спокойствия и беспорядков не учинял (намеренно, во всяком случае), и что вообще оказался здесь случайно, но мужчина попросту игнорирует все его доводы.       До Се Ляня запоздало доходит, что демон его тоже не понимает.       От этой мысли он совсем сникает, переставая сопротивляться и позволяя протащить себя сквозь ехидно улыбающуюся толпу, что-то говорящую ему вслед. Не то чтобы это возымело эффект, ведь оскорбления не могут задеть Се Ляня, покуда произнесены на неизвестном ему языке. Хотя, чем больше он его слушает, тем быстрее приходит осознание, что он ему знаком. Отдаленно, но всё же.       За своими мыслями Се Лянь не замечает, как они подходят к огромному трехэтажному павильону, стоящему на небольшом возвышении относительно всего остального города, а к его воротам ведет длинная лестница. У её подножия и наверху по бокам стоят каменные львы, разинувшие свои острозубые пасти, и высокие арки из красного дерева, а вдоль самой лестницы тянется редкая вереница бумажных фонарей.       Се Лянь не сдерживает восторженного вздоха, разглядывая представшее перед его глазами великолепие, и даже на мгновение забывает, где он и что происходит. Он с живым интересом разглядывает местную архитектуру, роскошные постройки и сад, что раскинулся у входа в главное здание. Сзади него, кажется, еще полно других павильонов, соединенных между собой открытыми галереями и небольшими аллеями, – это похоже на настоящий дворцовый комплекс, только не тот, что Се Лянь видел на раскопках, – старый и разрушенный, – а совершенно новый, раскинувшийся на довольно обширной территории во всем своем великолепии. И Се Лянь, историк по образованию, просто не может на это не отвлечься.       Судя по всему, живущий здесь – очень состоятельный и важный человек, и наверняка влиятельный, судя по тому размаху, с которым построена резиденция, и её богатству.       И это осознание медленно возвращает Се Ляня в неутешительную реальность.       Только не говорите, что его привели к главе города.       Он не может решить, хорошо это или плохо, пока его не заводят в просторный зал, проводя в самый центр, и не надавливают на плечи, когда Се Лянь не делает того, что ему говорят, силой заставляя опуститься на колени. Ах, он и забыл, что порядки здесь ещё совсем другие, а он в глазах градоначальника не более, чем простолюдин, привлёкший к себе слишком большое внимание.       Откуда-то сверху раздается звучный голос, низкий и властный, а древнее наречие придает ему особенного шарма. Се Лянь невольно поднимает голову, сталкиваясь со скучающим взглядом демона в красных одеждах, что вольготно сидит на своем троне, закинув ногу на ногу и подперев голову рукой. Половина его лица закрыта длинными чёрными волосами, но даже так Се Лянь видит ремешок повязки, скрывающей правый глаз. Демон не выглядит особенно удивлённым или разозлённым своим незваным гостем, он перекидывается парой фраз со своим помощником, приподнимая тонкую бровь и глядя на Се Ляня, а в единственном глазу загорается слабый интерес.       В пустом просторном помещении, где слышно сбитое дыхание лишь одного человека, вновь звучит чужой голос, всё так же не находя отклика в разуме Се Ляня.       — Извините, господин, но я вас не понимаю, – тихо произносит Се Лянь, для себя решая, что к этому демону надо обращаться уважительно. Судя по его манере держать себя и по очевидно руководящей должности, он привык, что ему подчиняются, и вряд ли потерпит фамильярное отношение к своей персоне. Так что, пусть его речь остается непонятной для демона, Се Лянь будет почтителен с ним.       Мужчина хмыкает, что-то переспрашивая у своего помощника, и задаёт уже другой вопрос, но ответ Се Ляня не меняется.       Демона, кажется, такое положение вещей не особо устраивает, и он раздражённо цыкает, делая едва уловимый жест рукой, и Се Лянь с расширившимися глазами наблюдает, как из одного из его серебряных наручей вылетает маленькая бабочка, почти прозрачная, словно из стекла или хрусталя. Се Лянь удивленно провожает её взглядом и испуганно замирает, когда она останавливается прямо напротив него. Момент ничего не происходит, но бабочка вдруг срывается с места, влетая Се Ляню прямо в голову и растворяясь в снопе искр. Он вздрагивает, чувствуя едва заметный холодок там, где она коснулась его кожи, но больше ничего не происходит.       — Теперь ты меня понимаешь? – низкий и слегка раздражённый голос вырывает его из своих мыслей, и Се Лянь резко вскидывает голову, сталкиваясь с чужим нетерпеливым взглядом.       Это что, была магия? На нём использовали магию, а он даже ничего не успел сделать?       Но больше всего интересно то, что Се Лянь теперь каким-то образом прекрасно распознает чужую речь. И, судя по вопросу демона, это работает в обе стороны.       — Благодарю вас, господин, так действительно лучше.       — Ну и? Кто ты такой?       Демон, кажется, не оценил его вежливости. Или просто даже не подумал о том, что кто-то может быть неуважителен с ним.       — Меня зовут Се Лянь.       — Я не спрашивал твоего имени, оно ничего мне не дает, – мужчина отмахивается от него, как от надоедливой мухи, и не сводит с него нетерпеливого взгляда. – Кто ты и откуда? На каком языке говоришь? Ни я, ни Инь Юй прежде не слышали такого наречия.       Несмотря на кажущееся безразличие, в голосе демона слышно тщательно скрываемое любопытство. Как у человека, который знает все на свете и вдруг сталкивается с чем-то неизвестным.       — Эм, я говорю на китайском, господин.       Демон выразительно выгибает бровь и слегка хмурится, впрочем, его непонимание не длится долго.       — Ты издеваешься? А я, по-твоему, на каком тогда говорю?       И вот он, самый ответственный момент. От ответа Се Ляня и его грамотной подачи зависит, убьют его, погонят взашей или все же выслушают и поверят.       — Вы...прошу прощения, господин, но вы говорите на древнекитайском. На данный момент он считается мёртвым языком.       Тишина в слишком просторном зале кажется ещё мертвее, чем этот язык. Се Лянь почти слышит, как думает демон, сведя у переносицы тонкие брови и подперев голову рукой.       — То есть ты сейчас заявляешь, что я говорю на несуществующем языке, а ты на современном.       Очень точное описание, надо сказать.       — Да. В моем времени говорят на нём.       — Что ты имеешь в виду?       — Я могу узнать, какой сейчас год? – вместо ответа спрашивает Се Лянь.       Демон выглядит сбитым с толку подобным вопросом, но лишь презрительно отмахивается на человеческую глупость и необразованность.       — Девятьсот семьдесят пятый, – его голос звучит так, будто это непреложная истина, и только идиот не будет знать года, в котором живёт.       А паника Се Ляня возобновляет движение к высшей отметке. Он не представлял, что забрался настолько далеко.       — Чего молчишь? Язык проглотил?       — Простите, господин, но есть одна небольшая проблема. В моём времени сейчас две тысячи двадцать четвертый.       Теперь очередь демона поражённо замолкать, с недоверием и неверием в глазах переглядываясь со своим помощником, который понимает не больше него. Они оба какое-то время сидят в замешательстве, будто бы переговариваясь друг с другом одними взглядами, и Се Лянь понятия не имеет, о чем они говорят.       — Как...как это может быть? – настороженно спрашивает демон в красном, а в его голосе звучит лёгкая тревога. Он будто прощупывает почву, даже слегка наклонился вперёд на своём троне, оперевшись локтём о колено.       Ох, Се Лянь, конечно, представлял, как сложно будет объяснить демону концепцию путешествий во времени, – у самого Се Ляня хотя бы есть подспорье в виде научной фантастики и уймы просмотренных фильмов, но у этого демона такой привилегии нет. Придётся говорить в лоб.       — Как бы объяснить...Я археолог и был на раскопках в горах, – Се Ляню вдруг стало интересно, как далеко от этого места его забросило. – И во время расчистки одного из храмов меня затянуло, эм, в какой-то портал, и я оказался на улице вашего города. Я хотел вернуться назад, но проход уже закрылся. Я никогда раньше не видел демонов и сильно испугался, а потом меня нашел ваш... помощник.       Он надеется, что его объяснения не звучат как бред сумасшедшего. В конце концов, в этом времени ещё существует магия (этот факт Се Лянь обдумает чуть позже), так что, возможно, такая вещь как портал для местной нечисти не будет сюрпризом.       — Хочешь сказать, что ты из будущего? – в конце концов произносит демон, а на его лице застыло сложное выражение. Он как будто заинтересован, шокирован и сбит с толку одновременно.       — Да, господин, – Се Лянь облегчённо выдыхает, понимая, что его не подняли на смех.       Демон ещё какое-то время безмолвно сидит, явно обдумывая слова Се Ляня и решая, насколько они правдивы, постукивая ногой в нервном жесте.       Вскоре он выпрямляется, поворачиваясь к своему помощнику.       — Инь Юй, проверь то место, где он появился, расспроси демонов и никого туда не подпускай, я скоро подойду.       В голос возвращаются властные нотки, и мужчина в красном берет себя в руки, вновь надевая на себя маску правителя.       — Как прикажете, Хуа Чэнчжу, – тихо отвечает Инь Юй и кланяется, исчезая за резными дверьми большого зала, оставляя Се Ляня наедине с демоном, который действительно оказался главой города, как он и предполагал изначально.       Сверху доносится шуршание одежды, и Се Лянь поднимает голову, наблюдая, как демон встаёт со своего места, медленно спускаясь с помоста и направляясь в сторону человека, что так и не встал с колен. Длинные красные одежды слегка развеваются с каждым его шагом, бесчисленные серебряные украшения на шее и в ушах тихо звенят, потревоженные чужими движениями, а руки сложены за спиной, из-за чего красная ткань на груди натягивается, очерчивая сильное рельефное тело человека, который явно не пренебрегает тренировками, и, скорее всего, прекрасный мечник. Сапоги из чёрной кожи плотно обтягивают стройные ноги, а по бокам голенища украшены двумя серебряными цепочками, издающими мелодичный звон при каждом шаге, придавая его дикой внешности нотку озорства.       Во всём его образе чувствовалась сила и власть, но вместе с тем и лёгкое изящество, как у человека, не лишённого вкуса и понятий о красоте, осознающего свою привлекательность, но не выставляющего её напоказ. Такой человек с лёгкостью привлечет к себе внимание даже в толпе, выделяясь своей исключительностью.       И Се Лянь, к своему стыду, на мгновение оказывается поражен чужой красотой.       Он приходит в себя, только когда демон подходит вплотную, садясь перед ним на одно колено, и румянец невольно ложится на его щеки, когда его подбородка касаются прохладные пальцы, приподнимая вверх.       — Что у тебя на голове? – тихо произносит демон, а у Се Ляня, наконец, появляется возможность рассмотреть его поближе. С такого расстояния видно, что единственный глаз у него не совсем чёрный, а, скорее, тёмно-карий, кожа ещё бледнее из-за контраста с волосами, и совсем нет морщин на лице, а чёрная повязка сделана из кожи и имеет небольшие потёртости, будто её носят, не снимая. У демона тонкие губы и брови, что делает его красоту немного более женственной, кажется, есть даже маленькие клычки, а ещё от него приятно пахнет чем-то хвойным или цветочным, в тон его имени.       Несмотря на ситуацию, Се Лянь не мог не признать, что мужчина перед ним довольно...впечатляющий.       Пальцы на подбородке сжимают сильнее, и ему приходится вынырнуть из собственных мыслей.       — Ты оглох?       — Нет, простите, – немного сложно говорить, когда тебя удерживают за челюсть, но не то чтобы Се Лянь собирается жаловаться. Он не настолько самонадеян, чтобы думать, что демона волнует его комфорт. – Вы про мой головной убор? Это кепка.       Демон вновь приподнимает бровь, уже в который раз за вечер.       — И? По-твоему, это ответ?       — Вы спросили, я ответил.       — Нормальный ответ подразумевает, что твой собеседник тебя понял. В противном случае это просто набор слов, не имеющий смысла, – мужчина фыркает, выглядя так, будто объясняет основы общения маленькому ребёнку.       Се Лянь вздыхает, принимая чужие правила. Он как-то не подумал о том, что некоторые вещи демону придётся разъяснять дословно.       — Это что-то вроде шляпы. Суть та же, просто размер поменьше.       Демон хмыкает, убирая руку с его подбородка, и снимает кепку, откидывая в сторону.       — ...Зачем?       — Она меня раздражает, – просто отмахивается демон, придирчиво разглядывая Се Ляня с ног до головы. – Что на тебе надето?       — М? – Се Лянь оглядывает свою одежду: лёгкие брюки цвета хаки и такую же рубашку с подвёрнутыми рукавами. – А что не так? Сейчас...в моё время, то есть, многие такое носят.       По выражению лица демона видно, что его раздражает и это, но вот уж одежду Се Лянь с себя снять не позволит. Он смирно сидит, ожидая следующей придирки, – судя по изучающему взгляду, у Хуа Чэнчжу ещё есть вопросы, – и она не заставляет себя долго ждать.       — Что это такое? – в конце концов спрашивает он, беря в руки камеру, что всё это время висела на специальном ремне на шее Се Ляня. Он прикасается к ней осторожно, но не потому что боится сломать, а потому что не знает, что это такое, и относится к ней с опаской.       — Это камера, – просто отвечает Се Лянь, вновь сталкиваясь с тем самым взглядом, когда демон без слов будто спрашивает «ты издеваешься?», и начинает объяснять. – Это такое устройство, чтобы делать фотогра...маленькие картинки за пару секунд. Я могу показать.       С этими словами он аккуратно забирает камеру из чужих рук и уже хочет её включить, как демон кончиками пальцев касается объектива и отворачивает его.       — Не направляй её на меня, – его голос жесткий, в нем слышна едва заметная неуверенность, и Се Лянь удивленно вскидывает брови.       — Господин? Она безвредна, это не оружие. Я могу показать на себе или...       — Достаточно, разберемся с этим потом, – демон забирает камеру, и она исчезает в его руках в мгновение ока, и Се Лянь смотрит на него с паникой в глазах вперемешку с разочарованием.       — Вы...вы её уничтожили?       — Не уничтожил, а переместил в другое место. Не ной, – демон раздражённо закатывает глаз, вставая с колена и утягивая Се Ляня за собой. – Пошли, надо осмотреть то место.       Се Лянь коротко кивает, в глубине души радуясь, что его фотоаппарат в целости, – жалко было бы терять столь дорогостоящую технику. Да и к тому же, он внезапно понял, что хочет поснимать поместье. Так что надо будет как-то убедить демона вернуть ему камеру.       Но сейчас первым делом надо понять, как его сюда забросило. И он отчасти рад, что мужчина возьмёт его с собой. По правде говоря, Се Ляню хотелось бы ещё раз прогуляться по городу, только уже без паники и с надёжным провожатым, чтобы его, по крайней мере, не трогала другая нечисть.       Однако не успевает он сделать и шага, как чувствует взявшееся из ниоткуда давление на запястьях и шелк ткани на плечах. Он удивленно опускает голову, замечая, что его без его же ведома переодели в белые традиционные одежды, – очень качественные, надо сказать, но немного непривычные, а запястья связаны какой-то слабо мерцающей нитью.       — Что вы сделали?       — Ты слишком выделяешься, – просто отвечает демон, в очередной раз оглядывая его с ног до головы, и коротко взмахивает рукой, щёлкая пальцами. Се Лянь чуть наклоняет голову от неожиданности, когда чувствует на ней вес бамбуковой шляпы, а полупрозрачная белая ткань по бокам частично закрывает обзор. – Тебя могут узнать на улице, так будет проще.       После этого демон, не дожидаясь его, направляется к выходу из поместья, и Се Ляню ничего не остается, кроме как последовать за ним, поджав губы и спрятав связанные руки под длинными рукавами.       Сейчас, когда он никуда не спешит и уже не боится, город предстаёт перед ним в совершенно другом свете. Се Лянь вздыхает с восхищением, когда смотрит по сторонам, разглядывая бесчисленные улочки, украшенные бумажными фонарями, из которых льётся теплый свет, большинство домов и лавок сделаны из красного или черного дерева, красиво сочетаясь друг с другом и создавая особый колорит города. Вокруг было непривычно шумно, но теперь, когда Се Лянь понимал, о чем говорят демоны, даже пустая болтовня казалась чем-то невообразимо интересным. Он рассматривал прилавки, мимо которых они проходили, с их человеческими и не очень товарами, местные забегаловки и маленькие ресторанчики с довольно специфическим меню, судя по тому, как рекламировали их демоны, и Се Лянь в тайне надеется, что хотя бы этот Хуа Чэнчжу не питается чем-то подобным...иначе Се Лянь здесь раньше умрет с голоду, чем вернется домой.       Кстати о демоне.       — Извините, господин, а как вас зовут?       Несколько секунд ничего не происходит, и Се Лянь не знает, его проигнорировали, что было бы неудивительно, или просто не услышали, – что так же неудивительно, с учётом шума городских улиц.       — Хуа Чэн.       Чужой голос, звучащий как будто моложе, чем раньше, привлекает внимание Се Ляня, и он поворачивается, чтобы посмотреть на своего спутника, и расширяет глаза в удивлении, когда вместо статного мужчины в красном видит юношу в простых черных одеждах, без каких либо украшений и с завязанными в высокий хвост волосами. Но, что самое необычное, он больше не носит повязку, – на её месте теперь совершенно здоровый глаз, и Се Лянь немного подвисает, глядя на такое применение магии. Он и не представлял, что этот демон может и такое. Невольно закрадывается вопрос, на что ещё он способен.       — Чего так смотришь?       Слегка удивленный голос вырывает его из состояния шока, и Се Лянь глупо моргает, едва заметно краснея от собственной несдержанности.       — Просто я очень удивлен, как вы поменяли внешность. Никогда не видел ничего подобного.       Хуа Чэн, – довольно красивое имя, надо признать, и идеально ему подходит, – тихо хмыкает, не видя в этом ничего необычного.       — Не хочу привлекать к себе внимание. Если демоны увидят меня в городе, проходу не дадут, – он невольно кривит губы, но Се Лянь не слышит злобы в его голосе. – Ты что, никогда магии не видел?       — Нет. В моём времени магии нет, – Се Лянь пожимает плечами, глядя перед собой и буквально кожей чувствуя вопросительный взгляд демона, даже если тот ничего не говорит вслух. Се Лянь вдруг с горечью осознает, насколько проще была бы жизнь, будь у людей магия, – хотя бы те же порталы. Не приходилось бы тратить баснословные деньги на самолет или ежедневные поездки на метро или машине. Интересно, куда всё делось?       Хуа Чэн, кажется, задаётся тем же вопросом, но предпочитает оставить эти размышления на потом. По правде говоря, его сейчас интересует немного другое.       — Ты выглядишь слишком спокойным для того, кто попал в прошлое.       Се Лянь тихо усмехается, сжимая ладони под длинными рукавами.       — Мне кажется, я просто ещё не в полной мере осознал, что произошло. Такое, знаете ли, не каждый день бывает, – по правде говоря, у него просто не было времени волноваться и думать об этом. Сначала он пытался убежать от демонов, потом не разозлить главного из них, убеждая выслушать и поверить. Нужно было решать проблемы здесь и сейчас, так что Се Лянь даже не думал о том, что будет делать дальше. – Думаю, паниковать я начну позже.       Он посмеивается, сдерживая дрожь в руках и опуская голову, чтобы Хуа Чэн не увидел его лица. Ему действительно нужно всё хорошенько обдумать, но не сейчас и не перед этим человеком. Се Лянь надеется, что ему позволят остаться одному, чтобы не пришлось проживать все эти эмоции на глазах Хуа Чэна.       Демон никак не комментирует его ответ, едва заметно кивая и продолжая оставшийся путь в молчании. Ему тоже надо многое обдумать, но его мысли не имеют ничего общего с тревогами Се Ляня. Его больше волнует практическая сторона вопроса, и если Се Лянь боится в первую очередь за себя, то Хуа Чэна же волнует, как всё это скажется на его мире, на его времени, и в особенности, – может ли подобное произойти вновь. Он мыслит более глобально, – вынужден, поскольку является не последним человеком во всех трёх царствах и несёт ответственность за жизни всех демонов, населяющих его город, получивших здесь кров и его защиту. Хуа Чэн просто не имеет права думать только о себе.       И чем скорее разрешится эта проблема, тем лучше.       Совсем скоро Се Лянь начинает узнавать улицы и даже некоторых демонов, которые теперь вовсе не обращают внимания на двух молодых людей, занимаясь своими делами. Стоит повернуть за угол, – и перед глазами предстает тот самый переулок, в котором Се Лянь очутился ещё час назад. Сейчас он такой же пустой, но уже из-за того демона, Инь Юя, что поставил невидимый барьер вокруг этого места. Се Лянь почувствовал легкое давление, когда проходил сквозь него, и невольно напрягся, однако Хуа Чэн выглядел так, будто ничего не заметил. Не удивительно, он, наверное, часто имеет дело с чем-то подобным, вот и привык.       Се Лянь останавливается, прислоняясь к одной из стен окружающих их домов, наблюдая за демонами. Хуа Чэн кидает на него быстрый взгляд, и в воздухе появляется всё та же маленькая бабочка, – хотя, скорее всего, уже другая, - и подлетает к Се Ляню, кружа вокруг него.       — Стой смирно и не мешайся. Решишь что-нибудь выкинуть, – он кивает бабочке, и та срывается с места, яркой стрелой врезаясь в деревянную стену дома и рассекая ее, оставляя глубокую царапину.       Се Лянь бледнеет, чувствуя ком в горле, и коротко кивает, с опаской косясь на полупрозрачную бабочку, что весело кружит вокруг него, будто ничего и не было, и садится ему на плечо, отчего Се Ляня слегка потряхивает.       Хуа Чэн тем временем подходит к своему помощнику, перекидываясь парой фраз и выясняя произошедшее.       — Господин, как вы и приказали, я огородил это место и запретил демонам приближаться к нему. Кроме того, – тихо рапортует Инь Юй, обращая внимание градоначальника на портал, – проход здесь действительно был, но уже закрылся, теперь здесь лишь остаточные аномалии, не принадлежащие нашему миру.       Демон хмыкает, подходя ближе и словно прикасаясь к тому месту, где раньше был проход, а от кончиков его пальцев исходят едва заметные красные всполохи. Се Лянь не знает, хочет ли он просто изучить его или попробовать открыть снова, но вскоре Хуа Чэн отстраняется, задумчиво глядя в глубину пустого переулка.       — Ты выяснил, почему он открылся?       — Нет, я не смог найти причины. У этого места совсем другая энергия, я не могу понять, откуда она исходит. Возможно, в вашей библиотеке есть книги, в которых может содержаться необходимая информация.       Хуа Чэн тяжело вздыхает, оставляя своего помощника без ответа, примерно прикидывая, сколько свитков придётся перерыть, чтобы понять, что происходит. Он даже не уверен, что они вообще помогут, и тогда придется изучать это явление самостоятельно, а это ещё большая морока.       — Извините, господин Хуа.       Чужой робкий голос вырывает его из мыслей, и демон разворачивается к человеку, что впервые назвал его по имени.       — Вы...вы сможете это исправить? Я смогу вернуться домой? – Се Лянь звучит неуверенно, а в его глазах теперь отчетливо видны тревога и страх, боязнь остаться здесь навсегда. – У меня там семья и друзья, я не могу вот так исчезнуть.       Демон смеряет его тяжелым взглядом, что-то напряженно обдумывая, и Се Лянь теряет надежду с каждой секундой его молчания. Конечно, Хуа Чэн не обязан ему помогать, не обязан пытаться выяснить, что произошло, и вообще хоть как-то беспокоиться о нём. То, что Се Лянь оказался здесь, в этом богом забытом месте, – только его проблема. С чего вдруг такой важный и, скорее всего, занятой человек, будет ему помогать.       Се Лянь больше чем уверен, что Хуа Чэн сейчас грубо откажет ему, и уже чувствует тупую боль в груди и страх за своё будущее, когда демон всё же подаёт голос.       — Я посмотрю, что можно сделать, но ничего не обещаю, – в конце концов отвечает Хуа Чэн, скептически глядя на Се Ляня, будто он сам не верит, что говорит это. – Но не думай, что меня волнует твоя судьба. Такие прыжки во времени ненормальны, и мне не нужно, чтобы подобное повторилось вновь.       Несмотря на очевидную враждебность со стороны демона и его тщательно демонстрируемое безразличие, Се Лянь напрочь игнорирует последнюю фразу, всё своё внимание сосредотачивая на его первых словах. Он удивленно вскидывает голову, чувствуя, как улыбка сама собой появляется на лице, а в глазах застывают не успевшие сорваться слёзы. Хуа Чэн ему поможет. Пускай не ради него, пускай будет относиться к нему, как к пыли под ногами, – он это сделает, не оставит на произвол судьбы. И даже если ничего не выйдет, уже то, что Хуа Чэн попытается – настоящий подарок, ведь это даёт Се Ляню хоть какую-то надежду на то, что он сможет вернуться домой.       — Спасибо вам, господин Хуа, – он низко кланяется, чувствуя, что должен это сделать, хоть как-то поблагодарить Хуа Чэна. Се Ляню несказанно повезло, что он встретил именно его.       Демон изучающе смотрит на него, впервые за вечер не чувствуя раздражения от общения с этим человеком и от всей ситуации в целом. Что-то есть такое в Се Ляне, что невольно располагает к себе других людей вокруг него. Возможно, было бы неплохо пообщаться с ним ради интереса, и не только о произошедшем. К тому же, раз он из будущего, то, должно быть, много знает. Хуа Чэн чувствует, как у него пробуждается интерес к знаниям, который он не испытывал уже давно. За свою долгую жизнь он изучил всё что только можно, и поэтому шанс узнать то, что неизвестно никому из его времени, быть единственным, кто имеет представление о будущем и знает, что случится, – это невероятно ценная возможность, которую Хуа Чэн не собирается упускать. Нужно будет расспросить Се Ляня обо всем, демон его не отпустит, пока не удовлетворит своё любопытство.       Но всё же придется найти способ вернуть его домой. Не то чтобы Хуа Чэну было дело до судьбы этого человека, просто...Се Лянь не сделал ничего такого, чтобы демон относился к нему плохо. А Хуа Чэн терпеть не может бессмысленную жестокость. Он достаточно видел людей за свою жизнь: хороших и плохих, добрых и невежественных, жадных, высокомерных и эгоистичных, честных и бескорыстных. Он видел достаточно, чтобы понимать, что Се Лянь не заслуживает того, что с ним произошло, не должен оставаться здесь, на одиннадцать веков в прошлом, вдали от своих близких. И раз уж Хуа Чэн решил разобраться со всем этим, он придумает и как вернуть Се Ляня домой.       — Пойдемте, здесь больше нечего делать, – он разворачивается, оставляя позади злополучный переулок, а демон и человек тихо следуют за ним.       Чем ближе они подходили к поместью Хуа Чэна, тем больше Се Лянь успокаивался. Всё равно от него ничего не зависело, так что не было смысла паниковать. Лучше уж он извлечёт как можно больше из этого «путешествия», если можно его так назвать, чем будет нервничать и плакать. К тому же, Хуа Чэн сказал, что поможет. Он кажется надёжным человеком, пусть Се Лянь его толком и не знает. Может, дело в его уверенности и стати, в его властности, которую он не стесняется демонстрировать, но при этом и не зазнаётся, не ведёт себя чересчур грубо или нагло. Он холоден, но не жесток, спокоен, но не слишком самоуверен, – хотя, думается Се Ляню, в какой-нибудь другой ситуации Хуа Чэн был бы не прочь покрасоваться или помериться силой.       Се Лянь не может отрицать, что он ему интересен. И не только потому, что он демон, о чьём существовании Се Лянь раньше и подумать и не мог. Хуа Чэн наверняка много знает и многое видел, и, если у него получится завоевать доверие демона, Се Лянь сможет вытянуть из него хоть какую-то информацию. В нём просыпается чисто научный интерес, несмотря на то, что он никому и никогда не собирается это рассказывать. Как минимум, его посчитают сумасшедшим, и тогда конец его карьере. А как максимум, – это слишком личное, чтобы он пытался выставить это на всеобщее обозрение. Хуа Чэн отнёсся к нему...неплохо, и Се Лянь хочет ответить тем же.       Они поднимаются по лестнице, ведущей в поместье, и шум города медленно сменяется на комфортную тишину и стрёкот сверчков, сонно летающих по аккуратному саду и путающихся в низкой траве. Се Лянь с удивлением замечает, что даже ночью цветы здесь не закрываются. Это тоже своего рода магия? Надо будет расспросить обо всем Хуа Чэна.       Он уже почти открывает рот, но слова застревают где-то в горле, когда он видит, как черная одежда демона медленно окрашивается в алый красный, удлиняясь и касаясь подолом его сапог. Высокий хвост распускается сам по себе, и волосы каскадом падают вдоль спины, слегка развеваясь на слабом ветру. Се Лянь с восхищением наблюдает, как Хуа Чэн медленно, совершенно не напрягаясь, меняет свою внешность, а слуха касается тихий мелодичный звон, – это маленькие цепочки снова украшают высокие черные сапоги. Их лёгкая песня вызывает у Се Ляня улыбку, – очень очаровательная деталь для такого статного образа.       Уже в самой резиденции Хуа Чэн развеивает веревки, связывающие его руки, и приказывает Инь Юю отвести Се Ляня в его личные покои. Бабочка, к слову, так и не улетела с его плеча, что немного беспокоит, но Се Лянь решает не концентрировать на этом внимание. Он надеется, что ей в конце концов надоест за ним наблюдать и она оставит его в покое.       — Сейчас иди в свои комнаты, без моего разрешения оттуда ни шагу. Завтра утром, как проснешься, я пришлю за тобой, – Хуа Чэн даже почти не смотрит на него, отдавая приказ и удаляясь в противоположном направлении, оставляя Се Ляня озадаченно смотреть себе вслед.       Ну, не то чтобы он рассчитывал на теплый приём, но всё равно надеялся, что Хуа Чэн будет вести себя чуть более приветливо. Зато у Се Ляня теперь есть его личные покои. И он наконец-то может немного отдохнуть, – усталость навалилась внезапно, стоило коснуться головой подушки.       Стоило Инь Юю закрыть за собой дверь, оставив наедине с пугающе милой призрачной бабочкой, как Се Лянь тут же скинул бамбуковую шляпу и просто упал на кровать, устало вздыхая, когда буквально утонул в мягких шелковых простынях. Честно говоря, он думал, что ему дадут какую-нибудь простенькую комнату, – всё-таки, он здесь никто и не заслуживает таких хором, но либо Хуа Чэн расщедрился, либо в его поместье просто нет плохих комнат.       Се Лянь успел его мельком осмотреть, пока его вели до его покоев: всё здание выполнено из красного дерева или покрашено в темно-красный цвет, на каждой двери искусная резьба в виде сложных узоров или даже настоящих сцен сражений, а где-то были изящные пейзажи и скалящие пасти львы. И бабочки в окружении цветов, куда же без них. У Се Ляня складывается ощущение, что демон питает какую-то нездоровую любовь к этим маленьким существам.       Во всём интерьере, – по крайней мере в том, что Се Лянь успел увидеть, – виден вклад Хуа Чэна, скорее всего, он сам проектировал это здание, придумывал каждую мелочь и обустраивал каждый уголок так, чтобы ему это нравилось. Весь дом, нет, – весь город, – это детище Хуа Чэна, в которое он вложил немало усилий, и одного взгляда на него достаточно, чтобы понять, кто его хозяин.       Демон любит комфорт и изящество, и поэтому даже гостевые комнаты выглядят как королевские покои. По размерам они как небольшая квартира, – есть даже смежные комнаты, но их Се Лянь исследует позже, когда хоть немного отдохнёт. Его хватает лишь на то, чтобы снять с себя многослойные одежды, – он уже представляет, какая морока будет надевать их завтра снова, потому что что-то ему подсказывает, что его одежду демон ему не вернет, – и остается только в лёгких штанах и нательной рубахе, распуская уставшие от хвоста волосы и массируя кожу головы.       Когда он проснётся завтра утром, то будет уже несколько часов как в прошлом. Интересно, его уже ищут? Какая же шумиха поднимется, когда окажется, что в затерянном городе бесследно пропал человек. Се Лянь усмехается, представляя эту панику в СМИ и соцсетях.       Хотя, может быть, Хуа Чэну удастся вернуть его в то же время, из которого он пропал, тогда и проблем никаких не будет. Снова эти «возможно» и «наверное». Но Се Лянь обязан повторять их у себя в голове, чтобы не скатиться в неконтролируемую панику, терзая себя мыслями о том, что останется здесь навсегда.       Он не хочет думать. Не хочет бояться и трепать себе нервы, – от этого всё равно никакого толку. Он либо вернётся, либо нет. Ши Цинсюань часто говорил ему, что Се Лянь странно реагирует на то, что у других людей вызывает тревогу или стресс. Ему не то чтобы всё равно, он просто...спокоен и пускает всё на самотёк. «Что будет, то будет, какая разница?» – его излюбленное выражение в таких случаях. Нет, конечно, разница всё же есть, просто Се Ляня она мало заботит. Если есть что-то, что он может изменить, на исход чего он может повлиять, – он приложит все усилия, чтобы добиться этого. Но если что-то не в его власти, – он даже глазом не моргнёт, просто пожав плечами и дожидаясь, когда всё разрешится само собой.       Подход немного деструктивный, но бережет нервы и здоровье, и это полностью его устраивает.       Се Лянь тушит свечи, расставленные по всему периметру комнаты, и ложится в постель, укутываясь в тёплое мягкое одеяло, а в нос ударяет лёгкий запах цветов и ночной свежести. Се Лянь почти сразу заметил, как по всему поместью ненавязчиво пахнет цветами, – скорее всего из-за сада снаружи, а может, в других комнатах стоят благовония, Се Лянь этого не знает. Но эта деталь кажется ему очень милой.       Хуа Чэн вообще не похож на тех демонов, которых Се Лянь видел снаружи: шумных и громких, странных и нелепых, начиная от их внешности и заканчивая манерой речи. Хуа Чэн же выглядел как самый обычный человек, если не брать во внимание нездоровую бледность кожи. Возможно, форма демона зависит от его силы или особенностей характера, но тут Се Ляню остаётся только гадать.       Он устало вздыхает, закрывая глаза и утыкаясь носом в подушку. Слишком много впечатлений за один день, голова гудит от количества новой информации, а яркие образы мелькают даже в темноте под веками.       Се Лянь уверен, что ещё долго не заснёт, но уже через пять минут проваливается в глубокий сон.

***

      В первое мгновение после пробуждения Се Лянь не понимает, где находится. В их лагере точно не могло быть таких мягких кроватей, это же не отель всё-таки. Ему требуется пара секунд, чтобы понять, что постельное белье сшито из дорогого шелка, а в воздухе витает слабый цветочный аромат. А ещё, что он вовсе не в лагере глубоко в горах, а далеко в прошлом, в резиденции настоящего демона. Это осознание обрушивается на него как снег на голову, и Се Лянь обречённо вздыхает, накрываясь с головой одеялом.       Кажется, он проспал всего ничего, – судя по глубокой ночи за окном, – хотя чувствует себя довольно бодрым и выспавшимся. Поэтому он решает, что, раз у него есть время до утра, он хотя бы приведёт себя в порядок и хорошенько осмотрится в своих новых покоях. По правде говоря, в них он чувствует себя принцем или как минимум благородной особой, а если слуги Хуа Чэна ещё и принесут ему завтрак, то будет совсем как в сказке.       Се Лянь встаёт с кровати и потягивается, широко зевая, и накидывает на себя халат, который находит тут же в шкафу. В нём не так много одежды: несколько белых комплектов, чёрных и светло-голубых, как будто Хуа Чэн хотел подчеркнуть, что Се Лянь не местный – нет ничего красного или даже темно-бордового.       Сама комната довольно просторная, несмотря на то, что треть занимает широкая кровать с резной спинкой и аж тремя подушками. Вдоль одной из стен стоит ширма для переодевания, большой шкаф и сундук для лишних вещей, но в случае Се Ляня он пустует, потому что даже то немногое, что у него было, Хуа Чэн нагло забрал. Так что на нём сейчас одиноко лежит бамбуковая шляпа, которую Се Лянь сбросил сразу же, как пересёк порог комнаты. Напротив кровати стоит небольшой резной столик с подушками вокруг, чтобы можно было за ним сидеть, а на самом столе – простой набор для каллиграфии. Се Лянь задаётся вопросом, откуда же тогда взять бумагу, но вскоре находит её в небольшой тумбочке неподалёку. Тут же стоит шкаф для книг, но и он сейчас пустует, – очевидно, в этой комнате раньше никто не жил, поэтому она обустроена так просто и скудно, наверняка покои Хуа Чэна более обжитые и красивые.       Се Лянь обходит всю комнату целиком, босиком ступая по мягкому ковру и заглядывая в каждый угол, чувствуя на себе взгляд призрачной бабочки, – она так и не улетела за то время, пока Се Лянь спал, и теперь наблюдает за его маленькими исследованиями. Что ж, пусть наблюдает, Се Ляню от этого ни горячо ни холодно. Он не делает ничего такого, за что она могла бы его ранить, – комнату не разносит, сбежать не пытается, так что можно её не бояться.       Се Лянь находился как раз в процессе изучения нескольких смежных комнат, – ими оказались небольшой кабинет, такой же пустой и не обжитой, и маленькая, скудно обставленная комнатка, с серебряным зеркалом, кувшином с водой и огромной пиалой на небольшом столике, – как его привлекает тихая трель соловья откуда-то снаружи. Он подходит к окну, выглядывая наружу, и увиденные пейзажи заставляют его ахнуть.       Прямо под его окнами, этажом ниже, раскинулся небольшой сад, огражденный со всех сторон открытыми галереями, узкие каменные дорожки петляют от главного здания и по всей видимой территории, одна из них пересекает сад и останавливается прямо у небольшой резной беседки с покатой крышей, над входом в которую висит маленькая музыка ветров, переливаясь тихой мелодией. Вокруг растут крошечные полевые цветы, что почти сливаются с травой, – они тоже цветут даже ночью, так что не остаётся сомнений, что это очередной магический трюк. Довольно безобидный и милый. Чуть дальше течёт маленький искусственный ручеёк, и Се Лянь даже отсюда видит, как в нём неспешно плавают карпы.       За садом есть ещё какие-то постройки, – их отсюда не разглядеть, – но даже так понятно, что территория поместья просто огромна. Там вполне могли бы поместиться несколько многоэтажек, и даже на дворики перед ними места хватило бы.       Удивительный размах для человека, который живёт здесь один.       Нет, Се Лянь не расспрашивал подробности личной жизни демона у Инь Юя или служанки, что они встретили по пути, – он просто догадался. Се Лянь был лишь в малой части поместья, но даже так заметил, каким пустым оно кажется и как мало здесь прислуги. С таким количеством зданий на территории резиденции, садов и павильонов, здесь должно быть много работников, чтобы держать всё в чистоте, но Се Лянь встретил буквально одну за то время, что они шли к его комнате. Да и сейчас, выглядывая во внутренний двор и поражаясь его великолепию, он не видит ни одной служанки или хотя бы садовника, – вокруг тихо и слышно лишь тихую песню птиц да стрекот светлячков, но ни чужих голосов, ни приглушенных смешков или сплетен, – ничего. Совсем не то, что в самом городе. Это поместье буквально полная его противоположность, и Се Ляню немного грустно от этой мысли.       За разглядыванием внутреннего двора его и застаёт служанка, тихо стуча в дверь и входя без спроса, ставя на низкий столик поднос с едой.       — Доброе утро, господин. Прошу, позавтракайте этим, Хуа Чэнчжу уже ждёт вас у себя, – она коротко кланяется ему, уже собираясь уходить, но Се Лянь останавливает её раньше.       — Эм, спасибо конечно, но разве не рановато для завтрака? Сейчас же ещё ночь.       Девушка удивлённо оборачивается, и украшения в её волосах тихо звенят.       — Но уже утро, господин, вы проспали десять часов.       Это поэтому он чувствовал себя таким отдохнувшим? Се Лянь в замешательстве смотрит на неё, переводя взгляд на улицу.       — Но ведь ещё темно.       Служанка понимающе кивает, легко улыбаясь.       — В Призрачном городе всегда ночь, господин, здесь не бывает солнца.       Так вот, как называется город. Просто и со вкусом.       — А как вы тогда понимаете, когда утро и вечер?       — Интуитивно. К тому же, демоны почти никогда не спят, так что время суток для нас не имеет большого значения, – девушка объясняет это всё так просто, будто это совершенно нормально, что город всё время погружен во тьму, а его жители даже не знают, что такое сон.       Се Лянь тяжело вздыхает, просто принимая это как данность, и коротко кивает демонице, благодаря её за завтрак.       — А, кстати, а как мне найти Хуа Чэнчжу? – последнее, чего ему бы хотелось, это заблудиться в таком огромном поместье.       — Вас проводит она, – служанка указывает пальцем на бабочку, что тихо сидит на шкафу, как птица на ветке, сонно махая крылышками. – Скажите ей, куда вам нужно, и она вас отведёт.       О, так она не только его надзиратель, но ещё и проводник? Неплохо.       Вскоре демоница удаляется, оставляя Се Ляня наедине с собой, так что он решает не тратить времени зря и не раздражать Хуа Чэна своей непунктуальностью, и приступает к еде. Хвала богам, она оказывается совершенно человеческой: рисовая каша с небольшим количеством мяса, пара булочек на пару и зелёный чай. Се Лянь чувствует её аппетитный запах и только сейчас понимает, насколько на самом деле проголодался.       Он заканчивает с трапезой в мгновение ока и, как оказалось, не зря, потому что процесс надевания традиционных одежд занимает у него уйму времени. К тому моменту, как он, наконец, справляется со всеми слоями и завязками, бабочка уже нетерпеливо летает вокруг него, будто советуя поторопиться.       — Да сейчас, сейчас, – он успевает только расчесать волосы, спутавшиеся после сна, и даже не собирает их в хвост, прежде чем всё же выйти из комнаты, ведомый маленькой призрачной проводницей.       Они не петляют по коридорам долго, – на самом деле, даже не спускаются на первый этаж, когда бабочка останавливается возле одной из дверей, украшенной самой искусной резьбой, которую Се Лянь успел здесь увидеть: на полотне из красного дерева изображен изумительной красоты и детализации пейзаж, с острыми пиками заснеженных гор, что высятся вдалеке, с просторными полями и цветущими лугами, раскинувшимися за ними лесами, а на переднем плане справа ютится маленький храм, обрамленный ветвями магнолии. Крохотные лепестки кружатся в воздухе, подхваченные летним теплым ветром, достигая даже снежных вершин скалистых гор.       Се Лянь пораженно замирает, с нескрываемым любопытством и восторгом рассматривая это произведение искусства. Одно дело находить что-то подобное уже в полуразрушенном состоянии и только представлять, как оно выглядело в свои лучшие годы, и совсем другое – видеть вживую. Се Лянь невольно касается резной двери, проводя кончиками пальцев по узорам и чуть улыбаясь.       — Долго ещё будешь там стоять?       Чужой приглушенный, но явно недовольный голос застаёт Се Ляня врасплох, из-за чего он буквально подпрыгивает на месте, так бестактно отвлечённый от созерцания настоящего предмета искусства.       — Уже вхожу, – он приоткрывает дверь, проскальзывая внутрь и прислоняясь к ней спиной.       Покои Хуа Чэна выполнены в таких же красных тонах, как и все поместье, и они действительно больше, чем он себе представлял, хотя это, кажется, только его кабинет: двери на балкон распахнуты, впуская свежий ночной воздух, вдоль стен стоят бесчисленные стеллажи со свитками и книгами, в углу расположился небольшой диван, а сам Хуа Чэн сидит за почти таким же низким столиком, как тот, что стоит у Се Ляня в комнате, только этот явно выглядит дороже и качественней.       Он указывает на место напротив себя, и Се Лянь не заставляет себя долго ждать, присаживаясь на мягкие подушки и подворачивая под себя ноги. К слову, Хуа Чэн сидит не на подушках, а на небольшом напольном стуле со спинкой, но без ножек. Вот тебе и разница в социальном статусе.       Пока Се Лянь терпеливо ждет начала разговора, демон рассматривает его с ног до головы, едва заметно усмехаясь, но Се Лянь видит эту маленькую, пусть и недобрую, улыбку, и откладывает это воспоминание в своей голове как что-то новое и ещё неизученное, но безумно интересное.       — Сразу видно, что ты не отсюда. Видел бы ты себя, как ты одет, – Хуа Чэн кивает на его неряшливо запахнутые одежды и фыркает, закатывая глаз.       Се Лянь неловко опускает взгляд, чувствуя, как щеки слегка окрашиваются румянцем.       — Попроси служанку позже научить тебя, не позорь меня.       — К-как прикажете, господин Хуа, – Се Ляню было неприятно, что над ним откровенно потешаются, но сам виноват в этом, надо было действительно спросить у той демоницы, как носить такую одежду, когда девушка заходила к нему в комнату.       Сам Хуа Чэн, к слову, одет не так, как вчера: его волосы всё так же распущены, но уже не видно всех этих бесчисленных украшений, а длинное ханьфу заменено на более простое и лёгкое, больше походящее на халат или домашние одежды, правда, всё такие же красные. Ворот белой рубашки под ними слегка распахнут, открывая вид на острые ключицы и бледную кожу шеи.       Демон выглядит как-то по-домашнему и совсем не грозно, не так, как вчера. И, честно говоря, даже более неряшливо, чем сам Се Лянь, но он не собирается ему на это указывать.       — Так, расскажи всё с самого начала: где вы были, что делали, что делал ты, прежде чем тебя затянуло в портал, – без прелюдий начинает Хуа Чэн, откидываясь на спинку стула и внимательно глядя на Се Ляня.       Ах, да, они же пришли сюда работать.       — Мы с группой были на раскопках старого города глубоко в горах...       — До вас там уже кто-то был? – прерывает его на полуслове Хуа Чэн.       — Нет, это очень труднодоступный регион, так что, можно сказать, мы первооткрыватели, – несмотря на ситуацию, Се Лянь не может не гордиться этим фактом. – Мне нужно было расчистить от грязи и пепла один из храмов, и я как раз этим занимался, когда услышал какой-то шум. Пошел посмотреть и оказался здесь, вот и всё.       Хуа Чэн не смотрит на него, напряженно постукивая пальцем по столу.       — В храме была статуя божества?       Се Лянь вскидывает брови, удивленный, что из всего сказанного демон решил спросить именно об этом, но послушно отвечает.       — Был только алтарь, статуи я так и не нашел.       Хуа Чэн хмурится сильнее, взмахивая рукой, а на стол ложится старый свиток, что на поверку оказывается картой.       — Покажи, где это было.       Се Лянь заинтересованно смотрит на карту, но быстрого взгляда хватает, чтобы найти то, что ему нужно.       — Вот. Это гора Тунлу, мы были там.       — Хочешь сказать, что вы были в Уюне? Ты не шутишь?       Теперь замешательство Хуа Чэна становится очевидным, а Се Ляня больше привлекает неизвестное ему название.       — Уюн? Так называется этот город?       — Это не город, а государство, причем очень старое и уже полностью уничтоженное вулканом, – конкретизирует демон, и Се Лянь жалеет, что у него нет, на чем все это записать. Разговор обещает быть продуктивным. – Как вы вообще смогли туда попасть?       — Ну, вулкан уже четыреста лет как потух, так что прямой опасности не было...       — К черту вулкан, я про то, как вы вообще додумались сунуться на территорию демонов.       Се Лянь, по правде говоря, не знает, что ответить. Внутри неприятно тянет, и он понимает, что они заходят на неизведанную территорию.       — Там нет никаких демонов, господин Хуа.       — ... Этого не может быть, – неуверенно произносит Хуа Чэн, скептически глядя на человека перед собой. Ему тоже перестаёт нравиться этот разговор.       — Господин, я не знаю, как сказать, но... Как вы уже знаете, в моем времени нет магии, и демоны...для современных людей они не более, чем выдумка.       Выражение лица Хуа Чэна сложное, он медленно моргает, пытаясь переварить новую информацию, и Се Ляню, честно говоря, его жаль. Он фактически услышал, что ни его самого, ни его города больше не существует, более того, – люди не признают их существование.       — А что...что стало с моим городом? – его голос тихий, демон будто боится сказать лишнего, и это его поведение в корне отличается от того, как он вёл себя ещё вчера.       А Се Лянь чувствует неприятную горечь от того факта, что Хуа Чэна больше волнует судьба города, чем его собственная.       — Я не знаю, но, может быть, смогу сказать точнее, если вы покажете его на карте.       Хуа Чэн бросает быстрый взгляд на свиток, указывая пальцем на маленькую точку на карте, сравнительно недалеко от горы Тунлу. И Се Лянь действительно узнает это место, однако проще от этого не становится.       — Здесь сейчас стоит город Тунлу. Его назвали в честь горы, потому что её хорошо видно с любой точки города. И в нём живут люди, – тихо отвечает Се Лянь, стараясь не смотреть на демона. – Мне жаль, господин, но я не знаю, что случилось с вашим городом.       От Хуа Чэна не слышно ни звука, и тогда Се Лянь всё же решает поднять на него взгляд, почти сразу жалея об этом: демон выглядит расстроенным. Его выражение лица почти не поменялось, но Се Лянь отчётливо видит грусть в чужом глазу и горечь, спрятанную в уголках поджатых губ.       — Господин...       Хуа Чэн невесело усмехается, закрывая глаз и проводя рукой по лицу.       — Замолчи, ничего мне не говори, – его голос звучит нервно и даже безнадежно, и Се Лянь хочет исправить ситуацию. Ему не нравится видеть такое выражение на лице демона.       — Господин Хуа, по правде говоря, я где-то слышал ваше имя, но так сразу не скажу. Мне нужно время, чтобы вспомнить. Может быть, я смогу что-то рассказать чуть позже.       Несмотря на то, что он искренне хочет успокоить демона, Се Лянь не врёт. Сейчас, глядя на него, он действительно вспомнил, что где-то натыкался на его имя и даже на упоминание города, но ему нужно сильно напрячь свою память, чтобы выудить из неё хоть что-то. Конечно, вряд ли это утешит Хуа Чэна, ведь это не изменит реальность, – его города, как и его самого, больше не существует, но, возможно, это хотя бы принесёт пользу.       — Не нужно, забудь об этом, – отмахивается Хуа Чэн, не желая принимать чужую помощь. Или не желая показывать кому-то свои настоящие эмоции. – Это не имеет значения. Я уже умирал однажды, второй раз – лишь вопрос времени.       Хуа Чэн говорит это слишком беспечно, в то время как Се Ляня сильно заинтересовала эта фраза о смерти, но спрашивать об этом сейчас будет не совсем уместно. Нужно подгадать момент, чтобы выведать всё об этом времени, о его правилах и порядках, и о самом Хуа Чэне тоже. Се Лянь почему-то уверен, что демон сам всё расскажет, нужно только его мягко к этому подтолкнуть.       — Ладно, иди в свои покои, я услышал достаточно. Если понадобишься, позову.       Демон отворачивается от него, начиная что-то искать среди всех этих книг на полках, давая понять, что разговор окончен, и Се Ляню ничего не остаётся, кроме как встать и уйти из комнаты. Он чувствует эту давящую атмосферу и не хочет в ней больше находиться. Хуа Чэну явно нужно время, чтобы всё обдумать, и Се Лянь не хочет ему мешать. Кроме того, он, кажется, намерен по полной загрузить себя работой, так что на разговор его вытянуть вряд ли получится.       Се Лянь глубоко вздыхает, чувствуя, как на него снова наваливается усталость, хотя он только недавно проснулся. Возможно, так на него влияет город демонов с его вечной ночью, к которой ему ещё предстоит привыкнуть, а может это последствия его беседы с Хуа Чэном. Он как-то не подумал о том, что может принести ему неутешительные новости.       Как там Хуа Чэн сказал?       «Я уже умирал однажды...»       Может, в таком случае, для него это не будет таким сильным потрясением. Конечно, они ведь все смертны, но даже так Се Лянь не хотел, чтобы ему в лицо сказали, что в будущем он умрет. Не то чтобы осознание правды сильно заденет его, но кажется, будто произнося это вслух он делает свою смерть более реальной и скорой. Звучит жутко и ощущается так же, поэтому Се Лянь мотает головой, отгоняя непрошенные мысли, и направляется в свою комнату, а призрачная бабочка тихо сидит у него на плече.