Любовь зла, полюбишь и...

      Смотря вслед брату и его «поклоннику», Кейл вздохнул и, побеждая стеснение в голове, взял Чхве Хана за руку, уводя того, не сказав ни слова. А Чхве Хан следовал, не задавая вопросов и сгорая изнутри от нежной руки, так твёрдо держащей его шершавую, грубую ладонь. Рука Кейла меньше, чем его, и это выглядит столь мило, что Хан глубоко вздыхает и выдыхает, сдерживая порыв сжать Хенитьюза в крепких объятиях, взять в руки миниатюрную ладонь, поцеловав внутреннюю сторону, и смотреть, как щеки Кейла окрашиваются ярче, зная, что это реакция не на алкоголь.       Хочется-хочется. Только не получится. Ведь Кейл абсолютно точно взял его руку по инерции, чтобы увести с центра зала и что-нибудь сказать. Что сказать? Да в принципе Чхве Хану всë равно, лишь бы не говорил о том, кто ему нравится. Чтобы послезавтра Чхве Хан уехал, не узнав, кто тот парень, занявший место в сердечке, куда давно хочет попасть мечник. И да, такие слащавые сравнения ему нравятся, и Кейл нравится, и его руки, и запястья, и ключицы, и спина, и вообще всë, что есть в нем. Любит каждый, как думает Кейл, изъян. Хах, изъян. Разве можно считать изъяном то, что указательный палец на ноге длиннее большого? Или аллергию на безобидные цветы? Или любовь к сладкому и ненависть к кислому?       Чхве Хан понимает, что отвлёкся лишь тогда, когда в одной из комнат на первом этаже его прижимают к стене. Красные щеки будоражат сознание, напоминают о руке, что хочется прижать к губам и долго-долго целовать. Мечник сглатывает, замирая. Его не волнует поза, в которой они стоят, он полностью сконцентрирован на глазах, будто ожидает от них ответ на все вопросы.       Они оба молчат, тяжело дыша и смотря друг другу в глаза. И, сука, Чхве Хан ничего не делает.       Кейл усмехается, ругая себя за бесполезные надежды.       Он мастер меча — альфа с огромным фундаментом и бесконечным терпением. Повёлся бы он на усиление феромонов?       «Чувств нет, да?» — а ведь Роксу добавил ему в записке: «Работает только на тех, кто испытывает чувства к тебе. Думаю, пояснять для кого это, не нужно.»       — Чхве Хан, ответь мне честно. — сглотнул Кейл, надеясь услышать не имя брата. — Кого ты любишь?       От резкого подступа феромонов Кейла Чхве Хан замер, пытаясь найти силу в ногах, резкий концентрат персика вскружил голову, лицо загорело, покрываясь ярким румянцем, не скрывшимся от зорких глаз Хенитьюза.       — Кто это?       Да, он зол, это не повод выпускать феромоны, но Кейлу всë равно. Он мечтал о том, кто любит другого или другую. Это неизвестно. Может Розалин? Или Лок? Тот здоровяк тоже Чхве Хану улыбнулся. Людей, что трутся возле мастера меча, слишком много.       — Зачем тебе это? — пытаясь сохранить стойкость в голосе, Чхве Хан выдохнул, поправляя поднявшийся воротник рубашки Кейла. — Кажется, ты уже пьян.       Чхве Хан осторожно отстранил Кейла от себя, сохраняя спокойствие. А его оставалось совсем немного. Лишь крупицы, по сравнению с огромным желанием прижаться ещё ближе, поднять Кейла под ноги, прижимая его спиной к стене, и поцеловать мягко и трепетно, чтобы тот потонул в собственных чувствах. Хочется, чтобы эти чувства хотя бы были.       — Нет! — внезапно крикнул Хенитьюз, снова прижимая мечника к стене. — Скажи… Пожалуйста.       Мышцы лица дрогнули, когда Чхве Хан увидел собравшиеся в уголках глаз слëзы.       — Почему ты плачешь? — он не хотел игнорировать вопросы Кейла, это получалось само собой. Внутреннее желание не выдавать свои чувства заставляло Чхве Хана верить, что он не может нравиться любимому омеге.       Осторожно обхватив щëки, Чхве Хан стёр слезы большими пальцами, размазывая их по порозовевшей плоти.       — Не плачь, пожалуйста.       Поцеловать чуть ниже глаза будет уже слишком, да? Или это зачтется, как дружеское намерение? Не сдерживая порыв, мастер меча целует чуть выше щеки, чувствуя соль под губами.       — Зачем это? — потеряно спрашивает Кейл, закрывая глаза и надеясь не упасть от единственных касаний губ. Он хочет объятий, хочет любви, хочет Чхве Хана. И под этими поцелуями прогибаться хочет. Безумно. А можно ли?       — Что «это»?       Они оба стараются не дышать, слыша учащëнное сердцебиение. То ли своë, то ли чужое.       Феромоны и алкоголь кружат голову, а внизу живота приятно тянет от невыносимой и в то же время такой нужной близости. Чхве Хан мажет пальцем по горячей щеке, приближает его к губам, но останавливается в паре сантиметров, ощущая рваное дыхание Хенитьюза.       — Можно..? — он не договорил.       — Да! — громкий крик разрушил все сомнения, будто дал разрешение на все. — Можно! Конечно, мо…       Теперь крик заглушил Чхве Хан, прильнувший к давно манившим губам. А Кейл будто этого и ждал. Приоткрыл рот, обвив шею мечника руками, и жался ближе, обвивая ногами левую ногу Чхве Хана и упираясь коленями в стену.       — Подожди, Кейл, подожди. — отстранял от себя настырного в хорошем смысле этого слова омегу Чхве Хан. — Ты этого хочешь?       — А похоже, что я себя заставляю? — Кейл раздражен. — Или ты? Тебе не нравится?       — Хаа… Нравится. Очень.       А как могло не нравиться, когда твой омега так сладко прижимался, позволяя в полной мере почувствовать любимый аромат персика? И ситуация нравится, и Кейл нравится.       — Правда? — чувствуя сильные руки под спиной, Кейл сжался изнутри. Касания были чересчур приятными и желанными, но одновременно ужасными. Слишком недостаточными, почти невесомыми.       Грубые пальцы проникли под рубашку, оглаживая голую спину. Так хорошо. Хочется больше и больше.       — Мне можно… — хотел было спросить Чхве Хан, но тонкие пальцы впились в спину, а лицо парня уткнулось в грудь.       — Тебе можно все. Я хочу. Пожалуйста. — последнее слово он сказал тихо, почти моляще. Он так долго этого ждал, а альфа, его альфа, поцеловал в ответ.       — Кейл, это… Ты ведь должен выйти замуж за Его Вы… Нет? — увидев злой взгляд Хенитьюза, в голове мечника всë встало по полочкам.       — Нет. И если ты не собираешься жениться на какой-то омеге, то поцелуй меня. — рыкнул Хенитьюз, сжимая в руках чёрную ткань. Его Высочество, блять. Его Высочество сейчас в компании Роксу наверняка очень хорошо проводит время, не вспоминая своего названного жениха.       Он ослабил хватку, плавясь от горячих касаний мозолистых ладоней на спине и глубокого поцелуя. Язык Чхве Хана прошëлся по верхнему ряду зубов, неумело вовлекая Хенитьюза и практически выдавливая из него слабый стон.       Ладно, они поговорят обо всем завтра. Сейчас слишком хорошо.       — Ты… Очень красивый. — выдохнул на ухо Кейла Чхве Хан, не осознавая, как приятно сделал омеге тремя словам.       — Красивее всех?       — Да. Самый красивый.       Чхве Хан коснулся губ, держа свою шершавую ладонь на затылке Кейла, и прижал его к себе сильнее, чувствуя, как ему с нетерпением отвечают. И Хенитьюз целуется потрясающе. Горячо и пламенно, заставляя плавиться и от языка, сплетающегося с собственным, и от рук, что обвили шею, и от вожделения, ударившего в голову обоим. У Чхве Хана от этого сносит крышу, а Кейл уносится вместе с ним.       Омега красивый для своего альфы. Самый красивый.       Кейл терзает бледные губы Хана, прогибаясь под мозолистыми пальцами, сквозь поцелуй утробно стонет, зарывается пальцами в смольно-черные волосы и просто тонет в прикосновениях с головой, не в силах трезво мыслить. Чхве Хан подхватывает Хенитьюза под бедра, унося и осторожно укладывая на кровать, спускается мелкими, сухими поцелуями к основанию шеи, чуть задерживаясь на запаховой железе. Персик дурманит, обволакивает, а Кейл чуть постанывает, ерзая и стараясь прижать его к себе сильнее. Он такого желания даже в течку не ощущал.       Мелкая дрожь пробивает все тело, Чхве Хана слишком мало. Его запах резкий, холодный, совсем неподходящий его альфе, который слишком нежен и ласков.       — Поцелуй. — почти приказывает Кейл, но голос больше походит на молящий, пока Хан ухмыляется, видя слишком прекрасного омегу с очаровательными пухлыми губами, от которых отрываться желания нет.       — Поцелую. — он нежно накрывает своими губами теплые и мягкие, снова забываясь.       Они целуются долго и развязно, погружаясь в ощущения с головой, чувства дурманят разум, феромоны смешиваются, создавая убийственную гамму, пока они видят перед собой только его.       — Я хочу твой подарок.       — Он уже в твоей комнате, я занес его перед банкетом.       — Не этот подарок. Хочу тебя. — Кейл сам смущается от своих же слов, просто не знает, как сказать о желании, сводящем с ума его с давнего времени. — Подаришь?       — Я подарю тебе все, чего пожелаешь.       Весь мир к ногам положит, если таким будет желание Кейла, его невозможно не любить, невозможно не желать, невозможно не ревновать.       О-о-о… Никто не знает, как ревновал Чхве Хан при каждом появлении принца, а тот часто наведывался и с одним конкретным предложением: о свадьбе. Он молился всем Богам, чтобы Кейл и в это раз отказал, а каждый раз, как уезжал, надеялся приехать в такой же тихий особняк, где никто не готовится к… свадьбе.       Расстегивая рубашку мелко трясущимися пальцами, Кейл раз за разом облизывал покрывшиеся сухой корочкой губы, смотря на Чхве Хана, улыбавшегося мило и безобидно, несмотря на дьявольский огонек в потемневших глазах, пока оглаживал бледную кожу горячими пальцами, будоража и покрывая все тело Кейла мурашками. Его руки словно лава горячие, от них щеки пылают ярко, глаза искрятся от желания. По мягким бедрам в брюках стекает смазка, пачкая ткань, внутри живота что-то сворачивается, приятно стягиваясь. Все это от одного Чхве Хана.       Рубашка полетела на пол к расшитому золотой нитью красному пиджаку, который обязался носить Кейл по случаю банкета. Стягивая с Хана плащ и верхнюю темную одежду, он на секунду отстранился от губ, тяжело дыша, и, скинув все куда-то в сторону, вновь прильнул к губам.       Не мог насытиться эти моментом.       Чхве Хан всегда был недоступной глыбой, мягко улыбающимся, но хранящим свое сердце под замком, а теперь он целиком и полностью подвластен Кейлу, готов ради него на все, смотрит столь желающе, что Кейл стонет в поцелуй только от напряжения в воздухе.       Ему нравится Чхве Хан. Всегда нравился тем, что просто существует, нравился своей добротой, мягкостью и тем, что сейчас так легко подхватывает его под ноги, усаживая сверху. Просто нравится.       Он обнимает крепко, прижимаясь к оголëнному телу, сцеловывает все, всю нервозность и скованность, рядом с Ханом хочется быть открытым, он будет рядом всегда.       — Ты знаешь, что я схожу с ума из-за твоего персика?       — Теперь знаю. — Кейл закидывает руки на крепкие плечи, покрытые старыми шрамами, от взгляда на них страшно становится, больно, по сердцу словно плетью бьют. — Можно я скажу кое-что непристойное?       — Говори. — чуть улыбнулся Чхве Хан просто от вида красного, смущенного и прекрасного Кейла. Его считают грубым ублюдком, но разве будет такой человек спрашивать: «Можно я скажу кое-что непристойное?»       — Я сойду с ума от твоего члена внутри. — уткнувшись лицом в плечо, пробубнил Хенитьюз. Вслух это прозвучало ещё постыднее.       Молчание повисло острым концом иголки над шаром, ещё секунда и взорвется. Казалось, атмосфера была полностью убита, но рука Чхве Хана оглаживала голую спину, пока он краснел в цвет распущенным длинным волосам Кейла.       — А. А… Н-нужны контрацептивы, — чуть заикнулся мечник, немного отстраняя от себя такого же красного Кейла, как маки, растущие на большом поле, куда они часто убегали вдвоем от взрослых, от проблем, от назойливого Альберу, от всего, что окружало.       — В коробке есть. Это… Роксу подарил.       Старший братец ещё лет в десять рассказал Кейлу обо всех особенностях омежьего тела, секса и всем, от чего Кейл краснел пуще, чем от алкоголя.       И как же Кейл благодарен ему, потому что сейчас хотя бы примерно понимает, что и как будет проходить, даже несмотря на бушующее в груди сердце и затуманенное феромонами сознание.       — Это… Твой первый раз? — Чхве Хан открыл коробку, чувствуя, как горит изнутри.       — М… Угу, и твой? — Кейл смотрел на свои ноги, сидя на краю кровати возле подготавливающего всë мастера меча.       — Да.       Что-то в этом простом слове будоражило сознание Хенитьюза. Они только друг для друга. Их первый раз будет друг с другом.       — Разденься. Пожалуйста. — Хан прерывисто дышал, открывая небольшую баночку, больше похожую на баночку из-под крема, с прозрачной массой.       — Мгм…       Чхве Хан старался не смотреть на снимающего с себя остатки одежды Кейла, а Кейл старался не смотреть на Чхве Хана, растирающего по ладоням смазку.       Хотя они оба неуверенны, нужна ли она.       Улегшись на спину, Кейл согнул ноги в коленях и приподнялся на локтях, разводя и сводя ноги.       О, Боги.       Это произойдет сейчас, он так давно мечтал о близости с этим альфой, а сейчас вот, он лежит голый, каждой частичкой тела чувствует взгляд Хана, но сам не смотрит в ответ. Под взглядом мастера меча щекотно, в голове бьет мысль о том, что его альфа смотрит, желает, любит. Темный бархатный балдахин прикрывал лицо мечника, но омега знал, что тот смотрит.       Резким поцелуем Чхве Хан унес все мысли Кейла прочь. Этот поцелуй был другим. Горячим, мокрым, дерзким, нереальным. От него по телу дрожь прошла, Хенитьюз инстинктивно бедра сжал, держась холодными руками за обжигающие, покрытые шрамами плечи.       Когда Хан отстранился, от чувств поцелуя осталось только невесомое тепло на губах и память, что это сохранит в папке «важное».       — Я… Попрошу брата не выдвигать тебя вперед. — Кейл не так сильно погружен в подробности дел Роксу, но прекрасно знает, что Чхве Хан — его защитник, а значит всегда подвержен опасности.       — Роксу-нима в любом случае нужно защищать, и пусть это лучше буду я, чем какой-то другой рыцарь.       Обжигающие теплом и заботой сильные руки раздвинули бедра, проникая пальцами меж ягодиц.       Сын графа стиснул зубы, хмурясь от неприятных ощущений и вжался короткими ногтями в широкие плечи. Не было больно, скорее неприятно и непривычно.       А потом он вскрикнул от резко прокатившегося по телу наслаждения.       Кейл сам испугался звука, который издал, и расширил зрачки, пристально смотря на усмехающегося Чхве Хана.       — Мне нравится.       — Я тебя поздрав… Ахм. — его саркастический тон перекрылся новым стоном от пальцев, которые раздвигали теплые стенки.       Кажется, Чхве Хан тоже получил лекцию по половому воспитанию от Роксу.       — Это здесь? — сверкающими глазами Хан смотрел на парня, что раскрепощенно стонал от одного лишь соприкосновения подушечек пальцев и простаты.       Это его омега так сладко стонет имя альфы, заглушая хлюпанье смазки, его омега сжимался вокруг пальцев, одним взглядом вымаливая о большем.       — Давай… Уже. Я готов.       — Я ведь знаю, что нет. — Чхве Хан проталкивает третий палец, глуша рваный стон поцелуем.       Сладкий привкус персика на губах перетекает на язык, дурманит разум сладостью. Чхве Хан целует медленно, сводя с ума нежностью. Кейл не знает, он стонет от пальцев, попадающих ровно по комочку нервов и прогоняющих по всему телу ток, или от языка, давящего на нëбо и сплетающегося с собственным языком?       Кейл не знает, просто старается глушить все стоны поцелуями.       Чхве Хан отстраняется от излюбленных губ, опускаясь ниже, вдыхая полным носом сладкий персик, обхватывает член омеги и проводит по всей длине, наслаждаясь громким полустоном-полувсхлипом.       — Т-ты!       У Хенитьюза не получалось собрать мысли в кучу и перенести их на язык, лишь чувствовать, как к глазам подступают слезы от стимуляции.       Он с криком излился прямо в руку Хана.       Тяжело дыша и смотря сквозь облачную пелену вверх, он с трудом нащупал голову Чхве Хана, притянув к себе в теплый поцелуй.       — Я хочу сидеть сверху. — потихоньку сознание возвращалось к Кейлу, ему хотелось подарить Хану то же наслаждение, что он ему.       — Как пожелаешь, Кейл-ним. — он быстрым движением забрасывает Кейла себе на бедра и рвано выдыхает от легкого трения.       — Ты столько себя сдерживал, мой альфа. — шепчет на ухо Кейл, а сам уже стягивает брюки с крепких ног и прикусывает губу от легкого укуса в шею.       Не метит. Просто выпускает чувства, долгое время таившиеся в глубине души. Знает ведь, что если пометит, то это может отрицательно сказаться и на Кейле, и на его отношениях с семьёй. Помеченый незамужний омега и слухи о неприличии семьи разнеслись бы по королевству со скоростью света.       Кейл гулко сглатывает, крепко обнимая Чхве Хана и медленно опускаясь на его член, теперь больно, хочется все остановить, бросить, убежать и спрятаться, но так будет только первый раз, поэтому Хенитьюз терпит, сжимая кожу Хана и шипя сквозь зубы.       Глухо раздалась веселая музыка, идущая из банкетного зала, пока Чхве Хан придерживал Кейла под бедра. Он не направлял омегу, позволял тому делать все так, как ему нравится. Когда Кейл полностью опустился, то глубоко вздохнул, утыкаясь в успокаивающее плечо. В объятиях Хана так хорошо, так тепло, уютно, что хочется прижаться крепче и не вылезать. Естественная смазка стекает на дорогое покрывало, но сейчас в голове все до ужаса скомкано и покрыто дымкой чувств, чтобы понимать хоть что-нибудь, кроме того, что сейчас они ближе, чем когда-либо.       — Я люблю тебя, Чхве Хан. — тяжело выпрямляясь, он посмотрел в любимые ещё более темные, чем обычно, глаза, и мазнул губами по щеке.       — Я тебя тоже, Кейл-ним.       Кейл чуть приподнялся на коленях, чувствуя, как внутри все обволакивает член Хана и рухнул, громко простонав.       — Т-тя. Жело.       — Тшш… Тшш… — он чмокнул мочку уха, языком приподнимая еë и посасывая.       — Мха-ах…       — Как ты хочешь, чтобы я сделал?       — Быстро. Возьми меня грубо. — это была фраза из одного популярного нынче романа, и Кейл безумно хотел, почувствовать, понять, как это.       Сердце бешено стучало, пока Хан молчал, перебирая отросшие волосы цвета огня.       Почувствовав, как член альфы полностью из него выходит, Кейл заскулил, быстро глуша звук падением в подушку лицом. Он лежал на животе, не видя, что происходит сзади, но чувствовал и мастерски подстраивался под движения Хана.       Тот подхватил Кейла крепкой рукой под шею, поднимая того чуть вверх, и на ухо низким басом прошептал:       — Встань на колени.       Кейл безропотно поднялся, чувствуя чужое возбуждение так близко, что смазка стекала по бедрам еще обильнее.       Хан вошел медленно, слыша, как громко дышит Кейл, и вышел почти до конца, резко проходя по комочку нервов.       — Так?       — Д-да! Ещё! — ноги почти не держали, и, казалось, Кейл упадет полностью через несколько секунд, но крепкая рука подхватывала под торс, возвращая обратно.       Кейла буквально втрахивали в кровать, а шелковая подушка не глушила и половину криков и стонов, что рвались с уст Хенитьюза. Хан рвано дышал, носом вдыхая и стараясь забрать себе весь запах до единой нотки.       Хотелось ещё ближе, больше, громче.       — Я-я! — Кейл хотел что-то сказать, но не смог, прерываемый новым криком.       — Знаю… Мха… Я тоже.       Ноги уже совсем не держали, и Кейл плюхнулся на кровать, размазывая свою сперму по животу и покрывалу.       Чхве Хан тяжелым грузом лег сверху, целуя шею сзади и вышел из разморенного оргазмом Кейла, слыша от того в подушку глухой стон.       Спустя некоторое время, парочку (десятков) салфеток и смазанных поцелуев, Кейл пришел в себя, но только разумом, тело не слушалось, хотело забраться к Чхве Хану в объятия и уснуть, влюбленно улыбаясь.       Благо, теперь уже точно его альфа совсем не против.       — Кейл. — прерывается он от поцелуев по коже разморившегося омеги, чуть ли не уснувшего после оргазма. — Я наверное спешу, но…       — Говори. — довольно урча, Кейл был готов слушать что угодно, лишь бы подольше насладиться звучанием низкого голоса.       — Ты выйдешь за меня?       — Если Рок Су примет тебя, как зятя, то обязательно.       Мнение остальных, разумеется, тоже важно, но для Кейла старший брат всегда в приоритете. Тем более, с таким-то подарком.       Кейл засыпает почти сразу под размеренное дыхание Хана, его серцебиение и легкие поглаживания мозолистых пальцев.       Не знает, что у его брата тоже намечается что-то интересное.